Варвара Семёновна

В инерциальных системах отсчёта ускорение, приобретаемое материальной точкой, прямо пропорционально вызывающей его силе, совпадает с ней по направлению и обратно пропорционально массе материальной точки.

Обратно пропорционально массе! Чем больше масса точки, тем скромнее получается ускорение. Батон хлеба не способен утащить за собой 65 кг Варвары Семёновны! Ньютон не видел рыжую Рысю.

Лента рулетки запуталась в кустах, зверь безуспешно рвался на свободу. Гонка по пересечённой местности подошла к завершению.

Варвара Семёновна схватила тощее тельце и запихала в переноску, которую умудрилась не потерять по дороге. Освободила кусты от пут, передохнула и двинулась восвояси, не глядя по сторонам. Редкие прохожие роли не играли.

Рыся обрадовалась, попав назад в родные пенаты. Видно, не надеялась. Прыгнула на стул в кухне, развалилась, мурлыкала. Взбудоражилась от запаха валерьянки.

Хозяйка махнула рукой, пусть делает, что хочет.

Упала на диван рядом с флегматичной Марусей, уткнулась носом в плюшевую игрушку. Нет, животных нужно заводить соответственно возрасту. Пенсионерам – не бесшабашный молодняк, а степенных и мудрых, чтобы вместе старость куковать.

Щенка она присматривала! Носиться по улицам бешеной бабкой. Спасибо, отвёл от греха Создатель, предложил игрушечную овчарку и немолодую кошку. Чтобы дом – полная чаша. И не уследил в своих небесных заботах. Кто и зачем подсунул рыжую бестию, разрушил идиллию?

Самое главное – каким образом теперь внуков навещать? Да и просто на улицу выходить, гулять в своё удовольствие. Зима не вечна, придёт и лето.

Впрочем, кажется, после вылазки чудище притихло.

Варвара Семёновна прислушалась. В квартире царил небывалый за последнее время покой. Вот и выход. Ничего, взнуздает она дикую лошадку, по струночке ходить научит. Не боги горшки обжигают.

На следующее утро «наездница» вышла во всеоружии – предыдущий опыт плюс твёрдая решимость. В рулетку вцепилась намертво, закрепила, уровень свободы определила в метр. И пошла широким шагом командовать парадом.

Рыся дёрнулась было туда и сюда, потрусила следом, влекомая уздой. Обошли вокруг дома без происшествий.

И повадилась Варвара Семёновна прогуливаться. Не включала спросонья компьютер, а в путь-дорогу резво собиралась. Ловила кошку, заманивая игрушкой, и выходила на променад в морозную стынь.

Рыся пробиралась по снегам, брезгливо отряхивая лапы, ловила холодные комочки, которые скатывались в дырочки-следы. И наконец – уставала. Домой возвращалась присмиревшая, и до поры до времени силы восстанавливала.

Гладить себя не разрешала. На руку набрасывалась, передними лапами обхватывала, задними самозабвенно барабанила. Кусалась, за что получала щелчок по носу, выводов не делала. Варвара Семёновна стеснялась в магазине снимать перчатки, руки словно побывали в объятиях тернового куста. Жаловалась Марусе:

– Посмотри, что творится! Неужели ты тоже в молодости хулиганила?

– Мррр.

– Не может быть! Наговариваешь, никогда не поверю. Ты у меня кошь хорошая, спокойная, ласковая. Правда?

– Мррр.

– Натерпелась, бедная, без хозяйки. Ничего, мы ещё с тобой заживём. Укротим строптивую и заживём.

А Марусе строптивая не мешала. Молниеносно убиралась с дороги, едва почтенная дама выступала из комнаты. В лоток поперёд очереди не совалась, от кормушки уносила ноги, если к Марусе приходил аппетит.

В комнату заходила бочком, на диван покушаться не смела.

