Ирма

Ну, и где я не права на счёт его ориентации?

– Что за губошлёпка рентген кабинета? – спросила я.

– Нашим куратором будет врач-рентгенолог Таисия Михайловна. – Лиза с таким лицом и интонацией назвали имя разлучницы, что я не вольно прыснула смехом. И я была очень рада, что это помогло ей улыбнуться. Уже более спокойно, она продолжила: – Ну, ей же больше тридцати. В милфы она, конечно, ему не годится, но тоже старушка. Правда, неплохо выглядит, потому что оттюнингована на манер красоток из соцсетей. В общем, Пашка, я в расстроенных чувствах. Ты бы видела, как он на неё смотрит. На меня так в жизни не смотрел. Мне кажется, я его потеряла.

И тут я разделилась на два лагеря. Одна сторона буквально горела желанием утешить подругу, поддержать её. Сказать, что всё будет хорошо и врачиха лишь временное увлечение Саши. Что скоро он поймёт, что настоящий алмаз сидит рядом с ним, а я буду крёстной Тимофея и Матвея.

Но другая часть меня хотела забить последние гвозди в крышку гроба её надежд. Саша, определённо, даже и близко не годился Лизе в пару. И я считала так не потому, что была её подругой и считала всех недостойными её, а потому что он был слизняк. Сколько помню их тандем с сестрой, все важные решения всегда принимала Мира. Саша, как баран всегда соглашался со всем, что она говорит. Я бы не хотела такого бесхребетного тюфяка рядом с подругой.

– Ну, ты заранее не расстраивайся. В конце концов, это только первый день. Может он просто пытается наладить с ней контакт? Она же ваш куратор.

Первая половина меня победила.

Лиза тяжело вздохнула.

– Не знаю, – устало сказала она. – А у вас как? Когда вас из деревни вытащат?

– Это не деревня, а село. Не раньше, чем через недели три. Бокалдин сейчас в Таиланде. Со слов Миры, ему придётся лично с Исааком Израилевичем говорить. Поэтому ждём его возвращения.

– А сами поиски как?

Я вспомнила Ирму тянущуюся к моему лицу.

Потрясла головой, чтобы отогнать наваждение.

– Зоя Леонидовна сводила нас на место, где стоял дом. Но ни я, ни Мира ничего не почувствовали. – Я сделала короткую паузу, а затем продолжила: – Здесь недалеко стоит старая помещичья усадьба. Мира категорически отказывается заниматься поисками Ирмы, говорит, её здесь нет. А дед ей посоветовал пока чем-то заняться…

– Дай догадаюсь, она решила докопаться до усадьбы?

– Угу.

– А ваш куратор в курсе её планов?

– Не совсем, – я наморщила и почесала лоб. – Зоя Леонидовна категорически запретила к ней приближаться. Мол, там сборище всякого сброда.

– Но Миру это естественно не остановит, – в утвердительной форме сказала подруга.

– Естественно. Занялась поиском информации в интернете.

Из соседнего дома, в котором жил парень, что навёл мою напарницу на мысли об усадьбе, послышались крики. Кричала преимущественно женщина, периодически срываясь на фальцет. А ещё был грохот, будто что-то кинули.

– В самый первый день у нас кое-что произошло, – сказала я, отвлекаясь от соседей. – Мира в бане увидела какую-то бледную девушку, но я никого не нашла. Я хоть и слабый медиум, но всё равно призраков вижу. Да и сама Мира сказала, что это был не призрак.

Лицо Лизы вытянулось. Её глаза больше не блестели от слёз, но на красном и слегка опухшем лице появилась озадаченность.

– Это как?

– МАМА, ПОСТАВЬ ЭТО! – донеслось из соседнего дома. Я нахмурилась, выворачивая шею, чтобы лучше увидеть участок громких соседей.

– Что это там у вас? – спросила Лиза.

