bannerbanner
Измена. Другая женщина
Измена. Другая женщина

Полная версия

Измена. Другая женщина

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 4

Это же игра!

Но кто бы знал, сколько сил и нервов мне это стоила эта игра!

Пятая глава


Я любила Артура и старалась, наступая себе на горло, только ради сохранения семьи. Я понимала, что Арт запутался. И верила в свою победу. Поэтому закрывала глаза, старалась не замечать его задержек и прочих явных свидетельств измены.

Придумывала общие планы. Семейные.

Например, почему бы нам не подумать над ипотечным жильём? Собственным? Ведь Артур теперь больше зарабатывает и готов ради семьи пропадать на работе.

Мы обсуждали, какой район из окраин столицы самый безопасный. Где будет удобнее учиться Гошке, и сможем ли мы при этом сохранить тот уровень жизни, что есть сейчас.

Или планировали вместе отпуск, раз уж просели с деньгами на машину. Можно ведь поехать по стране. Столько интересных мест! От Карелии до Алтая.

Я создавала ощущение, что мне просто хорошо и легко. Оберегая комфорт и уют в нашем доме.

У двух людей обязательно должны быть общие цели и совместные планы.

Наши совместные планы – это гарантированное общее будущее.

Однажды мы договорились в создании этих планов даже до второго ребёнка.

Но когда Артур, вдохновлённый моими предложениями, после поцелуев захотел большего, я не смогла.

Поняла, что не выдержу. Что муж все поймёт. Раскроет всю мою игру. Да мне просто противно! Я не смогу открыться, глядя ему в глаза, не смогу!

Нет! Отговорилась недомоганием, но взгляд Артура, оценивающий и холодный, резанул по живому.

Пришло время, и я стала ловить себя на том, что мне самой лучше всего, когда Артура нет дома. Когда он в командировке.

Муж и раньше, бывало, отсутствовал. День-два на поездку. Потом возвращался усталый, но довольный, и первым делом, не раздеваясь и буквально не сбросив куртки, обнимал нас с Гошкой и целовал меня. Многообещающе целовал. Раньше.

Теперь же, когда после командировки он заходит домой, то первым делом несётся в ванную. Смыть с себя чужой запах.

И это убивает меня.

Но я, упрямо сцепив зубы, улыбаюсь и шучу, подавая ему ужин.

Чтобы не рехнуться, я записалась в фитнес-клуб. Недалеко от бассейна, где занимается Гошка, и с удовольствием ходила в зал, стараясь совмещать с Гошкиными занятиями.

Я убегала с работы на сорок минут раньше, а Егор, отзанимавшись, ждал меня в холле клуба или в кафешке. А потом мы вместе, не торопясь, топали домой. Я старалась быть весёлой и выглядеть счастливой. Но домой почему-то мы с сыном после клуба шли все медленней и медленнее.

Кроме того, я увлеклась всерьёз небольшими путешествиями-экскурсиями. Такими, что можно уложиться в один день. И объездила одна, но чаще с Гошкой всё Золотое кольцо и окрестности. Шахматово Блока, Муром, Коломну, Калугу, Звенигород и Рузу. Знаковые монастыри и крепости средневековой Руси.

Выезжаешь на комфортабельном автобусе с экскурсоводом, проводишь весь день среди достопримечательностей, затем обед в ресторанчике и дорога домой уже под вечер.

Красота. Я сменила причёску и стиль одежды, я старалась занять каждую свою свободную минуту.

Потому что иначе меня разорвёт рядом с Артуром.

Напряжение во мне росло день ото дня.

Назрело время откровенного разговора с мужем.

Сама мысль о разговоре вызвала стресс. Но или так, или идти сдаваться психологу, чтобы она за мои же деньги внушила мне мысль, как жить с мужем изменником и быть при этом счастливой.

– Артур, нам нужно поговорить, – достала бутылку вина и водрузила её на стол после ужина в эту субботу.

