В тихом городе бесы

– Ну уж не знаю, что там происходит с тобой, брат, – заговорил Арс, – но я несколько ночей подряд спал как убитый, всегда бы так, даже снов не было.

Друзья переглянулись и замолчали. Игорь чувствовал, что каждый хотел задать вопросы, мучившие их последние четыре дня. А как спросить?

Вы помните, как мы убили Александра Васильевича?

Вы помните Владимира?

Он точно умеет изменять реальность?

А мы теперь?.. Как там, «двоедушники»?

Держать бесов в ежовых рукавицах по приказу Велеса?

Это правда БЫЛО?

Стоп, прошло уже четыре дня?

Наутро после встречи с Владимиром они делали вид, что ничего не случилось. Гуляли, веселились, танцевали, стояли в длинной очереди за пышками «бабы Стеши» Степаниды Антоновны, пугали детей, колядовали, снова гуляли, смеялись. Не подходили к частному сектору.

Но что-то было не так. Иногда между ними повисала странная и недолгая пауза, заполнить которую очень хотелось всеми этими вопросами, но никто их так и не озвучил.

Все было как обычно, но не совсем.

Накануне их вызвали на допрос касательно смерти Александра Васильевича. Все в городе знали, что каждый год над ним шутят бывшие ученики – их не могли не вызвать. Как сказал Арс, они должны были пройти через эту процедуру, тогда их бы точно не заподозрили. Они рассказали общую заученную легенду: в этом году прошли мимо частного сектора, гуляли рядом, были в таких-то барах. Арс, тем не менее, удивлялся, как им удалось так легко соскочить, что даже отец практически сразу перестал доставать его расспросами.

Что-то точно было не так.

– А Владимир же нам не приснился, верно? – не выдержал Ярослав.

– Скорей всего, нет, – тихо сказал Арс и огляделся по сторонам. – Я слышал разговор отца с коллегами. – Он придвинулся ближе к друзьям и чуть махнул рукой, призывая сделать то же самое. – Ему сказали, что крыльцо было чистое, без льда. Что дядь Саша напился и не рассчитал с вывихнутой ногой. Упал сам, умер сам. И никто не виноват.

– Думаешь, Владимир постарался? – спросил Игорь.

Арслан кивнул.

– Он как раз говорил, что меняет окружение под себя, – прошептала Ника, собрав длинные тяжелые волосы в хвост, который тут же принялась теребить и наматывать кончик на пальцы. – Он же изобразил дядь Сашу, видимо, убрал лед со ступенек, когда полиция приехала. Интересно, а что сможем мы? – добавила она с энтузиазмом, постукивая ногтями по кружке.

– Тебя серьезно это волнует? – удивился Игорь. – Конечно, радостно, что на нас не повесили убийство, – заговорил он шепотом, склонившись к центру стола. – Но вас вообще не смущает, на что мы подписались? А вдруг это ловушка какая-то? Ни в одной из книг моего дяди не сказано, что двоедушники бесов в узде держат. Вдруг нас заставят людей убивать? – спросил Игорь едва слышно. – Нехорошо это.

– Что-то твое «нехорошо» недавно очень быстро испарилось, – Арс посмотрел на него снисходительно. – Ты ж спасать жизни хотел, а в итоге как себя повел?

Игорь зло поджал губы. Хуже всего, что Арслан был прав. В критической ситуации Игорь сделал выбор в пользу своего будущего и будущего своих друзей, вместо того чтобы спасти человека. Теоретически они ведь могли его спасти. Великолепный задаток для будущего врача, ничего не скажешь.

– Тогда не читай нам мораль, что хорошо, а что – нет, – подытожил Арс.

– Парни, угомонитесь, – вздохнул как всегда более легкомысленный Яр. – Владимир же сказал, что это тест-драйв, – пожал он плечами. – Значит, надо тестировать. Игорян, разве тебе не интересно? Он же обещал суперсилы.

– Яр, мы не супергерои, – скривился Игорь. – Хоть кто-нибудь понимает, что это контракт с Велесом?

– Ты драматизируешь, – Арс закатил глаза. – Сказок дяди своего начитался. Тебя спасают от тюрьмы и предлагают нечеловеческие способности с возможностью отката – да мы как будто в лотерею выиграли. Мы все равно согласились все вместе, значит, тебе тоже интересно, – он ухмыльнулся. – Мы только недавно обсуждали, что нам уже скучно на святки. А это может оказаться весело, да еще и для города полезно. Потом, если что, забудем. Что скажешь? Когда еще выпадет такой шанс.

