Измена. Другая женщина

Каждое лето я с удовольствием возвращалась к морю из пыльного и душного города.

Привозила Гошку к солнцу и к настоящим фруктам. Арт догонял нас немного позднее, и мы обычно снимали на две семьи домик в пансионате на берегу по его приезду, чтобы жить у самого синего моря и встречать каждый день рассвет и провожать закат под шелест волн.

Но неделька до приезда мужа – это было наше время с сестрой. Наша возможность поделиться всем, самым сокровенным и болезненным с родным и понимающим человеком. Наговориться. Насплетничаться.

И по традиции в начале мая сестра с сыном гостила у меня.

Только сейчас я вынуждена ей отказать…

– Маш, Артур только что ушёл от меня. К той самой девке, – прохрипела я в ответ на жизнерадостное солнечное заявление сестры и, неожиданно для самой себя, горько всхлипнула.

– Оленька! Как же это? Ты ведь рассказывала, что всё закончилось? – запричитала сестрёнка.

Конечно, мы с Машкой обсуждали каждый мой шаг, ведь это она отчаянно советовала не рвать тогда, два месяца назад, с Артуром. Не делать самой резких движений…

– Алина беременна, и рыцарь Артур не может её бросить сейчас. Она ведь так тяжело переносит токсикоз! – всхлипывая и пытаясь унять дрожь, рассказывала, зажмурив глаза.

– Я перезакажу билеты на более ранний срок! Выеду, как только смогу, Ольк! Держись там! Я лечу, – решительным голосом сообщила моя сестрица.

Как вживую представила решительно выдвинутый вперёд Машкин подбородок и невольно улыбнулась, заходя в ванную.

– Это ещё не всё, Машунь. Артур велел нам с Егоркой освободить квартиру, – проговорила после того, как ледяной водой несколько раз умыла лицо и прочистила нос.

Остановила слёзы.

– Тю! А кто он такой, чтобы тебя выгонять? Ты с тётей Ирой и с бабушкой говорила? Что они сказали? Куда ты пойдёшь с его ребёнком, Оль? – тут же растопырила жабры сестрица.

Я внезапно засмеялась, практически в истерике:

– Маша! Это же Артурчик! Единственный сыночек умершей любимой сестры Ирины Николаевны. Разве она пойдёт против его желания? Ты что? Я для неё – недостойная понаеха. Я, конечно, переговорю, но шансов ноль, Маш.

Мы помолчали немного, и я устало попросила:

– Манюнь. Не приезжай. Мне будет сложно. Я не готова сейчас к гостям. Мне нужно продержаться до конца учебного года, и потом, я не знаю… мне не куда ехать. Я не знаю, как дожить до утра, Маш. А тут ещё и гости. Да и на кого ты оставишь своих? Спасибо тебе, но давай не будем делать резких движений?

Я положила трубку и усмехнулась.

Да уж.

Иногда одно резкое движение всё-таки милосерднее полугодового наматывания нервов на кулак.

Залезла в интернет искать инструкцию подачи искового заявление на развод и отложила телефон в сторону. Я подумаю об этом завтра. На работе.

Не успела включить чайник, как зашебуршали ключи, и Егорка вернулся из музыкальной школы.

Мы живём в очень удобном районе. Общеобразовательная школа располагается прямо во дворе, а музыкальная в шаговой доступности. До бассейна нужно немного пройти, или проехать на транспорте одну остановку. Всё рядом. Всё комфортно. Отлаженная и спокойная жизнь для сына.

Как теперь?

Гошка увлечённо рассказывал свои новости, не очень замечая при этом, что он ест. А я старалась изо всех сил сосредоточиться на его рассказе, а не съезжать памятью. Не вспоминать взгляд моего мужа, когда он решительно выходил сегодня из комнаты.

Взгляд победителя.

Судорожно вздохнула и переспросила Гошку:

– Я не помню, когда у тебя экзамен в музыкалке?

– Мам! Чем ты слушаешь? Я же тебе только что сказал? Удачно в этом году складывается. В школе планируют ремонт, и меня выпустят на неделю раньше, если успею подготовиться! – хлопнул глазами Егорка, отбрасывая со лба светлые волосы.

Вечер набирал свой обычный ход. Гошка сел доделывать уроки. Очень удачно мне удалось определить его в группу продлёнки, и большую часть домашки он делает там, успевая ещё и пообедать перед музыкальной школой. А в дни, когда бассейн, всё немного сложнее. Егор в бассейн ездит с соседкой, а я приплачиваю ей небольшую прибавку к пенсии. Она же разогревает ему еду после занятий.

