Мертвец Его Величества Том 4

Вадим Оришин

Мертвец Его Величества Том 4

Глава 1

Это был очень муторный год. Не сложный, никаких серьёзных проблем после передачи короны не возникало, но муторный. Очень много необходимой рутины, которую не на кого переложить.

Первый вопрос – титулование. Хаарт предложил не заниматься ерундой и называть себя королём. Всё бы ничего, но был нюанс. Я бессмертен. Возможно, когда-нибудь у меня будут дети, но с большой долей вероятности они физически не смогут стать моими наследниками. Взять и передать власть не выйдет. А если меня всё же убьют? Король – фигура феодальная, нужен он, чтобы существовало право наследования, чтобы стабильность государства связывалась с существованием не самого короля, а правящего рода. После некоторых дебатов пришли к компромиссу. Я стал кронлордом, Хаарт – лорд-канцлером, а Алан – принц-лордом. Попрание традиций и всё в таком духе, но кто бы нам поперёк что сказал?

Когда закончил с созданием формальной вертикали власти, занялся политикой, внешней и внутренней. С внешней всё прошло относительно спокойно. Учитывая, что наша коалиция – это сильнейший военно-экономический блок во всём регионе, соседи могли думать обо мне любые гадости, но игнорировать мою «коронацию»… Я не знаю более надёжного способа совершить политическое самоубийство. В ближайшее время те, кто не будет вести дел со мной, станут изгоями и для всех остальных. В эти времена, когда рынок и взаимосвязи между государствами пока не настолько важны, это не кажется чем-то страшным. Пока. Пока я не начал торговую экспансию. В любом случае к нам потянулись послы, и все со мной общались максимально вежливо и учтиво.

А вот с внутренней политикой всё оказалось сложнее. Серьёзных проблем не было, ибо не было тех, кто может проблемы создать. Однако перед нами стояла очень непростая задача в объёме работ.

Дано: рыхлое феодальное государство, только что пережившее Гражданскую войну. На части территорий установлена относительная централизация власти, где-то мной, где-то Аланом и Хаартом, но по-прежнему высока степень местного самоуправления вплоть до уровня: «в своей вотчине я царь и бог». Требуется: нормальное централизованное унитарное государство. Когда я Хаарту и Алану озвучил, какое государство хочу увидеть в итоге, сказать, что не получил понимания и одобрения – ничего не сказать. Хаарт минут тридцать натурально орал, озвучивая, вообще-то, вполне правильные вещи, всё же он ни разу не был идиотом. И о том, что высказанная мной идея централизации хоть и красива, но не реализуема на практике. И о том, что местное самоуправление существует не просто так, а специально создавалась, чтобы феодалу было выгодно развивать свои земли, вкладывая в них силы и ресурсы. И о том, что для единой системы потребуется какое-то невообразимое количество чиновников, которых придётся откуда-то взять и так далее и тому подобное. Выслушав его, я согласился и толкнул по столу корону, предложив попробовать реализовать то, что он считает правильным. В ответ, после недолгого молчания (Хаарт смотрел на меня не просто со злостью, а прямо с яростью), я был обложен витиеватыми матами на нескольких языках, и работа продолжилась. Зато сразу видно: правильная рабочая атмосфера. Собрались единомышленники, связанные одной целью и готовые посылать друг друга по самым заковыристым направлениям, лишь бы во благо дела.

Так или иначе, мы сели за разработку административной реформы. Четыре месяца пахали, и не только мы трое, огромное количество людей участвовало в процессе, уточняя и дополняя различные моменты. Пока в теории, чтобы такую махину вводить на практике, надо сначала всё очень хорошо посчитать.

Фактически с нуля создали административное деление, потому что текущее, мягко говоря, отличалось нерациональностью. Были вотчины богатые и явно переполненные, а имелись и вообще пустые. Где-то административный центр находился на самом краю вотчины, буквально в медвежьем углу, и экономически был связан с другими землями. И так далее и тому подобное. Пришлось взять и нарисовать новую карту государства, внутреннюю в первую очередь. А затем «родить» экономику. В прямом смысле, посмотреть, где какие ресурсы, а затем распределить производства относительно равномерно, чтобы создать прочные экономические связи. Вариант – хомячить всё под себя и дальше строить свою злодейскую тёмную цитадель был, конечно, очень интересен, но совершенно бесперспективен с точки зрения государственного строительства. Чтобы государство стало единым, нужно вовлечь в его экономическую структуру как можно больше людей. Чтобы даже крестьяне, которые сидят на своей земле и не интересуются, чья задница греет трон, были в экономику вовлечены. Чтобы покупали товары и создавали не только тупо еду ради выживания, а продукты и товары.

