В тихом городе бесы

Мария Дмитриева

В тихом городе бесы

1 ГЛАВА – 12 ЯНВАРЯ

«На второй день святок открывается тонкая завеса между нашим миром и их, и выходят бесы наружу, да ходят по земле нашей невидимые глазу человеческому. Двенадцать дней им бесчинства свои вершить и ходить от святого вечера до воды святой. Не убить бесов да не укротить – можно лишь не дать им собой овладеть да выдержать срок, отведенный им».

«Святочный бестиарий города М», Климентий Бодунов

– Неужели умер? – удивленно спросила Ника, нависая над телом. Пожилой мужчина лежал на снегу с приоткрытыми глазами и неестественно вывернутой ногой. – Дядь Саш?

– У него все крыльцо в крови, не тупи, – скривился Ярослав и сделал несколько шагов назад, оглядываясь. Вокруг было пусто и тихо. Слишком тихо для их города в самый разгар святок, разве что не унималась привычная для этого времени метель. Почему случайные убийства всегда происходят в такой гробовой тишине? За их компанией же никто не следит? Никто не должен следить, кому они нужны, на шестой день святок все уже в избах гуляют.

– Надо уходить отсюда, пока нас не заметили, – сказал Арс, тоже осматриваясь и оценивая обстановку. Заглядывал в окна соседних домов, отмечал, у кого горит свет, вышел ли кто на улицу. – Не смотрите так на меня и не трогайте его, – добавил он суровее, когда Ника потянулась к старику. – Не хватало еще оставить отпечатки, то-то отец порадуется.

– Мы же и раньше ступеньки водой поливали. – Ника продолжала рассматривать тело в надежде увидеть хоть какие-то проблески жизни. – Да и Александр Васильевич крепкий мужик. Может, не умер все-таки? Может, скорую вызвать? Игорь?

Это была их маленькая традиция на святки: поливать ледяной водой крыльцо бывшего учителя математики Александра Васильевича – в народе «дядь Саши». Делали они это, наверное, лет с десяти и даже готовились заранее: разливали воду не вечером перед гуляниями, а в обед, чтобы точно замерзла. Если поскользнется не дядь Саша, а кто-нибудь другой – все равно пакость будет исполнена.

Подобные «бесчинства», если уж называть это правильно, творили все, потому что это именно то, что делают на святки. Считалось, что таким образом можно отогнать бесов, которые бродят по улицам. Кикиморы, лешие, банники, упыри – в городе М верили в них и даже в некотором роде прославляли, потому что святки привлекали толпы туристов.

Как и все жители города М, Игорь и его друзья воспринимали святки как радостную данность, а к двадцати годам даже не растеряли интереса. Колядки, переодевания, запугивания людей на улицах, мелкие пакости типа вылитой воды на крыльцо – город М этим всем жил и не мог по-иному существовать.

Дядь Саша исправно каждый год делал вид, что поскользнулся на ледяном крыльце, ругался пятиэтажным матом, иногда даже гонялся за бывшими учениками с ружьем, постреливая дробью в снег. Но после он всегда улыбался, смеялся и звал их в гости, чтобы напоить крепким чаем с лимоном (другой он не любил) и с конфетами «Птичье молоко», которые покупал для них с утра. Иногда по старой памяти давал решать какие-то математические примеры, изображая из себя сфинкса: за правильные ответы выпускал детей навстречу приключениям на их «вечно горящие от юношеского безделья пятые точки». Считал, что хоть так заставлял их мозги работать на благо чего-нибудь. Из всех учителей именно Александр Васильевич имел особую тягу к своим самым несносным подопечным: он говорил, что при должном пинке их нестандартное мышление может творить удивительные вещи.

В этот раз, как и всегда, друзья спрятались за забором и наблюдали за двором через давно сделанное отверстие между досками, которое дядь Саша все так же давно обещал заделать, «да никак руки не доходили». Правда, после этой фразы он всегда заговорщически подмигивал.

В этот раз, как и в множество предыдущих, Александр Васильевич вышел на крыльцо и поскользнулся. Друзья замерли в радостном ожидании, потому что даже спустя столько лет не переставали смеяться с его вычурных и совсем не театральных падений.

Но поводов для смеха не нашлось.

– Игорь? – чуть повысила голос Ника. – Может, все-таки скорую? – спросила она нервно, потому что он как обычно углубился в свои мысли и не слушал ее.

