Торговец миром

– И кто-нибудь пытался покинуть город? – спросил я.

– Пытались, – ответил Анатолий, – но проблема в том, что за городом начинается пустота, там просто ничего нет, – заключил он, стараясь держать голос ровным.

Было ясно, что на пути к выживанию в этом таинственном мире они испытали немало отчаяния и горя. Группа, собравшаяся у костра, обменивалась взглядами, как будто вновь переживая все трагические моменты в своих мыслях. Я почти мог услышать тревожную тишину, встречавшую тех, кто осмеливался войти в неизвестное, и ту же тишину, что следовала за несчастными, поглощёнными тьмой.

Виктория всё ещё крепко держалась за мою руку, её тело едва заметно дрожало, пока Анатолий продолжал делиться своими знаниями. Это было странно – видеть такую силу и стойкость в этой маленькой общине людей, которые, не зная друг друга, собрались вместе, чтобы выжить в столь мрачные времена.

– Трагично то, что наша группа нестабильна, – сказал Анатолий, его голос оставался спокойным, несмотря на серьёзность темы. – Время от времени мы теряем людей в этой неизвестности, и с каждым разом это подрывает наши силы. Мы устраиваем похороны как можем, оставляем временные памятники на пустынных углах улиц, где они исчезли, их души поглощает бесконечная пустота.

После этого мы поделились с новыми товарищами ужасной информацией о Бенисфере и о том бизнесе, который он открыл в городе.

– Это очень плохо, – ответил Анатолий, почесывая подбородок. – Многие выжившие здесь не имеют ни родных, ни близких. Они готовы продать душу за что угодно. Им всё равно, что мир исчезает.

Угнетающая атмосфера в продуктовом магазине потрескивала и искрилась, как огонь, что согревал наши уставшие тела. Среди хмурых лиц и растерянных душ искра негодования вспыхнула в глазах худощавой женщины. Её руки дрожали от едва сдерживаемого гнева, глаза блестели в тусклом свете костра. Она вышла вперёд, обхватив себя руками, словно защищаясь от холода, который только она могла ощущать.

– Мы не можем позволить этому человеку продолжать его мерзкий бизнес! – воскликнула она, её голос дрожал, но решимость не угасала. – Как мы можем сидеть здесь, в этом временном убежище, пока он соблазняет других продавать свою сущность? Ничего не делать – не вариант. Мы должны действовать.

Комната наполнилась напряжением, словно перед надвигающейся бурей. Я заметил, как Виктория нервно переместилась рядом со мной, её взгляд метался между Анатолием и женщиной, которая стояла прямо и решительно среди других выживших.

–Ты абсолютно права, Мария, – согласился Анатолий, скрестив руки перед собой, обдумывая её слова. – Вопрос в том, что мы можем сделать?

Его слова повисли в воздухе, как невидимая волна беспокойства, охватившая каждую пару глаз в комнате. Несколько выживших нервно взглянули на Анатолия и Марию, как будто молча ища утешения или совета. Гнетущая власть Бенисфера оставила нас в ловушке и уязвимыми, но мы не собирались сдаваться перед укусом холода и отчаяния.

– Мне кажется, нужно проникнуть в пустоту, которая, как вы говорите, начинается за пределами города, – предложил я.

Анатолий и остальные выжившие пристально смотрели на меня, изучая моё лицо, словно ища скрытую уверенность в моих словах. Костёр потрескивал, пока тяжелое молчание опустилось на комнату.

Однако это была не та подавляющая тишина, что сковывает, а та, что рождает надежду, мелькающую глубоко внутри каждого выжившего.

– Что ты рассчитываешь там найти? – спросила Мария, её голос звучал настороженно.

Моё сердце бешено колотилось, но я уже начал формулировать план.

– Нам нужны союзники, – начал я. – Возможно, в этой пустоте скрываются существа, столь же чудовищные, как и Бенисфер. Мы должны быть осторожны. С другой стороны, за пределами этой пустоты может находиться выход в обычный мир, где царят мир и порядок. Ведь мы не знаем, случилось ли это только с Горнинском или с целым миром.

– Глупо сидеть и ждать чего-то, что может никогда не произойти, – сказал Анатолий, – мы должны действовать. Нас здесь больше, чем чего-либо в этом странном магазине.

