Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса

Глава 7. Рыхлая «талия». Затишье перед бурей

– Вот, чёрт! – наконец, до меня дошло, что я покинула «камеру» как раз перед плановым приходом санитаров.

Каждое утро, в одно и то же время, они приносили новую порцию лекарств. Естественно, обнаружив комнату пустой, продажные подлизы доложили «Королеве» о моём волшебном исчезновении.

Наверное, я до глупого была наивна, если хоть на мгновение допустила мысль, будто Мегера, сжалившись, приехала меня навестить.

Или даже забрать.

– Кажется, у нас проблемы, – удивительно спокойно выдал Дориус, с интересом рассматривая странные фигурки Гарпий над арочными узкими окнами.

– Ещё какие! Мне – «крышка»! – взвизгнула, не зная, куда себя деть.

– Тише, милая! – остановил меня друг, не дав промчаться сквозь здание. – Последний слой перед миром людей имеет свойство быстро смыкаться. Ты пока неопытна, поэтому можешь пораниться, если попытаешься перемещаться по нему, не освежая прорехи.

– Как это?

– Со временем научишься закрепляться в любых мирах, само твоё присутствие будет расширять горизонты, ничего делать не придётся. Я специально приглушил в себе эту способность, чтобы ты лучше поняла принцип. Так что на данном этапе – нужно быть аккуратнее. Пока ты держишься сильнее всего за мир людей, даже не осознавая этого, – ладонь Рувигрэ вспыхнула. Он провёл ею перед замшелой каменной стеной, отчего та мгновенно утратила практически восстановившуюся плотность. – Теперь вперёд! И не торопись.

Наш дуэт шёл через туманные неуютные предметы интерьера готического пристанища для душевнобольных по межпространственному «силикону», любовно выкладываемому «Пришельцем».

– Ы-ы-а-а-аы-ы…

Растекались где-то искажённые жутковатые вопли пациентов.

К некоторым несчастным мы были вынуждены проникнуть в комнату ради сокращения пути. Зрелище не из приятных.

Каждый раз, для наглядности, Дориус расширял область Голограммы ловкими мазками. Он абсолютно игнорировал окружающее уныние и качающихся из стороны в сторону одиноких лохматых сумасшедших, чей пустой взгляд бесцельно пронзал пустоту…

Тогда я задумалась: «Интересно, какова реальность нового друга? Откуда пришёл этот парень? Что видел, если подобные вещи его не впечатляют?»

* * *

Совсем скоро мы оказались в целевой обшарпанной комнате. Неизменно запертой. По коридору, за её пределами, в ужасе носились санитары, явно не желающие терять солидные чаевые.

– Подожди, – Рувигрэ совершил манёвр другой рукой перед призрачной перегородкой, побудив её вновь «затвердеть». По моим плечам рассыпались желтоватые энергетические сгустки. И быстро растворились. – Теперь ты снова видима для своего мира. Позже я тебя всему научу, а пока – мне пора.

– Стой! Не оставляй меня наедине с этой злюкой! – протараторила я, со страхом покосившись на дверь.

– Ты сильнее, чем думаешь, Мира. Просто сделай так, чтобы безумной в этой ситуации выглядела не ты. А зло неизбежно. И обитает во всех мирах. Ждёт своего выхода. Вот только где-то оно истинно, а где-то условно. Всего лишь унылое подобие. Маска двоедушия, выращенная на почве жалкой нелюбви к себе. И чем раньше ты научишься противостоять любому виду зла, тем будешь счастливее. Запомни – самоутверждаться на ребёнке способно только самое низшее, самое падшее существо. А значит – оно заочно проиграло, пусть так и не считает. Я сделаю всё, чтобы ты выросла сильной. Сделаю всё… Спасу хотя бы тебя! – подмигнул «Пришелец» как-то слишком грустно, и спешно отправился вдаль, рассекая прекрасным эфемерным золотом неоновые грани Призмы измерений.

Малыш Бо-Бо вдруг разрыдался на крепком плече, забавно открыв маленький ротик, смешно похрюкивая. Мизерные голубоватые «росинки» по-мультяшному забрызгали в разные стороны, зеленея, отражая медовое сияние некогда озорных глаз…

Но новая я не имела возможности утешить кроху или осознать полную суть сказанного Дориусом. Новая я должна была принять реальность так же по-новому. Желательно без слёз, явно доставляющих Мегере удовольствие.

Теперь я понимала, что за полоски и искажения видела вокруг с раннего детства.

Теперь они восхищали и завораживали, а не пугали.

