Закат Ярила

– Полно тебе, Колояр, – осадил его старик. – Спесь свою поубавь. А я, кажись, ведаю, кто тебя к нам провёл. Да не суть…

Пересвет удивлённо приподнял брови и вопросительным взглядом обвёл сидящих за столом молодцев. Волхв заметил это и с добродушной улыбкой сказал:

– Воины наши. Рыжий, яко светило – надёжа Ярополк, десница Колояра, – при упоминании своего имени, на лице сурового здоровяка не дрогнул ни один мускул. – Кудрявый – Радим, а с ним Мураш, самый хвилый, на дюжего не тянет, зато головастый.

– Кого это ты, старче, хвилым нарёк? – возмутился брюнет, недовольно поглядывая на старика.

– Ну-ну, будет тебе, насупоня…Я ж не браню, – отмахнулся тот с морщинистой улыбкой.

До того смирно сидящий за столом Колояр вдруг поднялся и уставился суровыми очами на Пересвета, отчего запределец побелел, как лист бумаги для принтера. Военачальник грозным голосом пробасил:

– Не рады тебе здесь, чужак. Ступай восвояси, по-добру прошу.

Волхв смерил его недовольным взглядом и тоже поднялся с насиженного места:

– Колояр, негоже так с гостями баять. Уймись, покуда ноги ещё держат.

– Угрожаешь мне? Мне, свому стратигу?! – дюжий молодец сверкнул глазами на старика, но тот и бровью не повёл. – Пеняй на себя, ежели в Навь за ним уйдёшь, старче.

Колояр резко занёс лапищу над столом и стукнул кулаком по дереву так, что оно едва не раскололось. Играя желваками, мужчина неспеша прошёл мимо Пересвета, искоса бросил на него тяжёлый взгляд, и вышел на улицу, с громким хлопком притворив за собой дверь.

В светлице повисло неловкое молчание. Воины, включая сурового Ярополка, переглядывались с видом нашкодивших подростков, и как-то недобро смотрели на гостя. Ведомир отстранённо чесал пушистое брюхо Дарко, что сидел на его плече и жёлтыми глазищами смотрел на Пересвета. Наконец Радим сдавленно произнёс:

– Послушал бы его…Медлить нельзя, дело у нас сурьёзное.

– Поделом, – ответил Ведомир будничным тоном. – Чего он взбеленился?

Мураш повёл чёрной бровью и с нескрываемым раздражением ответил на, в принципе, не требующий ответа, вопрос старика:

– Бережёного боги нежат.

И вмиг переменился Ведомир в лице: на морщинистом высоком лбу пролегла ещё одна складка – волхв задумался. О чём, никто не знал, говорить он не выказывал никакого желания, только смотрел в затухающее пламя каменной печи и сжимал длинный посох.

– Ярополк, – обратился волхв к рыжему воину, – ступай принеси дров. Подсоби старику. И этих с собой возьми. Потолковать мне с запредельцем надобно.

На его просьбу Ярополк коротко кивнул, встал из-за стола, и взглядом велел соратникам идти за ним, во двор. Оба поспешили выполнить молчаливый приказ, но Мураш напоследок с укором заглянул в глаза Ведомиру. Действия молодцев казались Пересвету немного пугающими, и по этой причине он вздохнул с облегчением, как только троица скрылась за низкой деревянной дверкой. Волхв обвёл тяжёлым взглядом комнату и остановил мутные очи на сгорбленной тощей фигуре за пустым столом. К напитку Пересвет так и не притронулся. Он набрался храбрости и сказал:

– Теперь, когда со знакомством покончено, я прекрасно осознаю, куда попал…Нет, чёрт возьми! Я в тупике! Может, объясните, что к чему?

– Отчего ж не объяснить? – старик лукаво ему улыбнулся. – Ты, Пересвет, в деревне нашей. Боги нарекли её Любозень. Живём мы подле реки Ягоды. Избы наши обращены к ней, родимой. Лес окрест зовётся Кудесье. В нём-то она и протекает. Правда, малость вглубь пройти надобно, место у нас такое, неудобное. Зато Матушка-Земля даёт знатный урожай.

