Ювента

Как только он заприметил тетку, настроение у Мака резко покатилось вниз.

– Ну что – как доехали? – улыбаясь, спросила идеалистка.

– Пойдет – отрезал Мак.

Поднявшись на веранду, он прошел мимо встречающих и со стеклянным звоном поставил свою сумку на лавку. Валера же только сейчас стал взбираться по ступенькам, пыхтя под тяжестью своего внушительного чемодана.

– Здорово. Ну тогда давайте знакомиться. Хотя с Валерой я уже знакома, а вот с Макаром нет. Я здесь старший воспитатель, зовут меня Ольга Викторовна. Можете называть просто Олей. Ну а эта красивая девушка наша начальница – Элина Вадимовна. Знакомься, Валер.

– Очень приятно – промямлил Валера, глядя на Элину. Его растерянный и смущенный вид вызвал у Мака ухмылку.

– Мы здесь о тебе уже наслышаны – ласково обратилась к нему Элина. – Сдать наш “ТВП” на сто баллов – это настоящий рекорд. Поздравляю. Такого у нас еще не было…

Мак был уверен, что если ему еще раз кто-нибудь напомнит про этот долбанный тест, то он лично позаботиться о том, чтобы обладатель столь замечательного рекорда отъехал в загробный мир как можно скорее и забрал свое “великое” достижение с собой в могилу.

Достали уже со своим тестом…

– Ваши напарницы уже здесь, обживают корпус. Всё, что нужно, я им выдала, так что можете идти знакомиться. Валер, тебя проводить? Ты же у нас впервые…

– Да, если можно – обрадовался Валера и стал спускать свой ненаглядный чемодан теперь уже вниз по лесенкам.

– Макар к вам попозже подойдет – сказала Элина уходящей Ольге, после чего нехорошо зыркнула на племянника. – Зайди внутрь, пожалуйста.

Закатив глаза, Мак поднялся и лениво прошел в вожатскую вслед за Элиной, предвкушая очередную лекцию от своей неуемной тетки.

К его удивлению, несмотря на внешнюю свежесть здания, внутри этого значимого для лагеря места почти ничего не поменялось – на длинном столе красовалась всё та же длинная скатерть зеленого цвета, а сама комната была уставлена книжными шкафами, стульями, угловым диваном и разной декоративной мелочевкой, сохранившейся еще с прежних времен. Книги, поделки, разрисованные камешки, игрушки, засушенные листья, грамоты – всего этого здесь было утыкано в избытке почти на каждой полке и в каждом возможном уголке помещения. На подоконниках грелись на солнце безымянные цветы, с потолка свисала пара штуковин, своим видом напомнивших Маку ловцы снов. Пол, устланный старым ковром, знакомо поскрипывал. На стене виднелось несколько картин, некогда нарисованных талантливыми пионерами, а также множество фотографий в рамках, иллюстрирующих бурную, веселую и беззаботную жизнь в “Ювенте”. Мак очень надеялся, что ни на одной из них не присутствовала его собственная персона.

– Что у тебя опять с телефоном?! Почему не отвечал? – тихо, но сердито начала Элина. – Я тут чуть с ума не сошла.

– Не отвечал, потому что знал, что ты всё равно будешь трезвонить мне каждую минуту и капать на мозги – сказал Мак и завалился на диван, подняв пыль. В вожатской было прохладно и не так светло, как снаружи. В воздухе витал приятный аромат не то от цветов на подоконнике, не то от духов Элины.

– Кошмар… Это нормально, по-твоему? Я ведь даже не знала, приедешь ты, или нет. И вообще – я могла тебя довезти, если бы ты соизволил попросить.

– А тебя прям просить надо? Сама же не соизволила предложить.

– Ты как маленький прям…

– Да и я своим ходом добирался – не слушал ее Мак.

– Ага. Дай угадаю – через алкомаркет? Чего у тебя там звенело? – спросила Элина, тыча в пыльную пузатую сумку.

