Падшие

Он дождался кивка Люс, прежде чем продолжить.

– Вместо того чтобы злиться, мне следовало просто прислушаться к тебе. Это ведь ты меня заботишь, а не он.

Люс смотрела, как у нее в бокале всплывают пузырьки. Ей следовало бы сказать, что ее-то как раз заботит Дэниел. Она должна объясниться с Кэмом. Если он сожалеет о том, что не послушал ее прошлым вечером, возможно, теперь он окажется внимательнее. Она приподняла бокал, чтобы отпить глоток перед тем, как начать.

– Ох, погоди.

Кэм накрыл ее руку ладонью.

– Ты же не можешь пить, пока мы не провозгласили тост.

Он поднял свой стакан и заглянул ей в глаза.

– И каким он будет? На твой выбор.

Хлопнула дверь, и в бар вошли двое, курившие на крыльце. Тот, что повыше, с жирными черными волосами, курносым носом и очень грязными ногтями, посмотрел на Люс и направился к ребятам.

– Что празднуем? – ухмыльнулся он, дотронувшись до ее поднятого бокала своей стопкой.

Он придвинулся ближе, так, что она ощутила прикосновение его бедра.

– Крошкин первый выход в свет? А когда у нас комендантский час?

– Мы празднуем то, что ты прямо сейчас уберешь отсюда свою задницу, – сообщил Кэм так любезно, как будто объявил, что у Люс день рождения.

Его зеленые глаза сверлили мужчину, обнажившего в ухмылке маленькие острые зубы.

– Отсюда? Только если захвачу ее с собой.

Он потянулся к руке Люс. После вчерашней драки девочка полагала, что Кэму не понадобится лишний повод, чтобы выйти из себя, особенно если он действительно пил тут весь день. Но мальчик остался удивительно спокойным.

Он всего лишь отбросил чужую руку в сторону со скоростью, изяществом и силой льва, прихлопывающего мышь.

Кэм пронаблюдал, как мужчина, пошатнувшись, отступил на пару шагов. Со скучающим видом он отряхнул руку и погладил Люс по запястью, за которое ее пытался схватить незнакомец.

– Прости. Так что ты говорила насчет вчера?..

– Я хотела сказать…

Кровь отлила от лица девочки. Прямо над головой Кэма разверзся огромный черный провал. Он все увеличивался, пока не превратился в самую крупную, самую густую тень, какую она когда-либо видела. Из ее сердцевины хлестнуло порывом морозного воздуха, так, что холод почувствовался даже на пальцах мальчика, все еще поглаживающих ее кожу.

– О боже мой, – прошептала Люс.

Раздался звон, с которым мужчина разбил стопку о голову Кэма.

Медленно мальчик поднялся со стула и стряхнул осколки с волос. Он повернулся к пожилому панку, который наверняка был вдвое его старше и точно на и несколько дюймов выше.

Люс съежилась, страшась того, что вот-вот должно было произойти между Кэмом и этим мужчиной. И того, что могло случиться с растекающейся, черной как ночь тенью.

– Да хватит вам, – скучающе бросил бармен, не отрываясь от спортивного журнала.

Панк тотчас же принялся слепо молотить по Кэму, принимающему эти удары так, словно его бил ребенок.

Не одну Люс поразило самообладание мальчика: танцор в кожаных штанах замер за музыкальным автоматом. А после того как панк несколько раз попал но Кэму, отступил назад.

Тем временем тень растекалась по потолку, мрачные щупальца разрастались, как сорняки, свешиваясь все ниже и ниже. Люс вздрогнула и пригнулась – в этот момент Кэм отразил последний удар панка.

И все-таки решил дать сдачи.

Это был простой взмах руки, как если бы он стряхивал палый лист. Еще мгновение назад мужчина стоял перед Кэмом, но когда пальцы мальчика коснулись груди противника, того сбило с ног и отшвырнуло – он летел, сшибая по пути бутылки из-под пива, пока не врезался в дальнюю стену рядом с музыкальным автоматом.

