Ангелина решает заняться любовью

– Надеюсь, здесь нет камер, – игриво спросила, едва отрываясь от его губ, Ангелина.

– Не знаю, все равно, – успокаивая дыхание, ответил Адам.

Он сильнее прижал ее к стенке лифта и наконец положил руку туда, где было мокро и горячо. Через лосины и трусики Ангелина ощутила нежность и силу его пальцев. Окончательно потеряв над собой контроль, она застонала от удовольствия. Неожиданно для них, увлекшихся процессом, лифт остановился на восьмом этаже. Едва они успели отскочили друг от друга, вошел мужчина с собакой. Ангелине показалось, что он подозрительно на обоих посмотрел. «И что ему не спится в час ночи», – с досадой подумала она и, взглянув на раскрасневшегося Адама, засмеялась.

С тех пор страстные поцелуи в лифте стали их традицией, но ограничиваться лишь ими было все сложнее.

***

В субботу в восемь должен был прийти Адам. Ангелина убрала всю квартиру, запекла курицу с картошкой, приготовила яблочный пирог и приготовилась сама. Даже намазалась своим парадно-выходным кремом от Zielinski & Rozen. Красилась не сильно, но все равно очень нравилась себе в зеркале. С тех пор, как она познакомилась с Адамом, все подружки стали отмечать в ней изменения. Они называли это «блестят глаза». Ангелина, разглядывая себя после страстных поцелуев в лифте, и сама видела, как хорошела рядом с Адамом: растрепанные волосы казались еще гуще, свежий румянец на щеках молодил, пухлые зацелованные губы цвели как розы, а тушь, пусть и слегка растекшаяся, выгодно подчеркивала глаза, в мягкой зелени которых плескалось наивное и бесстыдное девичье счастье. Любуясь собой, она думала: «Ну и что, что я не встретила первую взаимную любовь в 15, не испытала этой страсти в 20. Я влюблена и желанна своим любимым сейчас, в 30, и это ничуть не хуже. Такие эмоции в любом возрасте превращают нас в искренних подростков».

Адам не опоздал ни на минуту. Ангелина представляла, что прямо в прихожей они кинутся друг другу в объятия, он прижмет ее к стене, сорвет рубашку, поднимет на руки и отнесет в спальню. Но Адам стоял, смущенный, переминаясь с ноги на ногу, и вертел в руках букетик кустовых роз. Ей даже нравилось, что такой большой и сильный мужчина стесняется как маленький. Вылитый медвежонок. Это был странный набор психотравм: ей хотелось, чтобы он властно брал ее как хозяин вещь, гладил по волосам и качал на коленях, как отец качает дочь, и растворялся в ее нежности и заботе, какую мать отдает сыну.

– Я давно так вкусно не ел, – сказал Адам, разделавшись с жаркое.

– Я очень рада, что тебе понравилось.

Ангелине действительно хотелось кормить его и смотреть, как он ест. Ее бессознательно возбуждали три вещи, которые делают красивые мужчины: курят, ведут машину, ухватившись за руль большими жилистыми ладонями, и жадно едят.

– А ты сама почему так мало себе положила? Ты меня стесняешься?

– Совсем нет, – смутилась тем не менее она. – Просто нет аппетита.

– Перестань, – улыбнулся Адам. – Я же знаю, как едят девушки.

«Интересно, откуда он знает, как едят девушки, если у него была только одна любовь и то та, с которой они едва за руки держались», – подумала Ангелина и тут же прогнала мысль. Ей все еще казалось, что они мало знакомы и не время припирать его к стенке серьезными вопросами. А аппетита у нее не было от волнения. Она с внутренним трепетом ждала, когда он наконец набросится на нее или хотя бы нежно поцелует…

Ангелина налила чай, отрезала пирог, собралась было идти за ложкой, но Адам схватил ее за руку и потянул к себе.

–– Все хочу – чай хочу, пирог хочу, но больше всего хочу тебя, – сказал он, глядя на нее как будто пьяными глазами.

Она послушно села сначала рядом на диван, потом забралась на него. Он бережно обхватил ее, как хрупкую хрустальную вазу, и нежно целовал. Через две пары джинс – свои и его – она чувствовала, как тверд он в своем к ней желании. Одно его уверенное движение – и она уже лежала на диване, под ним. Он так легко перевернул ее, Ангелине показалось, что в ней сейчас нет ни грамма веса. Адам зубами стянул лифчик и жадно вцепился в ее грудь – один сосок, потом другой. Тело Ангелины в его руках жило отдельно от ее сознания. Оно вытянулось, как струна, от удовольствия и подчинялось каждому движению Адама. А в беспокойном мозгу Ангелины тем временем родилось новое переживание – надо либо уйти в другую комнату, либо закрыть рулонную штору, иначе какой-нибудь сосед из дома напротив непременно станет свидетелем их откровенного счастья.