– Надо бы. – Игорь проигнорировал ее выпад: в жизни что угодно было важнее истерик его «благоверной», и особенно в сложившейся ситуации. Присел рядом с дядь Сашей и посветил фонариком в телефоне на рану. Проверил пульс и реакцию зрачков. Если признаки жизни в старом математике и были, то почему-то они оказались незаметны.

Или он так испугался, что не захотел их заметить?

– Но он возрастной, много крови уже потерял. Можем не успеть.

– А мы хотим успеть? – заговорил Яр и посмотрел на друзей. Ника уже набрала в грудь воздуха, чтобы как обычно картинно возмутиться, но промолчала.

Игорь не знал, что сказать. Сердцебиение близилось к стадии тахикардии. Решение вроде бы простое, кому нужен этот старик.

Но это же… Убийство?

Арс посмотрел на него, поджав губы.

– Ты уверен, что скорая не поможет? У него пульс есть?

– Нитевидный, – вспомнил Игорь термин из учебника, снова приложил пальцы к сонной артерии дядь Саши. – Теоретически, если мы прекратим разглядывать тело, то шансы на жизнь у него есть, сейчас медиков в городе больше, чем полицейских. Но если он выживет…

– …то скажет, что поскользнулся и из-за кого, – закончил за него Арс.

– Отец твой не замнет? – спросил Яр.

– Без понятия, – тихо сказал Арслан, хотя на самом деле мало верил, что майор полиции будет прикрывать сына-убийцу и его друзей.

Игорю не нравилась перспектива. Если он послушает свою совесть и призовет друзей последовать за ним, тогда всю четверку повяжут, и прощай медицинский колледж Игоря, прощай киношкола Ники, прокурорская карьера Арса и театральное училище Ярослава. Прощайте все отдельно взятые и собранные вместе мечты. А Игорь вообще-то жениться на Нике хотел да от святок подальше уехать и навсегда.

Однако, если же Александр Васильевич успеет умереть, а они каким-то образом заметут следы, то у их ситуации появится сразу несколько менее печальных альтернатив. Хотя все равно не самых приятных.

Надо было сделать выбор.

А как сделать адекватный выбор, когда перед тобой лежит бывший учитель – скорей всего уже мертвый, – а ты и твои друзья автоматически вот-вот станете главными подозреваемыми в его смерти? А так и будет, когда он сам станет врачом? Придется делать выбор, кого спасать, а кого – нет? Дядя учил, что врач обязан спасать жизни. Тогда почему Игорь сомневается?

– Давайте уже что-то думать, – нарушил тишину Яр, топчась на одном месте, засунув руки в карманы куртки. – Дядь Саша меня вот никогда не любил и все время говорил, что я от папаши не сбегу. Так что пусть себе помирает.

– Яр! – шикнула на него Ника.

– Что? Что «Яр»? – он подошел к ней. – Я же вижу, вы все об этом думаете. Наше будущее против мертвого старика.

– Он любил нас вообще-то, – продолжила Ника. – Почти всех, – уточнила она, проследив за вздернутыми бровями Ярослава.

– Хочешь в киношколу попасть? Как думаешь, там позитивно отнесутся к тюремному сроку? – накинулся на нее Яр. Ника замолчала. – Вот именно. Думаю, все присутствующие тоже хотят жить без отягчающих обстоятельств.

– Оставим его, и все, – заговорил Арс, привыкший брать на себя роль лидера. – Яр прав, никому из нас проблемы не нужны. Проверьте, чтобы ничего тут не указывало на нас, и уходим. Засветимся в городе, чтобы хоть какое-то алиби было, дальше разберемся.

– Но мы же можем его спасти, – снова попыталась остановить всех Ника. Она уже почти согласилась, что парни были правы, но они же УБИЛИ ЧЕЛОВЕКА. – Игорь? – Она посмотрела на него с вызовом. – Кто там вещал, что поступил в медицинский, чтобы спасать людей?

– Хватит давить на меня. – Он скривился. – Я клятву Гиппократа еще не давал, – Игорь встал и отошел от тела. В ту секунду Нике показалось, что он стал выше, а привычно мягкие черты лица – острее, что делало его совсем суровым.

Рядом раздался хлопок.

И еще один.

Все тут же надели маски ряженых и обернулись. Рефлекс сработал, как часы: как будто они уже не первый раз убивали людей на святки и специально участвовали в гуляниях, чтобы было удобно скрываться. Хотя в их случае маски скорей были опознавательным знаком. Если старшему следователю Сатаеву доложат, что рядом с местом преступления видели черного медведя, ярко-оранжевого кота, красную лисицу и серо-золотого волка, он безошибочно угадает своего старшего сына и его вечно попадающих в передряги друзей.

