Имя звезды

– Таня.

– Что, Ярослав?

– А кто такая Эллочка Людоедка?

Она улыбнулась и ответила:

– Не читал? Ильфа и Петрова, «Двенадцать стульев» не читал?

– Нет, – разочаровано ответил я, догадываясь, что это вселенский позор.

– Ну, бывает. Я тоже много чего не читала, что, наверное, ты читал. Этот персонаж оттуда. Рекомендую, если любишь сатиру.

– Ну, вот я, как раз, и зашёл, подумать, чего бы почитать, – ответил я, – Пожалуй… это и возьму.

– Бери, хорошая классика!

Я поблагодарил Таню, и вернулся в книжный лабиринт. Там я отыскал «12 стульев», и записал книгу у библиотекаря. С книгой я вернулся в свой кубрик. За чтением я провёл время до ужина.

В столовой ко мне подошла Марина.

– Тут тебе ответная смска пришла, – сказала она озадачено, – странная какая-то… Давай, к рукомойникам отойдём, а то я не могу светить телефоном при всех.

Мы вышли в отдельное помещение с рукомойниками и сушилками. Здесь уже почти никого не было. Марина достала телефон, и нажала кнопку. Смешно, но она даже деликатно отвернулась, пока я смотрел на экран. Я увидел текст сообщения:

Вы: Мама, я потерял телефон в дороге. Звонить по выходным пока не смогу. Не надо звонить через командиров, они очень заняты. Я сам позвоню, когда будет возможность. У меня всё в порядке, устроился. Ярослав.

+7……….44: Ярослав, как это понимать? Какие командиры заняты? Куда ты устроился? Ты в РФ? Обязательно ответь.

Прочитанное ошарашило меня. Я почувствовал, как мои мозги стремительно деревенеют от непостижимого. Я понял, что умудрился угадать попасть в самый глупый случай из всех возможных. Можно ли было додуматься, что Соколов мог поступить в кадетский корпус втайне от семьи? В голову не приходило! А похоже, так и есть. Три вопроса из ответного послания на это указывают: какие командиры, куда ты устроился, и, самый интересный – ты в РФ? Ну и дела! Они думают, что Ярослав уехал совсем в другое место, и даже не в России, а про КК РОК, может быть, даже и не знают. А может быть, наоборот, очень хорошо знают, и не хотели его сюда отпускать, а он пошёл наперекор, и тайно поступил в кадетское училище. А я его сейчас выдал. И что думает Марина, увидев всё это!?

Я, наконец, оторвался от экрана телефона.

– Марина… Ты постой тут, не уходи.

Я отдал ей телефон, отвернулся, и отошёл к стене, задумчиво уставился в угол…

Потом вернулся обратно. Марина терпеливо ждала.

– Марина… Меняю тайну на тайну.

Марина, замерев в ожидании, согласно кивнула одними веками. Конечно, её тайна фальшивого свидания, это ерунда, по сравнению с моей тайной, но, что есть, то есть. Чёрт, я сейчас скажу правду, которую сам не смогу толком объяснить! Хотя…

– Марин, послушай, я поступил в РОК вопреки желанию семьи. Сбежал, получается… Отец не знает… Я не думал, что мамин телефон попадёт в его руки… Мама всё знает. А папа нет. Я не подумал, что он может взять мамин телефон. Хотя, надо понимать, что это может случиться. Он ещё не знает… но уже догадывается, что я не там, где он думал.

– Ну, ты молодец! – восхищённо проговорила Марина, не сводя с меня широко открытых глаз, – Ты так хотел в космонавты!? И тебя поддержала мама? А почему отец не хотел? А где ты должен был быть?

– Он отправил меня за границу.

– Куда?

– В… Финляндию… Учиться.

– И что ты теперь ответишь?

– Я буду думать. Он увидел, что сообщение пришло с российского номера.

– А что будет, если отец узнает о твоём обмане? – спросила Марина.

– Не знаю, – ответил я, – Заберёт, наверное. Я же несовершеннолетний. А я подделал все согласительные документы.

– Нет! – категорически мотнула головой Марина, – Мы должны что-то придумать!

– Мы? Спасибо, Марина.

– Ну, уж в таких делах я всегда надёжно стою только на одной стороне! Можешь во мне не сомневаться! А тайна, решающая судьбу человека, для меня самая священная тайна! – торжественно ответила Сереброва.

Я молча кивнул, а потом сказал:

– Мне надо подумать. А потом, возможно, опять понадобится твой телефон.

