Хорошо в краю родном: пахнет сеном и говном

– Даааа, Славик… – задумчиво произнес кот, – Плохи твои дела, совсем плохи…

– Отож. Завязывать пора с этой водкой, да вот как без нее жить-то? – печально ответил Славик и снова начал расчищать дорожку, – Жизнь – тоска, а выпьешь – теплее на душе становится.

– А хочешь выпить сейчас? – ответил Вилли.

– Неее, сейчас я занят, – и Славик кивнул на нерасчищенный участок.

– Ты думаешь, что это кто-то оценит? – ответил Вилли, – Ну, скажут спасибо, нальют 100 грамм, дадут тарелку салата, и на этом все? Не ценишь ты себя, позволяешь себя использовать. А ты знаешь, что в подвале есть еще один холодильник, полный еды? А рядом ящик с алкоголем стоит. Не знаешь, конечно! А думаешь, с тобой поделятся? Ничего подобного!

Славик пытался сосредоточиться на работе, но слова кота о ящике выпивки заставили его нервно дернуться и напрячь слух.

– Ты всегда веришь людям, а они тебя не ценят! Я хочу как лучше для нас обоих, поэтому предлагаю пойти в подвал и устроить настоящее пиршество. Я бы сам все сделал – и выпивку достал бы, и вкусняшки, и тебе принес бы, но у меня же лапки, я не справлюсь. Давай сделаем это вместе! Я предлагаю это, потому что мне не плевать на тебя, в отличие от других, – Вилли сделал максимально участливую морду.

Славик замер в нерешительности, а затем смущенно произнес:

– Ну… они же начали ко мне хорошо относиться, я не могу так поступить… И снег не закончил расчищать…

Благодушное выражение морды Вилли сменилось на раздраженно-презрительное.

– Ты ведешь себя как маленький! Ты никогда не решаешься на смелые поступки, когда это нужно! Поэтому тебя и считают тюфяком, – Вилли сделал небольшую паузу, – Не заставляй меня злиться! А впрочем… всё нормально. Раз ты так решил, то и дальше работай дворником за миску похлебки! – Вилли демонстративно развернулся и медленным шагом двинулся ко входу в дом.

– Подожди! – нерешительно воскликнул Славик и прекратил загребать снег.

Кот остановился с показным нежеланием и повернулся к Славику.

– Давай я хотя бы дорожку почищу, и тогда пойдем…

– Выбирай: или идем прямо сейчас, или я ухожу, – сказал Вилли строгим голосом и снова сделал вид, что собирается уйти.

– Ну хорошо, хорошо, – начал лебезить Славик, поставил лопату и пошел за котом.

– Ты мне еще спасибо скажешь, – ответил Вилли, распушив хвост и важным шагом двигаясь к дому, – Вот наедимся-напьемся и увидишь, как тебе со мной повезло!

Они вошли в дом, Славик старался двигаться бесшумно, прислушивался к каждому звуку. Путешественникам повезло – их передвижения по коридору никто не заметил.

Вилли завернул под лестницу, ведущую на второй этаж, толкнул лапкой дверь, ведущую в подвал, и прошмыгнул в темноту. Славик последовал за ним. Преодолев лестничный пролет, он оказался в абсолютно темной комнате.

– Выключатель слева от тебя, – сказал Вилли.

Славик включил свет. Это было небольшое помещение, заваленное всяким хламом, а возле одной из стен стоял двухстворчатый холодильник стального цвета, а рядом с ним – ящик с бутылкам водки, вина и пива.

Славик тут же оказался рядом с ящиком и инстинктивно схватил бутылку водки.

– Ты думаешь только о себе, – сказал Вилли нравоучительным тоном.

Славик растерялся.

– Пиво будешь? Или, может, тоже водку?…

Кот нахмурился.

– Славик, ты – идиот?

– Ну… – ответил Славик, и развел руками.

– Холодильник открывай! – скомандовал кот и добавил, закатив глаза, – Что бы ты без меня делал?…

– Ааааа, – ответил Славик, открыл холодильник и увидел там целую коллекцию колбас, сыров и прочих вкусностей.

– Мне сардельки с третьей полки и плавленые сырки с дверцы, – сказал Вилли тоном эксперта по недрам холодильника.

Славик дрожащими руками вытащил связку сарделек и бросил на пол, потом попытался взять пару сырков, но сделал это неуклюже и сырки посыпались на пол, один из них ударил кота по голове.