Тоже интересно.

Может оказаться весело.

Для города полезно.

Забудем.

Шанс?

Игорю не нравилось, как Арслану так легко удавалось убедить его. Была у него эта противная вездесущая харизма. Арс всегда располагал к себе людей, не прикладывая особых усилий, несмотря на пугающе высокий рост и богатырское телосложение. Игорю было странно использовать при описании друга именно слово «богатырское», учитывая то, что внешне он больше походил на какого-нибудь печенега – и никогда на это сравнение, к слову, не обижался, – но мускулатура у него была как у Ильи Муромца.

Этот печенег-богатырь знал, как правильно улыбаться, находить правильные слова и переманивать на свою сторону так, что ты уже и забыл, что хотел поступить как-то иначе.

Игорю нравилось то, что им давали возможность «откатиться». Это значило, что они могли делать все, что угодно, и он за это зацепился. Пожал руку Арса в ответ, как будто даже радуясь.

Может, они и правда сделают что-то хорошее?

– С чего начнем? – Ника заерзала, покусывая губы от предвкушения. – Это же, наверное, надо дождаться темноты? Когда там у нас бесы наружу выходят, господин эксперт по нечисти? – она обратилась к Игорю.

– Кто как, на самом деле, – он задумался. – Походим по городу, посмотрим, может, встретим кого. Не очень представляю, как вообще бесов искать, если честно. – Игорь пожал плечами.

– Значит, пойдем по стандартному плану, – подытожил Арс, – пройдемся по ярмарке с песенным отрядом, а потом к Пашке в «танцы» зайдем.

– А можно отказаться? – застонал Игорь и тут же прикрыл рукой ребра, за секунду до того, как туда прилетел такой предсказуемый удар от Ники. Игорь танцы не любил как минимум потому что очень плохо танцевал. Как максимум, потому что Ника пыталась его заставить ходить на различные парные занятия, но он быстро придумал отмазку в виде дополнительных смен в магазине дяди, из-за чего они часто ругались. Тем не менее Игорь обещал хотя бы раз за эти святки пережить танцевальную пытку, а дядя учил слово держать.

К концу праздников город шумел, но уже не так, как после Рождества. С каждым днем празднование становилось камернее. Все меньше людей гуляло на улицах, и все больше – в «избах»: специально построенных для гуляний домах. В одной кормили, в другой – танцевали, в третьей – искали себе женихов и невест, в четвертой – пели песни, в пятой – гадали. Всего таких «изб» в городе было порядка пятнадцати, и каждый год в них менялась тематика, украшения и даже вводились правила на вход. В один год, например, в песенную избу можно было зайти, только спев тайную песню, а на танцы можно было попасть, только если гость надел что-то красное.

В этом году друзья обещали поддержать Пашу и его «бесовской перформанс»: не привычные всем народные танцы или смесь старо-славянских мотивов с каким-нибудь техно, а, как обещал Паша, настоящая бесовская дичь. В танцевальную избу пускали только в масках ряженых.

Чем ближе было Крещение, тем меньше следили за происходящим в избах. Первые дни праздновались максимально канонично: колядки, гуляния, гадания, ярмарка. Чем дальше святки уходили от Рождества, тем больше жители пускали в дома и сердца настоящих бесов.

И позволяли себе больше.

Свет был приглушен, работали дым-машины, расстилая туман под ногами. Изба была украшена костями и скелетами животных, расписана славянскими рунами. Культ Велеса в городе М, конечно, старались держать в узде, но, как говорится, дьявол кроется в мелочах. Маленькие изображения, статуэтки, надписи на стенах на старославянском – лишь бы подчеркнуть, что город стоит на бесовской земле и живет ею.

Паша обещал, что в этот раз не будет репетиций и заученных движений – только танец в потоке и подчинение животным инстинктам. Конечно, у них была схема – как же Игорь ее ненавидел, потому что Ника буквально впечатала ее ему в мозг, – но лишь с перемещением пар по площадке.

Все, что происходило дальше, было отдано на откуп участникам.

Звери выли, рычали, издавали гортанные звуки, пели и читали на старославянском, растягивали те же колядки, которые зачитывали у дверей жителей города. Музыка то ускорялась, то замедлялась, задавая темп, заставляла участников меняться местами, падать, подниматься, прижиматься друг к другу, а потом распадаться на две части некогда единого целого. Звери кричали и пели среди полумрака, призывая настоящих бесов, которые и так уже гуляли по городу.