– Иконы, Эль. Люблю перед сном помолиться пару раз, что б спалось крепче – скривил улыбку Мак. Он понимал, что такой явный сарказм Элина точно не оценит. – Охрана у вас здесь странная, кстати – вожатых даже не шмонают. Буду иметь в виду…

– Не трепи мне нервы – бессильно сказала Элина и присела рядом, слегка нарушая личное пространство Мака. – Не шмонают, потому что фамилию твою видели. Да и кроме тебя еще никто не догадался так нагло протащить с собой полную сумку с бухлом. Ты тут вообще не просыхать собрался, что ли?

– Я тебе открою секрет, Элин – вожатые всегда курят и пьют на сменах. А некоторые, совсем бесстыжие, даже иногда трахаются. Представляешь? Бесстыдники…

– Да что ты говоришь? Спасибо тебе, прямо глаза мне открыл.

– Пожалуйста. И кстати – не ящик, а всего семь бутылок, да еще и мелких. Так что не делай из меня алкаша. Остальные здесь наверняка не лучше…

– По себе не суди. У нас уже года четыре как никаких проблем с вожатыми не было. Да уж… Похоже, что это лето станет исключением – выдохнула Элина и бессильно откинулась на спинку дивана.

– Всё будет ровно, не очкуй. Я ж не собираюсь днем закидываться.

– Не верю я тебе – ответила Элина, смотря в пространство. – Уж извини…

– Тогда чё я здесь делаю?

– Серьезно? А кто работы лишился? Ты! Это у тебя вариантов нет, а не у меня…

– Да уж, конечно. Праведница мира – зло усмехнулся Макар.

– А что?

– Ни чё. Сама же предложила приехать, а теперь сокрушаешься. Можешь меня уволить, без проблем. Только кто тогда работать будет? Чё – очередь стоит уже?

Элина ничего не ответила. Макар понимал, что, если бы не полное отсутствие других кандидатур, тетка ни за что не позвала бы его вновь работать вожатым. Но вот он здесь, а значит выбирать начальнице не приходилось. Судя по молчанию, контраргументов у нее не нашлось, поэтому Мак решил закрепить свою позицию:

– Вы работаете без сменных вожатых. Если меня отсюда попрут, то моя напарница, кем бы она там не была, останется в одного. Правильно? А я тебе скажу так – впахивать на отряде за двоих – это удовольствие охереть какое сомнительное. Так что у вас и выбора-то нет, Элина Вадимовна. И не прикидывайся святой – ты тут в такой же нужде, как и я.

– Я бы поспорила.

– Уговор наш помнишь? – решил освежить память тетки Мак. – Про собеседования там…

– Да я-то помню – надулась начальница, снова бросив взгляд на сумку. – Главное, чтобы ты помнил и не отвлекался на всякое…разное.

Настроение у Мака вновь начало повышаться. Он сумел одолеть тетку в споре, а потому обезопасил себя от ее волнительных нападок на короткий срок.

– Макар, я тебя прошу – продолжила Элина, – Ты можешь не позорить меня? Побудь человеком хоть какое-то время. Ради меня…

– А тебя только это и волнует. “Что скажут другие? Как всё это будет выглядеть?” Ясно, ни чё не меняется – передразнил ее Мак и демонстративно поднялся с места. – Ладно, какой у меня там корпус? Куда топать?

– Южный – ответила начальница, чем застала племянника врасплох.

– Не понял – вновь повернулся к ней Макар, который уже собирался удалиться из вожатской. – В смысле Южный? Там же младшие отряды кучкуются. Или щас уже всё по-другому?

– Не кучкуются, а живут. И да, ты будешь вожатым в седьмом отряде – ответила Элина так, будто всё вышеперечисленное звучало абсолютно нормально.

– Ты серьезно?! – закипел Мак.