– Идиот! – рявкнул Вилли, но тут же схватил сырок зубами и оттащил в сторону.

Для себя Славик достал сырокопченую колбасу и с восторгом понюхал.

– Давно я таких деликатесов не ел!

Затем он порылся на полках и вытащил еще несколько колбас и сыров, положил все это на стоявший рядом стул, открыл бутылку водки и начал праздновать.

Славик не знает, сколько времени продолжалось их с Вилли пиршество, помнит только, что в какой-то момент дверь подвала распахнулась и перед ним возникла Наташа в позе "руки в боки", и начала ругаться. Из-за ее спины выглядывали Марина и Сережа, они явно были на ее стороне.

Славику захотелось стать невидимкой или испариться. Он прижал колени к груди и обхватил голову руками. Недопитая бутылка водки упала на пол и ее содержимое начало медленно растекаться. Колбасы и сыры разлетелись по полу. Рядом валялись сардельки, каждая из которых была немного покусана кошачьими зубами.

– Это все он! Это была его идея! – внезапно начал вопить Вилли, кивая на Славика.

– Как это я?? Это же ты предложил! Ты заманил меня сюда! – возмутился Славик.

– Не помню, чтобы я такое предлагал! Я не это имел в виду! – парировал Вилли.

Славик хотел что-то ответить, но тут вмешалась Наташа.

– Славик, ты что, с котом разговариваешь? Ты серьезно? – Наташа развела руками, не зная, смеяться или плакать.

– Он еще и с белками разговаривает! – ехидным голоском вставил свои пять копеек Вилли.

Славик опустил руки и повесил голову, как обиженный ребенок. Он осознавал нелепость своего положения, и не знал, что делать дальше.

– Да кто тебе поверит, если скажешь правду? – продолжал ехидничать кот, – Но ты не расстраивайся, ничего страшного не произошло. У меня и похуже бывало, и ничего, не жалуюсь, в отличие от тебя.

– Ладно, Славик, – снова заговорила Наташа, тяжко вздохнув, – Собери все, что раскидал, и отнеси собаке. Потом дам тебе швабру и тряпку и будешь тут убирать. Ты пьяный, конечно, но, думаю, справишься.

Славик медленно поднял вверх полные надежды глаза. Его не выгнали! Всего лишь заставили убирать.

– Да, хорошо… – пролепетал он, и попытался встать, но поскользнулся на разлитой водке и чуть не упал.

– Опять все вкусное достанется псине? – начал возмущаться Вилли, – За какие такие заслуги?? Наташа, если бы тебе было не плевать на меня, то ты отдала бы сардельки мне, а не этому никчемному существу!

– Вилли, не крутись под ногами! – буркнула Наташа, пытаясь вместе с Мариной и Сережей поднять Славика.

Кот обиженно отскочил в сторону.

Когда все выбрались из подвала, Вилли вернулся в гостиную, где продолжал дремать Джек, которому теперь ни за что ни про что должны были достаться сардельки, колбаса и сыр. "Мы еще посмотрим, кому достанутся самые вкусные вкусняшки!" – обиженно подумал кот.

Мимо пронеслась Марина с гусятницей в руках.

– Полюбила панка, моя хулиганка… – напевал Сережа, увиваясь вокруг нее и виляя бедрами.

Марина смерила его презрительным взглядом.

– В каком месте ты панк?

– Марина, – сказал Сережа с придыханием, – Давай я буду твоим новым 40-летним Масиком.

Марина снова смерила его взглядом, ухмыльнулась и ответила:

– В твоей зарплате не хватает ноликов.

Не желая продолжать разговор, она ускорила шаг.

– Мужененавистница! – насмешливо крикнул ей вслед Сережа.

– Именно!

Вилли заглянул в подвал, где Славик орудовал шваброй, на кухню, где Наташа взбивала картофельное пюре, а потом ленивым шагом доковылял до своего домика-когтеточки, залез внутрь и мирно уснул. Скоро начнется праздник, и нужно как следует отдохнуть перед тем, как снова устраивать драмы, плести интриги и выпрашивать вкусняшки.

Гроза всех морковок

На грядке всем жилось мирно и дружно. Помидоры, огурцы, перцы, кабачки, капуста и другие обитатели этого общежития наслаждались солнышком, дождем и вниманием людей. Появление человека на огороде означало, что семейство овощей получит воду и удобрения, а сорняки и "сюрпризы", оставленные кошками и собаками, будут убраны. Люди рыхлят землю, чтобы корни растений получали больше воздуха и питания. Это рай.