И однажды зарвалась. Нетронутые цветы на подоконнике затмили разум. Рыся бросилась к предмету вожделения, остервенело выбрасывая землю лапами.

Варвара Семёновна из кухни кощунства не заметила. Подпрыгнула от грохота, вслед за которым заметалось между стен «маооо», распадаясь на два голоса. Тяжёлая артиллерия била метко, противник позорно бежал с поля боя.

Хозяйка полетела в комнату, когда в ноги врезались стремительно отступающие войска, спасая рыжую шкуру.

Рыся метнулась под ванну, где и затихла осмысливать происшествие.

Мораль не усвоила, и на следующий раз бежала с места преступления вверх по шторе, цепляясь когтями за шелковистую ткань. Полдня провела на карнизе под потолком, взирая с высоты на мирную жизнь внизу, которую ничто не тревожило.

С тех пор цветы произрастали в своё удовольствие, а Маруся научилась мурлыкать. Варвара Семёновна гладила кошку, хвалила защитницу, и вдруг почувствовала под рукой странную дрожь.

Поначалу не сообразила, испугалась, отдёрнула руку. Моторчик работал беззвучно  и тем не менее работал.

Рыся исправно гуляла. Однажды встретили соседку с «волкодавом», которая чрезвычайно удивилась, заметив на поводке кошку. Притормозила, открыла было рот для начала беседы, но ещё больше удивился Гаврюша.

Рванул с места, рассвирепел, разлаялся на всю округу, протащил пару метров хозяйку в попытках расправиться с извечным врагом собачьего племени. Из жилетки выпрыгивал, стараясь искоренить зло, прогнать со своей законной территории сей же час, немедленно и на веки вечные.

Рыся взвыла, выгнулась дугой, уши прижала, распушила хвост, бросилась в атаку.

Бойцов поймали на лету. Варвара Семёновна изловчилась, перехватила рыжее счастье за шкирку, оторвала от земли, котейка повисла, извиваясь и дрыгая задними лапами. Гаврюшу волоком утащили за угол дома, что не помешало герою выкрикивать угрозы и сулить кары небесные всем врагам на свете.

В остальном жизнь шла своим чередом. Рыся обитала в домике на кухне, Маруся сворачивалась клубочком возле плюшевой овчарки, Варвара Семёновна «залипала» во всемирной паутине.

И пришло время навестить внуков. Пока, не дай Бог, дети сами не заявились в кошачье логово.

Во время вылазок в магазин, Рыся обитала в запертой кухне. Со столов хозяйка научилась убирать всё без исключения, вплоть до последней чайной ложки. Останки горшков с цветами перекочевали в комнату под охрану Маруси.

Но за покупками выходила на час максимум. А на целый день? И не век дома отсиживаться, на мнимые болезни ссылаться, кто им поверит.

И Варвара Семёновна решилась. Или нет, лучше сначала не полный день, а пару часов погулять, чтобы звери привыкли. Рысю не запирать. Пусть будет, что будет. Дорогу под ванну и на карниз кошка проторила.

Маруся… Маруся себя в обиду не даст.

Нет, пора выползать на белый свет. Скоро весна, лютики-цветочки, жизнь возродится по новому кругу. А жизнь, несмотря на испытания, удалась.

Всё в этом мире взаимосвязано, имеет начало, конец и причину. Рыжую Рысю послали, оказывается, не зря – для прогулок, вот зачем. А вовсе не испортить существование.

Какая собака? Соседка с игрушечным йорком не справляется, Варвара Семёновна о спаниеле возмечтала, который охотник, ветер в собачьей шкуре. Показали ей наглядный пример – смотри, думай, решай.

Спасибо, насмотрелась. Кошечка на поводке в самый раз по силам. Что думают люди по этому поводу, их проблемы. Не крокодила на верёвке ведёт, чтобы народ пугать. И даже не овчарку. Миленькую рыженькую кошечку.