Мария кивнула, её лицо отразило решимость. Группа выживших, теперь сгрудившаяся ближе к теплу костра, одобрительно зашептала – они были более чем готовы бороться за свою свободу и безопасность.

Чувствуя в воздухе решимость своих товарищей, я начал понимать, какая тяжесть ложится на мои плечи. Ведь именно я должен был вести и направлять этих незнакомцев в мире, полном опасностей и неизвестности.

– Хорошо, вот что я предлагаю: – начал я, – я пойду в пустоту один, так как это моё предложение. Мы обвяжем меня верёвкой, концы которой останутся у вас. Если после оговоренного времени я не вернусь, вы начнёте вытягивать меня обратно.

– Это неплохая идея, но может быть опасна, – нервно сказал Анатолий. – Я и группа изучим ближайшие подходы к пустоте в ближайшие дни. Через несколько дней мы снова соберёмся здесь и обсудим план.

– А вы здесь не живёте? – спросил я.

– Нет, наша основная база находится в моём особняке, – ответил Анатолий. – Здесь мы просто запасаемся едой. Если хотите, вы можете присоединиться к нам. У меня большой дом для всех.

Присмотревшись к Анатолию, я узнал его – это был местный горнинский олигарх Анатолий Осипов. Я не мог поверить, что хозяин сталепрокатного завода находился здесь, в этом заброшенном магазине.

Заметив моё потрясённое выражение, он усмехнулся и сказал:

– Да, в отличие от других, я не замерзаю. Думаю, это несправедливое преимущество, но если оно помогает нам выжить, то пусть так и будет.

– Так вы пойдёте с нами в мой дом? – спросил Анатолий.

Виктория и я обменялись взглядами, и она ответила за нас обоих:

– Спасибо вам за предложение, но мы с Иваном живём у него дома. Как вы предложили, давайте встретимся здесь через несколько дней.

Анатолий согласился, и мы кивнули в знак прощания. Огонь продолжал потрескивать, отбрасывая мерцающие тени на истощённые полки магазина. Виктория и я осознали, что нам нужно вернуться домой и подготовиться к предстоящему путешествию в неизвестность.

Мы покидали магазин в тревожном настроении. Пустые улицы молча напоминали о некогда оживлённом городе, теперь замёрзшем во времени.

Ветер завывал через выбитые окна заброшенных зданий, добавляя зловещую атмосферу к нашему пути. Я крепче обнял Викторию за талию, и мы продолжили свой путь по заснеженной земле, всё ещё заворожённые странными огнями, что светились вдалеке.

Когда мы приблизились к окраине города, ландшафт начал меняться. Городские улицы уступили место пустынной зимней равнине, простирающейся далеко за горизонт.

Пронизывающий холод напомнил нам о нашей уязвимости в этом суровом мире. Мягкий хруст наших шагов нарушал тишину, пока мы осторожно пересекали остатки полей, вымерших под безжалостным морозом. Каждое дуновение ветра приносило с собой обещание забвения, словно призраки воспоминаний, которых мы хотели оставить позади.

Вернувшись домой, я включил обогреватели, и дом постепенно начал наполняться теплом. Виктория положила в холодильник продукты, которые достала в заброшенном магазине. Она посмотрела на меня, закрывая дверь холодильника, и мы встретились взглядами в тускло освещённой кухне.

Будто два холодных призрака, мы стояли, зачарованные тишиной. Без слов мы двигались вокруг друг друга, маневрируя среди разбросанных вещей, оставшихся в хаосе внезапно остановившейся жизни. Случайные предметы были разбросаны по комнате, каждое из них – напоминание о мире, застигнутом врасплох, тревожный символ мимолётности человеческого существования.

Позже, когда мы сидели в гостиной и согревались грогом, который я приготовил, Виктория призналась: – Анатолий не показал, что он знаком со мной. Но полгода назад он пытался ухаживать за мной.

– Ты его знаешь? – удивлённо спросил я.

– В компании, где мы с тобой работаем, его завод заказывал у нас рекламу, и начальник несколько раз посылал меня подписать для него кое-какие бумаги, – объяснила Виктория.

– И как закончились его ухаживания? – спросил я, подняв брови с интересом.

– Смешно! Они закончились так же быстро, как начались, – рассмеялась Виктория. – Он пришёл ко мне с букетом и пригласил на свидание. Я согласилась. А когда мы встретились, оказалось, что он скучный и неуклюжий человек. Я придумала предлог и оставила его одного в кафе.