Я старалась сохранять спокойствие. Нужно по возможности хладнокровно обговорить условия.

– Я видела вас вместе с Алиной, – призналась, внимательно отслеживая его реакцию.

Муж вздрогнул, но сильно не удивился. Или, возможно, он так хорошо владеет собой?

– Давай поговорим как два взрослых человека! Раньше мы умели это делать. Умели договариваться и приходить к компромиссам, – начала свою речь, но выдержка мне изменила, и я замолчала, пытаясь отдышаться.

Артур открыл спокойно бутылку и, достав бокалы, разлил вино. Густой виноградный дух щекотал ноздри. И от этого хотелось плакать.

Я должна расставить приемлемые границы – это основа брака. Иначе сойду с ума. Как бы я ни старалась, а против своей природы идти тяжело. Слишком опасна такая игра.

При всей моей любви к мужу, со встроенной в эту любовь функцией прощения, можно смириться с разовым загулом. Наверное…

Уже совсем не уверена в этом…

– Я люблю тебя! – тяжело вздохнув, произнёс муж. – Не представляю своей жизни без тебя. Ты – всё лучшее, что у меня есть.

Он замолчал, будто эти слова в кровь оцарапали его горло.

Общение очень важно в отношениях. Мы ничего не решим, если не будем разговаривать друг с другом. Но, святые угодники, как же тяжело! Почему он такой тугой-то!

Посмотри на меня, муж мой! Разве ты не видишь, как мне больно?

– Я тоже тебя люблю. – прокаркала, хватая свой бокал.

Сделала большой глоток терпкого вина. Подождала, пока горячий ком опалит горло и прокатится теплом по пищеводу.

И спросила:

– Артур, как ты относишься к эксклюзивности отношений? Что, если я заведу себе друга на стороне?

Муж сверкнул глазами и схватился за ножку бокала.

– Мне тоже совсем не нравится, что возникшие у тебя проблемы ты решаешь с помощью случайной девочки Алины, – сказала я.

– Это не то, что ты думаешь, Олюшка! – испуганно вскинул на меня взгляд мой муж. – Я сам не понял, как завяз. Это был какой-то срыв, ошибка! Слово за слово. И вот я уже чувствую ответственность за неё. Понимаешь?

Нет. Милый. Не понимаю! И не хочу понимать такого!

– Что уж теперь рассуждать. Я бы не хотела ломать нашу жизнь из-за случайной твоей ошибки. Но и терпеть твой адюльтер у меня больше нет сил, – призналась, делая ещё один глоток.

– Прости меня, родная моя! Всё уже позади, поверь. Я пережил это как смертельную болезнь и безумно благодарен тебе, что ты не бросила меня одного. Что поддержала. Что не ушла. Я бы погиб без тебя! – Арт сполз на пол и ткнулся лицом мне в колени. – Прости. И забудь. Всё позади. Кризис миновал.

Отчего я чувствую лишь горечь? Это такая моя победа?

Так!

Соберись, не время для рефлексии!

– Давай постараемся восстановить общность, которая была между нами. Меньше «я» и больше «мы» – это та рамка, которая объединяет, – прочитала я очередную мораль, но весёлым тоном.

Как шутку.

– Я люблю тебя! – прошептал Артур.

А на меня навалилась такая усталость, что было почти безразлично всё вокруг.

Что-то не очень-то это всё напоминает счастливый финал!

Шестая глава


Несколько дней пролетело в вязкой тишине.

Оказалось, что я привыкла добираться до работы и домой самостоятельно. Что меня раздражает манера вождения мужа.

И обед проводить одной сподручнее, чем сидеть и в неловкой тишине и давиться едой вместе, глядя на постную физиономию мужа.

Понимала, что мне нужно поддерживать ту линию поведения, что и была прежде, но сил на шутки не было совсем. Да и в той атмосфере неловкости, что поселилась между нами шутить невозможно. Если ты не конченный шизофреник.