Он потер голову и со стоном начал подниматься на ноги.

– Как ты это сделал? – вытаращив глаза, спросила Люс.

Кэм, не обращая внимания, повернулся к коренастому приятелю панка.

– Ты следующий? – спросил он.

Тот поднял руки.

– Это не моя драка, парень, – пробормотал он, попятившись.

Мальчик пожал плечами, шагнул к противнику и за шиворот поднял его с пола. Конечности того беспомощно болтались в воздухе, словно у марионетки. Затем легким движением запястья Кэм отшвырнул мужчину к стене. Тот, казалось, едва ли не прилип к ней, пока разошедшийся мальчик впечатывал в него кулаки.

– Я же сказал, убирайся отсюда! – снова и снова повторял он.

– Хватит! – закричала Люс, но никто из дерущихся ее не услышал – или не обратил внимания.

Девочку замутило. Ей хотелось отвести взгляд от окровавленного носа и десен мужчины, пришпиленного к стене, от проявлений сверхчеловеческой силы Кэма. Ей хотелось сказать мальчику, чтобы он не беспокоился – она сама доберется до школы. Но больше всего ей хотелось сбежать подальше от жуткой тени, уже покрывшей весь потолок и сползающей по стенам. Люс подхватила сумку и выскочила наружу.

Прямо в чьи-то объятия.

– С тобой все в порядке?

Это был Дэниел.

– Как ты меня нашел? – спросила она, беззастенчиво зарываясь лицом ему в плечо.

Ее душили слезы, которые не хотелось сдерживать.

– Идем, – отозвался он. – Вытащим тебя отсюда.

Не оглядываясь, она вложила пальцы ему в ладонь. Тепло разлилось вверх по руке и оттуда – по всему телу. Затем хлынули слезы. Нечестно чувствовать себя настолько в безопасности, когда поблизости тени.

Даже Дэниел, казалось, был на взводе. Он тащил ее за собой так быстро, что ей пришлось перейти на бег, чтобы не отстать.

Ей не захотелось оглядываться, когда она почувствовала, что тени просачиваются за дверь бара и сгущаются в воздухе. С другой стороны, в этом не было нужды. Они ровным потоком хлынули у нее над головой, всасывая весь попадающийся на пути свет. Как будто мир разрывало в клочья прямо у нее на глазах. Гнилостная серная вонь забила ноздри.

Дэниел поднял взгляд и нахмурился. Похоже, что он просто вспоминал, где припарковался, но тут произошло нечто непонятное. Тени отпрянули, расплескиваясь кипящими черными брызгами.

Люс недоверчиво прищурилась. Как Дэниелу удалось? Это ведь сделал он?

– Что? – рассеянно спросил мальчик.

Он отпер пассажирскую дверцу белого «форда тауруса».

– Что-то не так?

– У нас нет времени перечислять все, что, по моему мнению, не так, – откликнулась девочка, падая на сиденье машины. – Посмотри.

Она указала на вход в бар. Дверь только что настежь распахнулась перед Кэмом. Судя по всему, он уже разделался с противником, но кулаки его по-прежнему оставались сжаты.

Дэниел усмехнулся и покачал головой. Люс безуспешно пытаюсь попасть ремнем безопасности в пряжку, пока мальчик не протянул руку. Она затаила дыхание, когда его пальцы скользнули по ее животу.

– Тут есть одна хитрость, – прошептал мальчик, застегивая ремень.

Он завел машину и медленно сдал назад, не торопясь проехать мимо двери бара. Люс никак не могла придумать, что сказать Кэму, но решение Дэниела показалось ей безупречным.

– Добрый вечер, Кэм, – поприветствовал его, опустив окно.

– Люс, – окликнул девочку тот, направляясь к машине. – Не делай этого. Не уезжай с ним. Это плохо кончится.

