Ирма

Мы следом за Еленой Дмитриевной оказались в небольшом кабинете, центром которого был рабочий стол. Змеева по-хозяйски расположилась за ним, жестом приглашая нас сесть в свободные кресла.

– Итак, Мирослава, теперь я тебя внимательно слушаю.

– Я бы хотела поговорить с Исааком Израилевичем. Более чем уверенна, что это, – Мира потрясла бумагой с заданием, – его рук дело.

– Экзаменационные задания распределяет не только директор, но и весь учительский состав школы. Поэтому я компетентна ответить на все твои вопросы, – вишнёвые губы Змеевой растянулись в нехорошей улыбке.

– И всё же, я бы хотела поговорить с Исааком Израилевичем. Потому как это, – Мира снова потрясла листком, – вероятнее всего, не что иное, как его месть моему дедушке! Он не смог до него добраться, так решил через его внуков действовать.

Я прямо ощущала волны гнева и негодования, что исходили от Миры. Она была очень зла. Но мне всё равно показалось, что моя новоявленная напарница сдерживается. Страх, который внушала Змеева, был сильнее злости.

– Мирослава, не всё в этом мире крутится вокруг твоего замечательного дедушки. Богдан Бокалдин, определённо, личность, заслуживающая большого внимания, особенно в наших кругах. Но он не центр вселенной. И повторюсь ещё раз, в распределении заданий участвуют все учителя. Они раздаются в соответствии с вашими способностями.

– Ирмы уже давно не было в экзамене. Почему сейчас вернули?

– Потому что впервые за столько лет в одном классе учится сильный поисковик, – Елена Дмитриевна посмотрела на меня, – и такой же сильный медиум. – Она всё ещё не отводила от меня взгляда. Хотя говоря про медиума, она имела в виду Миру.

– И что? В своё время Ирму даже Исаак Израилевич не нашёл. А он сильнейший медиум, так – ДАЖЕ! – мой дедушка говорит.

Змеева перевела взгляд на Миру.

– Твой дедушка без сомнения прав. Но кто сказал, что вы не сможете лучше? Если вас это успокоит, вы в любом случае сдадите этот экзамен. Ничего не найдёте, получите по тройке и будет вам счастье.

– По тройке?! – Мира вскочила с места. – Да у меня золотая медаль! Какая ещё тройка?

– Значит, у тебя будет отличная мотивация работать усерднее. Перед вами не стоит обязательной задачи – найти могилу Ирмы. Может вам удастся просто выяснить новые, ранее неизвестные аспекты её жизни. Что угодно. В любом случае, считайте, что из-за выпавшего вам задания, вы уже сдали экзамен. Другие ребята такой возможности лишены. Вам повезло.

После бравады Змеевой я украдкой взглянула на Миру. Она разве что в живую не горела. Я даже не понимала, кто мне сейчас больше страха внушает. На протяжении пары минут между ней и завучем происходила борьба взглядов. Кто уже сощурит глаза и ни разу не моргнёт? Я бы, честно говоря, не рискнула перечить Змеевой. Но в одном с Мирой я была согласна, – задание с Ирмой это действительно подстава. И мы влипли по самые уши.

– Я это так не оставлю. Передайте это Исааку Израилевичу.

Мира вышла из кабинета, оставив дверь открытой. Для меня это стало своеобразным сигналом, что она ждёт, что я пойду за ней. Возражать я не стала. И мило попрощавшись со Змеевой, покинула её владения, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Когда я вышла в коридор, то там уже никого не было. Мира не стала меня ждать. Она просто ушла. Видно открытая дверь была не призывом следовать за ней, а знаком протеста против школьного распределения экзаменационных заданий. Да уж. Однозначно, меня ожидало весёленькое время в компании Мирославы Бокалдиной.

За шесть лет учёбы мы с Мирой, если десятью фразами перебросились, уже успех. Я её всегда сторонилась. А она меня просто не замечала. Впрочем, как и всех остальных. Мира и Саша, в принципе, себя считают лучше остальных из-за своего могущественного дедушки. Богдан Бокалдин легенда в мире экстрасенсов. Даже Моргенштерн не так крут, как он. Одно время поговаривали, что сначала Бокалдина хотели поставить директором школы, но он отказался. И только потом эту должность предложили Исааку Израилевичу.

Весь корпус общежития гудел словно улей. Не успела я войти, как на меня тут же набросились.

– Вам серьёзно Ирма досталась?

– Да понятно, что это всё тёрки стариков. Тебя, Пашка, жаль. Пострадаешь ни за что.