Пересвет напряжённо свёл брови на переносице, стараясь осмыслить информацию, которую вылили на него сейчас, как ушат холодной воды. Снова. От внимательного взгляда старика это не укрылось.

– Твоя среча, добрый молодец. Попади ты к соседям нашим, стезя была б едина – в Навь. Испужался воинов Любозени?

– Зришь в корень, старче, – не без доли сарказма ответил Пересвет.

– Ведаю, об чём узнать жаждешь: отчего баешь по-нашему.

– Откуда ты…, – искренне удивился Пересвет, – Верно. Половину слов я не понимаю, конечно, но всё-таки многие похожи на слова из моей эпохи.

– Перетолмачить могут токмо боги. Слава Роду Всевышнему, даруют они ваш язык нам и наоборот. Докамест ты не пришёл, так и было. Услыхал я, как баешь, диву дался. Иные запредельцы с нами глаголили токмо по-нашему. А ты сбил меня с панталыку.

– То есть?

– Выходит, Пересвет, оказия случилась у наших богов. Баешь на двух языках теперича. И нас понять в силе.

До запредельца дошло, что всё это похоже на сбой в работе программы-переводчика: половину переводит, как положено, а половину коверкает. «Глюк, в общем», – с досадой заключил для себя Пересвет. Его непривыкший к из ряда вон выходящим случаям мозг судорожно пытался сообразить, как произошло перемещение, и что сделать, чтобы вернуться в родной век. Из раздумий Пересвета вырвал мягкий голос старика:

– Вызволим, соколик. Покумекать надобно…А ты покамест здеся останешься, в избе моей.

– Семье не помешаю? Неудобно как-то…, – Пересвет обвёл неуверенным взглядом просторную избу.

– Я один живу. Род волхвов наследков не имеет. Оставляю тут запредельцев, ежели нагрянут.

Пересвет встрепенулся, услышав о других коллегах по несчастью.

– И многие здесь жили? – с интересом спросил он. – А главное – куда ушли?

Старик нахмурился, погладил густую бороду, и снова заглянул в глаза гостя с едва уловимой тоской. Сейчас Пересвет успел лучше рассмотреть эти покрытые пеленой увядания глубины мудрости, сокрытой в веках: на серых радужках старческих глаз плясали мелкие чёрные точки, делая взгляд волхва потусторонним, словно не от мира сего.

– Не ведаю, – в его словах сквозила грусть, но глаз не отвёл, смотрел долго, не мигая. – В один день пробуждался, а их нет. Обходили с молодцами Любозень, на еланке были, окрест Ягоды – да так и не сыскали…

Пересвет задумался, почесал светлый затылок и спросил:

– А домой путь они нашли? Ты помог им хоть чем-то?

– Я – нет. Боги помочь в силах. Жаль токмо, что сердца ихние оказались черны, аки вороново крыло. Не сыскали они богов, да затерялись.

– Боги? Не пойму я тебя, старче.

Гость опечалился и пришёл в смятение – он считал себя недостойным, таким же чёрным, как пришельцы, подобные ему. Неспособность что-либо изменить в умах людей доказывала, что он бесполезен. Пустой человек. Но хотя бы зла не вершил, и то ладно. Старейшина будто прочитал всё то, что острыми когтями оставляло кровавые борозды на сердце запредельца, по-отечески улыбнулся и негромким голосом ответил:

– Средь подлецов, слепцов да глупцов всегда сыщется добрый человек.

– Опять загадками говоришь, – Пересвет усмехнулся.

