Ювента

Эля сдержала смешок.

– Выглядит… Не на семнадцать лет. Ей парни щас прохода не дадут.

– Ой, не говори. Лишь бы не дрались и не домогались в наглую. Вымахала девчонка за год капец как, да и похорошела еще больше. Завидую я. Эх-х-х… Но я ей уже сказала, чтобы обращалась, если что. По любому поводу. А то всякое бывает…

– Да, правильно. Еще устроят соревнования – кто быстрее ее в койку затащит. А она несовершеннолетняя…

– Сплюнь ты… Ну ладно – у нас-то парни все приличные. Ну, почти… Да и девчонки тоже. Посмотрим, как оно будет. Так, теперь по делу – почти все уже на местах, ждем только двоих. С расстановкой всех ознакомила, так что всё в норме – отчиталась Ольга, не дожидаясь вопроса от начальницы.

– Дай угадаю – Макара еще нет, да? – спросила Элина, присела на лавочку и выдохнула, стараясь не волноваться.

– Ага. Нет Макара и Валерки Молотова. Он тоже у нас новенький – ответила Ольга, заглянув в список.

– Так и думала. И на телефон весь день не отвечает, зараза.

– А чё ты так переживаешь? – удивилась воспитательница. Она чуть ли не впервые видела свою начальницу настолько взволнованной. – Начало пятого только. Планерка в восемь. Времени-то еще вагон и маленькая тележка…

– Ты просто Макара не знаешь, Оль.

– Ну вот как раз и познакомлюсь – легкомысленно ответила воспитательница и подсела рядом.

Элина с трудом улыбнулась, но не стала ей ничего отвечать. Начальница не сомневалась, что знакомство и работу с ее племянником Оля наверняка запомнит надолго.

– Слышь, ты дурку-то не гони. Шесть соток за полчаса езды на этом корыте? – недоумевал Мак, уверенный, что хитрый таксист просто хочет его надуть.

– Так загород же ехали. А багаж чего не считаете? – парировал таксист.

Он, в свою очередь, был уверен, что хитрый пассажир хочет откосить от справедливой оплаты.

– Какой на хрен багаж, а?! У меня одна сумка! Да и та со мной в салоне! – ответил Мак, демонстрируя потертую спортивную черную сумку, которой он был готов стукнуть слепого водилу прямо по голове.

– Это мы еще по территории лагеря не едем. Там дороже выйдет.

– С хрена ли? Охерел в край. Не надо мне по территории, высаживай у ворот, петух обозный!

Такси остановилось на брусчатке около въезда на территорию лагеря. Мак кинул водителю помятые пять сотен, да и то с полным чувством того, что сильно переплатил нахалу. Демонстративно хлопнув дверью, пассажир покинул такси и отправился к воротам.

– Я твой номер в черный список внесу, понял?! Мудак – крикнул таксист в спину Макару. Тот, в свою очередь, лишь развернулся и показал водиле средний палец, тем самым продемонстрировав к нему всю полноту своего презрения и несогласие со сложившейся ситуацией.

Когда машина удалилась, Мак оказался совсем один у стыка больших ворот и белых стен, окружающих территорию всего лагеря. Вокруг не было ни души, и был слышен лишь тихий шелест зеленой листвы и пение птиц.

Первое, что бросилось в глаза, так это отсутствие тех самых ворот из резного дерева, которые раньше встречал каждый, кто прибывал в лагерь. На смену дереву пришел металл, а на смену душевности – надежность. Что из этого важнее – каждый решал для себя сам, но вот самого Макара от чего‐то задело это изменение, на которое ему, по-хорошему, должно было быть плевать.

Однако в остальном картина открывалась до боли знакомая. Казалось, что за годы его отсутствия здесь, кроме ворот, ничего и не поменялось. Сторожка охранника, стоявшая по правую сторону от въезда, была всё такая же маленькая, а в аккуратных небольших окошках продолжали виднеться белые узорчатые шторки. Этакий пряничный домик на современный манер. У самих же ворот по бокам всё также несли свой дозор и встречали приезжих две одинаковые статуи олимпийской богини. Еще выше над воротами красовалась яркая стилизованная надпись:

ДЕТСКИЙ ОЗДОРОВИТЕЛЬНЫЙ ЛАГЕРЬ “Ювента”.

Счастливое детство под опекой богини юности.