– Змеева небось вне себя от счастья. Так поднасрать! Это ж надо!

– Паш, ты сильно расстроилась? Ты не расстраивайся. Может и лучше, что экзамен не сдашь. Не всем же экстрасенсами быть.

– А прикиньте, вот хохма будет, если они могилу найдут. Морген тут же от злости окочурится.

– А Бокалдину видели? Злая была, как чёрт, красная, как рак.

– Повезло Сашке, что он не Бокалдин. Да и вообще, не похож он на них. Красавчик. Не то, что эти.

– Та-ак, все заткнулись, – ко мне, наконец, пробралась Лиза. – А ты, Боброва, – ткнула она в сторону последней комментаторши, – на Сашку роток не разевай. Мой он.

– Пф, больно надо, – Боброва обижено скрестила руки на груди.

– Да и ты, Лиза, губу не раскатывай. Он же склизкий, как слизняк. Выскользнет из твоих объятий.

Нестройный гогот наших мальчишек заполонил весь коридор. Они постоянно издевались над девчонками, влюблённых в Сашу Павлова. Впрочем, и самому Казанове неплохо доставалось. Саша ни с кем из парней никогда не дружил. Всё с Мирой, да с Мирой. Они больше были похожи на мамку с сыночком, чем на брата с сестрой. За что Саша тоже неплохо отхватывал от одноклассников. Но мне всегда казалось, что наши мальчишки так себя ведут, потому что завидуют ему. Из знаменитой семьи, богатый, красивый, так и ещё от девчонок отбоя нет. Они ж за ним как хвостики, по пятам. Ни у кого больше в школе такого нет.

– Сейчас у меня, что-то выскользнет из рук и тебе прямо в глаз даст, Лёша. Вам, что заняться больше не чем? Все свои трусишки уже упаковали? А ну, отвалите!

Лиза крепко взяла меня за руку и будто ледокол повела сквозь всю шумную собравшуюся компанию.

Отпустила только тогда, когда мы оказались за дверью в комнате.

– Значит, ошибки нет? И вам реально Ирма досталась?

Я устало села на кровать.

– Змеева сказала, что из-за задания мы в любом случае хоть по тройке да получим.

Лиза села рядом.

– Не понимаю, зачем они её снова ввели в экзамен? Кому она вообще нужна? Ну, подумаешь, Конюхов пару раз написал, что, скорее всего, Ирма родилась в конце XVII века, а не в XIX. Так информация не подтверждённая. Вряд ли она знала секрет бессмертия. И вообще, сколько я о ней читала, ничего выдающегося не нашла. Любой экстрасенс, если поднатаскается людей лечить может прикосновением.

– И всё же, нам её искать. Меня больше Мира волнует, – нехотя сказала я.

Обычно не в моих правилах жаловаться, тем более Лизе. Она из каждого комара птеродактиля делает.

– Она будет бушевать. Может это и к лучшему? Вам задание поменяют.

– Только напарницу мне другую не дадут.

Лиза поджала губы и с грустью посмотрела на меня.

– Если бы не Саша, я бы…

– Знаю, знаю. Всё в порядке. Не убьёт же она меня.

Надеюсь…

…Автобус, который должен был отвезти нас в Берёзоньки отходил от платформы в 7 утра. Поэтому в 5:30 сонная, но уже полностью собранная я стояла на ступенях общежития с рюкзаком и чемоданом. Владислав Вячеславович, наш школьный физрук, был удостоен чести доставить нас Мирой на автовокзал. Он быстрым и отработанным движением закинул весь мой багаж в школьный минивэн.

Как и полагается для середины сентября температура с утра не радовала теплотой. А потому я стояла, вся скукожившись, вступив в очередную схватку со сном. Физрук что-то мне очень оживлённо рассказывал. Я вылавливала лишь обрывки его повествования. Но так как мой мозг категорически отказывался связать всё воедино, мне оставалось надеяться лишь на то, что я хотя бы впопад киваю головой.

Металлическая ручка входной двери общежития громко ударилась о стену. Штукатурка после этого точно осыпится. Сначала вышел измождённый Саша, который тащил за собой четыре чемодана и две, повешенные крест-накрест на его груди сумки. Вслед за ним вальяжно вышла Мира. Она на кончик носа приспустила свои солнечные очки. Оглядела сначала минивэн с Владиславом Вячеславовичем, а потом и меня.

– Мира, вам было сказано взять вещи только на первое время. Ваши семьи будут иметь возможность передать вам тёплую одежду, – ошарашено сказал физрук.