Не успела она озвучить этот вопрос, как на улицу выбежал тот самый паренёк, а за ним грузная женщина в цветастом халате с намотанным на правый кулак армейским ремнём с весьма увесистой бляхой. Но удивило меня даже не сама картина произошедшего, а то, что сосед активно стал перелезать через общий забор на нашу территорию.

– Стой, паршивец! Стой, кому говорят, оболтус!

Женщина замахнулась и со всей силы ударила сына. Правда, он оказался проворнее и ремень с его тяжёлой бляшкой по касательной прошёлся по его пятой точке. Парень свалился с забора на нашей стороне, воя, словно маленький волчонок, потирая ушибленное место.

Во двор выскачи Зоя Леонидовна и Мира.

– Лиза, потом договорим, – сказала я и отключилась.

– Тётя Зоя, спасайте!

Прихрамывая, сосед подбежал к нашему куратору и встал за её спиной, при этом возвышаясь чуть ли ни на целую голову. Он не был таким уж высоким. Лишь на пол головы выше Миры. Просто Зоя Леонидовна едва достигала отметки 160 сантиметров.

– А ну иди сюда, паразит! – разгневанная соседка пыталась достать сына через забор ремнём. – Я тебе покажу, как школу прогуливать! Неуч! Бездарь! Что из тебя в жизни получиться?! Я все силы в тебя вкладываю, а ты мне этим отплачиваешь? Подожди, вот Колька приедет, я на тебя ему пожалуюсь, он вмиг тебе мозги на место поставит. Ты бы хоть пример со старшего брата брал. Он человеком вырос не то, что ты. Как поступать будешь, ишак? – она театрально приложила руку ладонью ко лбу и, прикрыв глаза, с горечью в глоссе сказала: – Дал же бог сына.

– Не всем институты заканчивать. Кому-то и миллионы надо зарабатывать.

Под защитой Зои Леонидовны паренёк, видно, чувствовал себя очень уверенно. Но куратор на него за это шикнула и он немного пристыженный замолчал.

– Верочка, солнышко, где та настоечка, что я тебе дала? – спросила она.

– Уже давно всю выпила, тёть Зой, – тяжело дыша, ответила соседка.

– Как всю? Там же много было.

– Так с этим паразитом, – Вера снова отправила бляшку в полёт в сторону сына, – не получается, как ты прописала.

Куратор тяжело вздохнула. Обстановка была почти разряжена, но мелкие искорки всё ещё летали в воздухе.

– Значит, так, – Зоя Леонидовна стала подталкивать соседа и Миру в дом, – иди домой начинай заваривать ромашковый чай. А я сейчас возьму настоечки и к тебе. Денис пока с моими девочками посидит. Заодно и познакомятся.

Вера хотела что-то возразить, но куратор не дала и шанса ей это сделать.

Мы все вчетвером вошли в дом. Я и Мирой были в лёгком шоке от увиденного. Нет, я не могу сказать, что мои родители меня никогда физически не наказывали. Случалось, и по попе давали и подзатыльники. Но армейский ремень…У моего папы, помню, был такой. Как упадёт в перекладины в шкафу, так обязательно скол на старом крашеном паркете оставлял. Иногда кусочек краски отлетал, а иногда и краска вместе с паркетом. К счастью при переезде ремень потерялся.

– У-у, шалопай, – погрозила Зоя Леонидовна Денису кулаком.

Она вытащила из кухонной тумбочки пол-литровую бутылку без этикетки, закупоренную пробкой. Жидкость была янтарного цвета и напоминала чай. Ну, или коньяк. Ну, или виски. На дне бутылки виднелись цветы ромашки и ещё какие-то небольшие соцветья.

Куратор выбежала из дома, оставив нас одних.

Денис вальяжно развалился на одном из стульев, что стояли у обеденного стола. Парень явно чувствовал себя не принуждённо. Невольно я восхитилась его поведению, я бы себе такое позволить вряд ли смогла.

