Адский поезд

Элтон Иван

Адский поезд

― Мне снился плохой сон, ― сказала Аня Косте.

Они стояли на перроне. День был светлый, жаркий, и кругом сновали люди. Многие они, как и Аня с Костей, собирались на юг, к морю.

– Знаешь, весь сон был очень темным, ― произнесла Аня, ― но не черно-белым. Черно-белые сны ― они другие, а здесь преобладала какая-та тягучая зеленая краска. Мы тоже стояли на вокзале, но день был не такой. Солнца не было. И вот этот зеленый цвет, он повсюду был на небе. И мы ждали поезд. И очень много людей ждали какой-то поезд, но точно нельзя было сказать, что за поезд. И лица людей были искривлены, я них страшно было смотреть. Они напоминали какие-то гротескные персонажи. И вот, подали состав. Во главе его был паровоз, черный, с огромной огнедышащей трубой. Когда он проезжал мимо нас, то я увидела машиниста. Он нехорошо так скалился, и зубы у него были огромные, но не лошадиные, а как будто для того, чтобы прокусывать человеческую кожу. Наши взгляды сошлись. И он прохохотал. Вернее, такого слова нет, чтобы выразить, что он сделал. Он не смеялся. Это было что-то еще. А потом пошли вагоны. Все они были такие же темно-зеленые. На окнах была окантовка с когтями. Или ― шипами. А по краями вагонов был некий узор, страшные, заостренный, напоминающий кабалистические знаки. И вот, поезд остановился. Открылись двери, и мы увидели проводника. Это было какое-то ужасное существо, и на лице у него не было кожи. И глаза светились синим светом. И вот, он приглашает нас заходить в вагон. Я начинаю сопротивляться, но толпа меня тащит. И я все ближе и ближе. И вот на этом я проснулась.

– Такие сны снятся к дождю, ― заключил Костя.

– Откуда ты знаешь?

– Это все знают.

– Ладно.

– А что, тебя что-то испугало?

– Не-а. Слушай, у нас же есть еще минут двадцать.

– И тридцать есть, ― ответил Костя, ― а что?

– Мы можем посидеть в кафе. Выпить по стакану коктейля. Кстати, знаешь, мне кажется, я видела Сашу.

– Да? ― удивился Костя. ― Ты его видела?

– Мне кажется, он как раз вошел в то кафе.

― Да?

– Пойдем, а?

И вот, они вошли в кафе, и там был действительно обнаружен Саша. Это был молодой человек 21 года, чрезвычайно продвинутый во многих отношениях: он занимался паркуром и потому часто ходил в бинтах, он читал рэп и вообще очень хорошо разбирался во всяких музыкальных программах ― «еджеях», «саундфорджах», «кинетиках», «фрутти лупсах». Саша регулярно тусил на всяких разных тематических порталах, а также у него был свой собственный сайт, правда, посетитель этого сайта не мог понять, что же пытаются до него донести.

– Саша Петькин! ― обрадовалась Аня.

Костя же почему-то не обрадовался, хотя повода для этого не было. Хотя, он часто видел, какими глазами они смотрели друг другу в лицо. Или ему казалось? Вот как на последней тусе, в университете….

– Йоу! ― прокричал Саша.

Он был невысокого роста, крепким и худым, что и позволяло ему носиться, как угорелый, в своем паркуре. Костя же, напротив, был спокойным, немного флегматичным, парнем, и все вокруг него было также замедленно, даже статно, и еще говорили, приторможенно. Например, даже музыка в плеере. Диски в фильмотеке. Даже кошка ― он подарил другу, Жоре Петрову, кошку, и тот заявил:

– Слушай, Костя, а кошка ― один в один как ты. Даже взгляд такой же!

– А, ― сонно ответил Костя.

– Йоу, чувак! ― прокричал Саша Петькин. ― Послушай!

И он сунул в уши Кости какие-то непонятные наушники. Послышались ритмы стрит-бита и знакомый голос Саши Петькина:

– Чувак, это новый трек! ― воскликнул он.