– Сызнова баять понапрасну не стану. Слух за дверью…

Не разобрав смысла слов старика, Пересвет глянул на дверь: она оставалась неподвижной и совсем не скрипела. Волхв со вздохом, полным огорчения, опёрся немощными руками на шероховатую поверхность стола и встал. Лавка под ним качнулась, посох покатился в сторону. Дарко вдруг захлопал бурыми крыльями и закричал «кьяв-кьяв-кьяв», устремив золотистые глазища на важную для хозяина вещицу. Не успел Пересвет двинуться с места – хотя соблазн помочь был велик, – как Ведомир ловко извернулся, нагнулся и схватил посох в нескольких сантиметрах от пола. Сова тут же успокоилась и продолжила чинно восседать на плече хозяина. Одного Пересвета эта сцена удивила пока больше, чем всё, что он видел по прибытии. Старейшина распрямился, сжал покрепче посох и, довольный собой, посмотрел на гостя.

– Дивишься?

– Не то слово…

– Мыслишь: старче, мол, а вона как управляется, – он самодовольно усмехнулся, – Осталась в дряхлом теле ещё сила волховская, кой-чего могу.

– Да…, – восхищённо протянул Пересвет, – Удивил, так удивил. Я было хотел сам кинуться за посохом, а тут…

– Молодцы наши в скорости воротятся. Ступай за ними, молви, с разговором мы покончили.

– И что решили? – спросил запределец, сам не ведая, о чём думает этот удивительный старик.

– Остаёшься ты, Пересвет, у меня, до поры, покамест путь домой не сыщешь.

– Спасибо, что не выкинул. Похоже, мне тут многие не рады.

– Ну, ступай.

Пересвет стал переминаться с ноги на ногу, неуклюже поправил очки на переносице, и отвёл робкий взгляд в сторону пустых кружек. Идти к двери не спешил.

– Не съедят они тебя. А ежели что, я им устрою поле брани, – старик ему ободряюще улыбнулся и потряс в воздухе сухоньким кулаком.

Сомнения всё ещё одолевали Пересвета, но он решил довериться этому доброжелательному и гостеприимному старичку. Неуверенной походкой запределец двинулся к единственному выходу из высокой избы. Не обернувшись, он толкнул ладонью дверь и покинул светлицу. Деревня встретила ослепляющим светом солнца и треском дров, разрубаемых тяжёлым топорищем.

Когда глаза привыкли к свету, Пересвет сложил руку козырьком и всмотрелся в даль: недалеко от дома, по левую сторону, стоял массивный пень. На пне колол дрова суровый стратиг, а рядом, поставив пень меньшего размера, рубил Ярополк. Вокруг них суетились Мураш и Радим – у них в руках топоров не было, зато были свежие поленья. Колояр сразу обратил внимание на гостя и метнул в него испепеляющий взгляд. Его друзья с поленьями тут же загородили собой вид на живую мишень и с глуповатыми улыбками стали что-то говорить здоровяку. Он занёс топор и стукнул так, что вместе с поленом расколол мощный пень. Мураш с Радимом побросали свой груз на землю и выставили руки, пытаясь усмирить пыл здоровяка. Ярополка же ничуть не трогало всё, что происходило правее от него – он размеренно колол дрова, не удостоив соратников и мимолётным взглядом.

Невысокий рост Мураша и Радима с лёгкостью позволил Колояру смотреть поверх их голов прямо в глаза Пересвета. Сердце запредельца пропустило удар и упало куда-то под селезёнку. Он нервно сглотнул. В голове ещё звучали слова старика, когда Пересвет сделал несмелый шаг навстречу бывалому воину.

Молодцы разом обернулись и с мольбой посмотрели на излишне храброго гостя. Их красноречивые взгляды говорили «вернись, не ходи сюда», но он решил, что надо действовать так, как велел мудрый волхв. С детства всё, что говорили Пересвету родители, в итоге шло ему на пользу: занятия танцами, спорт, логические игры, туризм. Он знал, что когда-нибудь ему это пригодится, и от советов старших никогда не отказывался. Поэтому сейчас слово мудреца, как и заветы родителей, было для него единственным законом в неизвестном мире прошлого. Только Ведомир любезно предложил ему пожить в своём доме и, если бы не настойчивый вояка, даже не стал бы его проверять. Пересвет ступал босыми ногами по мёрзлой колючей почве. О лаптях попросить забыл. Не кривя душой, он собирался вселить в новых знакомых хотя бы каплю доверия к нему.

