Мертвец Его Величества Том 4

И не просто вошла. Когда всех отобранных претендентов, за минусом всех отсеянных, собрали для объявления результатов, на такое важное мероприятие собрались все сколько-нибудь значимые фигуры нового правительства. Последним появился Арантир. Некоторое время Лорды совещались, как теперь знала Алиса, выбирали председателя КС. Алису выдвинул Алан, а не Арантир. Лич самоустранился от выдвижения, не навязывая своего мнения. Хаарт, после некоторых раздумий согласился с Аланом, оставалось только подтверждение Арантира. Кронлорд ещё раз проверил результаты работы и согласился. Всего этого Алиса не понимала и с лёгким волнением ждала среди прочих.

Членов совета объявлял Хаарт. Сначала объявил тех, кто в совет вошёл, и последней – Алису. Когда её имя всё не называли, молодая женщина нервничала. С каждым именем нервничала всё больше. И в конце Хаарт назвал её, и…

Теперь Алиса здесь. Первая среди равных, как раньше говорили про королей. А перед ней одиннадцать членов Конституционного Совета. Кажется, девочка Алиса, таскающая молоко с кухни, ходила за спинами остальных и улыбалась ей, одобряла и ободряла. Сейчас Алиса уже почти не испытывала неуверенности, не испытывала сомнений в себе. Все они здесь – новые люди, занимающиеся новым делом. Все могут совершать ошибки. И все они сделали всё необходимое, чтобы стать достойными заседать здесь.

– Решение: признать статью восемьдесят один не соответствующей требованиям и отправить на доработку, выносится на голосование. Кто за? – заговорила Алиса, выполняя свои прямые обязанности.

Руку поднял каждый.

– Принято единогласно, – заключила председатель.

Пока все решения принимались единогласно, потому что они обсуждали и вырабатывали эти решения все вместе. И потому что в правительстве ещё не сложилось каких-то группировок, работающих на себя, а не на общий результат.

Тайра на правах секретаря писала резолюцию. Всего женщин в совете четыре: две дворянки, одна волшебница и одна дочь торговца. Среди мужчин дворян тоже двое, остальные – торговцы, ремесленники, пара военных. Никто не мешал и простым крестьянам подавать заявку, но тем банально не хватало возможностей, чтобы выучить законы и как-то подготовится. Со временем это исправят, пока же работали с тем, что получили.

– Всё же я считаю, что мы слишком печёмся о крестьянах и всяких мещанах, – поскольку официальная часть закончилась, совет немного расслабился и перешёл на неформальное общение. – Я понимаю, что это общая установка, но у везде нужна мера. Мы теряем темп развития, а это, на круг, ударит по тем самым рабочим и крестьянам.

Бривал, молодой дворянин, никогда не скрывавший своего негативного отношения к идеям Арантира, и в целом к новой власти, всё равно смог добиться места в совете. Потому что откровенно заявил: он хочет занимать тёплый пост, и ради этого готов вполне честно трудиться. В королевстве у него, ввиду происхождения, имелось на выбор всего два пути – в войска или прозябание в поместье. В чиновники его бы не взяли, ведь у чиновников есть свои дети, которых тоже нужно пристроить к делу. Ратные дела слабому здоровьем Бривалу претили. Работа с законами молодому аристократу нравилась, а новая власть (как бы сам Бривал на неё не фыркал) дала парню возможность заниматься любимым делом, при этом оставаться уважаемым членом общества. И пусть Бривал временами вёл себя высокомерно, особенно по отношению к тем самым крестьянам и им подобным, ни в чём предосудительном уличён не был. Все его решения на посту соответствовали идеям Арантира и духу закона. Алиса даже подозревала, что всё это фырканье и демонстративное недовольство всего лишь ширма, а на деле Бривал открывался вполне идейным сторонником новой власти.

– Есть что предложить? – прямо спросил Сезар, немолодой мужчина, в прошлом торговец.

Бривал вздохнул.

– Я не про этот конкретный случай. У меня в целом вызывает вопросы расстановка приоритетов.

Тайра, оторвавшись от записи, взяла слово.

– Приоритеты расставлены не с потолка и не по велению левой пятки. Ты видел… – она чуть сбилась, – докладную записку по здоровью? Попросить людей больше работать не проблема, они-то готовы, даже рвутся. Мы травмы лечить как будем? А болезни, вызванные переутомлением?