– Я так и сделала. Взяла вещи только на первое время, – невозмутимо ответила моя напарница, проходя мимо меня.

– Вы едете не в Милан, а в село!

– Вот именно! А я Мирослава Бакалдина, а не… – Мира достаточно красноречиво посмотрела в мою сторону. – Ну, вы сами поняли.

От такой наглости мне впервые за это утро удалось нормально открыть глаза.

– Терпения тебе, – пробормотал мне Владислав Вячеславович, помогая Саше загрузить багаж Миры. – Не уверен, что в автобус это всё влезет.

– Это проблемы автобуса. Их задача – доставить меня от пункта А до пункта Б целиком, а не частями. Школа за это заплатила.

– Именно заплатила. За два места в салоне и столько же в багажном отсеке.

– Надеюсь, автобус будет полупустой и вам удастся докупить ещё мест, – сказал Саша, разминая поясницу.

Господи, ну, почему? Мы не успели ещё из школы выехать, а она уже создала проблему. Даже если нам сменят задание, мне всё равно придётся работать с ней в паре. Я не представляю себе, как с этим человеком договариваться?

Я подняла глаза на окна третьего этажа. Точнее всего на одно окно. Лиза грустно мне махала рукой. В этот момент я была готова расплакаться. У меня было столько надежд на то, что мы будем выполнять задание вместе. За 6 лет учёбы Лиза стала для меня по-настоящему близким и родным человеком. Она была ниточкой в общении с другими людьми. Всегда рядом, всегда поможет, всегда поддержит. Трудно представить, как я без неё с Мирой буду справляться?

– Надеюсь, у тебя не было планов на место рядом с водителем? – слегка обеспокоено спросил Владислав Вячеславович.

Я отвлекалась от окна.

– Нет, а что?

– Это хорошо, потому что твоя «коллега», – он сарказмом выделил последнее слово, – его уже заняла.

Удобно расположившись на задних сидениях, я откинула голову назад, решив немного подремать до автовокзала. Дорога должна была занять примерно час. Мне этого времени как раз хватит, чтобы перестать себя чувствовать раскисшей.

Доплатив за дополнительные места в багажном отсеке, Владислав Вячеславович посадил нас на автобус. Но перед этим выдал напутственную триаду. А после долго махал нам вслед.

В Берёзоньках нас должна была встретить некая Зоя Леонидовна. В своё время она сама была выпускницей нашей школы. Специализировалась на всём понемногу.

Во времена Ирмы, на рубеже XIX и XX веков, Берёзоньки были большой и процветающей деревней. Которая таковой продолжала оставаться и во эпоху Советского Союза. О самой Ирме известно не так много. Что, на мой взгляд, весьма странно. Ибо на протяжении очень длительного времени её могилу очень усердно искали. Доподлинно известно, что она была экстрасенсом, который занимался целительством. Судя по имеющимся данным, Ирма в этом весьма преуспела. Она работала не только в Берёзоньках, но так же периодически помогала и соседним деревням, сёлам. Даже, говорят, в Москву пару раз выезжала.

Думаю, Ирма так и осталась бы забытой и никому не интересной целительницей, если бы не Конюхов. Прокоп Матвеевич Конюхов был современником Ирмы, но на долгие годы её пережил. Как он утверждает в своих «научных» трудах, его долголетие являлось делом рук целительницы. Стоит отметить, что он помер в 103 года. Но ещё стоит отметить, что многие в роду этого Конюхова перевалили за отметку 90 лет. И это в те-то времена! Так благодаря своему прапрадедушке, которому почти стукнул век, Прокоп Матвеевич и узнал, что он, прапрадед, помнит Ирму, ещё, когда мальчишкой был. И что с того дня целительница ни на день не постарела.

Этой информацией Конюхов завладел ещё, когда был восьмилетним мальчишкой и с тех пор посвятил свою жизнь изучению экстрасенсов. Написал четыре научные книжки на эти темы. Две, из которых посвятил Ирме. От него и пошла легенда, что Ирма обладала секретом, если не бессмертия, то долгожительства.

Но на этом тайны целительницы не заканчиваются. Доподлинно известно, что Ирма похоронена в Берёзоньках. Но почти вековые поиски её могилы не дали никакого результата. Лучше медиумы, вроде Исаака Израилевича, не смогли и близко оказаться к месту захоронения целительницы.

И теперь этот счастливый жребий выпал нам.