К лету подрастёт, ума наберётся, а день к тому времени – длинный. И начнут гулять по два раза, утром и вечером, в парке на скамеечки присаживаться.

Где разреженные деревьями солнечные лучи скользят по земле, перешёптываются с ветерком травы, и городские пчёлы собирают нектар из душистых цветов с медвяным послевкусием.

Размечталась Варвара Семёновна, не сразу звонок расслышала. Конечно, дочка, легка на помине. Завтра и собиралась начать эксперимент по выживанию, когда спохватилась, что сегодня пятница. Естественно, услышала:

– Мама, у Валеры день рождения, помнишь?

День рождения зятя? Это что получается, уже середина февраля? Вчера Новый год отмечала…

– Мама, ты слышишь?

– А? Слышу.

– Мы хотели отметить с друзьями, ну, понимаешь.

– Ясно. Светочку не с кем оставить. Хорошо, приеду, празднуйте.

Вот и приучила зверинец к самостоятельности. Придётся методом встряски. И отказывать нет причин, у самой семейная жизнь не сложилась, пусть дочка порадуется.

– Ну что, Маруся, справишься?

Глава 13. А Рыся? Что Рыся, зверя просто пора воспитывать

Варвара Семёновна захлопнула дверь квартиры. Шагнула за порог в твёрдой уверенности, что видела жильё последний раз. В смысле – в первозданном виде, а не зрелище, которое получит, опрометчиво покидая родные стены.

По дороге вспомнила, что в приюте рыжая разбойница звалась Сонечкой и являла собой образец милой кошечки. Метаморфоза произошла за порогом, где воздух дурманил запахом воли.

Видимо, котёнка подобрали на улице, род уходил корнями в бездомное выживание, дикому зверёнышу набраться приличных манер было не у кого и негде.

Варвара Семёновна гоняла Рысю с утра по снегу дольше обычного в слабой надежде, что чудо свершится. В любом случае старалась направить избыток энергии в мирное русло, чтобы стены квартиры успели продержаться до вечера.

Прибыла к дочери, поздравила зятя, приняла эстафету в виде Светочки, отпустила молодых веселиться. Книжки читала, супом «за маму-папу-зайку-мишку» кормила, спать укладывала, на часы поглядывала.

Наконец, время прекратило артачиться и согласилось, что настал вечер.

Бабушка на последнем рывке передала «эстафетную палочку» родителям и выскочила за дверь. Поймала такси. Похоже, что всем автомобилям таксопарка запретили соревноваться с улитками. Обижать моллюска машина явно не планировала, соблюдая все мыслимые и немыслимые правила движения.

Квартира встретила тишиной. Со стены прихожей свисала лента обоев, которую недавно хозяйка собственноручно подклеивала. И это всё?

Прислушалась, пригляделась и ахнула. По углам жались разодранные комочки белых ворсистых нитей. Варвара Семёновна шила достаточно, чтобы признать в них клочки синтепона.

Бросилась в комнату, не разуваясь.

Герда валялась на полу. Боком, лапами кверху, и беспомощно смотрела коричневыми глазами.

Вокруг клубились драные колтуны синтепона, устилали комнату всклокоченными буклями. Из-за порванной игрушки выглядывала Маруся.

Варвара Семёновна села на диван и заплакала. Потому что любила плюшевую собаку, и была она живой и настоящей. И было ей больно, когда острыми когтями раздирали бок, из которого клочьями вываливался синтепон. А хозяйка бросила на произвол судьбы свою самую верную на свете овчарку, и защищала её одна старая кошка.

Варвара Семёновна гладила Марусю и оплакивала оранжевую Герду.

Ползала по комнате, собирала белые комки, смахивала слёзы, чтобы ни одного не пропустить. Рыжая вредительница отсутствовала.

Варвара Семёновна шила филигранными стежками. Опять гладила и хвалила полосатую кошку, которая внимательно следила за работой. Судя по всему, остались бы от игрушки рожки да ножки без вмешательства Маруси.

