Аркейн. Яркие огни Зауна

– Ты же главного не знаешь!

Она вывалила ему все о Вандере, о том, что благодаря сиянию он пять лет назад выжил после того падения, что Синджед восстановил его искалеченное тело и изменил до неузнаваемости.

Узнав об этом, Экко снова испытал чувство дежавю, как в квартире Джейса. Он уже видел ожившего Вандера в Мире Без Хекстека, а теперь выясняется, что он жив и тут. Голова снова закружилась, но не так сильно, как раньше.

– Виктор все еще возвращает его разум, но… результат не будет идеален, – рассказывала Вай, перекатывая на липкой столешнице пустую кружку. – Он узнает нас с Джинкс, но он агрессивен и по-прежнему опасен для других, не хочет даже пытаться жить с людьми. Чего-то внутри него просто не осталось.

– Где он сейчас? – спросил Экко. Он все еще чувствовал себя оглушенным после услышанного: Вандер жив!

– Пока в коммуне, но скоро нам придется спрятать его в шахтах, – сказала Вай. Бармен забрал ее кружку и наполнил до краев, тогда она опустила губы в густую пену и замолчала, пока не выпьет половину. Пила она просто отвратительно: как собака глотает воду. Экко улыбнулся. Он скучал по ней. – Многие считают его опасным после того, что он устроил в Тихом Омуте, и им не докажешь, что он изменился, – рассуждала она. – Не объяснишь, что он мыслит и понимает происходящее, просто… чуть-чуть иначе, чем раньше.

– О чем ты?

– Когда Синджед пришел в коммуну, он хотел забрать Варвика и сделать из него живое оружие для ноксианцев, а результаты исследований использовать для восстановления дочери. Но Виктор уговорил его работать вместе, а ноксианцы очень вовремя свалили воевать в другую войну… Так вот, когда Вандер узнал, что его кровь может спасти чью-то дочь, он согласился поделиться. Это… было так похоже на него прежнего, понимаешь? – Вай посмотрела на свои руки. – Правда это не помешало ему на следующий же день переломать кости парню, который не пожелал делиться печеным осьминогом.

Экко вспомнил огромную черную бутыль, которую Вай принесла в лабораторию. Он понял, что плескалось в сосуде, и по его спине поползли липкие мурашки.

– Синджед обещал помочь укрыть его, – продолжила девушка. – Но я этому типу не доверяю. Он… жуткий. Мы с Джинкс сами спрячем Вандера.

Они с Вай посидели еще какое-то время, она рассказала о том, что снова общается с сестрой, а потом в паб пришел здоровенный мужик и направился тяжелым шагом прямо к ним. Угрюмое лицо с крупным сломанным носом не предвещало ничего хорошего, и Экко напрягся, готовый в любой момент защищаться от этого верзилы.

Однако подойдя к ним, незнакомец остановился и сложил руки на груди, строго глядя на Вай. Та сделала вид, что ее заинтересовали блестящие кружки за стойкой. В отражении этих самых кружек она увидела лицо подошедшего и поняла по его глазам, что влипла.

– Я ждал три часа, – прогудел его голос.

– Я не забыла, я просто встретила Экко, – вскинулась она. – Старого друга! Я тебе рассказывала, он пропал неизвестно куда, а сегодня вдруг объявился.

Взгляд, который Экко получил от громадного верзилы, не выражал ни капли энтузиазма по поводу встречу, только немного заинтересованности и львиную долю предупреждения.

– Экко, это Лорис, Лорис, это Экко, – быстро познакомила их Вай. Она уже спрыгнула со стула, опрокинула в себя остатки из кружки и подняла перчатки. – Экко, извини, нам с Лорисом нужно идти!…

Пихнув его на прощание в плечо, – он не успел сгруппироваться.

Вай скрылась слишком поспешно, это было не похоже на нее. Экко после их ухода какое-то время сидел один и пытался понять, что это такое было. Она что… разнервничалась? С чего бы?

Потом у него мелькнуло предположение, и он рассмеялся, помотав головой: ну нет, не может этого быть!

Лучшие фейерверки Зауна

Пока Экко не было, жителей в деревне поджигателей стало больше, требовались новые дома и вещи, дел стало навалом и рук всегда не хватало. Работа быстро привела его в форму и вернула на место голову, которую после путешествия в Мир Без Хекстека малость расшатало.

