До последней капли

– Моё начальство сожрёт вас с потрохами, – мрачно рассмеявшись, протянул Пельтье.

– Или моё вас, – фыркнул детектив. – Вы же не просто шпионили, водя мою страну за нос. Вы настолько зарвались, что отправили письма по нескольким адресам.

– Чего вы хотите? – в конце концов спросил Ренар, понимая всю безнадёжность своего положения.

– С этого и надо было начинать, – заговорил Денис, до того хранивший гробовое молчание. – Во-первых, расскажите Гаспару, как вы сделали его соучастником убийства.

Пельтье только поджал губы, выбрав молчание.

– Ладно, я сам. Месье Рошан, к вам обращались с прямой просьбой взломать собственный игровой автомат, и вы отказались. Так?

– Уи, – ответил владелец казино.

– Затем вы стали свидетелем ссоры Доминика с его, кхм, дамой.

– Истинно так.

– А потом увидели на своём столе подозрительный конверт с двуглавым орлом. Точно такой же, из-за которого ругались Аннетт с Домиником.

– Не надо было его вскрывать? – месье Рошан выглядел совершенно беспомощным, но это не помешало ему злобно сверкнуть глазами в сторону Пельтье.

Детективы заставили Гаспара как можно лучше отрепетировать эту фразу, и она вышла крайне убедительной.

– Мы не станем предъявлять вам обвинения, – на всякий случай успокоил Гаспара Антон. – Вы не можете нести ответственность за чужую магию.

– Как вы подделали печать? – с нажимом произнёс помощник детектива, развивая в преступнике чувство вины.

– Ваша страна готовится к войне, – зло прошипел Ренар вместо ответа.

– К войне всегда надо быть готовым, – пожал плечами Денис. – И тем не менее, как?

– Вы не понимаете. Россия очень напугана. Иначе зачем было обращаться ко мне частным образом?

– Хорошо, наша страна решила закупить у вас немного снарядов, – отозвался Антон. – Что здесь особенного? Все так делают.

– Моё правительство сказало, что Россия хочет нарушить принцип невмешательства. Это всё равно, что открыть ящик Пандоры. Ваша страна была готова оплатить сотни боеголовок. Сотни!

– И поэтому вас надоумили на шпионаж? – спросил детектив.

– Я должен был остановить диверсанта! Доминика завербовали ваши спецслужбы.

– Но Доминик же помог вам сымитировать банкротство, чтобы не выполнять обязательства по контракту.

– Я тоже так думал, – буркнул Пельтье. – Он должен был перепрятать мои деньги на подпольных счетах, но вместо этого всё перевёл Российской империи.

– И вы решили отомстить? – рассмеялся Денис. – Вот уж достойный сын Франции. Много вы на себя взяли, уважаемый.

– Кто бы не отомстил за Родину? – пафосно ответил Пельтье.

– Что было в третьем конверте? – спросил Антон, пропустив эту реплику мимо ушей.

– А, так вы все нашли, – проговорил Ренар. – Бедняжка Аннетт так и не вскрыла свой?

Детектив и его помощник строго воззрились на хозяина военного завода. Тот не выдержал тяжести взглядов и продолжил:

– Она должна была уничтожить все улики и вызвать подозрение на себя.

– Вас отдадут под суд, – стальным голосом декламировал Денис. – Наши страны сами прекрасно разберутся. А вы просто струсили, что связались с Россией, и правительство Франции вами заинтересовалось. Пакуйте.

Последнее слово было адресовано комиссару Дювалю, который уже ждал за дверью в сопровождении двух участковых. Пельтье тут же скрутили. На запястья повесили наручники и поволокли к выходу.

– Самостоятельно наши страны не разберутся, – бросил напоследок Ренар. – Всё только начинается.

Один из жандармов подогнал его пинком, и в кабинете остались только Антон, Денис и месье Рошан.

– Вы свободны, – на всякий случай сообщил ему Денис.

Гаспар просиял и, не говоря ни слова, бросился к выходу, пока никто не передумал.

– Но ведь и правда, зачем России скупать чужие ракеты? – спросил детектив, когда никого не осталось поблизости. – Это слишком крупная партия.

– Непохоже, чтобы это была чья-то прихоть, – ответил Денис. – Что-то надвигается. Что-то грядёт.

Дело близилось к ночи. Детективы сели в лимузин и отправились в номер, чтобы уже следующим днём ступить на борт «Нормандика». Хмурое настроение не покидало Антона всю дорогу, да и Денис не выглядел счастливым. Дело закрыто, но не окончено.