Где обитала безбашенная мелочь, не знала и знать не желала. Видимо, получила хорошо, что до сих пор не показывалась. Милая кошечка Сонечка, которую не проблема пристроить.

И вдруг сформировалась странная догадка… Варвара Семёновна заново припомнила своё удивление, когда вдруг неожиданно выпалила: «Отдайте мне Марусю!» – почему? И мысли в голове не держала. Приехала за рыжей кошечкой, на неё и оформляли документы.

И представила, что бы она делала без Маруси, принеся домой «милую Сонечку». Попрощалась с цветами, шторами, обоями, в перспективе – с квартирой, видимо. О Герде и говорить нечего, клочки по закоулочкам в лучшем случае собирала.

Кто извне руководил разумом, подсказывал решения? Или подсознание видело будущее?

Варвара Семёновна испугалась. Читала краем глаза и слышала краем уха о случаях, когда у людей вдруг возникали необычные способности после удара молнии, например. Или сильного потрясения. Но у неё-то ничего подобного не произошло?

Выход на пенсию отнюдь не огорошил и потрясением не явился. Наоборот – ждала и дни считала. Или раскрепощённый разум избавился от забот о хлебе насущном и заработал в другом направлении?

С чего началось? С игрушки. Да, собиралась побаловать себя, что-нибудь плюшевое купить на память. Безо всякой связи с детской мечтой, просто так.

Выбрала бы первую попавшуюся, поумилялась некоторое время и забросила.

Помешала дочь, когда попросила посидеть с внучкой. Не это ли событие явилось «спусковым крючком»? Вдруг поручили найти овчарку, потому что её никто не покупал. И собака оказалась в магазине рядом с дочерью. Светочка раскапризничалась, зашли за мишкой…

А если дело вовсе не в самой Варваре Семёновне? Светочка раскапризничалась… зашли за мишкой… ой нет, голова пошла кругом. Собственная внучка – экстрасенс?

И теперь игрушечная Герда воплотила детские мечты, о которых бабушка забыла за давностью лет.

Купила собаку, забрала кошку, которую вряд ли бы пристроили, а они оказались связаны? Почему Маруся тянулась к Герде? А рыжая Рыся? Без Маруси с ней не справлялись, значит и она включена в странную цепочку?

Кто диктовал решения и предвидел события? Зачем вместо спокойной старости пенсионерку превратили в марионетку, которую за ниточки дёргают?

Но кто кукловод? Где расписана судьба, и что дальше делать? А ничего, спать ложиться.

В любом случае теперь у неё есть грозная плюшевая овчарка, которая отгоняет дурные сны, и кошка Маруся под одеялом. Хотела бы Варвара Семёновна жить без них? Ответ очевиден – ни в коем случае.

А Рыся? Что Рыся, зверя просто пора воспитывать.

С утра «милая кошечка» восседала на кухонном стуле. С видом невинным и даже слегка обиженным. Рука непроизвольно тянулась погладить солнечно-рыжее создание божье, приласкать и приголубить сиротинушку.

Когти первым делом подрезать, вот что! И прямо с прогулки, чтобы не откладывать в дальний ящик, Варвара Семёновна прибыла в клинику. Где с Рысей долго не церемонились, опытной рукой в два счёта обкорнали «орудия возмездия», пока хозяйка лепетала о повадках дикого зверя.

Так, второй этап – искоренить привычку прыгать по столам.

Варвара Семёновна готовила завтрак, Рыся в очередной раз вальяжно разгуливала по вышеуказанной поверхности, когда вдруг неведомая сила швырнула кошку на пол.

– Мяу!

– Не мяу, а нельзя! Сто раз предупреждала! Не понимаешь по-хорошему, будет по-плохому! Заруби себе на носу!

Рыся ничего рубить не собиралась и с разворота прыгнула назад на стол. Второй бросок ошеломил и озадачил. Кошка метнулась на холодильник и надолго затихла.