А ещё, помимо деления административного появилась задача создать профессиональную армию. Ибо ополчение – это не смешно. А профессиональная армия, это, во-первых, система подготовки рядового состава, а во-вторых, система снабжения и обеспечения. И пошло создание военных округов и формирования системы воинской повинности и…

В общем, теоретической работы было много, и даже спустя год мы лишь начали практическую реализацию, стараясь не сломать ту систему, что работала сейчас. Теряли время, конечно. Нет ничего более постоянного, чем временное. Нужно было сразу начинать шоковую терапию и вносить изменения, чтобы люди сразу поняли: в новом государстве будет всё иначе. Но, поскольку не имелось даже самого аморфного представления, что должно получиться в итоге, решили не пороть горячку.

Помимо теоретических изысканий, у нас имелись и чисто практические задачи. Я ожидал вспышек эпидемий? Дождался.

Мы, конечно же, на месте не сидели. Всюду спешно восстанавливались храмы, люди молились, взывали к богам, пытаясь стать новыми жрецами. Я, как мог, распространял базовые медицинские практики. Магов жизни и действующих жрецов тянули отовсюду, откуда могли. И кое-что у нас даже получилось: ни одной действительно массовой эпидемии так и не началось. Были вспышки «обычных» болезней, которые подавляли с разной степенью эффективности. Пока находились на уровне: «отделались лёгким испугом», однако я смотрел на вещи шире, и кое-что не давало мне покоя.

Болезни начались не только у нас. Они имелись даже там, где жрецов вообще не трогали. Небольшие, но раньше не было и таких. Никто, кроме меня, такими вопросами не задавался, мол, бывает, ничего особенного. Однако, если у нас есть некая тенденция, причём не на ограниченном куске территории, а на обширных и очень разных землях, ведь даже эльфы рассказали, что у них там пара вспышек новых болезней имелось, игнорировать её не стоит. Что с этой информацией делать – тоже непонятно, пока собирал и систематизировал. Благо, бытность кронлордом позволяла просто взять и послать некоторое количество людей выполнять свою хотелку, и они пойдут и будут со рвением выполнять.

Работу несколько осложнял факт моего постоянного нахождения в собственной башне. Чисто с точки зрения практичности мы решили выбрать в качестве столицы самый крупный город в географическом центре государства, ради логистики. Хоть я и мог поставить во всех городах свои башни и передавать приказы буквально мгновенно, но мог так только я. А быть в собственном государстве курьером и почтовой службой… Так себе перспектива.

Прошлая столица в целом подходила, но там была обратная проблема – слишком большой город. А что Хаарт, что Алан, взглянув на мою крепость, стояли на постройке города нового образца. Поэтому был выбран город Сатос, где уже несколько месяцев шли строительные работы. Я же торчал в цитадели, потому что всё ещё разбирался с Воронкой Душ. Всех варваров уже давно переловил и рассеял, защитников освободил и отправил на перерождения. Почти всех. Нда, почти, как много в этом «почти».

Хаарт, который, оказывается, возил филактерию с собой, выполнял сейчас роль канцлера, титул обязывал. Сидел во временной столице и руководил государством, не желая много двигаться. Алан метался по стране и решал проблемы на местах, нагло пользуясь невосприимчивостью к болезням. Забавно, но на нежить жители теперь реагировали исключительно положительно, потому что Алан перемещался с младшим личем и отрядом скелетов. Нежить очень полезна при организации карантина и вообще в борьбе с болезнями, по очевидным причинам. На данный момент у нас пять крупных очагов, каждый локализован, поставлены карантины, смертность в пределах оптимистичных (для средневековья и почти полного отсутствия медицины) расчётов.

