Оружие слабых. Повседневные формы крестьянского сопротивления

190

Увы, похоже, никто не догадался, что собрать устные рассказы об их появлении на полях в 1975 году заслуживало внимания.

191

На оплату таких работ, как пересадка риса, срезание колосьев, обмолот и перевозка урожая по полю, приходится около 90 % расходов на наёмный труд при выращивании риса в долине реки Муда. А из них срезание и колосьев и обмолот – процедуры, которые выполняются комбайнами в рамках одной операции, – составляют около 55 %. Кроме того, комбайны в значительной степени устраняют необходимость в перевозке урожая по полям, поскольку они доставляют рис-сырец непосредственно к насыпям или обочинам дорог. Однако эти потери в той или иной степени компенсируются занятостью на упаковке риса. По состоянию на 1980 год уборка при помощи комбайнов велась примерно на 80 % рисовых земель в регионе Муда. Если допустить, что этот показатель, скорее всего, останется неизменным, то чистые потери доходов от наёмного труда можно оценить в 44 % (80 % от 55 %). Данные о доходах крестьян за 1974 год, то есть до начала использования комбайнов, демонстрируют, что заработки от наёмного труда по выращиванию риса для мелких крестьянских хозяйств (менее 2,84 акра земли) составляли примерно 350 ринггитов в год. Снижение этого дохода на 44 % в абсолютных показателях означает сокращение до 196 ринггитов. Для арендатора, относящегося к этой категории крестьян, потеря общего чистого дохода составит 15 %, а для собственника-землепользователя – 11 %. Для крестьян, зарабатывающих только наёмным трудом, потери окажутся гораздо больше. Поскольку перечисленные группы составляют более половины населения долины реки Муда, находящегося ниже официальной черты бедности, последствия для доходов оказываются серьёзными. Подробное исследование влияния на заработную плату уборки урожая при помощи комбайнов см. в: «MADA-TARC Farm Management Studies, 1980», 47–54.

192

Например, есть значительные основания полагать, что валовые доходы от выращивания риса могут быть завышены без малого на 20 % из-за различий между данными обследования урожайности и фактической урожайностью, а также из-за снижения продажных цен с поправкой на содержание влаги в рисовых зёрнах. «Прочие доходы» для большинства земледельцев почти наверняка также завышены, поскольку средние показатели увеличиваются благодаря тем немногим крестьянам, у которых имеются постоянное жалование или зарплата за пределами их хозяйства. Приведённая здесь картина, возможно, даже более оптимистична, чем это позволил бы более полный учёт.

193

С этим выводом соглашаются авторы практически все основных исследований, проведённых на территории региона. В частности, в отчёте по Кооперативной программе Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН и Всемирного банка говорится: «Однако это увеличение доходов на уровне хозяйств не отличалось равномерным распределением в рамках и без того неравномерной модели распределения доходов, то есть данное распределение стало ещё менее сбалансированным» (Food and Agriculture Organization/World Bank Cooperative Program report, Muda Study, 1:2). См. также: Afifuddin Haji Omar, «Peasants, Institutions, and Development: The Political Economy of Development in the Muda Region» (Ph. D. diss., Cornell University, 1977), 339–340 и Clive Bell, «Some Effects in the Barter Terms oflrade on a Small Regional Economy» (Washington, D. C: Development Research Center, World Bank, July 1979, mimeo.), 32.

194

Превосходный скрупулёзный анализ относительного влияния производства и цен в данный период см. в работе: Jegatheesan, Green Revolution, 31–50.