К крыльцу приближался человек в черном пальто и простой черной маске на половину лица и аплодировал.

– Я думал, вы будете ломаться дольше, но вы оправдали мои ожидания. – Мужчина широко и довольно улыбался. – Вы сильно не переживайте, хотя, судя по всему, вы не очень-то переживаете: он умер не из-за вас. Точнее, из-за разлитой воды на крыльце, конечно, но он не удержал равновесие из-за вывихнутой ноги.

– Не понимаем, о чем вы. – Арс вышел вперед, прикрывая собой остальных и скрещивая руки на груди. Он был высоким и крупным – спасибо генам, греко-римской борьбе и боксу – и часто этим пользовался.

– Не доверяете мне, похвально, – мужчина снова улыбнулся. – Я поясню. Ваш Александр Васильевич, повторюсь, вчера вывихнул ногу, – он указал на все еще лежащего и не подававшего признаков жизни старика. – Пошел непривычным путем в продуктовый, видите ли, черная кошка дорогу перебежала да мяукнула. А еще он к врачам ходить не любит, боль заглушил алкоголем. Когда пошел на задний двор, забыл про ногу и ступил ею на лед, не удержался, и вуаля! – Казалось, что внезапно появившийся неизвестный радовался такому стечению обстоятельств. Не хлопают люди в ладоши, рассказывая другим о чьей-то случайной неслучайной смерти.

– Ты что за отморозок? – громко и с наездом спросил Арс. Мужчина шагнул еще ближе, чтобы его было лучше видно в свете одинокого фонаря. Он сделал странное движение рукой, снимая маску, и Арс мог поклясться, что она растворилась в дымке. Лицо у незнакомца было бледноватое и вытянутое, нос – длинный и острый, глаза – слишком светлые для такого странного темного образа, чуть зауженные. Эдакий Джокер, даже улыбка казалась презрительно широкой.

– Действительно, я не представился, – мужчина протянул руку для рукопожатия. – Владимир Третьяков, одинокий, надеюсь ненадолго, исполнитель воли Велеса и ваш будущий наставник.

Друзья переглянулись и нервно рассмеялись.

– Исполнитель воли Велеса? Наставник? – усмехнулся Яр, выглядывая из-за плеча Арса. – Мужик, ты бы шел отсюда. Давай мы тебе водки купим да разойдемся по-хорошему.

– Откуда вы знаете, что он ногу вывихнул? И что другой дорогой из-за кошки пошел? – Игорь вышел чуть вперед. Владимир просиял.

– А ты внимательный, – он снова улыбнулся. – Скажем так, я поставил этого человека перед выбором: идти привычной дорогой или отдаться на милость суеверию. Работа у меня такая: корректирую реальность, чтобы людей смущать. Наш прекрасный труп выбрал второй вариант, а дальше историю вы знаете. Вы ведь читали «Мастера и Маргариту» в школе? Тогда можно сказать, что я та самая Аннушка, которая разлила масло. В нашем случае – воду.

– И где же Воланд с Бегемотом? – спросила Ника с иронией.

– Они не любят светиться, – Владимир рассмеялся. – Здесь только я. Но я очень долго делаю всю работу один и очень от этого устал.

– А при чем тут мы? – спросил Арслан, чуть нависая над ним.

– При том, – Владимир заговорил другим голосом, более глубоким и скрежещущим одновременно, заставив Арса сжаться, – что я могу решить вашу проблему. – Он прислушался к звукам позади: сосед вышел на шум.

– Эй, балбесы! – закричал сосед. – Опять старика мучаете? Чего молчите? Доигрались там небось? Оставьте человека в покое, а то я полицию вызову! – Он угрожающе помахал кулаком, а потом тряхнул головой. – Васильевич, ты там один или нет, понять не могу!

– Ты чего раскричался, Михалыч? – ответил ему Владимир, который внезапно превратился в ожившего и вполне себе здорового дядь Сашу. – Нормально все, бездари в этом году наконец про меня забыли, – и посмеялся он совсем как Александр Васильевич.

– Ты все равно смотри аккуратнее с ногой-то! – крикнул сосед. – А то не дай Бог навернешься, и поминай как звали.

– Нормально все будет, Михалыч, – усмехнулся Владимир, помахал соседу рукой и коротким кивком поманил четверку в дом. Те, ошеломленные, тихо пошли за ним.