– Нас, наверное, видно, – сказала она. – Давай переместимся в спальню?

– Не могу от тебя оторваться, ты такая нежная.

Ангелина глупо хихикнула.

– Ты имеешь в виду внутри или снаружи? – то есть ей зачем-то хотелось уточнить, считает ли он нежной ее кожу или говорит о ее человеческих качествах. Но Адам понял по-своему.

– Внутри я тебя еще не пробовал. Но я так тебя хочу, милая моя, – сказал он и снова утонул в ее пышной груди. Она бы, наверное, уже забыла про открытое окно, если бы не телефонный звонок. Адам ответил на родном языке. Незнакомые, как будто от этого даже грубые звуки вернули ее на землю, непосредственно на кожаный диван салатового цвета – в тот стен.

– Хорошо, через полчаса буду, – сказал он по-русски с акцентом. И, положив трубку, обратился уже к Ангелине. – Это с работы. У ребят перевернулась машина, надо ехать в Калугу.

– А ты там зачем?

– Водители – мигранты, не знают по-русски, сами ничего не могут. Надо решать вопрос с ДПС и остальными.

– Мне бы так хотелось, чтобы ты остался.

– А как бы мне этого хотелось, милая.

Адам снова лег на диван, притянул ее к себе, крепко обнял, она прижалась к его груди. От него пахло какими-то популярными духами, пряный, со сладкими нотками аромат. Когда он ушел, этот запах остался на подушке. Ангелина уткнулась в нее лицом и прислушалась к себе: внутри растекалась нежность, какую она еще никогда не чувствовала ни к одному мужчине.

На следующий день она неслась по беговой дорожке, как от погони, от собственных тревожных мыслей и убеждала подругу Эллу, расположившуюся рядом на велотренажере, какой Адам красивый и широкоплечий, как вкусно он пахнет и как сильно ей хочется к нему прикасаться.

– Знаешь, это удивительно для меня, но мне самой первой хочется его трогать. Мне хочется целовать его. Хочется, чтобы ему было приятно.

– В рот уже брала?

– Нет, что ты, – сконфузилась Ангелина.

Прямота Эллы как будто подыспачкала ее светлые фантазии. Впрочем, при мыслях о близости с Адамом даже то, о чем сказала подруга, вызывало в ней сладкий трепет.

– Кто он по национальности? ******* из M.? Забудь, – отрезала та и резче стала перебирать ногами. – В смысле ты можешь потрахаться с ним, если хочешь, но не больше. Он с тобой не будет по-серьезному. Они только на своих женятся.

– А если любовь? Не у него ко мне, а вообще, в принципе. Кто-то из них ведь может влюбиться в девушку не своей национальности?

– Для них законы выше чувств, – была непреклонна Элла.

– Мне и не надо, чтобы он на мне женился. Я все понимаю, – слукавила Ангелина, так как давно перестала что-либо понимать.

– Ты уверена?

– Да.

– Ну смотри, я тебя предупредила. Они говнюки в этом смысле. У меня было два *******. Один в постеле – огонь, другой вообще ни о чем с маленьким корнишоном, – Элла скривилась в гримасе отвращения, так, что было действительно понятно – любовник ей попался так себе. – Тот, который нормальный, вонючие розочки один раз подарил и все. Потом пропал через несколько свиданий. И недавно мне пишет: «Как дела?». Я не ответила. Пошел он в баню. Не нужны они, Ангелина. Так что заканчивай со своим.

– Да я закончу, только вот доведу начатое до конца, – улыбнулась она. – А что мне терять? Я свободна, мне 30. Хочу – делаю, не хочу – не делаю. Да?

– Если ты сможешь просто переспать – вперед, я только за, чтобы у тебя наконец был мужик. Но смотри не влюбись, у этой истории нет хорошего конца. И не залети от него, я тебя умоляю.

– Прям так уж все плохо? Ну а вдруг?

– Ангелина! – выпучила глаза Элла. – Мне вот эти твои «вдруг» не нравятся совсем. Никаких вдруг. Он в лучшем случае тебя просто бросит. Или как ты вообще себе это представляешь? Стать его женой? Попасть в традиционную кавказскую семью? Поедешь в М. и будешь обстирывать, обглаживать их? Пахать там? А твое образование? А твоя семья в конце концов? Ты не сможешь жить такой жизнью.