Она не могла посмотреть ему в глаза, которые, несомненно, умоляли ее вернуться.

– Прости.

Дэниел, не обращая внимания на Кэма, поехал дальше. Болото в сумерках выглядело непроглядным, а леса перед ними – даже еще темнее.

– Ты так и не объяснил, как нашел меня, – напомнила Люс, – Или откуда узнал, что я отправилась на встречу с Кэмом. Или где взял машину.

– Это «форд» мисс Софии, – ответил Дэниел, включая фары, поскольку кроны деревьев слились у них над головами, погрузив дорогу в полумрак.

– Мисс София одолжила тебе его?

– После нескольких лет жизни в подворотнях Лос-Анджелеса, – пожав плечами, объяснил он, – я поднаторел в том, что касается «одалживания» машин.

– Ты угнал машину? – фыркнула Люс, прикидывая, как библиотекарь отразит это в своих бумагах.

– Мы ее вернем, – пообещал Дэниел. – Кроме того, мисс София занята постановкой по Гражданской войне. Что-то говорит мне, что она даже не заметит отсутствия машины.

Только сейчас Люс обратила внимание, во что одет Дэниел. Она полюбовалась на синюю форму Конфедерации с нелепым коричневым ремнем, наискось пересекающим грудь. Ее так испугали тени, Кэм, вся эта жуткая сцена, что она даже не успела, как следует его рассмотреть.

– Только не смейся, – попросил Дэниел, сам едва сдерживая хохот. – Сегодня ты избежала, вероятно, худшего общественного мероприятия за год.

Люс не смогла удержаться – она потянулась и щелкнула Дэниела по одной из пуговиц.

– Какая досада, – заметила она, подражая тягучему южному выговору. – А я как раз отгладила лучшее бальное платье.

Губы Дэниела расползлись в улыбке, но затем он вздохнул.

– Люс. Все могло обернуться по-настоящему плохо. Ты понимаешь?

Девочка отвернулась, раздосадованная тем, как внезапно сменилось его настроение. В ответ на нее с дерева уставилась сова.

– Я не собиралась приезжать сюда, – честно призналась Люс.

Кэм едва ли не одурачил ее.

– Я жалею, что приехала, – тихо добавила она, задумавшись, куда делась та тень.

Дэниел стукнул кулаком по рулю так, что она вздрогнула. Он скрипнул зубами, и Люс страшно расстроилась, что он так сердится из-за нее.

– Не могу поверить, что ты с ним связалась, – сквозь зубы выговорил он.

– Но я не связывалась, – возразила девочка. – Я приехала сюда только для того, чтобы сказать ему…

Бессмысленно. Связалась с Кэмом! Если бы Дэниел только знал, что они с Пенн большую часть свободного времени тратят на исследование его семьи… что ж, вероятно, он был бы еще больше рассержен.

– Тебе не нужно оправдываться, – отмахнулся мальчик. – В любом случае это моя вина.

– Твоя вина?

К этому времени Дэниел свернул с шоссе и остановил машину в конце песчаной дорожки. Он выключил фары, и их глазам открылся океан. Вечернее небо приняло темно-сливовый оттенок, а искрящиеся гребешки волн казались серебряными. Прибрежная трава с высоким унылым присвистом колыхалась на ветру. Стая всклокоченных чаек уселась рядком на ограду почистить перья.

– Мы заблудились? – спросила Люс.

Дэниел не ответил. Он вышел из машины и, захлопнув дверцу, направился к воде. Девочка прождала десяток мучительных секунд, наблюдая, как его силуэт уменьшается, тает в фиолетовых сумерках, прежде чем выскочила наружу и последовала за ним.

Ветер швырнул ей в лицо ее же собственные волосы. Волны накатывали на берег и отступали, утаскивая за собой ракушки и водоросли. Воздух у воды казался холоднее. Все вокруг отчаянно пропахло солью.

