Охота на орков

Очнулась я только когда поняла, что вечно лезущие в лицо локоны больше не мешают. Эльф ловко заплел мне странную косу из большого количества – явно больше трех – прядей и завязал на кончике бантик шнуровкой из ворота собственной рубашки.

– А тебе идет, – с довольной улыбкой заметил он, когда я обернулась.

Я ощупала получившуюся прическу и признала ее очень удобной. Интересное плетение, я так не умела. В Эльтэне не было принято убирать волосы, светлые эльфы почти всегда обходились тонкими косичками от висков до затылка. Тугие косы и разнообразные вычурные плетения предпочитали именно дроу.

– С моей стороны будет наглостью просить так делать каждый день? – рискнула я предложить. Я-то Даррену волосы расчесываю, так почему бы и ему не сделать для меня тоже самое?

– Завтра в полдень, – темный внезапно нажал пальцем мне на нос, – истекает срок нашего пари. Если не испугаешься – так и быть, я согласен плести тебе косы.

– Может, завтра ты уже будешь связан по рукам обещанием стать образцом целомудрия? – проворчала я, скрывая смущение.

– А мне кажется, уже завтра я получу первый честно выигранный поцелуй, и связывать меня будет только обещание не делать ничего против твоей воли, – склонившись надо мной, проникновенно прошептал дроу.

Почему-то я тоже не сомневалась в таком исходе.

Глава 6. Неприятные слухи.

Когда дома я расплела высохшие в косе волосы, они, вместо того чтобы торчать радостными пружинками во все стороны, мягкими волнами рассыпались по плечам и груди. Я сразу кинулась к зеркалу. Новая прическа подчеркнула высокие скулы, а глаза вообще стали казаться огромными фиолетовыми плошками. В удивленно уставившейся на меня из мутного стекла девушке я ни за что не признала бы саму себя.

– Ты такая красивая, – Даррен незаметно подошел сзади и приобнял меня, осторожно прижимая к себе. Теперь в зеркале стояли двое – я, едва достававшая эльфу до плеча, и темный, с каким-то странным выражением лица разглядывающий меня через отражение.

– Ты тоже, – смутившись, я вывернулась из обжигающе теплых рук и магией затушила свечи. – Спокойной ночи.

– Сладких снов, Арабисса, – мне показалось, или слова прозвучали совсем близко? Я обернулась, но, кроме меня, в комнате уже никого не было.

Уснуть никак не получалось. Я долго ворочалась на печи, не в силах забыть тяжелый взгляд Даррена, буквально пригвоздивший меня к месту, когда я вылезла из озера. Было в нем что-то такое, дикое, необузданное, заставляющее дыхание испуганно прерваться и сбиться с ритма. С удивляющим меня саму предвкушением я представляла темно-красные глаза эльфа, его острые, будто тонким пером прорисованные черты лица, шелковистые волосы, в которые так и хочется запустить пальцы, ровные удары сердца под теплой и гладкой кожей на груди… Почти смирившись с поражением, я призналась самой себе – будь у меня возможность что-то изменить, я бы все равно согласилась на это пари. И от этого становилось еще страшнее.

Кому захочется, зимуя в одиночестве в глухом краю, лишиться сердца?

Утром я проснулась первой, заглянула в комнату к Даррену и убедилась, что он еще не вставал. Украдкой вздохнула – кажется, прогулка в горы вымотала темного сильнее, чем он был готов признаться. Да и я хороша – потащила раненого орков искать! Вот что бы я делала, если бы мы их все-таки застали? Мысленно обругав и себя, и излишне гордого дроу, даже не заикнувшегося о дополнительном привале, я принялась за приготовление завтрака. Растопила печь, поставила вариться яйца, вытащила из погреба крынки с кефиром и морошковым вареньем и принялась печь оладьи. На заполнивший кухню аромат из комнаты выбрался наконец-то проснувшийся дроу.

– Доброе ут… ты в платье? – проглотил приветствие впечатленный моим нарядом Даррен. Сегодня я оделась, как самая обыкновенная женщина Кривых Холмов – в платье с широкой темно-синей юбкой в сборку, с квадратным вырезом лифа и широкими рукавами, собирающимися в манжету на запястье. Под верхнее, ярко расшитое по подолу платье я, как обычно, надела бледно-голубую рубашку, закрывающую горло, и такого же оттенка платок на голову. Завязывала я его на южный манер, как когда-то меня научил караванщик Алир Шейн – несколько раз обернув вокруг головы и оставив длинные концы свисать на плечо из узла сбоку. Вариша каждый раз сокрушалась над этой манерой, но я, напугав ее рассказами про падающих в лесу на голову насекомых, смогла отстоять свое право не демонстрировать всем подряд обязательную для незамужних девиц длинную косу.