– А ты куда движешься? ― спросил Костя.

– Я решил совершить free tour. Настоящие реперы все так делают. Я поеду к морю. А по дороге я буду искать площадки для занятия паркуром. Йоу, я скоро запишу новый альбом.

–Да? ― удивилась Аня.

– Да. Это будет ган топик, ком-он, ганста рэп.

– Сашь, а ты на каком поезде едешь? ― спросил Костя.

– На Сочи.

– Здорово. Мы тоже едем на Сочи.

– Я вернусь на самолете, йоу! ― твердо заявил Саша. ― В Сочи, кстати, очень много мест для паркура. Я связался с камрадами по IP. Они меня ждут.

– Вау! ― обрадовалась Аня.

– Я закажу коктейли, ― предложил Костя.

– Да. Давай, чувак.

Костя отправился к стойке, а Саша взял руку Ани и стал плести какую-то ерунду. Аня хихикала, и Саша хихикал.

– Я сочинил фантастический рассказ, ― сказал он, ― хочешь, расскажу.

– А что за рассказ?

– Я повесил его на моем сайте. Он посвящен 3D-people. Модерн Jungle, Yo-jungle, а также там значится – тебе, Мелкому. Мелкий – это я. Но 3D-people – это новое Yo.

– Да? А что это такое?

– Ну, то сложно объяснить. Эта такая фича.

– А, фича.

– Да. Фича. Фишка. Это как гаджет. Просто берешь этот гаджет и вставляешь в уши. Это естественно и модно. А 3D ― это более продвинуто.

– Круто, ― ответила Аня.

Друзья выпили коктейля и собрались к поезду. Вагоны были поданы тут же. Они были зеленые, веселые, и Аня тотчас позабыла свой сон. В реальности не было ничего общего с ним.

– У меня ― девятый вагон, ― сообщил Саша Петькин.

– А у нас ― шестой, ― сказал Костя.

Так, на время, они разошлись. Дверь открыл добродушный пузатый проводник. У него на лице было написано, что многие вещи в этом мире ему глубоко по барабану. Он закурил, и, держа подмышкой флажки, смотрел куда-то вдаль, хотя дали-то никакой и не было.

– Ничего не забыли? ― осведомилась Аня.

– Нет, ничего, ― ответил Костя.

В вагоне у них было двуместное купе с цветком на окне, радио и телевизором. Костя был готов сделать все для Ани. И даже природная его медленность этому, казалось, не мешала. Но что думала об этом Аня?

На самом деле, если б чего она захотела, ее бы было не удержать. До Кости у нее был роман с сорокалетним мужчиной, учителем музыки. Костя то ли знал об этом, то ли нет ― на самом деле, она парой слов обмолвилась ему об этом, только мужчине в ее рассказе было лет 30, и их роман был более мимолетным. Хотя, конечно же, все это было не так. Роман их длился пять лет, еще со школы. Аня первой пришла к нему, заявив: «Я ― Ваша навеки».

Теперь она не вспоминала об этом.

Костя же, даже вопреки своему характеру, после встречи с Сашей Петькиным вдруг как-то ожил. Он ощущал: что-то не в порядке. Danger! Нужно следить. Если что-то пойдет не так, между ними может что-то возникнуть, и он тогда останется не у дел.

– Хорошее купе, ― произнесла Аня, ― никого нет. Можно всю дорогу спать, или книжки читать.

– Да, ― согласился Костя.

– А Саша ― в плацкарте едет?

– Да. А ему нравится. Он там будет паркуром заниматься по плацкарту. Туда-сюда. Найдет слушателей, будет им реп читать.

– Ты это без зла говоришь?

– Да. Без всякого.

– А-а-а-а.

– Нет, правда.

– А знаешь, а мне кажется, что со злом.

– Ну, честно, это тебе кажется.

– Ну и ладно. Будешь «пепси»?

– Да.