Колояр нахмурил брови. Его друзья поняли намерение гостя и развернулись к военачальнику. Тот встряхнул выбритой головой: русая прядь взмокла и прилипла к лысому черепу. Дюжий воин, не отрывая свирепого взгляда от запредельца, захватил топорище и с силой рванул вверх. На оглушительный треск древка обернулся даже Ярополк. В руках военачальника осталась рукоять, а железная головка с кусками щепы осталась торчать посреди расколотого пня. Ошарашенные взгляды всех, кроме самого витязя и Ярополка, сошлись на сжатой до побеления костяшек пальцев руке военачальника. И только он собирался сделать шаг навстречу Пересвету, как на его плечо легла такая же широкая грубая рука.

– Не стоит он того. Остынь.

После этих тихих, но достаточно громких для него слов, в глазах Колояра мелькнуло удивление. Он через плечо обернулся, чтобы убедиться: за ним стоял Ярополк. Рыжий воин свёл отливающие бронзой брови и легонько сжал мускулистое плечо друга. Тот напрягся. Затем Колояр повёл плечом и сбросил накрывшую его руку, а после отвернулся и устремил синие, бездонные очи в земную твердь. Останки топорища выскользнули из руки военачальника и с глухим стуком ударились о тёмную почву.

Изумлённые взгляды Мураша и Радима буравили воина, пока он не поднял голову. Пересвет решился подойти, как только удостоверился, что опасность миновала. Он спросил:

– Я успел впасть в немилость?

– О, боги…, – устало протянул Мураш, – Молчи, покуда цел.

– Нет уж, потрудитесь ответить. В чём я провинился перед тобой, Колояр?

Военачальник безмолвствовал. Он только подивился наглости запредельца, посмотрел на него через щелочку между боевыми товарищами, и сделал пару твёрдых шагов навстречу. Радим молча запротестовал, плотнее прижимаясь к плечу Мураша, но брюнет уже не был против. Колояр без особого труда раздвинул молодцев и пошёл на Пересвета, всем своим видом выказывая презрение к дорогому, по мнению старче, гостю.

Со стороны леса вдруг послышались весёлые песни и струнная музыка с красивыми переливами. К ним тотчас добавились дудки, наполняя музыку задором и молодецкой удалью. За широкой спиной военачальника Пересвет сумел разглядеть пятый, незнакомый ему, силуэт. Запредельца слепило солнце, поэтому сначала он не разобрал, кто именно там стоит, но этот человек был явно выше его предполагаемого обидчика. Силуэт громогласно спросил, оповещая четверых воинов о своём присутствии:

– Кого это к нам нелёгкая занесла?

Колояр остановился и словно врос в землю – ни шага вперёд или назад. Судорожно сглатывая ком в горле под пристальным взглядом здоровяка, сильно похожего на донских казаков, Пересвет наклонил голову в сторону, чтобы рассмотреть говорящего. Между тем Ярополк, спокойный, как колосок на ветру, ответил за всех:

– Запределец. Неужто сразу не признал?

Фигура качнулась и направилась прямиком к Пересвету. Молча обогнув Колояра, перед молодым человеком встал дюжий муж в схожих с другими одеждах, ростом выше всех прочих. У великана светло-русая длинная борода и волосы до плеч, схваченные железным обручем. Словно выдолбленное из булыжника лицо изрыто ямками, как от оспы, неприятное и красное. А взгляд чистых голубых глаз такой тяжёлый, что кажется, может пригвоздить к земле за долю секунды. Возможно, это только иллюзия, которую наводят густые нависшие брови и широкий длинный нос. По крайней мере так думал Пересвет, когда мужчина предстал перед ним во всей красе. Витязь наградил его ещё более неприязненным взглядом, чем военачальник, и смачно сплюнул под ноги зепредельцу.

– Да как уж тут не понять…Чужака видать издалека. Рыло-то скоблёное, тростины энти золотые…Ещё один чужеяд пожаловал, – мужик говорил сквозь зубы, едва не выкрикнув последнюю фразу.