Эта история ещё обязательно аукнется.

Глава шестая

После спасения «Нормандика»

Последняя неделя перехода выдалась очень тяжёлой. Денис целыми днями ухаживал за Антоном, пока тот медленно и неуверенно приходил в себя. Напуганные пассажиры с опаской смотрели друг на друга, но, подгоняемые обычными бытовыми нуждами, всё же распределили обязанности по хозяйству между собой. А молодой офицер спешно отыскал несколько ответственных людей, которым провёл ликбез, как держать курс. Не мог же он совсем не спать и только рулить.

Был вариант воспользоваться автоматикой, но управляющий модуль заклинило, пока «Нормандик» шёл ко дну. И никто, разумеется, не мог отремонтировать электронный мозг.

Денис в очередной раз менял холодный компресс для детектива. После резкого магического обескровливания у Карелина обязательно начинался жар. В этот раз симптомы выразились особенно сильно. Сшить нити целого парохода – шутка ли? Тут кого угодно свалило бы, даже самого полнокровного юнца.

Отжимая тряпку, Денис раздумывал над словами Антона, что от всех членов экипажа исходила нечеловечески гармоничная Музыка сфер. Сам собой напрашивался вывод – никто и не был человеком. Тогда почему этот розовощёкий парень остался с ними, а не пустился в бега под руководством подлого капитана?

Самым простым вариантом было списать всё на общую усталость Антона после приключений в Гавре. Ему пришлось хорошенько попотеть, чтобы распутать дело с поддельной печатью Российского посольства. Но с другой стороны – не мог же детектив ошибаться всякий раз, как говорил с кем-то из команды.

Сам Карелин всё это время лежал на кровати укрытый пледом и почти не шевелился. Жизнь угадывалась в нём по едва заметно вздымающейся грудной клетке и пульсирующей жилке на шее. Детектив выглядел таким беззащитным, что даже Дениса проняло. Помощник суетился как никогда, чтобы обеспечить комфорт своему другу.

Сидя у постели Антона, Ветров то и дело перечитывал все материалы дела, которое они отправились расследовать. И с каждым разом вопросов становилось всё больше.

Например, что это за вакуумный аккумулятор, из-за которого убили двух патрульных полицейских? В отчётах почти ничего не говорилось о его природе. Вроде, он задумывался как альтернативный источник энергии и объявлен в Юнионе вне закона.

Конечно же, вне закона, если вы построили диктатуру на крови. В буквальном смысле. Взять и заставить людей за всё платить кровью – немыслимо. Разе и так не хватает проблем с электроприборами, которые не шелохнутся без лишней капли?

Ещё обязательно нужно понять, почему, не считая майора Уитакера и капрала Освальд, отряд «Браво» вернулся с операции в полном составе. По заверениям и. о. начальника Юн-полиции майора Смитсона, возле места убийства развернулась ожесточённая перестрелка. И никто не погиб. Даже не получил ранения. Денис просто не мог поверить, что такое возможно. Даже при идеальном раскладе.

Зато Смитсон бодро сообщил о гибели Уитакера, хотя этот факт до сих пор под сомнением. Никаких улик и свидетельств не предоставлено, так что единственно возможный статус для майора – пропал без вести. Но никак не погиб.

И самое главное, что занимало Ветрова, – как быстро сняли подполковника Хукера с должности начальника Юн-полиции. В его досье стоит пометка о сотрудничестве с незаконными повстанцами. Интересно, все четыре года на посту он так хорошо шифровался, или связи Хукера просто не хотели замечать?

В какой-то момент Денис настолько зачитался, что не услышал, как в каюту вошёл молодой офицер. Единственный из экипажа «Нормандика», кто самоотверженно остался на пароходе и не бросил людей.

– Как себя чувствует мистер Тони Карр? – поинтересовался парень.

– Ох, Малкольм, вы меня напугали, – помощник детектива чуть не выронил досье Хукера из рук. – Так и не пришёл в себя, но хотя бы уже перестал стонать.

– Значит, есть надежда, – стеснительно улыбнулся молодой офицер.

Первые дни после позорного бегства команды Малкольм очень старался проговаривать русскую фамилию Антона, но каждый раз получалось коряво. То Кэролайн, то Карл Эйлин. Так что, пришлось остановиться на варианте Тони Карр и услышать ответный смешок Дениса: «Он же предупреждал».