За порогом Владимир снова стал самим собой, потер руки, согревая их, и взял с плиты чайник, чтобы налить воды.

– Вы садитесь, нам с вами многое стоит обсудить.

Игорь сначала хотел возразить, что им обсуждать нечего, но невозможно было сопротивляться растущему любопытству. Как этот Владимир их нашел? Откуда он их знал? Как ему удалось обмануть соседа Александра Васильевича? Почему он решил им помочь? Кто он вообще такой?

Игорь смотрел на друзей и понимал, что они задаются теми же вопросами, поэтому и  послушно сели и замолчали. Как строить беседу с таким человеком?

– Кто вы? – осторожно начал Арс, уже несколько раз пожалевший о том, что пытался угрожать Владимиру. Нутро подсказывало, что не стоило спорить с тем, кто только что выглядел, как оживший труп старика на крыльце.

– Человек, – буднично ответил тот и поставил чайник греться . – Но и не совсем человек, как вы должны были заметить, – он повернулся к ним и снова довольно улыбнулся. – Простите за сумбур, мне еще не приходилось передавать кому-то дела, немного волнуюсь. – Он пожал плечами и сел во главе стола. – Если по-научному, то таких, как я, называют двоедушниками.

– Свят-свят-свят! – закричала Ника и перекрестилась, вжимаясь в Игоря. Он инстинктивно обхватил ее руками и про себя отругал за такую реакцию. Уж им-то не стоило поминать никаких святых духов.

– Не поможет, – Владимир наиграно поджал губы.

– Двоедушники ночами в зверей обращаются, – чуть напряженно сказал Арс.

– Правильно, пятерка, Сатаев, запишем в журнал, – продолжил Владимир, шутя. – Но я сегодня просто не засыпал. С годами научитесь. Важная ночь. Повторюсь: еще не приходилось мне выбирать себе преемников. Надеюсь, вы уже догадались, что мой выбор пал на вас.

– Почему? – Ника вцепилась в Игоря.

– Потому что вы верите. Чтите традиции. Вам не нужно проводить ликбез о святках и бесах. – Владимир снова посмотрел на Арса.

– Под эти критерии каждый второй в городе подходит, – не выдержал Игорь.

– Но не каждый второй из года в год поливает крыльцо старика и радостно ждет, что он поскользнется, – Владимир перестал улыбаться. – И даже не каждый десятый оставит своего бывшего учителя умирать, потому что верно рассчитал, что он никому не нужен.

– Это вы так намекаете на то, что мы ужасны настолько, чтобы стать… нечистью? – с нервной усмешкой спросил Яр.

– Нет, ни в коем случае, – Владимир оскорбился. – Вы – хорошие ребята. Но способны пересекать черту. Делать сложный для многих людей выбор. В нашем деле не нужны моралисты, но передавать силу маньякам тоже будет неправильно. К тому же удобнее сразу выбрать четверых друзей, а не искать по иголке в стоге сена в надежде, что команда впоследствии сработается.

– Не сходится, – заговорил Игорь. – Вы сказали, что вы один. Зачем вам четверо?

– Отлично подмечаешь детали, весь в… – Владимир осекся и быстро продолжил: – Двоедушников всегда четверо. Пропустим шутки про всадников Апокалипсиса, они неуместны и перестали меня радовать на году эдак шестом, – добавил он. – Но так вышло, что мои товарищи умерли, и я остался один. Отработал двадцать два года и попросился на пенсию. Но это все пока не нужная вам математика. – Владимир отмахнулся, как будто рассказывал скучные и обыденные вещи из мира стереотипных клерков и бухгалтеров. – Вы мне лучше вот что скажите… – чайник закипел, и Владимир принялся искать кружки.

– В левом ящике сверху, – направил его Игорь, невольно задумавшись, что по привычному за много лет сценарию это дядь Саша должен был наливать им чай, кормить вкуснейшими конфетами и сетовать, что они никак не вырастут и не перестанут «чудить на праздники». Где-то внутри екнуло, но очень коротко, как будто труп на крыльце никак не касался Игоря. Это так выглядит шок?

– Спасибо, – Владимир улыбнулся ему и разлил чай. – Вы же хорошо знаете легенду нашего города о сражении Велеса и Перуна?

