Хроники Иномирья. Я живу в сказке

Щелкнув на письмо, я ухмыльнулась, прочитав первые строчки о каком-то мифическом выигрыше в лотерею, но улыбка быстро сползла с моего лица, как раз ко второму абзацу.

«Братец кролик, если ты читаешь это письмо, то у меня ничего не получилось. И я уже три дня не выходила на связь. Причиной этому может быть много вещей, но ни одна из них не обнадеживает. Прости, но теперь эта эстафетная палочка твоя – тебе придется довести до конца то, что пыталась сделать я. Только будь осторожнее. Гораздо осторожнее, чем была я».

Тем, кто никогда это не прочтет

Я не терплю эльфов. И если бы я заявила об этом во всеуслышание, то самое минимальное, что могло меня ждать – штраф и обязательные курсы по иномирьей толерантности. Но когда сами эльфы заявляют о собственной исключительности и превосходстве над другими расами, им аплодируют стоя.

Согласна, им есть чем гордиться. Их многовековая культура привнесла очень многое в нашу жизнь – и речь не только об искусстве. Многие лекарственные рецепты, которые сейчас повсеместно используются как в больницах, так и среди частных лекарей, пришли от них. Вопрос в другом – где проходит грань между гордостью и гордыней? И в том и другом эльфы заслуженно считаются настоящими профи. Казалось, они испускают невидимую, но четко ощутимую ауру, состоящую из непоколебимого нарциссизма, едкого презрения и капельки брезгливости. Им не нужны слова, хватает одного взгляда, чтобы ты четко понял свое место в этом мире. А порой, они не удостоят тебя и взглядом.

Особенно это противоречит тому сказочному образу, который активно продвигается в массовой культуре. Светлых, одухотворенных существ. Эльфы «работают» моделями, актерами, телеведущими, музыкантами и певцами. Их идеальные лица мелькают везде – в телевизоре, на билборде и на всех баннерах в интернете. Они зарабатывают миллионы, продавая недостижимую мечту наивным мальчикам и девочкам. Спросите любого ребенка, кем он хочет быть, и вместо профессии врача и космонавта обязательно услышите – «эльфом».

И если это вам кажется простым ребячеством, то только подумайте, какой вектор выбрала современная косметология. Остроконечные уши, резкие скулы, узкие подбородки… А сколькие сидят на диетах, пытаясь достичь заветной «эльфийской» фигуры, изводя себя тренировками и препаратами? Примите уже наконец тот факт, что у нас разное телосложение! И это тоже самое, что пытаться накачать себе мышечную массу как у орка (что по себе тоже крайне глупо).

И да, я имею право злиться! На рестораны и клубы, в которые меня не пускают. На торговые центры, где не могу себе купить и пары носков, на новые кварталы с современными высотками класса люкс, к которым не подпускают даже для прогулки.

Самое время очнуться! Как можно превозносить тех, кому претит сам факт нашего существования? Как можно перекраивать себя ради стандартов, которые прописаны для нас другими? Как можно играть те роли, которые удобны им, но не нам?

Шаг за шагом, у нас отбирают право быть самими собой. Убеждают в нашей неполноценности и несовершенстве. Слабости и малозначимости. Словно быть человеком – это что-то плохое. Позорное и недостойное. И пока мы не вспомним кто мы есть на самом деле, и не научимся принимать себя как прежде, со всеми недостатками, у человеческой расы мало шансов на будущее.

Глава пятая

Насколько бы серьезной не была ситуация, у меня ни на секунду не возникло желания позвонить в СОНИМ, как, я собственно им и обещала сделать. Но в свое оправдание стоило признать – по факту, мне нечего было им рассказать. Я не знала, что случилось с Даша или где она сейчас находилась, и, тем более, не обладала новой информацией о взрыве в клубе Nou Món. Что их могло заинтересовать – вирусная рассылка, уже сутки висевшая в спаме? Возможно, но… Даша не дала мне никаких вводных данных.

«Вспомни, с чего все начиналось, и кто был рядом. Но не забывай, чем все закончилось.

Я старалась оставить много хлебных крошек. Не ешь все, оставь тем, кто в них знает толк. И помни – дома всегда безопасно».

