Полная версия
Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса
Да, пряди не были такими же длинными, всего лишь до лопаток. Но они были!
Есть…
– М-м-м… – губы задрожали, в носу защипало. Я схватилась за вернувшиеся «травинки», до тряски и хруста смяла один локон, другой.
– Здравствуй, Мира! – точно гром ночной грозы, вырвался из «туманного скопления» хриплый искусственный бас и шальной волной раскатился по Голограмме, проник в каждый её искажённый угол.
– М-м-м… – уверена, «Пришельцы» решили, будто я еле сдерживаю слёзы только от испуга. И всё же глаза пекло ещё и от прилива неуместной радости.
«Есть… Есть!» – снова и снова исследовала ладонями чудесную растительность.
К тому же, меня очень успокоила способность «Скалы» разговаривать, озарила душу надеждой, что он не кинется бездумно размахивать топором, как дикарь.
«Если бы хотел, уже сделал… Нечего терять… Будь что будет!»
Страх постепенно отступал. Я перевела дух, вытянула ноги и неуверенно приблизилась к краю кровати.
– П-п-привет… – сглотнула терпкий липкий ком, стянувший горло, и непроизвольно впилась дрожащими пальцами теперь уже в пожелтевшее ветхое покрывало.
– Милая, ты не должна бояться. Отныне Брутеус – твой Мастер и Наставник. Он научит тебя сражаться, а также поможет твоему дару развиться.
Не могла поверить своим ушам! Одна мысль о том, чтобы остаться с Гигантом наедине, – воистину сводила с ума.
– Но… А как же ты?!
– Эх, девочка, – волшебный знакомый взял меня за ледяные от волнения руки и потянул вверх, поднимая со скрипучей кровати. Он с минуту пристально изучал потускневшим янтарным взглядом моё лицо, словно пытался запомнить. – Возможно, мы больше никогда не увидимся… – заключил, наконец, грустно опустив глаза.
Сердце вмиг сжалось.
Дориус и Бо-Бо появились в моей жизни совсем недавно, но за столь короткое время стали такими родными… Подарили настоящее семейное тепло, которого мне не хватало со дня исчезновения мамы.
– Есть кое-что, о чём тебе пока рано знать, – неумолимо продолжал парень. – И для твоего же блага я должен держаться подальше. Но, поверь, Брутеус – теперь твой самый надёжный и верный друг, твой защитник!
Скованные слёзы не позволяли свободно дышать, однако я училась быть сильной, училась справляться с истинными эмоциями. Ведь понимала – иного выбора у меня нет.
Не осознавая себя, я прижалась к крепкой груди Рувигрэ. Он застыл от неожиданности на несколько секунд… И тут же аккуратно сомкнул объятья в ответ.
Никогда ранее мне не было так хорошо и спокойно.
А Великан всё это время стоял рядом, лишь немного покачиваясь.
Сложно сказать, сколько именно мы с Дориусом прощались, просто обнявшись, просто молча, абсолютно потеряв счёт времени…
– Милая, мне жаль это говорить, но я должен идти, – невесело улыбнулся он, наконец, неторопливо отстранившись, и скользнул обратной стороной ладони по моей щеке.
Я до скрежета зубов не хотела отпускать этого Пришельца из иного мира, ставшего мне почти старшим братом, но не была властна над ситуацией.
Вскоре «Глюк», подаривший смысл жизни, растворился в слоях пространства, забрав с собой тёмно-синего желтоглазого Кроху, грустно попискивающего, до последнего смотрящего на меня с плеча хозяина.
С этого дня я ощутила себя более взрослой и… сильной.
От стыда не призналась Дориусу о том, что накануне сотворила тётя.
Не стала загружать его людской грязью, сражалась с обидой изнутри, проходя первый негласный экзамен на прочность – не ныть.
Не стала спрашивать и о чуде отросших волос. Надеялась как-нибудь выведать у Брутеуса.
К слову, Здоровяк оказался действительно надёжным и верным другом, со своими понятиями о чести и достоинстве. И абсолютно не злым. По крайней мере, со мной.
Постепенно я узнала о нём больше.
Выяснилось, что он тоже уникален в своём роде – плод греха женщины Рувигрэ и вампирического Низшего.
Потому Мастер имеет жутковатую внешность и частично наделён особенностями обоих родителей. Правда, к великому сожалению, его Склерр так и не пробудился.
Вместо этого топоры разных величин и мастей стали верными «Йо-Йо» Полурувигрэ, обречённого скитаться в одиночестве между мирами, заполненными необузданной смертоносной стихией, кишащими гадкими сущностями.
Мать Брутеуса была казнена за недопустимую связь сразу же после рождения «безобразного ублюдка».
Дружить с таковым никто не рисковал. Наблюдали за Несчастным, как за подопытной крысой. А после, ещё ребёнком, когда потеряли интерес, выкинули в дальнее измерение к Низшим, в надежде, что «свои» же его и «высосут».