– Велес изменил своему предназначению и начал сеять хаос на земле, Перун вызвал брата на бой, сразил, отправил под землю. Велес просил о помиловании, и Перун позволил ему и его слугам один раз в год на двенадцать дней появляться на земле, – будничным тоном ответил Игорь. Он даже не сразу сообразил, что ответил как-то на автомате: лучше Игоря никто не знал все легенды города М, разве что его дядя Климентий, владевший книжным магазином и библиотекой с собранием редких книг о святках, бесах и славянской нечисти.

– Хороший ответ, но пятерку не поставлю, – Владимир улыбнулся. Игорь поежился: так часто улыбаются только психи или плохие актеры. – Как легко войти во вкус преподавания, даже не ожидал. Есть несколько уточнений. Во-первых, и это правда очень важно, вопреки расхожему мнению, сам Велес выйти не может: Перун оказался хитрым и поставил такое условие. Слуги его быстро поняли, что их никто не контролирует, и за одни святки оторвались так, что даже их хозяину стало стыдно. Тогда он начал создавать двоедушников, – Владимир отпил чай, – раз в сорок лет он наделяет четверых людей вторыми душами и магическими способностями, чтобы держать его подчиненных, так сказать, в ежовых рукавицах. Но, сами понимаете, никто не любит полицию. Поэтому тут нужны люди, которые не испугаются упырей и смогут в случае чего пойти на крайние меры. Иногда даже лешего можно успокоить только через отсечение головы. Я шучу, конечно, но на этой работе случается всякое.

– Это бред какой-то, – выдохнул Ярослав.

– Я тоже так думал, когда впервые услышал. – Владимир пожал плечами. – И вот я здесь. Но одному эту работу выполнять сложно, и я договорился с руководством, – он перешел на доверительный шепот, – чтобы меня отпустили на пенсию пораньше. Но я должен найти четверых себе на замену. Знаете, это примерно как когда банк прощает долг по ипотеке, если в срочном порядке самостоятельно продашь помещение.

– Что за способности у нас?..

– Почему мы вообще должны согла?.. – Игорь заговорил вместе с Ярославом, но остальные посмотрели на него с таким непониманием, что он тут же замолчал.

– Способности получите после официального согласия. – Владимир сделал вид, что не слышал второй вопрос. – Не скажу какие, потому что это отражение вашей человеческой души, узнаете в процессе. И я не обязываю вас согласиться, – он внимательно посмотрел на Игоря, – но вы должны сейчас же дать ответ. Либо все четверо, либо никто, мне нужен полный пакет, а не урезанный тариф. Просто напоминаю, что я замел следы с убийством вашего бывшего учителя.

– А вторая душа… – осмелела Ника, теребя косу, – это как в «Портрете Дориана Грея»?

– Неплохое сравнение, – Владимир задумался. – В некотором роде. Я бы сказал, что это как дополнительный загранпаспорт. Все грехи можно на нее записывать, а при прохождении райской границы нужный штампик поставят. Сможете делать все, что вам захочется. И никто не осудит.

– В чем подвох? – спросил Арс.

– Его нет. – Владимир говорил пугающе спокойно. – Это награда, а не проклятие. Но я понимаю ваше беспокойство. Такое надо переварить. Попробовать. А знаете что? – он засиял лампочкой Ильича. – Хотите тест-драйв? Побыть двоедушниками до конца святок. Если поймем, что друг другу не подходим, – изменю вашу память, вы все забудете, а я вас больше не трону. – Он открыл упаковку птичьего молока и надкусил одну из конфет. – Восхитительно, Александр Васильевич для вас все-таки самые дорогие и вкусные покупал, – добавил Владимир между делом, слизывая шоколад с пальцев.

– И что нужно сделать для этого тест-драйва? – осторожно спросила Ника, обескуражив друзей. – Кровью договор подписать?

– Это старообрядчество. – Владимир закатил глаза, безуспешно пытаясь скрыть удивление и радость. – Нужно просто согласиться. Вслух. Ближе к Крещению снова поговорим, скажете, как оно вам. Но напомню, – он чуть повысил голос, видимо, чтобы они точно запомнили, – либо вы идете на это вместе, либо не идет никто. Одиночные заявки не принимаются.

2 ГЛАВА – 15 ЯНВАРЯ

«Проще всего бесам сманить того, кто стоит на распутье, какой бы сильной душа его ни была. Сильную душу присвоить почетнее, ибо человек с сильной душой ломается с громким треском, который слышно во всех обителях подземных».

«Святочный бестиарий города М», Климентий Бодунов

Земля. Воздух. Ветер. Снег.