Артур видно решил, что я их с Алиной застала на днях. Потому как после разговора резко поменял свое отношение. Он стал невыносимо навязчиво внимателен. Слащаво-угодливым. Няшным. Чужим.

Какой-то неведомый кадавр смотрел на меня холодно из глубины его глаз, резонируя с милой улыбочкой. Даже не улыбкой, а… жалкой попыткой.

В общем, к среде я не выдержала и отговорилась опозданием, чтобы только не ехать с ним вместе в одной машине. Очень уж меня злил этот чужой Артур. Артур Олегович на минималках перед очень сильно нужным ему клиентом.

Бесит.

И с удовольствием я вышла из подъезда с Гошкой, с радостью проводила его в школу, дождавшись пока он войдет в ворота и махнув на прощание рукой. С кайфом одна доехала до офисного здания, паркуясь где и как хочу. И когда вышла из машины, когда увидела автомобиль мужа, то ощутила вновь тяжесть плиты на своих плечах.

Знаете, за эти полгода между нами с мужем не то что трещина проросла, нет. Целая пропасть образовалась. Из наших новых привычек и личных предпочтений. Из нашего нового индивидуального опыта жизни.

Я чуть ли не в каждом движении, ни в каждом слове видела влияние на Артура девочки Алины. Капризной и недалекой.

И именно это бесило больше всего.

Если он перенял определенную манеру поведения, значит, она ему непросто нравилась. Значит его от такого «прет». И это убивало!

День прошел вязко.

Мне нужно было посидеть в тишине и обдумать, куда мы пришли и как зарастить провал между нами. Чем его заполнить.

И я, предупредив удивленного директора, сорвалась домой на час пораньше.

Думать, анализировать.

То, что Артур тоже уже дома неприятно поразило и в животе заныло от нехорошего предчувствия. А когда я увидела его чемодан на нашей кровати с небрежно сваленными в него вещами, то всё поняла.

Мои руки похолодели, и горло сдавила обида.

Как я не билась, как не старалась сдерживать себя, как не играла, а расплата и развал семьи всё же догнал меня.

Всё было напрасно, всё зря!

Обречённо и безвольно, как приговорённая к каторге, я прошла на кухню и упала на стул.

Артур нервно, и как мне показалось испуганно, плелся следом и лепетал какую-то чушь.

Сто раз была права моя бабушка в своё время, когда говорила, что жить нужно своим умом!

Я потерялась в событиях последние полгода и теперь пожинаю закономерный итог.

Но как же это больно!

Мой муж, отец моего сына – второклассника, сидел сейчас напротив меня и пытался бекая и мекая, невнятно мне объяснить, почему он должен уйти.

Уйти к другой женщине.

Его красивые нервные руки с длинными музыкальными пальцами не находили себе места. Они то сплетались в отчаянном жесте, то взлетали, акцентируя переживания хозяина.

– Оля, пойми! Как порядочный человек я обязан взять на себя заботу о ней! – уверял меня Артур, пряча глаза.

Его голос был проникновенен, а лицо приобрело скорбное выражение мученика. Буквально героя моральных страданий.

Как же хочется вмазать по смазливой морде! С оттягом! Чтобы нос свернулся в сторону и кровная юшка полетела на ненавистный паркет квартиры его бабушки!

– Она прекрасно дожила без тебя до двадцати трёх лет, Арт! О чём ты говоришь? – усмехнулась, сжимая кулаки в карманах домашнего платья.

– Оля, у нас будет ребёнок. Она не справляется одна с беременностью. Я обязан ей помочь! Я не могу бросить несчастную девушку в беде с моим ребёнком, пойми! – добавил в голос надрыва мой муж.

– А мы? Как же мы, Артур? Как Егорка? Разве он не твой сын? Разве ему не нужно общение с отцом? – прохрипела сдавленным горлом, понимая, что всё бессмысленно.

