Liber Obscura. Тёмная книга, Эрика и её кошмарное приключение в двузначность

Он постучал по подлокотнику своего кресла, и девочка села рядом.

– Когда мы в безопасности и уверены в себе, нам не нужны палки и камни, – отец приобнял Эрику. – Мишель была удивлена и напугана, и страх заставил её схватиться за дубину.

– Но почему? – Эрика вздохнула. – Я ведь ничего не сделала, лишь показала ей книгу.

– Об этом лучше спроси её саму. По мне, так книга тут ни при чём. Вполне безобидные сказки, хотя, может, немного наивные и самую каплю простоваты для тебя. Но вполне добротно изданные, и даже с иллюстрациями в духе Крейна[31], хотя не знаю, насколько такой стиль приятен современному юному читателю…

Отец постучал пальцами по корешку книги и вернул её Эрике:

– А теперь ступай, мне нужно закончить с одной бедняжкой, потерявшей застёжки и уголки.

Эрика вышла из кабинета отца в лёгком недоумении. Она совершенно растерялась от слов Мишель, разговор с отцом её успокоил, но… она отчётливо помнила картинки Крейна и не находила их ни капли похожими на почти живые иллюстрации из её книги. Но, может, она была недостаточно взрослой и не обладала таким опытом, как отец, чтоб уловить сходство. Но назвать пиратские приключения наивной детской сказкой! Раньше па никогда не позволял себе подобных жанровых унижений!

Глава 4

в которой Эрика продолжает постигать книгу

Ту самую, что способна вселять любовь и ненависть, создавать миры и менять реальность… Хотя об этом ещё никто не подозревает

Внизу гулко хлопнула дверь. Иногда, особенно ночью, стены дома и жившие в них шорохи приносили все звуки книжного логова прямо к изголовью кровати Эрики. Девочка их не винила: шорохи не могли иначе. Для них любой звук – добыча, и они, в отличие от мягких ворсистых ковров, не хоронят их в себе, а радостно бегут по перекрытиям, пока не утратят интерес к звуку, не растянут его до предела и не оборвут. Обычно это случалось в правом углу её комнаты: именно тут чаще всего шорохи запинались и обрушивались Эрике на голову.

Девочка вслушивалась в скрип лестницы. Первая ступенька, вторая, третья, вот жалобно всплакнул Скрип-топ, восьмая… последняя тринадцатая. Шаги стали громче, замерли по ту сторону двери, и слегка дрогнула ручка. Эрика затаила дыхание, но дверь не открылась, а шаги стали удаляться, пока их лёгкий шелест не поглотил щелчок замка. Дальняя комната. Ещё один поворот ключа. Тишина. Оттуда даже шорохам не удавалось урвать звуки.

И без того серый день стал ещё колючее и бесцветнее. За окном, вдали, пробила полночь. Часы на ратуше провозгласили начало новых суток. Эрика очень надеялась, что с рассветом она почувствует свою двузначность и значимость. А пока. Пока хорошо было бы поймать за хвост какой-нибудь волшебный сон, завернуться в него как в одеяло и пропасть до утра.

Но глаза упрямо не хотели закрываться. Взгляд блуждал по углам и полкам. Она знала свою комнату, полную разных мелочей, книг и игрушек, так хорошо, что даже сумрак не мешал. Разве что самую малость. Ночь поедала цвета, а память не всегда успевала вернуть их. Эрика остановила взгляд на клетке. Пирата не было видно, даже хвост не торчал. Не ведая бессонницы, крыс дремал в своём домике – затопленном корабле, вообще-то предназначенном для аквариума, но так славно дополнившем его нору.

Внутри заворочался Злобень. Этот мерзкий монстр источал яд обиды и ярости. Неужели ма не может хотя бы на минутку стать прежней? Хотя бы на кусочек торта? Раз в году? И отчего па всегда её покрывает? Да, он старается изо всех сил, так почему бы и ей не постараться? Неужели это так сложно? Неужели она так много просит?

Иногда Эрике казалось, что она ненавидит родителей. И тогда Злобень радостно скалился. Вот и сейчас он расплылся в отвратительной зубастой улыбке.

Эрика сжала кулаки, впилась ногтями в ладошки, зажмурилась изо всех сил, лишь бы не дать пролиться слезам. А по клыкам Злобеня скатились ядовитые капли слюны. «Неужели они не могут быть нормальными? – шипел монстр. – «Так сложно не испортить всего лишь один день в году?».