После того, как ноксианцы ушли, политика Пилтовера смягчилась. Кейтлин Кирамман с армией своей семьи покинула руководящую позицию, однако осталась заседать в совете. Вай с ней вроде общалась и иногда при встречах рассказала о ней Экко, особенно когда напивалась.

– Она отлично держится, – вздохнула как-то Вай. – Становится очень похожей на мать… думаю, из нее выйдет отличный советник.

Сама девушка теперь зарабатывала на жизнь, выступая на ринге, и Экко не мог взять в толк, о чем они вообще говорили с этой Кирамман, когда встречались. Так или иначе, это было не его дело. А вот то, что после пьянки за Вай неизменно приходил этот Лорис, было любопытно. Правда тут Экко не осмеливался лезть с вопросами.

Без миротворцев на улицах Зауна, дышаться стало свободнее и, выждав время, поджигатели снова стали отправляться на вылазки в доки. Нельзя построить дома для тех, кто остался на улице, из одного только воздуха и желания, так? Разве что если ты – Виктор.

Экко так и не принял приглашение Джейса работать в лаборатории, отчасти потому, что не хватало времени, отчасти потому, что ему не нравилось делать что-либо с пилтоверцами. Деньги Талис пообещал просто отличные, но Экко выбрал свободу и остался собой доволен.

Хеймердингер тоже быстро оттуда вернулся.

– Здесь моя помощь намного нужнее, – говорил он, бесцеремонно раскладывая свои вещи в квартире Экко. – Я поживу тут, пока мне не построят дом, ты же не против?

Экко был не против, йордль ему нравился.

Они собрали ему новую гитару, так что теперь жители деревни, хотели того или нет, наслаждались концертами. Иногда к импровизациям профессора присоединялись другие, люди разжигали костры, танцевали и были ничуть не менее счастливы, чем те, кого Экко помнил в Мире Без Хекстека. Все было хорошо.

Примерно через полгода после возвращения поджигателям понадобилось закупиться перед очередной вылазкой и жребий идти за мелочевкой выпал Экко. Он знал всех толковых заунских торговцев еще со времен, когда в детстве работал в лавке Бензо и теперь, взяв мешок побольше, отправился по знакомым углам Зауна.

Мимо проходили люди и нелюди всех мастей, откуда-то долбила громкая музыка, от огней и красок слепило глаза, где-то готовили несвежую рыбу прямо на улице, – Заун во всей красе. Детали этого города постоянно менялись, хлипкие постройки ломались, вывески разорившихся торговцев сменялись одна за другой, но вот атмосфера оставалась неизменной.

И в этот раз Экко заметил новое местечко. Гигантская вывеска с тысячью лампочек, самая яркая на улице, гласила, что здесь любой найдет самые объемные, яркие, цветные и громкие фейерверки. Фейерверки, впрочем, были только словом в надписи, рисунки на огромном баннере должно быть по чистой случайности изображали бомбы, капканы, сети, динамит и такие устройства, которые в верхнем городе законно не купишь. Присвистнув, Экко пошел внутрь – с таким бесстрашным новичком стоит познакомиться.

Со стен свисали связки дымовых гранат, бомб с краской, хлопушек и прочего хлама. Некоторые были ярко разукрашены, на некоторые натянуты игрушки в виде животных. На каждом стенде с оружием стояла коробка с леденцами в форме чудовищ.

От разнообразия и яркости голову вело, Экко брел вдоль стеллажей, пытаясь разобраться, что тут к чему, как его оглушил выстрел. Потом раздался еще и еще один.

Сперва он решил, что странный торговец непредусмотрительно оставил один из стволов в зале заряженным, но оказалось все проще: у одной из стен стоял автомат для стрельбы с мерцающими свежей неоновой краской движущимися мишенями. Перед автоматом Экко увидел Джинкс, длинные синие косы свесились до самого пола, одна рука в заднем кармане мешковатых полосатых штанов.

Рукой с пистолетом она резко нажала на рычаг автомата и фигурки снова задвигались под диковатую музыку, какая играет в клубах, где закидываются сиянием. Пританцовывая и кивая головой в такт, Джинкс начала стрелять и мишени падали одна за другой. Со стороны могло показаться, что она вообще не целилась, но Экко знал, что это не так. Он много раз видел, как она когда-то промахивалась.

Они с Джинкс выросли по разные стороны заунских улиц, так или иначе они постоянно сталкивались, и ни один никогда не знал, чем закончится очередная встреча. Если только их встречи не случались на складах химбаронов, которые грабили поджигатели, – тогда оба всегда понимали, что будет дальше. Как-то из ноги Экко вынули несколько ее пуль.