– И тебе доброе утро, – отвлеклась я от готовки. – Да, мне сегодня лечить Варишу, а у нее очень строгий взгляд на то, как должна выглядеть женщина. У старухи и так характер не сахар, а уж если чем-то недовольна… – я скривилась, вспомнив бесчисленные нотации, которыми мать старосты доставала меня первый год жизни в деревне, пока я не научилась избегать с ней встречи и притворяться оглохшей. – Проще не связываться, целее уйдешь.

– А я подумал, это для меня, – эльф устроился на высоком стуле и прямо из крынки глотнул кефир. Я с трудом сдержала смешок, украдкой наблюдая, как дроу слизывает ярко выделяющиеся на темной коже кефирные «усы».

– Даже не мечтай. У меня это единственное платье, и надеваю я его только для походов к вредной старухе.

К слову, платье мне очень нравилось. Не будь я охотником, с удовольствием постоянно ходила бы в таких. Но в лес я уходила намного чаще, чем в деревню, а перед кем там красоваться в юбках? Разве что орки оценят, да волки от смеха подавятся.

– Вот, – я водрузила на стол большое блюдо со свежими оладьями. Даррен с голодным предвкушением ухватился за самый верхний и обиженно зашипел, дуя на обожженные пальцы. – Горячие же, подожди немного! А мне пора в деревню, быстрее приду, быстрее выберусь оттуда. Но раньше, чем через пару часов, меня не жди.

Темный внезапно взял меня за руку и поднес ее к губам, запечатлев легкий, невесомый поцелуй, отозвавшийся во мне сбивающей с ног бурей чувств.

– Почаще носи платья, ладно? – глядя мне в глаза, проникновенно проговорил дроу. – Тебе очень идет.

Я, не найдясь с ответом, выдернула свою руку и сбежала на улицу.

Я практически бежала по лесу, не обращая внимание на дорогу и пытаясь остудить пылающие жаром щеки. Почему, почему меня так волнует мнение дроу? Я же хотела, чтобы он поскорее убрался прочь из моего дома! Опасалась не устоять перед уловками темного! Боялась привязаться к проходимцу, который уйдет и унесет с собой мое сердце! Не хотела повторить судьбу матери, до сих пор печально улыбавшейся, когда я спрашивала об отце, не подпустившей к себе больше ни одного мужчины, но никогда и ничего не рассказывавшей об укравшем ее сердце темном эльфе… А теперь я сама вляпалась точно также? Даррен вылечится и исчезнет из моей жизни, навсегда забыв про существование маленькой северной деревеньки, а я останусь здесь, в одиночестве! Опять!

Даррен понятия не имеет, кто я. Он не видел моей истинной сути, а если узнает… Выдержу ли я снова разочарованный взгляд, в котором презрение мешается с отвращением? Не удержавшись, я шмыгнула носом и тут же сурово себя одернула, буквально приказывая собраться и выбросить из головы все посторонние мысли. Да почему я вообще расклеилась из-за этого несносного дроу, который всего-то четвертый день у меня живет?! Я снова шмыгнула носом и едва сдержала слезы. Так мало времени прошло, а кажется, будто бесстыжий эльф был рядом всегда…

– Лесная, ты чего несешься, как лосиха во время гона? – очень своевременно окликнул меня знакомый голос, вырывая из темного омута мыслей. Притормозив, я огляделась. Надо же, сама не заметила, как почти добралась до деревни. На тропе позади меня стоял Назар – крепкий тридцатипятилетний мужик, часто на досуге промышлявший охотой на кабанов и волков, так что мы с ним регулярно встречались в лесу. Похоже, я проскочила мимо, даже не заметив.

– Извини, задумалась, – выдохнула я, вымученно улыбнувшись. Спешить дальше в деревню я пока не стала, радуясь любой возможности привести голову в порядок перед встречей с Варишей. С хитрой старухой нужно держать ухо востро, а то сама не заметишь, как окажешься ей что-то должной. – Как дети?

– Помогают, – засветился от гордости отец. – Старший уже арбалет сам заряжает, а младшенькая за домом приглядывает, старается. Только тяжко им, без мамки-то. Не хватает женской руки в доме.

