Путь Стрекозы. Метафоры трансформаций

Творческая натура отчаянно сопротивляется, но рутина неумолимо затягивает в свой серый водоворот. Именно так и чувствовала себя Лана из следующей истории.

Лана не могла больше выносить то, во что превратилась ее жизнь. Каждый день – словно бледная, бездушная копия вчерашнего, лишенная красок и смысла. Нужно зарабатывать на жизнь, чтобы выжить, а душа, изнывая, просит творчества, рвется на свободу.

Но на творчество, на самовыражение времени катастрофически не остается совсем. Она живет, как и многие вокруг: почти двенадцать часов на работе, выматывающие душу и тело, остаток дня – в бешеной гонке до дома, судорожный перекус, бессвязные мысли и спасительное забытье. И так – изо дня в день, из года в год. Меняет города, работы, сотовых операторов, словно наивно пытаясь обмануть саму жизнь, ускользнуть от нее. Только жизнь выдается однажды, при рождении, и ты за нее, увы, уже безвозвратно расписался, поставив невидимую, но весомую подпись. Остановиться, оглянуться, подумать, осмыслить – некогда, некогда, некогда…

Усталость – запредельная, выматывающая, хочется лишь одного – забыться, уснуть, отключиться от этой безумной гонки. И она засыпает, сама не замечая, как проваливается в глубокий, беспробудный сон. И во сне она видит себя. Она, Лана, – маленькая, беззащитная кукла, марионетка. А другая она, реальная – словно отстраненный наблюдатель – восседает в шикарной, богато украшенной ложе и с грустью смотрит на эту куклу, оценивая ее жалкую, бессмысленную игру.

Сцена кажется странной, нереальной – круглая, зеркальная, отполированная до блеска. На ней стоит открытый конный экипаж, в котором сидят какие-то безликие люди, словно манекены. Другие такие же невыразительные люди безучастно толпятся у края сцены, наблюдая за происходящим.

Лана видит, как ее маленькую куклу опускают на зеркальную поверхность, словно бросают в этот безумный водоворот. Сцена начинает вращаться, бешено двигаться, и кукла, чтобы удержаться на ногах, судорожно бежит вперед, цепляясь за ускользающую реальность. Но поверхность предательски скользкая, она то и дело поскальзывается, чуть не падает, но продолжает отчаянно бежать, не сдаваясь.

В театре поразительно хорошая акустика. Лана, сидя в своей ложе, отчетливо слышит робкие, неуверенные мысли куклы: что делать, как быть, как выжить в этом хаосе? Слишком много работы, слишком мало творчества, слишком мало жизни. Она еще так молода и мечтает лишь об одном – о возможности жить творческой жизнью, свободно и легко. Но как творить, как создавать, если нет денег, если нужно постоянно выживать?

Круглая сцена крутится все быстрее и быстрее, вовлекая куклу в свой безжалостный водоворот. Экипаж, словно призрак, все так же едет по кругу, не останавливаясь. Люди у края сцены, словно марионетки, иногда оказываются рядом с куклой, но она избегает их, убегает от них, боясь протянуть руку за помощью. Она бежит слишком быстро, не видя ничего вокруг. И в какой-то момент ее хрупкое тело не выдерживает, зеркальный диск предательски выскальзывает из-под ее ног, и Лана из ложи с ужасом видит, как кукла срывается со сцены, летит в пустоту. Она недолго лежит на земле, пытаясь прийти в себя, переосмыслить произошедшее. И тут, словно ниоткуда, появляется рука, подхватывает куклу и безжалостно вешает ее на крючок над сценой, словно трофей.

Маленькая Лана висит на крючке и чувствует себя беспомощной жертвой, загнанной в угол. Она бежала слишком быстро, слишком самоотверженно, не жалея себя. Наверное, ей не хватило опыта, мастерства, сил. Наверное, нужно было бежать еще быстрее, еще отчаяннее, выкладываясь без остатка. Ничего, она обязательно попробует еще раз, обязательно сможет, докажет всем!

