Семнадцатый

– Рад это слышать, Диего. Похвальное упорство. Многие мечтают об этом, но не каждому это удается.

Я просто кивнул. Просто, мать вашу, кивнул.

Отлично…

– Что ж, тогда мы отправим вам контракт для ознакомления. Думаю, теперь это лишь формальности? – спросил он, глядя на Мунира и тренера Хесуса.

– Да, конечно. Мы уже обсудили все детали с представителем клуба и хотели бы внести в него кое-какие коррективы, – подтвердил мой агент, доставая из папки документы.

– Хорошо, тогда мы обсудим их на нашей встрече в Мадриде. Презентация состоится до начала предсезонки19 в июле. Сразу после начнутся тренировки, поэтому нужно как можно скорее все решить и подписать контракт. Тебе предстоит пройти медицинское обследование, затем пережить фотосессию и несколько пресс-конференций.

Льоренте убрал документы в папку и, вновь посмотрев на часы, встал. Мы с тренером поднялись вслед за ним, Мунир подошел к нам.

– Встретимся через две недели в моем офисе. К тому времени для твоего переезда все будет готово. – Менеджер протянул руку, и я охотно пожал ее. – Тебя ждет светлое будущее, Диего. И я рад быть тому свидетелем.

– Спасибо, сеньор.

– До встречи.

Мужчины попрощались, и Мунир вышел проводить Льоренте, оставив нас одних.

– Ты злишься на меня, – подметил тренер.

– Да.

– Но ты понимаешь, почему я так поступил.

Я знал, что он никогда не сделал бы ничего, что навредило бы мне или моей карьере. В нем не было ни грамма дерьма. Поэтому да, я понимал, с какой целью от меня скрыли такую важную новость.

– Да, тренер.

Мужчина заметно расслабился.

– Иди сюда.

Он заключил меня в крепкие отцовские объятия и сжал так сильно, что мне стало трудно дышать в этой, и без того душной, комнате.

– Я рад за тебя, сынок, это заслуженная награда. Я чертовски горжусь тобой. – Он отпустил меня и обхватил мое лицо руками. – И твой дед бы гордился.

Да, он бы мной гордился.

Глава 2. Диего

Пальма-де-Майорка, Балеарские острова, Испания

Август 2009 года

– Дедушка, – позвал я, пнув ногой камешек и наблюдая, как тот завертелся на месте, словно маленькая юла.

– Да, Чемпион? – отозвался дедушка, потянув меня за футболку, когда я уныло брел по дороге. Его силуэт нависал надо мной, казалось, с высоты вдвое больше моего роста, хотя к своим семи годам я уже неплохо вытянулся.

– Думаешь, я плохой футболист? – с грустью спросил я, опуская взгляд вниз.

– Почему я должен так думать? – Он скрестил руки на груди.

– Но ведь мы проиграли из-за того, что я не смог забить решающий гол. – Мой голос дрожал, выдавая внутренние терзания.

Сегодняшняя игра имела огромное значение. Я заработал пенальти, но не смог его реализовать. Наша команда проиграла и вылетела из турнира, и во всем был виноват один я. Однако дедушка видел ситуацию иначе.

– Вы проиграли, потому что не были командой, – уверенно заявил он.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил я.

Дедушка улыбнулся и положил руку мне на плечо.

– Если бы на поле играл только Абидаль, он смог бы победить? – задал он провокационный вопрос.

Ха! Абидаль был нашим вратарем. Как бы он смог играть один?

– Нет, дедушка, ему нужна была бы защита. Да и забивать голы кому-то нужно.

– Верно. А если бы играл только Икер? Или ты? – продолжал дедушка.

Что за странный вопрос?

Я взглянул на деда, который щурил глаза от яркого солнца и теперь промачивал лицо носовым платком, всегда хранившимся в кармане его рубашки.

– Мы же не вратари! Как бы мы смогли защищать свои ворота? – заметил я, пытаясь понять, к чему он ведет.

– Ты прав, я не подумал, – улыбнулся дедушка. – Получается, для победы нужны все вы: Нико, Икер, ты и другие игроки. Не так ли?

– Конечно, дедушка! Мы же играем вместе, а не по отдельности!

– Но сегодня так и получилось, Чемпион. Вы не были командой. Вы были Нико, Икером, тобой и другими ребятами, которые увлеклись собственной игрой, но не общей. У вас не было единения, понимаешь?

