Совсем недетские сказки

После ее ухода Никсону понадобился новый ассистент. Нам представили его на собрании группы после занятий. Я недовольно смотрела на часы – ассистент опаздывал. У меня сегодня кружок Маршалла, и не хотелось задерживаться. На днях я нашла несколько интересных локаций для фото и планировала прийти сразу после лекций, чтобы обсудить их с Аароном.

Из мыслей меня вывел скрип входной двери. В аудиторию вошел молодой высокий темноволосый мужчина. Видимо, это был новый ассистент.

– Извините за опоздание, профессор, – раздался бархатный мужской голос. Я непроизвольно сглотнула, ощутив, как в груди расплывается странное тепло. Ассистент подошел к профессору и что-то тихо сказал ему, передавая папку. Затем обернулся и пробежался глазами по аудитории. Когда его взгляд достиг меня, он на мгновение застыл. Я же утонула в его карих глазах. Сердце затрепетало в груди, словно хотело вырваться на свободу, а по спине пробежали мурашки. Но, от того ли, что этот мужчина красив, или было что-то еще?

Рука сама потянулась к горлу, которое внезапно пересохло. Почему он кажется мне знакомым? Обрывки воспоминаний – холодный ветер, тихие, почти не различимые шаги, боль в плече – мелькнули и рассыпались, как бисер.

Вспомнив слова Райли, я мысленно согласилась с ней, этот мужчина был чертовски привлекателен! От молодого кареглазого брюнета исходила атмосфера спокойствия и дружелюбия.

– Позвольте представить вам мистера Натаниэля Освальда. Можете обращаться к нему по всем организационным вопросам, – объявил Никсон.

– Натаниэль, сокращенно Нейт, значит? – прошептала я, словно пробуя это имя на вкус.

Как только я это сделала, Освальд посмотрел на меня с удивлением. Зрачки его расширились на мгновение, и я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Услышал? Да, нет, наверное, показалось.

В конце лекции профессор попросил меня остаться на пару минут.

– Натаниель, это мисс Уолкер, – представил меня Никсон. – Она староста. Если не сможешь меня найти, смело обращайся к ней по всем вопросам.

– Приятно познакомиться, мистер Освальд, – сказала я, протягивая руку ассистенту.

– Можно просто Нейт, – улыбнулся Натаниель, отвечая на рукопожатие.

С чего бы он так неофициально себя ведет? Студентам это, безусловно, понравилось бы, но не мне. А вдруг он все-таки услышал, как я назвала его сокращенным именем? Да и после знакомства с Дареном такое дружелюбие казалось подозрительным. Лучше сразу установить границы, не позволяя никому их пересекать.

– Предпочитаю «мистер Освальд», – голос прозвучал резче, чем хотелось. Его брови взлетели вверх, а в уголках губ заплясала тень улыбки. Отвернувшись, я обратилась к Никсону, напомнив: – Профессор, у меня кружок с профессором Маршаллом, кажется, вы хотели передать ему какие-то материалы.

В итоге оказалось, что у нас целых две коробки материалов, поэтому Натаниель был отправлен со мной. Хоть кружок фотографии находится в том же здании, профессор переживал, что я не справлюсь с тяжелыми коробками одна.

Мы шли молча, и лишь несколько раз Освальд задавал вопросы о расписании и мероприятиях, проводимых в колледже. Когда мы проходили мимо стенда с наградами, он остановился, привлеченный чем-то. Я подошла к нему и увидела, что он рассматривает работы с прошлого фотоконкурса.

– Это же твоя работа? – с интересом спросил Натаниель, указывая на стенд. Я кивнула, поняв, о какой фотографии идет речь. – У меня такое ощущение, что я уже видел это место…

– Это Лес Бладрейн, к северу от Фогхилла. Часть обрыва на фото видна с шоссе, ведущего в город. Если ехать из колледжа, особенно утром, можно увидеть, как лучи солнца пробиваются сквозь густой туман, – объяснила я, глядя на фотографию. Затем посмотрела на Освальда, на его красивом лице появилась довольная улыбка. А он слушал, слегка наклонив голову, и в его глазах проскользнуло… узнавание? Или просто игра моего воображения?

Я невольно улыбнулась в ответ, прежде чем успела осознать это. Мысленно выругалась, стиснув челюсти. Но уголки губ все еще предательски подрагивали.

– Что вас так развеселило?