– Обязательно дам! – пообещала Марина.

Я благодарно коснулся её локтя, и вышел.

Я шёл обратно в общежитие, петляя по дорожкам, удлиняя путь, а в голове крутились шестерёнки мыслей, наматывая оборот за оборотом.

Итак, ответила мне мать Ярослава Соколова. Я не мог этого сказать Марине, иначе получится несуразица, если я пишу тому, кто знать не должен, и придумал, что мамин телефон взял отец. Из ответа я узнал, что я сейчас не там, где думают родители. Я только предполагаю, что должен быть за границей, но это не точно. Мне очень не хватает информации, чтобы придумать правильный ответ. Я даже не знаю, где живут сами родители – их адрес, это только номер воинской части. Конечно, признаваться, что я в кадетском корпусе, нельзя. Рано или поздно они узнают, что их сын совсем не там, куда они его послали, но узнать, где он на самом деле, они не должны. Плохо то, что я уже дал им намёк, упомянув существование командиров.

Что же делать? Что ответить?

Может быть, я не я, простите, ошибся номером? Не поверят. Чувствую, что не поверят. Я же подписался именем.

Не отвечать? Исчезнуть, как я уже исчез от чего-то или кого-то… И я понял, что не смогу так поступить – оставить в тревоге и волнении родителей Ярослава, в страхе ожидания неизвестного и непредсказуемого ответа. Я в долгу перед Соколовым-младшим, и не должен издеваться над его родителями. Ответ должен быть. И я думал и думал… Думал свести всё к шутке. Глупо. Не думаю, что Ярослав такой легкомысленный парень. А что-то врать чревато ещё большим запутыванием. «Круги на воде» будут расходится всё дальше. Они там уже и так волнуются. И я пришёл к выводу, что лучший ход, всё же, не отвечать. Они тогда, точно, снова напишут. Может быть, в следующем послании появится какой-то намёк на то, где же я должен быть.

Но, на самом деле, я так и не пришёл к твёрдому решению, что же мне теперь делать. Я сидел в кубрике, обдумывая все варианты, какие только лезли в голову, и все они были с каким-нибудь изъяном. Все придуманные мною ответы гарантировано порождали у родителей новую лавину вопросов. В конце концов, они так объявят сына в розыск, и меня легко найдут по номеру мобильного телефона, узнав паспортные данные владельца. Я так ещё и Марину подставлю.

Я упёрся лбом в оконное стекло, и мучительно разглядывал газон и асфальт под окном.

Раздался стук в дверь кубрика. Значит, не свои. Я поднялся, и подошёл к двери. Открыв дверь, я увидел Марину.

– Ну? – сразу начала она, – Ты что-нибудь надумал? – и добавила тихо: – Кстати, ты один?

– Один, – сказал я, выходя к ней, за дверь, – И ничего я не надумал. Не знаю ещё.

– Время то идёт! – сказала Марина, – И твои ещё ничего сюда не написали.

– Лучше бы написали, – вздохнул я.

– Я придумала! – азартно сказала Марина, – Давай напишем, как будто ответное сообщение ты не получил. Мол, я писал, жду ответа. Ну бывает, не дошло сообщение.

– Да? А что, идея!

– Если ты один, то я принесла телефон…

– За мной… – и я быстро вернулся в кубрик, увлекая за собой Марину.

Она достала телефон, быстро открыла сообщения, и протянула телефон мне.

– Давай, пиши. Я стёрла всё предыдущее, на всякий случай. Пиши наново, что просто уже приехал.

Я набрал короткий текст, и задумался над продолжением…

– Стоп, дальше не надо, – остановила меня Марина, заглядывая через плечо, – а то перемудришь.

– Чего-то не хватает…

– Конечно не хватает! – воскликнула Марина, – Лишнего как раз и не хватает! Всё, хватит!

– Но это никак не объясняет упоминание командиров, чёрт меня возьми! – возразил я, – и российский номер телефона тоже.

– Да, любопытный у тебя папа, – кивнула Марина, – Он у тебя военный, как я понимаю?

– Да. Марина, если будут тебе звонить, не отвечай, пожалуйста.

– Нет, нет, на звонки не буду. Вот что, командиров преврати в полицейских, к которым ты обращался из-за телефона.

– Хорошая идея! И про номер, всё-таки, напишу. Что нашёл человека, у которого есть российский номер.

– Ладно, пиши.