Вопросов было больше, чем ответов. И на какой-то момент я даже засомневалась, действительно ли сообщение предназначалось мне. Или же сознание вновь сыграло со мной злую шутку, выдавая желаемое за действительное?

Но стиль письма… Кто так писал спамовые рассылки? На весь текст не нашлось ни одной ссылки на сайт или номера телефона. Ни просьбы денег, ни рекламного предложения. Вместо этого его переполняли личные детали, как спусковой крючок бередящие не самые приятные воспоминания. Одно за другим.

«Вспомни, с чего все начиналось, и чем все закончилось…» Я испустила тяжелый вздох, пожалев, что купила так мало мороженного – путешествие в прошлое обещало быть болезненным. И меньше всего мне хотелось переживать все снова. Ну почему? Я же решила начать новую жизнь вдали от неприятностей! Как они смогли меня отыскать? Кто, черт возьми, дал им мой адрес?!

Кстати, адрес. [e-mail] Я вбила в поисковик электронную почту, с которой пришло сообщение, и, конечно же, ничего не нашла. Но попытаться стоило. Ящик был зарегистрирован на компанию, предоставляющую временную анонимную почту. Dora explorer… Даша Следопыт? Что же, это все меньше и меньше выглядело как случайность. Я перечитала письмо еще один раз, более внимательно, но не отыскала еще каких-то скрытых посланий. Подруга отлично шифровалась, а я после бессонной ночи очень плохо соображала.

Поэтому нужно было составить план действий. Простой и надежный. А главное, не нарушающий закон, чтобы вновь не пересечься дорогами с СОНИМ. И начать стоило с опроса очевидцев. Как в лучших жанрах журналистского расследования.

С чего все началось… В большой город мы перебрались вчетвером. Неразлучные подруги, прошедшие вместе всю старшую школу и даже пережившие падение мирских стен. И если для нас с Дашей поступление на журналистику было давней мечтой, то Соня с Вера, за не имением своей, пошли следом просто за компанию, из привычке держаться вместе. И от этого было особенно обидно – они продолжали учиться на журфаке до сих пор, а я полетела вниз, в первый же год поставив большой и жирный крест на своей карьере. Идиотка.

Взяв чистый блокнот, я вписала в него четыре наши фамилии. Не слишком много для хлебной крошки, но с чего-то нужно было начинать. Например, навестить давних подруг. Ничего подозрительного, обычные студенческие дела.

Когда зазвонил телефон, я даже не отреагировала. Спасибо тем, кто придумал использовать популярные мелодии вместо рингтонов. Песня так мастерски вплелась в мой сон, что я даже не задавалась вопросом откуда она доносится в разгар потоковой лекции. Только когда недовольный взгляд преподавателя, а с ним и всего лекционного зала, переключился на меня, музыку уже нельзя было игнорировать. Я потянулась за телефоном, почему-то не обнаружив его ни на парте, ни в сумке, и только тогда нарастающая волна паники окончательно разорвала цепкие тягучие объятья сна.

Время перевалило за полдень – я спала чуть больше часа, отключившись с планшетом в руках, пока изучала соцсети Даши, в поисках новых зацепок. Студенческие встречи, волонтерство, общественные мероприятия… Ее жизнь пестрила новыми друзьями и яркими событиями. Всегда радостная и улыбчивая на снимках. Ничего не выдавало ее тревогу. И, тем не менее, она знала о приближавшейся опасности, раз отправила мне письмо. Странный шаг, учитывая, что мы давно не общались.

При этом в глаза сразу бросалось несколько странностей. За последние месяцы ее активность в интернете существенно сократилась. Всего несколько фотографий за текущий год и те с официальных мероприятий, подписанные парой скупых строк. Ничего личного, что могло бы указать на ее новый круг знакомств. И в этот крылась вторая «аномалия». Кадр за кадром, вплоть до самого конца альбома, ее окружали исключительно люди. Словно десятка других рас и вовсе не существовало. Для журналиста такое положение вещей выглядело более чем подозрительно. В силу нашей профессии нам часто приходилось встречался с чем-то «запредельным». Но не Даше. При том искал ее именно СОНИМ, а не обычная полиция. Так как же в этом всем была замешана магия? В мою утомленную голову не приходило ни одного толкового объяснения, что вымотало меня окончательно.