– Ну, что, девчонки, давайте знакомиться. Как меня зовут, вы знаете. А вас как? – он улыбнулся во все свои 32 не очень ровных зуба. Наверняка, считая себя чертовски привлекательным. Похоже, Денис любил строить из себя киношного ловеласа.

Мира, скрестившая руки на груди, окатила соседа почти презрительным взглядом. Явно давая понять, что он очень не соответствует роли, которую возложил на себя. Денис это понял. Его плечи поникли, а во взгляде пропала уверенность. Он стушевался и теперь искал, куда бы день глаза, рассматривал всё, что попадётся.

– Меня Мира зовут, а это Паша.

Услышав моё имя, сосед с интересом посмотрел на меня. Что ж вполне себе ожидаемая реакция. Не он первый, не он последний. Сейчас начнутся шуточки по поводу того, что девчонка носит пацанячее имя. За всю мою жизнь никто из «приколистов» не высказал ни одной интересной или хотя бы свежей шутки или фразы.

– Прикольно, – Денис снова широко улыбнулся. – В первый раз слышу, чтобы девчонку Пашкой звали. Нет, есть, конечно, там, всякие Сашки, Женьки, но никогда не думал, что Паша это тоже унисекс. А полное как звучит? Павлиния? Павлия? – складки на лбу парня становились всё глубже от каждой новой версии имени.

Мира села в кресло, закинув ногу на ногу. При этом качая этой самой ногой. Что-то мне подсказывало, что сосед её неплохо подбешивал.

– Павла. Она просто Павла. Её короткое имя Паша, а не Павлин.

Я прикрыла рот рукой. Это было смешно.

– Так, что ты натворил, Денис? – я специально выделила его имя.

– Да у нас с мамкой разные взгляды на моё будущее. Она меня всё под брата, Кольку, пытается подстроить. Типа Колька в школе хорошо учился, в институт сам поступил, на работу хорошую инженером устроился, квартира в ипотеку. Вон жениться собирается. И не важно, что маме его благоверная не нравится. Всё равно он идеал, а я бездарь, который учиться не хочет. Но это не так! – в его глазах было столько правды. И даже, по-моему, слёзы стояли. – Мне тоже нравится учиться, но тому, что мне интересно. А все эти физики, химии, – он махнул рукой.

– И что же тебе нравится? – облокотившись о дверной косяк, спросила я.

Не люблю все эти изливания чужих людей, но мне хотелось отвлечься. Сначала непонятное ведение с Ирмой, потом Лиза. Да и сам Денис раздражал не так сильно. Что-то в нём было для меня предрасполагающее.

– А мне рисовать нравится и компьютеры. И вообще, я хочу стать художником в компьютерных играх. Графика там, все дела.

– Для этого и нужны физики и химии. Тебе нужно высшее образование. Твоя мама права, – сказала Мира.

– Нет, – Денис упрямо замотал головой. – Учёба и ваше это образование убивает всю способность мыслить творчески. Без него твой мозг круглый, там нет острых улов, нет начала и конца и у тебя есть много вариантов. Ты не ограничен! А как начнёшь чему-то учиться, всё, у тебя в голове квадрат. Есть начало, есть конец. Как и что работает сейчас можно узнать в интернете. Ты выборочно получаешь те знания, которые тебе нужны. Система образования несовершенна во всём мире. Нас учат тому, что нам не нужно. И речь сейчас идёт не об общем развитии. Ну, вот перед кем мне, к примеру, понтоваться, что я знаю определения азимута и гипотенузы?

– Азимут это география, а гипотенуза это геометрия, – подметила Мира.

Сосед всплеснул руками.

– Да без разницы. Это факт. Вот вы, куда пойдёте поступать?