За всё время нашей поездки, которая заняла чуть больше суток, Мира сказала мне всего пару слов. Собственно говоря, и я не горела желанием с ней общаться. А потому была ей очень признательна за молчание.

Из автобуса мы вылезли последние. Водитель ещё разгружал багажный отсек. Пассажиры достаточно быстро разбирали свои пожитки и скрывались либо в здании автовокзала, либо за зелёными воротами, которые, судя по всему, были выходом в село.

Я всё оглядывалась по сторонам. Только сейчас поняла, что нам даже не показали фотографию Зои Леонидовны. И как мы её должны теперь узнать?

– А можно поаккуратней? Не с дровами работаете?

«Нежный» голос Миры грозил стать наждачкой для моих ушей. Никогда и ни к какому человеку не проявляла столько нетерпения, сколько сейчас проявляю к ней. А ведь я всегда была уверена, что меня невозможно вывести из себя.

Водитель смерил мою напарницу грозным и злым взглядом. Его пышные усы пару раз дрогнули. Но прежде, чем он успел что-либо сказать, нас позвал женский голос:

– Мирчочка, Павлуша, вы доехали! Давидик, милый, спасибо, что довез моих девочек в целости и сохранности.

Нас с Мирой крепко обняла женщина хорошо за 50. У неё было доброе лицо и красивые серо-зелёные глаза. Морщинки-лучики в уголках её глаз говорили о том, что она очень любит улыбаться и смеяться. Её цветастый красный платок являлся самым ярким пятном на этом автовокзале. Даже кислотно-жёлтый чемодан Миры не шёл с ним ни в какое сравнение.

– Ай, Зоечка Леонидовна, это твои? – спросил водитель с очень заметным кавказским акцентом.

– Мои, мои, Давидик.

– Тогда из рук в руки передаю. Ты давай с ними построже, – громко шепнул он на ухо нашему куратору.

Мы вышли через зелёные ворота. В связи с тем, что Мира физически не могла одна тащить четыре чемодана и две сумки, нам с Зоей Леонидовной пришлось прийти ей на помощь.

– Ну, что? Сейчас на автобус. Пара остановок и мы дома. Я баньку затопила, борща с чесночными пампушками сделала вместе ягодным пирогом. Голодные, я надеюсь?

– Очень, – проглатывая слюну, ответила я.

Перехваченная в дороге еда как-то вмиг испарилась.

– Спасибо за растопленную баню, но я предпочту помыться в ванной. Не люблю бани. – Интонации и голос Миры были достаточно вежливыми, что для неё, как мне кажется, совсем не свойственно.

– Ты что, Мирочка? Какая ванна? У меня нет ванны, только баня. Попаришься, помоешься. Настоящая русская баня!

Мы с Мирой ошарашено переглянулись.

Даже меня не устраивала перспектива до марта месяца мыться в бане. В качестве эксперимента? Пожалуйста. Но на систематической основе? Нет, спасибо.

– Ты мне за это ответишь, дедушка. Как и вы, Исаак Израилевич, – пробормотала про себя Мира.

Автобус, на котором мы ехали, во всех красках продемонстрировал мне, как чувствуют себя продукты в блендере. Судя по тому, как в своё сиденье вцепилась Мира, она вполне разделяла мою точку зрения. Единственной невозмутимой была Зоя Леонидовна. Она будто и не замечала всех этих кочек и ям. Наш куратор нам весело что-то рассказывала, периодически тыкая пальцем в окно. Из-за шума надрывающегося мотора не было слышно, о чём она говорит. Только короткие обрывки бессвязных фраз. Но я усердно делала вид, что понимаю Зою Леонидовну, в такт, кивая головой, ориентируясь на её мимику и то, как открывается её рот. В какой-то момент у меня даже закралась мысль, что продолжая ездить на этом автобусе, я научусь читать по губам.

Тормозил водитель ещё хуже, чем водил. Стоящая первая у выхода Мира почти вывалилась на улицу вместе со своим объёмным багажом. Никогда раньше не слышала такую нецензурную брань.

– Ну, вот мы и на месте, – подхватывая чемоданы моей напарницы, весело сказала Зоя Леонидовна и зашагала через дорогу.

По обе стороны этой самой разбитой дороги тянулись два длинных ряда одноэтажных домов наполовину скрытых за разномастными заборами и в тени больших и старых деревьев. Я невольно сделала глубокий вдох. Воздух здесь был гораздо легче городского. Не знаю почему, мне сразу сделалось так уютно и спокойно.