Думаю, да, я понял. Дедушка всегда давал наставления. Даже наш новый тренер, Хесус Кармона – футболист, который недавно завершил профессиональную карьеру и вернулся из Германии, говорил о важности единства.

– Футбол – это командная игра. В ней одиннадцать человек, каждый из которых выполняет свою функцию. Но именно тогда, когда они сплачиваются и делают общее дело, они побеждают. Безусловно, в ней должен быть лидер, ведущий команду, мотивирующий ее, но на поле должны играть все, и только тогда она способна победить.

Я внимательно слушал дедушку, размышляя о его словах, когда он на мгновение остановился и сделал глубоких вдох.

– К тому же бывают хорошие и плохие дни, но в этом никто не виноват. Наша цель – любым способом сделать плохой день хорошим. Сегодня был плохой день, но уже завтра мы сделаем выводы, разберем игру, потренируем твой удар и в следующий раз ты приведешь команду к победе. Но только если она сама будет готова побеждать!

***

Пальма-де-Майорка, Балеарские острова, Испания

Май 2020 года

Я шел в раздевалку за своими вещами, когда кто-то вдруг со спины наскочил на меня и замком сцепил ноги на поясе.

– Ты был крут сегодня! – радостно воскликнул Альваро, крепко обхватив меня руками.

– Только сегодня? – с улыбкой ответил я, ловко перебросив пятилетнего брата через себя, и стал щекотать его.

– Нет, нет, пожалуйста, остановись! – взмолился он, смеясь. – Я пошутил!

Я осторожно поставил его на пол и потрепал лохматые кудрявые волосы.

– Как дела у моего любимого чемпиона? – услышал я знакомый голос матери, которая подошла к нам со счастливой улыбкой на лице.

Лауре Карраско было всего тридцать шесть. Ее длинные кудрявые волосы цвета молочного шоколада колыхались при каждом шаге. Как всегда высокие каблуки, синие джинсы и именная майка с моим номером на спине. На плече висела сумка.

Мама была красивой женщиной, и порой, гуляя с ней по набережной, я замечал на ней взгляды мужчин, которые чертовски меня раздражали.

Она встретила моего отца, когда училась в школе, а он был студентом второго курса университета. Рикардо Искундер оказался тем еще придурком и регулярно зависал в подпольных казино. Он очаровал ее, и, когда она забеременела, они поженились. Но быть придурком он не перестал.

Мама годами терпеливо сносила его выходки: пьянство, азартные игры и даже рукоприкладство. Я и сам был свидетелем некоторых таких случаев, но, со временем окрепнув, уже мог защитить нас, поэтому ублюдок-отец перестал бить ее. Вместо этого он заводил романы на стороне и даже не пытался их скрывать, пока однажды маме не надоело и она не решила уйти от него. Но было слишком поздно.

Этот сукин сын проигрался и оставил на нее все долги, а сам исчез четыре года назад. Я был рад этому, хоть и страдал, видя, как мама убивалась на двух работах, включая ночные смены.

Я ненавидел своего биологического отца, но, несмотря на ошибки матери, искренне ею восхищался. Она сумела выкарабкаться из той ямы, в которую ее загнал Рикардо Искундер. Она никогда не сдавалась и не показывала нам своей слабости. Лаура Карраско была самой сильной женщиной, которую я знал. Она делала все возможное, чтобы ее дети не испытывали нужды, но теперь в этом не было необходимости, потому что я наконец встал на ноги и мог самостоятельно обеспечить нашу семью. Но, несмотря на все трудности, которые выпали на нашу долю, втроем мы были счастливы.

И сейчас, зная, что причиной их улыбок была моя победа, я испытывал чувство глубокого удовлетворения.

– Что я могу сказать… – Я раскрыл объятия для самой дорогой женщины в мире и поцеловал ее в макушку. Даже на каблуках она казалась маленькой и хрупкой. – Твой любимчик сегодня был в ударе.

– Эй, это я ее любимчик! – Альваро пытался оттолкнуть меня от нее, вклиниваясь между нами.

– Нет, приятель. Ее сердце давно занято мной, – поддразнил его я.

– Мама, скажи ему, что это не так!

– Не так, малыш. Твой брат шутит. – Она шутливо толкнула меня в бок и прошептала: – Перестань его дразнить. Лучше расскажи, как прошла твоя встреча?

Я с удивлением посмотрел на нее.

– Марко сказал, что Мунир вызвал тебя в тренерскую и сам был как на иголках, – ответила она.

Друг явно не умел держать язык за зубами.