– Ты умеешь говорить сложными предложениями. Оказывается, с тобой все же можно найти общий язык, – откровенно признался Натаниель.

Я не совсем поняла, зачем ему со мной находить общий язык. Для общения ассистент-староста в этом нет нужды. Или после Дарена стала слишком подозрительно относиться к людям, видя в их действиях подвох? Кажется, я становлюсь параноиком.

Перед кабинетом кружка я попросила оставить коробки у двери, заверив, что сама справлюсь. Пара метров не составит труда, а Маршалл не любит, когда его отвлекают от работы.

– Можешь дать мне свой номер? – спросил Натаниель, протягивая мне свой телефон. Поймав мой недоуменный взгляд, он пояснил: – На случай, если я не смогу связаться с профессором Никсоном. Он сказал, что могу обращаться к тебе.

– Хорошо, – согласилась я, принимая телефон.

Наши пальцы случайно соприкоснулись, что заставило меня вздрогнуть. Я торопливо ввела номер и отдала телефон обратно.

– Лея, – произнес он таким глубоким голосом, вводя имя в телефон, что моё сердце на мгновение застыло. Словно используя все свое обаяние, Натаниель добавил, прежде чем развернуться и уйти: – Красивое имя.

Я замерла. Его взгляд скользнул по моему лицу – изучающий, словно Натаниель пытался понять, о чем я думаю.

Он что, флиртует со мной? Да нет… Точно нет! Когда он ушёл, я неожиданно для себя облегченно вздохнула. Прижала холодные ладони к щекам, пытаясь подавить предательский румянец. Наваждение какое-то…

Я вошла в кабинет кружка, размышляя о том, что во всем виновата Райли со своими бесконечными разговорами о парнях и отношениях. Свет в комнате был приглушен, что показалось мне странным. Обычно в это время здесь уже шли бурные обсуждения, но сегодня меня встретила тишина. Поставив коробку на стол преподавателя, я заметила свет, пробивающийся из подсобки, где хранятся материалы.

– Профессор? – позвала я, но никто не ответил. Я уже собиралась открыть дверь, как она внезапно распахнулась. На пороге стоял взъерошенный Маршалл.

– Лея? – его голос прозвучал хрипло, а пальцы вцепились в косяк. Он смотрел на меня, нервно поправляя волосы другой рукой. – Ты не получила мое сообщение? Сегодня занятий не будет. У меня появились срочные дела.

Я достала телефон и открыла мессенджер. Действительно, в общем чате было несколько коротких сообщений, а также одно личное от Маршалла. Я совсем не обратила внимания на вибрацию, пока была на собрании и шла сюда. Но это неважно. В любом случае, мне нужно было принести материалы.

– Была занята, не заметила, – смущенно ответила я и добавила: – Профессор Никсон передал вам материалы. Я оставила их на вашем столе. Еще одна коробка в коридоре.

В его глазах, обычно добродушных, вспыхнуло что-то хищное – всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы я успела заметить. Мои руки невольно потянулись вверх, обняв плечи. Его взгляд напомнил мне что-то, от чего я поежилась от страха. Заметив это, Маршалл, уже изменившийся в лице, посмотрел на меня и спросил, все ли в порядке. Его рука потянулась к моему плечу, и я вздрогнула, ощутив, как мурашки побежали по руке. Прикосновение оказалось слишком тяжёлым, навязчивым. Раньше подобного он себе не позволял.

– Становится прохладно, – сказала я, намекая на изменения в погоде. – Если кружка сегодня не будет, я займусь подбором локаций для фото к конкурсу. Вы же мне поможете выбрать, когда я закончу?

Сама не понимаю, почему соврала ему, но в тот момент мне хотелось как можно скорее покинуть это место.

– Конечно, – заверил Маршалл, похлопав меня по плечу.

Ночью не могла уснуть, память то и дело подбрасывала мне картинки событий прошедшего дня. Я металась в постели, то скидывая одеяло, но укутываясь в него с головой. Стоило подумать о Натаниеле, как в голове возникала картина: лавандовое поле. Как это связано с новым ассистентом профессора Никсона, не знаю, но меня не покидало странное чувство дежавю, а в затылке неприятно покалывало.