Аня любила всякие разные модные напитки. Она также не могла терпеть грязных рук. Некоторые даже считали, что у нее мания ― при любом удобном случае она бежала к раковине, чтобы вымыть руки. Так было и теперь. Она, собралась было, в туалет, прихватив с собой тюбик жидкого мыла и полотенца, но Костя ее остановил:

– Сейчас все туалеты закрыты. Как только покинем санитарную зону, откроют.

– Что же делать?

– Не знаю.

– Я столько всего трогала! Поручни! Дверные ручки.

– Что еще?

– Да что же ты, Костя? И этого достаточно!

– Хорошо. Протри руки влажной салфеткой.

– А, точно.

И вот, Аня протерла руки влажной салфеткой, и все было теперь хорошо. Поезд тронулся. Мимо потянулись привокзальные сооружения, ряды гигантских алюминиевых бочек, запасные колеса, маневровые тепловозы, семафоры и прочие обязательные атрибуты железнодорожной жизни. Локомотив подал сигнал.

– Как хорошо, ― произнесла Аня, ― а знаешь, я решила поспать.

– А как же руки?

– Ну, ты меня разбудишь. Я с полчасика посплю, а ты меня разбудишь. Правда же, Костик?

– Хорошо.

Костя, на самом деле, был рад такому повороту. Он боялся, что Ане вдруг вздумается встретиться с Сашей. Под каким-нибудь предлогом. Хотя, никакого предлога и не было, да и все это были лишь домыслы. Он вынул из спортивной сумки mp3 плеер, включил радио, выбрал канал и ни о чем не думал. Костя вообще любил ни о чем не думать.

Когда Аня заснула, он решил ее не будить. Сам же отправился в вагон-ресторан за минеральной водой, так от «пепси» уже не на шутку першило в горле.

Он шел два вагона. Радио в плеере тараторило, но Костя не слушал. Его интересовало совсем другое. Но он сам не мог понять, что же это. Так бывает с людьми, когда подсознание пытается что-то подсказать им, но они не могут дешифровать это тайное чувство. В тамбуре следующего вагона Костя остановился, глядя, как за окном потянулись зеленые сады пригорода. Он, было, закурил, но передумал. У Кости была с собой пачка сигарет, но он не курил, а так ― баловался, за компанию. Эта пачка лежала у него в кармане уже две недели.

Он стоял и смотрел на убегающую зелень, пытаясь понять, что же его взволновало.

– Ну чо, едем? ― спросил его парень рабочей наружности, лет тридцати, небритый, в спортивном костюме.

– Угу, ― ответил Костя словно сам себе.

– Да что там?

Костя услышал резкий запах спиртного.

– Куда мы едем? Ты хоть понимаешь, куда мы едем? Ничего ты не понимаешь? Ты думаешь, я это просто так говорю? Нет. Я все знаю. Братуха, дай прикурить.

Костя достал зажигалку. Лицо парня было сухим и вытянутым, и где-то в уголках глаз виднелись какие-то странные тени. Впрочем, на лице у любого человека, даже у хронического алкоголика, что-то есть. Это нужно лишь суметь увидеть.

– Так вот, ― парень глубоко затянулся. У него была сигарета без фильтра. ― Бог дает, бог и берет. А это не бог, братан. Пойми. Это не бог.

Костя отшатнулся.

– Запомни это! ― услышал он уже за спиной. ― Ты еще поймешь! Именно ты! Именно ты!

Костя был удивлен. Не тому, что услышал, а тому ― как он это воспринял. Придя в вагон-ресторан, он не на шутку разволновался. Попросил у бармена бутылку минералки. В этот момент рядом с ним появился Саша Петькин.

– Йоу, чувак! ― воскликнул он.

Костя икнул. У него не было слов. Он вообще не знал, что сказать.

– Джо Вокер! ― воскликнул Саша.

Костя вздрогнул.

– Вот!

Он увидел перед собой сначала указательный палец, а затем ― бутылку «Джо Вокера».