Почувствовав себя неловко – уже который раз – Малкольм собрался было уходить, но Ветров окликнул его и попросил присесть, попутно указав рукой на стул. Всё же, надо было прояснить момент, который тревожил помощника детектива больше всего.

– Скажи, пожалуйста, почему ты не сбежал?

Извечная прямота Дениса не давала ему идти окольными путями. Есть проблема – значит будем решать её в лоб. И пусть кто-то попробует сказать слово против. Иногда эта тактика давала свои плоды. Но чаще, конечно, просто бесила оппонентов, толкая на необдуманные поступки. И всё равно Ветров оставался в выигрыше. Пускай и с вывихнутой челюстью или синяком под глазом.

Малкольм был не такой. Его щёки, как обычно, налились румянцем от непростого разговора, но этим реакция и ограничилась.

– У тебя же наверняка есть родители, девушка, – продолжил Денис, желая дожать молодого офицера. – Они ждут тебя, волнуются. Ведь так?

– Нет, сэр, – едва слышно проронил Малкольм. – Никого у меня нет.

– Умерли, что ли? – даже Ветрова покоробило от собственной бесцеремонности, но извиняться он не стал.

– У меня никогда никого не было, – ответил парень и поднял взгляд на Дениса. – Никого. Никогда.

– Что ты имеешь в виду? – помощник детектива старался звучать как можно более дружелюбно, чтобы не спугнуть внезапную откровенность собеседника.

Малкольм поджал губы и вздохнул. В этом не было никакой неприязни к Ветрову. Напротив, несмотря на свою жёсткость и прямолинейность, Денис ему казался очень достойным человеком. Просто для того, чтобы сказать то, что парень хотел сказать, нужно было собраться с силами.

– До недавнего времени и меня самого как будто не было.

В каюте повисла тишина, сравнимая разве что с тишиной, которую слышал теряющий сознание Антон. Слова Малкольма сразу глубоко засели в голове Дениса и пустили побеги, как заботливо посаженное в землю семя. Какое-то время помощник детектива сидел молча, подбирая самый подходящий ответ.

– Я тебя прекрасно понимаю, – наконец сказал Ветров после того, как в очередной раз заправил лампочку каплей своей крови. – В юности всегда хочется совершить что-то значимое. Тебе кажется, что так ты придаёшь жизни смысл. И, как только появляется шанс быть замеченным, ты хватаешься за соломинку и тянешься вверх. Но не надо обесценивать своё прошлое. В конце концов, именно благодаря нему ты пришёл к тому самому моменту величия.

Пока его совсем не унесло в дебри, Денис закончил философствовать, опёрся рукой о кровать Карелина и с наставнической улыбкой посмотрел на Малкольма.

– Я другое имел в виду, – со скрипом возразил парень. Когда тебя не поняли, проговаривать всё то же самое второй раз гораздо труднее. – Я буквально не помню себя до того момента, как решил остаться. Не было меня, и всё тут. Была только кукла по имени Малкольм, но без меня внутри. Как же вам ещё объяснить-то?

Денис и так всё понял без неловких словоизлияний. Просто не хотел пропускать это через своё сознание. А теперь ему надо было реагировать, отвечать и делать выводы. Всё правильно говорил Антон – от экипажа исходила нечеловеческая гармония. Такой просто не могло быть.

Молодой офицер пристально смотрел на помощника детектива, очевидно боясь его реакции. После таких слов мало кто сумел бы сохранить спокойствие. Вот и Денис готовился разразиться тирадой. Не в адрес Малкольма, а вообще. Выпустить пар с помощью красочного описания всего, что он думает о происходящем. И ведь они ещё не добрались до Нью-Йорка.

Стоило Ветрову набрать воздух в лёгкие, как в его запястье впилась тёплая рука Антона. Денис аж подскочил от испуга, но быстро пришёл в себя, увидев, что друг открывает глаза.

Позабыв о Малкольме, Ветров ринулся за стаканом воды. Может, наконец, Карелин начнёт есть и пить самостоятельно, а не из ложечки под уговоры своего верного помощника?

Прошло всего несколько секунд, и Денис вернулся, обнаружив Антона в хорошем состоянии. Детектив даже попытался встать, но помощник и молодой офицер вдвоём уложили его обратно, строго наказав не дёргаться.