Слова Виктории рисовали образ Анатолия, который казался совершенно несовместимым с тем образом, что остался у меня в памяти. Я вспоминал уверенного, харизматичного и влиятельного человека, который легко мог бы подчинить кого угодно своей воле. Это было загадкой для меня – что могло с ним случиться, чтобы он так изменился.

– И как он отреагировал на твой отказ? – продолжал я задавать вопросы, всё больше увлекаясь рассказом.

– Вот что интересно, – задумчиво сказала Виктория. – Он совсем не разозлился и не расстроился.

Её слова как будто запустили в моей душе чувство ревности, словно Виктория была моей женой, и я боялся потерять её. Видя выражение на моём лице, она вдруг рассмеялась:

– Ты ревнуешь? – её глаза весело блеснули.

Я застыл на мгновение, но не мог отрицать очевидного. Я глубоко вздохнул и признался:

– Не знаю, что думать. Он действительно сильно изменился.

Виктория задумалась на мгновение, её лицо приняло задумчивое выражение.

– Возможно, с ним произошло что-то печальное, я не знаю, – сказала она, аккуратно положив чашку с грогом на стол.

Её взгляд был устремлён в угол комнаты, где тихо потрескивал огонь, едва видимый в тусклом свете лампы.

Я вздохнул, осознавая, что предстоящие события будут куда сложнее, чем мы думали. Что-то тревожное шевелилось в моём сознании, как предчувствие опасности, связанной не только с городом и его тайнами, но и с людьми, которых мы считали своими новыми союзниками.

– Несмотря на то, кем он был, я готов встретиться с любыми опасностями, если ты будешь рядом, – произнёс я, чувствуя, как важность этих слов проникает в каждый уголок моего сердца.

Виктория посмотрела на меня, и её лицо смягчилось. Она приблизилась ко мне, положила руку мне на плечо, а затем притянула меня ближе. Мы встретились в нежном поцелуе, её губы были сладкими и чуть солёными, как море. Я почувствовал, как внутри меня разгорелось пламя, то самое пламя, которое горит только тогда, когда ты находишься рядом с тем, кто тебе по-настоящему дорог.

Я ответил на её поцелуй, вложив в него всё своё чувство любви и преданности. Обняв её за талию, я крепко прижал её к себе. Её тело дрожало в моих руках, но дыхание было тёплым и лёгким.

В её волосах ощущался слабый аромат земляники, который оставлял сладкий привкус воспоминаний о прошлой жизни, той, где не было холода и мрака.

Мы потерялись в объятиях и нежности.

Глава 5

Когда я проснулся утром, осторожно переложил голову Виктории с моей груди на подушку и пошел готовить кофе. В квартире было тихо, дом, некогда полный жизни, теперь погружен в давящую тишину. Единственным звуком были мои мягкие шаги по изношенному ковру, когда я прошел на кухню и включил кофеварку.

Виктория продолжала спать, словно картина невинности, глубже зарывшись в одеяла. Каждый её сонный вздох приносил едва уловимый намек на жизнь в эту безжизненную квартиру. Разогрев кофеварку, я приготовил крепкий двойной кофе. Богатый, бодрящий аромат наполнил кухню – соблазнительная смесь темных жареных зерен с оттенком горького шоколада.

С двумя дымящимися кружками я вернулся в гостиную и невольно залюбовался спящей Викторией. Она выглядела спокойно и безмятежно, её тёмные волосы были раскинуты по подушке, а идеальное лицо едва заметно румянилось. Я опустился на колени рядом с кроватью, переполненный нежностью, текущей по моим жилам словно раскалённая лава. Тихий покой нашего дома стал отражением нашей трепетной любви друг к другу, защищая нас от пронизывающего холода города за нашими воротами. Поставив кружки на прикроватную тумбочку, я слегка улыбнулся.

В мыслях я снова переживал важные события, приведшие нас к этому моменту, поражённый красотой этого уединённого покоя, который я имел честь защищать. Медленно отпивая горячий напиток, я увидел, как солнце начинает пробиваться над горизонтом, отбрасывая янтарный свет на спящую Викторию. Её ресницы тихо затрепетали, почувствовав наступление нового дня, словно она стремилась встретить мой взгляд. Лунный свет, который ранее освещал её лицо, теперь уступал тепло солнечным лучам, отражавшимся в её тёмных вьющихся волосах.