Мимо нас пробежало двое ребятишек. Они с любопытством на нас посмотрели.

– Девочки, ну чего вы стоите? Заходите! – крикнула нам наш куратор, стоя у открытой зелёной калитки.

Мира выпятила грудь вперёд, подхватила чемоданы и гордо зашагала на своих огромных каблуках к нашему месту обитанию на ближайшие несколько месяцев.

Честно признаюсь, в этот момент я невольно восхитилась напарницей. Она ни разу не споткнулась, не подвернула ноги даже. Профессионализм, с которым Мира это проделала, можно демонстрировать в модельных агентствах.

Я поспешила следом, тихо про себя радуясь, что надела кроссовки.

Сначала мы попали в светлую прихожую, а уже оттуда в помещение, которое одновременно являло собой кухню, столовую и гостиную. К моему огромному удивлению, вся мебель и бытовая техника были новыми и современными. Даже стиль ремонта имел нотки современной моды. Единственное, что выдавало возраст хозяйки дома – это повсюду разложенные кружевные белые салфеточки.

– Нехилый телек, – шепнула мне Мира, сбрасывая в прихожей туфли. – Очень вкусно пахнет. Готова съесть всё, что вы мне положите, – уже громко сказала моя напарница.

На все сто была согласна с ней. Запах был не просто аппетитный, он был ароматным и дурманящим. Рот мгновенно наполнился слюной. Я даже не успевала её сглатывать. Кажется, я сейчас съем самый вкусный борщ в своей жизни.

Помыв быстро руки, Зоя Леонидовна принялась накрывать на стол.

– Руки можете помыть здесь, в раковине. Свежее полотенчико на крючке висит.

Когда передо мной появилась тарелка горячего и ароматного малиново-красного борща, я была готова расплакаться. Моя мама никогда не была любителем готовить. Мы всегда ели либо простые блюда, приготовленные на скорую руку, либо где-нибудь в кафе или столовых. Настоящим праздником в нашей семье являлось, когда приезжала бабушка – папина мама. За пару недель её готовки вся наша семья благополучно поправлялась от вкусной еды.

Зоя Леонидовна с нескрываемым удовольствием наблюдала за нами. Она постоянно норовила нам подлить добавки.

По-братски разделив с Мирой последнюю чесночную пампушку, мы, наконец, остановились.

– Это было божественно, – еле дыша, выдавила я из себя.

– Ни один повар француз, даже со звездой Мишлен, на такое не способен, – согласилась со мной Мира.

– Ой, скажете тоже, – застенчиво махнула рукой куратор.

– И всё же, – сказала я.

– Ну, раз вы сытые, то теперь можно и о деле поговорить.

Зоя Леонидовна подошла к тумбе облюбованной цветами.

Мира возвела глаза к потолку и, скрестив руки на груди, откинулась на спинку стула. Впечатление от обеда для неё явно было испорченно.

Зоя Леонидовна вернулась за стол, держа в руках небольшой белый свёрток. Кажется, это была ткань. Может даже белый носовой платок.

– Вот, – она положила его на стол. – Мне велено передать это вам.

Я посмотрела на напарницу, но та даже не шелохнулась. Свёрток взяла я.

В нём оказалась серебряная брошка в виде ветки рябины. Красные камни даже в уютном полумраке горели ярко-алым огнём.

– Рубины? – оживилась Мира, с интересом разглядывая украшение в моей руке.

– Подлинные, – чуть с гордостью подтвердила Зоя Леонидовна. – Эта брошь принадлежала Ирме. Именно её используют для поисков могилы целительницы.

– Судя по тому, что могилу до сих пор не нашли, Ирма ею либо не пользовалась, либо брошь не её, – скептично сказала напарница.

– Доподлинно известно, что её, – заупрямилась куратор. – Завтра вместе с вами пойду, покажу место, где стоял её дом.

– А сейчас не стоит? – спросила я.

Зоя Леонидовна покачала головой.

– Когда советская власть пришла вместе с церквями сносились и все упоминания о сверхъестественном. Дом Имры, – после её смерти, – стал местом паломничества. Столько прокажённых туда приходило. Прямо на земле рядом с домом спали. Всё говорили, что Ирма землю вокруг своего жилья заряжала магией, чтобы духов злых отпугивать.

– Злых духов не существует, – буркнула Мира.

– Это ты знаешь, я знаю, Павлуша, – Зоя Леонидовна мне улыбнулась, – а простой-то народ нет. Ни тогда, ни сейчас, люди не ведают, что твориться там… в темноте под закрытыми веками. В общем, из-за того, что народ туда ходил, дом и сравняли с землёй.