– Странно, теперь у тебя нормальная Музыка сфер, – отдышавшись, сказал Карелин и осторожно приподнялся на локтях. – Ну сидеть-то хотя бы можно?

– Так и быть, сиди, – улыбнулся Денис. – Может, тебе что-то принести?

– Я безумно голоден, – признался Антон, стянув свои очки с тумбы. – Ты меня что, вообще не кормил?

Расправившись с жирным бургером и приправленной чесночным соусом картошкой фри, детектив был снова в строю и тотчас приступил к допросу молодого офицера. Название сего действа было скорее номинальным, но всё же Ветров достал из папки соответствующую форму протокола и стал записывать.

– Представьтесь, пожалуйста, – начал Антон по уставу. – Имя, фамилия, звание.

– Малкольм Редфорд, третий помощник капитана.

– Как вы попали в экипаж «Нормандика»?

– Не могу знать, товарищ детектив. Как будто я появился уже на пароходе.

– Ну хоть что-то ты помнишь? – не выдержал Денис. – Детство, юность, родителей?

Произнося последнее слово, Ветров зло сверкнул глазами. За этой вспышкой стояла тайна, неведомая даже Карелину. Поэтому слабость помощника длилась всего секунду, и он опять взял над собой контроль.

– Я… я даже не знаю, – запнулся Малкольм. – Какие-то образы всплывают, но тут же теряются, как будто вспоминаешь сон сразу после пробуждения.

– Не волнуйся, мы ни в чём тебя не подозреваем, – мягко произнёс Антон. – Мы просто пытаемся докопаться до правды.

В ответ молодой офицер слабо улыбнулся, но Денис тут же огорошил его новым вопросом:

– Как вы общались в экипаже? Ну, скажем, ты и капитан. В отсутствие свидетелей.

– Только по делу, – вздохнул Малкольм. – Приказ, ответ. Приказ, ответ. И всё.

– То есть, исполняли функцию, – подсказал Карелин.

– Выходит, что так, – развёл руками молодой офицер. – Сэры, простите, но я вынужден идти. Не могу надолго бросать рулевых, иначе они откажутся помогать. А учить новых у меня нервы не выдержат.

Детективы молча кивнули, выражая глубокое сочувствие Малкольму. Парень вскочил со стула, неуверенно дёрнулся вместо поклона и убежал.

– Мы его всё-таки напугали, – беззлобно заметил Карелин. – Славный парень. И говорит правду. Музыка сфер не ошибается. Раньше она глушила меня, а теперь вьёт красивые и ритмичные симфонии.

– Похоже, Конфедерация обзаведётся новым гражданином, – пожал плечами Денис. – Раз он не врёт, то, получается, до отплытия его не существовало.

– А что с остальным экипажем? – спросил Антон и тут же сам ответил: – Готов поспорить, их уже не существует.

Вопреки ожиданиям, «Нормандик» отстал от расписания всего на неделю. Малкольм и так выбивался из сил, чтобы почаще определять позицию судна по небесным телам, но плоть слаба – и всё-таки офицер прерывался на сон. В эти часы добровольные рулевые из числа пассажиров обязательно сбивались с маршрута. Дуга большого круга была поделена на слишком короткие ортодромии, и Малкольм уже не стал их прореживать, а то это грозило вылиться в серию умопомрачительных расчётов, в которых он бы обязательно совершил ошибку. Поэтому приходилось возвращаться на курс, сразу как прозвенел ненавистный будильник.

Со временем судну всё же удалось приблизиться к западному побережью Атлантики, и молодой офицер тут же ринулся вызывать береговую станцию, надеясь, что радиосигнал до неё достанет. Сначала Малкольм звал пустоту. Потом его стали шпынять проходящие мимо пароходы. И всего лишь накануне расчётного времени прибытия наконец вальяжно отозвалась женщина, которая ни за что не хотела суеты. Идите вперёд и не пудрите мне мозги, подумала она, ровно перед тем, как услышать, что из экипажа на лайнере один только третий помощник.

По закону Конфедерация не могла дать разрешение на заход, и «Нормандик» был бы вынужден мотаться по океану до скончания времён – и угля, конечно, – если бы не приняли решение отправить дополнительный экипаж по воздуху. Поисково-спасательная операция стоила десятков литров донорской крови, но с другой стороны – пассажиры могли дать государству ещё больше. Поэтому наверху сошлись на том, что удалось сделать хорошее капиталовложение. Благородством тут и не пахло, хотя по радиосвязи пытались озвучить именно такую версию.