Уже решено. Взвешено и отмерено. Сейчас он только отыгрывает роль. Чтобы отползти с наименьшими потерями.

Но Артур всё уже решил.

Решил, когда залез на эту козу. Полгода назад.

Как больно-то!

Физически чувствую, как рвётся в сердце моя любовь. Корчится в кислоте его отравленных слов.

– Оля, я не собираюсь пропадать из жизни Егора! Разве я перестану быть ему папой? Я буду с ним по-прежнему заниматься и разговаривать. Наше общение не прекратится. Не переживай! – тем временем разливался соловьём Артур.

Его речь приобрела плавность и уверенность. Голос окреп. И руки перестали прыгать перед моими глазами.

– А я? Как же твои обещания мне? – тихо просидела, не скрывая своей боли.

Ты же клялся мне, ты же, ещё недавно строил со мной общие планы. И просил меня быть с тобой. Говорил, что для тебя счастье каждый день все наши девять лет! Артур!

И я поверила. Решила, что мы пережили, преодолели этот кризис. Эту твою интрижку.

– Буквально неделю назад ты говорил мне о своей любви, Артур! – не выдержала я – Это было враньё? Ты лгал мне?

Муж замолчал и будто наткнулся на стену. С него сползла эта дурацкая маска человека, знающего, что он делает, которую от усиленно приклеивал на себя последний час. Пока впаривал мне причины своего решения.

Он тяжело растёр ладонями лицо и, прикрыв глаза, ответил:

– Я не лгал, Ольчонок! Я люблю тебя! И я знаю тебя. Ты сильная, Оля! Ты не пропадёшь! А я буду помогать вам всем, чем смогу.

Охренеть!

Биполярочка моей жизни:

«Я тебя люблю, но ухожу к другой женщине, потому что ты сильная и справишься, в отличие от неё, без меня»!

Вот так.

За что боролась, на то и напоролась ты Оленька!

Седьмая глава


Солнце цеплялось за крыши домов, не желая уходить за горизонт, отчаянно разбрасывая зайчиков из отражённых стёкол подвернувшихся окон.

Артур темнел силуэтом напротив балконной двери, и в заходящих лучах мне не было видно выражение его лица. Но судя по тону, наш разговор начал его утомлять: – Я не понимаю, зачем ты нагнетаешь? Что трагичного, Оль?

Крик очумелой чайкой бился в моём горле, мешая думать. Раздирая грудь. Отдаваясь ударами пульса в виски и сдавливая череп тисками.

Прокрутила в голове всё, что он сказал мне с тех пор, как я не вовремя вернулась в квартиру и застала мужа за сборами барахла. Всего один дорожный чемодан!

И до меня медленно дошло:

– Подожди! Ты что же? Ты думаешь, что уйдёшь жить к ней, будешь спасать и заботится о деве в беде, и при этом надеешься оставаться со мной в отношениях?

Я уставилась на мужа, в надежде рассмотреть его глаза против солнца, понять по ним, почувствовать: неужели я права?

– Что за пошлость? «В отношениях!» Мы ведь останемся друзьями, я не на Марс улетаю, Оль! – Арт взмахнул неопределённо руками и небрежно повернулся спиной ко мне.

Силуэт расплывался перед глазами, и я отвела взгляд от окна. Хрен тебе, а не мои слёзы, милый! На нас всех достаточно хрустальных театральных рыданий Алины, твоей любовницы. Разлучницы. Продуманной твари, что наверняка торжествует сейчас.

– Ну уж нет, милый. Развод – это не шуточки. Если уходишь, то с концами. В гробу я видела таких друзей! Похуже врагов, – отчеканила, прикусывая щеку зубами до боли, чтобы не заорать, не закричать от отчаяния.

Артур медленно повернулся в мою сторону и сделал длинный, хищный шаг, подходя вплотную к моему креслу. Взялся за подлокотники и низко склонился, подавляя, окружая своим сильным телом.