И словно в ответ на ее мучительные мысли невидимая рука снимает куклу с крючка и снова, безжалостно опускает ее на вращающуюся сцену. Кукла, обессиленная и измученная, тут же падает, не может удержаться на ногах. На этот раз она не слетает со сцены, остается на этом проклятом кругу. Она пытается подняться, ползет к краю сцены, но у нее ничего не получается. Люди у края сцены приближаются к ней, предлагают помощь, сочувствуют, но кукла гордо отказывается, не желая принимать чужую поддержку. Мимо проезжает все тот же экипаж с безликими пассажирами, но она даже не просит у них о помощи, не обращает на них внимания. Она снова и снова, из последних сил пытается подняться, тщетно стараясь удержаться на скользкой поверхности. Вот она встала на колени, почти поднялась на ноги, но ее снова сбивает с ног, отбрасывает к центру вращения, словно насмехаясь над ее усилиями.

Диск сцены продолжал вращаться, не останавливаясь ни на секунду. Декорации стремительно меняются, мелькая перед глазами – города, лица, огни, среди которых ярко выделяются красные сигналы аэропорта, словно предостерегая от чего-то.

Маленькая Лана снова сорвалась и, обессиленная, полетела со сцены, в пугающую неизвестность. И снова все та же невидимая, безжалостная рука подняла ее и снова повесила на тот же проклятый крючок над сценой, словно вынося ей приговор. Лана, сидящая в ложе, отчетливо слышала отчаянные, безысходные мысли маленькой Ланы, доносящиеся откуда-то издалека: «Этот порочный круг не разорвать. Я – жертва, обреченная вечно висеть над этой стремительно проносящейся мимо жизнью. Но я больше не сдамся, я начну все сначала. И в этот раз все обязательно будет по-другому, я изменю свою судьбу!»

Она отчаянно думала, анализировала, как же сделать иначе, как вырваться из этого замкнутого круга, из этого плена, как перехитрить судьбу. И приняла важное решение: сначала нужно хоть немного замедлить скорость, остановиться и оглянуться, чтобы увидеть, что происходит вокруг. И словно в ответ на ее мысли, диск сцены вдруг стал вращаться медленнее, намного медленнее, чем раньше. Лане стало любопытно, ее охватило волнение: что же произойдет на этот раз, к чему приведет это замедление, сможет ли она изменить ход событий?

И вот она снова на скользкой, предательской сцене. Но в этот раз удержаться на ногах гораздо легче, уверенности в себе больше. И вдруг, словно по волшебству, рядом появляется надежный человек, готовый подставить плечо. Вдвоем держаться и, правда, намного проще, не так страшно. Интересное и важное открытие, меняющее все.

Но новое движение диска – и попутчик, увы, не удерживается, соскальзывает, исчезает в бездне. А маленькая Лана цепко и уже не так отчаянно бежит, стараясь удержаться на зеркальной поверхности, найти опору.

И ей вдруг страстно захотелось не бежать, сломя голову, а изящно скользить, словно по льду, парить над этой суетливой реальностью. Она ведь умеет многое, обладает скрытыми талантами: она была в юности спортивной и ловкой, отлично знала сложные элементы фигурного катания – головокружительные прыжки, изящные вращения, замысловатые спирали.

Очередной, непредсказуемый поворот. Бежать больше нет ни сил, ни желания, ни смысла. Нужно, наконец, остановиться, перевести дух, переосмыслить ситуацию. Огни декораций, сливаясь, образуют сплошной, пульсирующий круг, грозящий поглотить ее. Лане, сидящей в ложе, кажется, что маленькая фигурка отчаянно бежит в огненном кольце, и, если не успеет вырваться из него, пламя безжалостно поглотит ее.

Неловкое движение – и она снова, обессиленная, летит со сцены в пугающую неизвестность.

На крюке, беспомощно повиснув над сценой, маленькая Лана, наконец, принимает важное решение: больше никакой бессмысленной спешки, никакой гонки на выживание. Она будет внимательно наблюдать за происходящим, накапливать силы, бережно вспоминать забытые элементы фигурного катания, готовить необходимые инструменты, искать верных попутчиков, готовых разделить ее путь. Она обязательно придумает, как замедлить этот безумный, изматывающий бег по кругу, как научиться отдыхать, восстанавливать силы. Она разработает новую, эффективную стратегию, позволяющую ей выжить и преуспеть в этом хаосе.