Дворянин пожал плечами:

– А они такие нежные и будут переутомляться от любой тяжёлой работы? И напомню: чем быстрее заработают заводы, тем быстрее мы построим станки, и тем быстрее облегчим работу людям.

Алиса решила, что не стоит давать спору разгореться.

– Есть те, кто согласен с Бривалом? – спросила она, оглядывая советников.

Трое подняли руки. Четверо, вместе с самим Бривалом, треть совета.

– Значит, тема следующего заседания – ужесточение трудового законодательства. Подготовьте ваши предложения.

Алиса сама порой удивлялась тому, как научилась использовать множество новых терминов, введённых за этот год.

Когда Алиса покинула зал, к ней присоединилась Тайра.

– А ты великолепно справляешься. Я и так не сомневалась, что ты с этим справишься, но ты превзошла даже смелые ожидания, – призналась бывшая королева.

Алиса улыбнулась. Раньше эти слова могли её взволновать, но не сейчас.

– Мне очень помогло обучение. Я думала, что другие много знают, умеют как-то по-особенному этими знаниями пользоваться. Оказалось – ошибаются точно так же, как ошибалась я. Мы все люди, и все участвует в подобном впервые.

Тайра рассмеялась.

– Это точно. Ты не представляешь, как всё это бесит Хаарта.

– М? – не поняла Алиса.

Отношения между Хаартом и Тайрой оставались… странными и сложными. Насколько знала Алиса, Хаарт признался, что никогда не любил Тайру, но честно заботился о ней, насколько это в его силах. Тайра признала, что никакого зла напрямую ни ей, ни их общему ребёнку не причинял. Помог прошлому королю, и отцу Тайры, скоропостижно скончаться, но это уже издержки придворной жизни. И, если быть честным, муж и отец из Хаарта вышел получше многих. Не изменял (как минимум о любовнице Хаарта Тайра узнала только сейчас, то есть и при дворе о той никто ничего не знал, а это показатель), обеспечивал комфорт, защищал. А ещё, формально, они не разводились. Бывший король и бывшая королева.

– Ему остро не хватало чиновников при дворе. Набрать их из людей попроще не получалось, образование нужно, к тому же родовитые ублюдки попросту не будет слушать безродного чиновника. А среди дворян жёстко следовали правилу передачи поста, так что тот же Бривал не имел выбора, кроме воинской службы. А Арантир опять даже не заметил проблемы, походя решая ещё, причём преследуя совершенно иные цели.

– Разрушение оков, во всех смыслах, – подтвердила Алиса. – Но нам тоже сильно не хватает образованных людей.

– Обучим, – уверенно ответила Тайра. – За нами не станет.

Да, это правда. Обучат, Алиса не сомневалась.

– А ты? Ты сама не хотела бы стать председателем?

– Ха! – усмехнулась Тайра, – Конечно, хотела! Я считала, что место мне обеспечено! Когда узнала, что главной будешь ты, почти тебя возненавидела. Но это быстро прошло, я давно поняла, что в жизни мы получаем далеко не всё, что хотим.

Алиса остановилась, а Тайра пошла дальше. Пошла по своим делам, не обращая внимания на остановившуюся председательницу.

– Похоже, рано я расслабилась, – прошептала себе Алиса.

Глава 11

Темнота, но не абсолютная. Факелы, совсем не чадящие, давали достаточно света. Хотя также возможно, что глаза привыкли к темноте, и это позволяло различать предметы вокруг. Слегка пахло сыростью, но именно что слегка. В целом воздух чистый и даже свежий. От стен почти не тянуло холодом, нет грязи и мышей. Темница, если бы не ограничение свободы, могла бы считаться относительно уютным местом. Кормили просто и скупо, но никаких гнилых овощей или протухшего мяса. К тому же регулярно, три раза в день. Только развлечений не предлагали, но Куго просидел здесь недостаточно, чтобы начать скучать.