Следующий урок назывался «приучение к ласке». Хозяйка надела рукавицу, в которую Рыся моментально вцепилась зубами и передними лапами, ожесточённо колотя задними.

Против обыкновения, соперник не сдался. Когти с «маникюром» неумело елозили по коже, а второй рукой хозяйка фамильярно почёсывала беззащитное пузико. Натешилась, отпустила прыгать за бумажкой на шнурке.

И ещё не раз неведомая сила сбрасывала котейку со столов, а хозяйская рука бесцеремонно гладила шерстяное брюшко.

Вдруг пища в плошке перестала изображать «манну небесную» и появлялась исключительно после слов: «Рыся, Рыся, кушать! Скорее, а то уберу!»

Нет, сначала любительница свободы фыркнула в ответ и на зов явиться не подумала. Ишь! Пока не обнаружила, что гонор в данном случае неуместен, и голод вовсе не тётка.

Из дома Варвара Семёновна теперь уходила так – выжидала за дверью минут пять и резко распахивала.

Очередная пакость в ту же секунду вылетала у зверюги из головы. Карающая длань возмездия свежа была в памяти. В конце концов до Рыси дошло, что хозяйка вольна вернуться в любой момент и застать на месте злодеяния. К плюшевой овчарке, которую охраняла Маруся, дорогу забыла.

Варвара Семёновна постепенно увеличивала время отсутствия. Надолго не уходила и никаких визитов к внукам на ближайшее будущее не планировала.

Нашла в интернете «кошачьи» группы, зарегистрировалась. Сначала робко посматривала, что люди говорят. Понемногу осмелилась вставлять и свои «пять копеек». Читала о кошках, которых взяли из приютов, изучала, сравнивала.

Рыжая Рыся в своих деяниях оказалась не одинока.

И некоторые опускали руки, возвращая животному мнимую свободу в клетке.

Варвара Семёновна поделилась своей историей и неожиданно вознеслась на пик популярности. У неё, которая впервые и случайно завела кошек, вдруг начали спрашивать совета.

Новоявленная «гуру» растерялась. Почему поступала так или эдак, затруднялась объяснить, и не считала себя вправе чужие судьбы вершить. Откуда пришла в голову идея прогуливать кошку? А между тем понравилась многим.

Некоторые спрашивали, каким образом выбрать животное и почему Варвара Семёновна взяла именно Марусю. Из сострадания, из каких соображений? Не жалеет ли о своём решении?

Что им ответить? Рассказать басню про кукловода?

В глубине души популярность радовала и придавала сил. Вдруг опыт и мнение простой пенсионерки заинтересовали множество людей. Не всё оказалось столь радужно. Попадались и комментарии, типа «лучше бы внуками занялась, чем дурью на старости лет маяться».

Сначала Варвара Семёновна недоумевала и злилась – какое им дело до жизни постороннего человека? Затем поняла, что это просто категория вечно недовольных людей.

Писала бы о внуках, получала советы от этой же прослойки общества прекратить размазывать сопли, отвлечься, завести кошку.

…Тем временем наступила календарная весна. В небесных фолиантах забыли перевернуть страницу, зима под шумок возрадовалась и закружила город в метелях. Промозглые ветра рыскали вдоль домов, наметали сугробы, позёмка опутывала ноги прохожих, дворники расчехлили лопаты.

Варвара Семёновна сидела дома. Полкило кошки на улицу не выводила, чтобы не унесло, словно воздушный шарик. В киоске возле магазина продавали тюльпаны и жёлтые веточки мимозы.

На восьмое марта заехал поздравить сын. Павлик нарисовал для бабушки свою любимую собаку Грету. Было приятно, что усилия не прошли даром, и ребёнок урок усвоил. А сын чрезвычайно удивился, заметив рыжего зверя на холодильнике:

– Мама, ты что, не отвезла милую кошечку назад в приют?