Но, как гласит предание города М, если прикинуться одним из них, тебя не тронут.

«Или можно не прикидываться», – заговорил внутренний голос.

Игорь впервые за долгое время захотел отпустить ситуацию и попробовать забыть, кем он на самом деле был.

Если поймать темп и двигаться вслед за Никой, то кажется, что они действительно вместе, словно единый организм.

Они уже почти забыли, каково это.

Когда хочется быть не рядом, не внутри, а везде и сразу.

Музыка снова ускорилась, окончательно вытесняя из сознания все адекватное человеческое.

Игорь следовал за Никой, ее движениями, позволял себе раствориться в них и не думать о том, получается ли у него что-то складно.

Когда ты кого-то любишь, ты об этом не думаешь: ты собираешь ее жар, проводя кончиками пальцев от плеча до ладони, ловишь губами ее вздох, прижимаешься к ней со спины, чтобы почувствовать единое сердцебиение.

Только вот сердца в унисон не бились.

Время остановилось.

Вдох.

Длинный выдох.

Снова вдох.

Сколько вокруг новых запахов.

Изба срублена из сосны и еще немного отдает смолой.

Пахнут еловые ветки, развешанные по углам.

Дым. Кто-то курит не сигареты.

Бес.

Нечисть.

Тут тоже?

Запах противный, ужасный, но манит, потому что это его – их? – суть, находить этот след. Сейчас запах еще не такой затхлый, как будто этот бес еще немного жив.

Кто?

Где?

«Близко».

Игорь завис над Никой, держа ее одной рукой у самого пола. Их лица были друг к другу ближе, чем бывали обычно за последние пару лет.

Только вместо привычного желания или похоти он увидел в ее глазах промелькнувший страх.

Он замер, словно наткнулся на невидимую стену.

– Все хорошо?

– Ты хотел меня укусить, что ли? – Ника поднялась и прижалась к нему.

Конечно, чтобы остальные не заподозрили, что что-то не так. Это же «идеальная Ника Авакова», никто не должен знать, что в ее жизни вообще что-то – все – может быть не так.

Игорь провел языком по клыкам.

Ему понравился ее страх?

– Увлекся, – тяжело дыша, ответил он и убрал маску с лица. Одежда прилипла к коже, ее хотелось снять и сжечь.

– Ты какой-то другой.

– Ты тоже, – длинным выдохом ответил он. Не выдержал и поцеловал ее, прижимая и удерживая за шею. Едва нашел силы, чтобы остановиться. – Ты безумная, ты в курсе?

Обычно Ника отвечала «Ты тоже», но в этот раз промолчала.

– Ребятки, держите себя в руках, – встрял Ярослав. Игорь еле сдержался, чтобы демонстративно не поцеловать Нику еще раз и в очередной раз не показать Яру, что его безответная любовь такой и останется.

– Прекратите, – шикнула Ника. – Ты вообще что творишь? – она с укором посмотрела на Игоря.

– А что такого? Поцеловать тебя нельзя?

– Потом поговорим, не здесь, – она скрестила руки на груди и поправила маску. – Еще не конец, помнишь?

Игорь поджал губы, но не успел ничего ответить, потому что Паша взял микрофон и сообщил, что для следующего танца нужно поменяться партнерами. Настроение у Игоря пропало тут же, потому что Ника сбежала, моментально выбрав себе кавалера.

Игорь жмурился, кусал губы, облизывал их, усиленно гримасничал – все равно под маской не видно, – чтобы успокоиться. Как же его бесило, когда Ника вела себя так, будто она главная, будто последнее слово только за ней, будто она лидирует в их отношениях, а Игорь – так, стоит рядом.

– Ты чего замер? – одернул его подошедший Пашка.

– Пойду подышу, – огрызнулся Игорь. Паша уже набрал воздуха, чтобы возразить, но только сделал шаг назад, предупреждающе и извинительно выставляя руки.

Игорь выскочил на улицу без верхней одежды, несмотря на начинавшуюся метель. Если бы вокруг не было столько людей, уже прыгнул бы в сугроб. Все тело распирало от жара, гнева, злости, ярости, остатков похоти и голода. Эмоции закипали внутри и бурлили. Ужасное описание, очень по-русски литературное, но другое Игорю в голову не пришло.

А потом все потухло.

Как будто кто-то забрал это все из Игоря и куда-то выбросил.