Богиня юности… Да-да, как уж тут забудешь. Именно выбеленные статуи Ювенты украшали не только въезд в лагерь, но и были понатыканы по всей его территории. Зачем нужно было приплетать сюда имя греческой богини, Маку всегда было не ясно. Не знал он и того, откуда взялось такое количество статуй, которые вот так запросто воткнули везде, где только можно. А сейчас и спросить уже было не у кого…

Стоп – греческой? Или она была у римлян? Эту подробность он уже давненько запамятовал и откапывать из закоулков памяти не собирался. Да и не факт, что он вообще знал, кто там богиня по паспорту. С историей у Макара всегда было не очень.

Да и вообще – местные статуи всегда больше напоминали ему изваяние взрослой женщины, но никак не юной девушки, пышущей красотой и здоровьем. Макар оправдывал свое видение тем, что в искусстве, как и в истории, он тоже был не знаток. Откуда ему знать, как раньше изображали девушек? Тем, кто этим занимался, наверняка должно было быть виднее.

Спорить он не собирался.

– Молодой человек, не заблудились? – спросил старческий голос, выдернувший приезжего из раздумий.

Мак повернулся на источник звука – в дверях сторожки стоял дедушка в форме охранника, на голове у которого громоздилась морская фуражка, которая явно не имела никакого отношения ко всему остальному обмундированию. Старик демонстративно и спокойно ждал, когда юноша ответит на заданный им вопрос.

– Не заблудился – ответил Мак. – Мне сюда надо.

– А в качестве кого прибыли? – не прекращал допрос старик. До приезда такси охранник явно скучал, а может и вовсе дремал, но зато теперь ему представилась возможность хоть как-то себя развлечь. – И куда конкретно? В Палаточный городок, аль в лагерь?

– В качестве вожатого прибыли, в лагерь – раздражался Мак, хрупкое терпение которого и без того истощилось от потасовки с таксистом.

– Как величать?

– Закрепин. Макар. И давайте побыстрее, я и так опаздываю.

Старик, словно игнорируя услышанную просьбу, неспешно вернулся в сторожку, пошуршал в ней и вышел обратно на улицу уже со списком в руках.

– Макар… Такс-такс… Агась, есть таковой. Макар Закрепин?

– Так точно.

– А паспорт у Макара Закрепина имеется? – деловито исполнял обязанности надсмотрщик за воротами.

– Имеется – принялся искать документ Мак, стараясь не расплескивать нервы. – Документы на хату нужны? Прописка? Свидетельство о рождении? Анализ ДНК…

– Паспорта хватит.

После тщательной и очень внимательной сверки на глаз, старикашка понял, что больше он никак не сможет прицепиться к приезжему. Поставив в списке галочку и довольно крякнув, охранник вернулся в сторожку и канул в небытие. Маку казалось, что старик сейчас про него просто забудет или уснет по пути, но нет – спустя мгновение позади него раздался шум и ворота принялись медленно отъезжать в сторону сами по себе.

“Прикольно…” – подумал Мак, удивляясь техническим чудесам в этой тихой глуши. – “Но раньше всё равно было лучше”.

– А давно ворота сменили? – решил поинтересоваться парень, оттягивая момент встречи с лагерем.

– Да уж точно не вчера – не сразу ответил охранник, задумываясь.

– Понятно… А старые чем не угодили?

– Так в негодность пришли. Да и механика всяко лучше, чем дерево тягать. Так удобнее.

– Охотно верю – выдавил из себя приезжий, не зная, что тут еще можно сказать.

Предвещая долгий путь до площади и не желая больше тянуть время, Макар ускоренным шагом отправился вдоль дороги, не упуская возможности лишний раз помянуть “добрым словом” жадюгу таксиста, из-за которого ему сейчас придется чапать на своих двоих еще минут двадцать, прежде чем он сможет дойти до самого лагеря.

Скрежет закрывающихся позади него ворот дал понять Маку, что дороги назад больше нет. Он снова здесь. Снова.

Снова…

“План простой” – размышлял Мак, шагая по пыльной обочине. – “Надо вытерпеть здесь всего пару смен…а лучше вообще одну, и за это время еще как-то умудриться найти работу. Всё просто и понятно. Если заморочиться и не лениться, то я быстро отсюда свалю”.

На бумаге план действительно был хорош. Работа вожатого, особенно учитывая опыт Мака, была делом пусть и не плевым, но всё-таки посильным, а с нынешними детьми, которых интересовали только их телефоны и интернет, проблем не должно было возникнуть вовсе.