– Что происходит, Дэниел? – окликнула его Люс, двинувшись вдоль дюны.

Она еле переставляла ноги, бредя по песку.

– Где мы? И что значит – это твоя вина?

Дэниел повернулся к ней. Он выглядел сокрушенным, его маскарадная форма сбилась, а серые глаза смотрели в землю. Шелест волн едва не заглушал его голос.

– Мне просто нужно время, чтобы подумать.

У Люс подступил комок к горлу. Она наконец-то перестала плакать, но Дэниел опять все усложнял.

– Тогда зачем меня спасать? Зачем тащиться невесть куда, чтобы забрать меня, поорать и вовсе перестать обращать внимание?

Она утерла глаза краем черной футболки, и их защипало от морской соли.

– Не то чтобы большую часть времени ты относился ко мне по-другому, но…

Дэниел отвернулся и прижал ладони ко лбу.

– Ты просто не понимаешь, Люс.

Он покачал головой.

– В этом-то все и дело – ты никогда не понимаешь.

В его голосе совершенно не было злости. Наоборот, он звучал едва ли не ласково. Как будто она слишком глупа, чтобы ухватить то, что ему казалось очевидным. Она страшно разозлилась.

– Я не понимаю? – переспросила она. – Я не понимаю? Позволь, я тебе кое-что расскажу. Думаешь, ты такой умный? Я три года получала полную научную стипендию в лучшей подготовительной школе страны. А когда они меня вышибли, я была вынуждена подать прошение – прошение! – чтобы не дать им избавиться от моей академической справки со всеми отличными оценками.

Дэниел отшатнулся, но Люс двинулась за ним, делая шаг вперед, как только он, вытаращив глаза, отступал назад. Вероятно, он испугался, ну и что? Он напрашивался на эту отповедь всякий раз, когда смотрел на нее со снисхождением.

– Я знаю латынь и французский, а в средней школе три года подряд побеждала на ярмарке научных проектов.

Люс оттеснила мальчика к ограждению и изо всех сил сдерживалась, чтобы не начать тыкать пальцем ему в грудь. Она еще не закончила.

– Я решаю воскресные кроссворды иногда меньше чем за час. Я отлично ориентируюсь на местности… хотя в ситуациях, касающихся парней, часто веду себя глупо.

Девочка сглотнула и помолчала, переводя дух.

– Когда-нибудь я собираюсь стать психиатром, который действительно выслушивает пациентов и помогает людям. Ясно? И не разговаривай со мной так, словно я тупая, и не тверди, будто я чего-то не понимаю, только потому, что я не в состоянии расшифровать твое непредсказуемое, дикое, то пылкое, то холодное и, честно говоря, – она подняла на Дэниела взгляд и вздохнула, – по-настоящему обидное поведение.

Люс смахнула слезу, сердясь на себя за то, что так разволновалась.

– Помолчи, – велел Дэниел, но произнес это так мягко и нежно, что, к их общему удивлению, девочка послушалась.

– Я не считаю тебя глупой.

Он зажмурился.

– Я думаю, что ты самый умный человек, которого я знаю. И самый добрый. И, – он сглотнул и открыл глаза, посмотрев прямо на нее, – самый красивый.

– Прошу прощения?

Мальчик отвернулся к океану.

– Я просто… так устал, – пробормотал он.

Его голос действительно звучал измученно.

– Отчего?

Он перевел на нее взгляд, такой печальный, словно он потерял нечто бесценное. Это был Дэниел, которого она знала, хотя не могла объяснить откуда. Это был Дэниел, которого она… любила.

– Ты мог бы мне сказать, – прошептала она.

Он покачал головой. Но его губы по-прежнему были непозволительно близко, а в глазах стояло такое выражение, как если бы он сам хотел, чтобы она сделала первый шаг.