Игорь очень хотел бы, например, вспылить и допрожить эти эмоции, да не получалось. Он дышал так ровно, словно спал, а не собирался пять минут назад загрызть свою девушку. Очень непонятное состояние, незнакомое. Игорь и раньше умел быстро взять себя в руки, но чтобы так резко – никогда. Это же несвойственно людям, верно? С другой стороны, он теперь и не совсем человек.

Не теперь, поправил себя Игорь. Еще ничего не решено. Не теперь.

Игорь пинком разворошил сугроб, но не испытал никакого эмоционального выброса. Просто механическое движение ноги по снегу. Словно выброс и не нужен.

Может быть, это его способность? Оставаться спокойным?

– Брат, у тебя все хорошо? – Арс вышел вслед за Игорем и отвел его в сторону. – Ты там всех напугал.

– Видимо, не всех, – спокойным тоном ответил Игорь, пожимая плечами. – Ника взбесила. А потом… Пуф, – он взмахнул рукой, – и разбесила.

– Шутишь так? – Арслан протянул ему парку. – Замерзнешь.

– Не шучу, – пожал он плечами и оделся. – Странное ощущение. Как будто злость по щелчку выключилась.

– Может, ты у нас хладнокровный двоедушник теперь? – усмехнулся Арс.

– Не знаю, может быть, – Игорь коротко рассмеялся в ответ. – Но оставляет неприятное ощущение незавершенности. Яр с Никой? – спросил он, посмотрев в сторону избы.

– Без понятия.

– Брешешь.

– Конечно, с Никой, а ты как хотел?

– Я хотел свалить из этого города. Жениться на ней и свалить.

– Свалить – желание похвальное, женитьба на Нике… – Арс покачал ладонью перед собой и поморщился.

– Вроде бы пора, разве нет? Мы с седьмого класса вместе.

– Яру ее отдай, пусть перебесятся. Может, ты заодно поймешь, что она тебе не сдалась. Переспит с ним разок, угомонятся.

– Было уже, не угомонились. – Игорь снова пнул ногой снег, но снова ничего не всколыхнулось внутри. Почему он так спокойно об этом говорил?

Арс удивленно уставился на него, но не успел узнать подробности, потому что позади послышался знакомый смех. Ника и Яр наконец вышли. В обнимку. Этот смех Игорю не понравился – и намного больше, чем их чрезмерная близость. Он знал, как смеется Ника, и обычно этот смех ничего хорошего не сулил, только то, что Ника опять напортачила, но не поняла этого. Если вообще стремилась понять.

– Вы чего так долго? – спросил Арс.

– В отличие от некоторых, – Ника покосилась на Игоря, – мы остаемся до конца. Но раз уж вы сбежали, решили выйти. Но дело вообще не в этом, – она отмахнулась. – Чуть не пришлось с Юркой из «Б» класса танцевать, помните его? – Ника снова засмеялась. – Дурак такой, ей-богу, почти сжалилась.

– И над кем еще ты «почти сжалилась»? – пождал губы Игорь. Он ненавидел эту Никину легкомысленность. А еще то, как она не считалась с собственными обещаниями. Например, не вертеть задницей перед другими парнями в формате «я все равно им не дам».

– Да угомонись уже, – как всегда недовольно ответила она. – Это же Юрка. Я ему честно сказала, что если где еще и потанцуем, то в моем ночном кошмаре, – она хихикнула.

– У тебя эмпатия напрочь отбита, – покачал головой Игорь. И ведь угораздило его Нику и такой любить.

– Игорь, хватит мне грубить, сколько раз… – она не договорила и замолчала. – Слушайте, а вы спать не хотите?

Двоедушники удивленно переглянулись и кивнули. Это было странно, но всем действительно очень сильно захотелось спать. Они успели только обсудить, что, видимо, внутренние звери на волю просятся, посмеялись над этим и разошлись по домам.

Близилась полночь. Снег усилился.

Внутренним зверем Игоря был волк, это он уже точно понял – хватило увидеть отражение в витрине. Той ночью Игорь снова не спал, но существовал в его теле отдельно, словно наблюдающий паразит. Волк злился. Очень сильно злился. Волк рычал и драл кору деревьев. Волк искал. Бегал по городу и искал, принюхивался, привыкал к новым запахам и искал те самые. Запахи затхлости, плесени, застоя. Смерть пахла очень неприятно. Это был запах абсолютного ничего, потому что движения жизни в том теле уже нет, и одновременно повсеместного гниения.