Он стоял и смотрел на нее со спины, раздумывая, чем может кончится этот день, если Джинкс обернется и заметит его, и тут к нему вышел низкий йордль с жесткой темной шерстью и очками на резинках. Могло показаться, что ушастый немного не в себе, говорил он очень быстро и со странными интонациями, будто курнул не самого чистого сияния.

– Лучшие взрывы в Зауне! Все что хочешь, огонь, осколки, с краской, газовые… у нас полный арсенал!

Йордль начал суетиться, он совал Экко в руки все, что видит, не забывая нахваливать каждую безделицу. Чудак даже не замечал, что Экко так ничего и не брал, йордль просто возвращал вещь на место и сразу протягивал что-то другое.

– А вот это? Супер-мега-ловушка! Раз и человек полностью в сети, а потом его бьет хекстеком!… – он сжал маленькие руки, изображая захлопнувшуюся пасть, и захихикал, нервно и злобно. – Или вот, ящик со взрывом? Купи ящик со взрывом, не пожалеешь!

Когда Экко отказался и от ящика, Джинкс перестала стрелять и обернулась к ним. Увидев поджигателя, она криво улыбнулась и нарочито медленной походкой пошла к ним.

– Что, Зиггс, сложный клиент? – спросила она.

– Он вообще ничего не хочет покупать! – возмутился странный йордль.

– Я им займусь.

Зиггс утопал к лестнице на склад, а Джинкс встала напротив Экко. Сложив руки так, чтобы пальцы спрятались за сжатыми локтями, она перекатывалась с носков на пятки.

Их последняя встреча кончилась так себе, и сейчас, встретившись взглядами, оба вспоминали тот мост, где чуть не убили друг друга. Экко тогда остановился, а она снова дала ему уйти, в эту игру они играли с детства, только игрушки становились все тяжелее и опаснее.

Их взгляды встретились, но сказать друг другу им было нечего. Джинкс развернулась и, сделав жест, чтобы Экко шел за ней, отправилась к прилавку, затерявшемуся за шкафами и стендами, и устроилась у кассы.

Порывшись на полках внизу, – Экко напрягся, готовясь к тому, что сейчас в него полетит первая пуля, – девушка вытащила оттуда бутафорские очки. Она нацепила их на нос и сделала, как она полагала, деловое лицо. Только теперь Экко заметил, что над ее головой, прямо над прилавком красовалась огромная надпись: «Джинкс и Зиггс. Магазин лучших фейерверков в Зауне».

– Чего изволите? – процедила она гундосо, вытягивая рот и поджимая нижнюю губу, чем-то при этом напоминая секретаршу из лаборатории Джейса. Видимо, спектакль вместе с очками должен был позабавить Экко. Или отвлечь от воспоминаний. – У нас самые надежные поставщики во всем Зауне, ручаемся за каждую шестеренку и все такое…

– Ты их сделала? – спросил Экко, рассмотрев примитивные бомбы-кусачки под стеклом прилавка. Это были не такие, которые она сама использовала, – такое не продают, – но замысел схож.

– Я? – удивленно спросила Джинкс, отыгрывая некую альтернативную личность в очках. – Нет, я просто продавец! – засмеялась, манерно махнув рукой. – Но наш изобретатель настоящий гений, просто светило, поверьте на слово! А еще лучше проверьте и купите что-нибудь, – она склонилась над прилавком и, загородившись ладонью, заговорщески прошептала. – Серьезно, купите, потому что аренда в этой дыре просто неподъемная!…

О прошлых делах Джинкс можно говорить что угодно, но, если есть возможность использовать что-то вышедшее из-под ее рук, такой возможностью стоит воспользоваться. Экко решил рискнуть.

Он взял несколько вещиц на пробу и ушел за другими покупками. Ребятам приблуды от Джинкс понравились, и не только им: вскоре в Зауне о лавке «с фейерверками» пошел слушок, будто там лучшее барахло для тех, кто не прочь наподдать пилтошкам.

Через месяц Экко пришел туда снова, в этот раз полки не ломились от всевозможного добра, а цены оказались вдвое больше. У автомата развлекалась Сейвика, пробуя на меткость новую механическую руку, а на стуле у прилавка оказалась незнакомая Экко маленькая девочка.

Болтая одной ногой, она рисовала что-то в альбоме, согнувшись над прилавком и вытащив язык от усердия. Джинкс сидела по другую сторону прилавка, скрестив ноги и сгорбившись, и тоже рисовала цветными мелками. Присмотревшись, он понял, что они делают картинки для мишеней в автомате для стрельбы.