В груди стало горячо-горячо, словно углей закинули. Пальцы онемели, ладошки ныли от врезавшихся ногтей.

– Они любят меня, – прошептала Эрика и, потянувшись, ухватила за хвост плюшевого тамарина[32].

Она стянула с полки игрушку и прижала к груди. Злобень недовольно отпрянул, притих, растёкся токсичной лужей, из которой тут же вынырнул Обидка. Самый унылый из монстров. Эрике не очень хотелось с ним общаться. Свернувшись рогаликом и зарывшись носом в пушистый бок обезьянки, девочка зажмурилась и постаралась вытолкнуть свой дух из тела. Это была её тайная игра: невидимкой парить по дому.

Шкуры на кухне не было, должно быть, выскользнул на улицу, чтобы позже вернуться с прилипшим к лапам Мокрицей. Па шуршал в своём кабинете, разговаривая с книгой, залечивая её раны, нанесённые временем и дурным обращением. Молчаливые истории смотрели со всех сторон, а сам дом тихо вздыхал от салочек ветреных червей, ветрогрызов, что резвились, летая в трубах и меж стен. Эрика могла проникнуть в любой уголок, увидеть каждый предмет и каждого жильца. Но было одно место, куда она не решалась заглянуть даже бесплотным духом: комната за запертой дверью, в конце коридора, всего в тринадцати шагах от неё.

Ветрогрызы лентами кружили вокруг Эрики, вовлекая в свою чехарду. Старый дымоход, которым никто не пользовался, был как тоннель. Девочка выпорхнула в графитовое оплывшее небо и поёжилась. Усевшись на краешек трубы, она смотрела на чешуйки черепицы, драконьим шипастым хребтом шпилей, башенок и чердаков опоясывающим Корвинград. Дома так плотно жались друг к другу, что можно было скакать с крыши на крышу, пока не закончится город.

Три этажа не такая уж и высота, но и отсюда можно разглядеть серебряную спинку реки и усики мостов. Река Янтарная девочке представлялась ещё одним спящим драконом. Он был похож на тех, что рисуют в азиатских сказках, но без лап и с множеством длинных хвостов по всему телу. А ещё этот дракон виделся ей непременно синим и пернатым, и все его сны были о небе: ведь как ни посмотришь – в реке всегда отражаются то изменчивые облака, то всполохи восходов и закатов, то огни домов и яркие звёзды.

Эрика легко могла представить и крыши, и реку, и даже заплатки парков и площадей. Ведь однажды отец брал её в Золотую Башню, и там, из зала с перламутровыми колоннами в огромное, от потолка до пола, окно она смотрела на Вороний город, не веря, что тонкое стекло – надёжная защита от ветрогрызов. Это было восхитительно! И с тех пор Эрика позволяла себе пускаться в небольшие путешествия духа, как она это называла, чтобы дать пекущему в груди Злобеню остыть.

Вернувшись в тело, Эрика откинулась на подушки, одну большую и две маленьких, и дёрнула хвостик ночника. Мир вспыхнул красками, радостно откликнулся и окружил привычным уютом. Отпустив тамарина, девочка посмотрела на книгу. Ещё ни один деньрожденный подарок не привносил столько суеты в её жизнь. Плетённый хвостик закладки манил и, поддавшись, Эрика ухватила книгу, открывая на отмеченной странице.

Когда Злобень остывал и превращался обратно в маленький чёрный уголёк, вокруг него оставалось так много выжженной пустоты, что, не заполни её немедленно, можно провалиться и падать бесконечно долго. И неизвестно, что ждёт на дне этой кроличьей норы. Вот почему Эрика хотела как можно быстрее залатать эту прореху. А что лучше сгодится для этого, если не хорошая проверенная история?!

Всегда приятно заново погрузиться в восхитительное, заранее известное до мельчайших деталей приключение! Уверенность, что каждая опасность будет преодолена, давала сил и Эрике. Она отчаянно шептала сломленным героям, что не время сдаваться, что всё получится. А эта радость, когда они тебя слышали, вставали и смело смотрели в глаза судьбе, шли и боролись и, конечно, достигали цели и получали награду.

Эрика помнила, какое сильное впечатление испытала от этой истории и жаждала снова ощутить на лице дыхание ночного бриза, увидеть мириады звёзд, сплетённые в созвездия неведомых зверей. Ей хотелось погрузиться в лазурные воды океана, и в опаловой глубине тропического моря замирать от восторга, впитывая чудеса мироздания и наслаждаясь дивными узорами танцующих стаек сверкающих рыбёшек…

Но что-то пошло не так! Пустота, выжженная Злобенем, заполнилась не волшебством рассказа, а загадками, что высыпались на девочку. Колючие вопросы врезались в голову. Эрика насчитала целую дюжину зудящих заноз, но главным было: что это за чертовщина?!