– Нет – решила пошутить. Конечно серьезно…

– Твою ж… Какой сука седьмой? Сколько им там лет? Семь? Восемь?

– Ну где-то так. А в чём проблема?

– Проблема в том, что они даже не люди ещё. За ними надо везде ходить и сопли им вытирать. Вот в чём проблема, блин!

– Так, Макар…

– Постой! Погоди… Эль, ну я же по любому старше любого здешнего вожатого! Понимаешь? Я опытнее! Тогда какого хера мне делать на младших, если я могу у старшаков стоять? Чё за бред вообще?!

– А чего ты хотел? – в недоумении спросила тетка. – Ты только сюда вернулся, тебя в лагере не было много лет. А тут ты сразу хочешь попасть на старшие отряды? Нет, так не делается. Здесь есть ребята, которые этого заслужили гораздо больше…

– Да срать мне на их заслуги! – перешел на повышенный тон Мак. – В чём смысл МНЕ стоять на малолетках? Я ж не нянька!

– Макар, не начинай, пожалуйста – устало сказала Элина. – Работай с тем, что дают. Я не хочу и не буду убирать вожатых с отрядов. Тебя включили в список последним, поэтому и поставили туда, где было место. Если всё будет хорошо, то на следующей смене поговорим за твое повышение в отряде. А щас…

– Ясно. В жопу всё! – психанул Мак и вырвался из вожатской, оставив Элину одну. Он был убежден, что, если бы дверь в помещение была закрыта, то он обязательно выбил бы ее ногой.

– Ты куда?! – заволновалась Элина.

– В корпус! Памперсы готовить!

Настроение у Мака в один миг скатилось до ужасного, ибо все его планы резко и в один момент слетели под откос. А всё потому, что с малолетками ни в коем случае нельзя было расслабляться. Конечно, это не значило, что он не собирался этого делать, но сложностей у его нынешнего положения теперь заметно прибавилось.

У маленьких детей, даже восьми или девяти лет отроду, был один большой недостаток – они почти всегда видели в вожатых своих братьев и сестричек. Ни один день у них не мог обойтись без объятий, вопросов, приставаний, и, что самое ужасное – жалоб или слез. Они часто сорились между собой, бегали ябедничать, обижались, болели и канючили, а еще звонили родителям и просили забрать их из лагеря по десять раз на дню, что приносило с собой новую головную боль. Присмотра дети тоже требовали особого – ненароком кто-то из них всегда мог потеряться, либо же залезть туда, куда лезть было совсем нежелательно. Всё это, конечно же, можно было пережить и перетерпеть, но двадцать долгих дней в таком случае становились настоящим испытанием для любого вожатого, даже самого терпеливого, к коим Макар сейчас никакого отношения не имел.

Со старшими отрядами, парнями и девчонками от четырнадцати до шестнадцати лет, таких трудностей зачастую не возникало. Они были предоставлены сами себе, и, как правило, могли обойтись без лишних указаний. Ставить с ними вечерние мероприятия, будь то сценические номера или танцы, было плевым делом, ведь чаще всего они были в состоянии обмозговать вечерку сами. Да – трудностей со старшаками тоже хватало, однако шугать целующиеся по углам парочки и бегающих втихаря курить парней было всяко легче и даже приятнее, чем утирать нескончаемые слезы малолеток. Более того – со старшими можно было не только поговорить по душам, но и весело пошутить, что являлось хорошим подспорьем для душевного равновесия любого вожатого.

Теперь же с этим можно было попрощаться – Мак абсолютно не верил в то, что Элина на следующей смене сходу поставит племянника на старшие отряды. Этому не бывать даже в том случае, если он и его восьмилетки по ходу первой смены полетят в космос, получат Нобелевскую премию по литературе и выиграют Чемпионат мира по водному поло. Тревожные мысли давили на вожатого, отбивая у него всякое желание начинать работу, которого и без того особо не наблюдалось. Мак всегда умел себя накручивать, а если бы это считалось наукой, то он наверняка получил бы по “Самонакручиванию” какую-нибудь важную ученую степень. Но сейчас для этого была настолько плодородная почва, что грузиться по поводу грядущего сам Бог велел.