За ними целые таинственные миры, в которые я мечтала однажды попасть…

Что может быть прекраснее?

* * *

Приближающийся ураган «Жанетта» распылял по реальности людей смрад лицемерия… Был неизбежен. Сносил всё на своём пути, с опасной скоростью настигая мою дверь.

Я разгладила волосы, торопливо прибрала разбросанные рисунки, схватила единственную имеющуюся книгу «О прилежном поведении», раскрыла её наугад и села на кровати, укрывшись драным одеялом.

– Что значит, вы не знаете, где Инопланетянка?! Что значит, не можете найти?! За что я плачу, убогие?! Уничтожу! – пронзительно вопила родственница. – Донесу до вышестоящего руководства! Сами сгниёте здесь, псы безродные!

Хотелось промыть уши от улавливаемой ими скрипучей гадости.

– Пожалуйста, – лепетал перепуганный медработник. – Пожалуйста, Госпожа, не нужно… Умоляю!

– Миссис Голдсвамп, прошу прощения, но палата Инопланетянки всегда заперта, как Вы и велели, – еле слышно пытался оправдаться другой санитар.

– Цкух-х…

Громыхнул тяжёлый замок.

– Дуф-ф!

Резко распахнулась исцарапанная железная дверь.

В комнату багряным вихрем влетела взъерошенная «Королева», небрежно растолкав своих подлиз… Но тут же резко вкопалась, едва не сломав тончайшие итальянские шпильки.

– Это что, розыгрыш?! – истеричный ультразвук эхом отразился от обшарпанных серых стен, кажется, добавив им новых трещин. «Примадонна» удивлённо таращилась на меня с полминуты… Затем медленно перевела гневно сузившийся взгляд на тощего рыжего парня, совсем недавно хвалившегося подвигами Нагибатора. – Ничто-о-ожества! Смеете издеваться надо мной?! – каштановые кудри нелепо затряслись, точно желейные.

– Ни в коем случае! – вздрогнул козлобородый, резко поправив толстые очки окуляры. – Но… Как? Девчонки тут абсолютно точно не было, – невнятно забормотал себе под нос, нервно теребя подол засаленного, некогда белого халата. – Мы каждый угол обшарили! Честное слово! – голос подлизы срывался на фальцет. – Миссис Голдсвамп, поверьте!

Бедолага уже не знал куда деться. Казалось, ещё немного, и упадёт на колени, прилипнет языком к лакированным, чудом выжившим Жабьим туфлям.

Всё это время я спокойно смотрела на разборки гостей, словно меня просто отвлекли от чтения.

– Тётушка! – мастерски отыграла удивление, пусть и с небольшой задержкой. – Ты пришла! – подскочила к Змеюке, «радостно» взвизгнув, обхватив руками её рыхлую «талию», объятую бордовым бирманским шёлком.

«Заботливая» опешила, но, нехотя, ответила на объятия.

– Почему мне звонят и сообщают, что ты сбежала? – моё поведение мотивировало Мегеру слегка смягчиться и понизить тон.

– Тётя, как я могла сбежать? На окнах решётки, а стальная дверь – всегда заперта! – изобразила саму невинность, широко раскрыв яркие бирюзовые глаза.

Всё ещё сомневаясь, фактурная родственница просканировала прищуром каждый угол комнаты. Отсутствие видимых шансов побега заставило её окончательно поверить мне.

– Я же обещала, что буду лечиться. Ради мамы. И никогда больше не опозорю тебя! – говорила это, на самом же деле – мечтала послать тщеславную Стерву куда подальше.

Но на тот момент у меня не было другого выхода, кроме как подыгрывать ей.

Пока не было…

«Однажды я стану взрослой!» – импульсом промчалась согревающая душу мысль.

Следующие десять минут встречи прошли более или менее спокойно (за исключением «нагибания» продажных санитаров за некомпетентность).

И я ещё не догадывалась, что это всего лишь затишье перед бурей, в последствии навсегда уничтожившей моего внутреннего ребёнка…

Глава 8. Демонесса садовой утвари

ЖаБетта даже особо не поинтересовалась, каково мне, не простудилась ли… Её яростнее беспокоило, сохранена ли конфиденциальность. И не опозорится ли славное семейство Голдсвамп перед высшим обществом.

Впрочем, ничего нового.

– Хорошо, дорогая! – прозвучало ужасно приторно.

Кобра величала «дорогими» всех, с кем вела фальшивую, показушную дружбу. И иногда меня. При посторонних. Видимо, забыла, что элиты в палате нет, как нет и надобности изображать святую.