Овощи были уверены, что люди существуют для того, чтобы заботиться о жителях грядок. Когда один из патиссонов увеличился в размерах, люди его сняли и унесли. Обсудив эту новость, растения пришли к выводу, что люди перенесли его на другую грядку, там его ждут простор и комфорт.

Кроме людей, на огороде бывали коты и собаки. Добра они не приносили, но и зла тоже. Они иногда оставляли свои "сюрпризы", и вот об этом можно было спорить. Одни люди считали, что это непотребство необходимо убирать, а другие полагали, что это натуральное удобрение. Среди обитателей грядок тоже не было консенсуса по этому поводу.

А еще на грядки прилетали птицы. Это были враги обитателей огорода. Недавно прилетела ворона и начала клевать кабачок. Помидоры с соседнего куста разрыдались от ужаса. Но, к счастью, на помощь подоспели люди и прогнали агрессора. А потом поставили пугало. Птицы стали реже посещать грядки, но отдельные особи не просто игнорировали угрозу, но даже безо всякого стеснения садились на пугало и начинали его клевать. Главными врагами были медведка, колорадский жук и прочие насекомые. И люди их травили, возвращая растениям счастье и беззаботность.

Но однажды случилось непредвиденное. Люди засуетились и по округе пошел слух о том, что из вольера сбежал кролик. Растения не знали, кто это, хотя неоднократно слышали от людей об этих существах. Росшая неподалеку яблоня говорила, что кролики очень любят яблоки, и почти весь ее урожай идет им на корм. Эта информация вызывала у жителей грядок тревогу, но они утешали себя мыслью о том, что они – овощи, а не фрукты, и, возможно, не представляют для кролика никакого интереса.

Люди продолжали суетиться. Кто-то сказал, что кролик поскакал на грядки, а потом пошутил: "Пустили козла в огород" и засмеялся. Растения начались перешептываться. Они никогда не видели козлов, но знали, что те любят поедать овощи. Может и кролик любит?

Внезапно раздался шлепок и на дорожку между грядками опустилось какое-то существо. Шлепки раздавались снова и снова, и все ближе и ближе. Растения повернулись в сторону звука и увидели животное размером с кота, покрытое мехом. Оно огляделось по сторонам, а потом зевнуло, обнажая зубища. Растения замерли. Они как будто надеялись, что чудовище их не заметит.

Кролик сделал еще несколько прыжков и оказался возле грядки с морковкой. Одно движение, и морковка уже лежит, выдернутая с грядки. А потом… "Хрум!"… "Хрум!"… "Хрум!"… Эти звуки разносились по огороду как взрывы бомб. Морковь хотела молить о помощи, но у нее перехватило дыхание и она не могла издать ни звука.

На пугало опустилась ворона и каркнула. Кролик испугался, сделал несколько прыжков и укрылся под листьями капусты. Выждав несколько секунд, и поняв, что ему ничто не угрожает, он открыл рот и с особой жестокостью вгрызся в лист. Лицо капусты исказилось от боли и ужаса. Она хотела бы вытащить свой лист из пасти кролика, но была не в силах это сделать.

Лист был наполовину съеден, когда вблизи раздались шорохи, а уже через секунду кролик оказался в клетке. Человек торжествующе сообщил другим, что беглец пойман, после чего унес клетку в сторону вольеров. Растения вздохнули с облегчением. Они долго не могли прийти в себя после пережитого, но знали, что впереди их ждет только счастье, ведь у них есть люди, которые созданы для того, чтобы о них заботиться.

Два увольнения

По коридору школы №57 с визгом носились дети, рюкзаки, телефоны, пакеты со сменной обувью и обертки от шоколадок. Всё как обычно, всё как всегда. 75-летняя Валентина Андреевна всё еще умело лавировала в этой хаотичной массе, хотя сегодня у нее предательски дрожали ноги. Она дошла до бухгалтерии, где ее радостными улыбками встретили девчонки, которых она знала уже не один год. Они торжественно вручили ей документы, пожелали удачи в новой свободной жизни, а потом самая улыбчивая и задорная из них резким движением обняла старушку и поцеловала в щеку. Теперь у Валентины Андреевны задрожал еще и подбородок, а в глазах заблестели слезы. Она попрощалась с девочками, безуспешно пытаясь выровнять голос, и в этот момент ей в руку сунули большой подарочный пакет, из которого торчала коробка конфет. Судя по наполненности пакета, внутри было еще много всего.