Я тяжело дышал после долгого забега в никуда. Кажется, бежал в лес. Или в город. Или мимо домиков в частном секторе. Я зарылся лапами в землю, пытаясь ощутить рыхлость снега и мерзлые комки под когтями.

Вдох.

Длинный выдох.

Снова вдох.

Сколько вокруг новых запахов.

Елки очень пахучие. И сосны. Дуб пахнет мудростью и сном. Сквозь снег чувствуется запах мертвой до весны земли.

В той сосне в дупле спят белки.

Родные запахи. Очень близкие, пусть и лишь отдаленно знакомые.

Медведь. Лисица. Дикий кот.

Звери других двоедушников еще совсем малыши, только что рожденные дети. Лишь пытаются понять, как им передвигаться, куда ходить, что делать и как. Первыми жертвами они выбирают лесных зверей. Наверное, я бы так же поступил, если бы не…

Запах костра. Кому-то подожгли поленницу.

Странно, что обычно все святочные бесчинства творят в частных домах. Видимо, потому что в многоквартирных как-то потерялся сам дух бесовства. Бесу нужна воля, а не лестничная клетка.

Бесы.

Нечисть.

Как же ими кишит город, почему никто их не видит? Они же так ужасно пахнут, почему никто не чувствует этот удушающий мерзостью запах?

Рядом кто-то закричал. Надо бежать. Кажется, меня заметили. Меня боятся. Но я же хочу вас спасти!

Интересное ощущение. Новое. Как будто давно дремавшее.

Сколько я спал? Столько лет ждал своего часа и даже не знал, что жду его. Как теперь все успеть и надо ли успевать?

Кикимора.

Упырь.

Сколько злых домовых.

Банники выбирают жертв попьянее.

Как же бесы воняют затхлостью.

Откуда я знаю их имена? Почему я вижу их так отчетливо, почему их запах для меня – такой яркий?

Вдох.

Сосны.

Как бы не запутаться. Слишком много нового вокруг.

Помни о цели, помни о цели.

Иди по следу, ты не следопыт, но это твоя работа, твои лапы приспособлены для бега по снегу, так беги, беги по следу!

Ну здравствуй.

Упырь следит из-за угла дома за девушкой. Мне плевать на нее, но не плевать на тебя, упырь. Не плевать на грязного, с сочащейся слюной мертвого беса. Почему я чувствую, что только я могу тебя остановить, только я могу вонзить зубы в твою глотку?

Почему я этого так отчаянно хочу?

Провожу языком по острым клыкам.

В два больших прыжка я достигаю цели. Не сразу попадаю – я так долго спал, что отвык, – кусаю за плечо, но этого уже достаточно, чтобы остановить тебя. Больше оплошностей я не допущу, поэтому нападаю еще раз и в этот раз хватаю зубами твое горло.

Кровь упырей очень вязкая и насыщенная железом.

И это не конец.

Город пропах бесами и нечистью.

Теперь я вас вижу, чую, иду по вашему следу.

И вам от меня не спрятаться…

…Кровь вязкая. Снег рыхлый. Лапы не сразу привыкают бежать. Снег приятно щекочет нос.

Остатки мертвой плоти засыхают на морде. Приходится зарыться в сугроб, чтобы умыться. Кого я убил сегодня? Лешего?

– Игорь! – Ника ткнула его в бок. – Очнись уже, тут важный разговор вообще-то.

Игорь тряхнул головой, пытаясь осознать и вспомнить, где он находится. Точно. Они договорились встретиться утром в кафе. Почему так сложно привыкать к человеческому облику после превращений? Почему остальные выглядят так, как будто всю ночь не бегали по лесу? Он не мог быть в этом один, их же четверо!

Почему друзья молчат?

– Игорь! – Ника уже не на шутку разозлилась.

– Прости, – он отмахнулся и отпил кофе. – Не выспался.

– И что же, извини, ты делал всю ночь? – возмутилась она.

– Просто плохо спал, Ник, – ответил Игорь сурово. Ему никогда не нравились эти уколы якобы ревности. – Вам как будто было легче. Я почти не сплю с того дня, как мы согласие дали.

Он не сразу подобрал слова, чтобы не привлекать внимание окружающих и чтобы самому лишний раз не озвучить «с того дня, как мы связали души с адом». Если ад вообще существовал. В этом Игорь до недавних пор сомневался, несмотря на то что его дядя был из максимально религиозной семьи. Интересно, бабушка вертится в гробу, держась за крестик?