– Мы могли бы чисто в теории жить отдельно. Если бы я пошла ради него на уступки, от чего-то бы отказалась, то и он бы пошел.

– От чего бы ты отказалась? От веры своей?

– Нет, от веры бы не отказалась. Ну, например, уехала бы из Москвы, оставила бы работу в газете. Нашла бы работу копирайтером удаленно. А вообще и в Москве можно жить. Он ведь здесь пока. Почему нет? Ну, можно было бы как-то пересмотреть гардероб. Мне в принципе нравятся юбки. И длина миди мне подходит. Платок, конечно, я бы носить не хотела. Но его можно надевать при родственниках, например.

– Таааак, понятно все, – Элла остановилась и строго посмотрела на Ангелину. – А теперь без шуток. К тем, на которых женятся, они домой трахаться не ходят. Все. О чем говорить тут еще? Какая длина миди?

Ангелину больно полоснули эти слова. Перестала бежать и она.

– Просто гипотетическую ситуацию обрисовала. У меня все под контролем. А у тебя сейчас что на личном?

– Ничего. Тухляк. Сплю с начальником.

– Все с тем же, который женат?

– Угу. Я ему говорю: «Я идеальная любовница, где ты еще такую найдешь?». Ну, а что? Я его недавно отчитала, что он жене на день рождения цветы не подарил.

Ангелина, выбравшая неудачный момент, чтобы утолить жажду, от неожиданности поперхнулась водой.

– И ты не ревнуешь его? – спросила она, откашлявшись.

– С какой стати? – удивилась Элла. – Она же его жена!

– Зачем он тебе вообще? Ты его любишь?

– Какая любовь, Ангелюся, я тебя умоляю. Но мне же нужен секс! Ты тоже найди себе кого-нибудь нормального, а не этого придурка малолетнего. И будет тебе счастье.

Ангелина ехала домой из фитнес-клуба, уставшая, огорченная разговором, и думала: а может ли быть у нее счастье без любви? Способна ли она отдаться мужчине, к которому сама не испытывает влечение? Или влечение может возникнуть само по себе, без ярких романтических чувств?

Вообще ей казалось, что любовь живет вечно. Начинается какой-нибудь случайной встречей, мелочью, вроде нераскрывшегося зонта или неправильно набранного номера, или поездки на самокате, и не заканчивается никогда. Вот, например, как у ее бабушки и дедушки. История их знакомства теперь так напоминала ей ее собственную. Во всяком случае, там тоже фигурировал каблук, пусть и немного в другом смысле. Ей, по-женски верившей в разнообразные знаки, казалось, что это не может быть совпадением.

В Одессе в шестьдесят первом году у хромоногой Жени поломался каблук. Три девушки бежали на поезд до поселка, что в 50 километрах от города, когда Женя наступила в лужу, нога ее, рассекая грязь, поехала вперед, хрупкая конструкция самодельных туфлей не выдержала и каблук, как раз тот, который уравнивал рост, остался лежать в луже, отдельно от хозяйки и ее туфелек. И случилось так, что через дорогу стояла воинская часть, а на КПП дежурили именно те два солдата, которых направили на службу из города N. Делать было нечего, самая бойкая из подруг, Нина, пошла просить помощи. Ребята в две минуты прибили каблук и от спасения перешли к нападению:

–– Вера меня зовут, – соврала Нина. Зачем ей знакомиться, если дома ее ждет жених?

– А у меня сестренка Вера, – обрадовался совпадению солдат.

Нина, если можно так сказать, какое-то время побегала от судьбы: не дала солдату адрес – он выследил и на следующий день пришел с цветами (самовольная прогулка стоила ему штрафбата), предупредила, что сердце ее занято, – а он на третью встречу позвал замуж. Тут как назло с женихом вышло нехорошее: его мать пожаловалась всему поселку, что девушка совсем бедная, безотцовщина, непонятно, как такую брать в семью. Нина, до которой, конечно, дошли разговоры, из гордости отказала парню, хотя тот ее очень любил, а годы спустя даже дочь назвал ее именем.

