Забытое королевство

Мои руки дрожали от нервов, а сердце билось в такт быстрым движениям. Нам следовало бы поторопиться. Маркус, пытаясь вселить уверенность, сказал:

– Наша уловка с разлитым вином выиграет нам время. Может, тридцать минут, может, час – никто не должен заметить нашего отсутствия. И потом, когда мы вновь появимся на пире, все будут заняты беседами, вином и угощениями. Я в этом уверен.

Патриция усмехнулась и добавила:

– Тоже так думаю. Народ настолько увлечён поеданием вкусностей и пьянством, что даже дракон, выпустивший пламя прямо на них, не смог бы привлечь их внимания.

Уверенность моих компаньонов придавала мне сил и устраняла нервозность.

В коридорах дворца мы двигались, словно тени, вдоль сырых каменных стен, где каждое эхо нашего шага отзывалось гулким звуком в пустых проходах. Тусклый свет факелов освещал нам путь. Потайной вход в темницу находился не слишком далеко от зала для пиршеств, однако сегодня этот путь казался мне вечностью.

Наконец, мы подошли к угловой лестнице, скрытой за массивной дверью. Эта лестница вела в самые недра дворца, в подземелья, где находилась темница. Мои глаза невольно расширились, а в сердце закралось чувство тревоги – то, что мы собираемся сделать… Я до сих пор не могла до конца осознать всю степень безумности нашего решения. Поверить не могу, я в этом участвую. Пути назад нет.

Маркус потянул рукой дверь и открыл нам проход. Внутри я заметила влажные каменные стены, покрытые плесенью и вековой сыростью. Воздух здесь был спертый и душный, словно здесь давно позабыли о такой необходимости как «вентиляция» и «свежесть». Мне невольно стало жутко думать о том, чем заключенные могут дышать, в каких условиях их здесь держат.

Мои спутники, видимо, заметили мое замешательство. Маркус крепко взглянул на меня, а Патриция мягко подбодрила меня взглядом, словно говоря: «Мы вместе, Розалия, ты справишься». И вот, мы начали спускаться по узким ступеням, которые, казалось, вели в самые темные глубины дворца.

Каждый шаг отзывался легкой вибрацией в моих костях, сливался с гулким эхом, а влажная каменная стена касалась моих рук. Но я шла, затаив дыхание, решив, что нас никто не остановит.

Внутри темницы царила тьма, и только мерцающие огоньки факелов показывали путь. Мы двигались вдоль коридоров, стараясь смотреть только вперед и не позволяя взгляду задерживаться на окружающих деталях.

Что, если нас заметят? Что, если задержат, и об этом узнает король? Что, если уже поздно спасать Лиру?

Мои мысли метались, набирая невероятные обороты.

И вот, когда мы уже почти достигли конца лестницы, мое сердце билось так, что казалось, оно вот-вот вырвется наружу. Мы наконец опустились в глубокие коридоры под дворцом, где влажный воздух и затхлый запах сырости проникали в каждую трещину древних стен. Маркус поднял руку, приказав жестом нам остановиться, и мы немного замедлились. Вдалеке донёсся тихий шорох, и наши сердца забились учащённо: приближались стражники. Это была их пересменка, и, по расчетам, у нас было всего семь минут, чтобы проникнуть дальше к заключённым.

Я затаила дыхание и начала мысленно считать. Один… два… три… четыре…

Когда счет достиг тридцати, звуки шагов вдруг стихли, а затем стражники, казалось, удалились в противоположном направлении. Мы выждали еще пару секунд прежде чем двинуться дальше. А дальше куда?

Перед нами открылись темнеющие проходы – под дворцом раскинулась целая сеть туннелей с тремя разветвлениями. Одна часть вела глубже в туннели, вторая – к лесу, где находился спрятанный выход, неизвестный большинству, а третья – в крыло королевских покоев. Нам, конечно же, нужен был первый вариант. Маркус кивнул, мол: «За мной».

Я сжала кулаки, глубоко вдохнула, и, держа глаза открытыми, продолжила путь за ним, осознавая: каждая секунда важна, каждое движение может спасти или разрушить нас. И теперь, среди сырости, мрака и вековых тайн, мы шли, объединенные одной целью – спасти Лиру.

Если нам повезет, сегодня всё пройдет тихо. Мы должны просто найти Лиру и вывести её через крытый ход. Я старалась не терять надежды, держась за мысль, что этот исход возможен, хотя страх и тревога проникали в мои мысли, словно ледяные иглы.