– Я не виноват…, – выдавил из себя Пересвет, и его голос затерялся в весёлых песнях деревенских людей, которые возвращались с праздника. Великан насмешливо приложил пятерню к уху и спросил:

– Чего? Глух я стал с возрастом. Изволь повторить.

Пересвету захотелось провалиться сквозь землю, чтобы навсегда скрыться с глаз этой недружелюбной шайки. Но он пересилил себя и, прочистив горло, ответил намного громче, чтобы услышали все:

– Не виноват, что к вам попал! Думаете, я сам захотел оказаться у чёрта на куличиках?!

Его резкое заявление озадачило не только великана, но и всех остальных, включая безмолвного Ярополка. Они округлили глаза и уставились на тощего и робкого, как считали ранее, блондина.

– Ты Любозень не брани, – сурово ответил ему Ярополк, – иначе богов разгневаешь, домой не воротишься.

Пересвет сконфуженно произнёс:

– П-простите, я не то имел в виду. Но, думаю, вы меня поняли. Нет моей вины в том, что я здесь.

Для большей убедительности он уверенно поправил очки и сцепил дрожащие руки за спиной, чтобы скрыть страх, от которого сердце стучало уже где-то в районе глотки. Голубые глаза внимательно изучали каждого воина из-под прозрачных стёклышек, но уже не бегали испуганно под их ответными, давящими взглядами.

– И энтого Ведомир приютил…Добрая душа…, – Радим со вздохом скрестил руки на груди.

– Ладно, боги днесь на твоей стороне, – снисходительно ответил великан по-прежнему суровым голосом. – Не трону я тебя. Как звать-то?

– Пересвет Олегович…, – запределец осёкся, вспомнив, что здесь длинные имена не в чести. Здоровяк насупился, выступил вперёд и, к великому удивлению Пересвета, легонько хлопнул его по предплечью.

– Ну, Пересвет, Олегов сын, гляди у меня…Ежели чего выкинешь – враз отправлю к праотцам.

– А сам не представишься? – голос запредельца дрожал, как осиновый лист на ветру.

– Я тебе не дуботолк, чтоб попусту имя выдавать.

– Так нам жить в одной деревне…Я хотел бы обращаться…

– Полно околесицу нести! – оборвал его на полуслове великан. Он посмотрел куда-то за спину Пересвета, округлил глаза и промолвил: – Эка зверушка, на Ярополка походит. Твой пёс?

Только сейчас остальные витязи обратили внимание на рыжего четвероногого друга и вперили тяжёлые взгляды в испуганное лицо Пересвета. Ну, вот и сказочке конец, подумал он, заметив полное непонимание со стороны новых знакомых.

– Мой, – робко кивнул Пересвет. – Его имя Волк. Встретил здесь, у загона. Он кошек гонял, вот, привязался.

Молодцы обменялись удивлёнными взглядами, пока великан рассматривал пса. Волк сидел на крыльце позади хозяина и дружелюбно вилял пушистым хвостом. Из приоткрытой пасти вырывался размеренный шелест дыхания, большие чёрные глаза блестели в свете высокого солнца. Он доверял людям. Всем, без исключения.

– Не боязно, Волком пса нарекать? – с усмешкой спросил витязь. – Они, звери энти, беду людям сулят. Особливо, ежели ярые, яко светило.

– Суеверия, – отмахнулся Пересвет. – Бьюсь об заклад, ни разу в вашей деревне не случалось ничего подобного.

Колояр оскалился:

– Псов бурнастых не водилось. Запредельцы животину не таскали…до тебя.

До того молча стоявшие Мураш и Радим вдруг оживились, посмотрели в сторону ворот деревни. Ярополк последовал их примеру. Колояр же буравил запредельца полным какой-то неистовой злобы взглядом. Дюжий муж, заслышав, как приближается весёлый гомон толпы, тут же забыл о собаке, ухмыльнулся и повернул светлую голову к соратникам:

– Наши Комоедицу справили. Я маленько поспешил, воротился раньше. Вона как песни горланят! Думал выведать у тебя, Колояр, что с Ведомиром порешили, да видать, теперича на закате глаголить будем. Свидимся ещё, чужеядец.