Днём она прочла удивительное морское приключение. Она помнила всё так ярко, как фильм, нет, как часть своей жизни. Ветер в парусах, тяжесть золота из проклятого клада в руках, щупальца кракена, сжимающие так, что трещат ребра и сводит лёгкие в спазме. А зияющая пасть водоворота? Она рыдала, видя, как гибнут друзья, и радовалась, найдя их на другой стороне мира, через три бесконечных главы превозмоганий!

А теперь? Стоило попытаться отыскать особо запавший в сердце момент о древнем храме, сверкающем башнями в глубинах изумрудного моря… как она не только не смогла найти этот фрагмент, но и столкнулась с невероятным! Исчезли корсары и фрегаты, испарились море и чудовища глубин. Буквы сложились в новый узор, и теперь это была совершенно иная история!

Эрика захлопнула книгу, протёрла глаза и аккуратно приоткрыла обложку: на крохотную щёлочку между страницей 16 и 17. Зазор был столь мал, будто девочка и правда боялась, что взбаламученные буквы выпрыгнут ей на колени как муравьи, а может и вовсе вылетят роем рассерженных мух!

Но нет, ничего подобного не произошло, и Эрика раскрыла книгу. Буквы, сложенные в ровные слова, нанизанные на строчки и сшитые в абзацы, были надёжно приклеены к своим местам.

Бегло пробежав взглядом, девочка затаила дыхание, перевернула страницу, ещё одну и шумно выпустила воздух. Вне всяких сомнений это была совершенно другая книга! Па, должно быть, подменил её, чтобы подшутить. Но обложка всё та же, и даже шоколадный кошачий след на месте!

Голова шла кругом. На первом витке мысли танцевали от ухваченного предвкушения волшебства, но уже на следующем сжимались от страха неизвестности и невозможности объяснить происходящее. Тогда Эрика вспомнила, что она хоть и достигла двузначности, прочла сотни книг и имела отличные оценки по всем предметам, всё равно ещё была недостаточно взрослой, чтобы знать обо всём возможном и невозможном на свете. А раз так, значит, некоторые вещи можно принять такими, какими они есть, не пытаясь уместить в знакомые категории, а завести для них новые.

– Ты не сирена, – шепнула девочка книги. – Ты что-то иное. Ты меняешься.

Открыв книгу на начале, Эрика стала читать. В этот раз история текла вдоль берегов Амазонки, сворачиваясь кольцами анаконды, разрываясь криками обезьян и острыми струями дождя. Эрика вместе с героями искала древний забытый храм, а найдя, уворачивалась от хитроумных смертельно-опасных ловушек и преодолевала все подстроенные автором препятствия. Были тут зловещие пророчества и проклятия, поднимающие мёртвых, могущественные артефакты, открывающие врата в иной мир, и злодеи, желающие обрести власть над временем и пространством. А когда книга подошла к концу, Эрика чувствовала, как ветер развевает её волосы, канат впивается в ладонь, а мир внизу становится всё меньше и меньше. Воздушный шар уносил её прочь. А посреди джунглей исчезал в разломе земли таинственный храм вместе со статуей золотого бога и древними тайнами.

Всё было таким выпуклым и осязаемым, будто история утянула девочку в страну грёз. Туда, где стирается грань между обыденным и волшебным, а фантазия не имеет границ и преград.

– Ты волшебная! – шепнула Эрика, всё ещё не до конца веря. – Или я сошла с ума!

Книга выскользнула из её рук, страницы зашелестели и раскрылись. Девочка заглянула и увидела фразу, которую сразу же узнала:

«Тут уж ничего не поделаешь, – сказал Кот. – Мы все здесь сумасшедшие[33]».

– Но как это возможно? – удивилась Эрика и даже не заметила, как стала разговаривать с книгой.

«Есть многое в природе, друг Горацио,Что и не снилось нашим мудрецам[34]».

– Кто ты? Как твоё имя?

«Что в имени тебе моем?Оно умрёт, как шум печальный[35]»

– Знаешь, если ты мне назовёшь своё имя, я буду знать, что ты не демон и экзорцизм мне не понадобится. А это очень важно, надо сказать. Вот меня зовут Эрика.