Мелодия вызова заиграла по новой. Я застонала, нехотя выбираясь из-под одеяла и шаря рукой по тумбе – на экране высветилась фотография Китлари, которую, к слову, она сделала сама, даже не спросив моего разрешения.

– Ты не забыла?

Черт. Кряхтя, я приняла вертикальное положение, потирая висок, будто это хоть как-то могло помочь запустить поток мыслей.

– Прости, пришла и сразу уснула.

– Уже обед! – произнесла эльфийка с таким возмущением, будто я сделала что-то противозаконное. Судя по голосу, она чувствовала себя прекрасно после наших ночных приключений, искренне не понимая мое недовольство. – Ты собираешься?

Нет, я вообще не планировала сегодня никуда выходить, чтобы до этого и кому не обещала.

– 

Давай завтра.

– 

Шутишь? Открытие же сегодня! В четыре!

Открытие. В голове что-то щелкнуло, точно кто-то включил свет, ярким прожектом осветив оставленную пометку – сегодня торжественно открывала свои двери новая выставка Садов вегетандров, о которой мне предстояло написать статью.

– Ну, нет…

– С тобой точно все в порядке? – кажется, эльфийка начинала что-то подозревать.

– Прости. Да-да, конечно, я уже собираюсь. Все в силе.

Не важно, как я себя чувствовала, журналистский долг был превыше всего. Правда, моя попытка изобразить энтузиазм с треском провалилась. Голос прозвучал безжизненно и отчужденно, выдавая с лихвой всю накопившуюся усталость и полную эмоциональную перегрузку.

– Вик, если плохо себя чувствуешь…

Это заставило меня улыбнуться. Китти быстро училась, все лучше и лучше разбираясь в человеческих взаимоотношениях. И если поначалу некоторые наши фразы или поступки ставили ее в тупик, то теперь она читала меня как открытую книгу. Почти всегда.

– Увидимся в парке.

Обмануть зеркало оказалось куда как сложнее. Вернувшись утром домой, я умылась в кромешной темноте (спасибо матохам), абсолютно не заботясь как выгляжу и даже не став наносить увлажняющий крем. В итоге сейчас на меня смотрела заспанная опухшая панда, в которой едва узнавались знакомые черты. Размазанная тушь подчеркивала тёмные круги под глазами, привет ежедневным недосыпам, бледная кожа, уставшая после долгой зимы, отдавала болезненной синевой. А на память от визита в Nou Món мне остался огромный синяк, продолжающий расползаться от плеча вниз на лопатку. И хотя выглядел он довольно жутко, дискомфорта при этом практически не доставлял. Первые хорошие новости за день.

Праймер, тональный крем, консилер, пудра, румяна… Я использовала весь арсенал косметички, чтобы привести себя в порядок. Чуда не произошло, но лицо начало подавать признаки жизни. Не слишком обольщаясь, я дополнила образ черными очками и свободным светло-серым худи. И хотя событие подразумевало официальный стиль с налетом торжественности, мой выбор пал на комфорт – все же это был рабочий визит, а ходить предстояло много. Захватив памятку, что для меня составил Левис, я выскочила из дома, уже мечтая вернуться обратно и вновь лечь спать.

– И это в порядке?! – Китлари недовольно разглядывала меня, скривив пухлые нежно-розовые губы. – Почему люди вообще врут о таких вещах? Вопрос же был конкретный.

– Это не вранье. Просто у нас с тобой немного разная правда.

– Правда не может быть разной. Она одна для всех, – запротестовала девушка.

– Ну, то, что я выгляжу не очень, еще не значит, что со мной что-то не так. Просто не выспалась после клуба.

– Конечно… – Эльфийка нахмурилась, скептически покачивая головой – по ее стандартам я не дотягивала даже до минимума того, что могло характеризоваться как «в порядке». – Ты выглядишь так, будто тебя воскресила пара некромантов. Пара, потому что одному это было не под силу.

Я оценила шутку, улыбнувшись краешками губ.

– Свежий воздух пойдет мне на пользу. И как я могла пропустить такое событие? Здесь собрался почти весь город.