Мы с напарницей переглянулись. Вопрос был из ряда – застать врасплох. Формально, окончание школы-экстрасенсов приравнивалось к ВУЗу. Некоторые ребята, действительно шли и получали высшее образование, но оно не имело никакое отношение к экстрасенсорике. Просто были те, и их было не мало, кто не делал её, экстрасенсорику, делом всей своей жизни. Я тоже раздумывала о получении высшего образования. Вот только всё никак не могла определиться, куда пойти? Как правило, экстрасенсы выбирали себе профессии исходя из своих способностей. Мои способности давали мне возможность пойти в полицию. (Ну, или работать в бюро находок.) Я не хотела быть полицейским, это однозначно. Но и подходящей работы я пока для себя не видела. Может, возьму год на раздумья?

У Миры всё было проще. Она была внучкой великого Богдана Бокалдина. Ей и Саше уже приготовлено место под солнцем в мире экстрасенсов. К слову, напарница это вполне заслуживала. Она честно отрабатывала свои оценки, в отличие от брата. Да и как медиум Мира была сильна. Она рисковала подвигнуть Исаака Израилевича, когда наберётся опыта.

– А точно, забыл! – Денис хлопнул себя по лбу. Причём очень сильно. – Вы же такие же, как тётя Зоя.

Мы с Мирой переглянулись. А вот это уже интересно. И что же тётя Зоя, то есть Зоя Леонидовна?

Увидев наши прищуренные взгляды, направленные на него, парень с недоумением спросил:

– А вы разве не, – он осмотрелся по сторонам, а затем, максимально понизив голос, спросил: – экстрасенсы?

– Откуда ты знаешь про экстрасенсов? – спросила я.

– Все знают, что тётя Зоя экстрасенс. Мама сказала, что вы её родственницы. Значит тоже экстрасенсы.

М-да, экстрасенсорные способности передаются немного по-другому. Хотя родство здесь играет не малую роль. Не зря же есть целые династии. К примеру, опять же, Бокалдины.

– Я чё не прав?

– Прав, – пожала плечами Мира. – Но это тебя не касается. – Она подалась вперёд. – Лучше расскажи ещё про усадьбу.

– А чё про неё говорить? Усадьба, как усадьба.

– И что, там, кроме беременных девушек больше никого не убивали? – спросила Мира.

– Почему? Убивали. Я имел в виду, что это обычное гиблое место.

– Ну, так расскажи нам о нём. Какие ещё убийства там были?

Денис задумчиво потёр подбородок. Парень зажмурил один глаз, а второй возвёл к потолку, при этом сморщив лицо. Очень глубокий мыслительный процесс.

– Ну, это не совсем убийство. Короче, – он хлопнул ладонями по бёдрам, – в 90-х это было. Там девушку пятеро неизвестных изнасиловали. Она после этого повесилась.

– Опять неизвестные, – протянула я.

– Ага. А девчонка эта была дочкой нашего фельдшера Валентина Михалыча. Уж не помню, как её звали, то ли Наташа, то ли Саша, то ли Даша. Но не суть. В общем, как Колька рассказывал, он сам тогда пешком под стол ходил, всё село перетряхнули, никого не нашли. Но менты были уверены, что это кто-то из местных был. Фельдшер наш, Валентин Михалыч, говорят, до этого случая был молодой, цветущий дядька, а как это случилось…Он в 40 на 60 выглядел, а сейчас ему под 70 или около того, вообще на все 90. Жена после этого с ним развелась, из Берёзонек умотала. А он ещё работает. Говорят, всё ждёт, когда его бог к рукам приберёт. А тот всё никак. У него сердце получше нашего работает. – Мы с Мирой усмехнулись. Денис стушевался и уже краснея, добавил: – Так мама говорит.

– Что-то ещё? – спросила я.

– Ну, наркоманы там от передоза практически постоянно дохнут. Так же, как от пьяной поножовщины алкаши. О! Но это не совсем убийство, а самоубийство. Точнее самоубийствА. Где-то с полгода назад, может чуть больше, – кажется, в февраль это был, – там Ромео и Джульетта счёты с жизнью свели.

