Иноки – воины России: шаги в бессмертие

По наблюдениям Данилы, они были людьми, привычными к обманам и в то же время являли собой наивных детей степи. Среди них выделялся тот самый сотник, что выстраивал конную сотню неподалеку от их строя. Он являл йстатного молодого мужчину тридцати лет по имени Вакула, с васильковыми глазами, словно освещающими собеседников голубыми лучиками из смуглого, обожженного степными ветрами лица. Во время торгов он внимательно рассматривал новобранцев, словно давал какую-то важную оценку каждому из них. Прервав на минуту начатую торговлю, кивнул Даниле:

– Пойдем, потолкуем. Понимаю твои мысли, вижу в них отражение своих, и потому хочу дать тебе один совет.

Когда они отошли на десяток метров, Вакула резко развернулся на каблуках, приблизил свои сверлящие въедливо васильковые глаза к лицу новобранца:

– Мы, бродники, – тоже русские люди, православные, те, кто ушел от князьев и бояр, главных губителей народа. Мы – вольные люди, сами себе хозяева. Все мы вырвались на свободу, ушли от несправедливости нынешних правителей и осваиваем земли на Дону и Волге. Мы принимаем русских людей, кавказцев, бегущих от рабства, от хищников-князей и бояр, пьющих кровь простого народа. Ты вот не знаешь, что наши предки, бродники, на Калке охотились особо за князем Мстиславом Удатным, негодяем из негодяев. Хотели мы его в плен взять и судить вместе с другими за все преступления. Так он бежал позорно, да при бегстве перерубил и утопил все лодки на переправе, чтобы русское войско не переправилось вслед за ним. Обрек на гибель всю киевскую рать. Тогда все бродники думали, что русские князья одумаются, прекратят усобицу, войны и грабежи, сплотятся и отведут страшную беду от настрадавшейся Руси. Ан, нет, алчность князей выросла в разы, а вместе с ней вспыхнули бесчисленные распри. Так что спустя двадцать лет после Калки вся Русь в ордынское рабство попала – это Божья кара. И жаль, что более всего простому люду все беды достаются.

– Ты, чую, малец упорный, задумал жизнь свою и своих друзей спасти. Это правильно. Мне тоже не нравится, что вас, русских людей, превратили в живую приманку. Но ты должен усвоить, что уйти тебе к нам, бродникам, никак нельзя. Мы вас не примем. Договор у нас есть с Ордой. Старый договор, еще с тех пор как мы вместе с монголами сокрушили все русское и половецкое воинство при Калке. И хотя случилось это почти полтора века назад, у нас, у бродников, свежа память о подлых князьях – главных виновниках всех бед русской земли. Так вот, запомни, мы не выдаем всех беглых, кроме тех, кто служит в ордынской армии. Жаль, конечно, но на нас не рассчитывай. Если хочешь выжить и друзей своих спасти – уходи от Орды на Кавказе. Там легко затеряться.

Между тем торги продолжались. По кругу пустили большой тяжелый деревянный ковш со свежесваренным пивом. А когда бродники увидели золотую фигурку Будды, их глаза загорелись, руки задрожали в стремлении прикоснуться, погладить неведомого Бога, сделанного руками искусного мастера. Тохта это тоже отметил и с азартом стал выторговывать оружие. Особо его интересовали копья с длинными коваными трехгранными наконечниками. К наконечникам были приварены тонкие стальные трубы метровой длины – в них вставлялись прочные деревянные древки из просушенной сосны. Такое копье трудно сломать или перерубить. Пехотинец мог упереть копье в землю и принять на него несущегося во весь опор коня.

В свой лагерь вся кампания вернулась довольная, пригибаясь от веса тяжелых копий, хищных кинжалов, добротных степных луков. Их удалось прибрести аж пять штук! Настроение у пехотинцев заметно улучшилось. Оружие сразу же распределили среди двух десятков бойцов. С разрешения сотника и десятников стали тренировать пехотинцев в создании углубленной линии обороны. Сотник и десятники не возражали – им тоже хотелось выжить.

От пехотных начальников пришла весть – разведка бродников заметила разъезды вражеской конницы. В эту или следующую ночь они могут напасть на спящий лагерь.