У соседей эпидемии наносили гораздо больший ущерб. У них не было такого, как у нас, понимания, что такое бактерии и вирусы, как правильно проводить карантинные мероприятия, зато имелись жрецы. Поэтому с виду всё выглядело как некие небольшие трудности. Просто год вышел неудачный, ага, сразу и у всех. Были, конечно, священники Светлой Матери, твердившие, что болезни – кара за неверие, но их никто не слушал.

Эльфы, взявшие и успешно освоившие производство бетона, активно строились, там, у себя. Взаимоотношения между нами снова перешло в формат дружбы, пусть и с некоторыми нюансами, так что остроухие попросили у меня технологию строительства железной дороги. Формально – чтобы начать строить дорогу мне навстречу. По факту – хотели у себя логистику наладить. Я… не отказал, но уже не отдавал технологию так же легко, как бетон. Не потому, что жмот, а потому что у нас здесь у самих активные стройки, а железка отлично связывает государство в монолит. Отдавать специалистов я не мог, поэтому пригласил остроухих поработать у нас, набраться опыта, и затем вернуться к себе и продолжить уже там. Улзар Канкей (первое – титул, второе – имя), взрослый остроухий, что выступал послом и уполномоченным представителем, после некоторого раздумья признал предложение разумным и щедрым. Отказываться у них причин нет. И я получил дополнительную рабочую силу, которую требовалось только кормить.

Пришлось напрягаться и расширять производства, однако наращивать слишком сильно нельзя. Куда эти производства девать, когда мы строительство закончим? И банально квалифицированных рабочих рук не хватало. Да, есть ещё эксплуатация, но силами магии и алхимии что рельсы, что шпалы у меня были предельно надёжными и долговечными, поэтому через несколько лет заменять километры полотна не придётся. И всё же, как посчитали, сколько потребуется километров дорог, хотя бы на первое время… Нда, это не на год и даже не на десяток лет.

Закончив с делами, я пошёл к Воронке. Нужно решить, наконец, что делать с последней обитательницей проклятого места.

Глава 2

Воронка душ приняла меня в свои объятия, если выражаться красивыми словами. Возвращаясь сюда почти каждую ночь в течение года, я не мог не получить какого-то эмоционального отклика. Мне предстояло либо начать ненавидеть и проклинать свалившуюся на меня проблему, либо познать дзен и воспринимать её если не положительно, то хотя бы философски. Я осознанно выбрал второе и искал красоту даже здесь.

Впрочем, сейчас здесь было спокойно и тихо. В этом месте остался всего один обитатель, с которым я проводил время последний месяц. И если говорить откровенно, я не могу сказать, кто из нас меньше хочет прощаться.

– Сыграем? – Ежелин указала на доску с шахматами.

Не имею понятия, как она смогла создать здесь шахматы. В том смысле, что я уже узнал: всё это время Ежелин пыталась изучить воронку изнутри, искала способ выбраться. Выхода не нашла, но научилась нескольким фокусам. От неё разило магией смерти, а я не решался спросить, не стала ли за это время Ежелин чем-то большим, чем просто призраком.

– Конечно, – соглашаюсь на игру.

Это место… насколько слово «место» вообще применимо к происходящему внутри воронки, долгое время выглядело как руины крепости. То самое поле битвы, которое я медленно, но верно очищал, освобождая или просто уничтожая души. Но когда я освободил всех, кроме Ежелин, пошли изменения. Из земли поднялась плита, тот самый некротический материал, что и в обелисках. Потом начали появляться стены. Я реально опасался, что это место станет пирамидой. К счастью, нет, это были шпили и башни, что медленно росли в бесконечное небо.

– Первый ход за мной, – объявила остроухая и движением руки отдала приказ.

Белый скелет прошёл вперёд, проходя две клетки по полю восемь на восемь метров. Необычное «F2» на «F4». Да, шахматными фигурами были скелеты, белые у Ежелин, и в чёрных тряпках у меня. Мы много играли в последние дни. Оттягивали важный разговор, но вечно этим заниматься невозможно.

– Ежелин, что держит тебя здесь?

Повинуясь моему приказу, чёрный скелет начинает движение. Пешка ходит «E7» на «E5» и атакует пешку «E4». Ежелин не смотрит на доску, только на меня. На лице её застыло выражение ироничной улыбки. Давно уже застыло.