Мы с напарницей в очередной раз переглянулись. А вот самоубийства это уже интересно.

По законам фильмов ужасов, где бродят призраки, положено, что смерти происходят либо сами собой, либо есть один человек, одержимый призраками, который убивает всех. Самоубийцы в данном жанре недооценены. На самом деле, место, где находится призрак, пропитано именно энергией для тех, кто хочет свести счёты с жизнью. Мятежный разум не может влиять на человека безгранично, ему самому нужна энергия на поддержание себя в этом мире и форме. Поэтому акция единоразовая. Призрак кидает максимум сил на то, чтобы человек совершил суицид. Причины тому могут быть разнообразны, но все они связаны с чистейшей энергией зла. Нет ничего сильнее негативной энергии. Она питает и живых и мёртвых. Энергия добра очень быстро уходит в ноль.

– Это что ещё за Шекспир? Не помню, чтобы на въезде была табличка с надписью «Верона», – фыркнула Мира.

– Короче, рассказываю. У местного мэра – Фёдора Моисеенко был сын Филипп, который был по уши влюблён в Дилю, дочь местных алкашей. Вдобавок они ещё и не русские. Не, не, не. Вы не подумайте, я хорошо отношусь ко всем, сам считаю, что девчонки с Кавказа самый сок красоты.

Увидев наши приподнятые брови, Денис в очередной раз пошёл краской и попытался оправдаться. Но поняв, что только ещё сильней ухудшает ситуацию, продолжил про влюблённую парочку.

– Ну, вот, в общем, короче. Влюбились они. Всё село знало. И Филипп во всеуслышание заявляет, что женится на Диле. Естественно отец-мэр против, мать его в обмороке, родители Дили в экстазе, это теперь водку в магазине можно брать безлимитно, всё можно спихивать на влиятельного родственника. Итого, Филиппа насильно отправляют в город. Там его уже ждёт правильно подобранная невеста. Отец на все Берёзоньки орёт, что не просто наследства его лишит, если ослушается, но ещё и благоверной его, ну в смысле Диле, хана будет. Вот они в ночь перед отъездом Филиппа и сбежали в усадьбу и там яда, говорят, напились. Почти шекспировские страсти.

– И оба погибли? – спросила я.

– Угу.

– А ты говоришь скучное и неинтересное место. – Мира подошла к окну, явно высматривая Зою Леонидовну.

Я погрузилась в свои мысли. Не хотелось признавать это вслух, но если всё так, как рассказывает Денис, усадьба и правда полна интересных загадок и тайн. Личность беременных девушек не установили, кто изнасиловал дочь фельдшера неизвестно. Не думаю, что насильники заботились о своей жертве и использовали презервативы, а это значит, что у полиции была ДНК. Хоть это и были 90-е, не каменный же век. Да и мэрский сынок непонятно зачем решил суициднуться именно в усадьбе?

– Слушайте, у меня есть идея, – вновь заговорил Денис. – Как насчёт того, чтобы вечером куда-нибудь сходить? Тётя Зоя явно не устраивала вам экскурсии по местам сборища молодёжи. А то чё вы как кислая капуста дома сидите, бродите?

– Не уверена, что после того, что произошло около получаса назад, тебя твоя мама отпустит, – усмехнулась я.

Сосед махнул рукой.

– За это не парьтесь. Сейчас тётя Зоя напоит её своей свежей настоичкой и она дня два будет во мне души не чаять. Ну, так что?

Мира с выжиданием посмотрела на меня. Думаю, она и без слов поняла, что я не в восторге от этой идеи. Я бы с удовольствием посмотрела Берёзоньки. Даже была бы не против экскурсии, но точка сбора молодёжи не относилась к интересующим меня местам.

И как обычно, моя напарница всё решила за меня.