Данила с Тохтой собрали своих сторонников, усадили в широкий круг. Тохта предупредил, что конница аланов налетает обычно на рубеже ночи и рассвета, когда сон самый крепкий. Бьют зажигательными стрелами по юртам. Потом, дождавшись, когда люди проснутся и вскочат, обстреливают мощными стрелами с коваными, тяжелыми наконечниками суетящихся, едва очнувшихся от сна людей. При этом самих всадников не достать, их не обстреляешь, поскольку они скачут конными лавами вдоль границ лагеря. Каждый всадник успевает за минуту выпускать по двадцать смертоносных стрел. Так что защита от такого нападения одна – остаться лежать, прикрывшись щитом, немного приподняв одну его сторону, противоположную нападающим.

Данила в ту ночь рассказывал товарищам о предупреждении бродницкого начальника Вакулы, о прошедшей полтора века назад битве на Калке, показавшей всю ничтожность русских князей и бояр, не способных защитить свой народ от Орды. Он рассказывал о своей мечте – посетить еще раз единственную надежду русской земли Святую Троицко-Сергиевскую обитель, увидеть и услышать Преподобного Сергия, ощутить особый смысл Священного писания. Его пытливый ум бился в поисках истины, в поисках смысла жизни. Проповеди Преподобного звучали по всей Руси как призывный колокол в ночной тиши, предупреждающий о бедствии! Особо звучал призыв к любви и милосердию!

Время вверять себя Богу

Данила, Тохта, Плясун и еще двое новобранцев направились к сотнику и испросили разрешения усилить ночную охрану. Сотник уже знал о возможном нападении врага. Разрешил добровольцам укрепить постовых. Тохта широкими жестами указал направление движения вражеской конницы. Данила сразу же разметил линию, по которой начали копать небольшие узкие траншеи – ловушки для лошадей. В их распоряжении были семь заступов, выполненных из добротной кованой стали с прочными березовыми черенками. За пару часов с небольшим выкопали два ряда траншей в локоть глубиной. Данила сам делал все разметку, располагая линии траншей перпендикулярно предполагаемому движению конницы. Траншеи замаскировали срезанными ветками кустарника.

Спать никто не хотел. Ночь была темной, едва улавливались силуэты ночных стражников и добровольных помощников. Тохта, житель степей, вещал вполголоса:

– Обычно ночами в степи поют разные птицы, пищат, пересвистываются сурки, мыши, выбравшиеся на поверхность. На них охотятся крупные степные птицы. Они громко хлопают своими могучими крыльями. Сверчки поют свои звездные песни. Эту ночную жизнь можно слушать до самого рассвета. А сегодня никого не слышно. Вся живность попряталась под землю или ушла подальше от нас, потому что знают, что такое конная лава, несущаяся во весь опор. Значит, враги где-то рядом. Ждут своего времени. Их мингбаши (командиры тысяч) строят конников так, чтобы они друг другу не мешали, не закрывали во время скачки пространство для стрельбы. Для этого каждый лучник должен скакать строго в своем ряду на определенном расстоянии. В каждом ряду будут двигаться всадники с факелами, указывая сектор обстрела. Так великая степь научила своих детей истреблять друг друга.

Даниле показалось, что весь мир застыл в ожидании. Скоро задул холодный, насыщенный странными запахами ветер.

– Дух смерти, – подумал он.

Под утро всех начало клонить в сон. Плясун как-то нелепо захихикал:

– Эх ты, Тохта, знаток военного дела! Светлеет уже, а никого и близко нет. Видать испугались они нашего воинства, особенно доблестного Тохту.

Когда он завершал свою нелепую шутку, в мертвой тишине небо на востоке осветилось каким-то особым, кроваво-красным цветом, земля глухо загудела, затряслась мелкой дрожью. Это тысячи конских копыт глухо застучали по застывшей в тревожном ожидании земле. Вздремнувшему Даниле показалось, что кто-то неведомый, всемогущий и всеведующий принялся трясти земную твердь, жестокими короткими ударами заставляя ее болезненно дрожать, принимая боль от ударов огромной массы конских копыт.

Данила молвил: «Началось». Плясун громко икнул, нижняя челюсть его затряслась в такт сотрясениям земли.

Тохта успел прокричать: «Ложись!». Все новобранцы растерянно ощупывали вокруг себя жесткую колючую землю в поисках щитов и оружия. И всего через несколько секунд утробный гул наполнил воздух. Тысячи толстых оперенных стрел прошли над ними на высоте человеческого роста, разорвали и зажгли походные шатры. Стрелы с зажженными наконечниками, смоченными земляным маслом (так называли нефть, добываемую близ Баку), шли так плотно, что срезали центральные и боковые опоры шатров. Для этого часть стрел имела широкие плоские наконечники, заточенные под тупым углом. Новобранцы вскакивали, пытаясь отбежать от горящих тканей и сразу же падали, сраженные мощным потоком стрел.