Однако главной проблемой здесь было совершенно другое – Макар пока что не понимал, как в таких условиях ему нужно будет искать работу, если он всё это время будет нянчиться с малолетками, от которых нельзя будет отойти ни на шаг? Этот вопрос, увы, еще только предстояло прояснить, но одно было известно совершенно точно – времени на изыскания у него будет куда меньше, чем предполагалось.

Если оно вообще будет…

Скрепя зубами от раздражения, Мак вышагивал по дороге к жилым корпусам. Все они находились севернее центральной площади и вожатской, но назывались и располагались по отношению к сторонам света: “Северный”, “Южный”, “Западный” и “Восточный”. Пафосно, но зато просто и понятно. Все корпуса были одноэтажными и располагали шестью пионерскими комнатами, включая холл, а также двумя вожатскими комнатами, которые принадлежали, как не трудно догадаться, самим вожатым. Как правило, в каждой из комнат проживало по восемь пионеров, но случалось и такое, что отряд был забит под завязку, и тогда к остальным приходилось доставлять одну или две кровати дополнительно. Было тесно, но дети, почему-то, никогда на это не жаловались. Как говорится – вместе веселее.

В самом центре той территории, где по кругу на некотором расстоянии друг от друга расположились корпуса, в окружении асфальтированных дорожек, лавочек и цветочных клумб находился белоснежный фонтан со внеочередной статуей Ювенты. Купаться в нем – во всяком случае раньше – было запрещено. Рыбы там не водилось, но вода была чистая и прохладная, а потому Мак не побрезговал мимоходом в нем освежиться и смыть с лица испарину. Во время этого омовения мимо него, держась за руки, прошли темноволосые парень и девушка, с виду тоже напоминавшие вожатых. Оба любопытно на него глянули, но сам Мак сделал вид, что проходимцев для него вовсе не существует – парочка была миловидной, но новые знакомства для усталого и раздраженного Макара сейчас были очень ни кстати.

Охладившись и слегка успокоившись, он нехотя направился в сторону Южного корпуса, месту своего заключения на ближайшие недели. Территория у входа так же, как и почти весь лагерь, была облагорожена цветами и окружена стриженным газоном, а по бокам от дорожки к лестнице стояли всё те же лавочки на пару с мусорными корзинами.

Знакомо. Всё до боли знакомо. Хоть и выглядит гораздо свежее и опрятнее.

– О, и ты уже добрался? Хорошо. Девочек нет, где-то гуляют, поэтому можешь пока располагаться.

Из дверей корпуса навстречу Маку вышла та самая воспитательница – Ольга Викторовна.

– Ужин в семь. То есть уже скоро, так что не пропустите. Ты доведешь Валеру? Тебе же тут уже всё знакомо – улыбнувшись, сказала Ольга Викторовна и ушла прочь в сторону площади, так и не дождавшись согласия своего подчиненного.

Ничего толком не поняв, Макар с некоторой тревогой вошел в корпус, стараясь выбросить из своей головы настигающие его опасения. Минув просторный тамбур, или как его еще называли – предбанник, Мак оказался в темном коридоре и задержался здесь на несколько коротких мгновений, словив небольшой ступор.

Он снова оказался здесь. Снова. Опять… Пусть прежде и не думал, что такое вообще возможно. Косметический ремонт и небольшие изменения не смогли скрыть былого колорита, ведь по большей части здесь всё осталось так, как оно было раньше. Знакомые ощущения на короткий миг проклюнулись у него внутри, а узнаваемые запахи заставили вспомнить былые, совсем уже ставившие чужими времена. Эти стены многое помнили. И многих… Его в том числе.

