Черные матрешки

Черные матрешки

Натали Якобсон

© Натали Якобсон, 2024

ISBN 978-5-0064-9921-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Нетипичный заказ

Необычные черные матрешки щурились на него разноцветными глазами. Максим так и не смог определить, насколько они старые. А обычно угадывал возраст раритета за считанные секунды.

Сегодня чутье его подвело. Такое с ним впервые. Опытные руки реставратора дрожали, когда он прикасался к матрешкам. И как их отреставрировать? С виду они не повреждены, вот только роспись на их боках поистерлась.

Максим изучал узоры под лупой. Рассмотреть почти ничего не удавалось. Придется взять микроскоп. Такое впечатление, что узоры складываются в надписи или даже в иероглифы! У него двоится в глазах? Он слишком устал. Не нужно было работать сверхурочно, но хорошо оплачиваемые заказы поступают не каждый день.

Вот и сегодня ближе к ночи какой-то олигарх прислал с курьером ящик, явно привезенный издалека. Максим уже ожидал, что обнаружит в нем какой-то артефакт из Древнего Египта, а в ящике лежали всего лишь матрешки. Они были красивыми, но почему-то испугали Максима больше, чем гранаты или готовые взорваться драконьи яйца. Если б внушительный задаток к заказу не прилагался в наличных, то Максим бы, пожалуй, отказался. Уж слишком зловещий вид у этих матрешек. А вот состояние у них хорошее. Ни трещинки нет. Только краска поистерлась. Их придется расписать заново и всего-то! Но рисунок нужно восстановить в деталях, будто это какое-то колдовское заклятие, которое не должно сбиться ни на йоту.

Максим получил четкие инструкции и теперь ломал голову, как их выполнить. Его коллега Даша зашла в мастерскую не вовремя.

– О, какая прелесть! – покрытые ярким лаком ноготки Даши с жадностью вцепились в одну из матрешек.

– Положи на место! Они очень ценные!

Обычно Максим не смел повышать голоса на красивых девушек, но сегодня сорвался. Сам не знал почему! Будто черт его дернул. Он попытался вырвать матрешку у Даши. Девушка не отдавала. Пока они боролись, матрешка ударилась о край стола. Верхний слой треснул. Отколовшаяся от матрешки щепка вонзилась Даше в ладонь. Крови натекла лужа.

– Ой! Что ты натворил? – Даша хоть и была взрослой девушкой двадцати пяти лет, а чуть не расплакалась, как ребенок. – Теперь придется ехать в травмпункт, а там такие очереди! Всю ночь в них просидишь!

– Какой травмпункт! – Максим не мог понять кисейных барышень. У него в вещах всегда была припасена аптечка со всеми медикаментами первой необходимости. Пока Даша жаловалась, он успел достать аптечку и извлечь из нее йод и пластырь. Хотя нет, пластырь не сгодится. Кровь из раны течет слишком сильно. Лучше взять бинты. Еще неплохо бы найти пинцет, на случай если осколок щепки застрял под кожей. Вместо пинцета нашлись лишь щипчики.

– Потерпи немного! – Максим начал оказывать коллеге медицинскую помощь. Даша стонала и охала, жалуясь на жизнь. Кто только просил ее трогать матрешку! Ну, почему женщины такие любопытные!

Кровь Даши обильно полила ящик с еще не распакованными матрешками. Теперь от крови их не отчистишь! Сплошные проблемы! На будущее придется запирать мастерскую. Даша работала в отдельной мастерской, где занималась исключительно реставрацией исторических костюмов. К иконам, старинному оружию и картинам, которыми занимался специалист более высокой квалификации Максим, ее не подпускали. Однако стройная блондинка Даша вечно пользовалась своим очарование и проходила даже туда, куда ей нельзя. Иногда женщинам стоит лишь улыбнуться, и никаких пропусков не требуется.