Она твердо решила: она больше не станет приносить себя в жертву, тратить свою жизнь впустую. Сегодняшняя унизительная позиция показала ей совершенно новый взгляд на себя, помогла увидеть свои ошибки и слабости. Она, наконец, поняла, что слишком часто бежит по своей жизни без поддержки других людей, гордо и самонадеянно, пробегая мимо них, не прося о помощи, не давая им возможности проявить себя. Она взваливает на себя слишком много непосильных дел, не доверяя никому даже самую малую часть своих задач, боясь, что никто не сможет справиться с ними так же хорошо, как она.

Но ведь у нее есть прекрасные, уникальные инструменты, которые обязательно помогут ей удержаться на плаву и замедлить этот безумный, изматывающий бег, сделать его более осмысленным и приятным.

Она, наконец, станет бережной к себе, будет ставить перед собой разумные, достижимые цели, соответствующие ее возможностям и потребностям. Она четко определит срок, в течение которого будет активно зарабатывать деньги и строить карьеру, создавая прочную финансовую базу для своего будущего. И больше не будет изводить себя бессмысленными претензиями по поводу отсутствия времени на творчество. Она научится совмещать приятное с полезным: работу и творчество.

Лана из ложи с восхищением видит, как на ногах маленькой Ланы, словно по волшебству, внезапно засверкали серебристые коньки. Она уверенно группируется, собирается с силами… И совершает изящный, вдохновенный прыжок! И уверенно, легко приземляется на зеркальную поверхность вращающейся сцены, будтто родилась на льду. И начинает выписывать замысловатые спирали, паря над суетой. Острые лезвия коньков легко и плавно скользят по зеркалу, как по маслу, не встречая никакого сопротивления. Прыжок, поворот, головокружительное вращение…

У нее все получается легко, непринужденно и очень красиво, словно она обрела крылья. Лана с восторгом видит, что кукла не просто бездумно катается по кругу, а искусно творит завораживающую красоту в танце, выражая свои чувства и эмоции. Это просто удивительно и восхитительно, это настоящее волшебство! Кукла постепенно набирает скорость и, в конце концов, догоняет экипаж, который все еще монотонно кружит по сцене. Она изящно перебирается в роскошную карету и с облегчением откидывается на мягкие подушки. Теперь можно, наконец, расслабиться, выдохнуть, насладиться моментом, заслуженно отдохнуть. Она достигла того, чего так долго и упорно хотела, заслужила это право. Теперь у нее все налажено, все работает почти без ее участия, почти автоматически. И когда ей вдруг захочется размяться, покататься, она с удовольствием выйдет из кареты, немного покружится по сцене, наслаждаясь свободой, и с радостью вернется обратно, чтобы продолжить свой путь в комфорте и безопасности.

Лана резко проснулась, словно от толчка. Теперь ей, наконец, все стало предельно ясно и понятно, вся картина сложилась в единое целое, все пазлы встали на свои места. Да, она взвалила на себя слишком много непосильных обязанностей, и ей просто необходимо, как можно скорее, научиться эффективно делегировать задачи, перепоручать их другим людям, не бояться доверять им. Вспомнить, наконец, что она – не одинокий волк, а полноправный член сплоченного коллектива, что она работает в команде, что может и должна разделить свою ношу с коллегами и близкими, не стесняясь просить их о помощи. Только так она сможет быстрее достичь поставленных целей и не так сильно утомится на этом трудном пути.

Выход из ее непростой, запутанной ситуации не может быть обычным, тривиальным, значит, пора применить оригинальный, нестандартный подход, проявить креативность.

С новой энергией и твердой решимостью Лана открыла свою заветную тетрадь и торопливо начала записывать свой детальный план преображения, план новой, счастливой жизни. Первым делом необходимо пересмотреть систему ценностей, безжалостно отбросить все лишнее, наносное, и честно признать: чтобы взрастить, выпестовать зрелую, прекрасную мечту, придется, увы, отказаться от некоторых детских, наивных иллюзий, повзрослеть. Да, сейчас она добровольно ограничит себя во многом, временно перестанет метаться из стороны в сторону, распыляя энергию и силы, но именно это осознанное самоограничение и поможет ей создать прочную материальную базу, необходимую для ее будущей свободы, а затем, как только она почувствует уверенность в себе, полностью, без остатка отдаться своему любимому творчеству, не думая о хлебе насущном. Сколько времени ей для этого понадобится? Лана, задумавшись, провела жирную, уверенную черту под своими размышлениями и написала крупными буквами: ровно год. Она готова, не жалея сил, целый год, не покладая рук, упорно работать над созданием своего материального благополучия, создавая надежный фундамент для будущего, а потом – творить, вытворять, беспредельно фантазировать, наконец, отпустить на волю свою изголодавшуюся душу, дав ей возможность свободно парить в небесах.