– Э, да, – подтвердил я, отпуская маму и не зная, как начать разговор.

Конечно, она знала о моих амбициях и мечтах. Мама всегда поддерживала меня и была рядом, когда дело касалось важных решений, но я понимал, что предстоящие перемены отразятся и на их жизни. Совсем недавно она открыла свой цветочный магазин, и я не хотел ставить ее перед выбором.

Поэтому да, я не знал, с чего начать и как сообщить, что теперь ее сын – игрок «Королевских щитов». Почти.

– Мам, кое-что произошло.

– Так, малыш, возьми-ка телефон и проверь, попал ли гол твоего брата в сеть. – Мама протянула свой мобильник Альваро. Тот взял его без лишних слов и сел на подоконник. – Диего, в чем дело?

Черт. Мама выглядела обеспокоенной, поэтому я решил сразу перейти к делу.

– Тебе не стоит волноваться.

– Тогда не пугай меня. Рассказывай.

– Мне вроде как предложили контракт с «КЩ», – выдавил я, потирая затылок.

Альваро выпучил глаза и охнул, прикрыв рот рукой.

В коридоре воцарилась тишина, прерываемая лишь легким дуновением летнего ветра из открытого окна. Мама молчала, и я не понимал, слышит она меня или нужно было повторить. Затем она сказала:

– Что?

Проклятье.

Мама смотрела на меня, хлопая ресницами и застыв, как статуя. Я не мог бы сказать с уверенностью, но, кажется, ее губы слегка побледнели. Или же…

Иисус… Это шок? Что происходит?

– Я сказал, что мне предложили контракт с «Королевскими щи…»

Не дав мне закончить, она завизжала, как подросток, на весь коридор и, забыв о высоченных каблуках, запрыгала на месте.

– А-а-а! Это мой сын, черт возьми!

Альваро, который должен был быть занят телефоном, соскочил с подоконника и ткнул в маму пальцем:

– Десять евро в копилку «Ругательств».

Он протянул ей раскрытую руку, и мама остановилась. Она достала из сумки купюру и вложила ее в ладошку сына. Но перед этим закатила глаза.

– Твой брат теперь игрок легендарного клуба, малыш! Дай маме порадоваться!

Альваро пожал плечами и, спрятав деньги в карман, начал свой радостный танец. Мама же, крепко ухватившись, повисла у меня на шее. Я обнял ее за талию и приподнял, чтобы ей было удобнее.

– Я так горжусь тобой, милый. И так сильно люблю тебя!

– Я тоже люблю тебя, мам, – прохрипел я. – Но ты д-душишь меня. Сомнительный признак любви, не н-находишь?

– Ой, да, прости.

Она разомкнула руки, ослабив хватку, и я поставил ее на пол. Глаза, такие же карие, как и мои, уже наполнились слезами. Я видел, как она сдерживается, чтобы не заплакать, но после первой же слезы, скатившейся по щеке, притянул маму к себе и вновь обнял ее.

– Эй, не надо. Я еще не подписал договор, поэтому если ты расстроилась, я мог бы…

Мама резко отстранилась и посмотрела на меня так, будто я сошел с ума.

– Погоди, ты поэтому так странно себя ведешь?

– Странно? Это не так, – возразил я.

– Так, черт возьми!

– Мама! – одновременно возмутились мы с Альваро.

– Господи, ладно… – Она достала еще пять евро и протянула младшему сыну. – Тогда почему ты не выглядишь как человек, которого только что пригласили в клуб мечты?

– Мне предстоит играть за мадридский клуб. Ты же это понимаешь?

– Конечно понимаю, Диего. Это мой отец водил тебя на футбол, а до этого он делал то же самое со мной.

– Именно. Тогда ты должна понимать, что переезд неизбежен.

Мама, казалось, не понимала, к чему я веду. Она скрестила руки на груди и спросила:

– Ну и хорошо. В чем проблема?

Она серьезно? Как можно это игнорировать? Неужели моя новость настолько ошеломила ее, что она не замечает очевидного?

– А-а-а, ты про это… – Мама тепло улыбнулась. – Черт, люб…

– Плохое слово! – Альваро вновь появился тут как тут с протянутой рукой.

– Приятель, я без кошелька, запиши это на завтра.

Брат кивнул и поспешил обратно на свое место.

– Хорошо? В чем проблема? Ой, ну с чего бы начать? – Я сделал вид, что задумался. – Может, с того, что тебе предстоит закрыть свой только набирающий обороты бизнес, м?