Максим ругал себя на чем свет стоит за то, что поддался, как полный дурак, на очарование Даши. А кровь капала на редкостных матрешек, марала изящную роспись. Матрешки начали казаться клопами, которые жадно ее впитывают.

Нужно было пожалеть Дашу, потерявшую много крови, а Максим думал лишь о сохранности матрешек. Ведь он за них отвечает. Олигарху можно и головой заплатить. Что если эти матрешки представляли для него особенную ценность? Например, достались от кого-то из родственников? Хотя, скорее всего, заказчик их перекупил у кого-то. И этот кто-то обладал очень оригинальным вкусом к черному искусству.

– Наверное, артерию задела, – шумно жаловалась Даша. Из своего ранения она хотела устроить целый театр. Максим даже подумал, что такие девушки, как она, зря тратят время на серьезной работе. Ей бы в актрисы!

– Вот тебе и травмпункт! – Максим закончил перевязывать рану и обрезал конец бинта ножницами. – Готово! Повязку нужно будет сменить через пару дней.

– Я схожу к врачу, – пообещала Даша.

– Я бы из-за такой мелочи к врачу не пошел.

– У сильных мужчин одна мораль, у слабых женщин другая, – Даша кокетливо повела накрашенными ресницами. Губы она тоже всегда красила и подводила карандашом. Почему-то женщины с ярким макияжем вдруг стали напоминать Максиму матрешек. Лицо у Даши словно нарисованное. А что под макияжем? И что кроется под росписью черных матрешек? Открыть их Максиму не удалось. Верхние половинки словно приклеены.

– Это матрешки в стиле нуар? – Даша почему-то решила отвлечь внимание реставратора от своей раны. – Или в стиле хоррор? Разве бывают матрешки в стиле хоррор?

– Они в древнем русском стиле! С чего ты решила, что они реквизит для фильма ужасов? – оговорил Максим коллегу.

– Я не это имела в виду.

– А что?

– Такое чувство, что они захотели моей крови, – Даша потупилась.

Может, она переутомилась и теперь несет чушь? Максим и сам переутомился за работой. Нагрузка у него в последнее время была колоссальная. В Оружейной Палате планировалась новая выставка. Из запасников достали раритеты, которые нуждались в срочной реставрации. А тут еще и эти матрешки.

– Они щурятся, будто вампиры.

– Просто краска облупилась, – Максим достал пару матрешек, которые лежали среди стружек в ящике. – Я подновлю краску, и их лица перестанут казаться зловещими.

– Лучше оставь, как есть. Они перепугают всех экскурсантов до смерти.

– А ты злая!

Даша кокетливо улыбнулась.

– Страшное притягивает, – пояснила она. – Поэтому многие обожают смотреть фильмы ужасов. Кстати, сходим вместе в кино на выходных?

Раньше Максим бы обрадовался приглашению, но сейчас замялся. Все выходные он, скорее всего, проведет, выполняя заказ.

– Нас ожидают попкорн, кока-кола и фильм о красивом демоне, проскользнувшим в царские терема под названием «Царская тень».

– Как-то попкорн и кока-кола не сочетаются с таким серьезным сюжетом.

– Да, ладно. Это всего лишь развлекательный мистический сюжет, перенесенный на фон русской истории. Говорят, от этого фильма в восторге все фанаты ужастиков.

– То есть детишки и подростки?

– Не шути! На нем возрастное ограничение 18+.

– Тогда большая часть потенциальной публики к просмотру допущена не будет. Такие сказки обожает зеленая молодежь.

– Ну и мы еще не старики, – насупилась Даша.

– Лично я уже приближаюсь к людям среднего возраста.

На самом деле после долгого дня работы Максим ощущал себя уставшим от жизни пожилым человеком, у которого ломит поясницу. А вот Даша была полна энергии и все еще бодро цокала высокими каблучками.

– В тридцать-то лет тебе еще рано считать себя человеком среднего возраста, – поддела она.

– Мне уже за тридцать.