Легко, заразительно рассмеявшись, Лана с воодушевлением захлопнула свою тетрадь, чувствуя себя совершенно новым человеком. С четким, детальным планом в голове жизнь, наконец, стала ясной, понятной и предсказуемой, перестала пугать своей неопределенностью. Что-что, а действовать она умеет, этого у нее не отнять. И теперь она, во что бы то ни стало, сделает все возможное и невозможное, чтобы обрести то, чего так страстно хочет, о чем так давно мечтает – долгожданную свободу для творчества, для самовыражения, для полета души.

Мечты, как нежные, беззащитные дети: их нужно бережно холить и лелеять, всячески оберегать от невзгод, а потом, когда придет время, с легким сердцем отпускать во взрослый мир, чтобы они сияли, дарили радость и согревали теплом сердца других людей. И никогда не критикуйте свои мечты, не обесценивайте их, не позволяйте никому, даже себе, трусливо подрезать их великолепные, сильные крылья. Пусть летит, гордая и крылатая, навстречу ласковому солнцу, освещая мир своим великолепием!

Смерть

Окончание определенного этапа, семена новой жизни. Духовный кризис. Мощная трансформация. Переход в новый цикл

Критика – обоюдоострый клинок. В умелых руках она скульптор, отсекающий лишнее и являющий миру совершенство. В грубых – варвар, безжалостно крушащий хрупкий мир творца. Конструктивная критика указывает на возможности роста и улучшения. Неконструктивная же превращает любое достижение в нечто мелкое, незначительное и неинтересное.

Конструктивная критика не ранит? Быть может. Но лишь для тех, кто не знает горечь сравнений, чье детство не было затенено успехами братьев или сестер, или прекрасных и послушных детей соседей.

Ее главное достоинство в том, что она предлагает конкретные пути развития. Тогда даже болезненное чувство несовершенства – «снова я не дотягиваю» – уходит, припудренное пользой. Больно, но недолго.

Неконструктивная критика действует иначе – она словно рвет на части все созданное, высмеивает то, что дорого, обесценивает усилия и достижения. Почему же она так ранит?

Потому что мне кажется, что меня обесценивают, и она крадет самое ценное – веру в себя, превращая в ничто то, что создано сердцем, выстрадано душой. И не спешите осуждать, цепляясь за слово «кажется», высмеивая: «Креститься надо, милочка, креститься!»

Ирония судьбы: мы, израненные, словом «кажется» пытаемся защитить тех, кто нас намеренно обижает. Мы знаем, что такое боль. И говорим «кажется», чтобы не ранить другого. Мы защищаем оттуда – из своей боли. Защищаем другого, но раним себя. И продолжаем раниться о свои раны дальше, продлевая свою агонию.

Иногда, чтобы укрыться от неконструктивной критики, защищаем себя шуткой, обесценивая свои чувства. Как в детстве, споткнувшись и разодрав коленку, ты затаиваешь слезы, боясь лишиться волшебного мира, что манит за порогом. Ты вскакиваешь, бравируя: «Мне ни капельки не больно!»

И я, подобно этой девочке, прячу свою боль под маской безразличия. Но, увы… обмануть не удастся. Мне больно.

Каждый из нас уникален, даже если не умеет рисовать или решать сложные математические задачи. Я, например, не могу доказать теорему Ферма и не играю в шахматы на профессиональном уровне (и, вообще, не играю). И да, я никогда не стану Шопеном. Но это не делает меня хуже других.

Критика больно ударяет по самолюбию, потому что затрагивает самое сокровенное – нашу индивидуальность. Художника обидеть легко (на самом деле любого человека обидеть легко), ведь, критикуя, отвергают часть меня. Не принимают такой, какая я есть. Когда кто-то критикует наше творчество или старания, он словно отвергает часть нас самих. Это больно, потому что мы вкладываем душу в то, что делаем.