– Я тебе уже говорила…

Скелет приходит в движение. Белая пешка ходит «F7» на «E5», замахиваясь ржавым клинком и одним ударом разбивая моего скелета.

– Я не хочу умирать.

Если бы мог – вздохнул бы. Конечно же, я помнил её слова. Это было практически первое, что я от неё здесь услышал. Девушка подняла скелетную руку и начала рассматривать кость.

– Разве я много хочу? Ещё раз увидеть небо. Ещё раз пройти по настоящей земле. Ещё раз отведать каких-нибудь вкусных блюд. Уснуть на тёплой и мягкой постели и проснуться ближе к обеду.

Я отдаю приказ. Чёрная пешка на «D7» делает один шаг на «D6» и атакует пешку «E5».

– Ты уже мертва. Всего лишь дух, бестелесный призрак, беспокойная душа, названий много, суть одна.

Я не был идиотом, конечно же, и понимал, к чему клонит эльфийка. Однако мне по многим причинам не нравилось её желание.

– Ты тоже мёртв, – ожидаемо отозвалась Ежелин. – Или не совсем?

– Мёртв, – подтверждаю.

– Значит, смерть – ещё не конец. К тому же я не мертва, ты не можешь этого не понимать. Моя душа затянута сюда. Даже тело не совсем мертво. В этом я убедилась.

Эльфийка хочет податься в некромантию. Хотя, она уже в этом погрязла, вон, отдаёт приказ фигуре, и белая пешка «E5» разбивает моего скелета на «D6». И это заставляет меня думать и задаваться вопросами. Маг может из своей стихии перейти в некромантию, само по себе такое вполне возможно. Только переход такой делается не по щелчку пальцев. Переход требует подготовки, времени, он не происходит с бухты-барахты и в мгновение ока. Ежелин тоже прошла этот путь не за один заход. Вопрос: каким был этот путь? И что мне с ней делать?

Коснуться её души не так-то сложно, всё это пространство изначально создано моей силой, и пусть сейчас оно мне не в полной мере подчиняется, но пощупать я могу. И то, что я ощущаю – оно неправильное. Её душа не ощущается, как нечто цельное, нет оболочки, нет наполнения. То, что должно быть относительно однородным шаром с уплотнением внутри, является аморфной амёбой из выплеснутых в разные стороны линий и некой… слизи? Её душа не имела целостности. По идее, в таком состоянии у неё и личности полноценной быть не должно, но она, вроде как, есть.

И ключевой вопрос: является ли действительно существо, с которым я играю в шахматы, – Ежелин? Сколько от личности эльфийки в этом мёртвом духе, способном на базовую некромантию? Если поддамся на её уговоры, кого я выпущу в реальный мир? Просто ещё одного лича, пусть более жирного и куда прочнее связанного с магией смерти? Или нечто иное? Нечто большее? Нечто, что не будет мне подчиняться?

Я всякую нежить уже успел наделать, и либо мертвецы мне полностью и безоговорочно подчиняются, либо я абсолютно уверен в тех, кого превращаю, как это было с Конрадом, новым главой республики. Я понимал его, он принимал мои цели и ориентиры, все в выигрыше.

Мой чёрный слон с «B8» двигается и рубит пешку на «D6».

– Ты ставишь меня в сложное положение, – признаюсь, рассматривая костяную руку ушастой.

– Ты всех нас поставил в очень сложное положение, – напомнила Ежелин. – Порой не бывает простых решений. Я не хочу умирать, Арантир. Тебе придётся выполнить моё желание. Или убить своими руками.

Мне нужно закрыть воронку. Она уже уменьшилась настолько, что закрывала только недостроенную крепость, а это был огромный прогресс, но он не имел значения. Ежелин права: либо я попытаюсь обратить её нежитью, либо развоплощу так же, как делал это с варварами.

Белый конь вступает в игру, покидая «G1» и становясь на «F3».