Книга молчала. Эрика ждала. Отец всегда говорил, что любая книга должна ответить на пять вопросов, прежде чем будет оценена: автор, название, издатель, год издания и последний владелец. И хотя Эрика не нашла ответ ни на один из вопросов оценщика, она поняла кое-что более важное – в её руки попала настоящая волшебная книга, способная не только принимать форму любой истории, но и отвечать на любой вопрос. Цитаты, которыми говорила книга, были знакомы. Она сама могла так ответить, какие-то она выписала в свой читательский дневник, а какие-то часто повторял отец. Эта книга была настоящим морфом! Неизведанной тёмной материей в книжной вселенной.

– Па называет говорящие книги liber susurri, молчащие liber silentii. Но он говорит, что есть таинственные книги liber obscura. – девочка раскрыла книгу. – Ты не против, если я буду звать тебя Ло, по первым буквам этого названия?

Книга промолчала, и Эрика восприняла это как согласие.

– А ты точно не джин, для которого не нашлось лампы? – осторожно поинтересовалась девочка. – Кто создал тебя?

Страницы вновь пришли в движение, но на этот раз книга показывала изящно вырисованные буквицы первых глав истории, сюжет которой Эрика не успевала зацепить даже краем глаза.

– Вэ, эр, е, – складывала буквы в слова девочка, пока не собрала. – Время.

Этот ответ тоже ничего не прояснял, он был в духе слов-камней, из которых складывал стену па, а потому Эрика решила перейти к вопросам более простым и более значимым на настоящий момент.

– Что ты показала Мишель? – сдвинула брови Эрики. – Ты специально хотела нас рассорить?

Страницы Ло схлынули, и Эрика увидела то, что поразило Мишель. Очень-очень откровенные картинки, от которых кровь сразу прилила к ушам и щекам.

– Ясно, – Эрика захлопнула книгу. – Давай договоримся: никакой больше пошлятины!

И перед тем, как открыть книгу, добавила:

– Мишель – моя лучшая подруга, мы мизинчиковые сёстры, – Эрика погрозила пальцем страницам. – Я не хочу с ней ссориться. Я устрою вам новое знакомство, и мы всё исправим.

«Дважды не войти в одну и ту же реку[36]», – ответила книга.

– Уж постарайся! Иначе я отдам тебя па, и он спрячет тебя в чёрную коробку.

– Шококолу, юная леди? – коренастый, похожий на маслину старик Олив улыбнулся Эрике так, что два тонких, как мышиные хвостики, усика взметнулись вверх.

Эрика кивнула, устраиваясь на лиловом псевдо-кожаном диванчике и сверля взглядом Мишель.

– А мне клубничный коктейль, – заказала подруга и, дождавшись, когда Олив уйдёт, вонзила взгляд в Эрику. – В записке сказано «важно, срочно, фатально».

– Это так, – подтвердила Эрика. – Важно, срочно, фатально.

Олив беззвучно поставил напитки перед девочками.

– Мерси! – лучезарно улыбнулась Мишель в ответ, но, когда развернулась к Эрике, лицо её было вновь хмурым. – И вот я здесь.

– Вот ты здесь, – пожала плечами Эрика и шумно втянула шоколадную колу через трубочку.

Мишель фыркнула и тоже сделала глоток из своего стакана.

Они сидели в кафе «Оливка», где подавали бургеры, молочные коктейли и кучу прочей вкусной и нездоровой еды. Нейтральная зона, сюда девочки приходили решать проблемы и недоразумения. Это не кафе на перекрёстке, где они смеялись и ели эклеры, нет, это – стол переговоров, за ним вываливают обиды, запивают их сладкими напитками, задавливают калориями и, если достигнуто соглашение, скрепляют примирительной пиццей. Вот и сейчас, после занятий, они пришли, чтобы разрешить «конфликт». Они даже из школы шли по разным сторонам улицы, чтобы не «усугубить» ситуацию.

Эрика знала, Мишель всё ещё дуется и ждёт от неё… Вот только чего? Извинений? Но она не виновата ни в чем. Будь Мишель не такой упёртой и взбалмошной, они бы разобрались ещё вчера. Эрика закрыла глаза и досчитала до десяти. Этого времени хватило, чтобы угомонить поднявшего голову Злобеня.

– Это мне надо злиться, – буркнула Мишель, впиваясь зубами в коктейльную трубочку.