Опомнившись, Мак постарался скорее откинуть всю эту ненужную ностальгию в сторону. Нечего было растрачивать себя на такие глупости.

Свернув налево, к комнате вожатых, он открыл дверь и с облегчением выдохнул, радуясь тому, что внутри никого не оказалось.

“Слава богам” – радостно подумал Мак. – “Пусть с этим щеглом другие мудилы кукуют”.

– Макар? – раздался голос за спиной, от чего Мак чуть было не подпрыгнул на месте от неожиданности.

Позади него стоял Валера, передвигавшийся, видимо, абсолютно бесшумно, что с его хилым тельцем было не удивительно. Или это была особая способность у его вида?

– Твою ж мать… – выругался испуганный Мак. – Чё тебе?

– Да нет, ничего – виновато ответил Валера. – Просто это не наша комната. Мы вон там живем – по правую сторону. Пойдем, покажу.

Только сейчас, присмотревшись внимательнее, Мак понял, что вожатская, в которую он только что собирался ввалиться, отнюдь не пустовала. У подножия кроватей здесь стояли сумки, на тумбочке лежала одинокая расческа, на вешалке висела белая женская майка, а в самой комнате стоял легкий запах ароматных духов.

Проклиная всё на свете, Мак нехотя пошел вслед за Валерой, который с энтузиазмом привел его в комнату под номером семь. Здесь доходяга уже начал раскладывать содержимое своего бездонного чемодана по полкам, стараясь сделать всё это бережно и очень аккуратно.

Наверное – как мама учила.

– Мы будем соседями. Интересное совпадение, да? – заулыбался Валера.

– Очень – обреченно выдохнул Мак. – А ты чё, намылился у окна спать?

– Да. Но мы можем поменяться, если…

– Да. Давай сваливай – приказал Мак и бросил свою сумку на кровать, стоявшую у окна.

Валера принялся активно перекладывать вещи на свое новое место обитания. Шмотья у него с собой оказалось какое-то огромное множество, хотя сам чемодан не был опустошен еще даже наполовину. Может быть, доходяга решил остаться здесь до декабря? Или Александра Сергеевна вовсе не ждала сына домой? Кто знает…

Тем временем глаз Мака зацепился за тот самый сверток, который был у его соседа в руках, когда они пересекали площадь. Больше всего его раздражало то, что это самое “нечто” так и продолжало находиться на тумбочке Мака, стоявшей у его кровати.

– А это чё? – взял неведомую штуку Макар. По форме она больше напоминала коробку.

– Ой! – всполошился Валера. – Не переворачивай!

Мак осторожно развернул сверток, опасаясь за ценный и таинственный груз, из-за которого так всполошился его новый сосед. Но как только он увидел его “содержимое”, возмущению Макара не было предела.

– Валера, какого хера? Это чё такое вообще? – спросил ошарашенный Мак.

– Это муравьиная ферма. Формикарий. Ну…или колония. Можно и так назвать.

– Чего?! Форм… Форми… Колония?

– Ага. Я их кормлю и пою, поэтому не мог оставить дома – мама могла про них забыть.

Макар словил натуральный ступор, не зная, что делать со всей этой информацией.

– На самом деле они жутко интересные, хоть и живут у нас под ногами. Смотри – Валера указал пальцем на большого муравья, снующего по лабиринту, – Это муравей жнец. Те, что поменьше – муравьи рабочие. А матка…так, где она? Щас поищу… Их тут очень много, поэтому кого-то определенного найти трудно…

– Вот именно, дубина! – прикрикнул на безумного соседа Макар, сунув ему дурацкую ферму в руки. – Они могут выползти из этой коробки, бестолочь. По всей комнате разбегутся и будем мы их потом здесь из каждой щели выколупывать. Подумай башкой своей! Вот нахера нужно было брать эту штуку с собой в лагерь? Ты тут работать собрался, или животноводством заниматься? У тебя здесь таких же муравьев переростков будет человек тридцать в отряде!