Мы медленно продвигались дальше по узкому коридору, где свет становился всё ярче. На стенах горели факелы, отбрасывая мерцающие тени и освещая наш путь. Значит, мы уже близко. Каждый наш шаг был почти бесшумен, и я пыталась подражать движениям Патриции, которая умела скользить по каменным плитам так, будто сама была частью тьмы. К сожалению, я, несмотря на все усилия, была не столь искусна в этом ремесле, и мои шаги временами выдавали меня.

По нашим подсчетам, у нас было около семи минут до прибытия следующих стражей. Если они поймают нас, последствия будут плачевными. Если мы не поторопимся… Нет, я отказываюсь продолжать эту мысль. Такого не может случиться.

Кажется, не только я была подвластна волнениям – Маркус ускорил шаг, и его ботинки, ударяясь о холодный пол, создавали тихие шорохи. Вдруг перед нами появились ряды железных прутьев, за которыми чернела темнота. Кто скрывается за ними? Кого ещё держат под этим дворцом? В данный момент я предпочла не задаваться такими вопросами. Сейчас наша цель – Лира, или, быть может, та одна из девушек, чьи образы преследовали меня в воспоминаниях. Смогу ли я их здесь найти?

Мы двигались вперед, каждый шаг приближал нас к разгадке, хотя тревога всё ещё сжимала моё сердце. Эта темная сеть коридоров и туннелей казалась бесконечной, а каждый раз, когда казалось, что мы почти у цели, что-то заставляло нас останавливаться, оглядываясь, пытаясь уловить малейший шум, предвещающий опасность.

Мы двигались дальше по коридору, продираясь сквозь затхлый воздух подземелья. Ряды камер тянулись вдоль стен, их железные прутья темнели в полумраке, словно кости давно умершего зверя. Из глубины этих каменных гробниц доносились слабые шорохи, иногда – сдавленные вздохи или едва слышный лязг цепей. Мне казалось, что сами стены здесь пропитаны страданием, а воздух – тяжелый и влажный – давил на грудь, вынуждая дышать чаще и неглубоко. Я не хотела задерживаться в этом месте ни на секунду дольше, чем было необходимо.

Мы шли молча, сосредоточенные, без лишних движений. Я чувствовала, как с каждым шагом мое тело напрягается все больше. Вдалеке, в конце коридора, я заметила массивную каменную стену. На первый взгляд, путь здесь заканчивался, но приглядевшись, я увидела узкий проход, ведущий вниз.

Еще ниже?

Меня пробрал озноб. Глубина, к которой мы спускались, уже начинала вызывать во мне что-то похожее на клаустрофобию. Воздух здесь был почти неподвижен. Я сглотнула. Если раньше темница казалась мне жутким, но все же обитаемым местом, то теперь это было скорее кладбище для живых.

Маркус первым шагнул вниз. Я последовала за ним, стараясь не думать о том, сколько земли и камня теперь находилось у меня над головой. Патриция двинулась следом.

Сколько времени мы здесь находимся? Пять минут? Десять минут? Полчаса? Час? Всего лишь одну минуту, но казалось – вечность.

Осталось шесть минут.

Наши шаги ускорились. Маркус, казалось, двигался еще быстрее, чем прежде, а мы старались не отставать, но в то же время следили, чтобы не раздавалось громких звуков. Спустившись на последний каменный уступ, я увидела перед собой такой же узкий коридор с рядами железных решеток. Он в точности повторял предшественника наверху.

И где нам теперь искать Лиру?

Как будто в ответ на мой мысленный вопрос из самого конца подземелья донеслось глухое дребезжание, а затем – короткое, сдавленное ругательство.

Я резко повернула голову. Это было необычно. До этого момента узники были либо слишком слабы, либо сломлены, и от них не доносилось ни звука. А теперь – этот металлический звон, похожий на удар цепи о камень, и голос…

Маркус не колебался ни секунды. Он бросился вперед, даже не дождавшись нашего согласия, и мы поспешили за ним, следя, чтобы подошвы наших сапог не слишком громко стучали по каменному полу.

Пять минут.

Пять минут на то, чтобы найти Лиру и вывести ее отсюда.

Мы добрались до одной из крайних темниц. Здесь воздух был еще тяжелее, пропитанный влагой, ржавчиной и чем-то еще – не то кровью, не то старой болью. Я увидела клетку: массивные решетки, скованные цепями.