Когда все же удалось уснуть, я увидела Дарена. Он был так близко, что, клянусь, я могла ощутить запах его одеколона – с нотками мяты, – от которого у меня тошнило. Его пальцы, похожие на стальные тиски, впивались в мои плечи, оставляя синяки на коже, а я безнадежно пыталась вырваться из его цепкой хватки. Проснулась с криком и обнаружила, что ногти на руках впились в ладони до крови.

Райли прибежала на звук.

– Лея, ты в порядке? Ты кричала во сне! Боже, я так испугалась, – взволнованно произнесла подруга, присаживаясь рядом и обнимая меня. Я дрожала, как осиновый лист, хватаясь за ее тепло. За окном выл ветер, а в ушах все еще звенел тот голос из сна – низкий и безумный:

– Думала, убежишь?

Я успокоила Райли, сказав, что приснился кошмар, и отправила обратно спать. Сама же выпила воды и села, облокотившись на спинку кровати. Взяла телефон, открыла список контактов, нашла нужное имя и уставилась на номер Натаниеля.

В моей голове навязчиво крутился образ лавандового поля. Я нахмурилась и бросила телефон на одеяло. Запустила руки в волосы, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Кошмар был слишком реалистичным, хотелось проснуться:

«Я шла по улице. Свет фонарей сопровождал меня. Свернула на тихую улочку. Неподалеку виднеется мой джип, ответивший сигналом на снятие сигнализации. Оставалось пройти где-то с десяток метров, как кто-то схватил меня за плечо и с силой тащит в узкий проулок между двумя офисными зданиями. Удар о стену на мгновение дезориентировал. Даже закричать не получилось. Когда пришла в себя, осознала, что и слова вымолвить не могу. Будто горло сдавило тисками. Нападавший прижал меня к стене. Казалось, надави он еще сильнее и сломает мне ключицу.

– Вот ты и попалась, Лея.

Сердце пропустило удар. В его голосе слышалось непередаваемое веселье. Готова поклясться, несмотря на полутьму я видела его победную улыбку Дарена. И глаза. Безумные. Жаждущие. Нагнувшись, Пирс провел носом по моей щеке, спускаясь ниже. Коснулся губами шеи. Меня замутило. Из последних сил, преодолевая ком в горле, попыталась оттолкнуть его и прошептала:

– Отпусти меня…

– Заткнись, – прорычал Дарен, сдавливая мне рот ладонью. Страх парализовал меня.

Лишенная возможности двигаться и нормально дышать, почувствовала, как второй рукой он водит по моему телу. Словно ощутив прилив уверенности, Дарен попытался стянуть с меня кофту. Но на этом все закончилось.

Когда почувствовала, что меня больше никто не сдерживает, попыталась сфокусировать взгляд.

Кто-то сзади обхватил шею Пирса, пытаясь сдавить ему горло. Он старался отбиться, но хватка противника оказалась железной. Стоило Дарену обмякнуть, человек позади свернул ему шею.

Я сползла по стенке, тяжело дыша. Его убили. Убили!

С дрожью в теле наблюдала, как незнакомец переступает через труп и опускается передо мной на корточки. И…»

Голову сдавило стальным обручем. Воспоминания так же быстро исчезли, как и появились.

На следующий день я стояла рядом со стендом с фотографиями и разглядывала свой снимок, на который обратил внимание Натаниель. Протянула руку и дотронулась до холодного стекла, пытаясь воспроизвести наш вчерашний разговор. Его голос казался знакомым. Внезапный порыв ветра из открытого окна принес запах дождя, и вдруг – вспышка.

Лавандовые глаза в полутьме. Рука, обнимающие меня за плечи. Шепот: «Ты в безопасности».

Я схватилась за край стенда, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Кто-то поймал меня за локоть. Нейт.

– Лея? – в его голосе прозвучала тревога, настоящая, непритворная.

Я отпрянула, кожу под рукавом покалывало, будто от электрического разряда. Его взгляд задержался на моем лице дольше необходимого, и в глубине карих глаз мелькнула вспышка. Лавандовые. Его глаза… лавандовые. Мне не показалось!

В голове набатом стучало: «Ветал. Дарен ветал! Но разве веталы – это не детские сказки?»

Я до сих пор ощущала прикосновения Пирса. То, как он прикасался, а я не могла даже пошевелиться. Теперь, вспоминая об этом, я чувствовала, как подступает тошнота.

Поэтому Нейт казался мне знакомым? Неужели я замешана в исчезновении Дарена?