Я дописал, и у меня получилось вот что:

Мама, я тебе писал. Ты не ответила. У меня всё нормально, только телефон потерял, обращался к полицейским командирам, только без толку. Пишу с чужого телефона, встретил человека с нашим номером. Я уже приехал на место. Здесь всё нормально.

Я вернул Марине телефон.

– Ну что, отправляем? – спросила она.

Я молча кивнул.

– Пять, четыре, три, два, один… – начала Марина, занеся палец над телефоном, – Пуск!

И она коснулась экрана.

– Теперь отвечать лучше сразу, – сказала она.

– Согласен, – ответил я.

– Лучше жди где-нибудь снаружи, чтобы мне в твой кубрик не забегать.

– Ладно.

– Ну, я пошла.

И Марина удалилась.

Я уселся на подоконник. Может быть, зря я тогда вообще затеял эту переписку? Да зря, конечно. Но как я мог это знать, что зря, а что не зря? Может быть, всё-таки, удастся отмолчаться? Нет, не получится – номер телефона я засветил.

Я вышел из кубрика, спустился вниз, и вышел во двор общежития – здесь Марина меня легко найдёт, если придёт ответ от родителей. С собой я взял книгу «12 стульев», и стал её читать, устроившись на скамейке недалеко от входа в жилое крыло. Чтение успокаивало, тем более такое, как Ильф и Петров. Преодолевая сопротивление встревоженного подсознания, юмор понемногу делал своё дело.

Я уже читал про «Союз меча и орала», когда заметил приближающуюся ко мне маленькую фигурку. Я поднял голову, и увидел ту самую Настю, которая недавно была, вместе с Мариной, в моей трудовой бригаде. Проходя мимо, она чуть приостановилась, и спросила:

– Что читаем?

Я показал ей обложку, и сказал:

– Двенадцать стульев. И не стулом больше.

Настя улыбнулась, остановилась, и ответила:

– Хорошая книжка. Умная.

– Умная? – непроизвольно удивился я.

– Да, умная, – ответила Настя, – или Вы думаете иначе?

– Просто я не перечитываю, а читаю впервые, – пояснил я.

– А, ну понятно, – ответила она, – Да, умная, я так считаю. Ну, приятного, чтения.

– Спасибо, – ответил я, провожая её взглядом, так как она продолжила свой путь в крыло общежития.

Я вернулся, было, к чтению, но не смог теперь сосредоточиться. Настя, что ли, сбила с толку, но мои мысли переключились на иное. Мне будет жаль расставаться с этой жизнью, когда меня, неизбежно, разоблачат. Дочитать бы книгу, хотя бы, до того момента…

Я бездумно смотрел в строчки, когда где-то высоко раздался неумелый свист. Я поднял голову на звук, и увидел Марину в окне четвёртого этажа. Я кивнул ей, она кивнула мне, и исчезла. Я поднялся со скамейки, моё сердце тревожно забилось. Марина выбежала из подъезда, и я шагнул ей навстречу.

Склонившись к моему лицу, она громко прошептала:

– Звонили!

– И что? – напряжённо спросил я.

– Ничего. Я не ответила… Но…

– Что, но?

– Я взяла на себя… Я взяла инициативу на себя!

– Что значит… – не понял я.

– Я написала! Извини… Ведь в любой момент могли перезвонить, я написала…

И она, оглянувшись по сторонам, показала мне экран телефона. Там было написано, в явной спешке:

Зраваствуйте я дуруг Ярослава. Он занят, всё хорошо.

Я молча смотрел на это, пытаясь представить, что дальше может быть. Но представлять не пришлось – прямо немедленно пришёл ответ:

Здравствуйте. Вы в Харбине? Спасибо за помощь. Вы русский? Передайте, что мы сможем приехать через полгода.

Я схватился за лоб. Оххх… Теперь не стоит «навешивать» Марине, что Харбин – большой финский город; она, несомненно, знает, что он китайский. Но, тогда, что теперь сказать? И для чего я ей вру? Только для того, чтобы она не узнала, что я не Соколов. Господи, может быть когда-то настанет время, когда я смогу ей в этом признаться! Но сейчас оно ещё не наступило, а значит, надо выкручиваться. Я потёр лоб.

– Ага… – начал я, – Вот, значит, куда меня собирались отправить из Финляндии – в Харбин. Знаешь, где это?

– В Китае, – кивнула Марина.

– Да. Помнишь, я говорил, что должен был созвониться с человеком? Ну, вот, он и должен был меня отправить туда, куда я сразу и не знал. В Китай, оказывается.

Пока у меня всё ладно клеится.

– Зачем? – спросила Марина.