За ними, прислонившись спиной к каменной стене, сидела фигура. Руки узницы были прикованы железными оковами. Она сидела на полу, голова была опущена, а спутанные темно-рыжие спутанные в клоки волосы закрывали лицо.

Мы остановились.

Она услышала наши шаги и, не поднимая головы, заговорила:

– Что, пришли посмотреть на бесплатное шоу? Сегодняшнего утра вам было недостаточно?

Я вздрогнула от этого голоса.

Он был глубоким, слишком глубоким для женского, словно изуродованный криками или долгим отсутствием воды. Сухость, усталость, но вместе с тем – сталь.

Но даже так…

Даже так я смогла различить его. Голос из воспоминания.

– Лира… – Маркус прошептал ее имя и опустился на колени перед решеткой.

Он узнал ее первым.

Передо мной была сестра Розалии. Моя сестра.

Патриция отреагировала следующей. Её движения были быстрыми и точными – она кинулась к замку решётки, доставая из скрытого кармана отмычки. В слабом свете факела я заметила, как тонкие металлические инструменты блеснули в её пальцах.

Маркус, будто очнувшись от оцепенения, встал с колен и наклонился к тёмной фигуре внутри клетки.

– Всё уже в прошлом. Мы пришли вытащить тебя отсюда. Ты слышишь? – его голос был низким, почти ласковым, но я слышала в нём напряжение.

Человек в темнице вскинул голову. Так резко, что у меня бы точно заболела шея после такого движения. В неверном свете факелов она всматривалась в нас, словно пытаясь разобрать черты лиц, убедиться, что перед ней не очередная иллюзия.

– Ты можешь ходить? Они тебя кормили? У тебя хватит сил, чтобы выбраться отсюда? – продолжал Маркус, не сводя с неё взгляда.

Я стояла поодаль, как истукан. Почему-то не могла даже пошевелиться.

– Есть, – внезапно провозгласила Патриция.

Раздался щелчок. Замок сдался, и дверь с протяжным скрипом приоткрылась.

Маркус не колебался. В один миг он оказался внутри, присев перед девушкой на одно колено, пытаясь рассмотреть её при тусклом свете. Я сделала шаг ближе и теперь могла рассмотреть, что её руки были прикованы к стене массивными железными кандалами.

Четыре минуты.

Маркус коротко выругался.

– Сколько тебе потребуется? – спросил он у Патриции, кивая на наручники.

– Минута. Максимум, – отозвалась она, уже вставляя в замок тонкие отмычки.

Лира молча смотрела на Маркуса. Насколько долго она здесь находилась? Не повредил ли ей разум этот тёмный сырой плен? Узнает ли она нас? Или решит, что мы – просто призрачные видения её сознания?

Тишину разорвал хриплый смешок.

– Ты слегка задержался, – прохрипела Лира, и её голос был хриплым, пересохшим, но в нём звучала знакомая насмешка. – Я уже подумывала покрасить здесь стены в свой любимый розовый и постелить шкуру северного волка для тепла.

В тот же миг я услышала, как Маркус тяжело выдохнул. Как будто с его плеч упала невидимая тяжесть.

– Я рад, что ты сохранила свой настрой, – усмехнулся он. – Нам понадобятся все твои силы, чтобы выбраться отсюда. Справишься?

Патриция закончила с правым наручником и принялась за левый.

Лира осторожно шевельнула освободившейся рукой и поморщилась.

– Бывало и хуже, – пробормотала она. – Мне бы… воды.

Маркус повернулся ко мне.

Я почти дёрнулась, понимая, что всё это время просто стояла в стороне, не произнеся ни слова. Поспешно раскрыла сумку, достала флягу и протянула её Лире.

Она схватила её жадно, но, едва взглянув на меня, замерла. Её глаза расширились.

– Роза… – прошептала она.

Лира замерла, глядя на меня. В её глазах промелькнуло столько эмоций, что я не могла сразу разобрать, какая из них главная. Шок? Радость? Недоверие? Я поспешно отвела от нее взгляд и уставилась в стену. Еще не хватало, чтобы меня засосало в пучину воспоминаний. Потом все-таки бегло пробежалась глазами по пленнице, боясь показаться подозрительной.

– Роза… – повторила она одними губами, словно не веря собственному зрению.

Я не знала, что сказать. Горло сдавило, пальцы дрожали. Я стояла перед ней, держа флягу, но не могла пошевелиться. Вихрь чувств завладел мной, и я знала, что это все принадлежало Розалии.