Однако сильный духом мальчик смог выжить, смог противостоять нападкам хищных Эфиратов и вампирических сородичей, только закаливших внутреннюю сталь удивительного создания.
О большем туманный Великан, способный отлично считывать эмоции, не желал откровенничать. Но одно знаю точно – именно так он стал сильнейшим воином, отточил способность, которую у него ни за что теперь не отнять и невозможно обуздать с тем же мастерством, – уникальное искусство интуитивного межпространственного боя.
В плоскости сражения дары Света и Тьмы сливаются в сути Брутеуса, превращая в некое подобие викинга-титана, сокрушающего всё на своём пути. Рассекающего слои и снующего на суперскорости, ощущающего Низших на ином уровне, улавливающего их голод, все гадкие желания, предугадывающего паскудные действия…
Здоровяку пришлось пройти через тернии, дабы много лет спустя проявить себя, доказать, что достоин признания. Однако Полурувигрэ так и не воспринял всерьёз ни один чистокровный.
И только Дориус всегда был добр к Мастеру топоров… Но тайно.
Мне несказанно повезло стать именно его ученицей. Ведь в чём-то мы похожи…
Нас обоих не должно было существовать.
Мы оба неоднородны.
И нестабильны.
Глава 11. Пластилин для хищных лап. Освобождение
К вечеру дня, когда невероятный друг и его ультрамариновый Пушистик ушли навсегда, мои волосы волшебным образом отросли до поясницы. А за ночь – удлинились ещё немного.
Я торжествовала, похихикивая, каждый раз перед приходом санитаров обматывая голову ветхой, пахнущей плесенью наволочкой.
Когда её пытались стянуть, принимала жалкий вид и умоляла оставить, ссылаясь на мёрзнущую лысину.
К счастью, продажных мало интересовала моя эстетика. И уж тем более гигиена.
Им важнее было исполнить волю «Королевы» – выдать горькие лекарства, скорее всего, призванные уничтожить психику окончательно. Превратить меня в пластилин для хищных лап многоуважаемой Демонессы садовой утвари.
А мне – важно было продержаться инкогнито до возвращения в «золотое болото», чтобы подлизы не нажаловались Госпоже, и она вновь не примчалась, вооружённая ржавыми ножницами и цистерной словесных помоев.
Оставалась надежда на дядю – Роберта Голдсвампа.
«Если сниму наволочку перед ним, тётя не сможет разыграть гнилую карту со страшной болезнью! Никто не поверит!» – строила хрупкий план разрушения тщеславного заговора против моей скромной персоны.
«Только бы приёмные родители не были заодно…»
* * *
Всё оставшееся время в замке Носферату я притворялась «хорошей» девочкой – неактивной, безэмоциональной и грустной.
Делала вид, будто пью лекарства, а сама либо забрасывала их в зловонную бездну в полу, либо смывала под грязной ледяной струёй в душе. Изредка растирала у плинтуса в пыль или уносила в Призму.
В глазах же медработников и Мегеры, очевидно осведомлённой обо всём, Инопланетянка шла «на поправку».
Но теперь я знала, что не сумасшедшая, и, самое главное, отныне не одинока в мирах чудовищ. Незримой тенью за мной всегда следовал Брутеус – присматривал, обучал, поддерживал.
А ещё… Я подружилась кое с кем из пациентов.
Очень особенным.
И однажды настанет время его вспомнить.
* * *
Близился день «ИКС», а срок заточения неизбежно сокращался.
Безусловно, я не ждала ничего хорошего от возвращения в фамильный особняк Голдсвамп. Зато могла, по крайней мере, снова отправиться в школу.
«Интересно, как там Лита? Наверняка, соскучилась. Надеюсь, ей понравилось в Южной Азии!» – мысленно рассуждала, воодушевлённая предстоящей встречей с кузиной.
К огромному счастью, она совершенно не похожа на ЖаБетту. Сестра всегда старалась спасти меня от нападок своей матери.
И до недавнего времени ей это удавалось.
Мы вообще постоянно держались за руку, как близняшки, везде были вместе. Почти.
Даже наряжались одинаково, хотя внешне совсем не похожи.
Но на отдых с настоящим весельем мою презираемую персону брали редко. Только если нависала угроза столкнуться с журналистами.
Я вдруг задумалась…
1. Литы и дяди не оказалось дома в день, когда Кобра упекла меня в «Portus Animarum Amissarum»;
2. Она не полетела с дочерью и мужем на Шри-Ланку (что нетипично);
3. С лицемерной ухмылкой пригласила в сад «пообщаться»;
4. Поступил странный звонок, в котором Мымру назвали Королевой непостижимого жерла. Упомянули какой-то банановый вакуум… Это стопроцентно что-то значит;
5. Минивэн для путешествия в Психушку был явно заготовлен заранее;
6. Перепуганный водитель без лишних указаний знал, куда ехать;
7. Территорию Голдсвамп-мэнора держали под контролем незнакомые, местами полуголые охранники (дядя бы такой пошлости не допустил);
8. В замке Носферату нас ждали и встречали, заранее освободили палату.