– Учиться в очень престижном заведении. Очень скучная профессия, но очень престижная. И, главное, безопасная, не сравнить с космонавтами.

– Играть на скрипке в консерватории? – предположила Марина, – Делать зубные протезы из слоновой кости?

Я отмахнулся, и коротко ответил мгновенно придуманное:

– Международная юриспруденция…

– Международная, хм… А ты пошёл в космонавты! – и это тоже очень престижно!

– Да. Но опасно. Это меня и привлекает, а вот родителей, нет.

– Ты молодец! – Марина одобрительно ткнула меня в плечо своим кулачком, – Обратного пути нет уже. Что будем отвечать?

– Ничего, – не задумываясь ответил я, – Просто через полгода мне надо будет куда-то «уехать» из Харбина. Надолго.

Марина кивнула, и спрятала телефон.

– Ладно, Ярик. Уходим в подполье.

Я ответил:

– Теперь хотя бы знаю, где мне «найтись», если будут спрашивать. И, спасибо, Марина!

– Да что ты! – она улыбнулась в ответ, – Не стоит благодарить. Нас, космонавтов, мало, и мы друг другу не дадим пропасть!

Я усмехнулся и спросил:

– Что там эта Лена, уже всем настучала?

– Да ничего она не настучала. Её рассказ будет выглядеть глупо, если попробует. Нас с тобой ведь уже, того, за парочку принимают.

– Уже!?

– Ну вот, видишь, например, я сейчас к тебе выбежала. Ну, не буду же я всем объяснять, что понесла тебе телефон, который иметь запрещено. Ну, они и думают…

– Ты свой спор уже выиграла 300 раз!

– Ага! Ну, я пошла.

И Марина ушла обратно в общежитие.

Я снова сел на скамейку. Ну, и что дальше делать? Я успокоил родителей, или нет? Они так и не узнали, где я на самом деле, и это хорошо. Я узнал, где я должен быть, и это тоже хорошо. Но я так и узнал, что я там должен делать, а это важно. Предполагаю, что учиться, для чего же ещё могут отправлять за границу 16-летнего молодого человека. Зачем они приедут через полгода? Вероятно, навестить. А что было бы, если бы я вообще не начинал эту эпопею с перепиской? А было бы ещё лучше: они бы вообще никогда, гарантированно, не узнали, где я нахожусь. Но теперь я дал им ниточку в виде телефонного номера. При должном желании, ниточка выведет к цели. Что и говорить, сделал я это с перепугу, думая, что Соколовы-родители могли объявить о розыске сына. Долго ли я ещё смогу держать их в заблуждении? Российский номер можно будет приписать русскому другу, а неких командиров – к китайской полиции, которая… допустим… поместила нас на карантин. Ну, боятся они наши породы гриппа и ветрянки, а что!

Я встал и, и пошёл в общежитие. Поднимаясь на свой этаж, я встретил идущего навстречу Олега.

– Ну, Яр, ты в ещё в деле? – спросил он.

Это про вылазку в закрытое крыло тренировочного комплекса.

По правде говоря, ещё полчаса назад мне было не до того. Но теперь вопрос с конспирацией своего положения мне казался решённым на ближайшее будущее, и мои нервы снова попустило.

– Да. Я иду, Олег.

– Ну, тогда, возле спортзала, за пристройкой собираемся, сразу после восьми.

– Ладно.

И я пошёл в наш кубрик. Скоро должны объявить дневное построение. Говорят, будет раздача нарядов на различные дела после обеда и до вечера.

В кубрике никого не было. Олега я уже видел уходящим. И Женька, получается, тоже где-то бродит. Я сел на подоконник… Кстати! Таня Ли говорила, что мы будем изучать китайский язык. Это точно? Если да, то я смогу, при случае, отписать родителям что-нибудь по-китайски. Для подтверждения своего положения.

В дверь постучали, тихо и осторожно, и я вздрогнул. Это не наши, а значит это только Марина. Родители опять что-то написали! Волнуясь, я подошёл к двери, и открыл.

Передо мной стояла улыбающаяся Настя. Перед собой, двумя руками, она держал книгу «12 стульев». Я хлопнул себя по лбу, звонко и не жалея лба.

– Твою ж… Даже не вспомнил!

Вот бестолочь! Я забыл книгу на скамейке!

– Хорошо, что я видела, чья книга! – сказала Настя, – И знаю, кому отдавать.

– Настя, спасибо огромное! Вот, отложил, и забыл… Казённое добро, из библиотеки!