С этими словами великан небрежно махнул огромной мясистой рукой, натянуто улыбнулся молодцам, и поспешил к воротам. Пересвет вздохнул с облегчением – сердце вернулось, наконец, на законное место, и перешло с бешеной чечётки на спокойный гавот. Однако некоторая опасность в виде стоящего неподалёку Колояра всё ещё давила на нежный желудок запредельца. Витязи проводили рябого друга взглядами.

За частоколом Пересвет услышал тоненькие девичьи голоса, что распевали под игру гуслей мелодичную песню:

Ой, ли девица красна

На Калинов мост пошла,

А Смородина внизу

Кличет, кличет: «Унесу!»

За ней молодец грядёт,

Меч во длани его ждёт,

Заберёт себе красу,

Не уступит Нави сну.

На ином краю стези

Мара, Смертушка стоит

Дева просит: «Обожди!»

Ей богиня «Гой яти…»

Тяжёлые ворота из неотёсанных брёвен медленно распахнулись, и в деревню хлынули люди. Группками по несколько человек, они пели частушки, ели масленичные угощения, и пили из круглых увесистых кружек. Те, кто постарше, вели беседы с ровесниками, а ряженые дети бегали вокруг них с украшенными пёстрыми лентами кругами на высоких палках. Масленица была в самом разгаре. «Весело у них, не то, что в нашем ДК», – рассуждал про себя Пересвет, наблюдая за шумной вереницей деревенских жителей.

Буквально за считанные минуты пустая, мрачная деревня наполнилась радостью и искренними эмоциями совершенно разных людей. Пересвет с трепетом всматривался в незнакомые лица, и на его тонких губах возникла непроизвольная улыбка. Казалось бы, чему тут радоваться – попал в другую эпоху, как выбраться ещё толком не знает, но искренность здешнего народа покорила сердце человека из будущего. Он вспомнил детство, где ещё не было телефонов, и ребятня в деревне его бабушки бегала на Святки по домам, также задорно распевая песни и распихивая по сумкам сладкие угощения.

Когда дворы оккупировали местные жители, Мураш махнул Колояру, подзывая к себе. Ярополк глядел на красочную толпу не мигая, будто боялся что-то пропустить. И тут он неожиданно для Пересвета слегка улыбнулся, так, чтобы никто не успел заметить. Но запределец даже в очках видел не хуже любого остроглазого. Рыжий витязь давно бросил колоть дрова, однако топор держал в руке крепко. Как только мимолётная улыбка сошла с полных губ, он легким движением вонзил лезвие железной головки в пень и неторопливо прошёл к толпе молодёжи, что плясала под искусную игру на жалейках и гуслях. За ним, не сказав больше запредельцу ни слова, двинулись Мураш и Радим – их явно влекло в самую гущу событий.

– Отнеси старейшине наколотые дрова. Баять будем после, праздник справить надобно, – через плечо бросил Колояр и ушёл вслед за друзьями.

Пересвет проводил новых знакомых тоскливым взглядом и глянул в сторону приличной стопки наколотых дров. Да…Работать я не нанимался, тяжкий вздох вырвался из его тощей груди. В эту минуту он ощутил, какими ледяными стали босые ступни, и начал топтаться по холодной древесине крыльца, опираясь на гладкий столп.

– Добрый пёс у тебя, Пересвет, – скрипучий голос за спиной застал его врасплох. Запределец вздрогнул, но точно узнал, кому он принадлежит.

Пересвет обернулся: по рыжей голове Волка гладил, сидя на корточках, Ведомир, озаряя крыльцо доброй старческой улыбкой. Когда волхв закончил, он встал, сжал в руке прислонённый к бревенчатой стене посох и подошёл к Пересвету. Мутные колдовские глаза смотрели на праздную толпу. Запределец также бесцельно бродил взглядом по пляшущим ряженым.

– То был Страшко, витязь деревенский, – поделился Ведомир, не дожидаясь, пока гость спросит, – Дюжий муж, особливо дюжий среди прочих. Лепший воин Любозени.