“Будут сами себя развлекать” – уверенно подытожил Макар, даже не сомневаясь в своих умозаключениях.

Главной и единственной его проблемой на смене могла стать именно Элина. Уж кто-кто, а тетка из-за своей дотошности точно не даст племяннику расслабиться и наверняка будет следить за каждым его шагом круглые сутки. Да – она сама предложила ему вернуться в “Ювенту”, и даже уговаривала его пойти на этот шаг. Но в то же время он был почти уверен в том, что вряд ли начальница лагеря не опасается, что новоиспеченный вожатый, слепленный из старой муки и уже трижды просроченный, будет вести себя прилежно и в один момент вдруг станет паинькой. Предложить-то предложила, но мера эта была явно вынужденная – это и ежу было понятно. А значит, чтобы оставаться спокойной и не посрамить добрую фамилию Закрепиных перед всей лагерной публикой, тетка наверняка попытается держать Мака в ежовых рукавицах и будет скользить за ним следом, словно призрак коммунизма.

Во всяком случае – воображение Макара рисовало для него именно такую картину развития событий.

Отвадить от себя тетку при необходимости было не сложно, но для этого с ней наверняка придется серьезно поссориться, чтобы она не лезла к своему племяннику хотя бы пару дней. Сделать это было проще простого – Элина умела дуться абсолютно на всё на свете, а уж тем более она умела обижаться на Макара, на котором практиковала свои обиды довольно часто. Правда потом, несмотря на все принципы и демарши, это не мешало тетке самой же и идти на примирение, не выдержав стрессового раздрая. Именно этим Мак регулярно и очень умело пользовался, лишний раз не утруждая себя извинениями, даже если это он был во всём виноват.

А виноват в их ссорах и разборках он был довольно часто. Так уж получалось…

Поиски работы тоже не особо волновали Мака, ибо он был уверен в том, что за пару десятков летних дней ему уж точно что-нибудь да должно было подвернуться. Сомнений в этом не было никаких. Тем более, что, собираясь в “Ювенту”, Мак предварительно обзвонил многих своих приятелей и знакомых, предупредив их, что сейчас он свободен и ему очень не помешала бы новая работа. Так что было вполне возможно, что горе вожатый не проторчит здесь даже одной смены и при первой же возможности укатит из лагеря в свое новое светлое будущее – подальше от этого места и прочь от Элины с ее переживаниями и болезненной заботой.

Однако пока что думать об этом было рановато – впереди его всё равно ждало то, к чему он больше надеялся не возвращаться, из-за чего настроение из-за таких поворотов судьбы было далеко не в лучшем своем состоянии. Нужно было как-то взять себя в руки и попытаться сделать так, чтобы при знакомстве окружающие хотя бы не сразу понимали, как же ему на всё начихать и как он “рад” вновь вернуться в “Ювенту”. Хотя…а какая вообще разница? Не будет же он прыгать перед местной молодежью на задних лапках, лишь бы они вдруг не заподозрили, что Макару на них глубоко плевать с высокой колокольни.

Несмотря на приближающийся вечер, погода стояла ясная и жаркая, а на небе не было ни единого облачка, из-за чего дорога давалась Маку некомфортно. Лето еще даже не наступило, а Макару уже казалось, что асфальт под ногами вот-вот расплавится, а ветер дует где угодно, но уж точно не на этой бренной земле. Начало лета грозило выдаться аномально пылким, если, конечно, июнь не собирался в самое ближайшее время остудить свой накал и понизить температуру до совсем не летней, что случалось в этих краях довольно часто. Сложности в пути доставляла еще и его дурацкая сумка, под завязку забита самыми необходимыми для него атрибутами – немногочисленной одеждой, пивом и сигаретами.

Вспомнив о куреве, Мак опустил поклажу на землю, лениво достал из кармана уже помятую пачку, извлек оттуда сигарету и неспешно закурил. Время на экране телефона показывало уже 17:23, но вдумчивый перекур еще никогда и никому не мог помешать, и уж тем более Макару.

Не вынимая сигарету изо рта, Мак уже было собрался отправиться дальше, когда услышал позади себя гул приближающейся машины. Оглянувшись, он увидел неторопливо ехавший по дороге солидный белый джип. Машина была шикарной, но скорость передвижения у нее была такая, будто водитель крался по территории лагеря, боясь, что его остановят за превышение. Медленно, но верно белый гигант поравнялся с Маком и остановился, а дверное стекло автомобиля плавно опустилось вниз.