Маркус и Патриция остались в стороне, дав нам этот момент. Они не мешали, не подгоняли – даже несмотря на то, что у нас оставалось всего три минуты.

Лира, наконец, осторожно взяла правой рукой флягу. В её движениях была слабость, но и некая настороженность, будто она до конца не понимала, что всё это – не иллюзия, не очередная жестокая игра её тюремщиков.

Она поднесла флягу к губам и сделала жадный глоток. Потом ещё один.

Я сглотнула и тихо произнесла:

– Ты в порядке?

Глупый вопрос. Конечно, нет. Она была бледной, осунувшейся, под глазами залегли тени. Тюремное заточение оставило на ней следы. Но Лира ухмыльнулась. Эта ухмылка была упрямой, как у человека, который прошёл через ад и отказался сломаться.

– Справлялась и с худшим, – прохрипела она. – Но, чёрт возьми, я бы сейчас отдала что угодно за горячую ванну.

Патриция фыркнула, заканчивая с последними оковами. Те со звоном упали на каменный пол.

– О ваннах потом, дорогая, – сказала она. – Нам осталось меньше трёх минут, чтобы выбраться.

Лира кивнула и медленно поднялась. Её покачнуло, но Маркус уже был рядом, поддерживая её за плечи.

– Справишься? – спросил он, вглядываясь в её лицо.

Лира тяжело вдохнула, будто собираясь с силами.

– Должна.

– Правильно, – усмехнулась Патриция. – Так что давай, дорогуша, двигай ногами.

Лира коротко кивнула, но прежде чем двинуться, снова посмотрела на меня.

– Ты правда здесь…

Я попыталась улыбнуться, но не была уверена, что у меня это получилось.

– Потом разберёмся, что правда, а что нет. Сейчас нам нужно убираться.

Маркус бросил взгляд в сторону коридора.

– Всё. Пора.

Я подошла ближе, поддерживая Лиру с другой стороны. Теперь мы двигались быстрее – насколько это вообще было возможно в условиях темницы.

Две с половиной минуты.

Две с половиной минуты на то, чтобы пройти весь путь обратно, придерживая ослабевшую заключенную. Две с половиной минуты, чтобы сделать практически невозможное.

Возвращаться туда, откуда мы пришли, было тяжелее. Каждый шаг отдавался эхом, но мы двигались, несмотря на усталость, страх и ускользающие секунды.

Мы выберемся.

Мы должны.

Глава 44

Мы почти выбрались.

Выход был так близко, что я почти ощущала на лице дуновение ночного воздуха. Всего несколько шагов – и мы окажемся у разветвления, откуда можно свернуть к тайному тоннелю, а там – выход в лес и необходимое спасение.

Но внезапно Лира зашаталась и рухнула на колени.

– Ты чего… – начала я, но слова замерли у меня на губах.

Вскоре я узнала причину ее промедления. Из одной из темниц высунулась иссохшая рука, грязные пальцы цепко сомкнулись вокруг ее лодыжки.

– Помогите… – хриплый голос вырвался из темноты, едва различимый, но полный отчаяния.

Лира застыла, глядя вниз.

Мы услышали едва различимые голоса стражников, что с каждой секундой становились все громче. Голоса громче и различимее – стражники ближе.

– Черт! – выругался Маркус, бросаясь к Лире.

Я пыталась помочь ей освободиться, но хватка заключенного была неожиданно крепкой. Он вцепился в нее, словно утопающий за соломинку.

– Спасите… – прохрипел он снова, и на этот раз его голос дрогнул.

Но времени у нас не было.

Стражники уже поднимались по лестнице. Мы слышали звон металла, отрывистые голоса и отчетливый топот ног. Топ. Топ. Топ. Они уже почти наверху. Если они нас увидят, у нас не будет ни шанса на спасение.

– Давайте же! – резко бросила Патриция, вставая передо мной и Лирой, словно живой щит. Как будто бы это сможет защитить нас от королевских стражников.

Я дернула сестру за руку, Маркус ухватил за плечо, и вместе мы рывком вырвали ее из цепкой хватки узника.

– Прости, – прошептала она одними губами заключенному, прежде чем мы бросились бежать.

Теперь счет шел на секунды.

Мы ковыляли к разветвлению, Лира слабо опиралась на нас, но продолжала двигаться.

– Кто здесь?! – раздался крик сзади.