– И это все?

Она издевается, мать вашу?!

– А разве этого мало? – развел я руками.

– Да, потому что бизнес тебя не касается, – сказала мама, заметив мой недоумевающий взгляд. Она дотронулась теплой ладонью до моей щеки и продолжила: – Любимый, тебе не стоит об этом беспокоиться. Или о нас с Альваро. Ты нашел свой собственный путь, и я буду эгоисткой, если задержу тебя здесь в угоду своим желаниям. Но я же прекрасная мать, не так ли? – Я кивнул. – Именно. Поэтому я готова выпустить своего птенчика в свободное плавание.

– Но, мам, как…

– Никаких «но».

Спорить с Лаурой Карраско значило заранее обречь себя на поражение. Но я был ее сыном, поэтому сдаваться не собирался. Однако меня прервал встревоженный Альваро:

– Эй, мам, тебе папа звонит.

Какого. Мать вашу. Черта?

– Почему он тебе звонит? – потребовал я ответа, видя, как после слов брата мама побледнела.

Она растерялась, возможно, не ожидала звонка, но что-то внутри меня подсказывало, что это не так. Она не в первый раз получала звонок от бывшего мужа.

И все же мама мне не ответила. Вместо этого она поспешила к Альваро, вырвала из его рук телефон и сбросила звонок. Но было поздно.

Весь мой гнев, копившийся с самого утра, когда один из журналистов, поджидавший у спортивного комплекса, задал вопрос об отце, готов был вырваться наружу. Этот ублюдок сегодня меня преследовал, и, судя по всему, не только меня.

Мать виновато на меня посмотрела, и я уже знал, что за этим последует. Он звонил ей не первый раз, и эта мысль вызывала лишь отвращение с примесью чего-то темного и разрушающего.

– Любимый, это не то, что ты подумал, – сказала она дрожащим голосом.

– Не надо, – шикнул я. – Просто перестань делать это! Хотя бы сейчас перестань его выгораживать, – попросил я, надеясь услышать честный ответ. Но я ошибся. Мать не собиралась облегчать ситуацию.

– Не знаю.

Она врала мне. Ложь Лауре Карраско давалась с трудом, и ее всегда выдавала нижняя губа, которая начинала подрагивать, как только мама пыталась скрыть правду. Именно это сейчас и происходило.

Я ненавидел ложь, но все мои близкие, видимо, сговорились сегодня меня ей пичкать.

Разочарованный, я развернулся к выходу, но мама не дала мне двинуться с места, сомкнув пальцы на моем запястье.

– Диего, послушай… – Она неуверенно шагнула вперед, но я не позволил ей приблизиться и тем более прикасаться ко мне.

– Если ты хочешь рассказать мне, почему этот… – Я остановился прежде, чем выругался перед братом, который испуганно глядел на меня, стоя за спиной у матери. – Почему он вновь донимает тебя, то хорошо, я слушаю. Но если ты снова хочешь солгать, как секунду назад, то не надо. Позволь мне уйти, иначе мои слова сделают тебе больно.

Она смотрела на меня, казалось, целую вечность. Я думал, что на этом разговор окончен, и уже собирался уйти, но мама наконец выдохнула и сбросила на меня бомбу.

– Он хочет вернуться.

Ну конечно!

Этот ублюдок почувствовал запах денег, поэтому решил, что самое время вернуться. Рикардо всегда искал выгоду там, где мог. И сейчас, когда все спортивные издания писали о моем возможном переходе в «КЩ», он счел возможным напомнить о себе в надежде отхватить лакомый кусочек.

Отец не всегда был таким, но, к сожалению, обычно мы запоминаем все самое плохое. Сколько бы хорошего ни произошло, в памяти непременно останется тот день, когда все пошло наперекосяк.

Переломным для нашей семьи стал период, когда начались проблемы с семейным бизнесом, во главе которого стоял отец. В одну злополучную ночь автомастерская, где он трудился не покладая рук, превратилась в пепел: в его кабинете на втором этаже вспыхнул пожар, а причиной оказалась ветхая электропроводка. Пламя потушили, но от мастерской остались лишь черные обуглившиеся стены. Две клиентские машины, стоявшие рядом, огонь тоже не пощадил.

Отныне нас преследовали кошмары. В душе отца поселился мрак, и он нашел утешение в алкоголе. Днем он топил свою ярость в бутылке, а ночью изливал ее на нас с матерью. Часто он пропадал на несколько дней, но, возвращаясь домой, словно вихрь, был готов рушить все на своем пути. Он бил посуду, ломал мебель, кричал, а затем падал без сил на пол в ванной комнате, так как не мог добраться до своей кровати.