Волк был очень зол, и ему было необходимо эту злость сбросить. Как только он нападал на след, словно собака – «ужасное сравнение, Игорь!» – он без разбора бросался на жертву и убивал ее. Плевался вязкой кровью. Не ел бесовского мертвого мяса. Но грыз, пока не был уверен, что больше очередная кикимора на ноги не поднимется.

Потом волк ушел в лес и просто лег на землю. Выдохнул. Отдышался. Поднялся и разворошил мордой снег, смывая кровь. Обратил внимание, что повредил лапу – мелкий бес поцарапал. Лизнул рану и поморщился – защипало.

Наконец волк мог побыть хотя бы немного с самим собой. Отчего-то он помнил, что раньше такого не было. Раньше он не был так тонко настроен на человеческую душу. Просто забирал все дурное, потому что сам по себе дурной. В этот раз что-то было не так. Как будто ему приходилось переживать что-то вместе с этим Игорем. Откуда он вообще знает его имя? И какое «раньше» могло быть у волка, если он начал свое существование всего несколько дней назад?

Запахло утром. Приближался рассвет. Ночная метель постепенно пошла на убыль, и снежинки перестали щекотать нос. Волк сделал глубокий вдох, свернулся клубком и положил голову на лапы. С рассветом он засыпал. Даже если солнца было почти не видно, как тогда.

Вперед, человек, твое время пришло.

3 ГЛАВА – 16 ЯНВАРЯ

«Бойся в святки последователей бесовских. Страшнее они хозяев своих, ибо средь людей прячутся, потому что сами когда-то людьми были».

«Святочный бестиарий города М», Климентий Бодунов

Игорь проснулся и снова не почувствовал, что хоть сколько-то выспался. Кажется, он вырубился на пару часов после того, как заснул волк, но настоящим сном это было трудно назвать. Все тело ломило, как будто Игорь сам всю ночь носился по городу и грыз всяких демонических тварей. Лицо в зеркале в ванной выглядело не лучше: худое, осунувшееся, под глазами появились темные круги, непонятного цвета волосы между блондом и темно-русым торчали во все стороны. Опять пора идти стричься. Отрастил бы подлиннее, чтобы не париться, да Клим запрещал. Игорь привык считать, что это в нем говорили старые замашки сына священника.

– Все нормально? – спросил дядя, внимательно разглядывая помятого Игоря, практически выползшего на кухню. – Ты где ночью был?

– Дома, – хрипло ответил тот, доставая первую попавшуюся большую кружку и нажимая на кнопку кофемашины. Аппарат неприятно загудел: это говорило о том, что в нем закончилась вода. – Твою мать.

– Не выражайся, – спокойно обрубил его Климентий и встал, чтобы помочь страждущему племяннику. – А если честно? – Он отодвинул его, залил воду, проверил есть ли зерна и снова запустил кофемашину.

– По лесу бегал и нечисть искал, – огрызнулся Игорь.

– Ага, конечно, – хмыкнул Климентий.

– Что-то не так? – хрипло и недовольно спросил Игорь, делая большой глоток. Горячо, зараза.

– Да весь ты не так. Выглядишь паршиво, врешь еще хуже.

Игорь закатил глаза и промолчал, только рыкнул.

– Чего скалишься? Как будто звереныш какой-то, ей-богу, – Клим покачал головой. – Много кого поймал, охотник на нечисть?

– Кикимору, парочку леших и упыря, – Игорь наиграно улыбнулся. – Успокойся, сплю плохо, вот и все. Извини. – Он сел за стол и облокотился на руку, наблюдая за темной жижей в кружке и буквально моля о том, чтобы она его поскорее взбодрила. Игорь не любил такие вымотанные состояния, потому что всегда радел за максимальную ясность ума.

Дядя выглядел так, словно хотел что-то спросить, но в последний момент передумал. Странно: обычно Климентий говорил все, что думал, да еще и сразу, а спрашивал еще быстрее, особенно если это касалось Игоря. Но в итоге он грустно пробурчал что-то себе под нос и оставил племянника одного. Игорь решил, что разберется с этим после, тем более что Ника прислала уже семь сообщений-напоминаний о том, что они все договорились встретиться «уже через полчаса, Игорь»

Кофе подействовал, но очень ненадолго. Поэтому, когда Игорь зашел в кафе и нашел глазами столик, за которым его уже ждали друзья, то тихо застонал: они все выглядели ужасающе бодро и настолько свежо, что Игорь от злости и усталости стиснул зубы. Как же ему хотелось, чтобы хоть кто-то из них так уставал, как и он. Они все стали двоедушниками, почему тогда только Игорь страдал от бессонницы? Если это было его способностью, то он уже был готов отказаться и все поскорее забыть. Лишь бы поспать.