С рациональной точки зрения мне нужно уничтожить эту душу. Слишком много вопросов, слишком много странностей. Только я не хочу её убивать окончательно. Есть у меня желание попробовать дать ей шанс на жизнь. Безумное желание. Я точно получу какую-нибудь ходячую аномалию, вроде Илии. Хотя нет, Илия – всего лишь девушка с магией смерти, аномалия, но такая, почти безобидная. Да, может создать своей силой ядовитый газ без запаха и цвета, затопить им целый город, убив жестокой смертью, но это крайность. Оружием массового поражения Илия могла выступать только в теории. С Ежелин всё сложнее. Я вообще не представлял, чем она станет после возвращения в мир живых. Даже не был уверен, что останется собой. Глядя на её душу, я, напротив, готов был поспорить, что личность девушки изменится.

Моя чёрная пешка на «G7» делает несколько шагов и встаёт на «G5».

– Сколько в тебе осталось тебя? – задаю прямой вопрос.

А затем ещё один. Тот самый, которого долгое время избегал.

– Как давно ты стала магом смерти?

Остроухая улыбнулась, но совсем не той улыбкой, какую я хотел бы видеть. Момент откровения, когда из-под маски адекватного человека выглядывает плохо сдерживаемое безумие.

– Ты действительно хочешь знать ответ, Арантир? Ты правда хочешь знать, в какой именно момент я свихнулась достаточно, чтобы обратиться к чуждой мне магии?

– Да. Хочу.

Выражение её лица стало нормальным. Проявление состояния её души. Было бы подозрительнее, не проявись подобных изменений.

Допустим, только допустим на минутку, в качестве игры воображения, что я собираюсь вытащить её в реальный мир. Как это сделать? Лич? Отпадает, сразу по двум причинам. Во-первых, я не смогу провести преобразование. Когда воронка начнёт рушиться, мне потребуется поймать её сущность и удерживать, пока буря не утихнет. А затем как можно быстрее вложить в любой конструкт, ибо лишённая целостности душа просто распадётся на энергию. Во-вторых, я не готов давать её свободу. Вампир – нет тела, и снова ограничение свободы. Бестелесный дух? Или одна из специфических тварей, заточенных под конкретную задачу? Обращаясь к своей силе, я получал массу вариантов. Большая часть решений была для меня мало полезна, но, по сути, мне сейчас и не требовалось существо, которое я буду применять по назначению. Мне нужно, чтобы Ежелин поднялась в форме нежити и не могла далеко от меня отойти.

И одно решение имелось.

Белая пешка с «H2» делает короткий шаг на «H3». По лицу эльфийки я не могу сказать, понимает она, к какой позиции на поле пришла или нет. Выглядит так, будто не осознаёт, только я почему-то этому не верю.

– Сначала я осознала, что день никак не кончается. Затем поняла, что вокруг нас никакой не день. Я пыталась просто уйти, шла и шла к краю, но оказывалась всё там же, на поле боя. Затем пыталась пробудить остальных. Получилось не со всеми. А потом я начала убивать. Искала способ не просто ударить по дикарю и сбросить его на начало, а реально уничтожить. Уничтожить раз и навсегда.

Ежелин подняла костяную руку, и та покрылась дымкой магии.

– У меня получилось. Я уничтожила несколько душ. А потом поняла, где мы и что происходит. И вместо попыток уменьшить воронку я начала её увеличивать. Возможно, я смогла бы закрыть её сама, но для меня это означало забвение.

Повинуясь моему приказу, чёрный слон идёт с «D6» на «G3».

– Шах и мат.

Девушка удивилась и сосредоточилась на доске. А я уже толкнул в неё свою силу, медленно стягивая свою магическую лапу на её душе. В первый миг Ежелин начала сопротивляться, но, осознав, что происходит, расслабилась и позволила мне действовать. С моей стороны было несколько… самоуверенно действовать так, без предупреждения. Когда её силы потянулась на защиту хозяйки, я понял кое-что важное. Здесь её сил было больше, чем у меня. В силовом противостоянии я мог и не победить.

Однако никакого противостояния не было. Я вытащил её душу из основания воронки.

– Наконец-то… – услышал, но не увидел я девушку.

А затем начало происходить слишком многое. Воронка посыпалась, посыпались конструкции из некроматериала, я отчётливо ощутил касание того самого псевдоразума, с которым разговаривал при создании воронки. Душа Ежелин едва не ускользнула у меня из рук, и огромная часть моего внимания сосредоточилась на её удержании и одновременном создании очередной нежити. И, как будто всего этого было мало, у меня началась эволюция. Настоящая, не те маленькие шаги, что я делал после создания воронки, настоящая глубокая перестройка, выход на новый уровень.