– Все равно еще не поздно развлекаться. Сходим в кино! Забудем про работу!

– Давай на следующей неделе.

Даша отвела от щеки короткие крашеные пряди волос с таким видом, будто ее ударили. Получать отказы она не привыкла.

– Ладно, на следующей, – уныло протянула она. – А ты подари мне одну из этих матрешек.

– Прости, не могу.

– У тебя их три десятка, не меньше! – возмутилась Даша. Из стружек в ящике действительно щурились дюжины голов матрешек. Минуту назад их вроде бы было меньше.

– Заказчик, наверняка, их всех пересчитал.

– Скажи ему, что одна испортилась безнадежно или что ее украли, пока ты возился с другими.

Камеры видеонаблюдения вышли из строя как раз за день до того, как Максим получил матрешек. Можно было и соврать, но парень привык быть честным.

– Давай я лучше подарю тебе что-нибудь другое.

– Букет роз и коробку конфет, – тут же поставила условие Даша. С ней сторговаться было запросто. Главное, иметь деньги в кармане.

– А кто заказчик? – полюбопытствовала девушка.

– Частный заказчик.

– Какой-нибудь новый русский?

– С чего ты решила?

– Такие матрешки по карману лишь богачу.

– Да, ну!

– Глянь на них! Они, как живые.

Максим ничего такого не замечал. Но вот кровь матрешки и впрямь впитали. Может, дело в черной поверхности. Ее замарать не так просто, как светлую.

– Ладно, я пойду. Мне ехать до дома на метро, а потом еще на автобусе.

Лишь спустя час после того, как Даша ушла, Максим обнаружил, что матрешки с трещиной не хватает. Очевидно, ловкая Даша забрала ее с собой. Хорошо, что она не прихватила крупные купюры из задатка. Матрешку можно будет вытребовать назад, а деньги с должников назад получить невозможно. Максим уже простил нескольких друзей, которым давал в долг. Ведь отдать долги им просто было нечем.

Матрешек в ящике оказалось тридцать три. Прямо библейская цифра. И на всех на них не заметно ни единого пятнышка крови. Будто матрешки, как вампиры, впитали кровь Даши.

Музейный персонаж

В будний день вечером в музее было безлюдно, а вот в выходные здесь будет полно народа. Экскурсантами в основном были туристы, а также школьные и студенческие группы. Максим успел подружиться с симпатичной девушкой-экскурсоводом Ларисой, но виделись они редко. Лариса весь день водила группы по музею, а Максим трудился в мастерской, находившейся в цокольном этаже.

Вроде бы преуспевающий реставратор должен был быть обеспеченным, но Максим к числу везунчиков не относился. Новый заказ – его единственный шанс заработать на собственное жилье. Конечно же, большую часть гонорара заберет себе руководство музея, обеспечившее ему заказ, но и того, что останется должно хватить на первый взнос на ипотеку. Заказчик, наверное, невероятно богат, что платит так много за восстановление вещей, которые вообще-то никому не нужны. Все матрешки были абсолютно одинаковыми и по размеру, и по окраске. В одном экземпляре они бы еще представляли ценность, но не сразу в таком количестве. Максим даже задумался, а не поддельные ли все из них, кроме какой-то одной, действительно старинной. Вдруг заказчик устроил ему экзамен, наштамповав кучу поделок. Поди, догадайся сам, которая из них подлинная. К матрешкам не прилагалось никакой описи или накладной. В реестр вещей, переданных на реставрацию, они тоже были не внесены. Всё не по правилам! Но хорошая оплата снимает все ограничения. Если руководство музея, при котором работал Максим, на все закрыло глаза, то и ему не стоит задавать вопросов.

Обычно из мастерской нельзя было уносить реставрируемые предметы, но с матрешками был особый случай, поэтому одну из них Максим взял с собой, чтобы продолжить работать сверхурочно. Он спрятал матрешку в нагрудном кармане пиджака. Поскольку пиджак висел на нем, как на вешалке, это было даже не заметно. Хорошо быть худым и носить просторную одежду с вместительными карманами. Тогда все вещи можно рассовать по карманам, и никакая сумка не требуется.