Отлаженная, спокойная жизнь.

Пошла и занялась стиркой. Но, поймав себя на запихивании синего носка к светлому белью, бросила это занятие.

Вооружившись тряпками и боевой химией, надела перчатки и объявила бой кафелю и сантехнике. И польза, и точно выплесну лишнюю злость.

А поздно вечером, когда Егор уже спал, я, закутавшись, лежала на нашей семейной кровати одна и плакала.

И вспоминала.

Мы познакомились в университете. Я только поступила. Приехала немного раньше утром первого сентября, чтобы освоиться в здании, и запуталась среди корпусов и переходов. Время поджимало, и я накинулась на первого встречного с просьбой проводить меня. Так и познакомились. Артур старше меня на три года.

Для меня тогда он казался таким взрослым и таким красивым! И, конечно же, выяснив, что мы с ним учимся на одном факультете, я с восторгом согласилась на свидание тем же вечером.

Затем учёба. Первые лекции, первые семинары. Жизнь в общежитии. Ошеломительная Москва. Все было как во сне. В сказочном сне.

Рыцарь Артур и я в окружении драконов и неизвестности.

Он был таким красивым! Таким взрослым и умным! Он покорил моё сердечко с первой встречи.

Нас так влекло друг к другу. Мы не могли прожить друг без друга ни дня, ни вечера!

И ничего удивительного в том, что мы поженились к новогодним праздникам.

Десятая глава

Утро не задалось. Я проспала. И звонок будильника ввинчивался в висок противным писком, раздражая до невозможности.

Всю ночь крутилась и не могла уснуть, всё жевала и мурыжила одну и ту же мысль со всех сторон. Как заезженная, сбивающаяся старая пластинка.

«Как мне жить без Артура? Как же так получилось? Когда я упустила, проворонила свою семью?»

В конце концов и не придумала ничего и, обессиленная слезами и упреками, провалилась в сон, как в небытие, ближе к утру. Без сновидений и мыслей.

Теперь словно сомнамбула, передвигалась по квартире, собираясь на работу и собирая сына в школу. Периодически зависая на половине движения. Робот с выдохшейся батарейкой.

В результате мы вывалились из квартиры больше благодаря сосредоточенности сына, чем моей внимательности.

– Мам, а папа в командировке? – спросил Егорка в лифте.

Оп! Началось…

– Ты сегодня в бассейн? – ляпнула я первое пришедшее в голову.

Врать сыну не хотелось. А говорить правду… Вот так на ходу, в лифте, перед школой… Неправильно и глупо. Сейчас не время!

Егор посмотрел на меня странно и промолчал. Так в молчании мы вышли из подъезда, и сын, махнув мне рукой, побежал в школу.

А я закрылась в машине, прогревая её, и такая злость захлестнула меня. Такая ярость… Обгадился Артур, а объяснять ребёнку логику его поступков должна почему-то я!

На этой ярости и добралась до работы.

И только поднимаясь в офис до меня дошло: мы же работаем с Артуром в одной фирме! Что же я за дура-то такая! Совсем забыла. Нужно хоть морально приготовиться как-то к виду не моего моего мужа.

Как же всё сложно стало в один момент!

Удачно прошмыгнула к своему рабочему месту. Я сегодня первая. Девочки задерживаются. Можно немного прийти в себя.

Я сижу в одной комнате с бухгалтерами. Начальник решил, что сметы, отчёты, всё это – цифры, а значит, нам удобнее будет вместе. Вот теперь и ютимся. Но мы не мешаем друг другу. Если не болтать, а заниматься работой, то это несложно.

До обеда я просидела за столом, стараясь не выползать из комнаты даже за кофе. Ничего. Потерплю. Я не была уверена, что смогу хладнокровно пережить встречу с Артуром.

Первым делом, ещё до начала работы, нашла, где находится суд нашего района, скачала типовое заявление на развод, на алименты и, немного подумав, скачала также рыбу для заполнения заявления на раздел имущества. Совместно нажитого. Интересно, а как определяется в нашем варианте совместно нажитое? Так понимаю, это всё, что не относится к категории личных вещей. Ну, то есть наши автомобили. У Арта машина в три раза дороже моей. Пусть поделится.

Я решительно сложила заполненные заявления в отдельную красную папочку и занырнула в свои любимые циферки, вроде уже расслабилась, успокоилась, а зря! Артур влетел ко мне минута в минуту, как только начался обед. Взъерошенный.