Она протянула мне книгу.

– Тебя кто-то отвлёк? – спокойно спросила она.

А ведь знает же, наверное, что я с Мариной разговаривал, мы же не прятались. Точно, знает…

– Ага, отвлёкся на разговор, – ответил я, чувствуя, что впадаю в смущение, – Спасибо!

И я взял книгу из её рук.

– Повнимательнее будь! – она улыбнулась, и ушла.

Что-то я рассеянным становлюсь… А может быть, я такой и был? Я же не помню, какой я был раньше. Как-то глуповато с книгой получилось. Насте, наверное, смешно, но, хорошо, что это она нашла книгу, а не кто другой. Другой бы не знал, кому отдавать.

Я сел на свою кровать, и открыл книгу на том месте, где закончил читать. Так прошло время до полудня.

Из динамиков прозвучал горн, а потом твёрдый мужской голос объявил: «Внимание! Всеобщее построение на главном плацу кадетского корпуса!»

После таких объявлений времени даётся шесть минут. Это время достижения плаца из самой дальней точки территории КК.

Я закрыл книгу, сунул её под подушку, и побежал на плац.

Построение. Перекличка. После этого старший наставник, Николай Николаевич, объявил раздачу нарядов. Нарядов набралось примерно на треть личного состава, и все замерли в напряжении, ожидая, кто будет занят, а кто останется свободен на весь оставшийся день. Я остался без наряда. Как было замечено, в связи с участием в тяжёлых работах во время недавнего ПХД. Другие кадеты, попавшие в список нарядов, получили различные задания на всякие вспомогательные работы по хозяйственной и административной части. Настя Закатова получила наряд в крыло МТО на распределительные работы с поступившим новым хозяйственным инвентарём – канцелярские принадлежности, и мягкий инвентарь – по-простому, постельное бельё и полотенца. Не она одна, конечно, получила наряд, но я обратил внимание, что в МТО направили только её. После команды «Разойдись», когда озадаченные кадеты направились по своим нарядам, а остальные по своим личным делам, я подошёл к Николаю Николаевичу.

– Товарищ старший наставник, разрешите обратиться!

– Обращайтесь, Соколов.

– Разрешите вопрос!

– Разрешаю.

– Позволено ли оказывать помощь по личной инициативе кадетам, получившим наряды?

– Всем? – удивлённо поднял брови старший наставник.

– Никак нет, товарищстаршийнаставник. Всем никак невозможно.

– А кому же вы решили облегчить жизнь?

– Кадету Анастасии Закатовой, товарищ старший наставник.

– Причина? – строго спросил Николай Николаевич.

– Причина в тяжести работы для такого очень лёгкого кадета. Мешки с постельным бельём, и прочее такое…

– Там есть интендант, Соколов, – ответил старший наставник, – Но, инициатива похвальная. Уставу не противоречит. На этом, не буду лезть в душу, Соколов, по поводу мотивации, можете идти в крыло МТО, и помогать кадету Закатовой.

– Благодарю, товарищстаршийнаставник! Разрешите идти?

– Идите, кадет.

– Есть!

Получив разрешение, я развернулся, и направил свои стопы в сторону крыла МТО. Да, точно, Николай Николаевич напомнил, там же есть интендант, человек неопознанного пола.

Я вошёл в помещение крыла материально-технического снабжения, и направился в кабинет хозяина этой службы. На двери я прочитал табличку, которую не удосужился прочитать раньше, по причине волнений и беспокойств. На табличке значилось: «Старший интендант ОМТО КК РОК Грассир О. Ю.» Ну, час от часу не легче – у него ещё и фамилия бесполая.

Под табличкой был приклеен лист с чётко писаной маркерной надписью: «На складе». На всякий случай я подёргал дверную ручку – ожидаемо, заперто. Где находится склад, я уже знал, и направился туда, дальше по коридору. Войдя внутрь, я сразу увидел нашего непонятного интенданта, который, с момента нашей последней встречи, понятнее так и не стал.

– Разрешите? – спросил я, остановившись в дверях.

– С какой целью? – повернулся ко мне хозяин склада, или же хозяйка.

– Кадет Соколов прибыл для работ на складе, в помощь кадету Закатовой, с разрешения старшего наставника.

– Соколов, – повторил интендант, – Сообщалось о таком. Только что.

Ну и голос. Даже по голосу не определить, мужчина это или женщина.

– Мешки с бельём – самое то для вас, Соколов. Они с обратной стороны склада, снаружи, на рампе. Закатова сейчас бирки переписывает, и она уже знает, куда это всё отнести, и вам покажет. А сама тогда займётся мелочью.