195

Как отмечает С. Джигатхисан, «при актуальных количественных оценках чистого дохода к подобным показателям (урожайность, размер хозяйств, землепользование, себестоимость производства, цены на рис-сырец) всегда необходимо относиться с осторожностью, однако пока не прозвучало никаких опровержений того, что они демонстрируют устойчивое снижение средних чистых доходов крестьянских хозяйств в долине реки Муда с 1975 года из-за относительно статичной урожайности, стабильных цен на рис-сырец и растущих производственных издержек» (Jegatheesan, «Monitoring and Evaluation in the Muda Irrigation Scheme, Malaysia» (n. d., circa 1979, mimeo.), 39). Авторы другой работы (Bell et al., Evaluation of Projects, chap. 9, p. 35), рассматривая один смежных вопросов, оценивают отток капитала из долины реки Муда, последовавший за приростом производственных показателей, и приходят к пессимистичным заключениям относительно возможности самоподдерживающего роста региональной экономики: «Представляется практически неизбежным вывод, что эффект всего проекта был окончательным и бесповоротным».

196

В 1981 году, уже после того, как моё исследование было завершено, правительство Малайзии повысило цену на рис-сырец примерно на треть. Само по себе это изменение должно было привести к восстановлению средних реальных доходов до уровня 1974 года или чуть выше. Однако распределение доходов оказалось бы ещё более неравномерным. Отчасти повышение официальных субсидируемых цен было, несомненно, мотивировано состоявшимися в январе 1980 года в Алор-Сетаре демонстрациями земледельцев с соответствующими призывами.

197

Griffin, Political Economy, 73.

198

По поводу критериев установления уровня бедности идут определённые дискуссии: кое-кто утверждает, что для сельских районов с относительно невысокой стоимостью жизни эта планка должна быть ниже. Не претендуя на собственное суждение по данному вопросу, полагаю очевидным, что у властей могут присутствовать серьёзные политические причины для установления достаточно высоких критерий уровня бедности, чтобы придать обоснование некоторым программам, направленным на привлечение голосов малайцев. Если совершенно не касаться вопроса о том, каким может быть правильный уровень бедности, то следует добавить, что с учётом официальных критериев оценка в 30 % является довольно консервативной. Именно к такому выводу пришли авторы наиболее тщательного из недавних исследований бедных домохозяйств в долине реки Муда, в ходе которого был проведён повторный опрос семей, которые уже опрашивались десятилетием ранее, в 1972–1973 годах. Это исследование подтверждает, что половина или даже больше населения региона по-прежнему находится за официальной чертой бедности, а «низовая» занятость, появившаяся благодаря двойным урожаям, досталась в основном более состоятельным домохозяйствам, а не тем, кто в ней больше всего нуждается. См. великолепный предварительный доклад по указанному исследованию: Sukur Kasim, «Evolution of Sources of Income in the Muda Irrigation Project (1972/73-1981/82)» (Paper presented at Conference on Off-Farm Employment in the Development of Rural Asia, Chengmai, Thailand, August 1983, mimeo.).

199

Сразу после сбора риса фактическое содержание в нём влаги обычно превышает 20 %, тогда как для длительного хранения влажность необходимо снизить до 12–14 %. Поэтому после сбора урожая рис требуется как можно скорее высушить (оптимально – в течение 24 часов) во избежание возникновения плесени, а также его прорастания. Это обстоятельство во многом объясняет подробно описанный в главе 6 конфликт вокруг транспортировки собранного риса с полей – прим. пер.

200

Этот весьма консервативный показатель получен путём сложения количества мелких крестьянских домохозяйств с количеством наёмных работников, не занятых в сельском хозяйстве. Небольшая доля мелких крестьянских домохозяйств в действительности, несомненно, находится выше уровня бедности. В то же время немалое количество средних арендаторов и собственников-землепользователей с хозяйствами площадью более трех акров [1,21 гектара] находятся ниже уровня бедности.

201

Как отмечают Норман Апхофф и Милтон Эсмен, «если такие организации обретают институциональное оформление, они превращаются в механизмы влияния крупных и средних земледельцев, тогда как мелким крестьянам придётся вновь полагаться на традиционные зависимые связи со своими покровителями либо полностью рассчитывать на собственные скудные ресурсы» (см.: Norman Uphoff and Milton Esman, Local Organization for Rural Development: Analysis of Asian Experience (Ithaca: Rural Development Committee, Cornell University, 1974), 66).