– Здравствуйте. Молодой человек – вы случайно не в лагерь идете? – спросила румяная женщина, оказавшаяся за рулем этого внушительного транспортного средства.

– Ну да – буркнул Мак, сделав очередную затяжку.

– Тогда запрыгивайте к нам. Мы с сыном тоже туда едем. Нечего по такой жаре пешком ходить.

Молча кивнув и не став задавать лишних вопросов, Мак, сделав жадную затяжку, выбросил окурок, швырнул пыльную сумку с характерным бутылочным звоном на заднее сидение и “запрыгнул” в автомобиль, воспользовавшись щедрым приглашением. В салоне стояла прохлада и чувствовался запах хорошей кожи, которой были обшиты сидения машины.

“Свезло” – подумалось Маку, который понимал, что дорога заняла бы у него еще значительное время. Настроение наконец-то начинало улучшаться.

– Здравствуй, я Валера – протянул тощую руку парнишка, сидевший на переднем сидении рядом с женщиной.

Макар не сразу его разглядел, но как только глаза навели фокус, он знатно удивился.

Парень, назвавшийся Валерой, оказался совсем щуплым, страшным и неказистым. Волосы у него были подстрижены очень коротко, почти под ноль; нос был больше похож на клюв; губы выглядели тонкими, бледными и поджатыми, словно пара дождевых червяков, а глаза навыкате делали его похожим на испуганную рыбу, как будто всех остальных внешних недостатков было недостаточно. Сухое лицо паренька было туго обтянуто кожей, из-за чего выпирали его острые скулы и такой же острый подбородок. Однако больше всего внимания привлекали к себе его здоровенные уши, будто специально выгнутые вперед, словно тарелки спутниковой связи. Смотрелись они настолько нелепо, что Макар, который поначалу честно пытался не обращать на них внимания, с треском провалился в этом неблагодарном деле, ибо не замечать уши паренька было попросту невозможно. Встретив такого индивидуума в темной подворотне, Макар бы изрядно напрягся, ведь Валера являлся живым доказательством того, что монстры в этом мире всё же существуют…

Мак неохотно пожал хилую костлявую ручонку, пока женщина продолжала пилотировать белого гиганта, неспешно ведя его по дороге.

– Как вас зовут, молодой человек? – поинтересовалась румяная женщина, глядя на пассажира в зеркало заднего вида.

– Нас зовут Макар – нехотя ответил “молодой человек”, поудобнее устраиваясь на сидении, развалившись и расправив руки, обхватив подголовники.

– Здорово – улыбчиво ответила женщина. – А меня Александра Сергеевна, очень приятно. А вы тоже будете вожатым работать?

– Да, вроде того – продолжал коротко отвечать Макар, разглядывая в окно местные просторы, которые уже понемногу стали сменяться лесом.

– Мой сыночек вот тоже едет вожатить. Это у него будет первая смена. Валерочка сдал вступительный тест на все сто баллов, представляете? Самый максимальный!

– Ну мам… – проскулил щуплый парнишка, которого похвальба от матери при постороннем человеке явно смущала.

– Какой еще тест? – спросил Мак, пусть ответ его и не слишком интересовал.

– “ТВП” – ответил Валера, решив перехватить инициативу у своей матери. – “Тест на воспитательскую пригодность”. Ну…там ничего сложного. Вопросы легкие, иногда даже элементарные. К тому же я прочел много нормативной литературы, поэтому легко сдал. Думал, что будет сложнее… Его же всё-таки сам Александр Павлович Бессараб разработал. Кстати, он и лагерь этот основал, и…

– Я в курсе – решил остановить лекцию Мак. Историю основания “Ювенты” он слышал уже не единожды. – Знаком с ним.

– Правда? – с восхищением спросил паренек.

– Вот видишь, Валерочка, какие тут профессионалы будут работать. Я знала, что мы с тобой не прогадали…

Под этот нудный разговор машина плавно въехала на аллею, погрузившись в тень ее деревьев.