Тохта и Данила громко кричали: «Лежать! Лежать!». Но эта команда была услышана лишь несколькими десятками пехотинцев, получившими эти установки от них заранее. Остальные же метались по лагерю даже после ранения стрелами, не успев пробудиться от сна, превратившегося в ночной кошмар. Данила, громко ругая себя, прокричал: «Всем ползти на мой голос! Щиты, копья, луки держать при себе». Через минуту, когда прошла первая конная лава и ливень из стрел прекратился, три с небольшим десятка пехотинцев со щитами подползли к ним. Тохта прокричал:

– Всем слушать меня! Кто хочет остаться в живых, пусть лежат рядом и слушают мою команду! Прикрыться щитами! Сейчас я всех расположу так, что когда встанете, составите единый строй. Укрываемся щитами и выставляем копья. В первом ряду становятся все, кому достались длинные копья бродников. По моей команде встаем и упираем пику тупым концом в землю. Скоро они ударят по лагерю конным строем. Слушать мою команду!

Второй раз конная лава, двигаясь в обратном направлении, прошла вплотную к лагерю спустя десяток минут, когда стали различимы силуэты всадников. И опять лавина стрел ударила по ордынскому воинству. Только в этот раз не было никакой паники и суеты. И живые, и мертвые лежали ничком на негостеприимной земле. Живые со всей силой, с желанием выжить прижимали щиты к себе. В этот раз попаданий стрел в живую силу было на порядок меньше.

Не успел стихнуть топот копыт, как Тохта закричал: «Все в строй! Первая линия будет здесь». Его крик дружно подхватили сотники и десятники.

Данила окриками собрал небольшую команду и заставил воздвигнуть перед строящимися войсками небольшой вал из остатков шатров, кусков войлока. Сюда же подтащили походные телеги с имуществом, сбросив с них продукты, бурдюки с водой. В это же время с десяток пехотинцев лихорадочно копали длинную узкую траншею – ловушку для конницы. Кому не хватило заступов, копали чем попало: топорами из обозного имущества, кончиками сабель. Сотники, десятники зычными голосами подгоняли работающих. И все это под аккомпанемент стонов и криков о помощи раненых, которым некогда было помогать. А убитых и раненых было много – больше четверти воинов не смогли встать в строй. Часть раненых все же встали в задние ряды. Лекари и товарищи успели их перевязать, остановить кровь. Все понимали – сейчас их жизнь зависит только от них самих. Десятники, сотники обходили ряды, делали страшные лица, говорили о почетной смерти на поле боя и позорной смерти трусов.

Благодаря усилиям и прозорливости Данилы и Тохты десятки центральной части строя понесли совсем небольшие потери. Это были как раз десятки Тохты и Данилы. Оба они, по молчаливому согласию формально назначенных командиров, вступили в командование десятками этой группы строившейся пехоты.

Счет шел на секунды. Тревожное ожидание столкновения и кровавой резни, казалось, растянулось на века, превратив ожидание в горячий сгусток отчаянного желания выжить. Когда раздался громобойный рев боевых труб, напряжение лопнуло, разбило хрупкую защитную скорлупу надежды. Безмолвно замершие ряды совсем молодых юношей, не успевших стать воинами, разом выдохнули, мысленно произнеся «Началось!».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В описываемое время отец Сергий Радонежский был игуменом Троицко-Сергиевского монастыря. Однако мы, по прошествии веков, после канонизации, представляем его истинно Преподобным и можем писать это слово с заглавной буквы.

2

Райя – в древней мусульманской терминологии – иноверцы, ставшие вечными данниками. Подразумевалось, что это люди второго сорта, обязанные вовремя платить дань и исполнять беспрекословно другие обязанности.

3

Кипчакская речь – один из видов тюркского языка, на котором говорили многие этносы на Востоке.

4

Древнее название Азовского моря; в XIV веке его чаще стали называть Балык-денгиз, что означает «Рыбное море».

5

Та самая Тайдулла, великая ханша, долго державшая в руках власть в огромной Золотой Орде, по чьему приказу казнили и миловали степных ханов и подвластных русичей, чьим именем назвали славный русский город Тулу, основанный как летняя ставка ханши.