– Пойдем, ― произнес Петькин, ― тут едет один Амиго. Это ― камрад Буффало с удаффкома. Мы взяли вискарь и бутерброды с красной икрой, йоу. Давай, чо, летсгоу.

– Пойдем, ― как-то скромно ответил Костя.

Они присели за столик. Камрад Буффало был толстым молодым человеком лет 28-ми, щеки его выдавались вперед так далеко, что глаз почти не было видно. Он был велик как в ширину, так и в высоту и как-то особенно заторможен. Не так, как Костя, а по-особенному. Скорее, у него в голове было слишком много мыслей, и он в них варился.

– Привет, ― поздоровался Костя.

– Ага, ― ответил камрад Буффало.

Косте, на самом деле, было далеко не до них. Но здесь вдруг появилась возможность отвлечься. Ведь он сам не знал, что же его волновало.

– Далёко? ― спросил камрад.

– Сочи, ― ответил Костя ваяло.

Саша Петькин наполнил бокалы. Они выпили. И тотчас он стал рассказывать что-то. Именно что-то. Из всех его слов Костя почти ничего не понял. В его лексиконе проскакивала масса модных слов, всякие кричащие междометия и прочее. Камрад Буффало кивал и говорил:

– Ну да.

– Стало быть, так.

– Типа ага.

– Стало быть, так и есть.

Казалось, что ему все равно, просто он делает вид, что ему интересно.

– Кстати, на прошлой неделе был брифинг на портале OS2, ― сказал он, жуя, ― там топики жгли.

Костя с тоской посмотрел в окно. Он ничего не понял. У него также не было никакого желания пытаться во всем этом разобраться.

– Кстати, Виталик, ― обратился он к Косте.

Тот пожал плечами.

– Я ― Виталик.

– А….

– А то ты может сленг наш не сечешь. Мы это, мы на портале просто трём часто.

– Да, ― согласился Костя.

– А на OS2 можно было войти в другое измерение.

Костя кивнул молча.

– Чувак, вот, зашел, прошарился.

– Угу.

– Прошаренный. А я все пытаюсь дорубить, но ничего не понятно.

– Зато я быстро это всосал, ― сказал Саша Петькин.

– У меня тогда 3 балла было.

– Ну и….

– Три балла, и все.

– Это, брат, +1. +1, я ж и говорю.

– А я тебе и раньше говорил, что +1.

– А я и агрии.

Костя сморщился и произнес:

– Давайте выпьем.

– Давай, давай, дружище, ― на выдохе произнес Виталик, ― ты просто не смотри, мы просто уже давно трем. И на сайтах трём, и так ― трём.

– А ты тоже, брат, это? ― спросил Костя скромно.

– Что, это? ― камрад Буффало удивленно уставился на Костю.

– Ну это, паркур там….

– А-а-а-а. Не-е-е-е, ― Виталик добродушно захохотал, ― да куда мне. Я как-то тоже занимался. А сейчас футболки продаю.

– Футболки?

– Ага. Гы-гы-гы. Хочешь футболку?

Костя замолчал, ничего не понимая.

–Ладно. Я, брат, не настаиваю. Я ж не говорю, что горные велосипеды ― это хорошо. Я сел на маунтин-байк, а он подо мной лопнул. Мне лучше так. А ты работаешь, учишься?

– Учусь? ― ответил Костя.

– Правильно, ― ответил Буффало, точно вздыхая с сожалением, ― учись ― учиться. Без учебы ― никуда. А я, брат, типичный лемминг. Только толстый. На то, чтобы открыть собственное дело, у меня нет ни сил, ни желания. Знаешь же?

Костя пожал плечами.

– А, да узнаешь. А может, и не узнаешь. Ты коренной москвич?

– Ну да.

– Тогда понятно. А мы пять лет назад с Украины приехали. Знаешь…

– Ага…

– Ладно, брат, давай. Ничего ты не знаешь. Да и ладно. Наливай, брат.

Буффало вздыхал, но как-то без зла вздыхал. Костя ж сидел, и мысли его были где-то еще. Бутылку минералки он держал на коленях. Поезд свистнул, приветствуя какую-то станцию.