В последние годы Мак если и вспоминал лагерь, то чаще всего первым, что приходило ему в голову, были как раз эти прямые ряды сосен, высаженные словно по линейке по обеим сторонам асфальтированной дороги. Аллея сопровождала посетителей мимо администрации и вплоть до КПП и входа на центральную площадь “Ювенты”, поэтому этот хвойный коридор был первым и последним, что видели пионеры, приезжающие и уезжающие из лагеря. Зрелище это было красивое и атмосферное, и во многом именно поэтому оно и отложилось у Мака в памяти на многие годы. Да и не только у него одного…

Правда Валера был явно не из тех, кто любит лицезреть прекрасное. Вместо того, чтобы любоваться видами и помалкивать, лопоухий продолжал гнуть свою тему и надоедать, по сути, первому же встречному человеку. Макар уже пожалел о том, что поленился пройтись двадцать минут на своих двоих, из-за чего ему теперь приходилось слушать треп и вопросы своего нового знакомого.

– А сколько у тебя баллов за тест? – всё занудничал Валера. Во всей этой ситуации успокаивало лишь то, что скоро эта поездка должна была закончиться и в самом лагере они оба вряд ли будут часто видеться.

– Я? – замялся Мак, думая, какую бы цифру ему соврать. – Я уже не помню. Давно дело было. Да и тогда он, вроде, не так обзывался…

Валеру подобный ответ вполне устроил, как и самого Мака.

Настоящая же правда заключалась в том, что он сам никогда и никаких тестов не сдавал. Всю эту ерунду, насколько ему было известно, ввели только на следующий год после крайней для Мака смены, после которой в лагерь он больше никогда не возвращался. Однако объяснять всё это было слишком утомительно и не интересно, поэтому попутчик решил попросту соврать чудику, лишь бы он от него уже отстал.

Наконец впереди показалось здание лагерной администрации, у которого останавливались все приезжающие в лагерь машины и автобусы с детьми. Администрация являлась средоточием скучной кабинетной работы всего лагеря – здесь заполнялись анкеты, проходили собеседования, утверждались планы, сверяли списки, рассчитывали зарплаты, придумывали рекламу, принимались заявления, продавали путевки и делали еще много того, чего обычному вожатому было знать совсем не обязательно. Но вместе с тем администрация к самому лагерю почти не относилась – детей во время смены здесь не было и близко, так как территория самого лагеря располагалась чуть дальше по дороге. И именно отсутствие пионеров поблизости и делало это место островком спокойствия и лесной тишины, которое как будто существовало здесь в отрыве от всего остального мира.

Джип проехал мимо красивого здания, утопающего в листве, на парковке которого находилось несколько солидных автомобилей, и Макара удивило то, насколько же сильно оно поменялось. Теперь постройка смотрелась куда более презентабельно, современно и по-модному, радовало глаз. Обитый фасад, чистые панорамные окна, ухоженные клумбы с цветами, блестящие перила и еще много каких других изменений делали администрацию совершенно не похожей на ту, какой она была ранее. Разглядеть изменениях во всех подробностях Мак не успел, но даже беглого взгляда ему хватило для того, чтобы поднять брови в удивлении.

Лесная аллея продолжала сопровождать их дорогу, но сквозь деревья по правой стороне Маку вдруг удалось различить вдалеке еще одно интересное открытие, а именно целое футбольное поле с небольшими трибунами, белоснежными воротами и даже с угловыми флажками! Раньше на этом месте был обычный вытоптанный грунтовый пустырь, на котором местные обитатели иногда поигрывали в футбол и сбивали ноги в кровь. Теперь же пустое поле было облагорожено до неузнаваемости, от чего у Мака разыгралась бурная фантазия о том, как он беззаботно гоняет мяч по этому зеленому газону целыми сутками напролет.

– Всё, мальчики – мы приехали – объявила мать Валеры, сбавляя ход.

Сердце вдруг екнуло. Такой реакции от собственного организма Мак никак не ожидал, но только теперь ему стало действительно ясно, насколько всё-таки велико было его волнение. Что-то свербело в груди – это предательское ощущение очень раздражало Мака, и злость на себя любимого постепенно стала вытеснять всю его боязнь.

Они подъезжали к площади, у которой стоял заградительный шлагбаум и здание охраны. Дальше него автомобили не пускали, так как здесь уже начиналась территория самого лагеря, а это означало, что пассажирам придется выметаться из белого исполина и топать через всю площадь своим ходом.