Не в состоянии выкинуть последние дни из головы, я достала новенькую тетрадь и сделала пару записей. Раньше мне часто помогало это после ссор с матерью.

Недавно познакомилась с новым ассистентом Никсона – Натаниэлем Освальдом. Такое ощущение, что он знает меня. Но откуда? Мы не встречались раньше. Нет же?

Его взгляд… будто он читает мои мысли. Или мне это только кажется? После Пирса я боюсь доверять кому-либо. Но почему-то рядом с Освальдом спокойнее. Может ли это быть ловушка? Словно он паук, а я доверчивая муха, летящая в его паутину.

Глава 3. Охотник Н. О. Слежка

30 мая 20** года

Ранний подъем, пробежка. Улицы Фогхилла встретили меня запахом прелой листвы, что никак не могли убрать дворники. Вроде бы еще август не закончился, а осень уже понемногу предупреждает о своем приходе. Каждый шаг отдавался в в висках, а рваное дыхание после пробежки заглушал свист ледяного ветра, пробирающего до костей. Унылое местечко, этот Фогхилл, ничего не скажешь.

Быстрый освежающий душ, что за раз смыл последние остатки сна. Завтрак. Затем собрание в ордене. Зал заседаний встретил меня ледяным молчанием. Как обычно. Отец сидел во главе стола, его пальцы барабанили по дубовому покрытию, словно отмеряя секунды до взрыва. «Чистота крови – наша цель. Смешанная кровь – слабость. Таков закон, которому должны следовать все охотники», – каждый раз его слова резали, как нож, оставляя невидимые шрамы. Я сжимал кулаки под столом, ногти впивались в ладони. Надоело до тошноты! Взгляды старейшин скользили по мне. Их шепот преследовал меня всюду, куда бы я ни шел: «Сын главы. Полукровка. Ошибка». Судя по всему, им нечем больше заняться. Нет бы веталов ловить. Только и могут, что сплетни разносить. А мне надоело доказывать собственную значимость.

Как быстро меняется человеческое мнение. Еще каких-то двадцать лет назад вступать в отношения с простыми смертными было делом обычным. Мой отец не стал исключением, женившись на женщине, в чьих жилах текла человеческая кровь. Хоть она и была полукровкой, но ее клан имел авторитет среди охотников. Все шло хорошо. До тех пор пока не произошла трагедия с предыдущим главой ордена. И теперь во мне видели козла отпущения, на ком можно потренироваться в сарказме.

– Нашли еще несколько жертв в лесах недалеко от Фогхилла. Все они – туристы, пропали несколько месяцев назад, – показывая на экране фотографии пяти человек, сказал отец. Сидящие рядом старейшины переключили внимание с меня на жертв. Слава всевышнему собрание закончилось быстро.

Тренировочный зал ордена пах сталью и потом. Свет неоновых ламп мерцал над матами, испещренными царапинами от лезвий клинков, и манекенами с отверстиями от пуль. Я стоял, опершись о холодную стену, пока инструктор разглагольствовал о чести семьи Освальд. Его слова бились о сознание, как дождь по бронированному стеклу. «Не чистокровный». Эту фразу я слышал так часто, что она вросла под кожу, как заноза.

– Эй, Нейт! – Алек швырнул полотенце мне в лицо, прерывая поток самобичевания. Его зеленые глаза сверкали яростью, словно он готов был поджечь весь зал. – Ты снова в своем «я-никчемный-потомок» настроении? Надоело. Пошли лучше кофе выпьем. Эти ночные дежурства меня скоро доконают.

Мы вышли на крыльцо. Фогхилл лежал перед нами, окутанный предрассветным туманом. Городок, словно призрак, спрятался за горами – идеальное убежище для веталов. Алек хрустнул суставами, достал сигарету.

– Что там с нашим принцем ночи? Все еще играет в кошки-мышки?

От его вопроса у меня невольно сжались кулаки. Дело Пирса с каждым днем вызывало у меня все больше беспокойства.

С ним ситуация изначально была странной. Признаться, изучая его профиль, я рассчитывал на легкое задание.

Дарен Пирс был чистокровным веталом. Его родители, судя по данным нашей разведки, занимают высокие посты в клане и часто общаются с верхушкой. Несмотря на свою сущность, веталы обычно ведут себя тихо, однако в последнее время их уличили в торговле людьми. Большинство пропавших – молодые парни и девушки, в основном студенты. Пирс не раз оказывался в центре скандалов, его лицо часто мелькало в ночных клубах Нью-Йорка, откуда потом исчезали люди.