202

Первоначально участие в ассоциациях и ежегодные членские взносы обходились в символическую сумму (три ринггита), но, когда их участники стали подписываться на акции различных компаний, от новых членов стали требовать приобретать пакеты, эквивалентные по стоимости тем, которые уже находились на руках у лиц, вступивших в ассоциации раньше. В настоящее время за членство в ассоциациях чаще всего необходимо платить более 30 ринггитов, а нередко эта стоимость достигает 100 ринггитов. Мелким земледельцам, чьи остатки по кредитам на производственные цели с учётом размером их хозяйств могут составлять менее 100 ринггитов, это условие фактически препятствует вступлению в ассоциации. И даже если бы они оформили членство в них, то им бы приходилось ежегодно изымать из своих кредитных остатков не менее 15 ринггитов на обязательное приобретение акций – в силу этого участие в ассоциациях для данной группы оказывается менее привлекательным, чем привычная альтернатива в виде кредита у лавочников. Источниками этих сведений являются следующие работы: USM-MADA Land Tenure Study, 68 и Zakaria Ismail, «Institutional Short-term Production Credit Programme in Muda Scheme», MADA Monograph No. 38 (Alor Setar: MADA, n. d., ~1977), 24.

203

Свидетельства растущей просрочки по кредитам вплоть до 1977 года представлены в работе: Но Nai Kin «Implementation and Supervision Problem of Institutional Padi Production Credit in MADA's Farmers' Association», MADA Monograph No. 35 (Alor Setar: MADA, 1978), app. 2. Кроме того, имеются свидетельства, позволяющие предположить, что такие просрочки более характерны для крупных, а не мелких земледельцев, см.: Mohd. Noh Samik, «Delinquent Loanees» (Alor Setar: MADA, Bahagian Pertanian, n. d.).

204

Убедительный анализ сельскохозяйственной политики государств Третьего мира и её последствий для распределения доходов, власти и развития см. в: Robert H. Bates, Markets and States in Tropical Africa (Berkeley: Univ. Of California Press, 1981).

205

Griffin, Political Economy, 128.

206

Выборочные данные, собранные в 1982 году, демонстрируют, что округ Ян, до внедрения двойных урожаев бывший относительно бедным по меркам региона Муда, за последнее десятилетие, видимо, получил меньше преимуществ, чем другие территории. В 1982 году именно здесь была самая высокая доля бедных домохозяйств: более 75 % семей в округе находились ниже официальной черты бедности. Кроме того, только один из четырёх других изученных округов демонстрировал столь же слабые результаты работы по снижению уровня бедности. Большинство домохозяйств округа Ян безоговорочно называли себя «находящимися в затруднительном положении» (сусах), несмотря на то что реальные доходы большинства семей на этой территории несколько выросли. Относительно невзрачные результаты можно объяснить следующими обстоятельствами: экономика округа Ян слишком зависит от монокультуры (выращивание риса), соотношение между численностью населения и площадью земель находится на сравнительно высоком уровне, а также район достаточно изолирован от городских видов занятости. Соответствующие подробности см. в следующей работе: Sukur Kasim, «Evolution of Sources of Income in the Muda Irrigation Project (1972/7-1981/82)» (Paper presented at Conference on Off-Farm Equipment in the Development of Rural Asia, Chengmai, Thailand, August 1983, mimeo.). В этом отношении Ян и Седака, вероятно, несколько беднее, чем более репрезентативные территории в рамках программы ирригации долины реки Муда.

207

Afifuddin Haji Omar, «Irrigation Structures and Local Peasant Organisations», MADA Monograph No. 32 (Alor Setar: MADA, 1977).