– Так найди им ее, все девушки деревни по тебе тайком вздыхают, выбирай любую, – хмыкнула я. Жена Назара умерла вскоре после родов Настасьи – их младшей дочери. Шесть лет охотник жил только ради своих детей, не видя ничего и никого вокруг, но в последний год я все чаще слышала от него подобные разговоры. Интересно, решится вдовец на новую жену до зимы или опять никого не выберет?

– Да зачем мне девка молодая неразумная, – поморщившись, махнул рукой охотник. – У меня одна такая по дому бегает, сама скоро невестой станет. Мне бы женщину сильную, мудрую – чтоб и с хозяйством справилась, и дочь смогла чему полезному научить. Врачевать, например, или в травах разбираться.

– Врачевать и травничать и я ее могу научить лет через пять, когда подрастет. Приводи, если не передумаешь. А насчет хозяйства… Ты попробуй, найди здесь девушку, которая с чем-то по дому не управится. У нас же безруким не выжить!

– Да каждая вторая! – возмутился вдовец. – Птицу ощипать еще могут, а покажешь кабана – не знают, с какой стороны к нему подойти. Вот ты, Лесная, кабана свежевать умеешь?

– Умею, – вздохнула я. А как иначе мясо на зиму готовить и шкуры продавать? – И кабана, и волка, и лося могу, если придется.

– Вот! – довольно воскликнул Назар. – А они не умеют! Как таким дом-то доверить?

– А ты научи, – подсказала я и с тоской посмотрела в сторону деревни, куда сегодня просто до одури не хотелось идти. – Я ведь тоже не с рождения все знаю.

Назар, как мне показалось, немного расстроился, когда я попрощалась. Меня же ждала встреча со стихийным бедствием Кривых Холмов – Варишей.

– … и боль такая, знаешь, будто кости крутит, – охала старуха, пока я заваривала для нее обычный укрепляющий травяной сбор. Магические способности я от деревенских скрывала, в тяжелых случаях сваливая ответственность за выздоровление на «чудодейственные травы». Только Ермила и Малика видели, как на самом деле я способна лечить, да прячущийся в моей избе дроу.

– Я как согнусь от боли, а тут глядь – Рыска из Тимьянова двора выбегает, юбка набекрень, коса растрепана, да сама счастливая такая, что летит, никого не замечая, – резко переключилась Вариша, и я с трудом поняла, о чем вообще идет речь. – И меня не заметила. Я-то притаилась, за забором спряталась, а тут Марьяша в тот же двор – к Тимьяну-то – шасть! И назад пошла только через час, лохматая да в платье мятом, а тут – ап!

Старуха неожиданно замолчала.

– Что «ап»? – подавив тоскливый вздох, уточнила я. С лечением Вариши я уже закончила, столько сил в нее влила, что месяц жаловаться не на что будет. Запас травяного чая, чтобы оправдать длительный эффект от лечения, оставила. Делать в доме старосты больше было нечего, но мне никак не удавалось уловить в бесконечном потоке вываливаемых Варишей сплетен момент, когда одна история перетекает в другую. А прервать старуху на середине рассказа ни в коем случае нельзя – обидится.

– Так Рыска-то Марьяшу прямо за калиткой полюбовника встретила! – радостно всплеснула руками Вариша. – Ух, они трепали друг друга, юбки порвали, Рыска без рукава осталась, а Марьяша в луже вывалялась! Мужики наши их вчетвером разнимали, еле растащили! А на следующий день, знаешь, что? – придвинувшись поближе, ухватила меня за руку старуха.

– Что?

– Так все тоже самое, – захихикала Вариша. – Только с утра Марьяша к Тимьяну ходила, а попозже, к вечеру, и Рыска заглянула!

– Настоящий кошмар, – поддакнула я, осторожно пытаясь высвободить свою кисть из стальной, совсем не старческой хватки. Вариша мои попытки заметила, нахмурилась и покачала головой.

– А тебя-то, деву старую, мы когда замуж выдадим, а? – внезапно выдала старуха, заставив меня вздрогнуть. – Непорядок это, что девка одна, без семьи да без присмотра живет. Кто знает, кто там к тебе ходит?

Я застыла, пришпиленная к месту пронзительным и внимательным взглядом. Старуха снова мерзко захихикала.