Я на мгновение замерла, но быстро собралась и ускорилась. Маркус поступил точно так же, почти неся Лиру на своем плече.

– Я спросил, кто здесь?!

Звук шагов стал резче, быстрее. Они собирались нагнать нас, и у них это получится.

– Стойте и не двигайтесь! – донеслось у меня из-за спины. Они близко. Очень близко. По моим расчетам, у нас осталось три секунды, прежде чем нас схватят, а потом…

По спине скатилась капля пота, холодящая разгоряченную кожу. Нет, должен быть какой-то выход… Мы почти у цели… Пара метров и…

– Господа, неужели вы настолько скучаете по компании интересных личностей, что решили присоединиться к нашей маленькой экскурсии по подземельям? – голос Маркуса разнесся по стенам подземелья с гулким эхом, как выстрел.

Я обернулась.

Маркус вышел вперед, словно актер, ступающий на освещенную сцену. Его фигура вынырнула из полумрака, озаренная дрожащим светом факела, словно он и был центром этого странного, абсурдного спектакля. Он двигался с самоуверенностью настоящего циркача – широким шагом, грудь вперед, руки раскинуты в стороны, будто приветствуя публику. На губах играла хищная, абсолютно неуместная усмешка, в которой сквозило все: вызов, лукавство, насмешка над грядущей опасностью.

Он поклонился – да, настоящий поклон, с театральным взмахом руки и чуть излишним наклоном головы, как будто действительно встречал почетных гостей.

– Что он делает?! – прошептала я, напряженно глядя на него, как он открыто вышел на свет, под прицел взглядов.

Нет. У нас не было времени. Ни на отвлечения, ни на разговоры, ни на шоу.

– Он их отвлекает, – прошипела Патриция. – Приманивает. Чтобы мы могли уйти.

Громкая поступь сапог по каменному полу, напряженные выкрики стражников – и вот уже три фигуры в доспехах вышли из тьмы, как волки, почуявшие запах крови. Рукояти мечей заблестели. Но они остановились, ошеломленные нахальством, с которой одиночка в темном плаще вышел к ним один.

Главный стражник, высокий мужчина с суровым лицом, прищурился и ответил с холодной ноткой в голосе:

– Что вы здесь делаете? Это запрещенная зона.

Маркус пожал плечами, сохраняя непринужденный тон:

– Мы просто решили провести небольшую экскурсию для нашей подруги. Эти места полны истории, знаете ли.

Второй стражник, более молодой и вспыльчивый, шагнул вперед, положив руку на рукоять меча:

– Вы издеваетесь? Немедленно отойдите от заключенной!

Патриция, до этого молчавшая, скрестила руки на груди и с легкой усмешкой добавила:

– О, давайте не будем делать из виверны дракона. Мы же все друзья здесь, верно?

Главный стражник не оценил юмора. Его лицо покраснело от гнева:

– Хватит болтовни! Вы арестованы за попытку освободить заключенную!

Он сделал знак своим людям, и те обнажили оружие. Маркус вздохнул, его улыбка исчезла:

– Ну что ж, я надеялся, что мы сможем решить все мирно.

С этими словами он молниеносно выхватил два кинжала из-за пояса, его глаза стали холодными и сосредоточенными. Патриция, не теряя времени, приняла боевую стойку, ее движения были плавными и грациозными, как у танцовщицы.

Она развернулась ко мне, сжав мою руку:

– Уводи Лиру. Сейчас. Мы их задержим.

– А ты?

– Я тоже умею… танцевать.

И прежде чем я успела что-то сказать, она прыгнула вперед, легко и беззвучно, как тень, обогнала Маркуса и первой атаковала.

Позади нас разгорелась схватка. Маркус двигался с поразительной скоростью, его кинжалы мелькали в воздухе, отражая свет факелов. Он парировал удары мечей стражников, его движения были точными и смертоносными.

Патриция, напротив, использовала свое тело как оружие. Она уклонялась от ударов, ее гибкость позволяла избегать атак с невероятной легкостью. В какой-то момент она схватила руку одного из стражников, вывела его из равновесия и отправила на пол мощным броском.

Я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Лира слабо опиралась на меня, ее силы были на исходе. Еще немного, и мне придется полностью тащить ее на себе.

– Лира, мы должны идти, сейчас же, – прошептала я ей на ухо.

Она кивнула, ее глаза были полны боли и усталости. Поддерживая ее изо всех своих сил, я направилась к тайному ходу, который вел наверх.