Последнее воспоминание – приём. Для дворян, пока ещё дворян, тех, кто согласился рискнуть и поверить Арантиру. Стать капиталистом. Арантир и Хаарт говорили с гостями, обсуждали возможности и перспективы. Арантир щедр на предложения, по-своему обаятелен. Всегда приятно слушать человека, обещающего сделать тебя богатым. Очередь дошла до Куго.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы та встреча состоялась. Куго выдавал себя за другого человека, на деле погибшего в одной из бесконечных битв. Магическим методом он изменил свою внешность и терпеливо, настойчиво добивался внимания кронлорда. Тот, впрочем, предпочёл жить отшельником и мало с кем общался, и Куго пришлось ждать. Он не тратил это время понапрасну, а заводил связи и знакомства, зарабатывал влияние и репутацию. Хотел произвести правильное впечатление при первой встрече. Очевидно, произвёл…

В коридоре раздались шаги, вырывающие из воспоминаний. Куго прислушался и определил, что идёт девушка, поступь мужчин совершенно иная. Узнать что-то ещё по звуку пленник не успел. Замок на двери камеры щёлкнул, проход открылся. Первыми в камеру вошли два воина в доспехах. Нежить. Судя по отсутствию звуков шагов до этого, эти двое стояли рядом с камерой. Следующим влетел Арантир. Лич, вновь обрётший плоть, парил над самым полом и потому передвигался бесшумно. За ним вошла и девушка, закрывающая голову капюшоном. Сам пленник оставался прикован к стене, но длинная цепь позволяла ходить по всей камере. Однако сейчас Куго счёл за лучшее не провоцировать и остался сидеть на своей тюремной койке.

– Итак, неизвестный, что выдавал себя за благородного дворянина, – заговорил Арантир, – Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы. Твои хозяева, очевидно, вложили много средств, чтобы ты появился в моём окружении.

Куго мысленно отметил, что Арантир совершенно не умеет вести допросы. Только это вряд ли поможет пленнику. Лич мог вызвать существ, способных заставить Куго мечтать о смерти. Не ответить на вопросы пленник не сможет, всё, что он сможет – попробовать соврать и запутать лича.

– Спрашивай. Я не буду отпираться.

Глаза лича сверкнули магией. На мимику Арантир был скуп, интонации голоса тоже оставались серыми, оттого не всегда понятно, с каким настроением кронлорд произносит ту или иную фразу.

– Я не особо разбираюсь в том, что делаешь ты и твои коллеги, – признал Арантир то, чего признавать не стоило ни в коем случае. – Это тебя и погубило. Ты подозрительно хорош в сравнении с остальными. Не задаёшь тупых вопросов, не делаешь до вульгарности прямых намёков. Там в зале собрались люди, вообще не понимающие, во что я их пытаюсь втянуть. Они и хотят, и боятся, пусть и прячут страх за показной бравадой. А ты не боялся. Потому что тебе плевать, ты не печёшься о своей жизни, у тебя другая задача. И я подумал: эй! Это как-то подозрительно!

Куго вздохнул.

– Я хотел выглядеть, как молодой и амбициозный парень, готовый на риск, – ответил пленник.

И сразу же одёрнул себя. Только что отмечал, как Арантир действует неправильно, нарушает порядок допросов, и сам уже вступает в разговор.

– Я же говорю, тебя погубила моя неопытность. Будь я хитрее, и придумал бы сам себе объяснение, – ответил Арантир. – Возможно, предложенное тобой.

Ещё один скелет принёс стул, на котором и устроился лич.

– Я всё понять не могу, а на какую мысль ты меня так подталкивал? Кручу диалог в голове снова и снова, но не понимаю. Расскажешь?

Вопрос не простой. Прямой ответ, конечно, не укажет на хозяина Куго, но само озвучивание таких идей нежелательно.

– Не понимаю, о чём речь. Моя задача – втереться в доверие, это я и пытался сделать.

Лич проигнорировал ответ. Арантир откинулся на спинку стула и посмотрел в потолок.

– Может быть, если я вспомню все твои фразы ещё раз? Ты говорил о долгосрочных перспективах. Да! И о том, что живущие сейчас могут даже не увидеть всех изменений, ведь прогресс растянут на десятки лет, может быть, сотни. Поколения сменятся, пока дойдёт до результата. Что-то такое ты мне рассказывал.

Куго в какой-то момент начал думать, что Арантир над ним издевается. Что лич уже понял, к чему клонил пленник, а сейчас изящно приводит к той же мысли, чтобы заставить Куго признать всё это. А стоит сознаться в чём-то один раз, и начнёшь сознаваться дальше. Нельзя. Куго знал, как себя вести и что говорить.