– Нет, ну я-то вижу, что из всех мужиков деревенских в твою сторону только Назар и шастает, но другие бабы все равно волнуются. Непорядок это. Нужно, чтоб дома муж был, и точка, – грохнула Вариша кулаком по столу. – Как тебе вдовец-то наш, а? Мужик рукастый, хозяйственный, не страшный и по возрасту тебе подходит. Кто ж еще тебя, прости Светлый, перестарка, замуж возьмет?

Сглотнув, я выдернула-таки свою руку из пальцев Вариши и чуть не уронила стакан с чаем. Я? Перестарок?! Да мне всего чуть больше трехсот! Тут же пришлось себя одернуть – я живу в Кривых Холмах десятый год и пришла сюда почти взрослой на вид, по человеческим-то меркам. Значит, местные считают, что мне лет тридцать? Действительно, для людей – старая дева. И если Вариша вспомнила о моем возрасте, значит скоро и другие задумаются, а то и заметят, что я за прошедшие годы совсем не постарела… Кажется, придется мне все-таки перебираться на новое место.

Вариша истолковала мое молчание по-своему.

– Задумалась? Правильно, девонька, думай. Пролетит твоя молодость в лесу – сама не заметишь, чай, недолго тебе летней бабочкой порхать осталось. А Назар-то давно в твою сторону смотрит да никак к жрецу позвать не решается. Уж больно грозная ты у нас воительница.

Так значит, охотник не просто так каждый раз один и тот же разговор заводит? Только этого мне не хватало! А ведь этим летом Назар, кажется, встречался мне в лесу куда чаще, чем раньше… Надо бы поостеречься – как бы домой ко мне не пришел свататься. Представив, как вместо меня Назару открывает Даррен, я не удержалась и хмыкнула.

– Вот и умница, раз радуешься! – по-своему все поняла Вариша. – Если б за мной такой видный мужик начал ходить, я бы тоже от счастья улыбалась! Так когда свадьбу играть будем, а?

Та-а-ак. Пора. Отсюда. Сваливать!

Артаниэль

– Арт!

Высокий светловолосый эльф обернулся и шагнул навстречу спешившей по коридорам ажурного дворца девушке – миниатюрной, утонченной, такой невыносимо нежной и хрупкой… Цепочки украшений в длинных сияющих волосах блестели, отражая заглянувшее в широкие окна солнце. Его фиалка. Его любимая.

– Что такое, Хелинуэтиль? – выдохнул Артаниэль, осторожно, словно боясь сделать больно, обнимая подругу. Девушка нахмурилась, будто только сейчас вспомнила, зачем догоняла верховного мага, и отстранилась, разорвав объятия.

– Мне сказали, что зимой ты отправляешься в Мардрен! – недовольно поджала она губы. – Это правда?

Эльф вздохнул, запасаясь терпением. Вот у кого язык такой длинный? Оторвать бы, да отец расстроится…

– Да, фиалка, – Арт взял девушку за руку и неспеша, но настойчиво повел ее в дворцовый сад, миновав услужливо распахнувшиеся при их приближении высокие двери. Повелительница обожала цветы, поэтому в любое время года вся территория вокруг ее дворца благоухала сладчайшими ароматами и пестрела разноцветными бутонами.

– Надолго? – на милом личике проступило разочарование, и верховный маг поспешил стереть это выражение нежными, невесомыми поцелуями.

– Как получится, любимая, – Артаниэль ласково погладил девушку по волосам. – Может, на несколько дней, а может даже на месяц…

– На целый месяц? – Хелинуэтиль вновь надула пухлые губки и, кажется, собралась заплакать. – Можно мне с тобой? Пожалуйста! Я ведь тоже сильный маг! Уверена, никто не станет возражать против моего присутствия!

– Зачем это тебе? – все еще надеялся образумить подругу эльф. – Я отправляюсь исключительно с дипломатическими целями. Не будет ни балов, ни театров, ни музыки, ни каких-либо других развлечений. Тебе будет невыносимо скучно!

«А мне придется разрываться между делами и тобой».

– Ну и что? – капризно возразила девушка. – Зато я буду рядом! А вечерами мы сможем гулять по Мардрену вместе!

– Твоя красота будет меня отвлекать, – попытался возразить маг. – Передо мной стоит сложная задача – привлечь на нашу сторону драконов. Ты же знаешь, как давно эта раса не выходила на контакт. Из драконов могут выйти отличные союзники, если на материке снова начнется война между светлыми и темными магами.