– Я смотрю, ты осознала своё отвратительное поведение, – оцарапала строгим карим взглядом исподлобья.

Родственница очень любила подчёркивать собственную важность. А мне – лишь оставалось мило улыбаться, дабы не провоцировать.

В груди сверкнула искорка надежды на легальное освобождение из пристанища для душевнобольных, но…

– Не мечтай! Твоё наказание пока не окончено! – …погасла так же стремительно, как и возникла. – Во-первых, будешь жить здесь до конца июля, чтобы наверняка испарилось желание позорить меня жалкими рассказами о монстрах. А когда вернёшься в особняк, готовься исполнять список условий. Иначе выйдешь отсюда только после восемнадцати лет! Если доживёшь, – с упоением вынесла Мегера громогласный вердикт, жутковато смакуя последние слова.

И не шутила. Ей действительно не составило бы ни морального, ни материального труда испортить мне жизнь. Поэтому пришлось покорно кивать.

Однако мысль, что отныне стены для меня не преграда – приятно согревала. Я решительно настроилась узнать как можно больше о своей природе и научиться рассекать золотистым светом рубежи Призмы измерений.

– А во-вторых? – с опаской уточнила я.

«Сверчок» вновь расшалился, переместился в горло. Но нужно было учиться стойкости.

– А во-вторых… – ехидно растянулись тонкие губы, обведённые выше контура бордовым карандашом. – Тащи садовые ножницы, убогий! – выплюнула Стерва в сторону дрожащего «Терминатора», так и держа меня под прицелом хищных «лазеров».

– Садовые? Но есть и…

– Ты не только страшный, но и тупой?! Или глухой?!

– Нет, что Вы! Конечно, Госпожа, как прикажете! Сиюминутно исполню! – пулей умчался в коридор подлиза, будто и правда не расслышал оскорблений. Видимо, реализация вечерних шаловливых планов требовала серьёзных растрат.

Топот частых шагов всё дальше…

– Ножницы? – шумно задышала, теряя власть над ногами. – Зачем? – попятилась назад, оборонительно выставив перед собой ладонь.

– Будешь платить по счетам, неблагодарная! За испорченные вещи, репутацию, настроение, удовольствие и за трату моего драгоценного времени! За то, что вообще родилась!

Жаба сияла в предвкушении чего-то отвратительного… Я отлично знала этот алчный взгляд.

Второй противный санитар боязливо крутил головой по сторонам, сверкая гнилым зубом, словно в происходящем нет ничего дикого. А тучная женщина надвигалась на меня голодной, обвешанной бриллиантами медведицей…

– Что? Что ты хочешь сделать, тётя?! Я же пообещала! Пообещала вести себя хорошо! Так и будет! – тело трясло… Неуютно, страшно, одиноко. Весь воинственный настрой улетучился.

От Жанетты Лукреции можно ожидать чего угодно. В гадостях ей нет равных.

Топот частых шагов всё ближе…

– Вот, Миссис Голдсвамп, пожалуйста! По вашей многоуважаемой просьбе! – запыхавшийся «Нагибатор» влетел в палату, держа на раскрытых потных ладонях огромные, ржавые, как его бородка, очень старые садовые ножницы.

Прямо по классике триллеров.

– Дай сюда, чмошник! – вырвала Мегера, очевидно, орудие моего убийства из псевдомужских рук, едва не распоров их. Словно ненасытная Демонесса, получившая подношение и теперь жаждущая крови. – А ну, иди сюда, мерзавка! – попыталась схватить меня за полосатый рукав.

– А-а-а! Переста-а-ань! Тётя, пожа-а-алуйста! – как ни старалась побороть слёзы – не смогла. – За что ты так?! Я же ничего плохого не сде-е-елала! – запрыгнула на скрипучую кровать, уклоняясь от опасных ножничных пластин и наманикюренных рук.

Видимо, родственница решила по-настоящему со мной покончить.

Может, если бы Дориус был рядом, то сжалился бы, забрал в Голограмму, спас от этой ужасной женщины.

Однако я снова осталась одна.

– Ещё как сделала! Взять её, отбросы!

Всё циклично. В моей жизни уж точно.

Меня снова схватили двое взрослых муж… отбросов, снова скрутили.

Больно.

Жгучий укол в плечо…

– А-а-а… – голос медленно угасал, будто во мне садилась батарейка.

Сил сопротивляться не осталось. Обмякла. Время замедлилось, спуталось.