Я чувствовала каждое их движение, каждый звук битвы отдавался эхом в моем сознании. Но я не могла позволить себе остановиться. Лира нуждалась в помощи, и наша главная цель – вывести ее отсюда. Все это было задумано ради нее.

Мы достигли конца тайного прохода. Я была так сильно увлечена своей задачей, что даже не заметила, как оказалась возле огромного камня, который скрывал выход. Я отодвинула его из-за всех своих сил. И теперь… Теперь нам открылось последнее испытание сегодняшней ночи.

– Почти выбрались, держись, – прошептала я, стараясь придать сестре сил.

Сзади раздался крик боли, но я не осмелилась обернуться. Я доверяла Маркусу и Патриции. Они знали, что делают.

Мы начали подниматься по узкой веревочной лестнице, ведущей наверх. Мои компаньоны заблаговременно подготовили для нас инструмент отступления, и сейчас я была этому как никогда счастлива.

Каждый шаг давался Лире с трудом, но она не останавливалась. Ее решимость вдохновляла меня. Ее ноги дрожали, а руки соскальзывали каждый раз, когда нужно было крепко зацепиться за веревку выше. И когда мне казалось, что она вот-вот бросит эту затею, решит спрыгнуть и отдохнуть, она сильнее сжимала руки в кулаки, увереннее шагала все выше и выше. Она держала голову высоко поднятой, всматриваясь в звездное небо, будто бы это и была ее цель. Подняться к небу. На свободу.

Наконец, мы достигли выхода. Первой выбралась Лира: она села на землю, тяжело опускаясь, подтянула ноги к груди и уронила на них голову, прижав лоб к коленям. Плечи ее вздрагивали в попытках восстановить дыхание. Я выбралась следом, и, не дожидаясь, сразу начала осматриваться. Путь свободен. Никого нет.

– Мы сделали это, Лира. Ты свободна, – прошептала я, и голос предательски дрогнул. Слезы облегчения невольно выступили на глазах. В этот раз я даже не пыталась их сдержать.

Лира подняла на меня взгляд. В ее лице чувствовалась усталость, но и что-то еще – хрупкая, тихая радость, как детская вера, которая, вопреки всему, дождалась исполнения.

– Спасибо, Роза… – прошептала она слабо, и уголки губ дрогнули в попытке улыбнуться. – Я знала, что ты придешь за мной.

Я обняла ее, прижимая к себе бережно, как хрупкое стекло. Ее плечи казались почти невесомыми, слишком тонкими. Светлые волосы свисали с ее головы в спутанной, кое-как заплетенной косе, растрепанной и сальной, словно к ней не прикасались неделями. Тело дрожало от усталости, но она прижималась ко мне с силой, с какой можно держаться за последнюю ниточку реальности.

Одежда на ней была простая: темная рубашка, местами в пятнах грязи и пыли, и старые, потертые брюки. На ногах – что-то вроде мягких тапочек, которые едва держались, не предназначенные ни для долгих переходов, ни уж тем более для бега по ночному лесу. Не в такой обуви сбегают из тюрем.

– Всегда, – прошептала я ей в волосы. – Я всегда приду за тобой.

Теперь оставалось только надеяться, что Маркус и Патриция тоже выберутся невредимыми.

Ночь была яркой и безоблачной. Небо раскинулось над нами огромным звездным шатром, и серебристый свет полной луны заливал лес мягким, будто водяным светом. Все вокруг казалось вырезанным из серебра и теней. Черные силуэты деревьев вытягивались вверх, раскидывая тонкие, ломаные тени по влажной земле. Лес казался застывшим, как в ожидании – тихим, слишком уж тихим. Лишь редкие порывы ветра шевелили хвою, да где-то вдалеке слышался крик ночной птицы.

Я приподнялась, вглядываясь в темноту между стволами деревьев, ожидая увидеть знакомую фигуру.

Где же ты, Лиандр?

Он должен был быть здесь. Ждать нас. Как и договаривались.

Или что-то пошло не так?

В этот момент из-за каменной плиты, ведущей в потайной ход, раздался стремительный топот и резкий шум дыхания. Я посмотрела вниз – и тут же заметила Маркуса и Патрицию. Они кинулись к веревочной лестнице и начали подниматься наверх намного быстрее, чем это делали мы с сестрой. Они буквально вывалились наружу, тяжело дыша, лица испачканы пылью и копотью, глаза блестят тревогой. Это что, кровь?…