Прибывшие на КонБР-овском фургоне моряки сразу же отстранили Малкольма от служебных обязанностей. Новому экипажу было достаточно обнаружить поддельные документы в каюте капитана, которые рассыпались в прах, стоило к ним только прикоснуться. Так что, последние сутки на борту молодой офицер и сам провёл как пассажир. Причём, нелегальный.

– Боюсь, как бы мы не упустили момент, – поделился переживаниями Ветров с Антоном, расхаживая по каюте. – Столько времени упущено, и никаких новостей. Мы уже вылетели из обоймы.

– Не паникуй так, – отозвался Карелин. – Правильно говорят, что не стоит переживать из-за того, что не можешь изменить. Хочешь, сделаю чай с бутербродом? Полегчает.

– Тогда и себе сделай, – смягчился Денис. – А то я в одиночку не хочу.

– Прости, друг, я поел как раз перед тем, как ты вернулся.

Пока детектив нарезал колбасу, возле «Нормандика» уже крутились буксиры, готовясь прижимать металлический корпус к причалу. Жизнь на палубах как будто угасла. Все закрылись в каютах и собирали вещи, чтобы в момент сойти с трапа и забыть пароход как страшный сон. Вряд ли кто-то из оставшихся на борту ещё захотел бы совершить морской вояж. Нет уж, лучше сидеть дома и помаленьку сдавать кровь на нужды государства, чем подвергать свою жизнь такому риску.

Движок закряхтел, сбрасывая обороты. По всему судну прошла вибрация, вызывая тяжёлые воспоминания о недавней катастрофе, которую с трудом удалось предотвратить. Люди высунулись из иллюминаторов удостовериться, что их жизни ничто не угрожает, а не как в прошлый раз. А потом прильнули обратно к чемоданам и сумкам, когда выяснили, что всё хорошо.

Несмотря на толкотню у трапа, сойти получилось быстро. Никто не мешал окружающим, пассажиры вели себя цивилизованно.

– Что за народ, – пламенно вздохнул Денис. – Начинают себя нормально вести, только когда случилась беда. И скоро опять обо всём забудут.

Малкольм стоял рядом, но ничего не понял, потому что Ветров говорил по-русски. И хорошо, что не понял. Его и так подстерегала незавидная участь.

Нью-Йорк встретил детективов красной неоновой подсветкой и вытянутым, словно гигантская арфа, Бруклинским мостом, который соединял Манхэттен с даунтауном. Освещение было тусклым и всё время мерцало. По глазам даже пошла рябь.

– Это очень странное место, – произнёс Антон, оглянувшись на пароход, который спас.

К компании медленным шагом приблизилась делегация из нескольких мужчин в серой форме с нашивками «КонБР».

– Конфедеративное бюро расследований, сэры! – во весь голос представился самый рослый из них. – Правительством Конфедеративных Штатов Америки было постановлено представить к награде мистера Тони Карра и мистера Дэнниса Ветроффа. Мы вас сразу узнали!

Верзила хохотнул и с детским задором протянул ржавые медальки.

– А как же мистер Малкольм Редфорд? – поинтересовался Антон, сделав вид, что ничего не заметил. – Он в одиночку справился с управлением. Мы буквально обязаны ему тем, что вообще добрались до Нью-Йорка.

– Тот самый штурман? – встрепенулся КонБР-овец и убрал хлам обратно в карман. – Могу я его увидеть?

– Да вот же он, – тыкнул Денис пальцем в зарумянившегося парня.

– Руки перед собой, – моментально приказал верзила и, как только Малкольм подчинился, повесил на него наручники.

– Что вы творите? – рассердился Антон. – Он нас спас.

– Это не имеет отношения к делу, – ответил КонБР-овец и взглядом отдал приказ.

Конфедераты скрутили парня и повели к фургону.

– На каком основании, я спрашиваю? – продолжал кипятиться Антон.

– Ваш Редфорд подделал документы, – спокойно сказал верзила.

Красные отблески своим мерцанием придавали его лицу особенно зловещий вид.

– Нашего Редфорда вообще никогда не существовало! – выпалил в сердцах детектив.

– Ещё хуже, – разулыбался КонБР-овец. – Ладно, будем разбираться. А вас, сэры, уже ждут.

Верзила указал взглядом на полицейскую машину, которая бесшумно появилась неподалёку от «Нормандика».

– Что вы от нас хотите? – не выдержал Денис. – Нам в Юнион надо.