Затем старушка преодолела невероятно долгий путь до кабинета директора. Она шла медленно, слегка шаркая ногами и неловко прижимая к груди подарок и папку с документами. Когда до места назначения оставалось несколько шагов, дверь кабинета с силой распахнулась и оттуда с хохотом вылетела Виолетта Сергеевна – эксцентричная дама 52 лет с густыми черными волосами, вызывающей красными губами, окруженными паутинкой морщин, в достаточно короткой для учительницы черной юбке и в туфлях на высоких каблуках. Молодые коллеги называли её "секси-тёлочкой из 90-х, которая застряла в своих лучших временах".

В юности Виолетта Сергеевна удачно вышла замуж и стала состоятельной домохозяйкой. Это могло продолжаться бесконечно, но в какой-то момент она выяснила, что ей не хватает стажа для страховой пенсии, а оставаться без пенсии она не хотела даже несмотря на наличие средств. Поэтому решила пойти работать по специальности, о которой давно забыла – учителем русского языка и литературы. Виолетту Сергеевну взяли на работу в школу №57, и тут-то всё и началось: неподобающий внешний вид, склоки с коллегами, но, главное, твердая уверенность в том, что "все эти малолетние дебилы не имеют достаточно мозгов для того, чтобы понимать Пушкина". Уверенность подкреплялась готовностью высказывать эту мысль в лицо ученикам и их родителям. Поначалу Виолетте Сергеевне давали шансы на исправление, списывая ее поведение на отсутствие опыта, но в какой-то момент была достигнута критическая масса, директор пригласила учительницу к себе в кабинет и попросила написать заявление по собственному желанию.

Виолетта Сергеевна презрительно ухмыльнулась, закинула ногу на ногу, взмахнула рукой с ярко-красными заостренными ногтями и ответила, что директор не имеет права ее увольнять, и она еще посмотрит, кто уйдет из школы первым. Затем началась война с попытками директора доказать несоответствие Виолетты Сергеевны занимаемой должности и ответными попытками учительницы задействовать связи мужа для того, чтобы сместить директора. В итоге победу с большим трудом одержала директор. Но при этом учительницу уволили не по статье, а по собственному желанию.

Виолетта Сергеевна была в бешенстве и обещала всем отомстить, но в какой-то момент ее злость как будто перекипела и она внезапно, в разгаре перепалки в учительской, начала говорить о долгожданной свободе. Затем она затихла и вышла из учительской, улыбаясь. Коллеги переглянулись, ничего не понимая.

И вот сегодня, на глазах у Валентины Андреевны, она выскочила из кабинета директора с бумагами в руках. Она понеслась по коридору, напоминая какую-то монументальную древнегреческую Богиню, сметающую всю на своем пути. Ее черные волосы разлетались в разные стороны при каждом тяжелом шаге высоких каблуков. Она торжествующе улыбалась. Проносясь мимо Валентины Андреевны, мельком глянула на пожилую коллегу со странной смесью презрения и сострадания.

Старушка зашла к директору, не замечая того, что начала горбиться. Еще вчера этого не было, еще вчера она летала по этим коридорам и кабинетам молодой резвой козочкой. Директор тепло обняла Валентину Андреевну и подписала документы, а потом, поддерживая старушку за локоть, отвела ее в учительскую. Там ее встретили радостными возгласами и аплодисментами. Помещение было празднично украшено, на столе стоял трехъярусный торт. Рядом с тортом стоял улыбающийся и счастливый сын Валентины Андреевны. Все начали обнимать учительницу и желать ей счастливого отдыха, приглашали приходить в гости. У старушки задрожали руки, и слезы, которые стояли на глазах, теперь потекли по щекам.