У солдата служба заканчивалась через месяц, надо было либо ехать за тридевять земель, либо прощаться с ним навсегда. Нина решилась на первое – от судьбы же не уйдешь. Отпуская дочь замуж, Марья Петровна даже не представляла, как далеко будут они друг от друга. Она думала, что N.– это где-то под Одессой…

Ангелина слышала эту историю раз тысячу – как все пожилые люди, ее бабушка Нина любила вспоминать прошлое. Последний раз, когда она рассказывала ее при дедушке, тот посмеялся: «Что ты врешь, старая, не так все было. Шли – одна хромая, другая горбатая, а третья вроде ничего, нормальная». Бабушка в шутку обиделась: «Эх ты, а тогда какие слова говорил, песни пел, цветы дарил и я, дура, поверила!

Они прожили вместе 55 лет. Бабушка никогда не говорила громких слов, а только радостно признавалась: «Все бабы на улице мне завидуют, что у меня есть дед, он мне и в магазин за молоком на велосипеде съездит, и табуретку починит, и посидим мы поразговариваем с ним». Ангелина думала: что это, если не самая правильная, самая крепкая, самая настоящая любовь?

Год назад ее дедушки не стало, но его любовь – Ангелина была уверена в этом – продолжала жить. Любовь жила в бабушке, когда она сидела на скамейке у дома, опершись обеими руками на палочку, и сосредоточенно смотрела куда-то вдаль, как будто ждала, что вот он выйдет из-за угла, стройный, подтянутый, в белой кепке и любимых военных брюках, и попросит обед, как просил 55 лет ее жизни; любовь жила в ее ежедневных слезах украдкой, в ее потерянном взгляде, в ее опустевшей комнате. Дедушки не стало, но их с бабушкой любовь продолжала жить в маме Ангелины, в тете и дяде, в ней самой, в ее братьях и сестрах, в их детях. Она читала, что семь поколений, так называемое расстояние рода, – это 128 человек. Получается, думала Ангелина, в каждом из нас живет любовь 128 человек. Любовь разная: счастливая или несчастная, маленькая или большая, прекрасная, как мироздание, или хромая, как бабушкина подруга Женя. Начало ее – поцелуй, цветы или сломанный каблук, день или ночь, час или минута, а конца нет.

Ангелине хотелось именно такой любви. Пусть не самой красивой, но логичной, во что-то непременно вылившейся. Она верила, что встречи не случайны, а особенно с Адамом. Ведь будь он случайным человеком, разве не почувствовала бы она это кожей? Но пока кожа ее чувствовала лишь колючий полет мурашек от его нежных прикосновений. Пусть они разные и пускай никто не верит в их будущее, она одна верит и знает: между двумя людьми не возникают такая страсть и такая нежность, если они не созданы друг для друга.

Таким образом, уже через месяц после знакомства Ангелина готова была пройти с ним через все трудности, чтобы прожить вместе по меньшей мере 55 лет. А к чему готовился Адам, она даже не подозревала.

У каждого начала уже есть конец

Они снова были вдвоем, друг напротив друга. Одни в квартире, а казалось, что в целом мире. Ангелина сидела на кресле-качалке, а Адам – на коленях перед ней.

– Почему ты так долго не приходил?

– Три дня всего лишь.

– Четыре.

– Были дела, работа, – он смотрел ей в глаза, улыбаясь своей мальчишечьей хулиганской улыбкой, и поглаживал ее колени. – Милая, даже не сомневайся, я хочу проводить с тобой каждую свободную минуту, когда я не на работе.

Она больше не хотела говорить. Обняла его за плечи, прижала к себе, так, что его красивое лицо, обрамленное аккуратной бородой, оказалось на уровне ее пышной мягкой груди. Она гладила коротко стриженную голову, целовала его в макушку. Волосы пахли каким-то странным женским шампунем. Адам стянул ее с кресла, посадил к себе на колени, руками вцепился в ее ягодицы и начал целовать: как всегда, сначала в лоб, потом в нос, потом в губы. Ангелина почувствовала, как от долгого мокрого поцелуя в губы у нее закружилась голова – как в детских мультиках. Не хватало только звездочек из глаз. Разве может быть такое на самом деле? Она счастлива уже потому, что ей довелось узнать такую сильную… это уже любовь? Ангелина не знала. Но она точно была уверена, что там, на небе, их с Адамом делали из одного теста. Ведь как иначе объяснить то единение тел, которое происходило всякий раз, когда они прикасались друг к другу. Ангелина была уверена, что подобное чувствовал и Адам. Сколько раз в порыве нежности он говорил: «С тобой я теряюсь во времени. Не могу оторваться от тебя и не понимаю, прошло пять минут или пять часов

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.