– А я еду в Краснодар, ― сказал Виталик, ― у нас там джем-сейшен. То есть, не джем, а просто сейшен. Не люблю я Краснодар. Но трава там хорошая. Душевная. Она так и называется ― Краснодар. Эх, по папироске Краснодара, и в бар, лайв стайл, хорошие девушки, и сидишь за столом, как король.

– Там есть группы хороших паркуристов, ― сказал Саша Петькин.

– Где? ― вздохнул камрад Буффало.

– Ну там, там.

– Целые группы. Ага. Стало быть, группы.

– Нет, брат, не группы. Группа. Они прыгают по крышам.

– Га-га-га-га! ― зарыготал Виталик. ― Как воробьи.

Редькин заглянул Косте в лицо и пожал плечами.

Минут через двадцать Костя отправился назад. Он шел по вагонам. Настроение у него было хорошее, но странный оттенок, где-то в подсознании, не покидал его. Наконец, он вернулся в купе. Аня спала, так и не помыв руки. Костя сел и смотрел в окно. Покинув очередную станцию, поезд подал сигнал.

– Что, сходил? ― Аня спросила тихо, будто мяукнула.

– Да, ― Костя вздохнул, будто подражая недавнему камраду.

– Что там было?

– Нет, ничего особенного. Я сходил за водой.

– А-а-а-а. А есть яблоко?

– Не знаю.

Костя влез в сумку, нашел там большое красное яблоко и хотел передать его Ане.

– А помыть?

– Ладно.

Он вышел в коридор, и тут ему на секунду почудилось, что он видит того, давешнего парня, который нес ему какую-то пьяную околесицу. Дойдя до туалета, Костя был удивлен. Он даже сам себя спросил: как это он так решил, что он его видел.

– Фигня, ― произнес он.

Такое иногда бывает во сне, в фазе быстрых сновидений, когда одна тема сменяет другую со скоростью пулеметной очереди. Если суметь понять, что ты ― во сне, то окажется, что это ― крайне удивительное явление. Секунду назад ты что-то знал, а спустя эту самую секунду все это уже не имеет значение.

Вот так же было и с Костей.

– Странный какой-то напиток был, ― решил он, ― наверное, что-то подмешали. Камрады. Амиго. Вот их там и колбасит. Да и паркур ― фигня какая-та. Саша, блин.

Костя, без сомнения, относился к Петькину с глубокой иронией.

Помимо прочего, он также вспоминал того. Того. Можно было сказать этого много раз, повторяя, как слова припева. А ведь Анька до сих пор его вспоминала. Того, его. Эх, как бы выкинуть все это из головы и не обращать внимания! Костя, не смотря на свою медлительность, не на шутку ревновал, хотя никогда не видел эту Анину любовь, человека из прошлого, зная только по рассказам.

Вручив подруге яблоко, он вышел из купе и смотрел в окно. Зелень за окном была свежей и приятной. В голове же странно шумело.

– Кость, Кость, ― Аня позвала его из купе.

– Да, ― ответил Костя сонно.

Он вернулся.

– Знаешь, что мне снилось?

– Чего? ― спросил он без интереса.

– Что, тебе не интересно?

– Интересно. Конечно интересно.

– Знаешь, это, наверное, от жары. Мне снилось, что поезд такой странный. Мы едем ночью, и кругом так ярко. Знаешь, в коридоре свет такой яркий, слепящий. Вот как будто в кино. И люди постоянно по коридору ходят. Знаешь… Вот как из фильмов. До революции были такие вагоновожатые. Только их почему―то много. Просто один за одним ходят. А за окном вообще ― черно. Густо так.

– Черно, ― повторил Костя.

– Да. А что тут такого?

– Да ничего. Я так.

– Ой. А от тебя пахнет чем-то.

– Ты чего?

– Ты выпил чего-то?