Экко вспомнил рассказы Вай и решил, что ребенок это Иша, беспризорница, взятая Джинкс под опеку. Для него вид психопатки, сидящей рядом с маленькой девочкой, выглядел дико, однако малявке похоже нравилось. Интересно, как она видит Джинкс? Как веселого уличного клоуна?

Экко заметил на поясе Иши игрушечную пушку, похожую на ту, что использует Джинкс. Кажется, Иша в курсе, что ее подруга не клоун.

– О, Экко! – воскликнула Джинкс, заметив его. – Вернулся за бомбами или просто поболтать зашел?

– Смотрю, дела идут в гору? – он красноречиво обвел взглядом пустые полки.

– Появились крупные клиенты и смели почти все. Скоро кое-где в Зауне будет очень большой «БАДЫЩ», – она развела в воздухе руками, проводив пальцы восторженным взглядом. – Даже жаль, что не сама это все устрою.

– Привет, Иша, – Экко посмотрел на девочку. Та, прежде чем улыбнуться, бросила взгляд на Джинкс, и, убедившись в чем-то, все же помахала ему рукой.

– Значит, ты отошла от дел? – спросил Экко, повернувшись к Джинкс.

С тех пор, как погиб Силко, говорить о ней стали больше, но среди всех этих разговоров Экко не слышал ничего нового. Ни одного погрома с участием Джинкс, ни одного громкого заголовка.

– Это звучит слишком по-стариковски, – она скривилась. – Я… просто делаю, что нравится. И ты не поверишь, как много у меня оказалось друзей после открытия лавки! Столько ребят хотело дружить со мной все эти годы, но как-то не решалось, зато скидки сейчас нужны всем… – красноречиво посмотрела на Экко.

– Намек понял, – усмехнулся он. – Что предложишь сегодня?…

Джинкс была превосходным инженером, и ее работа стоила того, чтобы за ней возвращаться. Поджигатели оставляли заказы, раз или два в месяц Экко приходил за ними в лавку. Все всегда проходило одинаково, они с Джинкс могли перекинуться парой слов, поговорить о товаре или об общих знакомых, но друг о друге и о своем прошлом не говорили, так обоим было проще.

– Слышала, вы там отлично развлеклись в доках… – сказала Джинкс, когда он в очередной раз пришел в ее лавку. Они виделись здесь каждый месяц-полтора вот уже почти год, и за это время Экко впервые снова увидел у нее этот злобный взгляд, от которого его пронзило, как иголками.

Джинкс качалась на стуле, откинувшись так, что он стоял только на двух ногах, и упершись ногами в прилавок. Одна рука согнута в локте, на другой она нервно грызла кожу, смотря куда-то в сторону.

– Поджигателям все равно, чем кончится вылазка, да, главное выпендриться?

Весь Заун знал об их провале. Поджигатели собирались устроить диверсию очередной поставке сияния в Ноксус, но их провал вызвал множество политических осложнений между Пилтовером и Ноксусом: ноксианцы были в ярости, что Пилтовер не может контролировать свою подпольную чуму и позволяет отраве наводнять чужие улицы. Все шло к новому обострению.

– А тебе какое дело? – разозлился Экко. Он знал, что облажался, но признавать этого не хотел – не перед ней. – Ты отсиживаешься в своей лавке, а тем временем Пилтовер продолжает тянуть из нас все соки! Мы пытаемся сделать хоть что-то!

– Пф-ф! – Джинкс выплюнула воздух, закатив глаза, а потом резко поднялась со стула. – «Мы кучка блестящих жучков, о, мы сделаем Заун свободным и счастливым!»… Повзрослей уже! – она перекинулась через прилавок и ткнула пальцем ему в груди, больно задев ногтем. – Чтобы тягаться с Пилтовером, нужно кое-что посерьезнее ваших летающих драндулетов и самомнения!

– Что например!? Тот цирк, что ты устроила из Пилтоверского зоопарка!?

Приятное воспоминание о прошлых проделках вызвало на лице Джинкс мимолетную злую улыбку. Забавно было, когда все звери наводнили улицы города, разодетые в пух и прах прямо как леди из высоких домов.

– Это был отвлекающий маневр для плана Силко, причем офигенный… – заметила она, ухмыльнувшись.

– Такие как Силко виноваты в том, как живут простые люди, – напомнил Экко, хмурясь.