Когда Вика проснулась и открыла глаза, они смотрели на меня с детской нежностью. Тёплая улыбка осветила моё лицо, когда я наклонился и нежно поцеловал её, чувствуя сладость её дыхания, пробуждённого ароматным кофе, который я ей протянул.

Сегодня я решил посвятить день исследованию возможностей связи с внешним миром. Хотя я уже включал телевизор несколько дней назад, решил снова проверить. Экран замер, и мы с Викой испытали разочарование. Птицы не замолкли. Во всей своей воле неизвестные захватчики пытались навязать нам свою волю.

На экране показали полуголую аудиторию, участвующую в каком-то ток-шоу.

Закадровый голос объявил:

– Ток-шоу «Член знает!». На этом весёлом и развлекательном шоу мы выясняем, у кого самый сексуальный член в бизнесе. Присоединяйтесь к нам, когда мы пригласим группу знаменитостей, чтобы они высказали своё мнение о самых привлекательных членах в индустрии. От голливудских звезд до музыкальных кумиров, наши гости расскажут, что делает член по-настоящему сексуальным. Но это не всё – у нас также будет специальная рубрика, где наши зрители смогут похвастаться своим членом и побороться за звание «Самого сексуального члена» в аудитории. Не забудьте отдать свой голос!

Моя кровь закипела от непристойности, исходящей из динамиков. Экран разделился между ведущей – женщиной в откровенном наряде, и гостями, всеми мужчинами, каждый из которых стремился высказать своё субъективное мнение о том, чей член наиболее привлекателен. Стиснув зубы от ярости, я хотел выключить это мерзкое зрелище, но Виктория, казалось, была замерзшей на месте, её глаза прикованы к похабному представлению на экране.

Ведущая:

– Добро пожаловать на шоу «Член знает!» Единственное шоу, где мы не боимся заглянуть чуть глубже в вашу постель. Я ваш ведущий, Пуг Турсинский, и сегодня мы выясним, у кого самый сексуальный член в бизнесе. Давайте познакомимся с нашей группой знаменитых гостей!

Я не мог больше терпеть этот бред. Мой мозг закипал от гнева. Выключив телевизор, я закурил сигарету.

– Что ты думаешь об этом, Вика? – спросил я, выпуская дым в сторону штор, прятавших нас от посторонних глаз.

Она покачала головой:

– Не знаю. Мне кажется, что нам больше не стоит полагаться на технологии. Внешний мир сошёл с ума, Иван.

У меня по спине пробежал холодок, когда я посмотрел на окна, покрытые инеем, за которыми простирались бесконечные зимние пейзажи и призрачные контуры других зданий на горизонте. И произнес:

– Похоже, ты права. Не знаю, что ещё делать.

Тогда я решил проверить наличие Интернета. Включил ноутбук и открыл браузер. Я надеялся на чудо – на наличие внешней связи с миром. Но браузер автоматически перенаправил меня только на одну страницу – «Магазин Бенесфер».

Отчаяние охватило меня, но я ввёл адрес вручную. Снова открылся «Магазин Бенесфер».

Я прошептал Виктории:

– Я думаю, что мир за пределами нашего города исчез, остался только наш город.

Внутри меня поднялась буря шока – странное сочетание изумления и отчаяния. Как целый мир мог исчезнуть? Может быть, наш город был единственным, который уцелел в этой пустоте? Или, возможно, только наш был затронут?

Я задумался. Мысль об этом заставила меня вздрогнуть, и, когда я посмотрел на пустой мир за окном, почувствовал, будто оказался в чьей-то мечте.

– Знаешь, Виктория, – начал я, медленно помешивая кофе, – в этом всём есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать, будто мы – персонажи какой-то пьесы или даже как будто нас заперли внутри страниц романа.

– Хм, – задумчиво пробормотала она, пустым взглядом уставившись на темный экран телевизора. – Может быть, ты прав, Иван.

Всё это кажется странным, словно мы – часть какого-то трагического, замёрзшего натюрморта, – мягко ответила Виктория, наконец оторвав взгляд от телевизора.

Наш некогда шумный, процветающий город исчез. Лабиринт из стареющего кирпича и железа теперь предстал перед нами как застывший, приглушённый памятник человеческой промышленности – теперь навеки умолкшей.