– О каком разводе ты говоришь, Ольчонок? Я не хочу развода! Я не намерен терять тебя! Я люблю тебя! Ты – моя женщина! – горячее дыхание обожгло шею, и низкий голос мужа пробирался мне под кожу, приподнимая волоски и пробуждая мурашки.

– Отодвинулся, Артур! Мне неприятно и противно, – чётко артикулируя, произнесла я в лицо мужа и усмехнулась. – Алина теперь твоя женщина, милый! На неё дави и ей мурлычь свои песни.

Муж распрямился и рухнул в кресло напротив меня, устало растирая лицо ладонями: – Алина дура. Там всё понятно. Но от тебя такой узости мышления я не ожидал. Откуда этот махровый прошлый век? Не устраивай сцен, Оль. Я разрулю с Алкой всё и вернусь. Не собираюсь жить с ней всю жизнь в дальнейшем, когда у меня есть ты! – он усмехнулся понимающей усмешкой и продолжил, – Считай, будто я в командировке, милая.

А меня словно кипятком обожгло! Он всё понимал! Он давно знал, что я догадываюсь о его интрижке и терплю. Он все эти полгода всё понимал и тем не менее продолжал мне изменять! Осознанно! Бесстыже!

– Собирай свои манатки, Арт, и выметайся из квартиры. У тебя есть два часа. А я пойду за Егоркой в школу и потом в парк. Надеюсь, что когда мы вернёмся, то тебя здесь уже не будет, – отчеканила, с силой сжимая кулаки.

– А кстати, насчёт квартиры. – муж продолжал усмехаться, холодно глядя мне в глаза.

Голова кружилась. Я зажмурилась и сжала зубы сильнее. «Хоть бы это был сон! Не может быть весь происходящий кошмар правдой в моей жизни!»

– Я думал, что будет справедливо, если ты съедешь тоже. Мы сдадим эту площадь, и я буду помогать тебе деньгами для съёма более подходящей для вас квартиры, – тем временем продолжал говорить Артур, вбивая огромные гвозди в крышку нашей с ним жизни.

– Ты выгоняешь меня с Егоркой из дома? – тихо переспросила, не отрывая взгляда от мужа.

После моих слов на мгновение гримаса отчаяния промелькнула в выражении его лица и сменилась презрительным прищуром:

– Почему сразу выгоняю? Я предлагаю справедливое решение. Сдать и поделить деньги. Я же не отказываюсь помогать тебе!

Кровь стучала в моём мозгу так, будто там поселился молотобоец.

– Арт! Ты слышишь сам себя? – спросила, сама уже понимая, что это конец.

Того Артура, что я любила ещё вчера, больше нет со мной. Тот чуткий и понимающий Арт всего лишь морок, обман, маска, и он радужной плёнкой сползает сейчас с неизвестного и незнакомого мужика, который, вальяжно развалясь, сидит в кресле напротив и, приподняв точеную бровь, нагло спрашивает меня:

– А что такого? – и ухмыляется.

– Ты изменился. Звучит странно, но когда ты мне изменил, то запустил этим перемены в себе. Влияние это меркантильной дряни, которая присосалась к тебе как пиявка, или ты был склонен к подлости всегда? Я не знаю. Но то, чем сейчас становишься – это отвратительно, Артур. – проговорила, не отводя взгляда от лица мужа.

Мне нужно запомнить всё до мельчайших деталей сейчас. До каждой самой маленькой чёрточки. До основания. Чтобы помнить эту картину всю жизнь. И знать, до какого дна можно дойти, если наступать на горло своей сути.

Я выжгу образ своего унижения и предательства в своей памяти. И не забуду этот самодовольный блеск его глаз!

– Вот почему я ухожу от тебя. Ты всегда любила присесть мне на мозги. Оль, заканчивай, а? Я же не зверь. Я даю тебе время собраться и найти квартиру. Месяца тебе же хватит? – хмыкнул Арт и, хлопнув себя по коленям, легко поднялся из кресла, делая шаг в сторону нашей спальни.