– Оля, зачем ты доставала Алину по телефону? Ты довела её до слёз, и она не дала мне выспаться! Что за базар? К чему это? Я же сказал, поживу с ней до рождения ребёнка и вернусь, что ты начинаешь? – начал он с порога, невзирая на то, что мы не одни.

При людях.

При любопытных девчонках.

И от позора, нервов и общего недосыпания меня сорвало.

Я открыла свой телефон и ткнула в список контактов, показывая его Артуру и шипя: – Посмотри, у меня нет даже номера твоей шлюхи. На фига мне ей звонить.

Арт хлопнул глазами, собираясь ответить, но меня было не остановить:

– Если ты так же доверчиво слушаешь её во всём ином, то поздравляю! У меня для тебя плохие новости! Ты просто олух!

Артур стал наливаться краснотой и уже вдохнул, нависая над моим столом, чтобы осадить. Давно я с ним не разговаривала таким тоном. Пожалуй, и никогда.

Но нас прервала наша главбух:

– Артур Олегович, напоминаю вам, что вы находитесь не дома. А среди сослуживцев. На работе. И попрошу вас не устраивать публичных семейных скандалов. Давайте на работе заниматься работой!

И хлопнула папкой по столу.

На Арта было страшно смотреть. Он весь покрылся пятнами, неравномерно краснея, и его обычно серые глаза совсем побелели. Жутковато смотрится, если честно. – Ольга! Пойдём выйдем! – выдавил он из себя.

Ага. Щас! Уже бегу, спотыкаясь и заглядывая тебе в рот!

– Нет. Я ещё не закончила своё сегодняшнее задание. Извини, но не могу! – пропела, с удовольствием наблюдая, как злится мой муж.

Оказывается, когда тебе всё равно, что твой мужчина чувствует в ответ на твои слова, то смотреть за изменением его эмоций даже интересно. Так явно горят яростью глаза, выступают от сжатых с силой челюстей по бокам желваки и краснеет лицо. Есть у блондинов такой недостаток.

Вот именно сейчас я вижу воочию, как именно Артур относится ко мне. В этот момент он максимально искренен. Его чувства без прикрас и реверансов написаны на лице.

Смотри, Оленька, смотри и запоминай. Не забудь!

– Буду ждать тебя внизу! – прошипел мне муж, наклоняясь близко.

И выскочил за дверь как ошпаренный.

А я сидела и никак не могла отдышаться. Сердце билось в горле пойманной птицей, отдаваясь шумом в висках. Руки тряслись. И я дышала из-за сдавленного горла так, будто проскакала стометровку.

Одиннадцатая глава

Я зажмурилась до звёздочек перед глазами, стискивая ладони в кулаки. А когда открыла глаза, то с удивлением уставилась на стакан холодной воды, стоящий передо мной на плетёной подставочке.

– Давай, пей!

Наша главный бухгалтер Алла Николаевна нависала надо мной, прислонясь бедром к крышке стола, и смотрела с искренним сочувствием.

Неужели так заметно моё состояние?

Ха! Оля! Ну не слепые же всё вокруг! Конечно, заметно. И наверняка девчонки видели, как изменились наши отношения с мужем в последнее время. И все мои страдания срисовали тоже наверняка.

Как стыдно!

Я так устроена, что тяжело переношу, когда оказываюсь на виду. Очень сложно мне даётся публичность. С моим характером проще всего незаметно сидеть в своем углу и спокойно делать работу.

Я так радовалась, когда попала в Москву ещё и тому, что, в отличие от маленького провинциального города здесь никому нет до тебя дела. И никто из случайных людей твоего окружения никогда не позволит себе переступать личную границу.

Легко строить эти границы в мегаполисе, где в большинстве своём вокруг тебя незнакомые люди. А попробуй выстроить эту линию в Керчи, где все знают тебя с молодых ногтей. И твоих родителей. И твоих дедов…

Хотя я скучаю последнее время. То ли по атмосфере приморского городка, то ли по своей беззаботной юности, когда я была свободна. А, может быть, и по открытости, вовлеченности окружающих в мою беду.

– Что ты собираешься делать дальше? – вывел меня из задумчивости голос бухгалтерши. Женщина она была решительная. Предпенсионного возраста, сухенькая и небольшого росточка, но, отчего-то окружающие говорили о ней исключительно уважительно. А наш директор, к примеру, кажется, откровенно побаивался. Женщина стального характера! – Вот отвезу сегодня, – достала из сумки и отдала ей в руки красную папочку для суда.