– С чего бы? – поджала губы Хель. – Мы воевать не собираемся, оборотням на распри светлых и темных наплевать – у них магов не бывает, гномы не вылезут из своих гор без поддержки дроу, а темным самим сейчас не до других рас, они который год после последнего переворота власть делят! Люди же после совместной атаки темных рас еще долго будут приходить в себя!

– Ошибаешься, милая – Артаниэль мимоходом сорвал веточку жасмина и закрепил ее в волосах любимой. – Прошло несколько десятков лет, люди почти оправились после последней войны. И в наших интересах проследить, чтобы не началась новая.

– Ты так и не ответил мне, – Хэлинуэтиль остановилась и топнула ножкой. – Возьмешь ты меня с собой или нет? Учти, если нет, я очень сильно на тебя обижусь!

– Я посмотрю, что можно сделать, – Артаниэль вновь прижал девушку к себе, надеясь, что она не увидит выражение его лица. Нет, он очень любил свою фиалку, они были неразлучны с самого детства, вместе учились, вместе ставили на уши дворец, и никого не удивило, что выросшие друзья решили не расставаться. Но порой, как сейчас, Арт совершенно не понимал любимую. Вот за каким… лешим ей понадобилось в Мардрен?

Глава 7. Поцелуй под луной.

– Я выиграл, не так ли? – расслабленно улыбнулся эльф после ужина.

Я поперхнулась вставшим поперек горла пирогом. Что за день сегодня такой! Как-то неожиданно пришло осознание, какую фантазию может проявить темный, целых три дня являвший собой образец выдержки. Хотя у меня оставалась еще одна, последняя попытка:

– Ну, мы же спорили только на поцелуй? – невинно улыбнулась я.

На секунду мне показалось, что уловка сработала. За краткое мгновение в алых, как-то по-особенному сияющих в эту минуту глазах Даррена промелькнуло все то, что он хотел бы со мной сделать после моих провокаций. Но дроу не был бы дроу, если бы попался.

– Всего лишь поцелуй, – смиренно и кротко согласился эльф. Я проиграла окончательно. – На что спорим, я нашел часть дома, где ты ни разу не была? – неожиданно предложил темный.

Я поспешила откусить еще малинового пирога, чтобы рот был занят, а язык не повернулся согласиться на очередную авантюру. На всякий случай еще и головой помотала, чтобы эльф не принял какой-нибудь случайный кивок за согласие.

– Трусишка, – хмыкнул, правильно поняв эту пантомиму, Даррен. – Тогда просто так покажу.

С трудом прожевав слишком большой кусок, откушенный, не иначе, с испуга, я все-таки не выдержала.

– Я в этом доме почти десять лет живу! Неужели ты думаешь, здесь есть хоть один угол, куда я не заглядывала?

Дроу невозмутимо приподнял белоснежную бровь.

– Спорим?

Я сочла за лучшее промолчать.

Темный дождался, когда я закончу ужинать, помог убрать со стола, проследил, чтобы я застегнула сапожки и куртку, а затем взял меня за руку и распахнул дверь на улицу, впустив в дом прохладный ночной воздух. Я поежилась, а Даррен словно и не почувствовал дыхание осени. Ворот его темно-синей сорочки был развязан, открывая гладкую грудь, распущенные белоснежные волосы разметались по плечам. Небрежно накинутая кожаная куртка и узкие брюки подчеркивали стройность высокой фигуры, которой хотелось любоваться бесконечно.

Запас терпения Даррена за три дня пари явно истощился, потому что дроу, не предупреждая и ни о чем не спрашивая, резко развернулся, подхватил меня на руки и шагнул в царящую за порогом непроглядную тьму.

– Луны не хватает, не правда ли? – мурлыкнул мне на ухо довольно улыбающийся темный. Я не ответила, только обхватила покрепче сильную шею, не столько держась, сколько греясь об теплую кожу эльфа.

Даррен вынес меня на улицу и, не сбавляя шага, обошел вокруг дома. Я окончательно перестала что-либо понимать, но эльф неожиданно прыгнул, взлетел так стремительно, что у меня перехватило дыхание, и мягко приземлился на крышу избушки.

– Как ты…? – от изумления у меня не нашлось слов. Дроу летал?!

– Немного физической силы, крупица магии и невероятная ловкость, – похвастался довольный моей реакцией дроу и снова взял меня за руку, присматривая, чтобы я не оступилась и не упала. – Идем.