– А ничего, что Егору еще учиться в школе полтора месяца? Или так приспичило, что готов выгнать собственного сына? – прокаркала я сквозь сжавшееся горло ему вслед.

Мысль о предстоящем разводе, как не странно, но придавала мне сил. Сглотнула, выдохнула и, усмехнувшись, продолжила:

– Хорошо. Я тебя поняла. Но, не надейся. Мы с Егором прописаны здесь, и никуда съезжать не намерены. И никаким законом ты нас не выселишь. Ищи доход в другом месте.

Муж остановился и повернулся ко мне.

– Оль, ну не нужно высасывать трагедию из пальца! Ну, ей-ей! Что ты? Согласись, это разумно! Мы сдадим эту большую трёшку. Вам же вдвоём с Егором здесь слишком просторно. И деньги совсем не лишние. В чём проблема-то? Что ты начинаешь опять! – Арт заводился с каждым словом, переходя на повышенные тона. Как всегда, когда чувствовал, что не прав.

– Ты поори на меня ещё, собираясь к любовнице с вещами! – тихо проговорила, стараясь не сорваться.

И не показать ему своей боли. Своей сути.

Хватит.

– Ты понимаешь, отдаешь себе отчет, что именно ты сейчас выбираешь? – всё-таки спросила, артикулируя, заостряя его внимание.

Арт только показательно закатил глаза и приговаривая: «Пафос, пафос…» скрылся в комнате.

Всё.

Отныне и навсегда он для меня больше не надежда и не опора. Он мне чужой. Опасный. Он враг.

Восьмая глава


Арт убежал, хлопнув дверью и громыхая чемоданом.

Ну хорошо. Буду объективна. Быстро ушёл, не желая продолжать скандал.

Как он всегда это делал. Сбегал от разборок. Стоило мне начать выражать своё мнение чуть более агрессивно, чем ему это нравится, и Арт закрывался от меня. Или уходил, или демонстративно отмалчивался, не желая вступать в дискуссию на эмоциях.

И потом вот это снисходительное:

– Ну, что? Ты успокоилась? Теперь можно с тобой разговаривать?

И вальяжная обязательная поза. И всем видом демонстрирует своё превосходство разума над чувствами.

Бесит. Бесило. Сдавать он собрался квартиру! Ха! А тётка, проживая круглогодично с бабушкой Арта на даче, в курсе планов своего дорогого племянника? Не думаю, что она придёт в восторг от такого решения. Она мне мозг проклевала сохранностью паркета и мебели. И целостностью труб и сантехники.

Если бы у меня было куда податься, я бы ушла. А так… Потерпят.

Во всяком случае, у Егора школа в шаговой доступности, музыкалка, бассейн.

Когда Артур привёл меня в эту квартиру, тогда ещё только знакомить со своими родственниками, я сразу не понравилась женщинам его семьи.

Тётя и бабушка Артура ждали, что он приведёт королеву, наверное. А когда они узнали, что я не москвичка, то и вовсе синхронно скривили носы. И только дед, отец тёти Иры, посмеивался над ними и дразнил «зарвавшийся лимитой».

После свадьбы, посовещавшись, мы решили остаться все вместе. У студентов денег на съём отдельного жилья не было. А при всех недостатках и неудобстве, но всем вместе жить и хозяйствовать дешевле, чем поодиночке. Так, меня прописали в трёхкомнатной квартире семьи Троекуровых. Вначале нам всем было сложно. Чужой многолетний уклад со своими заморочками на кухне, да и вообще. Что-нибудь обязательно делалось не так. То я не так чищу картошку, то неправильно вывешиваю бельё на балконе. То еще что-нибудь. Но постепенно наши отношения выправилась. Мы смирились все с сосуществованием друг друга. С тем, что одну из комнат теперь занимаем мы с Артом. А тёте приходится ютиться в своей изолированной, но угловой, и бухтеть, что даже у деда с бабушкой комната больше. А с рождением Гошки, так и вовсе наша жизнь наладилась. Удивительно, но Егор всех нас примирил друг с другом. Что тётя Ира, что бабушка, души не чаяли в моём сыне. Ревностно расписав между собой график общения с Егором. А уж как тащился дед от внука – это навсегда в моём сердце. Мама Артура – Инга Александровна умерла рано. В год поступления Арта в Университет. Ей было всего сорок пять лет, и для всей семьи это стало огромной потерей.