В парке действительно было многолюдно. Чем дальше мы продвигались по аллеи к основным воротам, тем плотнее становился поток. В итоге, примерно за сто метров до входа мы встали в вяло продвигающуюся вперед очередь – с начала года на всех крупных общественных объектах установили магические пропускные рамки, работающие в формате знакомого нам сканера, но с помощью прописанных рунических символов. И если большинство рас Иномирья это нововведение ничуть не смущало, то люди предпочитали пользоваться проверенным металлоискателями. В сетях до сих пор хватало тревожных историй о последствиях «магического облучения». Венец безбрачия, половое бессилие, отвернувшаяся удача, и даже родовое проклятье на раннюю смерть.

Я во все это не верила, стараясь оставаться прогрессивной, поэтому смело шагнула сквозь защитные руны вслед за Китти, провожаемая недовольными взглядами своих соплеменников, столпившихся у единственного не магического пропускного пункта, где пара уставших охранников вручную обыскивала сумки.

– Странные люди, так же быстрее.

Я только молчаливо кивнула подруге, стыдливо утаив, что без нее вряд ли бы решилась отделиться от «своих» и переметнуться в меньшую очередь. Опасаясь не мифических проклятий, а вполне реального осуждения. Это работало на уровне инстинктов, почти не поддаваясь разумному объяснению. Я могла съехать от родителей, но их убеждения всегда оставались со мной, где-то на подкорке.

– Ваш цвет салатовый, – сказал молодой фавн, чуть выше меня ростом, с короткими, только начавшими формироваться рогами, закрепляя на моё запястье тонкий бумажный браслет. – Это пропуск на бесплатную обзорную экскурсию с гидом. Дождитесь своего цвета и можете присоединяться.

Он кивнул в сторону трех дриад, которые собирали вокруг себя первых посетителей, разбивая их на группы и выстраивая парами. Чуть выше висело табло с расписанием, но на ближайший час нашего цвета в списке не было, а значит, мы были предоставлены сами себе.

Судя по карте, выставка получилась весьма разнообразной. Каждой стране отводилась своя тематическая зона с воссозданными климатическими условиями. Посетителям полагалось следовать по строго отведенным пешеходный дорожкам, которые обходили все экспозиции, в итоге возвращаясь в точку входа. Сколько времени могло на это уйти? Часа два, никак не меньше. И существенно этот процесс тормозили невероятные очереди. В этом городе что, никто не работал?

Увы, обычные цветущие сады и крытые оранжереи с экзотическими цветами уже были никому не интересны. Но вот диковины из магического мира… Не удивительно, что среди присутствующих встречалось так много людей. Парочки, решившие прогуляться в саду, целые семьи, ведущие за руку маленьких детишек. И, как не обидно, но многие из них пришли поглазеть на магических существ точно в «цирк уродцев», уже с первых шагов позабыв о культуре Иномирья – тыча по сторонам пальцами и не сдерживая вздохов – не то удивления, не то неприязни.

Я хотела это изменить и была уверена, что смогу. В основе ненависти всегда лежал страх, а тот складывался из недостатка информации. В одной руке я покрепче сжала телефон с включенным диктофоном, а в другой – свой блокнот с записями. Мне предстояла ответственная миссия и это очень воодушевляло.

Закрытый купол встретил наш удушающей жарой и дурманящим ароматом специй. Первый же вдох обжег горло, тягучей сладковатой патокой скользнув в легкие. Я пожалела, что не оставила в гардеробной еще и свое худи, которое за пару минут стало влажным и тяжелым, прилипнув к спине.

Следом пришла приглушенная музыка – легкая плавная мелодия флейты, дополненная ровным барабанным ритмом. Я никогда не бывала в Индии, зная о ней только по болливудским фильмам и красочным фотографиям с фестивалей холи, но в тот момент ясно поняла, что попала именно туда. Искусственный свет заиграл ярче, и даже воздух поменял свой вкус.

Деревья исполинских размеров будто согнулись под собственной тяжестью, нависая над вымощенной красноватым кирпичом дорожкой наподобие природной арки. Вниз свисали длинные тонкие лианы, похожие на спутанные пряди волос, почти касающиеся земли. Я слышала щебет птиц, но не видела их в густых темно-зеленых кронах деревьев.

Сначала послышались возгласы. Среди общего гомона мне все же удалось различить знакомый язык: «ничего себе», «ну и мерзость», «ужасно». Когда я подошла чуть ближе к толпе, плотно обступившей невысокий парапет с бамбуковыми перилами, в общий поток втиснулись новые звуки, похожие на воронье карканье. Вак. Вак. Вак-вак.