Через некоторое время мы оделись и вышли на улицу, чтобы взглянуть на так называемую «пустоту», о которой говорил Анатолий и которая, как он утверждал, находилась на окраинах города.

Мы шли медленно, наслаждаясь тишиной и чувством полной свободы от внешнего мира. Туман поднимался, но солнце всё ещё скрывалось за плотными облаками, и город был погружён в мягкие, приглушённые тона. Даже в этой мрачной обстановке можно было различить неясные силуэты зданий, тёмные очертания которых казались призрачными. Иногда нам было сложно найти дорогу среди извилистых улиц, но по мере приближения к окраинам картина начала меняться. Перед нами раскинулся ясный и бескрайний зимний пейзаж.

Туман плотной стеной стоял вокруг нас, а солнце оставалось скрытым за облаками, погружая город в тусклые, невыразительные тона. Но даже в этой гнетущей картине можно было различить неясные тени, тёмные здания, возвышающиеся на горизонте. Мы с трудом ориентировались среди улиц, однако, чем ближе мы подходили к окраинам, тем яснее становился вид – впереди нас ждал совершенно иной мир. Городская дорога резко обрывалась, за ней простиралась бездонная тьма, сверкающая неоновыми отблесками.

Виктория, дрожа, схватилась за мою руку, глядя на это необъятное ничто, словно пытаясь найти в нём ответы.

– И ты собираешься туда через несколько дней? – спросила она, кивком указав на темнеющий горизонт.

– Кажется, у нас нет другого выбора, – ответил я. – Мне нужно узнать, что произошло.

Мы стояли рядом, наблюдая за этой таинственной пустотой, пока холодный ветер кусал наши лица и обнажённую кожу. Ледяной туман окутывал нас, делая видимость практически нулевой.

Единственным звуком было моё собственное дыхание и хруст льда под нашими ботинками. Ощущение нереальности, что накрыла нас в это утро, лишь усиливалось.

Постояв немного, мы двинулись обратно в город. По дороге мы прошли мимо магазина Бенесфера и заметили, что возле него толпились люди. Их было человек пятнадцать или семнадцать, стоящих в очереди у входа. Когда один человек покидал магазин, другой заходил внутрь. Оставшиеся незамерзшие люди начали продавать свои души. Обманутые обещаниями тепла и спасения, они легко расставались с самым важным – своей душой.

Сам акт сделки происходил в полной тишине: дверь магазина открывалась, и владелец безмолвно принимал их души в тёмный проём дверей, прежде чем резко закрыть их. Очередь продолжала расти, а тьма вокруг нас казалась всё более угрожающей, поглощая последние остатки дневного света.

Я взглянул на Викторию, которая с пустым выражением лица наблюдала за этой зловещей сценой. Мы продолжили наш молчаливый путь домой, каждый погружённый в свои собственные мысли.

Возвращаясь домой, мы неожиданно заметили, что ночной клуб «Горнинск» всё ещё работает. Из его окон исходило слабое разноцветное свечение. Переглянувшись с Викой, мы решили зайти внутрь.

Температура в клубе была необычайно высокой благодаря множеству обогревателей, расставленных по всему пространству. Густой запах сигаретного дыма и алкоголя заполнил наши лёгкие, когда мы вошли в затемнённый зал, где громкая ритмичная музыка разрывала тишину.

Интерьер клуба напоминал странный сон, почти сюрреалистичный. Столы и стулья оставались в идеальном порядке, как будто время здесь остановилось. На танцполе несколько человек двигались безжизненно, словно механические куклы. Люди сидели за барными стойками, а на большом мониторе светилась надпись: «Ночь оттаяла». Всё это напоминало пир во время чумы.

К нам подошёл какой-то мужчина.

– Вы тоже были у Бенесфера? «Оттаяли?» —спросил он.

Его вопрос застал меня врасплох. Я на секунду замялся, не зная, что ответить. Решив не раскрывать всех карт, я спокойно сказал:

– Нет, ещё нет.

– Там дорого, – вмешалась Вика, её лицо вдруг затуманилось от ярости и отвращения. – Они продают человеческие души!

– Ну, всё равно нужно туда сходить, – ответил странный человек. – Вы можете разморозить своих друзей или родных, если они уже там.

В этот момент на сцене появился высокий мужчина в строгом костюме и бабочке.