Все ее тело содрогнулось от волнения, когда она привстала на цыпочки и подалась к Дэниелу. Люс накрыла ладонью его щеку, и он моргнул, но не отстранился. Она двигалась медленно, так медленно, как если бы опасалась спугнуть его, с каждой секундой все больше цепенея. Наконец она зажмурилась и прижалась губами к его губам.

Только мягчайшее, легкое, словно перышко, касание связывало их, но пламя, которого Люс никогда прежде не ощущала, струилось по ее жилам, и ей хотелось большего – и только от Дэниела. Было бы чересчур требовать от него, чтобы он так же нуждался в ней, чтобы заключил ее в объятия, как во снах, чтобы ответил на ее жаждущий поцелуй еще более пылким.

Но он так и сделал.

Его крепкие руки сомкнулись на ее талии. Он привлек девочку к себе, и она ощутила, как их тела смыкаются без единого просвета – ноги переплелись с ногами, бедра прижались к бедрам, груди вздымались в общем ритме. Дэниел притиснул ее к ограждению, обнимая все крепче, пока она уже не могла шевельнуться, пока не оказалась там, где мечтала. И все это – ни на миг не размыкая страстно слившихся губ.

И тогда он принялся целовать Люс, поначалу легко, едва касаясь ее ушка. Затем дольше, ласковее и нежнее, вдоль контура челюсти и дальше – шею, отчего она невольно застонала и запрокинула голову. Он бережно потянул ее за волосы, и она на миг приоткрыла глаза, увидев, как первые звезды загораются в темноте ночи. Ей казалось, что она ближе к небесам, чем когда-либо в жизни.

И в конце концов Дэниел вернулся к ее губам – приласкал нижнюю губу, скользнул нежным языком за зубы. Люс приоткрыла рот шире, отчаянно желая позволить ему еще больше, наконец-то не боясь показать, насколько истомилась по нему. Мечтая сравниться в страстности с его поцелуями.

Во рту и между пальцами ног у девочки был песок, от соленого ветра она вся покрылась гусиной кожей, но сердце ее наполнялось восторгом.

В этот миг она могла бы за него умереть.

Дэниел отстранился и уставился на нее, как если бы хотел, чтобы она что-то сказала. Люс улыбнулась ему и нежно чмокнула, чуть задержавшись губами на его губах. Она не находила слов, не знала, как лучше выразить то, что чувствует, то, чего хочет.

– Ты все еще здесь, – прошептал он.

– Меня никто не смог бы оттащить.

Она рассмеялась.

Дэниел отступил на шаг и мрачно посмотрел на нее, перестав улыбаться. Он принялся расхаживать взад и вперед, потирая ладонью лоб.

– Что-то не так? – беспечно спросила Люс, потянув его за рукав.

Пальцы мальчика пробежали по ее лицу, расчесали волосы, легли на шею. Как будто он убеждался в том, что она ему не снится.

Это ее первый настоящий поцелуй? Люс полагала, что Тревора считать не стоит, поэтому с формальной точки зрения так оно и было. И все казалось правильным, как будто она предназначена Дэниелу, а он – ей. Его запах был… восхитительным, а рот оказался на вкус сладким и сочным. Он высокий, сильный и…

И выскальзывает из ее объятий.

– Куда ты идешь? – спросила девочка.

Его колени подкосились, и он облокотился на деревянные перила, уставившись в небо. Казалось, у него что-то болит.

– Ты сказала, тебя ничто не сможет оттащить, – еле слышно выговорил он. – Но они это сделают. Наверное, они просто опаздывают.

– Они? Кто? – переспросила Люс, оглядывая пустынный пляж. – Кэм? Думаю, мы от него оторвались.

– Нет.

Дэниел направился прочь по дорожке. Он весь дрожал.

– Это невозможно.

– Дэниел.

– Оно придет, – прошептал он.

– Ты меня пугаешь.

Люс двинулась следом, стараясь не отставать. Внезапно, против ее воли, Люс показалось, будто она знает, о чем он. Не о Кэме, но о чем-то ином, какой-то другой угрозе.