– Имя под стать.

– Так обряд давеча прошёл.

– Какой обряд?

– Имянаречения. Я проводил.

– А-а-а…, – догадался Пересвет. – У вас имя дают не один раз за жизнь?

– Истинно так. Одно для себя, другое – для мира. Ярополк, вон, токмо с виду лютый, лик его страх в народ вселяет. Да правда в том, что добрый он. Выказывать добро не любит. Мы племя примученное, лихоимцы княжьи. Тяжко мужам нашим пришлось, оттого они в думы глубокие ушли. Чертоги леса не покидают, об божьих чертогах всё грезят.

– Здравомыслящий человек не станет о смерти думать раньше, чем она над ним косой сверкнёт, – сказал Пересвет, не желая понимать нравы людей прошлого.

– Твоя правда, мил человек. Надобно ребятушкам указать стезю, иначе Недоля за них возьмётся, раньше времени сгинут.

– Так, погоди, глубокоуважаемый старейшина…, – Пересвет вперил серьёзный взгляд в лицо старика. – Ты мне предлагаешь им стезю указывать?!

– Покамест ты в Любозени, не бранись на них. Молвить дай, а сам покойным будь, яко каменья подле кручи. Вот и вся моя к тебе треба.

Не отрывая испещрённых точками глаз от толпы, Ведомир улыбнулся уголком рта. Пересвету стало немного стыдно отказывать в такой ничтожной просьбе, и он, снова обращая внимательные глаза к мелькающим девичьим юбкам, коротко кивнул.

В следующий миг Пересвет обомлел – в толпе посреди деревни рьяно отплясывала та самая развесёлая простоволосая девушка. Румяные щёки её налились, словно яблоки в августе, на изящных губах играла озорная улыбка, а глаза светились бесконечным счастьем. И ведь ни грамма косметики! Лицо чистое, розовое. Другие девушки на её фоне казались бледной тенью, что отбрасывают ясными вечерами угрюмые столичные высотки. Пересвет смотрел широко распахнутыми глазами, почти не мигая, страшась в следующий миг упустить незнакомку из вида. Реакция запредельца заставила Ведомира перевести взгляд в ту же сторону. И тогда на лице старика появилась лукавая улыбка.

– По нраву девица пришлась?

– Кто она? – только и сорвалось с губ Пересвета.

– Леля наша, богиня весны, – волхв говорил с теплотой в скрипучем голосе, словно о родной внучке. – Днесь сошла на землю, хоровод с подружками водить. Ступай, молви ласковое слово. Любо ей похвалу слушать.

Запределец ошеломлённо уставился на старика, едва не открыв рот от фантастического заявления. Он пару раз моргнул, чтобы глаза не высохли, и снова перевёл взгляд на девушку. Она не исчезла, плясала себе дальше, с подругами под руки, частушки распевала.

– Я готов поверить во что угодно – эльфов, гоблинов, волхвов, – Пересвет многозначительно посмотрел на Ведомира, – но в древних богинь…Нет, увольте! Я и в современных-то не особо верю.

– Ну, не медли, ступай! – настаивал старик.

Дарко на его плече, почуяв настроение хозяина, пару раз крикнул «кьяв-кьяв», и сверкнул глазами-пятирублёвками на растерявшегося молодца. Пересвет покосился на рыжую морду Волка и увидел, что пёс довольно высунул язык. Согласен, значит, с безрассудной идеей волхва. «Богиня…Серьёзно? Нет, чушь какая-то. Не может она быть богиней. Вернее, может…Красивая. Первая красавица на деревне, наверное. А-а-а, так вот что он имел в виду! Но даже так…Мне, тощему пришельцу, подойти и поздороваться с ней? Н-е-е-т. Не захочет она знакомиться», – рассуждал запределец, делая робкие шаги в сторону гудящей толпы. Позади раздалось знакомое «кьяв» и радостный лай. Старик молчал. Поиздеваться решили, думалось Пересвету, а бледное лицо густо покраснело.