– Как к вам обращаться? – спросил я, надеясь на чудо раскрытия тайны.

– Так и обращайтесь: товарищ интендант.

Определённо ему нравится это слово – интендант, а от кого же его ещё наслушаешься, как не от кадетов.

Я отправился к грузовым воротам с другой стороны складского хранилища. Там, на рампе, я и обнаружил Настю, перед горой белых мешков, сосредоточенно списывающую в лист маркировку с каждой бирки.

– Привет.

– Ой! – она подняла голову, – А что ты здесь делаешь?

– Направлен тебе в помощь.

– Кем? – удивилась Настя.

– Николаем Николаевичем.

– Да?

Она прищурилась с выразительным сомнением. Похоже, она хотела ещё что-то спросить, но воздержалась.

– И… что ты будешь сейчас делать? – спросила она.

– Интендант сказа… л, гм, что ты знаешь, что дальше делать, вот тем и заниматься. Кстати, а как зовут интенданта? – спросил я, чуть понизив голос.

Настя растеряно заморгала, и ответила, почти шёпотом:

– Не знаю! Во всех документах только фамилия и инициалы.

Я собрался, было, спросить, какого же пола этот человек, но, вдруг, подумал, что это может оказаться просто моё личное непонимание, а для других людей, наверное, вполне понятно, кто это. Мне показалось неудобным задавать этот вопрос прямо сейчас, сам не знаю, почему, но я решил отложить его на потом, когда мы лучше раззнакомимся, иначе я рискую выглядеть в глазах Насти пугающе странным.

– Ладно, – сказал я, – Так куда тащить мешки?

Она показала мне стеллаж, на который следует сложить мешки с постельным бельём, и я принялся их носит туда по одному, те, которые Настя уже записала. Свои записи она закончила, конечно, раньше, и оставила меня с этими мешками наедине, а сама быстро ушла, раскладывать канцелярию.

Когда все мешки оказались на полках, я отправился искать кого-нибудь – или Настю, или товарища интенданта.

Проходя среди стеллажей, я вдруг увидел на стене, висящие в полный рост, четыре космических скафандра. Вот это уже интересно! Я подошёл к ним, и начал рассматривать. Я постучал пальцем по стеклу шлема, просто так, и приблизил лицо, что бы заглянуть внутрь…

Но, вдруг, оттуда, изнутри скафандра, внутрь шлема медленно выдвинулась человеческая голова… И я окаменел от испуга!

А на меня уставились… Настины глаза на её растерянном лице. Открыв рот от удивления, она секунду смотрела на меня неподвижно, а когда я рефлекторно шарахнулся назад от этого ужаса, она расхохоталась, и весь скафандр задёргался, как марионетка на ниточках. Смех быстро прекратился, и Настина голова нырнула внутрь. А потом скафандр выпятился вперёд, и я услышал:

– Эй, Ярослав, помоги открыть спину…

Я развернул скафандр, и сзади обнаружил приоткрытый спинной ранец, выполняющий роль двери скафандра. Откинув ранец, я высвободил Настю, застрявшую там от того, что ей мешала стена, на которой висел скафандр. Она вылезла из него, и, смущённо хихикая, принялась оправлять на себе форму.

– Ты как туда попала!? – удивился я.

– Глупо получилось, правда, – ответила она, – Ну ты напугал меня…

– Это ты меня…

– Я думала, это начальник идёт. Я, понимаешь, решила залезть внутрь, попробовать. Интендант говорит, что они не настоящие, не для космоса, а учебные. Учиться надевать, понимаешь? Вот, никого не было, и я думаю, попробую, залезу. Только залезла, и вдруг кто-то идёт. Ну, всё! Сейчас нагоняй получу! Там внутри три таких как я поместится, ну я и присела. Думала, пересижу. И вдруг – по стеклу: тук-тук-тук! Ну, всё! Начальник заметил! Смысла нет прятаться, надо вылазить по-хорошему. А это ты!

– Чёрт, я и не думал, что там кто-то может быть!

– Ага, а зачем стучал?

– Да просто так. И угадал…

– Вот глупо! – опять засмеялась она, – А если бы действительно начальник застукал… Помоги его на место повесить.

Мы закрыли дверь-ранец скафандра, и устроили его на стене, как был.

– Ладно… Спасибо, – кивнула мне Настя, – Я, это, побежала доделывать. Там по коробкам ещё разложить надо.