Китлари из неуместного чувства такта осталась ждать, когда освободится свободное место в первых рядах, я же выбрала тот участок, где было больше людей и протиснулась между ними, отвоевывая себе небольшое пространство. Какого…

Дерево располагалось в самом центре поляны, возвышаясь над нами на метра четыре, не меньше. Вокруг не было ничего, кроме высокой пожелтевшей травы. Три толстых корявых ствола росли под наклоном к земле, распадаясь на сотни толстых голых ветвей, лишь слегка укрытых редкими бурыми, будто пожухлыми листьями. Но всеобщее внимание привлекло другое. Светло розовые плоды, по форме напоминающие огромные сморщенные груши, только больше – размером с мяч для регби. Они без конца раскачивались из стороны в сторону даже в отсутствие ветра, вразнобой издавая один и тот же звук – «вак». Если бы не он, я вряд ли бы обратила внимание на их схожесть с человеческими головами, но их маленькие беззубые рты открывались и закрывались, заставляя выискивать в этих искаженных чертах признаки живого существа.

Плод был настолько сморщенным, с толстой глянцевой кожей, что некоторые складки легко складывались в полуприкрытые веки, под которыми не было глаз, и приплюснутый бурый нос.

– Дерево Вак-вак не наделено созданием, – вещала высокая тонкостволая дриада с короткой копной травянистых с ярко-желтыми цветами волос. – А звук, который мы слышим лишь часть системы насыщения растения кислородом. Когда воздух проходит через спелые плоды, они издают звук «вак». В дикой природе данный зоофит «дышит» на рассвете и на закате, оставаясь спокойным основную часть дня. Отмечу, что его плоды не съедобны. Полностью созревая и падая с дерева, они окончательно теряют способность «говорить».

Признаюсь, при всей моей подготовке и, казалось бы, открытости новому, это все равно было выше моего понимания. Я как завороженная наблюдала за раскачивающимися и галдящими плодами, пока внутри меня боролись десятки разных эмоций. Это бы странно, пугающе и даже немного отталкивающе, но в то же время притягательно и захватывающе. Как природа могла создать нечто подобное? Согласно записям Левиса, в дереве Вак-Вак не было ничего «магического», всего лишь банальная попытка защититься от вредителей. Кто полезет на дерево, на котором висят говорящие человеческие головы? Я бы точно обходила его стороной.

Не знаю, сколько бы я еще простояла там, не шевелясь, впитывая эту чарующую атмосферу Иномирья, если бы не Китти, схватившая меня за руку и потянувшая прочь из толпы, с удивительной для такой хрупкой девушки силой.

– Пошли уже, найдем что-нибудь поинтереснее. Всегда мечтала побывать в Японии.

Я её понимала. Меня тоже всегда завораживала страна восходящего солнца, вот только шансы попасть туда лично сводились практически к нулю – после Падения Стен, Япония закрыла свои границы, полностью отгородившись от остального мира. Нам приходилось довольствоваться только теми крупицами знаний, что сумели собрать и тайно вывезти сумасшедшие коллекционеры и не менее безумные ученые. Позволившие украдкой увидеть то, как сильно изменилась там жизнь с приходом магии. А посмотреть было на что.

По ту сторону купола тоже властвовала весна, но более поздняя, чем в сейчас в городе. Вдоль аллеи возвышались высокие цветущие деревья сакуры. Их бедно-розовые лепестки собирались на ветвях точно облака воздушной ваты, иногда, при сильном порыве ветра, в плавном кружении слетая вниз. В воздухе витала приятная цветочная сладость, не резкая, но дурманящая.

Замедлив шаг, я любовалась этим розовым листопадом, чувствуя, что попала в настоящую сказку, ту, про которую рассказывали в детстве, и мне уже было глубоко наплевать, что за чудовище скрывалось за этой тонкой цветочной вуалью. Но замедлившаяся толпа вернула меня в суровую действительность.

По центру геозоны росло широкостволое камфорное дерево, и казалось, ему не было конца. Я проследила взглядом грубую потрескавшуюся кору, поднимая голову все выше, пока не заболела шея, а в глазах не зарябило от пестрой кроны и редких проблесков солнца. Сколько ему было лет?