Видимо, желая как-то замять дело, его решили сослать в маленький город. И Фогхилл как раз подходил для подобного. Это место и раньше вызывало подозрения, но доказательства присутствия веталов не было. Возможно, с появлением Пирса расследование сдвинется с мертвой точки. Ордену он нужен живым, в комнате для допросов.

Дело поручили мне. Все шло гладко, никаких происшествий. Но потом Пирс вдруг начал вести себя странно. Этот ублюдок стал преследовать человеческую девушку. Сначала я подумал, что в нем заиграл спортивный интерес, как у охотника, выслеживающего жертву. Иногда веталов можно поймать на подобном. Однако в случае с Пирсом все оказалось иначе.

Пирс был чистокровным веталом, охотящимся исключительно ради утоления жажды, преследуя свою жертву до тех пор, пока кровь не начинала источать аромат первородного страха. Веталы выбирали людей по настроению, не обращая внимания на пол и возраст – главное было наличие подходящего аромата.

Наблюдая за Пирсом, я заметил в последнее время необычное для чистокровного поведение – одержимость своей жертвой. Он преследовал девушку целых восемь месяцев. Восемь! Это переходило все границы. Более того, в лесах начали находить жертв, которые были похожи друг на друга. Все они были молодыми голубоглазыми шатенками. Я словно наблюдал не за веталом, а за серийным маньяком. Жертвы Пирса были зверски убиты, но не полностью иссушены, как будто их кровь не могла удовлетворить его жажду.

Возвращаясь из воспоминаний, я молча протянул Алеку свой телефон. На экране – фотографии последних жертв. Алек присвистнул:

– Похоже, твой ветал не просто пьет кровь – он коллекционирует. Как моя бабка винтажные куклы.

– Он словно так мстит Уолкер за ущемленное эго. Проецирует ее образ на жертвах, – вырвалось у меня само собой. Я тут же пожалел об этих словах, но Алек уже впился в меня взглядом:

– В смысле? Ты думаешь, это… чувства?

Мы обменялись взглядами. Чувства у веталов? Это звучало так же абсурдно, как снег в аду. Но факты висели между нами тяжелым грузом: все жертвы – двойники Уолкер. Все были убиты после того, как Пирс получил очередной отказ.

– Может, ее кровь какая-то особенная? – Алек щелкнул зажигалкой, оранжевый огонек дрожал в его зрачках. – Что насчет Уолкер? Узнал что-нибудь?

– Ничего особенного.

– Совсем? – я покачал головой, и Алек затянувшись раз, предложил: —Почему бы тебе не познакомиться с ней лично?

Я задумался над этим, но, во-первых, Лея Уолкер, так звали девушку, уехала к матери на каникулы, а во-вторых, мысли о том, что мог бы сделать Пирс, увидев свою жертву с другим мужчиной, были просто ужасными.

***

26 августа 20** года

За лето ничего не изменилось, и это добавило еще одну странность в мой список. Пирс не выходил на охоту целых два месяца. Я впервые видел ветала, который так долго воздерживался от крови. Почему? Связано ли это как-то с Уолкер? Ответ я узнал только тогда, когда Алек пришел ко мне с новостью:

– Кажется, твой Дракула вернулся!

Узнав, что он снова за кем-то следит, я решил понаблюдать за ним. За время наблюдений я заметил, что Пирс совершенно не обращает внимания ни на что, как только в его поле зрения появляется Уолкер. Разве ветал не чувствует присутствие охотника? Даже с использованием способностей охотникам сложно долго скрывать свою сущность. Веталы могут обнаружить нас по запаху. А тут – полное безразличие.

Пирс следил за Уолкер весь день. Я уже думал, что на этом все и закончится, пока этот ненормальный не решил напасть на девушку прямо в городе. В этот момент меня отвлек звонок отца, и я на мгновение потерял их из виду. Когда я снова нашел их, у меня волосы встали дыбом от увиденного. Его действия шокировали бы любого охотника.

Пирс собирался не просто убить Уолкер – этого ему показалось недостаточно. Его руки блуждали по телу девушки, пока та из последних сил пыталась сопротивляться.