В голове у девочки царила пустота. Его слова что-то затронули в ее памяти, прозвучав зловеще истинными, но их смысл ускользал от нее. Словно клочок сна, который она не могла вспомнить целиком.

– Поговори со мной, – попросила Люс – Расскажи мне, что происходит.

Дэниел обернулся, бледный, словно цветок пиона, и поднял руки.

– Я не знаю, как этому помешать, – прошептал он. – Я не знаю, что делать.

Зависнув в равновесии

Люс остановилась на перекрестке. На север вела дорога на кладбище, на юг – тропинка к озеру. Стоял ранний вечер, и ремонтники уже разошлись по домам. Свет просачивался сквозь ветви дубов за спортзалом, бросая пятнистые тени на траву по дороге к озеру. Искушая Люс свернуть туда. Она сомневалась, куда пойти. В руках она держала два письма.

Первое, от Кэма, содержало извинения, которых она ожидала, и мольбу встретиться с ним после школы. Второе, от Дэниела, говорило лишь: «Встреть меня у озера» – г и ничего больше. Девочка изнывала от нетерпения. Ее губы все еще горели от поцелуев прошлым вечером. Она не могла выбросить из головы мысли о его руках, о губах на ее шее.

Остальные события ночи подернулись дымкой – например, все происходившее после того, как она села на песок рядом с Дэниелом. Не прошло и десяти минут с тех пор, как его руки смело ласкали ее тело, но теперь он, казалось, боялся к ней прикоснуться.

Ничто не могло вывести его из оцепенения. Он продолжал снова и снова бормотать одно и то же.

– Что-то должно было произойти. Что-то изменилось, – повторял он.

И смотрел на Люс с болью, как будто она скрывала от него ответ, как будто вообще представляла, что означают его слова. Под конец она задремала на его плече, глядя на беспокойные просторы моря.

Когда девочка проснулась несколькими часами позже, Дэниел нес ее вверх по лестнице общежития. Она удивилась, что проспала всю дорогу обратно, – и еще сильнее, заметив странное сияние в коридоре. Он вернулся. Свет Дэниела. Хотя она не была уверена, видит ли его сам мальчик.

Все вокруг купалось в мягком лиловом свечении. Белые, облепленные наклейками двери комнат приобрели неоновый оттенок. Блеклый линолеум засиял. Струившийся из окна тусклый утренний свет мешался с волшебным фиолетовым. И все это на виду у камер.

– Нас застукают, – прошептала она, обеспокоенная, но по-прежнему полусонная.

– Камеры меня не тревожат, – ответил Дэниел, проследив ее взгляд.

Его слова умиротворяли, но она заметила напряжение в его тоне: если Дэниела не тревожат камеры, значит, тревожит что-то другое.

Опустив девочку на постель, он легонько поцеловал ее в лоб и глубоко вздохнул.

– Не исчезай, – попросил он.

– Ни за что.

– Я серьезно.

Дэниел надолго зажмурился.

– Отдохни пока – но найди меня утром до занятий. Я хочу с тобой поговорить. Обещаешь?

Люс стиснула его руку, чтобы притянуть к себе для прощального поцелуя. Она держала лицо Дэниела в ладонях и таяла в нем. Всякий раз, когда ее глаза открывались, она видела, что мальчик на нее смотрит. И ей это нравилось.

В конце концов он попятился и встал на пороге, не сводя с нее глаз, и от его взгляда сердце девочки частило не меньше, чем мгновением раньше – от его губ. Когда Дэниел выскользнул в коридор и прикрыл за собой дверь, Люс сразу же провалилась в глубокий сон.

Она проспала все утренние занятия и проснулась уже днем, ощущая себя заново родившейся. Девочка совершенно не тревожилась, что ей нечем оправдать прогул. Беспокоила ее лишь пропущенная встреча с Дэниелом. Но она найдет его, как только сможет, и он все поймет.