Я помню день, когда он чуть не поднял руку на Альваро за то, что тот слишком громко включил мультфильм. Если бы мать не вмешалась, случилось бы непоправимое.

Так продолжалось до тех пор, пока мастерскую не отстроили заново. Мы думали, что жизнь налаживается, но за временным затишьем не угадали надвигающейся бури.

За те месяцы, что мастерскую ремонтировали, постоянные клиенты ушли к нашим конкурентам. Рикардо пытался спасти бизнес, но так и не смог. Он влез в долги, чтобы восстановить заведение, и, когда пришло время платить, а денег у него не было, начались настоящие проблемы.

Он пристрастился к азартным играм, делал ставки на спорт, но вместо того, чтобы вкладывать в дело, пропивал заработанное со своими новыми дружками. Рикардо окончательно забыл про мастерскую и потерял последних клиентов. Но причину всех бед он видел в жене и детях.

Рикардо забирал у матери последние деньги, которые она с трудом зарабатывала, убирая по ночам залы торгового центра, и плевал он на то, что дети его голодают. Главное, чтобы под рукой была запасная бутылка.

Как только он ушел из нашей жизни, я задышал свободно и теперь не собирался что-либо менять. Только не снова, черт возьми.

– Послушай, милый… – Мама вновь попыталась ко мне прикоснуться, и на этот раз я не противился. Она положила руку мне на грудь и глазами, полными мольбы, посмотрела на меня: – В прошлом он мог совершать ошибки, но он твой отец…

Я не позволил ей договорить. Люди не меняются. Сколько бы времени ни прошло, они останутся прежними. Особенно такие, как Рикардо Искундер.

Мягко, но твердо отведя ее руку, я отошел.

– Даже не произноси этого вслух. Он никогда не был нам отцом, а тебе хорошим мужем. Прекрати, ради всего святого, обманывать себя и нас! Для меня эта страница давно перевернута, и возвращаться к ней я не намерен. И тебе не советую, иначе вскоре ты об этом пожалеешь. А мы оба знаем, что это произойдет. – Я указал пальцем на брата: он внимательно слушал наш разговор, хоть грустные глаза и дрожащие губы выдавали его страх. Черт побери. – Не делай этого хотя бы ради него. Не отравляй ему жизнь так, как сделала это с моей.

С этими словами я развернулся и направился к раздевалке. Надо собрать свои вещи и свалить отсюда.

Проклятый Рикардо Искундер. С ним надо покончить. Вычеркнуть из своей жизни и уехать из города, который будет о нем напоминать. Я начну новую жизнь вдали от этого места, но не дам ему возможности добраться до моей семьи.

Глава 3. Диего

Пальма-де-Майорка, Балеарские острова, Испания

Май 2020 года

– Эй, парень, ты куда?

Я даже не оглянулся. Схватил вещи и бросился прочь, туда, где никто не мешал бы мне разобраться в этом хаосе. В голове стоял туман, мысли путались. Мне отчаянно требовалась тишина… Место, чтобы выдохнуть и прийти в себя.

Четырнадцать долгих лет я мечтал об этом дне. Но сейчас, так близко подобравшись к нему, я чувствовал лишь смятение и тревогу. Как я мог уехать отсюда, когда этот придурок, называвший себя моим отцом, маячил где-то рядом?

Дерьмо!

Мне нужно было остановиться, осмыслить происходящее… Нужно было остаться одному… но у Марко, видимо, имелись другие планы.

– Да остановись ты хоть на минутку!

Марко настиг меня, когда я выскочил на улицу через задний выход спорткомплекса, стараясь избежать встречи с журналистами. Они караулили меня у главных ворот, но я не был готов к светским беседам. Всего один неуместный вопрос, и я мог сорваться. Руководство «КЩ» такое бы вряд ли одобрило.

Так что я просто сбежал, игнорируя всех.

– Дьявол! Не удивительно, что этот ублюдок столько за тобой гонялся, – заметил Марко, имея в виду Романа, защитника «Севильи Атлетико». Он был занозой в моей заднице весь матч: парень прессинговал и фолил20 на мне больше, чем на любом другом игроке за весь сезон. И отделался лишь одной желтой карточкой.