– Я всего лишь утолял любопытство. Каково это – быть бессмертным? Смотреть на мир и знать: ты переживёшь всех живых, что сейчас есть вокруг? Видеть, как меняется мир, и знать, что будешь жить, когда все вокруг об этих изменениях уже забудут? Каково это – иметь возможность изучить всё, познать всё, научиться всему?

Куго посчитал, что это шанс. Снова завести разговор на нужную тему. Лич резко сдвинулся вперёд, опустив голову и заглянув прямо в глаза пленнику.

– А кого это, быть смертным? Чувствовать, как постепенно слабеет твоё тело? Участвовать в процессах, начала которых ты не видел и не сможешь увидеть конца? – парировал лич. – Я вот не знаю, какого это. Какого это – влачить жалкую, короткую, человеческую жизнь. Привыкать чувствовать боль в стареющем теле. Привыкать быстро уставать и медленно восстанавливаться. Привыкать думать медленнее, чем молодые. Каково это – осознать, что вряд ли сможешь полностью познать даже одно-единственное дело, какому хотел посвятить всю жизнь. И вдруг осознать, что какой-то молокосос уже лучше тебя, уже тебя превзошёл, даже не зная о твоём существовании?

Арантир наклонил голову набок.

– Это ты хотел спросить? Считаю ли я простых смертных ничтожествами, низшими существами?

Куго дёрнул головой.

– Нет. Не хотел.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

– Значит, всё же будешь отпираться.

– Нет, не буду, – ответил Куго.

– Кто тебя послал?

– Мы называем себя Хранителями…

– А! А! А! – остановил кронлорд. – Как думаешь, сколько нас в этой комнате?

Куго медленно перевёл взгляд с лича сначала на одного скелета, затем на другого, на третьего.

– Пятеро.

– Очевидный ответ, но неверный, – лич встал, пинком оттолкнув стул. – Ты не можешь его увидеть. Хотя… Можешь. Поверни голову направо. Давай.

Куго подчинился, повернув лицо в правую сторону.

– А теперь, сохраняя положение головы, посмотри влево. Как можно дальше влево.

И этот приказ Куго выполнил, глядя влево, повернув глаза так сильно, что стало дискомфортно, хотя и не больно.

– Теперь медленно поворачивая голову, – подсказал Арантир.

Повинуясь последнему указанию Куго увидел. Всего на несколько мгновений, но нечто мелькнуло на линии взгляда. Белёсое. Пугающее. Куго видел множество различных монстров и давно научился не бояться их. Монстров он не боялся. Его пугала неизвестность. Непонятно, что притащил с собой лич. На что это невидимое существо способно. Как много оно уже успело сделать. Как наивен он был. Считать разумного, ставшего правителем, глупцом – наивысшая глупость. Глупость, за которую Куго теперь будет расплачиваться. Хотя, если подумать, судьба пленника предрешена с самого начала.

– О любой попытке соврать я сразу узнаю. Никакие уловки, которых тебя наверняка обучили, не помогут. Так что никакой…

Арантир остановился, подумал секунду, вернул стул на место и снова сел.

– Впрочем, можешь лгать. И каждый раз наш невидимый друг будет забираться чуть глубже в твой разум, пока надобность задавать вопросы не отпадёт вовсе.

Куго с трудом сглотнул вставший в горле ком. Он не знал, что это за существо. Не знал, существуют ли подобные. В Цитадели ему о таких не рассказывали, но кто он такой, чтобы быть посвящённым во все секреты?

– Попробуем снова. Твоё настоящее имя?

Пришлось заставить себя ответить:

– Куго.

– Куго? И всё? – уточнил Арантир.

– Да. Мне много раз меняли внешность. Я уже сам не помню ни места своего рождения, ни своего полного имени. Куго. Это всё.

Арантир удовлетворённо кивнул.

– Хорошо. И кто тебя ко мне послал?

Вновь пришлось заставлять себя говорить.

– Серая Цитадель.

– Некроманты? Настолько не понравилось, как я гонял ваших тварей? – лич или удивился, или размышлял вслух. – Какая перед тобой стояла задача?

Куго вздохнул.

– Проверить твою восприимчивость к определённым идеям…

– Недоговариваешь, – голос Арантира ударил хлыстом.

– Идеям Цитадели. Идеям превосходства магов над простыми смертными.