– Да. Я ходил в вагон ресторан за водой, а там этот, камрад Буффало с удаффкома, и они с Сашей пили вискарь, ну и я с ними выпил. Бодяга какая-та. Не знаю. Может, они мешают с чем-то.

– Странно.

– Чего?

– У меня тоже такое ощущение. Только я не пила. Слушай.

Аня села рядом с Костей, полуобняла его и шепнула на ухо.

– Чего? ― спросил Костя.

– Мяу.

–А-а-а-а-а.

– У нас там же есть вино?

– Есть.

Костя, как по команде, полез в сумку.

– И вот, ― продолжала его подруга, ― я выглянула в окно. Во сне. Представляешь. А ночь липкая, и кусками к лицу прилипает. Я пытаюсь ее стереть, а она только размазывается. И тут смотрю ― вдалеке огонек. И он приближается, приближается. Знаешь, вот как под водой. Фонарь светит, а свет размазан. И, что интересно, поезд идет, идет, а свет ― он на месте. Я еще удивилась. Ведь источник света в этом случае должен также следом идти. Верно? А он явно на месте стоял. А поезд шел. Я во сне даже удивилась. Посмотрела, ну, вперед, высунувшись из окна, а вагон, он весь, как шапка, покрыт не то растениями, не то волосами.

– Фигня какая-та, ― возмутился Костя.

Он вынул бумажный пакет с вином, отрезал край ножницами и разлил вино по кружкам. Кружки были синие, офисные, с какими-то корпоративными логотипами.

– Выпьем.

– Поцелуешь меня?

– Да.

– А еще раз?

Костя поцеловал свою подругу в губы. Они выпили вина, и она продолжила рассказывать свой сон:

– И вот, я смотрю, и как-то не страшно, а просто ― ощущение тьмы. А этот, с фонарем, все приближается и приближается. И, наконец, он оказался ближе. И ― не поверишь, мы едем, и внизу, в отблесках, видно, как проносятся полосы ― щебень, трава какая-та. А он стоит на месте. Как будто относительно его мы стоим на месте.

– Кто же это был? ― спросил Костя, наливая.

– Это было существо.

– Существо?

– Ага. Какое-то ужасное существо, похожее на человека. Но не человек. Оно стоит, держит впереди себя фонарь, такое важное и злое.

– Дурная жара, ― сказал Костя.

– Да. Мяу. А ты меня любишь?

– Да.

– Точно?

– Ну…..

– Точно, точно?

– Ну…..

– А ты меня хочешь?

– Ну….

….Ближе к вечеру Костя проснулся и смотрел в окно, где перемежались сумерки. Столбы словно вели невидимый счет: 1, 2, 3, 1000, 10 000. Ему было вроде бы и хорошо, но чувство дискомфорта не проходило. Он попытался вспомнить, где же это началось?

Скорее всего, на вокзале, думал он. Да, именно тогда, когда мы встретили Сашу. Вот, все сходится. Это все этот тупой паркур. Они ж там прыгают туда, сюда, как черти, отмороженные на полголовы.

Да, это он.

Радио, что находилось в стенке, харкнуло, выдало пару-тройку слов, и тотчас все пропало. Это были словно слова на незнакомом языке.

– М-м-м-м, ― проговорила Аня.

Она улыбнулась и отвернулась к стенке.

– Хорошо? ― спросил Костя.

– Угу.

Он удовлетворенно потянулся к столику, налил себе вина и выпил. Все и правда было хорошо. Поезд уверенно бежал через центральную Россию, уничтожая километры. Впереди их ждал яркий, блестящий, юг. Море, сотни, тысячи праздных, не озадаченных делами, людей, ощущение счастья, ничегонеделания. Мороженное, зонтики. Армянские кафе. Живая музыка. Шашлыки. Косте вдруг подумалось, что Аня там непременно встретит того, его. Хотя, конечно же, это было полным абсурдом, но дурные мысли так и лезли в голову. Он представлял его ― в его глазах это был наглый грузный мужчина, метающий магнетические взгляды-молнии, от которых не способны защититься молоденькие девушки. И вот, они встречаются, пока Костя плещется в море.