208

Я был не первым иностранцем, поселившимся в Седаке. В конце 1966 года и середине 1967 года там уже в течение двух месяцев жил японский исследователь, профессор Кензо Хории, собиравший базовые экономические данные о землевладении, землепользовании и социальной организации. Хотя Хории находился в Седаке меньший период времени, чем я, а его интересы неизбежно были более узкими, его исследования предоставили мне бесценные исходные сведения, на основании которых я мог сделать выводы о влиянии двойных урожаев. Многие из приведённых ниже исторических сравнений базируются на информации, которую великодушно предоставил мне Хории. Вот две наиболее важные опубликованные на английском языке работы, основанные на этих данных: Kanzo Horii, «The Land Tenure System of Malay Padi Farmers: A Case Study… in the State of Kedah», Developing Economies 10, no. 1 (1972): 45–73 и Rice Economy and Land Tenure in West Malaysia: A Comparative Study of Eight Villages. I. D. E. Occasional Papers Series No. 18 (Tokyo: Institute of Developing Economics, 1981).

209

Этот факт означает, что ситуация в Седаке близка к нормативному показателю для всего региона долины реки Муда, где на долю чистых арендаторов и чистых наёмных работников в рисовом секторе приходится 37 % (см. главу 3).

210

Однако гораздо более распространена ситуация, когда люди, переселяющиеся на новое место по таким программам, сохраняют свои земли и сдают их в аренду.

211

Исключительность обстоятельств заключалась в том, что ещё один их брат, проживавший на государственной каучуковой плантации в другом районе Кедаха и унаследовавший соседние земли, которые он стал обрабатывать, попросту забрал эти два небольших участка и возделывал их сам. Всевозможные уговоры не увенчались успехом, после чего обе сестры, опасавшиеся идти в полицию или суд, зная о репутации своего брата как человека, склонного к насилию, в конце концов решили продать свои участки другому брату, поскольку они не могли обрабатывать их в течение пяти сезонов. В 1981 году этот брат, купивший землю, так и не смог приступить к работе на ней и затеял дорогостоящий судебный иск, чтобы добиться соблюдения своих прав собственности. Этот случай иллюстрирует слабое влияние государства и его агентов на обеспечение соблюдения прав собственности, когда любой готов применить насилие, чтобы нарушить их функционирование. Однако, по словам жителей Седаки, этот случай довольно исключительный.

212

В эту группу включены десять семей, которые вообще не обрабатывают землю. Обычная практика при механической калькуляции распределения размеров хозяйств предполагает включение в расчёты только тех семей, которые обрабатывают хотя бы немного земли, однако в полученных результатах недооценивается масштаб нехватки земли. Семь из десяти указанных семей с радостью воспользовались бы шансом арендовать землю, если бы она была доступна, и только три из них являются земледельцами-пенсионерами, которые решили больше не заниматься сельским хозяйством.

213

Двойные урожаи при прочих равных условиях не просто приводят к удвоению доходов. Для получения двойных урожаев необходимы входящие затраты, включающие удобрения, подготовку земли при помощи тракторов и возросшие издержки на рабочую силу, – всё это отнимает часть новых преимуществ. Согласно первоначальной оценке, чистая прибыль от рисовых земель в Кедахе благодаря ирригации выросла на 60 %. Иными словами, 1,6 релонга при двойном урожае будут эквивалентны 2,66 релонга при получении одного урожая. Таким образом, двукратное сокращение среднего размера наделов мелких земледельцев Седаки привело к ухудшению их положения в части доходов от своих хозяйств, несмотря на то что они собирают два урожая в год.

214

Увеличение количества домохозяйств с 56 до 74 подразумевает прирост в 32 %, однако в мои данные включены четыре «пограничных» домохозяйства, которые Хории решил не рассматривать как относящиеся к Седаке.

215

Средний размер хозяйства в 4,7 релонга на 1979 год в условиях двойных урожаев будет эквивалентен площади в 7,5 релонга при получении одного урожая (см. сноску 213 выше). Однако в 1967 году средний земледелец в Седаке имел 6,9 релонга обрабатываемой земли, или 92 % от данного показателя.