Инга родила Артура и воспитывала, растила его без отца. Муж её сбежал, испарился, как только узнал о беременности. От него остался только ник в игре: «Утер», да отчество сыну. Уж не знаю, каким извилистым путём витала мысль у Инги, но сына своего она назвала Артуром, с намёком на продолжение истории о короле и рыцарях круглого стола.

Старшая сестра Инги – Ирина всю жизнь прожила без мужа. С мамой. Бабушкой Артура. Она преподавала сольфеджио в нашей музыкальной школе, а теперь, на пенсии.

Дед же, отец Инги, дожил до рождения внука. Успел потешиться с Егоркой, понянчится. С гордостью и удовольствием он возил совсем мелкого Гошку в колясочке по двору и при этом так светился от счастья, громко и обстоятельно здороваясь с соседями!

Он умер пять лет назад. И тот год тётка Арта со своей мамой окончательно поселились на даче. Ну, дача, это одно название. На самом деле это добротный и хорошо обустроенный дом в Озерецком.

Это недалеко от Химок по Рогачёвскому шоссе.

Дом, сад, рядом чудесное озеро. Москва в часовой доступности. Самолёты, правда летают. Но к этому можно привыкнуть. И со временем даже начинаешь волноваться, если не слышишь этот характерный звук поднимающей в воздух своё тяжёлое тело мощной машины.

Когда мы с Артом приезжали в гости, то обязательно обустраивались на пологой крыше небольшой хозяйственной пристройки.

И лёжа на покрывале, смотрели в небо на снующие лайнеры над нами, ныряющие в ватные летние облака. Ласковое солнце слепило глаза, а большие серебряные птицы отражали его, унося в своём чреве людей по их очень важным делам.

Мы проваливались в это бескрайнее небо!

Я понимаю физику летящего лайнера, но видеть это волшебно. Столько неги и счастья разливалось вокруг нас! Как тепло и здорово было просто пялиться в синеву и ни думать ни о чём плохом. Ведь мы любим и держим друг друга за руки!

А из открытого окна дома тянет свежей выпечкой и слышен смех Гошки, который делится со своими любимыми бабушками успехами на музыкальном фронте. А Ирина говорит довольным голосом:

– Наконец-то дождался наш многострадальный инструмент, своего нового хозяина!

Как давно это было! В прошлой жизни. Тем летом…

Пока я предавалась воспоминаниям, раздавленная и растоптанная, как ненужная упаковка долгожданного подарка, на улице стало темнеть и вот-вот должен вернуться Гошка.

Надо встать, вытащить себя из кресла. Нужно двигаться. Нельзя напугать сына. Нужно готовить ужин.

Нельзя позволять себе раскиснуть.

Кряхтя и сцепив зубы, опираясь на здоровую руку, я поднялась на неверные ноги и только хотела сделать шаг в сторону кухни, как раздался входящий звонок.

Вздрогнула и похолодела от нехорошего предчувствия.

Девятая глава


Посмотрела на экран и, увидев, что звонит сестра, выдохнула, расслабляясь. И отчего я испугалась?

– Оль? Мы приедем к тебе на майские?

Моя сестра-близняшка Машка с мужем и очаровательным моим племянником Костиком, наперсником и другом Гошки по каверзам и играм, жила недалеко от родительского дома в Крыму. В Керчи.

На страницу:
2 из 4