Валера умолк – со стороны ситуация наверняка выглядела так, будто старший брат отчитывал младшего за свершенный проступок.

– Им здесь не жить! – вынес приговор Мак.

– А где тогда?

– Мне плевать. Но точно не здесь!

– Я не могу их никуда деть, Макар. Они во мне нуждаются – продолжил убеждать его Валера. Маку казалось, что его сосед вот-вот расплачется.

Делать было нечего. Он понимал, что не может заставить Валеру выкинуть ферму, или же выпустить на волю его потомство, но и терпеть их на своей тумбе, да и вообще в поле зрения – тоже не собирался.

– Так, ладно – черт с тобой, фермер хренов – выпалил Мак. – Но не дай бог они выползут на свободу, Валера. Вот тогда берегись! И убери их с глаз. Хоть под кровать засунь, мне пофиг. Главное, что б я их не видел! Совсем!

– Что за шум? – раздался голос в коридоре.

В дверях комнаты показалась девушка весьма причудливой наружности. Прическа каре была первым, от чего было трудно отвести удивленный взгляд. Маку казалось, что мода на подобное уже давно ушла в историю, но, как оказалось, кто-то до сих пор творил со своими волосами подобное безобразие. На шее у незнакомки красовался чокер – ужасный тренд нынешнего поколения, само возникновение которого жутко бесило Макара. Но самое интересное творилось с фигурой девушки – верхняя часть туловища у нее имела вполне нормальный вид, однако ноги, бедра и бока у нее были округлые. Полнота ее каким-то образом сосредоточилась именно в этих частях тела, что выглядело очень странно. Щеки у девушки тоже были чуть припухлыми, однако в целом лицо было весьма симпатичным. Одета она была в пестрое мешковатое шмотье, от которого, если долго в него всматриваться, начинало рябить в глазах.

“Не формат” – резюмировал Макар, закончив рассматривать девушку. – “Чучело какое-то”.

– Вот…формикарий… – простонал Валера, который закончил осмотр пришлой девушки раньше, чем Мак. – Мы думали, куда его можно пристроить…

– Не мы, а ты! Это не моя проблема. Лучше вообще пристрой его за окно, к чертям собачьим, и сам там оставайся – огрызнулся Макар и теперь уже обратился к пришлой: – Чего тебе?

– Ничего – улыбнувшись, ответила незнакомка. – На шум вот пришла, а тут как раз вы. Кстати, колитесь – кто из вас будет моим напарником? Я с седьмого, если что.

Мир рухнул для Мака в очередной раз за этот проклятый день. Отряд малолеток. Сосед псих. Напарница слониха. Что могло ждать его дальше? Апокалипсис? Второе пришествие? Победа сборной страны на Чемпионате мира по футболу? Хотя нет, последнее звучало слишком фантастически даже на фоне произошедшего с Макаром в последнее время.

Он не хотел признаваться, что именно он станет ее “избранником”, но следствие по этому делу всё равно очень скоро указало бы на его персону. Отмалчиваться не было смысла.

– Я – обреченно ответил Мак.

– Здо́рово – вновь улыбнулась девушка и подошла ближе, вытянув руку. – Я Зарина. Для всех просто Зоря. А тебя как величать?

– Макар – просто и без прикрас ответил обреченный, нехотя пожав протянутую ему дружелюбную руку.

– А я его сосед. Мы Макара на дороге подобрали, он в лагерь пешком шел – предательски сдал своего соседа маленький говнюк. Маку очень захотелось немедля придушить его подушкой. – Я Валера. Тоже буду здесь жить. У меня будет восьмой отряд.

– О, вот и еще один нашелся! – победоносно ответила Зоря. – КАРИНА! Вали сюда.

– Что такое? – раздался тихий и приятный голос из коридора.