– Ну что, сыночек – удачи и хорошей тебе смены – сказала дама, притягивая сына к себе и целуя в щеку. – Обязательно мне звони каждый день, чтобы я не волновалась. Хорошо? Очень люблю тебя, мой сладкий…

– Ну ма-а-а-м, не надо – стеснительно простонал Валера, стараясь уклониться от поцелуя мамаши.

– Валерочка, не забудь сумку. Я тебе там всё аккуратненько сложила – щебетала женщина. – Что ж, и вам удачи, Макар. Было приятно познакомиться.

– И мне. Спасибо – бросил пассажир и нехотя выполз из машины.

Его взгляду снова открылась до боли знакомая картина – залитая солнечным светом площадь, которая раньше представлялась Маку огромной, но спустя годы перестала казаться такой уж большой. Размером она была чуть меньше футбольного поля и именно здесь всегда проходили все лагерные построения и массовые мероприятия. По левую сторону от площади громоздилась одна большая детская площадка, звавшаяся “центровая”. Она, как и пустеющее когда-то поле, тоже успела претерпеть свои изменения – качелей и горок на ней теперь стало куда больше, да и смотрелись они более современно, саму площадку оградили аккуратным сеточным заборчиком в цвет газона, а у входа теперь располагался ряд лавок, которых раньше здесь вообще не было. При таких солидных размерах на этой площадке могла уместиться добрая половина детей со всего лагеря, но пока что она просто пустовала – заезд пионеров планировался только завтра утром.

Другие изменения в окружающей обстановке тоже бросались в глаза – всюду были высажены клумбы с разнообразными растениями, деревьями и цветами, на которые можно было обратить внимание даже издалека, а вожатская и столовая заметно посвежели и теперь выглядели так, будто их построили недавно. В целом первое впечатление от возвращения у Мака выдалось несколько шокирующим – оказалось, что при Элине лагерь действительно процветал, а треп его тетки о “больших переменах” на протяжении всех этих лет оказался не пустым звуком или преувеличением, а самой настоящей правдой.

Приезжим пришлось немного застрять на КПП, так как Валера всё никак не мог найти свой паспорт и шарился в багаже так долго, что Макар успел вдоволь насмотреться на окружение и даже заскучать. После того, как паспорт был найден, охрана еще раз проверила их имена по документам и списку, и только после этого разрешила пройти на территорию. Мак шел по площади быстро, а вот Валера еле плелся со своим большущим чемоданом и каким-то свертком в руке, умудряясь по пути еще и вертеть по сторонам своей страшной башкой.

– Слушай, Макар, а куда нам идти-то? Я в самом лагере еще не был ни разу, а тест только в администрации сдавал… – начал нудить доходяга.

– Иди за мной – ответил Мак, не оглядываясь на плетущегося позади попутчика.

Они подходили к вожатской – зданию с крыльцом и верандой, выкрашенному в белый цвет. Около этого аккуратного и продолговатого домика тоже были высажены невысокие деревья и поставлены красивые лавочки, а в чистых окнах виднелись белые шторы, похожие на те, что Мак углядел в сторожке у главных ворот.

– О! Вот и они – раздался впереди женский голос.

Встречать новоприбывших на веранду вышла женщина, которая сразу же насторожила Мака. Вид у нее был чересчур довольный и позитивный, будто только что ей на счет упала крупная сумма денег. Выглядела счастливица невыразительно – одетая в простые бриджи и сланцы, поверх себя она напялила поло с эмблемой лагеря, купленное, видимо, в сувенирном магазине администрации. Кепка, надетая поверх прямых русых волос, тоже была оттуда. Лицо у нее было чересчур простое, а фигура непонятная, ибо мешковатая одежда ее никак не подчеркивала, заставляя очертания тела утопать в себе. Женщина – или всё-таки девушка, если разглядеть ее поближе – напоминала, скорее, ходячую рекламу, нежели нормального человека, чем сразу же произвела на Макара отталкивающее впечатление.

“Идеалистка, походу” – сразу же вынес свой неутешительный вердикт Мак.

Следом за ней из дверей вожатской показалась и Элина, одетая в легкое летнее платье с открытыми плечами, слишком вычурное, как казалось Маку, для подобного места. Волосы у нее, как всегда, были распущены, а вид оказался на редкость взволнованный. Особенно этот контраст был заметен на фоне идеалистки, которая улыбалась новоприбывшему во все зубы, пусть и видела его чуть ли не впервые.