Коллеги показали праздничную стенгазету с портретом Валентины Андреевны, с текстом о ее 54-летнем стаже на должности учителя математики, с наградами и благодарностями, с перечислением достижений ее учеников, а еще со стихами Славки. Увидев стихи, Валентина Андреевна достала из кармана аккуратно сложенный носовой платочек, прижала к лицу и задрожала. Она все эти годы хранила в верхнем ящике рабочего стола тетрадные листики в клеточку со стихами этого мальчишки. Иногда доставала их и с грустью перечитывала. И рассказывала коллегам о том, что она родом из поселка Луговое, а уехала оттуда, когда поступила в институт. У нее там осталась подруга детства, которая рано овдовела и поднимала сама сына Славку. Нуждалась очень, особенно в 90е годы. Парнишка у нее был славный, добрый, с тонкой натурой, очень любил литературу и писал стихи. А вот по математике был слабоват. Валентине Андреевне было жаль подругу, и она иногда приезжала к ней в гости и бесплатно занималась математикой со Славкой, а тот посвящал ей стихи. И называл своей любимой учительницей! Валентина Андреевна дорожила этими стихами как самой большой ценностью, и иногда с горечью констатировала, что Славка спился…

Старушка не помнит, как ее усадили за стол, положили на тарелку большой кусок торта, поставили рядом чашку с ароматным чаем… Всё было как в тумане. Иногда она протягивала дрожащую руку с чайной ложечкой к торту, но на полпути останавливалась, как будто считала поедание торта последним шагом за ту грань, после которой не будет возврата. В итоге за весь вечер она отщипнула от торта лишь маленький кусочек, а съела ли его – никто не знает. Когда праздник закончился, сын увел ее к машине. Она молчала и повиновалась. Коллеги вышли ее проводить, а потом долго смотрели вслед уезжающей машине. Праздничное настроение сменилось напряженным… Валентина Андреевна стала маленькой сгорбленной старушкой на дрожащих ногах. Кажется, раньше она такой не была.

Возвращение домой

Валентина Андреевна шла шаркающей походкой по растрескавшемуся бугристому асфальту вдоль залитой солнцем улицы. По обе стороны от дороги располагались старые шлаконаливные дома с небольшими дворами, огороженными "разношерстными" заборами – где-то были маленькие решетчатые заборчики, где-то – высокие деревянные заборы, где-то покосившиеся профлисты, где-то покрывшиеся сколами бетонные блоки. Всё было до боли знакомым, почти таким, как в детстве, когда школьница Валя бегала по этой улице со своей подружкой Любой. Они носились наперегонки по пути из школы, обгоняя друг друга и размахивая портфелями. Тогда точно так же светило солнце и пахло подгоревшей на солнце травой, точно так же стрекотали кузнечики.

Но сейчас было ощущение медленного умирания. И не только потому, что быстроногая Валя превратилась в шаркающую туфлями и кутающуюся в махровую кофту старуху, но и потому что улица как будто постарела тоже. Заборы покосились, многие дома и дворы были покинуты жильцами… Жизнь уходит из этого места.

Валентина Андреевна посмотрела на солнце, прищурившись. Было ощущение, что тогда, 65 лет назад, это было теплое утреннее солнце, постепенно согревающее мир, а сейчас – холодное вечернее. Оно такое же яркое, но уже лишенное энергии. Старушка посмотрела на холм вдалеке. Когда-то склоны холма были покрыты сочными лугами, а верхушка – лесом. И Валя с Любой тайком от родителей бегали туда с замирающими сердцами в поисках Черной руки, которая, согласно детским поверьям, жила в чаще леса, а по ночам приходила в деревню и наводила ужас на людей и животных.

Когда 17-летняя Валя уезжала в общежитие пединститута, на холме работала строительная техника – Черной руке пришлось уступить свое обиталище городским дачникам. Сейчас на холме возвышались респектабельные благоустроенные коттеджи. "Жизнь в Луговом продолжается…" – подумала Валентина Андреевна, а потом добавила: "Дачное Луговое высосало жизнь из Старого Лугового". И в этот момент она почувствовала себя предательницей, которая тоже украла частичку жизни у родной улицы – сначала бросила дом и уехала в город, а теперь вот вернулась, но не на свою улицу, а туда, на этот холм…

Размышляя, старушка продолжила путь. Наконец, она поравнялась с до боли знакомыми металлическими воротами. Когда-то – новенькими и прочными, а теперь – ржавыми и не закрывающимися. За ними виднелся полуразрушенный дом. Валентина Андреевна продала его больше 30 лет назад, после смерти отца. "Я сюда не вернусь, – сказала себе успешная молодая городская учительница, – Зачем мне эта развалюха?" И продала дом за бесценок кому-то из местных. Со временем новые хозяева то ли умерли, то ли уехали, и дом начал постепенно разрушаться.