Теперь на пороге комнаты появилась другая вожатая, только в этот раз по своей внешности она кардинально отличалась от предыдущего “экземпляра”, а сам Мак так и вообще не был уверен, видел ли девушек красивее.

Не очень высокий рост и чуть ли не идеальная фигура не могли скрыться от взора. Ее и без того выпуклая грудь лишь подчеркивалась благодаря обтягивающей майке, а крепкие спортивные ноги и бедра девушки отлично смотрелись в облегающих джинсах. Светлые и прямые волосы с темными корнями доставали вожатой до пояса. Зеленые кошачьи глаза были большими и яркими, будто готовые вспыхнуть, а губы – в меру пухлые, но чувственные – пробуждали внутри Макара глубинные животные инстинкты, бросающие в жар. Карина могла сойти только с картинки или модельной фотографии. Можно было бесконечно подбирать для нее множество лестных эпитетов, но Мак с высоты своего опыта понимал, что за подобной внешностью наверняка кроется сволочной и стервозный характер, поэтому распаленному вожатому пришлось несколько поумерить свой явный интерес и постараться скрыть удивленное восхищение.

Но в отличие от Мака, Валера такой глупостью заниматься не собирался и буквально открыл рот от восторга. Было стыдно признаваться в этом даже себе, но Мак завидовал юному и неопытному счастливчику, которому в напарники, вместо Зори, досталась такая красавица.

– Этот твой, Карин – сказала Зоря и подтянула Валеру вперед.

Паренек стоял молча, при этом продолжая держать в руках свою дурацкую муравьиную ферму.

– Очень приятно – улыбнулась блондинка. – Я Карина. А ты Валера, да? Про тебя Ольга Викторовна рассказывала.

“Долбанный тест” – гневно зажмурился Мак.

– Ну, ладненько – всколыхнула Зоря затянувшееся молчание Валеры. – Давайте попозже познакомимся, окей? Время еще будет. Макар – я собиралась за постельным идти. Если щас выйдем, то успеем всё до ужина перетаскать. Поэтому погнали.

– Я еще свои шмотки не разобрал…

– Да черт с ними, на это время будет. Давай, жду тебя на улице. Почапали – сказала Зоря и вышла из комнаты.

Возникла неловкая пауза. Карина бросала взгляд то на одного парня, то на другого, но ни на ком по долгу не задерживалась. Немая сцена продолжалась всего пару секунд, но при таком напряжении она, казалось, длилась целую вечность.

– Так… Я сказать что-то хотела… А, да! Валер – наше белье я уже застелила, поэтому нам идти не надо… Твое постельное вон там, на окне. Это я положила… Не за что – пожала плечами вожатая по-прежнему немому Валере. – Ну…ладно, ребят… Еще увидимся.

Раздражению не было предела. Мак уже потерял счет тому, сколько уже раз за сегодня он успел пожалеть о своем возвращении в лагерь.

Планерка

Работа – это зло.

Именно такого мнения всегда уверенно придерживался Макар. Люди во всём мире ежедневно встают с первыми лучами солнца, чтобы целый день провести в месте, которое, как правило, они на дух не переносят. Деньги были нужны везде и всюду, и простым смертным их нужно было добывать, чтобы протянуть денек другой. Но вот в древности же общество как-то обходились без офисных менеджеров и специалистов по обслуживанию клиентов?

Кто-то скажет, что работа вожатого совсем не похожа на работу белых воротничков или заводских пролетариев. Верно. Но труд вожатого – дело тоже далеко не самое легкое, порой и неприятное, а иногда еще и абсолютно неблагодарное. Вставать в лагере нужно было рано, а ложится очень поздно. В приоритете всегда должны были быть пионеры, а что касается самого вожатого – какая разница, успел ли он помыться перед сном, или упал вниз лицом на подушку и уснул, даже не сняв обуви? Даже когда детей здесь не было, вожатый был верен своему делу и продолжал делать всё, чтобы лагерь был готов к заезду мелких пакостников.