– Ублюдок! – вырвалось у меня, и я бросился к ним. Не знаю, что на меня тогда нашло. Я сорвался. Это была ошибка. Нужно было сразу обезвредить Пирса, как только я свернул ему шею. Но по какой-то причине я потянулся к Уолкер. Минутная слабость стоила мне провала миссии.

– Черт возьми! – ругался я про себя, осознавая, что только что застрелил цель, за которой следил целый год.

От мыслей о самобичевании меня отвлекла рука Уолкер, сжимающая рукав моей ветровки. Я понял, что сначала нужно успокоить жертву. И тут меня ждали новые сюрпризы. Девушка долго не поддавалась гипнозу, что удивительно для человека. Насколько я знаю, среди них такая сопротивляемость – большая редкость. А вишенкой на торте стали ее слова о веталах. Я хотел спросить, откуда ей известно это название, но Уолкер уже потеряла сознание.

Тяжело вздохнув, я провел рукой по волосам. Итак, что мы имеем? Труп ветала, девушка, которая о них знает, и ее удивительная устойчивость к гипнозу. Судя по всему, она может противостоять не только охотникам, но и веталам. Поднявшись, я достал телефон и набрал Алека.

– Мне нужна помощь.

– Какого черта здесь произошло?! – воскликнул Алек, увидев меня с девушкой на руках рядом с телом Пирса.

Пообещав объяснить все позже, я попросил помочь избавиться от тела. Алек смотрел на меня с недоумением, пытаясь осознать, в своем ли я уме. Поняв, что сейчас ничего от меня не добьется, он закрыл глаза на мгновение, глубоко вздохнул и, пробормотав под нос: «Это что, карма за ошибки прошлой жизни?», направился к машине за вещами.

Тем временем я занялся жертвой. Нужно было следить за ее состоянием. Если Уолкер придет в себя раньше времени, это создаст еще больше проблем. Я перенес девушку к ее машине и про себя отметил: «Джип? Неплохо». Усадив Уолкер на пассажирское сиденье, сам сел за руль.

Я оставил машину на шоссе, ведущем в колледж. Позже меня подобрал недовольный Алек, и мы направились в орден.

Услышав историю, отец попросил Алека покинуть кабинет. Он сидел за столом, его профиль напоминал римскую статую – холодную, совершенную, безжалостную.

– Ты убил ключевое звено, – его голос прервал тишину. – Все из-за твоей сентиментальности.

Я стоял, чувствуя обжигающий взгляд отца. В памяти всплыло фото Уолкер: она смеялась, запрокинув голову, ее каштановые волосы золотом переливались на солнце. «Просто человек», – каждый раз твердил я себе, но сердце почему-то начинало бешено стучать, стоило подумать о ней.

– Я совершил ошибку, согласен, но что я мог сделать? Девушка была в опасности, – ответил я отцу, сжимая руки в кулаки за спиной. – Веталы из полиции…

– Ты нарушил Кодекс! – отец вскочил, в его глазах горели злость и… разочарование? Что ж, мне не привыкать. – Контакты с людьми запрещены! Или ты забыл, чем все закончилось для Мартина?

Комната поплыла. Вспомнились истории, которые до сих пор рассказывают шепотом, либо за закрытыми дверями: Габриель Мартин, лучший друг отца, погибший из-за любви к смертной. Его жена, чьи крики не смолкали в ту ночь. Дочь… О ней не говорили. Никогда.

– Ты облажался по всем фронтам, Натаниель! Уйди с глаз моих, пока я не придушил тебя своими руками, – гремел Лиам. Я коротко кивнул и вышел из кабинета. Подобные сцены были мне знакомы. Отец мог бы придумать что-то новенькое. Понимая, что на него давят старейшины ордена, я старался не обращать внимания на слова, сказанные в порыве гнева.

В коридоре меня встретил Алек. Он стоял, опершись на стену и скрестив руки на груди. Увидев меня, кивнул, словно спрашивая: «Ну как?» Я лишь пожал плечами.

***

Через несколько дней отец вызвал меня и Алека на разговор. От наших людей из полиции пришли новости о Пирсе. Было решено начать дело о его пропаже. В ходе расследования выяснились некоторые детали о веталах, замешанных в этом деле. За ними велась слежка, и нам нужна была лишь малейшая причина, чтобы действовать. Они ее предоставили. Однако в отчете оказалось имя, которое привлекло внимание отца.