– Я хочу тебе кое-что показать, – Эрика раскрыла сумку и извлекла из неё книгу. – Эта книга волшебная.

– Да уж, точно волшебная, – Мишель закатила глаза, всем видом демонстрируя разочарование и отвращение.

– Я не знаю, что ты увидела в ней в тот раз, – набрав полную грудь начала Эрика, – Вернее, знаю, но это не то, что видела я. Не могу объяснить, как это произошло. Но ты должна мне поверить…

– Ой, да брось, – зашипела Мишель.

Но Эрика раскрыла книгу и подсунула под нос подруге. Ло, как и уговорились, исполнила обещанное: картинки и буквы перетекали и рождали замысловатые узоры. И вот на странице проявилась строчка:

«– А знаете ли вы, что такое дружба?»

– Что за? – Мишель вытаращила глаза. – Это же из Гюго.

«Это две души, которые соприкасаются, не сливаясь…[37]»

– Как ты это делаешь? – Мишель зыркнула на Эрику, но та показала обе ладони и повела плечами.

– Поверь, я тут не при чем. Это книга.

– Книга? – Мишель недоверчиво покосилась на Эрику, потом на подругу. – Хочешь сказать, она живая?

«Нельзя просто существовать – нужно поддерживать своё существование», – ответила книга строчкой из любимого романа маленькой Арно.

– Знакомься, это Liber Obscura, книга, способная рождать иллюзии и обращать их в реальность, – сказала Эрика. – Ло, это Мишель. Мишель, это Ло.

– Я просто не могу в это поверить! – спустя добрых три четверти часа воскликнула Мишель, чей воздушный клубничный коктейль превратился в унылую приторно-сладкую жижу.

– Но ты ведь сама видела, – шепнула Эрика, закрывая книгу.

– Это-то и пугает меня сильнее всего! – Мишель наклонилась и быстро зашептала. – Меня пугает, что я сама видела, как твоя книга меняется и отвечает. Меня пугает, что она действительно волшебная. Я боюсь, что магия реально существует. Я хочу верить в единорогов, но, если встречу их, буду бежать без оглядки. Я хочу и не хочу одновременно. Это внутреннее противоречие мешает мне принять реальность и двигаться дальше. Но осознание – первый шаг.

Эрика удивлённо посмотрела на Мишель, но та лишь откинулась на диванчик и махнула рукой:

– Не обращай внимание. Доктор Зануда говорит, что проговаривание – ключ к решению проблемы.

– Доктор Зануда? – Эрика покосилась на подругу.

– Mon guerisseur d`ame[38], мой мозгоправ, – та закатила глаза и голосом нарочито вежливым произнесла: – Доктор Александр – лучший специалист в своей области.

– Ты ходишь к психологу? – удивилась Эрика. – Ты не говорила.

– Было бы о чём говорить, – фыркнула Мишель и, отвернувшись к окну, грустно добавила: – Мы все к нему ходим, и это ужасно. Maman таскает меня и papa на это позорище каждую субботу.

– Ох, я не знала, – Эрика потянулась, чтобы взять подругу за руку, но та уже схватила свой стакан и теперь крутила его, всматривалась в розовую жижу:

– И это не помогает. Уж лучше б они просто развелись, а не заботились о моём эмоциональном благополучии.

– Ох, сочувствую, – Эрика почувствовала себя жутко виноватой и беспомощной.

– Тебе в этом плане повезло. Никаких мозгоправов и терапий.

Эрика округлила глаза.

– Хотя, тоже хорошего мало, – подытожила Мишель, сползла с диванчика и зашагала к кассе. – Тебе взять бургер?

– Да, – кивнула Эрика, она притянула к себе книгу, раскрыла и стала листать, вглядываясь в страницы, пока не запнулась за такие знакомые слова. – С сыром, но без лука…

Одна строчка, но стоило её произнести, как трясина памяти захлопнула пасть, пожирая девочку.

– С сыром, но без лука, – лучезарно улыбнулась женщина, ставя поднос с четырьмя стаканами колы и ворохом коробочек.

– Ты просто чудо, – мужчина принялся выгружать стаканы на стол. – Не думаешь, что им рано начинать низвержение в ад фастфуда? – кивнул он на малышей.

– Но па-а-ап, – загалдели дети, и отцу не оставалось иного, как сдаться.

– Милый, – женщина накрыла его ладонь своей. – Мы же в отпуске, а это даёт нам немного манёвра для сумасбродства и вредноты.

– Вреднота! – крикнули дети, зашуршав бумагой и впиваясь в бургеры.