– Как видишь.

– Вижу. Обои уже сколько раз подклеивала? Оно тебе надо? Вернула бы и дело с концами.

Что ему объяснять? Потчевать сказом о рыжей овчарке? Сын ещё не знает о серой кошке, чтобы пальцем у виска покрутить. Поведать ему о кукловоде и странной цепочке под названием «Герда-Маруся-Рыся»? Где каждое звено спаяно со следующим неведомой волей.

Или заикнуться о Светочке? И сразу под белы руки прибыть на семейный совет, где маму приведут в чувство? Варвара Семёновна вздохнула:

– Ничего, справляюсь помаленьку, приучаю к порядку. Не беспокойся, разберусь. Кошку жалко.

– Кошку жалко, а ремонт придётся заново делать. Ладно, не мне тебя учить.

Рыся затаилась на холодильнике, признаков жизни не подавала. Спрыгнула, когда сын ушёл, вынюхала стул, на котором сидел, сама разлеглась на нём.

А Маруся вдруг начала перемещаться по всей квартире. Раньше ходила по маршруту – лоток, плошка на кухне и диван с Гердой. Однажды хозяйка застала кошку на подоконнике среди цветов. Маруся смотрела на улицу, дёргала хвостом. Варвара Семёновна тихонечко вышла, чтобы не мешать созерцанию.

В другой раз «невидимка» оказалась на кухне. Прыгнула на стул, который облюбовала Рыся, прилегла, свернулась в клубок. Мелкая шкода ёрзала на холодильнике, спуститься не решилась.

В комнату заходила на цыпочках, если почтенная дама отсутствовала в поле зрения. Попробовала звенеть Марусиным колокольчиком, оплошность признала немедленно, выжидала под ванной, когда иссякнет праведный гнев собственницы.

В гремящие шарики Маруся играть разрешала. И даже носиться табуном по прихожей, если сама в это время не проходила по территории.

Потихоньку, полегоньку казалось, что жизнь принимает нормальные очертания.

Глава 14. «Всё, Гаврюша, пляши!»

Варвара Семёновна вместе с Марусей смотрела в окно. Снежная крупа заметала следы редких прохожих, корявые ветки качались в немом изумлении. Чёрно-белый пейзаж снаружи отнюдь не прельщал на фоне зелёных цветов на подоконнике.

Тепло батарей выдувало последние крамольные мысли о прогулках на свежем воздухе.

Потому что весна выпекала слоёный пирог. Ветреная девчонка возомнила себя кулинаром, советов не слушала. Вместо воздушных облаков замесила тяжёлые тучи, заклёклое тесто получалось безнадёжно испорченным.

Днём сугробы оседали, топорщили края с чёрной окантовкой, чтобы не замочить в ручьях, которые бежали по асфальту. Солнце грело спины домов, заглядывало в пыльные окна, оглаживало вскинутые ветки деревьев, спускалось вдоль промёрзших стволов и плескалось в лужицах на льду.

А по ночам приходила тьма. Насупленные тучи угрюмо затягивали небо непросохшей паклей. И на землю опускалась стынь. Сугробы вырастали к утру, расправляли загнутые края. Ручейки застывали во льду, словно мухи в янтаре, и крупинки песка желтели на белых дорожках.

Волглый и плохо пропечённый пирог совершенно не вызывал желания отведать изделие хозяйки. А между тем в доме закончился хлеб.

Варвара Семёновна поскребла по сусекам, не нашла даже завалящего сухарика. И твёрдо знала, что не прикоснулась бы к хлебу, лежи он горой по всей кухне. Без него кусок в горло не лез. Вздохнула, пошла одеваться.

Назад волокла полные кошёлки. Прихватила и то, и это, чтобы два раза не вставать.