– Зато Силко знал, что делает, – ответила она. – Он набирал силу, чтобы тягаться с Пилтовером, потому что иначе ничего не сделать. Вы этого никогда не понимали и мешали ему!

– А Силко не понимал, что если наводнить улицы головорезами и продавать сияние детям, то пока он доторгуется с Пилтовером, Заун уже превратится в бездну! – выкрикнул Экко, оскалив зубы и с силой опустив руку на столешницу, так что стоявшие на ней предметы затряслись.

Давняя вражда вспыхнула, как бензин от искры, и оба нависали над прилавком, сверля друг друга взглядами. А потом Джинкс вдруг скривила губы, отвела взгляд и ее плечи поникли.

– А ты прав, – нехотя сказала она. Ее ногти побарабанили по стеклу.

Экко тяжело выдохнул. Нерастраченная злость еще просилась наружу, и какое-то время они молчали, стоя друг перед другом в затихшей лавке. Потом Экко положил на стекло скомканный список.

Неопределенно хмыкнув, Джинкс взяла бумажку и отправилась на склад, а когда вернулась, протянула Экко разукрашенную металлическую трубку такой необычной формы, что возникали самые разные предположения о ее происхождении.

– Вот, держи, – сказала Джинкс. – В следующий раз, когда решишь нападать на пилтоверцев днем, используй это. Дым поможет скрыться.

Подарок удивил Экко. Осмотрев устройство, которое оказалось чем-то вроде сигнального огня, он заметил на металле нарисованных зеленых жуков-поджигателей и кожаные ремешки с зелеными бусинами, как у него в прическе.

– Ты его специально для меня сделала? – удивился он.

Джинкс пожала плечами и отвернулась.

– Не, завалялось просто.

Прятки

Джинкс залегла на дно, все это знали. После того, как освободила из тюрьмы участников собрания у фонтана Вандера, она не собиралась больше и пальцем шевелить ради политики. Свое оружие она продавала всем подряд, и тем, кто защищал Заун, и головорезам, работающим на химбаронов, так что шума от беспорядков, устроенных ее последователями или с ее игрушками, было куда больше, чем от нее самой. Однако несмотря на это вскоре на улицах Зауна снова показались ее портреты с суммой вознаграждения.

Миротворцы снова спустились на улицы Зауна, они обшарили лавку фейерверков и конфисковали половину товара, но по слухам Джинкс так и не нашли. Когда Экко пришел туда, чтобы узнать, все ли в порядке, он увидел, что имя Джинкс на надписи над прилавком залито зеленой краской, а часть полок наскоро переколочена – наверняка миротворцы не церемонились и устроили добротный погром, забрав при этом все, что смогли унести.

– Где Джинкс? – спросил Экко у йордля по имени Зиггс, прибирающего разломанную мебель.

– А? Что за Джинкс? Тут никогда не было никакой Джинкс! Не понимаю, о чем ты.

– Зиггс! – прикрикнул Экко, хмурясь и складывая руки на груди. – Говори!

– Да откуда я знаю? – возмутился йордль. – Она мне открытку с новым адресом не присылала!

Экко знал, что ей не в первый раз прятаться от миротворцев и охотников за наградой, однако ее исчезновение все равно его обеспокоило. В конце концов поджигатели рассчитывали на ее сети и бомбы.

Так и не услышав ничего достоверного от знакомых, он решил обратиться к Вай. Они встретились в том же пабе, что и обычно.

– Это все Джейс, – сказала она, махнув рукой и оскалив зубы. – Он разозлился, что она так и не явилась в его лабораторию!

– Серьезно? – Экко приподнял брови. – Такая шумиха из-за такой ерунды? Я думал, отработка это формальность и все уже забыли о ней.

– Чтобы пилтоверцы о тебе забыли, надо попасть в Тихий Омут, – хмыкнула Вай и сделала знак бармену, чтобы нес кружки. – Нет, там произошел полный бардак. Слушай, короче. Я как-то сказала Кейт, что Джинкс исправилась и может принести пользу городу, спросила, может ли она повлиять на ситуацию с розыском… Кейт ничего мне тогда не ответила, а потом объявился мистер Сияющий Прогресс и начал затирать про лабораторию, – Вай отпила из принесенных кружек и утерла рот ладонью, а потом снова повернулась к Экко. – Я решила, что это Кейт постаралась. Ну а кто еще? А на днях спросила ее об этом и оказалось, что она и пальцем не пошевелила. Джейс сам все провернул и убедил совет! Изобретения Джинкс давно к нему попали, и он решил, что она или должна работать на него, или не должна вовсе. Вот из-за чего ее сейчас ищут. Себялюбивый засранец обиделся, что с ним не захотели играть!