– Туше, – мужчина улыбнулся, переплетая свои пальцы с её. На его лице отразилось беспокойство: – Милая, твои руки как ледышки!

Мужчина удивлённо взглянул на женщину и принялся растирать её изящные пальцы, согревать их своим дыханием. День был солнечный и жаркий, но кисти его спутницы были бледны и холодны.

– Это от колы, милый. Эти напитки такие морозные, словно вода в них с самых тёмных глубин океана, – улыбнулась женщина, изящно высвободила руку и махнула: – Посмотри, какая убийственная красота, какой фатальный простор!

Мужчина и дети разом повернулись. Перед ними растеклась бесконечная лазурь с белыми росчерками чаек. Невозможная высота срывалась и падала в изумрудное море. И эти две бездны объединял лишь тонкий кусочек суши, отважно и одиноко подпирающий небесную твердь алым маяком.

– Здесь великолепно, – вздохнула женщина. – Галечный пляж как разбитое вдребезги небо. Я хотела бы остаться здесь навечно.

– Эй, – Мишель трясла рукой перед лицом Эрики. – Опять истуканишься! Отомри!

Мир вновь запах картофелем фри и ванилью. Эрика захлопала глазами, пытаясь окончательно зацепиться за этот слой реальности и не соскользнуть вновь в небыль.

– Что на этот раз? – Мишель прищурилась. – Я всего на минутку отошла! Стоит лишь отвернуться!

Мишель знала, что иногда подруга увязает, замирает, истуканится и смотрит сны наяву. Глаза её стекленеют, лицо становится отрешённым. Эрика не могла этого объяснить. Она просто отключалась. Или, наоборот, подключалась к какому-то только ей доступному каналу видений. Эти сеансы мешали реальность и выдумку. Одни были похожи на пророчества, другие на кусочки фильмов.

– Опять море и чайки, но в этот раз… Там была моя сестра…

– Сестра? – Мишель выскользнула со своего диванчика и подсела к подруге, зашептав. – Какая сестра? Из всех твоих сестёр я знаю лишь себя!

Мишель рассмеялась, но увидев, что бледное лицо подруги не озарилось улыбкой, тоже стала серьёзной:

– О чём ты?

– Это давняя семейная история, – начала Эрика. – Моя мама писала книгу, когда была беременна мною. И закончила её в тот же день, когда я родилась. Ну и у нас принято считать, что она моя сестра.

– То есть твоя сестра – это книга! – уточнила Мишель. – Подруга, я говорила, tu es bizarre[39], но, похоже, у тебя вся семейка такая. – Сестра-книга!

– Так и есть! – карие глаза Эрики сверкали.

– То есть ты видела книгу? – удивилась Мишель. – Читала её?

– Нет, – затрясла головой Эрика. – Она была живая.

– В смысле живая? – не поняла Мишель. – С руками и ногами, или как эта, – Мишель кивнула на Ло. – Говорящая?

– Нет, то есть да, живая, – Эрика совсем запуталась. – Я видела сестру, как человека! Из плоти и крови, одного с собой возраста.

– Тоже десяти лет?

– Гораздо младше. Нам было года три, ну может пять. Мы ели гамбургеры.

И Эрика, стараясь не упустить деталей, рассказала видение. А когда закончила, подруги ещё немного посидели молча

– Миша, – вздохнула Эрика, и глаза её наполнились слезами. – Вдруг это знак? Вдруг у меня была настоящая сестра-близнец, и с ней стряслось что-то ужасное? Это бы многое объяснило!

– Ох, mon chérie, – Мишель обняла Эрику за плечи. – Вдруг ты сходишь с ума? Дать номерок доктора Александра?

Эрика вывернулась, фыркнула и вцепилась в бургер. Откусила огромный кусок и методично заработала челюстями, глядя на блестящую от луж улицу за окном.

– Не дуйся, Рика, – Мишель ткнула пальцем в плечо подруги. – Ну, сама подумай, какая близнец? Тебе дай волю, ты на пустом месте сочинишь триллер и драму.

Эрика молчала.

– Смотри, лопнешь, – теперь Мишель ткнула пальцем в щеку Эрики и рассмеялась. – Но что бы ты там не придумала и не увидела, ты ведь теперь можешь узнать всё наверняка.

Эрика повернулась к Мишель, перестала жевать и подняла брови.

– Теперь, когда у тебя есть эта книга, – маленькая Арно зашептала с особой горячностью. – Она же всё про всё знает.