Сколько раз после жесткой оценки мы бросали любимое дело? Фразы вроде «ты не умеешь», «кому это нужно», «это просто смешно» способны убить желание творить. И даже если мы знаем, что это неправда, слова заседают в голове. Мы начинаем сомневаться: «А вдруг я действительно делаю что-то не так?»

В моей жизни было немало подобных моментов. Перед выпускными экзаменами меня пытались убедить меня в моей некомпетентности, желая помешать получить заслуженную медаль. Мне говорили, что я «не профессионал», когда я отстаивала свои границы. А первую мою картину, выставленную на всеобщее обозрение, сравнили с работами Ренуара (вы же догадываетесь, что не в мою пользу_.

Сейчас я понимаю: эти моменты стали уроками. Они научили меня одному важному правилу – доверять собственному мнению о себе. Даже профессионалы могут ошибаться, а иногда мы просто не вписываемся в их представление о «правильном».

Сколько раз нам говорят, что мы не должны…

Показывать свои ноги, потому что у других они красивее.

Делать определенную прическу, ведь волосы должны быть гуще.

Не улыбаться так открыто – улыбка слишком соблазнительна.

Не писать стихи – другие делают это лучше.

Не заниматься живописью, если картины не продаются.

Не читать книги, когда есть «более важные» дела.

Не…

Сплошные «не»! Пусть эти «не» убираются из моей жизни!

Эти бесконечные «не» пытаются ограничить нашу свободу. Но я выбираю себя. Да, возможно, это эгоизм – жить так, как хочется, а не так, как советуют другие. Но разве не в этом заключается настоящая жизнь?

Часто за критикой скрывается проекция – когда человек приписывает свои неудовлетворенности другим. Они говорят о моих ногах, прическе, талантах, а на самом деле речь идет о его собственных комплексах. И самое важное – я больше не беру на себя ответственность за их чувства и ожидания.

Каждый имеет право на свой путь, свои ошибки и свои победы. И право быть собой, несмотря ни на что.

С раннего детства мы учимся защищаться от критики, заранее принижая собственные достижения. «Я знаю, что это плохо», «У меня все равно ничего не получится» – эти фразы становятся нашими верными спутниками. Даже создав что-то своими руками – будь то рисунок, стихотворение или пирог – мы торопимся добавить: «Не шедевр, конечно».

Так мы выстраиваем невидимую стену самообесценивания, пытаясь уберечь себя от возможной боли. Но эта же стена лишает нас радости творчества и уверенности в собственных силах.

Сколько таких измученных, отказавшихся от мечты людей, поверивших словам значимых для них взрослых, сидящих на нелюбимой работе, нереализовавших свои мечты и отчаянно пытающихся их реализовать через своих детей – записывая их в музыкальную школу, на кружки по боксу или плаванию, в школу тенниса, делая за них уроки, чтобы ребенок получал хорошие оценки. А потом, по привычке, продолжают проживать жизнь уже своего взрослого ребенка, вмешиваясь в его отношения, в его выбор. Пытаясь показать, что контролируют жизнь – пусть и не свою.

Все начинается с простой критики. Что изменится, если мы попробуем построить жизнь без нее?

Начните с себя. Перестаньте быть своим главным критиком. Вы знаете все свои слабые стороны, но помните – вы также знаете и свои сильные.

Берегите детей. Не критикуйте их достижения. Позвольте им самим находить свой путь, поддержите, если потребуется помощь. Покажите примером, что жизнь прекрасна именно такая, какая она есть. Важны ваши мысли, ваши желания. Без обесценивания, которое часто можно услышать в снисходительном тоне: «Что ты тут придумала?» Да, я это придумала. Да, я сделала.

Прекратите сравнения. Не сравнивайте себя с другими, не заставляйте детей соревноваться с ровесниками. Сравнивайте только с самим собой – каким вы были вчера и каким стали сегодня.

Я не смогла бы стать критиком, но восхвалителем, вдохновителем – могу быть. Я знаю, как важно верить: эта дрожащая линия превратится завтра в радугу. Начните верить в себя. Не позволяйте высмеивать то, что для вас важно. Да, я это придумала, сделала – и это великолепно! Даже если это плохо подрумянившаяся шарлотка или уже не раз явленный миру голубой шарфик.