Что уже скрываться? Только что Артур выступил для всех, как на подмостках, с жуткой сценой. Так, что поздно прятаться.

Алла Николаевна тем временем пролистала мои заявления и затормозила на одном, барабаня по своей нижней губе пальчиком с аккуратным нюдовым маникюром.

– Мне кажется, что тебе стоит указать всё совместное имущество. – проговорила она, поднимая взгляд с заявления на меня.

– Так я…

– Мой сын занимается разводами. Поезжай к нему и проконсультируйся! – перебила меня Алла Николаевна тоном, не терпящим возражения, и решительно хлопнула папкой по столу.

Я вздрогнула, моргнула и призналась:

– У меня сейчас с деньгами будут сложности. Сейчас просто не понимаю пока своих трат. Не определилась. Скорее всего, мне придётся снимать квартиру и менять школу для сына, а всё это потребует денег…

Алла Николаевна шумно вздохнула, решительно достала свой телефон и, подмигнув мне, пропела: – Николенька, к тебе сегодня после работы часиков в семь заглянет одна из моих девочек, помоги ей!

Трубка возмущённо забухтела мужским голосом, а я невольно улыбнулась, услышав:

– А не нужно игнорировать мамины звонки по пятницам. Пока будешь от мамочки скрываться, так и проходишь в сыночках! – припечатала суровая Алла Николаевна и отключила разговор.

Затем протянула мне визитку с адресом и, похлопав по плечу, произнесла:

– Всё, дорогая! Тебя ждут в семь. Не робей, девочка! Ещё ни одна женщина не пропала без мужчины. Развод – это ещё не конец света. Я точно знаю!

Не знаю, конец или начало, но для меня явно началось время глобальных перемен, к которым, как обычно, никто не готов…

Артур ждал меня около входа в офисное зданиенебрежно прислоняясь к парапету бедром. Юное весеннее солнце играло в его волосах, осветляя и без того светлые пряди. Арт в сером костюме на фоне яркого неба и в пижонистых тёмных очочках был бы неотразим, если бы не загнанное выражение лица. Я подошла, муж передвинул очки на лоб, и это чувство только усилилось, отражая отчаяние в глазах.

– Извини за наезд при девчонках, Олюшка! Мне так сложно! – он попытался обнять меня, но я не позволила.

– Мне что, тебя пожалеть? – фыркнула в ответ.

Арт потух, стирая улыбку с лица, и проговорил сдавленно со скрытым упрёком:

– Могла бы и посочувствовать. Всё-таки какая-никакая, а жена!

Я ущипнула себя за бедро рукой, спрятанной в кармане плаща. Чтобы отвлечь.

Не собираюсь вступать с ним в дискуссию! И сообщать о своих планах тоже не собираюсь. Я пришла выслушать, что за необходимость вскрылась внезапно.

– Что ты так срочно хотел мне сказать, Артур? – как можно спокойнее и безразличнее спросила, сохраняя дистанцию между нами.

– Оля, Олюшка моя! – Арт шагнул вперёд, но я отступила, назад, не давая ему прикоснуться ко мне.

– Я так скучаю! Мне тошно без тебя. Без наших тихих вечеров. Без Гошки вообще невыносимо! Оля! Жди меня сегодня вечером. – пылко заговорил муж, добавляя в голос бархатистых нот, которые так нравились мне.

Когда-то. В прошлой жизни.

Ах, ты ж скотина!

– Прекрасно! Вот и сам ответишь на вопрос Егора, почему папа не живёт больше с нами! А мне не придётся выдумывать удобоваримую причину для восьмилетки, – зло усмехнулась, щипая себя ещё раз.

Никаких слёз!

Ну и кидаться с кулаками тоже не стоит. Не стоит он того.

Двенадцатая глава

Вечером я ехала по адресу к сыну Аллы Николаевны. К Николеньке. И к своему стыду, вместо того, чтобы как взрослая женщина, ведущая осознанную жизнь, обдумывать перипетии и тонкости развода, чтобы быстро и грамотно составить заявления и не отнимать лишнего времени у адвоката, нет же, вместо всего этого нужного и полезного, в голову ко мне лезла всякая чепуха.

Я невольно улыбалась, представляя этого Николеньку, и у меня получалась эдакая смесь. С одной стороны булгаковского Николки в тот момент, когда трагичный Лариосик прищемил ему руку новомодной складной железной кроватью на пружинах. А с другой – Гоголь тех времён, когда только вернулся из Италии и хвалил местные спагетти.