– Natsisty – произнёс Арантир на неизвестном языке. – Понимаю, почему вы так прячете своё истинное лицо. Отдаю должное, если в Цитадели такие идеи сидят давно и надёжно, то, что вас всё ещё не уничтожили, о многом говорит. А я ведь даже размышлял, не предложить ли вам сотрудничество…

Арантир поднялся и развернулся к выходу.

– Если… – начал было Куго.

– Молчать.

Нечто невидимое стянуло горло Куго, лишая возможности говорить. Арантир вышел из камеры и обратился к кому-то, кого пленник не видел.

– Вытащи из него всё, а потом делай что хочешь.

В камеру вошла неизвестная Куго женщина. Она улыбнулась, ожидая, пока скелеты уйдут.

– Познакомимся поближе, мертвец? Ты – моя собственность. А я – твоя хозяйка.

Дверь камеры закрылась.

Арантир не знал, на кой чёрт Милес потребовался пленник. Лич подозревал, что это для какого-то очередного магического эксперимента. В идеале, конечно же, пленника стоило перевербовать и использовать, или вообще не показывать, что его раскрыли, но… Магия. Этот Куго не был разведчиком, не передавал никакой информации куда-либо (известными Арантиру способами). И на нём висела неизвестная магия. Часть этих заклинаний меняла внешность, но какая-то часть могла отвечать за поведение и реакции. Пока маги Союза не разберутся, как с такими штуками работать – попытки использовать таких агентов в своих целях практически лишены смысла.

Мысли Арантира сосредоточились на Серой Цитадели. Нацистов под боком он не собирался терпеть ни при каких раскладах, однако вступать в открытый конфликт не следовало. Как минимум не быть зачинщиком конфликта. Сидеть сложа руки тоже нельзя. Цитадель может начать конфликт и попытаться выставить всё так, будто Арантир их вынудил или спровоцировал. Цитадель давно и успешно поставляет всем наёмников, а Арантир мозолит всем глаза. Очевидно, на чьей стороне будут симпатии.

Однако можно поступить тоньше. Начать фальшивое сотрудничество. Попытаться больше узнать о противнике и отсрочить горячую фазу конфликта. Цитадель во многом оставалась тёмной лошадкой. Неизвестный военный и экономический потенциал. Позволить себе устраивать авантюру государственного масштаба Арантир не мог.

Глава 12

Алхимики принесли мне резину. Жёсткую, пористую, неоднородную и рвущуюся на изгибе, но резину. Работа в этом направлении началась с появлением у меня алхимиков, однако, занимались этим ученики, в основном. Когда в моих руках оказались все ресурсы государства, задача была поставлена отдельной группе алхимиков, а в поддержку им выделили магов и интендантов, способных достать какие-то редкие компоненты. Работа шла.

Я знал, что каучук можно получить синтетически, но не знал как. Ещё у нас долгое время не имелось образца обычного каучука, но с этим нам, в конце концов, помогли. Небольшую партию прислали эльфы, ещё одну доставили торговцы, купили где-то в далёких землях. С остроухими я говорил на тему создания постоянных поставок, и они оказались совсем не против, обещали года за два организовать первые плантации, так что скоро у нас будет нормальная резина. И здесь двоякая ситуация. Это направление работ несколько потеряло актуальность. Да, синтетический каучук рано или поздно поставить на промышленное производство придётся, когда промышленность вырастет (резина уже сейчас нужна, наши эрзац аналоги работают, но плохо), но пока потребность можно перекрыть поставками растительного каучука. И в то же время алхимики получили наглядный пример материала и смогли поставить на нём ряд опытов.

Семь месяцев они опыты ставили и что-то там пробовали. Пробовали, пробовали и получили. Состав, мягко говоря, ещё очень сырой. Получить какую-то неведомую штуку – это одно, довести уже полученную неведомую штуку до приличного состояния – уже совсем другое.

Впрочем, проблема слаборазвитой химии никуда не делась. Те составы, что создавали алхимики, лишь с некоторой натяжкой тянули на оценку «удовлетворительно». Работать можно, но на выходе всегда получается снижение качества, надёжности и прочих важных параметров. Потому и первая резина была куском даже не резиносодержащего продукта, или продукта, идентичного резине, а просто куском чёрной субстанции. И к сожалению, вряд ли ситуация в ближайшее время изменится. В ближайшее время – это где-то в разрезе лет десяти-двадцати.