Да, он просто безрассудно плещется. Плывет, и в голове ― счастье и немного алкоголя. А они идут на какую-то съемную квартиру в частном секторе. Там ― навесы, вокруг навесом ― высокие пальмы, поют цикады, и он ими повелевает.

– Я всегда тебя любила, ― говорит Аня.

А он:

– У нас только двадцать минут.

И вот, уже спустя полчаса, она возвращается к Косте.

– О чем думаешь? ― спросила она, не поворачиваясь.

– Не знаю, ― ответил он.

День за окном почти угас. Только где-то на краю небо наблюдались тонкие розовые полосы.

– Ты всегда так говоришь, ― произнесла Аня.

– Нет.

– Хорошо. Тогда ― о чем?

– Я позавчера скачал много анимэ.

– А-а-а-а……

– Тебе не нравится?

– Главное, что тебе нравится.

– Ладно.

– Ты правда думаешь?

– Нет. Хотя ― думаю.

– Ты ревнуешь?

– К кому?

– Не знаю. Может, к камраду Буффало?

– А ты его знаешь?

– Ну ты же мне про него рассказывал.

– Он тебе вряд ли понравится. Он большой и толстый.

– Может, я о таком и мечтаю. О большом и толстом.

– Да? Что же ты раньше молчала?

– Да как-то раньше не приходилось тебе сказать. А у нас есть еще вино?

– Тут ― две капли осталось.

– Я могу сходить в вагон-ресторан.

– Ладно.

– Почему? Схожу.

Костя, как по команде, вскочил, накинул рубашку, натянул туфли на босую ногу.

– Что берем? ― осведомился он.

– Токай.

– Ага. Думаешь, он тут будем. Или какой-нибудь токай подвального разлива.

– Хорошо. Тогда что ты предлагаешь?

– Не знаю. Посмотрю.

– Только не долго, ладно, Кость?

– Ага.

Он вышел из купе. Поезд остановился на какой-то станции, и тотчас на перроне началась суета ― повсюду бегали бабушки-старушки с пирожками, черешней, клубникой, какой-то сушеной рыбой, и даже вареных раков на подносе несли. Пахло мазутом, пахло провинцией. Пахло, впрочем, довольно неплохо.

Переходя из вагона в вагон, Костя вдруг снова увидел того парня. Но было как-то странно: он был то ли тот, а то ли и не тот. Стоял он в окружении еще двух таких же парней в трико. Они даже были похожими. Близнецы? Нет, один из них повернулся ― ему было лет сорок, он был небрит, и в руках была бутылка пива, и пиво было какого-то местного разлива.

Костя почему-то остановился. Он, видно, думал, что ему снова что-то скажут, но никто ничего ему не сказал. Он двинулся через плацкарт, и здесь, в плацкарте, было как-то особенно весело.

Одно из мест было занято железнодорожниками. Трое средних лет мужчин пили водку с молодыми железнодорожницами.

– Наливай полный! ― крикнула девушка.

Костя приостановился, чтобы посмотреть, что там происходит. Железнодорожники вынули большие граненые стаканы, по 250 грамм, наполнили их до краев.

– 5 стаканов по 250, ― посчитал Костя.

Стаканы были подняты в воздух.

– Кто первей, ― сипло произнес толстый прокладчик.

– Я! ― крикнула девушка с озорными глазами.

Они чокнулись и, громко глотая, принялись пить. Костя стоял, как вкопанный, пока кто-то не похлопал его по спине. Тогда, не оборачиваясь, он двинулся дальше.

Когда он входил в вагон-ресторан, поезд тронулся, и тотчас откуда-то взялся Саша Петькин.

– Гм, ― произнес Костя.

– Йоу, ― ответил Саша, но как―то без энтузиазма.

– Чо делаете? ― Костя спросил первое, что пришло в голову.

– А, Виталик спать покатил. Не знаю. Спит, наверное. А я смотрю. Прикольно.