Потемневшая от времени дранка слегка поскрипывала под нашими шагами, но вес двух эльфов выдержала. Рядом с дымоходом оказалось расстелено большое одеяло из запасов лесника, старое и слишком потрепанное, чтобы я использовала его где-то в доме. Кажется, темный основательно порылся у меня на чердаке. Второе одеяло, не менее широкое и тяжелое, лежало сверху. Даррен помог мне сесть на покатую крышу и улегся рядом, вытянув длинные ноги. Зачем было нужно второе одеяло я поняла, как только ледяной порыв ночного ветра забрался под тонкую куртку. Дроу поспешил укутать меня, пока я не замерзла.

Над подпирающими небо деревьями, закрывая луну, висела большая чернильно-темная туча. Мелькнула малодушная мысль отложить выполнение условия пари до более хорошей погоды, но я отмела ее. Все-таки победа Даррена была более чем честной. И, хотя признаваться в этом не хотелось, близость дроу меня волновала. Мне было интересно узнать, как целуется этот самоуверенный нахал. Вдруг его поцелуи сотрут из памяти другие, до сих пор горчащие разочарованием и болью преданного доверия?

Желание, подкрепленное магией, и вот туча сбегает за горы, подгоняемая теплым южным ветерком. Воздух слушался меня намного хуже, чем земля, но на то, чтобы освободить обещанную Даррену луну, моих сил хватило. Эльф одобрительно хмыкнул:

– Я был почти уверен, что ты решишь сбежать.

– Я думала об этом, – не стала я отрицать. Зачем, если дроу и так все прекрасно понимает?

Темный молча притянул меня ближе, буквально укладывая себе на грудь, но награду требовать не спешил. Спиной я ощущала биение его сердца, а каждая клеточка тела жаром отзывалась на легкие прикосновения темного. Даррен что-то рассказывал про звезды и созвездия, показывая на сверкающее над нами бриллиантами небо. Я почти не слушала, всей своей сутью наслаждаясь знакомым и в то же время совершенно новым чувством, давно позабытым согревающим душу ощущением, что я, хотя бы в этот самый миг, не одинока. Одной рукой Даррен обнимал меня за талию, а другой нежно провел по щеке, спустился на шею, пальцем обрисовал линию ключиц… Я грелась в его нежной и невинной ласке, прекрасно понимая: попроси дроу большего, я вряд ли смогу отказать.

– Не передумала? – обжигающее дыхание коснулось моего уха. Я чуть не застонала – мои кончики ушей такие же чувствительные, как у чистокровных дроу. Вместо ответа я не удержалась и чуть прикусила палец темного, нахально исследующий мои губы.

В следующую секунду я оказалась крепко прижатой к крыше, а эльф навис надо мной. Серебрящиеся в свете луны волосы волшебной шторой отрезали нас от остального мира. Остались только я и Даррен, и дурманящий, кружащий голову взгляд алых глаз. Медленно, дразня и явно наслаждаясь моментом, темный склонился к моим губам. Едва прикоснулся, чуть провел языком, словно пробовал на вкус, и тут же настойчиво приник ко мне, смешивая наше дыхание, чуть отстраняясь, чтобы нежно прикусить, и вновь ошеломляя едва сдерживаемой страстью. Горячая волна, зародившаяся внизу живота, прокатилась по телу, лишая воли и памяти, заставляя выгибаться навстречу ласкающим меня рукам. Я потеряла себя в умелом поцелуе дроу точно так же, как совсем недавно растворялась в его теплых объятьях. Казалось, сладкая пытка длилась вечность.

– Всего лишь поцелуй, не так ли? – хрипло, почти не отрываясь от моих губ, рассмеялся эльф и перекатился на спину, утягивая меня за собой.

Я открыла глаза и в изумлении выдохнула, взглянув на небо. Луна, еще недавно висевшая точно над нами, успела скрыться за деревьями. Сколько же длился этот «всего лишь поцелуй»? Я пыталась выровнять сбившееся дыхание и прийти в себя. Широкая юбка так и не снятого после похода к Варише платья оказалась задрана почти до пояса, а Даррен нежно поглаживал мою ногу, закинутую ему на бедро. Мои руки заблудились под тонкой рубахой темного. Куда и в какой момент делась куртка эльфа, я не помнила.

– Всего один поцелуй, – с заметной досадой повторил дроу, снова укутав меня в одеяло и уткнувшись лбом мне в макушку. – В следующий раз буду спорить на десяток.

Артаниэль