– К семи будем готовы.

Не помню, чтобы где-то при раздаче заданий говорилось, что мы теперь сиамские близнецы. Не хочу никуда идти.

И не пойду!

***

Ирма.

Аппетитный аромат настойчиво проникал в сон Арины. Поначалу она пыталась от него отмахнуться и обратно провалиться в глубинные недра царства Морфея, но урчащий от голода желудок оказался сильнее желания спать. Девочка сначала открыла один глаз, затем второй. Деревянный пол был освещён двумя полосками яркого солнечного света. Пылинки воздуха будто играли в догонялки. Только не было понятно, кто кого догоняет.

Арина часто захлопала глазами, стараясь вспомнить вчерашний день, где она и как вообще здесь оказалась? Воспоминания давались с трудом и были обрывочными. Но всякий раз, как девочка смеживала веки появлялся образ седовласой женщины с силой во взгляде. Не смотря на то, что она внушала доверие и от неё веяло добротой и теплом, Арине хотелось быть с ней осторожной. Что-то подсказывало, что гнев её спасительницы страшен.

А спасительница ли она?

До слуха девочки донеслась тихая мелодия. Кто-то напевал в соседней комнате, за шторой. Определённо голос был женским, но более высоким и вряд ли мог принадлежать той, которая вчера нашла Арину. Даже в голосе спасительницы чувствовалась власть. А тут девичья лёгкость.

Арина почти сползла с кровати. Девочка не хотела, чтобы пружины под ней заскрипели и дали понять незнакомке из соседней комнаты, что она уже не спит. Чуть ли не на четвереньках Арина подобралась к дверному проёму, что был задернут пёстрой цветочной шторой. Она аккуратно сдвинула её нижнюю часть в сторону. У печи, спиной к Арине, стояла молоденькая девушка с длинной и толстой русой косой, в которую были вплетены цветы. Её пёстрый сарафан с подсолнухами был подпоясан коричневым фартуком с оборками. Она жарила блины.

Арина громко сглотнула набравшуюся во рту слюну. Есть хотелось хоть умирай. Незнакомка не внушала страха. Да и не было похоже, что она способна навредить Арине. Даже если первое впечатление оказалось обманчивым, Арина смогла бы за себя постоять, так как выросла с пятью братьями.

Братья… Словно толстая игла пронзила мозг.

Арина.

Как быстро она привыкла к новому имени, которое услышала лишь раз. При рождении девочку родители нарекли по-другому, но сейчас это уже не имело никакого значения. Старая жизнь осталась в прошлом, как и старое имя, и пять вечно голодных братьев-оборванцев, которые не упускали возможности отыграться на единственной сестре. В прошлом остался отец алкоголик, что приходил домой всегда пьяный и бил детей по поводу и без. А так же мать, что пахала в поле с утра до ночи и превращалась в слепую, когда муж занимался воспитанием детей. Маму почему-то было больше всех жаль.

Набравшись смелости, Арина как можно громче отодвинула штору и встала в дверном проёме. Незнакомка тут же к ней повернулась. Девушка была очень миловидной, с курносым носиком и слегка пухлыми и румяными щёчками. Глаза её были ярко-голубыми. В сравнении с ней, Арина чувствовала себя бесцветной и бледной.

– Проснулась! – голос у незнакомки был действительно высоким и звонким. – Во время. Я последний блин допекла. Садись, сейчас будем есть. – Она указала на небольшой стол, у которого стояли три табурета.

Арина обеспокоено обвела комнату взглядом. Она очень надеялась увидеть свою спасительницу. Но кроме незнакомки, похоже, в доме никого больше не было.

Увидев обеспокоенный взгляд Арины, незнакомка сначала нахмурилась, а затем широко улыбнулась.

– Если ты ищешь Ирму, то её нет и не будет до завтрашнего рассвета. Она ушла в лес энергией природы наполняться.