– Я вот одного не понимаю. Если было известно, где Ирма живёт, то почему никто не знает, где она похоронена? Она же была весьма известной личностью. Неужели на её похороны никто не пришёл? – задала я давно мучавший меня вопрос. Я так надеялась, что хоть Зоя Леонидовна мне на него ответит.

Но вместо этого получила:

– Ирма – была экстрасенсом. Причём на несколько сотен километров единственным. Естественно, простые люди не понимали, что она делает. Для них всё было магией и волшебством. Собственно говоря, именно из-за этого её могила и затеряна.

– Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Иными словами, Ирма вполне могла скопытиться где-нибудь в лесу. Её могли съесть дикие звери, а останки просто сгнить и разложиться. Но никто эту версию, конечно же, не рассматривает, потому что в ней ничего мистического, а, следовательно, экстрасенсорного, – заявила Мира с видом знатока.

– Ты думаешь, ты – первая, кто до этого додумался? Нет. Могила Ирмы точно существует, – безапелляционно сказала Зоя Леонидовна.

– Кто её могилу видел? Сколько бы я источников не читала, нигде не описывается ни место, ни даже человек, который бы знал её место расположения. Как вы это объясните?

– Очень просто! СССР. Я же уже говорила, что пострадала не только церковь. Большевики не верили и в мистику. Не только дом был Меккой, но и могила. Естественно, чтобы место захоронения не постигла та же участь, что и дом, о нём предпочли забыть.

– В любом случае, останки Ирмы её тайн не выдадут. Пустая трата времени.

Мира встала изо стола, демонстрируя то, что для неё разговор окончен.

Я кинула быстрый взгляд на Зою Леонидовну. Она явно была обижена. Глаза больше не улыбались, не говоря уже о губах.

– Мне бы хотелось помыться, – как ни в чём не бывало, сказала моя напарница.

– Пойдём. Я провожу тебя в баню.

Мира и Зоя Леонидовна скрылись за дверью в прихожей. Я только сейчас вспомнила, что до сих пор держу брошь в руках.

Украшение действительно было очень красивым. Работа была тонкой, детальной и аккуратной. Сразу видно дело рук большого мастера. Рубиновые ягодки притягивали к себе взгляд. Я так засмотрелась на них, что в какой-то момент мне показалось, что они покрылись росой. Кровавой росой.

– Мне она тоже очень нравится.

От неожиданности я подпрыгнула на месте и даже вскрикнула.

– Павлуша, ты чего? Прости, не хотела тебя пугать.

Я встала со стула, держась за бешено бьющееся сердце. Не помню, чтобы когда-нибудь в жизни так пугалась.

– Всё в порядке. А откуда она у вас?

Я положила брошь обратно в платок, в который она была завёрнута и протянула его Зое Леонидовне.

Куратор покачала головой.

– На время ваших поисков она твоя. Ты же здесь поисковик. Она в нашей семье передаётся из поколения в поколение. Мой дедушка говорил, что Ирма лично ему эту брошь в день его первого рождения подарила.

Я зависла, пытаясь в голове подсчитать, когда это произошло.

– То есть, когда он только родился?

– Угу. – Улыбка сползла с лица Зои Леонидовны. – К большому своему сожалению, я вряд ли смогу вам сильно помочь. Всей информацией, которой я обладаю, я так же почерпнула из книг, как и вы. Ну и из рассказов деда. Правда, успел он рассказать мне не так уж и много. Вторая мировая оставила на нём сильный отпечаток.

– Вы явно знаете больше, чем мы, – попыталась я приободрить нашего куратора. – А у вас есть бумажная карта Берёзонек?

– А как же! Конечно!

Получив карту села́, я села её изучать. Зоя Леонидовна заботливо обвела все важные места красным маркером. В том числе и свой дом. Как выяснилось, мы жили почти в самом центре Берёзонек.

Я поводила руками. Позакрывала глаза, сосредотачиваясь на своих ощущениях. Даже взглядом чуть дыру в карте не прожгла на месте, что Зоя Леонидовна обозначила как место дома Ирмы. Но так ничего и не почувствовала. Совершенно.

Зато меня усердно тянуло к самым краям карты, где был обозначен лес. Берёзоньки с трёх сторон были окружены густым лесом. Даже где-то недалеко имелся небольшой заповедник, там росли редкие ягоды. Это я вчера в интернете пока мы ехали в автобусе нашла.