И размечтавшись, я совершенно была не готова к реальности.

Показавшийся огромным мужик, которому больше бы подошёл бушлат морского волка, чем костюм адвоката, встал мне навстречу, протягивая широкую и такую же большую, как и он сам, ладонь.

И я растерялась.

И вместо внятного изложения своей позиции стала говорить чёрт знает о чём!

О том, что никто в моей семье никогда не разводился, что мама прожила с отцом уже почти тридцать пять лет. Что старший брат живёт с женой много лет и несмотря на разногласия, думать не думает о разводе. Да и моя сестра…

Зачем я всё это говорю? Почему мне хочется оправдываться перед этим, в сущности, чужим человеком?

Замолчала на полуслове и, взяв себя в руки, извинилась.

– Не стоит извиняться и не волнуйтесь. Я вас прекрасно понимаю, – мягким баритоном возражал мне Николенька, оказавшийся Никитой Александровичем.

И вот что странно. Несмотря на такой конфуз, я не чувствовала себя стеснённой. Наоборот. Мне было легко и комфортно. Я вполне спокойно рассказала, чего хочу. Что имею. Что бы хотела сделать.

Также в доброжелательной и простой атмосфере мы согласовали все мои заявления, и я поехала домой, нежданно-негаданно обзаведясь адвокатом.

Уже почти подъезжая к дому, вспомнила, что, когда подписывала договор с адвокатом, не обратила внимания на сумму. Вернее, я обратила, но не заострила. И сейчас её абсолютно не помнила!

Да что же такое со мной происходит!

Припарковалась у дома и некоторое время не выходила из машины. Анализировала.

Я просто неимоверно, ужасно устала. За время моей бесполезной и выматывающей борьбы за уже потерянную семью я так расшатала и истончила свою психику, что стоило попасть под обаяние профессионально доброжелательно настроенного человека, и я поплыла. Потеряла концентрацию. Интуитивно потянулась к сильному плечу и расслабилась.

Это счастье, что адвокат – не чужой. Что мне не стоит ожидать от него подвоха.

Поднималась домой, с каждым пройденным этажом лифта ощущая увеличивающийся вес проблем.

То, что дома будет Артур, совершенно вылетело у меня из головы! Вернее, я помнила, что он грозился, но не ожидала реальности этой угрозы.

И сразу, только услышав его голос в квартире, на меня навалилась такая тяжесть!

– Олюшка! Что-то задержалась! А я приготовил нам ужин! – радостным зайчиком выпрыгнул мне навстречу Артур, стоило только хлопнуть входной дверью.

В моём фартуке поверх своей домашней одежды он смотрелся странно. Я уже простилась, вычеркнула его из своей жизни, а здесь – оп-па! Явление! А мы не ждали вас, а вы припёрлись!

Вначале молча прошла в ванную и сунула руки под ледяную воду. Постояла немного и вышла к преданно ожидающему меня мужу.

– Артур, ты уже объяснил Егору, почему ты нас бросил и ушёл жить в другую семью к другой женщине? – громко и внятно спросила, обращая внимание на открытую дверь комнаты сына.

– Оля, что ты такое говоришь? – зашипел Артур.

А Егор вышел к нам и застыл в проёме двери, глядя на отца исподлобья.

– Я говорю правду. Артур.

– Я никого не бросал! – зашипел муж, зыркнув в сторону Гошки.

– Просто жить теперь будешь не с нами, а с другой женщиной, с которой у вас вскорости родится ребёнок. Так? – почти весело проговорила я, складывая руки на груди. Артур стоял напротив, и от злости его глаза явно светлели в режиме реального времени. В какую-то секунду мне показалось, что он меня ударит. Такое у него сделалось лицо… сложное.

Но Арт взял себя в руки и ответил мне, сдерживаясь и стараясь не переходить на крик при Егоре:

– Это ненадолго! Вы моя семья! Я буду приходить к вам два раза в неделю! И оставаться! Я не бросаю вас!

– Артур, понимаешь, ты нас уже бросил. Ты ушёл, забрал свои вещи, предпочёл нам другую семью. Поэтому давай не будем тянуть резину. Неужели у тебя не хватит мужества честно поставить точку? – я сама удивлялась тому, насколько спокойно удавалось говорить с ним.