– Парень, ты должен мне новые легкие! – выдохнул Марко, наконец настигнув меня. Он остановился и, тяжело дыша, согнулся пополам. Его спортивная сумка скатилась на асфальт.

– Тебе давно пора пересмотреть свой подход к тренировкам, – усмехнулся я.

– Ты про тот самый подход, что сделал из тебя безэмоционального, холодного, вечно недовольного придурка, который постоянно ломает весь кайф? Спасибо, но нет. – Марко выправился, поднял свою сумку и перекинул ее через плечо.

– Не знаю, о чем ты, – ответил я, шагая вперед и надеясь, что он отвалит.

Но Марко не отставал.

– Ну друг мой, ведь это правда – ты совсем потерял вкус к жизни. От тебя тухляком так и несет!

Я прибавил шагу, но Марко упорно следовал за мной. Он подошел ближе и обнял меня за плечи.

– Так что там произошло? Чего у тебя задница дымится?

Я резко стряхнул его руку и отстранился.

– Дело не в этом, – произнес я, догадываясь, что Марко не успокоится, пока не узнает правду.

– Тогда в чем?

– Рикардо.

Марко напрягся, его взгляд стал серьезнее, а глаза сузились под козырьком бейсболки.

– Что с ним?

Я набрал полную грудь воздуха и замер. Действительность давила на меня, словно тяжелая плита.

– Он уже какое-то время достает мать звонками, но она это скрыла. – Я сглотнул комок в горле. Мысль, что еще в коридоре крутилась у меня в голове, всплыла на поверхность, вызвав бурю эмоций. Теперь она стала ощутимее, словно слилась с реальностью. – И сомневаюсь, что сказала бы сейчас, если бы ее не застали врасплох.

– Черт, чувак. Мне жаль. – Марко протянул руку и осторожно коснулся моего плеча.

Он был моим лучшим другом, свидетелем всех ужасов, которые случались на протяжении многих лет. Наши судьбы переплелись еще до рождения: его мама лежала с моей в одной палате роддома. Я появился на свет на день раньше Марко, и прочные узы дружбы быстро связали наши семьи.

Мы всегда делили победы и поражения, радости и печали. Годы лишь укрепили эту связь, поэтому я мог доверить ему буквально все. Несмотря на его привычку шутить и подтрунивать, Марко был одним из самых умных и проницательных людей, которых я встречал.

Тем не менее сейчас мне не хотелось выслушивать слов утешений. Я сбросил его руку и отступил на шаг назад.

– Чего он хочет? – серьезно спросил Марко, забыв о шутках.

– Хочет начать с чистого листа. Притвориться, что не избивал нас с мамой, не изменял ей и не испоганил нашу жизнь. – Во мне закипал гнев, воспоминания о прошлом вспыхивали ярким пламенем. – Этот кусок дерьма думает, что мы забудем, как он бросил нас без гроша и исчез!

Я пнул ногой мусорный бак, выпуская наружу ту злость, что разрывала меня изнутри. Хотелось разрушить все вокруг, лишь бы утихло разъедающее душу чувство.

Я ненавидел своего отца, но злость на мать была сильнее. Неужели она настолько наивна, раз допускает, что такой человек, как Рикардо, может измениться?

Как она вообще могла предположить такое? Или он мало ей сделал? Ему необходимо было избить ее до смерти, чтобы до нее дошло?

Этот подонок никогда, никогда, мать вашу, не изменится!

Думаю, он всегда был ублюдком и лишь умело скрывал свою сущность под маской хорошего отца и мужа. Рикардо делал ровно столько, сколько требовалось, чтобы его считали добропорядочным человеком.

На самом деле я отчетливо помню, как родители ссорились. Иногда даже в июльскую жару на маме можно было увидеть свитера с длинными рукавами, скрывавшими синяки. В те годы я был еще слишком мал, чтобы понимать смысл происходящего, но теперь, оглядываясь назад, осознаю: в Рикардо всегда жила агрессия. Как только искра воспламеняла его душу, огонь разгорался мгновенно. Маска спадала с его лица, обнажая темную сущность, которую он годами прятал под фасадом любезности.

– Что ты намерен делать? – тихо спросил Марко.

– Не знаю, – признался я, проводя рукой по волосам. – Наверное, придется встретиться с ним лично: он должен понять, что не имеет права вмешиваться в нашу жизнь. Надо сделать это до отъезда в Мадрид. Мама не бросит магазин, поэтому придется удостовериться, что Рикардо не станет крутиться вокруг нее или Альваро.