Увидев эксперименты с телом для Орианны, Экко не захотел связываться, и был даже рад, что эти наработки не видела Джинкс: кто знает, какое оружие она бы из них сделала.

– Меня это все нервирует, – призналась Вай. – Она сейчас с Ишей, а мелкая засранка слишком любит подыгрывать революционерам, постоянно сбегает и устраивает эти спектакли. Один раз ее уже поймали и это чуть не привело к катастрофе.

Экко слышал про ту историю с вызволением всех из тюрьмы. Звучало опасно даже для Джинкс.

– В общем… – Вай задергала коленом под столом. – Может, ты заберешь их к себе, пока миротворцы не угомонятся? Никто не знает про деревню поджигателей, она далеко и хорошо спрятана.

Ее просьба удивила Экко, он просто никогда не думал всерьез о том, что Джинкс может стать одной из поджигателей, но Вай истолковала выражение его лица как сомнение.

– Она изменилась, ты же сам видел! – воскликнула она, посмотрев почти умоляюще. – Когда я смотрю на то, как Джинкс заботится об Ише, она кажется такой… нормальной. Рядом с ними я чувствую, будто это со мной что-то не так.

Экко задумчиво отвел взгляд, вспоминая разные эпизоды в лавке. Он часто видел Джинкс вместе с девочкой, и сказать, что это не повлияло на его представление о ней, означало солгать. Его взгляд сам собой упал на факел с зеленым дымом, разукрашенный зелеными жуками. Подарок Джинкс он давно использовал, но выкинуть не решился и носил на поясе. Эта штука не означала, что они могут доверять друг другу, но она по крайней мере значила, что они больше не враги.

Пригласить в их деревню Джинкс? Она неуправляема, непредсказуема, вокруг нее творится хаос и у нее не все дома – не это его пугало. Нельзя вырасти в Зауне и быть другим. В деревне поджигателей не питались исключительно фруктами и не плели корзины, как делали стремные оторванные от мира ребята в коммуне Виктора. Экко и Шрам собрали и тех, кто хочет мирной жизни и тех, кто готов за нее сражаться, а это были очень разные люди.

Экко беспокоило то, что Джинкс так или иначе оставалась связана с химбаронами и обрывать эту связь не хотела, а в будущем это могло навредить им всем, привести к конфликтам. С другой стороны, эту связь так же можно было использовать.

В конце концов Экко все же решился и предложил поджигателям на совете позвать Джинкс к ним хотя бы на время. Если новых преступлений за ней нет, то это значит, что скоро все уляжется: властям Пилтовера уже надоело попусту гонять миротворцев по улицам нижнего города, у них полно других проблем и они не станут тратить деньги и силы из-за Джейса, как делали это в прошлый раз из-за Кирамман.

Среди поджигателей были те, кто давно перекрасил волосы в синий и ходил на все собрания у памятника Вандера, но таких, кто помнил жестокие стычки с людьми Силко, тоже было немало. Поэтому Экко знал, что его предложение вызовет споры.

– Она не знает ничего про наш дух, но штуки делает, что надо, – заметил Шрам. – Если мы не позовем ее к себе, рано или поздно это сделают другие. Лучше, когда такие бойцы на твоей стороне.

Ушастый нелюдь с серой кожей стоял у косяка двери, прислонившись к нему плечом, и смотрел на раскинувшуюся под деревом деревню. У него была семья и он мыслил немного иначе, без его помощи и советов жизнь в деревне была бы совсем другой, и остальные всегда ценили его мысли.

– Я слышал, она взяла девчонку с улицы. Иша, кажется, – продолжил Шрам. – Тот, кто отвечает за ребенка, захочет жить и работать там, где ребенок будет в безопасности. Думаю, мы должны дать ей шанс.

В конце концов остальные согласились.

На самом деле Экко часто представлял, как приведет Джинкс к своим и покажет, чего они достигли. Это были скорее фантазии, но за прошедшие годы он думал об этом чаще, чем хотел бы.

Любимица Силко, в глазах Экко Джинкс была кем-то вроде заунской принцессы. Лучшие учителя, лучшие инструменты, лучшее оружие. То, что Экко добывал, копаясь в мусоре и сидя ночами на пролет с паяльником, ей заказывали и приносили на бархатных подушках, – так он это себе представлял, по крайней мере.