– Ольга, вот что ты опять начинаешь! Так отлично начинался вечер! Я приготовил нам ужин, купил цветы и подарки! Я пришёл отдохнуть в родной дом! Отдохнуть, а не скандалить! И здесь ты со своими нелепыми претензиями и выяснениями! Чего тебе не хватает? – перешёл Артур на повышенный тон под изумлённым взглядом Егора. Моё сердце рванулось от боли под этим взглядом!

– Не смей орать на нас! – зашипела я на мужа.

Сделала шаг к сыну и встала между ним и Артуром, тяжело дыша:

– Выбрал свою беременную Алину, так и иди к ней! Нечего захаживать к нам и делать вид, что так и надо! Тоже мне шах-падишах выискался! И не надейся!

Артур смерил меня очень мужским и оценивающим взглядом, криво и похабно ухмыльнулся и протянул, наклоняясь ко мне и почти мурлыкая:

– Пос-с-смотрим…

Я отшатнулась, налетая на угрюмого Егора, а Арт, сверкнув глазами и сказал:

– Ты не можешь мне запретить приходить к себе домой и общаться с собственным сыном!

Тринадцатая глава

– А разве я запрещаю? – подняла одну бровь, не отводя взгляда от его лица.

Артур устало откинулся на ближайшую стену и, запрокинув голову, постучал о стену затылком. Он прикрыл глаза и заговорил усталым тоном:

– Оля, послушай, я устал как собака! Не мог же я прийти жить в тот клоповник, где обитает Алина. Я снял квартиру. Недорогую. В этой квартире нужно было отмыть всё от предыдущих жильцов, и вообще. Алине в ней стало плохо. Мне пришлось её выгуливать.

Я вынужден был сам вызывать клининг. Ты представляешь, во сколько мне обошлось это после девяти вечера? Они озверели! Когда, наконец-то, все ушли, оказалось, что постельного белья просто нет! И вообще ничего нет! Мы спали на голом диване! Всю ночь звякал её телефон и не давал спать.

С утра Алина ко мне с претензиями и слезами набросилась, а вечером ты недовольна!

Арт заводился с каждой фразой, с каждым словом отбивая такт головой, будто метроном. И голос его в конце дрожал от обиды:

– Дайте мне спокойно провести тихий вечер в кругу семьи! Я соскучился по сыну и жене, что в этом странного?

Я хмыкнула и спросила:

– Ты же только недавно нас бросил и ушёл к другой строить с ней новую семью? А теперь, поджав хвост, прибежал обратно поесть и помыться? Чтобы завтра вновь нас бросить и бежать уже к Алине? Она же беременная, её нельзя оставлять одну, ты же сам мне говорил, Арт? У тебя раздвоение? Так и собираешься жить на два дома?

– Я не бросал вас и не собираюсь! – Артур оторвался наконец-то от стены и двинулся к нам с Гошкой.

Да уж… жизнь кобелей полна опасностей и приводит к нервному срыву и раздвоению сознания.

– Вы разводитесь? – тихо спросил сын, и я думала, умру на месте от боли, что кричала, фонила от этого вопроса.

– Да, – быстро и честно ответила. – Я не могу жить с твоим отцом, зная, что он пять дней в неделю живёт с другой женщиной.

– Нет! – прорычал Артур и споткнулся, заткнулся от слов сына.

– Это из-за того, что я не смог окончить четверть на отлично, это я виноват?

– Нет, Егор! Нет! Это не ты виноват! Это папина вина. Это он увлёкся молоденькой тётенькой и забыл, что он глава нашей семьи! Твоей вины точно в этом нет! – перебила я Егорушку, не в состоянии слышать его слова.

– Да, Гошка, ты что? Уж ты точно не виноват! Так получилось. Никто не виноват! – Артур опустился перед сыном на корточки, продолжая говорить.

Гошка стоял прямой и звенящим голосом, глядя в глаза Артуру, говорил:

– Я знаю, что такое развод. Это как у моего одноклассника Димы папа теперь приходит по субботам, и они вместе гуляют весь день. А ещё его папа покупает Димке всё, что тот ни попросит. Но я лучше побуду без новой железной дороги… чем без папы.

– Я никуда не денусь, Гошк, хочешь, я буду приходить к тебе хоть через день, хоть каждый день! – проникновенно уверял его Арт.

Но моего логичного сыночка непросто сбить с мысли:

– А зачем тогда уходить? – тихо спросил он, сведя свои бровки.

– Потому что у папы скоро родится другой ребёнок. От другой женщины. И его он тоже не может бросить, – устало ответила я.