Защищайте свои границы. Не позволяйте обесценивать то, что важно для вас. Ваши идеи, мечты, достижения – это часть вас, и они имеют право на существование.

Недавно мне приснился сон о выпускных экзаменах, вернувший чувство несправедливости и отчаяния. Но утреннее солнце развеяло ночной кошмар. Может быть, и наши дневные печали можно научиться отпускать так же легко?

Хотя сон не приходит просто так, он нужен, чтобы обратить мое внимание на что-то, на какую-то сферу моей жизни, требующей моего внимания. И сон мне подсказывает, что нельзя отдавать оценку себя в руки других людей. Кто-то может занижать твою оценку (оценку тебя) из-за плохого отношения к тебе, или из-за хорошего к кому-то, из-за того, что до другого не может добраться, а ты вот рядом, и твое нежное мягкое брюшко открыто, и просто из-за того, что ему самому больно, и он может попробовать хотя бы на миг избавиться от своей боли, сделав больно мне. Моя оценка себя не зависит от внешних оценок. И я не на паперти, чтобы дрожащей рукой пересчитывать несчастные копейки, брошенные (или не брошенные) рукой скупца.

Внутри меня живет Бог. Значит, никто меня не может задеть или унизить. Уважение Бога дает мне защиту. Бог внутри меня подскажет, куда идти и что делать. Я уважаю Бога внутри себя и не причиню вреда другим. Бог во мне и в других.

Нужно всегда помнить, что вы – это вы. И это прекрасно.

Люди подходили к нему и покатывались со смеху. Они тыкали в него пальцами, кривя лица в гримасе отвращения:

– Что за урод?

– Он хотя бы видел себя со стороны?

– Такое даже в зверинце не выставишь, не то что в приличном обществе.

Каждое слово жалило его, как пчелиный рой. За что? В чем его вина? Да, он не соответствовал чьим-то стандартам красоты, но разве это повод для издевательств? Ведь это так больно. И он темнел от печали.

Были и другие – те, кто одаривал его лицемерной улыбкой, скользили взглядом мимо. Кокетливо крутились перед ним, словно перед пустым местом, не обращая внимания на то, что он живой и что он чувствует. Эти были, пожалуй, милосерднее. Они хотя бы не насмехались над ним.

Лишь немногие осмеливались сказать ему правду о его красоте. Их было мало, но их слова согревали его душу.

Однажды он стал свидетелем забавной сцены. Маленькая собачка гонялась за старым котом, лая и пытаясь что-то доказать. Кот, лишь дернув спиной, удалился в сад. «Тяф-тяф-тяф», – заливалась лаем вслед надменно поднятому кошачьему хвосту маленькая собачка. Последнее слово должно было остаться за ней.

В саду старый кот, греясь на солнце, размышлял: «Какое последнее слово? Если от тебя слышно только «тяф-тяф», не стоит тратить время на объяснения. Время все расставит по местам. Понимает – хорошо, не понимает – значит, не пришло время».

В комнате воцарился мир и покой. Собачка успокоилась. Кот продолжал греться в саду под солнцем, прикрыв глаза.

И тогда его осенило. Он будет подобен этому старому, мудрому коту. Зачем расходовать драгоценные силы, пытаясь вновь и вновь достучаться до тех, кто жаждет лишь победы в словесной перепалке? Зачем объяснять что-то тем, кто видит лишь свое отражение, кто разговаривает только сам с собой, теша свое самолюбие? И он успокоился, и буря утихла в его сердце.

Время шло. Новые люди пересекали порог комнаты.

На стене висело старинное венецианское зеркало. Его гладкая поверхность помутнела от прожитых лет, но оно по-прежнему пленяло своим изяществом. Замысловатая резная рама обрамляла зеркальную поверхность. С рамы, подобно озорным духам, скалились и дразнились причудливые рожицы, вырезанные рукой гениального мастера.

Люди заходили в комнату…

И каждый видел в зеркале лишь самого себя.

Мир, населенный уродами и злобными существами.

Мир, населенный добрыми и прекрасными созданиями.