Арина с непониманием посмотрела на незнакомку. Ей столько всего хотелось спросить. Это было весьма жестоким – наказанием лишать её языка. Когда ты с рождения нем, как рыба это совсем другое дело. Но когда ты имел возможность говорить, общаться и звонко смеяться в голос, а потом в один миг этого лишаешься, то ты перестаёшь видеть небо голубым, цвета блекнут, мир вокруг тебя теряет свои краски. И ей оставалось только мычать, как корове. Из-за этого Арина предпочитала и вовсе молчать, чем братья без зазрения совести пользовались.

– О, ты к этому скоро привыкнешь, – незнакомка поставила на стол большую стопку блинов, пар от которых поднимался к открытой форточке и убегал на улицу. – Ирма так постоянно уходит. Энергия леса делает её сильной и могущественной целительницей и знахаркой. Надеюсь, когда-нибудь и про меня так будут говорить, – мечтательно произнесла незнакомка. А после, улыбнувшись, сказала: – Меня Ираида зовут. Я – ученица Ирмы, как и ты теперь. Тебе понравиться. Обещаю. Ирма очень хорошая, умная. Она о-о-очень много знает. А ещё она великая. – Ираида замолчала, наклонив голову на бок, девушка внимательно рассмотрела Арину. – А это правда, что тебе язык отрезали, и ты теперь не можешь говорить? Не то, чтобы я не верила Ирме, – поспешила оправдаться она. – Просто для уточнения.

Арина не любила эти вопросы. Они задевали её, выставляя так, словно она какая-то юродивая. Но ведь это не всегда так было. Когда-то она могла говорить и очень хорошо, но лишь один проступок лишил девочку этой возможности на всю жизнь. У себя в деревне Арина без дальнейших церемоний просто ударила бы любопытную особу. Да так, что бы та на всю жизнь запомнила, что тыкать в недостатки чужих людей плохо. Тем более, когда они в этом не виноваты.

Но Ираиду почему-то не было желания бить. Она искренне интересовалась, явно не желая кого-то обидеть.

Сделав короткий выдох, Арина открыла рот. Ираида не сдвинулась с места, лишь вытянула шею, чтобы лучше увидеть то, что ей показывали.

– Мне очень жаль, – искренне произнесла она, когда Арина закрыла рот. – Это должно быть ужасно, когда тебя лишают того, что ты умел всю свою жизнь. Но ты не печалься, я думаю, Бог взял твою способность говорить в обмен на какое-то чудо. Возможно, этим чудом и было твоё знакомство с Ирмой. Стать её ученицей – дорого стоит. Многие мечтают быть на нашем с тобой месте, но посчастливилось только нам.

Ираида вновь улыбнулась.

– Ты любишь малину? Мы с Ирмой прошлым летом обнесли любимый медвежий куст в лесу. Представляю, в каком недоумении были медведи, когда пришли, а малины нет, – девушка звонко засмеялась.

Арина тоже улыбнулась, представляя себе растерянных медведей.

Ираида болтала без умолку. Её совершенно не смущало то, что это был монолог. И говорила девушка в основном про Ирму. Ираида боготворила целительницу. Из её слов выходило, что Ирма могла вылечить любого. Ей была по плечу всякая хворь. И знала она всё-всё на свете.

– Правда… – Ираида запнулась, а затем на некоторое время замолчала.

Арина слизала с пальцев варенье. Оно и в правду было очень вкусным. Стопка блинов заметно поредела. Девочка даже и не помнила, когда в последний раз так сытно ела? Да и было ли вообще такое в её жизни.

Перемена в настроении Ираиды немного насторожили Арину, но аппетит не отбили. Очередной блин добротно смазанный вареньем исчез в её рту. Отсутствие языка повлияло не только на возможность говорить, есть тоже стало трудно. Арина раньше даже и не догадывалась, как язык важен во время еды. Есть пришлось учиться заново.