Около двух часов, когда Люс наконец-то пришло на ум что-нибудь съесть или, может, заглянуть на семинар мисс Софии, она нехотя выбралась из постели. Именно тогда она заметила два конверта, просунутых под дверь, что замедлило выполнение изначального намерения – все-таки покинуть комнату.

Сначала ей нужно объясниться с Кэмом. Если Люс сперва отправится к озеру, она ни за что не заставит себя покинуть Дэниела. Если же сначала пойти на кладбище, желание вновь увидеться с Дэниелом придаст ей достаточно отваги, чтобы высказать Кэму все, на что прежде не хватало духу. До вчерашнего дня, когда все сделалось таким пугающим и неуправляемым.

Совладав с опасениями, Люс направилась в сторону кладбища. Ранний вечер был теплым, а воздух казался вязким от влаги. Впереди маячила одна из тех знойных ночей, когда ветерок с далекого моря так и не набирает достаточно сил, чтобы что-нибудь остудить. Во дворе никого не было, а листья на деревьях застыли неподвижно. Возможно, кроме самой девочки, в Мече и Кресте вообще ничего не двигалось. Всех остальных, наверное, как раз отпустили с занятий, они тащатся в столовую, и Пенн – или кто-то еще – гадает, куда же подевалась Люс.

Кэм стоял, прислонившись к воротам кладбища. Локтями он опирался на чугунные столбики в форме виноградных лоз, ссутуленные плечи выдавались вперед. Он пинал одуванчик стальным носком тяжелого черного ботинка. Люс не припоминала, чтобы когда-нибудь видела его настолько погруженным в себя – чаще казалось, что мальчик остро заинтересован окружающим миром.

Но на этот раз он даже не смотрел на нее, пока она не подошла в упор. А когда все-таки поднял глаза, лицо его оказалось пепельно-бледным. Волосы его словно поникли, облепив голову, и, к удивлению, девочка заметила, что ему стоило бы побриться. Его взгляд метался по ее лицу, как будто не мог сосредоточиться на какой-то одной черте. Кэм выглядел разбитым – не потрепанным после драки, а как если бы не спал несколько дней.

– Ты пришла.

Голос его прозвучал хрипло, но за словами последовала слабая улыбка.

Люс хрустнула суставами пальцев, понимая, что улыбаться ему осталось недолго. Она кивнула и показала письмо.

Мальчик потянулся к ее ладони, но она отдернула руку, притворившись, что ей понадобилось отбросить с глаз волосы.

– Я думал, ты будешь в ярости из-за вчерашнего, – сообщил Кэм, оттолкнувшись от ворот.

Он зашел на несколько шагов в глубь кладбища и уселся по-турецки на невысокую серую мраморную скамью посреди первого ряда могил. Стряхнул с нее грязные сухие листья и похлопал по свободному месту рядом с собой.

– В ярости? – переспросила Люс.

– Обычно именно поэтому люди поспешно вылетают из баров.

Она села лицом к нему и тоже скрестила ноги. Отсюда девочка видела верхние ветви огромного старого дуба в глубине кладбища, под которым у них с Кэмом состоялся пикник. Казалось, это было так давно.

– Не знаю, – сказала девочка. – Скорее я сбита с толку. Может, озадачена. Разочарована.

Она содрогнулась, вспомнив глаза мужчины, потянувшегося к ней, тошнотворный шквал ударов Кэма, густо-черный покров тени…

– Зачем ты притащил меня туда? Ты же знаешь, что вышло, когда сбежали Джулс с Филиппом.

– Джулс с Филиппом – недоумки, каждое движение которых отслеживается браслетами. Разумеется, они попались.

Мальчик зловеще улыбнулся.

– Мы не имеем с ними ничего общего, Люс. Поверь мне. Кроме того, я не хотел ввязываться в очередную драку.