Когда подходила к дому, вдалеке заметила бегающую… собачонку что ли? Вроде не кошка. Точно, не кошка – в одежонке животное шныряло. Синей или зелёной, не разглядела. Неужели опять Гаврюша хозяйку с ног снёс и удрал? Впрочем, это их дело.

Гоняться за «волкодавом» в очередной раз не собиралась. Тем более с полными сумками. Нагуляется, сам вернётся. И больше о видении не вспоминала.

На следующее утро выносила Рысю на променад под небушко чистое, солнышко ясное. Толкнула дверь подъезда, снаружи у правой ноги краем глаза предмет заметила. Словно куль бросили.

Шагнула дальше, со ступенек обернулась. Вроде животное какое-то. Подошла ближе – зверёк скукожился у закрытой половинки двери, лежал в одёжке, похожей на синюю жилетку Гаврюши. Кажется, не дышал, а вокруг никого и не было.

Варвара Семёновна припомнила вчерашнюю собачонку, которая бегала вдалеке. Действительно, Гаврюша, что ли? А где хозяйка, и почему опять на её, Варвары Семёновны, голову свалилась проблема?

Поставила переноску, тронула зверюшку, которая дёрнулась под рукой. Живая, значит. Дальше что делать?

Ладно, подняла потихоньку этого Гаврюшу, прижала к себе тряпичное тельце, подхватила переноску, заторопилась на лифт соседку обрадовать.

На звонок никто не ответил. Стучала, колотила, трезвонила – тишина.

Господи, за что? Спустилась к себе в квартиру, кошку оставила в переноске, откуда она громогласно выражала недовольство сложившейся несправедливостью. Освободила Гаврюшу от шлейки с обрывком поводка, сняла жилетку. Несчастье дрожало и не сопротивлялось.

Отнесла на кухню, налила воды, порезала кусочек сосиски. Гаврюша есть не стал. И куда его девать? В комнате – Маруся, на кухне обитает Рыся, не на балкон, в самом деле?

В шкаф, вот куда! Где Маруся пряталась.

Завернула горемыку в одеяло, разгребла обувь, пристроила. Пусть спит. Выпустила Рысю на свободу, без прогулки сегодня обойдётся. Кошка ринулась вынюхивать следы пришельца, шкаф напору не поддался.

Наконец на шум выглянула Маруся, которая при любом нарушении покоя предпочитала спрятаться. Мелкая кошь прекратила терроризировать дверцу шкафа в ту же секунду. Бочком-бочком удалилась на кухню, где и притихла.

Варвара Семёновна оглядела диспозицию, написала записку хозяйке Гаврюши, выскочила в подъезд. Терзала звонок соседки, сколько хватило терпения.

Ничего не поняла, прицепила листок бумаги на ручку двери, двинулась восвояси осмысливать новую проблему. Вернётся соседка рано или поздно, пусть забирает своё счастье.

Прошёл день и пришёл вечер.

Всемирная паутина опять украла время скромной пенсионерки. Варвара Семёновна очнулась, когда за окном стемнело. Вокруг царила поразительная благодать.

Хозяйка «зверинца» забеспокоилась, оторвалась от монитора, оглядела квартиру. Маруся спала за Гердой, это понятно, а где рыжая злодейка с набором пакостей? Неужели почивать изволила? И сколь долго длится чудо?

Вышла в прихожую, включила свет. Обе кошки сидели перед шкафом почти рядком, хотя Рыся соблюдала субординацию. Больше ничего не происходило. Никто не рвался изнутри наружу и наоборот – не делал попыток проникнуть внутрь. Кошки подвинулись, пропуская хозяйку.

Гаврюша спал. По крайней мере дышал и довольно равномерно.

Варвара Семёновна всполошилась – а соседка где? Собаку, наверное, следует вывести на улицу, или что? Гаврюша спал. Записка висела на двери соседки в первозданном состоянии.

Ночь прошла беспокойно. Спасительница раз 20 прислушивалась, вставала, брела к шкафу. Кошки неизменно составляли свиту.