Мы осваивали условно простые технологии, которые можно воспроизвести дендрофекальным методом в самых кустарных условиях. Кое-где кое-что компенсировалось магией, но это на картину в целом влияло скорее в отрицательную сторону, чем в положительную. Потому что вместо новой технологии или нового открытия магия предлагает новый костыль. И как только пул простых решений закончится, придётся ждать, пока наука встанет на ноги. А это в самом оптимистичном прогнозе дело десятка или двух десятков лет. И через два десятка лет у нас не будет сильной научной базы и толпы учёных, способных создать что угодно. Через два десятка лет мы сможем создать единую научную базу под всё, что изобрели и создали сейчас, а потом уже пойдёт развитие. Оценки времени я даю исходя из того прогресса, что достигнут с момента моего появления и до дня сегодняшнего.

Тем не менее я хвалю господ алхимиков, отправляю отдохнуть. Пора вводить премии за научные открытия и вносить имена в историю, а то я как-то слишком привык, что мы не открываем, а переоткрываем уже придуманное. Непорядок, заслуги учёных надо ценить.

Закончив с резиной, вернулся к прерванной работе. Время уже позднее, так что большинство смертных свою деятельность закончили, и начинается время мертвецов, вроде меня и Хаарта. И я уже некоторое время задавался важным вопросом, до этого как-то выпадающим из моего поля зрения. Сила, некромантия подсказывает мне много готовых решений, часть из которых происходят из самой магии, как скелеты, рыцари смерти и призраки. Однако прочих тварей целый зверинец, и придуман этот зверинец самими некромантами. Когда-то кем-то. Вопрос – как?

Мне не открывался никакой интерфейс юного конструктора нежити. А мне хочется. Пусть скелеты в целом отвечают потребностям, но нет предела совершенству. Так как происходит создание новых образцов? Что для этого нужно знать?

Сколько бы я ни обращался к своей силе – ответа не получал. Попытки взять что-то уже существующее и изменить, как я делал во время экспериментов с первыми скелетами, тоже не давали нужного результата, слишком узкие рамки изменений. Я даже попробовал постепенное изменение: сначала взять что-то стандартное, изменить в допустимых пределах, чтобы «закрепить» образец, а затем менять уже переходный шаблон, но нет, не так.

А ведь во время допроса именно Милес вызвала того призрака, что так эффективно показывал, врёт пленник или нет. Похоже, придётся спрашивать у неё. Боюсь только, что снова упрусь в свою индивидуальность. Что-то доступно мне, но не доступно другим, что-то доступно другим, но недоступно мне.

Отложив вопросы внутреннего развития, перехожу к текущим делам, но успеваю поработать всего пару часов. Меня прерывает стук в дверь и заглянувшая в кабинет голова женщины, имя которой не сразу всплыло из памяти. Каролина, что в прошлом служила тайным советником Хаарта. Сейчас девушка заново создавала внешнюю разведку Первого Союза. Как и во всех прочих начинаниях, здесь я не стал работать по лекалам местных, а потом потихоньку развивать, нет. Внешняя разведка сразу строилась с масштабом и размахом, под стать целям и задачам, что перед разведкой стояли.

Центры подготовки личного состава, причём самого разнообразного, от собственно разведчиков до команд особого назначения. Я разделил спецназ и осназ. Осназ предназначен для действий на территории других государств, соответственно, на первый план выходили навыки скрытного проникновения и действий в тылу противника. Приехали – устроили силовую акцию – уехали. Спецназ же являлся подразделением армейским, то есть хорошо обученные солдаты, способные действовать во время войны, в том числе в тылу противника. Похожие, но всё же разные подразделения. Также у разведывательной службы имелся свой завод по чеканке монет. Для действий в других странах мы не стеснялись создавать чужие деньги. Взятки, подкупы и прочие милые вещи. Когда-нибудь в будущем появится у них и своё НИИ, чтобы создавать снаряжение. Да, когда-нибудь, когда у нас появится достаточно учёных и инженеров, пока имеется острая нехватка.

– Решила поработать ночью?

Когда Каролина осознала объём задачи и предполагаемые ресурсы, пришла в восторг и выдвинула себя на роль руководителя. А ещё пригрозила, что, если руководителем выберут другого, она устроит его смерть и всё равно займёт этот пост. Я к такому заявлению отнёсся с некоторым скепсисом, но Хаарт дал девушке хорошую рекомендацию.