Совпадение? Не думаю.
Многое сейчас, после стремительного взросления, виделось иначе. Даже вандальная стрижка.
Жанетта Лукреция абсолютно точно спланировала моё заточение. Моё уничтожение.
Остаётся только гадать, какие именно цели преследовала? Какими мотивами руководствовалась, совершая столько подлостей по отношению к сироте?
Просто гниль души или очередной пиар-ход?
Возможно и то, и другое.
Но в мозаике явно не хватает деталей.
* * *
Свершилось!
Настало последнее число июля.
Как и договаривались, в лечебницу явилась «Примадонна», вся из себя инкогнито, – в солнечных очках на пол лица и брендовом шёлковом платке.
Шпионы нервно курят в сторонке.
Конечно же, весь этот маскарад призван был во имя снижения рисков спалиться. Ведь самое страшное для Мегеры, как вы уже знаете, – опозориться.
Она бы не пережила, прознай о моём местоположении высшее общество.
И плевать, что каждый богач Пасифик-Хайтс кого-то из неугодных, да отправлял сюда.
Афишировать – моветон.
К радости, после той ядовитой истерики и экстренной стрижки Змея больше меня не посещала. Но, даю волосы на отсечение, ситуацию контролировала.
Точно интересовалась, не сбежала ли я, сижу ли под замкóм и не раскрою ли её малодушные делишки таким же представителям «святой» элиты.
Если бы я задалась подобной целью, то могла бы опозорить мачеху на всю страну. И даже отправить в тюрьму за жестокое обращение. Могла бы раскрыть местоположение тайной Психушки для светских «отбросов».
Хотя… неизвестно, кто за ней стоит. И не факт, что слова тринадцатилетней «сумасшедшей» приняли бы во внимание.
Но, наверное, я всё равно бы попыталась.
Если бы не кузина.
Не желала ей жизни без матери. Мне ли не знать, как это больно.
Единственный человек, которого самовлюблённая Жаба обожает настолько же сильно, насколько и себя, – Лита. И это взаимно.
Часто люди не видят дальше собственного носа. А из-за раздутого до беспредела эго недооценивают окружающих.
Кобра и помыслить не могла, какая у меня началась жизнь, какова моя истинная суть… Что отныне – любые границы стёрты.
Иронично, но именно благодаря «заботливой» родственнице мою энергию смог отчётливо почувствовать Дориус. Я выплеснула слишком много эмоций, рыдая, с огромным трудом балансируя на рубеже отчаяния и веры. Искренне желая, чтобы замшелые стены психушки рассыпались.
Так и произошло. Они утратили материальность.
Это состояние и поспособствовало началу раннего пробуждения частицы Рувигрэ во мне.
Так что… Желая самоутвердиться на том, кто не способен ответить, Жанетта Лукреция случайно сотворила добро, придала сил отныне не беззащитному ребёнку.
Некая инверсия поговорки о благих намерениях и дороге в Ад.
* * *
– Цок-цок-цок…
Стук тончайших итальянских шпилек, чудом удерживающих грузно-неуклюжую наездницу, был слышен за версту.
Дверь в мою палату с грохотом железного затвора и звоном драгоценностей распахнулась, впуская пыль обшарпанного коридора и сладко-приторный аромат любимых Жабьих духов.
Я стояла посреди неуютной «камеры» наготове, специально поплотнее обмотав голову наволочкой, чтобы наличие копны под ней не слишком бросалось в глаза. И была возможность припрятать дорогой сердцу трофей, служивший мне несколько дней расчёской, – маленькую пряжку с двумя зубчиками.
Платье, в котором приехала месяц назад, вернули только перед приходом «Королевы». Мятое, пропахшее плесенью и тиной, в серых разводах. Зато сухое. До этого – ничего больше двух комплектов полосатой бело-синей формы мне не полагалось.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Цитата из произведения Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея».
2
Дословный перевод с английского фамилии Голдсвамп – золотое болото.
3
Лорд Генри «Гарри» Уоттон– главный антагонист романа «Портрет Дориана Грея». Аристократ, проповедник идей нового гедонизма, «Принц Парадоксов». Является своеобразным искусителем для Дориана Грея. Именно Лорд Генри, благодаря нестандартным парадоксальным размышлениям и противоречивым хлёстким высказываниям, зародил зерно сомнения в Дориане, обнажил его скрытые желания, пробудил истинную суть, совсем не соответствующую прекрасной внешности.
4
Цитата из произведения Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея».
5
Пристанище/гавань потерянных душ (перевод с латыни).
6
Тор – Бог грома и молний в скандинавской мифологии. Сын Óдина – верховного Бога, имеющего множество талантов, в том числе, и способность подчинять ветер.