Валентина Андреевна осторожно протиснулась в щель покосившися ворот и оказалась во дворе. Раньше от дома пахло мамиными булочками, а сейчас – сыростью и запустением. Старушка невольно поежилась. Где-то совсем близко в ветвях деревьев пронзительно закричала птица. Валентина Андреевна сделала несколько шагов вглубь двора, осторожно шагая по высокой траве. Вдруг впереди, метрах в пяти, трава зашевелилась и что-то начало подниматься над землей. У старушки от неожиданности перехватило дыхание, но уже через несколько секунд она увидела очертания человека, который, по всей видимости, спал в траве на солнышке и проснулся от ее шагов.

Грязная многослойная одежда, заросшее лицо… В другой ситуации, увидев бомжа, старушка поспешила бы ретироваться, но тут она заметила знакомые светло-голубые глаза.

– Славка!

– Валентина Андреевна!

Они произнесли это почти одновременно. Славик вскочил на ноги и бросился в сторону старушки, готовясь обнять ее, но в последний момент остановился.

– Простите, я не очень чистый… И с перегаром… – виновато произнес он, – Как же я рад вас видеть!

Последние пару шагов Славик сделал осторожно, как будто боясь приближаться к старушке.

Валентина Андреевна сама взяла руки Славика в свои руки.

– Я тоже рада тебя видеть, – произнесла она искренне, но в ее голосе чувствовалась горечь. Она как будто говорила: "Ну как же ты дошел до такой жизни, мой любимый ученик?"

Славик встал на одно колено, пошатываясь, но пытаясь сохранить равновесие, пафосно раскинул руки в стороны и начал читать Валентине Андреевне те стихи, которые посвящал ей в детстве.

"Надо же, помнит их наизусть!" – подумала старушка и попыталась сдержать подступающие слезы.

Потом Славик предложил пойти в гости к нему прямо сейчас, сказал, что мама будет очень рада видеть любимую подругу. Валентина Андреевна по привычке начала мысленно штудировать свой график, чтобы понять, может ли она сейчас выделить время для встречи, а потом вспомнила, что теперь у нее нет никакого графика, и согласилась.

"Какая она сейчас, моя Люба?" – думала старушка, следуя за Славиком по маршруту, который хорошо помнила еще с детства. И смотрела на холодное солнце. Всё превратилось в медленный закат – и она сама, и старое Луговое, и Люба, и Славик.

Паук-мутант

Томную предполуденную тишину разорвал пронзительный звук звонка. Дремавший Вилли испуганно вздрогнул, Джек нервно поднял голову. Наташа быстро спустилась по лестнице со второго этажа, громко стуча пятками, пересекла гостиную и открыла дверь. На пороге стоял мужчина в форменной одежде. "Это курьер" – подумал Вилли. Он не мог точно сказать, почему так подумал, но был уверен в своем чутье. У курьеров из разных магазинов была разная форменная одежда, некоторые были вообще без формы, но у них всех было что-то неуловимое общее. Вилли любил курьеров, ведь они регулярно привозили Whiskas и ProPlan. Конечно, они еще привозили Pedigree и Chappi, и за это их нельзя было назвать умными, но Вилли готов был простить им это мелкое несовершенство.

Сегодняшний курьер привез какую-то коробку, поставил ее на стол и достал из нее что-то темное, которое… начало шевелиться. Они с Наташей рассматривали и обсуждали этот объект, потом Наташа расписалась на бланке доставки и курьер ушел. В гостиную прибежали Никита и Даша, они вместе с Наташей крутились вокруг покупки, а потом опустили темное шевелящееся существо на пол. Оно несколько раз вздрогнуло, а потом начало двигаться по комнате, издавая странный звук.

Вилли встал на ноги на своей лежанке, инстинктивно ощетинился и выгнул спину. Джек тоже подскочил и сначала издал едва слышное скуление, а потом начал лаять, опасливо прыгая вокруг странного существа, но не решаясь напасть на него. Никита и Даша почему-то засмеялись.

Существо было абсолютно круглым, с мохнатыми лапами. "Паук?" – подумал Вилли. Но существо было слишком большим для паука.

– Помнишь любимые ужастики Наташи? – обратился Вилли к Джеку, – Там были пауки-мутанты!

– Рррр! – ответил Джек и возмущенно добавил, – Зачем Наташа привела паука-мутанта к нам в дом?!

Вилли впервые услышал ворчание Джека на Наташу.

– Эй, ты кто? – крикнул Вилли пауку, пытаясь подавить волнение в голосе, – Ты новый питомец Наташи?