Только что была на кровати, и вот – уже бессильно валяюсь у ног «Королевы».

Реальность поплыла. Ирреальность тоже.

Кажется, я разбила колени…

– Так, значит, тебя усмирять надо, Мутантка! Каждый раз, только посмеешь перечить, будешь получать транквилизаторы! Посадить её!

Приказ мгновенно привели в исполнение.

– Ш-шис! Ш-шис! Ш-шис…

Заскрипели и защёлкали ножницы. То над одним ухом, то над другим, то над макушкой.

– Вот тебе, мелкая тварюшка! Получай! – Жаба остервенело отстригала мои волосы, беспощадно дёргая их… То бранясь, то сардонически хохоча.

Я не могла сопротивляться, не могла говорить, и уж тем более – кричать. Мышцы лица расслабились. Меня мотало из стороны в сторону, как марионетку. Только нитями служили «спасительные травинки», за которые так любила держаться в моменты волнения.

Теперь планомерно лишалась и этого…

– Удивительно, пациентка уже должна была отключиться! – выразил искреннее негодование один из отбросов, придерживающих за бок. – Не понимаю, в чём проблема…

– Госпожа, если прикажете, увеличим дозу! – подсуетился второй.

– Не нужно! Так даже лучше. Пусть Инопланетянка помнит, кто главный. Пусть ходит плешивая! Побрею налысо потом, чтобы не позорила неряшливыми клочками!

– Шлёп!

В облысевший затылок больно впечаталась тяжеленная ладонь.

– Для всех у этой безотцовщины страшная болезнь! С которой семья Голдсвамп самоотверженно сражается. Ясно?!

– Конечно-конечно!

– И если в прессу поступит хоть слово, противоречащее…

– Что Вы? Что Вы! Никогда! Это место засекречено, тщательно охраняется…

Продажные ещё долго ублажали неудержимую Повелительницу садовой утвари рассказами о своих потрясающих талантах хранить тайны, но…

«Ма-а-амочка! Где же ты?! – пронзительно кричал мой внутренний голос, перебивая подлиз. – Вернись, умоляю, любимая! Я так тоскую…»

По щекам бесконечно текли горячие потоки. Видимое утратило стабильность из-за густой, дрожащей пелены слёз. Не было сил даже их сморгнуть.

И почему возникло абсурдное ощущение, будто ЖаБетта соревнуется со мной? Но в чём? Разве наш возраст и позиции в мире людей равны?

Мегера дорвалась. Развлекалась по полной, извергая помойные словесные потоки, когда пряди отказывались покоряться ржавой «гильотине».

– Ш-шис! Ш-шис! Ш-шис…

– Если бы не угроза репутации… С удовольствием бы выколола и твои инопланетные глаза! Чтобы не смотрели, куда не надо.

Даже не сомневаюсь…

– Ш-шис! Ш-шис! Ш-шис…

Белоснежные локоны падали на пол, на мои кровоточащие колени…

Рядом, искажаясь, парил крупный синий Эфират, похожий на аллигатора-бабочку. Теперь я цеплялась за него, как за чудесную ниточку, связывающую с чем-то таинственно-потрясающим. Никогда не думала, что пугавшие много лет чудовища могут однажды стать спасением. Якорем, питающим жаждой жизни.

В тот миг я чётко поняла – чтобы быть монстром, не нужен фантастический облик.

Достаточно человеческой кожи.

Глава 9. Ёжик без тумана

Наконец, издевательства закончились.

Клочковато подстриженную, ослабленную меня даже не перенесли на кровать. Так и оставили лежать на каменном полу. Не обработали раны.

Демонесса садовой утвари то визжала, то шипела… Но я не вслушивалась. Лишь следила за четырьмя руками, прямо перед носом собирающими рассыпавшиеся белые волосы. Отныне не мои.

Уловила пробежавшую вдоль дальнего плинтуса крысу с мордочкой-морковкой… И вновь задержала усталый взгляд на порхающем частично в стене крокодилоподобном чудище.

– Живее! Шевелитесь, никчёмные! – наполнил душное пространство новый скрипучий залп.

– Конечно-конечно, мы как раз закончили!

– Вот, многоуважаемая Госпожа, пожалуйста. Здесь всё.

Теперь мне не перекрывали обзор на Эфирата, уже полностью переместившегося в палату.

– Дай сюда!

– Хлясть!

Кажется, кому-то прилетело по лицу.

Тётя – тонкая ценительница раздавать оплеухи работникам. И мне.