– Чтоб вы знали, я вас всех ненавижу. Всех до единого, – сказал Игорь и сел рядом с Никой, дежурно поцеловав ее.

– Ты чего это? – нахмурилась она, чуть отстранившись, чтобы разглядеть его получше. – Плохо спал?

– Проще сказать, вообще не спал. – Игорь развалился на диванчике, подложив под шею одну из подушек и вытянув ноги. Минимальное удобство, но на долгое сидение с прямой спиной он еще не был готов даже морально.

– Ты хоть дома был? – ухмыльнулся Яр.

– Конечно, дома, – огрызнулся Игорь. Со вчерашнего дня Ярослав бесил больше обычного, но у Игоря не было сил даже особенно на него злиться.

– А чего тогда не спал? – спросил Арс. – Мы как раз обсуждали, что вырубились, как только домой приехали.

– Мне срань какая-то снилась, – скривился Игорь. – Бесы всякие, – с небольшой паузой добавил он. Почему-то решил, что не стоит рассказывать остальным, что именно он видит ночью.

«Правильно, – заговорил внутренний голос. – Лучше держи меня при себе. Не поймут».

С каких пор у внутренних голосов есть свое мнение?

– Кошмар, что ли, приснился? – хохотнул Ярослав.

– Ты прям нарываешься, – сощурился Игорь.

– Боже святый, очень страшно, – Ярослав рассмеялся.

– Прекратите. – Арс чуть повысил голос. – Ты уверен, что все в порядке? Ты единственный из нас плохо спишь с момента встречи с Владимиром.

«Соври».

– Может, моя человеческая душа сопротивляется демонической, – устало усмехнулся Игорь, но не увидел в друзьях адекватной реакции на иронию. – Честно, не знаю. Наверное, мозг так переваривает происходящее.

– А мне и правда кошмар приснился! Очень реальный и жуткий! – чуть громче и веселее, чем ожидается в приличном обществе, заявила Ника, ерзая на стуле. – Вы никак не даете мне и слова вставить! – тут же сказала она в ответ на недоуменные взгляды друзей. – Моя ночь точно прошла лучше всех вас вместе взятых! И я была одна, не смотри так на меня, – сказала она Игорю, хотя он даже не собирался что-либо ей говорить. Задумался о том, что еще совсем недавно поругался бы с ней из-за этой ремарки, а теперь стало как-то плевать.

Он чуть отсел и сурово посмотрел на Нику. Такая восторженность была ей совсем не к лицу, потому что, как и смех накануне вечером, не обещала ничего восторженного.

– Вот я выгляжу как человек, которому приснился кошмар, – он показал на себя. – Ты выглядишь так, как будто сбылась твоя мечта стать актрисой.

– Я просто люблю хорошие хорроры, – снисходительно улыбнулась Ника, хотя комплимент, конечно же, не пропустила, а как обычно приняла как данность. – Короче! – Она села поближе к столу и выпрямилась, приготовившись рассказывать. Игорю все еще не нравился ее энтузиазм. – Помните, я Юре вчера про танцы в кошмаре сказала? – Все кивнули. – Мне это и приснилось! Все так реально было, я не сразу сообразила! В общем, – она выдохнула и чуть успокоилась, – мы с Юрой танцевали в избе у Пашки. Только темно было, как в подвале. Все вокруг словно неживые были и похожи на зомби. Стояли тихо и молча. Потом Юрка посмотрел на меня, и я как в замедленной съемке увидела, как у него глаза от ужаса округляются. – Ника широко раскрыла ладони у своего лица. – Он кричал, чтобы я его отпустила, а я крепко держала! Вцепилась в его руки, у меня из-под ногтей текла кровь, – продолжала Ника все с большим восторгом. – И я говорю ему: «Я же обещала тебе танец в ночном кошмаре!» Мне еще потом подумалось, а почему остальные не танцуют, – и все зомби принялись покачиваться и танцевать! Музыка еще была такая…

– Зловещая? – усмехнулся Яр, имитируя устрашающий голос рассказчика какой-нибудь заведомо плохой страшилки. Как обычно, поддакивал ей, лишь бы обратила внимание.