– Дорогие друзья, – обратился он к собравшимся, – сегодня большинство из вас получили свободу, и завтра вы сможете вернуться в привычный мир. Вы обменяли свои души на человеческую свободу. Позвольте вас поздравить. Напоминаю, что сбор завтра в десять утра у бывшего военного полигона. Также хочу отметить, что пройти смогут только те, кто оттаял или продал свою душу.

Его слова прозвучали зловеще, пробиваясь сквозь гул музыки и разговоров. Я обменялся взглядами с Викторией, чувствуя нарастающее беспокойство. Атмосфера в клубе становилась всё более тяжёлой, словно давила на грудь, мешая дышать.

Когда мы покинули ночной клуб, нас окутала удушающая тишина. Мы сделали несколько шагов по улице, пока слова того странного человека продолжали звучать у меня в голове, как дурное предчувствие.

– Мы должны срочно сообщить об этом группе Анатолия, – сказал я.

Мои слова прозвучали резко, прорезая густой воздух. Ледяной туман, казалось, сковал нас, оставляя пустоту в груди.

– Я тоже об этом подумала, – отозвалась Виктория, её голос был слабым, но решительным.

Мы остановились у старого дуба на окраине, его ледяные ветви скрипели на ветру. Мы прижались друг к другу, стараясь укрыться от холода.

Затем мы направились к продуктовому магазину, где обычно собирались наши товарищи.

Когда мы пришли, они уже были на месте, сидели в центре торгового зала у костра.

Они сидели плотной группой вокруг огня, их дыхание сливалось с треском поленьев, и напряжённая атмосфера говорила о смеси страха и надежды, которую они все испытывали.

На лицах у них было написано то же, что и у нас: безмолвный вопрос о том, какие ужасы могут ждать за пределами города и как далеко им придётся зайти, чтобы вернуть связь с миром, из которого они были вырваны.

Когда мы подошли, они подняли головы, и на их лицах мелькнуло облегчение – будто бы наше появление на мгновение развеяло их тревогу.

После того как мы рассказали о том, что увидели в клубе, Анатолий, казалось, задумался, а затем произнёс:

– Это значит, что внешний мир всё ещё существует, если они могут отправлять туда людей. Только Горнинск отрезан.

Он нахмурился, потерев подбородок. Его взгляд был сосредоточен и задумчив.

– Скорее всего, это связано с тем, что Горнинск находится в какой-то особой точке пространства, вакуума или пустоты, если от него не поступает никаких сигналов из большого мира.

Я кивнул в знак согласия, чувствуя тяжесть в сердце. Похоже, мир за пределами нашего города действительно исчез. Но была слабая надежда, крошечный луч возможности, который давал нам силы продолжать. Возможно, эту пустоту можно было преодолеть. Возможно, у нас всё ещё был шанс найти способ связаться с внешним миром.

Солнце уже начало садиться за горизонт, окрашивая небо в длинные розовые тени. Пустые улицы, некогда заполненные толпами горожан, теперь были тихими и неподвижными, словно вес нашей тишины высосала каждый звук из воздуха.

– Завтра нужно пойти к военному полигону и посмотреть, что там будет, – продолжил Анатолий.

Настроение среди нас было мрачным. Огонь потрескивал, бросая тусклые тени на озабоченные лица собравшихся. Тишина повисла в воздухе, словно мы все задержали дыхание в ожидании грядущей катастрофы.

Весь вечер мы провели у костра, сжавшись друг к другу ради тепла. Сердца наши были тяжёлыми от груза неопределённости, и мы могли лишь смотреть на пляшущие языки пламени в поисках утешения.

В конце концов, я повернулся к Виктории, усталый, но полон решимости.

– Нам тоже нужно будет пойти туда завтра, – сказал я тихо.

Вика кивнула в знак согласия.

– Да, мы должны, – её голос был едва слышен сквозь треск огня. – Мы должны узнать, что там снаружи, что случилось с остальным миром.

Когда я посмотрел ей в глаза, то увидел тот же огонь решимости, что горел и во мне. Это придало мне сил, зная, что я не один в этом мрачном мире. Вместе мы сможем противостоять тому, что ждёт за пределами границ города, и узнать правду о странном, замороженном мире, в котором мы оказались.

Ночь становилась всё холоднее, и мы прижались ещё ближе к огню, чтобы согреться.