– Чтобы больше не беспокоили по пустякам!

– Хлясть! Хлясть!

Громоздкие украшения звенели в такт буйства Бестии.

– М-м-м… Ни за что, Миссис Голдсвамп!

– Вы правы. Невероятно правы! Произошло непростительное недоразумение! Умоляем, умоляем…

– Хлясть!

– Обрюзгшие гномы с карликовыми корешками!

– Цок-цок-цок…

Цокот, порождаемый итальянскими шпильками, всё дальше…

Дальше и быстрый шаркающий топот семенящих перед злой ведьмой гномов…

– Дуф-ф!

Захлопнулась железная дверь.

Я вздрогнула.

– Цкух-х…

Поставил точку в посещении древний замок.

Ещё минуту я лежала неподвижно, притаившись, каждое мгновение ожидая засаду. Проводить проверки на «вшивость» – в стиле Змеи.

Но до тошноты знакомый визг, в отдалении разорвавший стены наследия Носферату, позволил выдохнуть.

Ушла.

Удивительно…

Едва я осознала это, вновь ощутила прилив энергии. Пусть и неспешный.

Смогла подняться. Пусть и не с первого раза.

Смогла доковылять до окна, за которым хищное июльское солнце прожигало растрескавшихся Церберов, грызущих шипастую табличку. Раскаляло чёрную колючую проволоку и статуи, усеянные птичьим помётом.

Белый «набрызг» выделялся мистичнее всего при лунном свете, но и днём выглядел эффектно.

Однако сегодня было ещё кое-что яркое, выбивающееся из привычной неуютной картины… Бордовый шёлк, объявший тучную фигуру. И белоснежные пряди, терзаемые цепкими «когтистыми» руками.

К огромной радости, двоедушная Жанетта Лукреция Голдсвамп под карканье ворон покидала «Portus Animarum Amissarum». Вальяжно вышагивала по брусчатой дорожке в сопровождении санитаров, по-собачьи открывших рты в ожидании «кости». И победно размахивала трофеем – толстой копной некогда моих волос.

Фокус обзора невольно сместился. В мутном стекле, сдавленном толстой ржавой решёткой, я увидела свой жалкий силуэт…

«Какое же уродство», – неуверенно коснулась ладонью головы.

Где-то ощутила колючий ёжик, где-то клочки, а на затылке, в качестве издёвки, вилась тонюсенькая длинная прядь. Потянула за неё, поднесла к лицу…

«Травинку» мне всё же оставили.

То ли психотропные так повлияли, то ли переосмысление реальности, то ли отчаяние, то ли и правда лишилась доли рассудка… Но на меня внезапно напал дикий хохот.

Вскоре он вылился в немой плач, а потом – и в сиплый крик.

Любая трансформация болезненна. Но необходима.

– Ма-а-а-амочка-а-а…

– Это всего лишь волосы, Русалочка моя! Они имеют свойство отрастать. Сколько бы тётя ни пыталась тебя изуродовать внешне, сражайся изнутри! Считай это закалкой. Ты должна стать сильной! – ободряюще звучало в голове призрачным голосом мамы, частично повторяющей слова Дориуса.

Я научилась перекладывать в её воображаемые уста утешительные мысли.

Это ещё одна незримая «травинка». Лишь слышимая.

* * *

По явной задумке мачехи, этот ужасающий эпизод с принудительным облысением должен был меня сломить.

Наверное, так бы и случилось с большинством детей, окажись они в котле подобной несправедливости.

Да, не спорю, во мне однозначно что-то хрустнуло. Вот только не там, где надеялась Мегера. Я рассыпалась, но не стала бесформенной кучей обломков, а собрала себя из них заново, в ином порядке.

Переродилась. Повзрослела сквозь боль и разочарование.

И всё же душа дала трещину…

Чрезмерно остро ощутила эту резкую внутреннюю трансформацию.

Как ёжик, за миг вырвавшийся из тумана.

Реальность окончательно утратила розовые оттенки. Ирреальность же – вспыхнула ярче. Обнажила неоновые грани, наполнила их эхом, тональность которого постоянно менялась.

Если изначально слова Рувигрэ о важности тренировок воспринимались, как нечто несерьёзное и даже глупое, то отныне я так не считала. Отныне я не ревела и мечтала лишь о захватывающих путешествиях между мирами, о предстоящих приключениях, ждала скорейшего пробуждения способностей и, конечно же, появление своего Склерра, воображая, каким он будет…

Большим или маленьким?

Милым или устрашающим?