По периметру дерево огораживали толстые плетеные канаты из рисовой соломы – симэнава, а к ним крепились соломенные кисточки и белые бумажные ленты, сложенные на пример оригами – сиды. Это место было священно.

Посетители медленно двигались по кругу, обходя экспозицию по часовой стрелке, и эта дорога казалась бесконечной, будто мы все застряли во временной петле. Отдельная очередь выстроилась перед смотровой площадкой, обозначенной на дорожке красным кругом. Очередность к нему строго контролировали два низеньких лесовика – тощие мальчишки с сероватой кожей и с короткими жесткими волосами, похожими на колючки дикобраза. С метр ростом, в широких не по размеру штанах и с листьями, запутавшимися в непослушной шевелюре, они создавали больше хаоса, чем порядка, прыгая вокруг и расталкивая зазевавшихся прохожих.

– По очереди.

– Не толпимся.

– Всем тихо!

– Тишина!

Я притормозила, наблюдая как молодой орк, еще без массивных нижних клыков и дредов с племенными украшениями, встал в круг и дождался, когда лесовики замолчат, со всей силы рыкнул:

– Эй, есть кто?!

На следующие несколько секунд в куполе повисла тишина. Все присутствующие замерли, озираясь по сторонам, точно боясь пропустить самое интересное. Пауза затянулась, и когда самые нетерпеливые уже начали тихо перешептываться, потеряв интерес и продвигаясь к выходу, над нашими головами пронесся шепот:

– Есть кто… есть кто… – Скорее утверждение, чем вопрос.

Нельзя было понять кому принадлежит голос, мужчине или женщине. И принадлежит ли он вообще живому существу. Но в нем явно слышалась осознанность – издевка, будто невидимка над нами насмехался.

– Кодама – не вид дерева, – начал вещать громкоговоритель. – Кодама – это священный дух, который обитает в растении. В переводе с японского это означает «эхо», именно запаздывающее эхо может служить показателем, что в дереве поселилось кодама, хотя внешне оно может ничем не отличаться от других.

Я подошла ближе, внимательнее вглядываясь в толстый корявый ствол, в богатую пышную крону, но нет – камфорное дерево было абсолютно обычным. Ни странных рисунков на коре, ни болтающихся на ветвях голов. В любой другой жизни это легко могло сойти за дешевый трюк со спрятанным динамиком, но сейчас мы, разинув рты ходили кругами, ловя каждый звук, что срывался с шуршащей от ветра листвы. Когда только наша вера в сверхъестественное стала абсолютной?

– Знания о деревьях, в которых живут кодами передаются в Японии из поколения в поколение, ведь причинить вред этому священному существу считается страшным грехом.

Явно не впечатленная, Китлари дернула меня в сторону выхода, размахивая картой – впереди был выставочный павильон из Китая из которого уже доносились заунывные восточные мотивы. Небольшой карандашный рисунок в брошюре схематически изображал ветку дерева с крупным распустившимся цветком, напоминающим герберу-переростка, вот только в центре соцветия было дорисовано улыбающееся лицо, отдаленно напоминающее человеческое.

– Дзю… дзи… дзиммэндзю, – прочитала я, чувствуя легкую неприязнь от жуткого широкого оскала растения. – Мы точно должны обойти их все? Не знаю, как для тебя, но по моим человеческим меркам все это немного жутковато.

Эльфийка остановилась, тоже заглядывая в листовку:

– Это просто цветы, они даже не разумные.

– Тогда зачем им лица? Они что, так отпугивают хищников? Или привлекают насекомых для опыления? Чему они вообще улыбаются?

Я была готова продолжить список своих недовольств, когда ярко-желтая вспышка где-то на границе бокового зрения сбила меня с мысли. Замолчав, я замерла посреди тропинки, создавая небольшую пробку, и, не обращая внимания на растущее вокруг бурчание толпы, разглядывала черно-желтый значок, одним своим видом вызывающий панику.

– Биологическая опасность?

Тяжелая металлическая дверь была сильно утоплена в каменную кладку коридора, дополнительно скрытая плетущимися лианами, свисающими с потолка точно кисейные шторы. При всей суматохи, наклейку можно было принять за яркий тропический цветок, но ниже, подтверждая все мои опасения, висела табличка «Вход посторонним запрещен».