До этого я мог затормозить процесс, чтобы перебраться в более подходящее место, но сейчас понял: никакого замедления не будет, я пройду преобразование здесь и сейчас, вместе с распадом воронки. И потому ещё большее внимание сосредоточил на душе Ежелин, создавая нечто новое.

Не будучи уверен, что закончил, погрузился во тьму.

Глава 3

Солнце находилось практически в зените, неприятно паля и заставляя мечтать о появлении облаков. Ветра не было весь день, хорошо хоть лес давал достаточно тени. Небольшой отряд устроился на берегу рядом с бродом. Устроились без удобств, готовые в любой момент сорваться с места и уходить вглубь леса. Времена пошли неспокойные. Раньше по землям Озарата контрабандисты передвигались без особых проблем, особенно в годы смуты, но то было раньше. Сейчас по лесу регулярно курсировали отряды егерей и, найдя следы, вызывали подмогу и устраивали облаву. Пока таких отрядов не хватало для плотного закрытия границы, но количество постепенно росло. Росли и пограничные форты, и городская стража на незнакомцев обращала слишком много внимания.

Лойд, лидер небольшого отряда, хорошо знал, к чему всё идёт. Новая власть не спеша, маленькими шагами, наводила порядок на своих землях, в том числе и перекрывала свободное передвижение через границу. Для контроля границы имелось два надёжных способа. Первый: возглавить то, что нельзя предотвратить. Второй: сделать контрабанду делом настолько рискованным, чтобы большая часть контрабандистов предпочла убраться в другие, менее опасные места. В Озарате применили оба метода. Лойд уже знал тех, у кого можно купить что-то контрабандное, но опытный человек понимал: эти люди на кормлении. Егеря тоже становились проблемой, сейчас не было места, куда бы не заглядывали отряды. Ещё год, и, пожалуй, переход границы станет уделом смелых и отчаянных. Кнут и пряник. Занимаешься контрабандой – обращайся к правильным людям либо рискуй сложить голову. Егеря не разменивались, просто прикапывали под ближайшим кустом.

Будь Лойд контрабандистом, живущим ради наживы, не побрезгал бы обратиться к «правильным», товары из Озарата ценились и хорошо продавались. Но Лойд прибыл сюда по иной причине. Разведка, получение сведений, шпионаж. Когда-то Лойд о таких вещах не задумывался. Дивное старое время. Лойд прошёл довольно жёсткое обучение, многое узнав об окружающем мире и о живых существах, его населяющих. Неприятные воспоминания, пусть шпион и признавал необходимость этих знаний. И сейчас Лойд торчал в лесу не ради контрабанды.

На противоположном берегу зашевелились кусты. Сопровождающие Лойда напряглись, вскакивая со своих мест, однако тревога была ложной. Вскоре на берег вывалились два проводника, уже знакомые Лойду. Жестами показав, что всё в порядке, они разделились. Один вернулся в лес и начал выводить небольшой караван из зарослей, а второй проверил брод. Потребовалось некоторое время, чтобы караван перебрался на другой берег. Два десятка человек и пять лошадей, все нагружены настолько, насколько возможно. Лойд заинтересовался, потому что ждал иного.

Тем временем лошадей вывели на этот берег и оставили, давая отдохнуть. А к Лойду подошёл Тайрос, сопровождаемый неизвестным молодым мужчиной. Тот снял шляпу, оказавшись лысым и татуированным. Всю голову покрывал незнакомый Лойду рисунок.

– Что это? – Лойд указал на лошадей.

Обычно Тайрос привозил намного меньше грузов. Мужчина не был контрабандистом, он занимал высокую должность в ратуше, что и делало Тайроса полезным. Информация и, на сладкое, различные вещи, что получили широкое распространение в Озарате. Различные мелочи, на первый взгляд, но полезные. И способные сэкономить много времени, если применяются комплексно. В Озарате они применялись комплексно: лорд Арантир производил множество вещей, удивительных и загадочных. Однако сегодня Тайрос привёз слишком много.