– Юнион подождёт, – процедил верзила. – Здесь неподалёку ЧП, вообще-то. И ваша помощь очень пригодится.

– Гавр номер два, – помощник детектива позволил себе сплюнуть под ноги.

– Только в порядке большого исключения, – вкрадчиво проговорил Антон. – И мы заедем к вам в гости, имейте в виду.

– Не сомневаюсь, – ответил КонБР-овец, спешно просачиваясь к фургону, куда уже погрузили Малкольма.

– Кажется, мы влипли, – пожал плечами Денис.

– А у нас бывает иначе? – усмехнулся Антон и, поправив шарф, проследовал к автомобилю с мигалками.

Акт II. Магия крови. Глава первая

Нью-Йорк, Конфедеративные Штаты Америки

Несколькими часами ранее

Хантер шел по длинному плохо освещенному коридору. Через окно в самом конце едва пробивались лучи заходящего солнца. Напряжение в лампах было выставлено на минимум. Из-за этого они навязчиво мигали, вызывая дискомфорт.

Придётся потерпеть. Электричество нужно экономить.

За последней дверью слева скрывался кабинет шефа. Хантера вызвал Фергюсон, чтобы заставить слушать очередную гневную тираду о том, как плохо нарушать многовековой уклад жизни американского общества. Тем более, полицейскому.

Три стука. Будто пулеметная очередь.

– Войдите! – раздался приглушенный голос.

Хантер открыл дверь и оказался перед начальником Кон-полиции. Тяжелый взгляд из-под густых бровей не предвещал ничего хорошего. Массивная челюсть, плавно переходящая в галстук телесного цвета, открылась, и Фергюсон произнес:

– Сержант Томпсон!

– Да, сэр, – ответил Хантер с энтузиазмом, как приучили.

– Ты опять ездил в Юнион. Сколько можно, в конце концов?

Шеф говорил тихо, производя впечатление зверя, готового к броску.

– В свой законный отпуск я могу делать, что угодно.

– Не можешь, Хантер, – уперся Фергюсон. – Разве что, если… Давай, убеди меня, что я всё неправильно понял.

– Если вы о моем больном отце, то не услышите ничего нового, – возразил сержант, уже предвкушая, чем это для него обернётся.

И действительно, брови наехали на глаза ещё сильнее, а массивная челюсть вновь распахнулась, исторгая из себя новую порцию нравоучений.

– Значит, опять за своё, – громыхнул шеф и завёлся не на шутку: – Я же говорил, выкинь из головы слова «отец», «мать» и «семья»! Эти гнусные пережитки прошлого раскололи нашу страну. До сих пор собрать не можем. К тому же, твой родитель когда-то возглавлял вражеское формирование, и у меня есть все основания посадить тебя за коллаборационизм.

– Боитесь, что разболтаю про валиум? – усмехнулся сержант. – Так на нём сейчас все сидят, тоже мне новости.

Это был контрольный выстрел. Массивные челюсти сжались в отчаянной попытке сдержать гнев, но не добились успеха.

– Томпсон, твою мать! – прикрикнул шеф. – Это не шутки. Меня не волнует, что у твоего родителя рак. Он для тебя никто. Нет, он твой враг! Враг всей Кон-полиции.

Хантер промолчал и брезгливо покосился на свой серый мундир. Не то, чтобы Томпсон вообще мечтал его носить. Так уж случилось волею судеб, и особого счастья он по этому поводу не испытывал.

– Что, не нравятся нашивки? – спросил Фергюсон, заметив, как сержант скривился. – Если одного раза мало, могу разжаловать и до рядового. Или упечь за решетку.

– Пожалуй, обойдусь, – ответил Хантер, вновь переведя взгляд на собеседника.

– Разумный выбор, – ухмыльнулся начальник. – Думаю, в твоих интересах сотрудничать. Я способен закрыть глаза на встречи с родителем, только при одном условии.

– Слушаю.

– Мне нужна информация, – Фергюсон встал и оперся руками на стол. – Любая информация, которую можно выведать у отставного шефа Юн-полиции. Из первых рук. Ты же веришь в эти самые, как их… – начальник поморщился, – кровные узы. Вот и воспользуйся ими. Согласен?

– Будто у меня есть выбор, – пожал плечами Хантер, но тут же пожалел о своей дерзости.

– И ещё, – добавил шеф. – Сегодня выходишь на смену с Питом.