Ползающим? Прыгающим?

Шипастым или пушистым?

Будут ли у него когти и зубы? А, может, крылья? Длинный хвост?

Да и вообще…

«Я даже не спросила у Дориуса, откуда приходят эти невероятные существа! Они выбирают хозяина или наоборот?..»

«Интересно, как выглядела бы душа тёти, если бы у неё был такой же портрет, как у Дориана Грея?»

«Волосы имеют свойство отрастать… Пусть это случится поскорее!»

В пытливом нестабильном сознании роились хаотичные мысли, тревоги и фантазии. Погружённая в них, я незаметно заснула.

* * *

Сумрак отступал.

– Мира… – вспыхнул над ухом осторожный знакомый полушёпот.

– М-м-м… – медленно приоткрыла глаза, потягиваясь, блаженно улыбаясь, предвкушая новый весёлый денёк «без границ». Зато с друзьями. И плешью.

– Акыр-р-р! – тут же прыгнул на живот сапфировый «Мячик» из другого измерения, заставивший резко напрячь мышцы пресса.

– Я должен тебя кое с кем познакомить, – выдал с небывалой серьёзностью Дориус, изучая меня сверху пристальным золотистым взглядом.

– А! – взвизгнула, охваченная стремительным приливом обжигающего ужаса.

За спиной Рувигрэ возвышался тёмный, устрашающий, массивный силуэт…

Глава 10. Чудесные травинки и спутники

В тот момент мне показалось, будто миры вокруг, искажённые гранями Призмы, застыли. На самом же деле – ускорилась я, впервые ощутив в себе эту резвую способность.

Сработал некий защитный рефлекс, и моя истинная суть проявилась отчётливее.

Я молниеносно села на кровати, впечатавшись в стену… Подогнула ноги, обхватив их с неистовой силой.

Мне опять захотелось исчезнуть.

Ворох мыслей пронёсся в голове… От предательства нового друга, до того, что, наконец, дозвалась своего Склерра.

«И если так, то лучше умереть!» – сжалась в дрожащий комок, отнюдь не испытав обещанной любви и умиления к предполагаемому «Йо-Йо».

Леденящий душу Некто был внушительных размеров, на треть выше Дориуса. Огромные бугристые мышцы ярко выделялись на обнажённом широком торсе и гигантских ручищах устрашающего Здоровяка.

Разобрать черты его лица не представлялось возможным. Голову существа окутывало чёрное облако густого тумана, из пучины которого ярко светило два мелких жутких алых «лазера».

Увесистое обмундирование на ногах и бёдрах придавало «Чудовищу» ещё большей массивности. А при взгляде на его острейший великанский топор, пристёгнутый к поясу, трепетала каждая клеточка моего хрупкого тела.

Тёмный дым сочился сквозь толстую смугловатую кожу, создавая вокруг Красноглазого полупрозрачный сизый ореол, казалось, даже омрачающий копотью призрачный рубеж непостижимого слоя.

Магма слёз лишила способности чётко видеть…

От ужаса я онемела, поглощённая вновь разверзшейся бездной отчаяния и безысходности.

– Мира, прошу прощения, я не должен был так резко, – засуетился Дориус. – Просто у меня нет иного выхода. И практически нет времени… Пожалуйста, не бойся. Это наш друг!

Но я всё ещё прятала лицо в коленях.

– Ур-р-р… – потёрся о мою ногу Бо-Бо, приятно урча.

Это немного утешило, подарило крупицу смелости.

«Туманный силуэт» переминался с ноги на ногу, слегка покачивая гигантской секирой. Огроменные ручищи абсолютно не внушали спокойствия, призывая настороженно коситься на них.

Воображение искусно рисовало картины, где Великан варварски хватает меня и утаскивает в какую-нибудь зловещую плоскость, окутанную таким же чёрным, как и его голова, дымом.

– Познакомься, это Брутеус, – указал на объект моего кошмара новоиспечённый друг. – Поверь, он только выглядит… кхм… настораживающе.

– Хр-рэ-э… – вмиг изверг незнакомец низкий рык.

Я невольно дёрнулась. Волосы рассыпались по плечам, прикрыли их, словно белоснежный панцирь.

«Что?!»

– Но Рувигрэ достойнее нет! – не оставлял попыток разрядить обстановку Дориус.

«Волосы?! – меня уже больше интересовало их волшебное появление на плешивой ещё ночью голове, чем Здоровяк. – Но… Как?» – принялась ощупывать макушку. От залысин не осталось и следа.