Рабочий пропуск каким-то образом выскользнул и упал на пол. Наверное, в одном из карманов появилась дырка, раз такое произошло. Максим наклонился, чтобы поднять его и вдруг ощутил толчок в области груди, будто что-то ударило его в сердце. Не могла же деревянная матрешка, спрятанная в нагрудном кармане, злобно его пнуть. Наверное, из-за постоянных волнений, он наработал себе грудную жабу. Нужно будет сходить к кардиологу.

Тонкая карточка пропуска чуть не порезала пальцы. Максим поднял ее и выпрямился сам. В зале музея, по которому он обычно проходил к выходу, было пусто. Свет стал приглушенным. Вероятно, из-за этого собственное имя, напечатанное на пропуске, показалось ему каким-то чужим. Максим Григорьевич Костин. Это он и есть! Фамилия, как нельзя, кстати, ему подходит, ведь он несгибаемый и крепкий, будто кость. Никакие испытания жизни его не сломили. Наверное, его душа тоже окостенела, потому что ни в какие сверхъестественные вещи он уже не верит. Поэтому попытки Даши зазвать его в кино на фильмы ужасов бесполезны. Ему неинтересно будет их смотреть, потому что за непрестанной и трудоемкой работой он растерял склонность к фантазиям.

Многим посетителям при виде старинных предметов в музее хотелось послушать любопытные истории. А вот Максим привык равнодушно смотреть на экспозицию, которую видел каждый вечер, уходя с работы. Предметы старины, заключенные в современные витрины, почему-то казались находящимися в плену. Сейчас в слабом освещении мечи, латы и дароносицы приобретали зловещий вид. Посетителей не осталось, контролеры и охранники тоже куда-то делись. Не могли же они так рано уйти с работы. Обычно они уходили позже него.

Максим заметил одну припозднившуюся посетительницу, которая неслышно шла между витринами. Ее походка была такой тихой, что шагов вообще было не слышно. Раз одна посетительница все еще здесь, значить двери музея еще запереть не успели. Если только ее саму не заперли тут после отбоя. Девушка двигалась как-то сонно, будто лунатик или даже привидение.

У Максима была слабое зрение, поэтому он не сразу рассмотрел, что она одета в старинный сарафан. Наверное, актриса. Сюда иногда пускали актерские группы на фотосессию или для киносъемок. Нужно признать, что костюм у нее был роскошным, будто вынутым из музейной витрины. Из-за него казалось, что она сама тоже вышла из музейной витрины.

Максим опешил, увидев ее лицо. Такая бледная и такая красивая! Пышная русая коса совсем не контрастирует с золотистой парчой наряда и жемчужными нитями, свисавшими с кокошника. Сам кокошник явно старинный. Максим готов был поручиться, что его ни разу не реставрировали. Так как же он мог так хорошо сохраниться!

Девушка шла так плавно, будто плыла над полом. Она явно не собиралась ни с кем общаться, поэтому Максим хотел пройти мимо, но вдруг она подняла на него глаза, и его будто пронзило. Эти глаза, подведенные красными тенями, совсем не сочетались с ее бледным обликом. Действительно, похоже на глаза призрака. Вероятно, в музее разрешили провести съемки какого-то фильма ужасов на фоне Древней Руси. Вездесущая Даша, наверняка, в курсе, но ее как назло нет рядом. Можно спросить обо всем только самому. С девушками Максим всегда стеснялся общаться, но красавица стремительно двигалась прямо к глухой стенке.

– Вы заблудились? – решил окликнуть ее он.

Никакого ответа. Только из тишины позвали вдруг тонкие голоса, похожие на хор:

– Светорада!

Наверное, это ее имя. Максим оглянулся в поисках тех, кто ее звал. Их точно должно быть несколько человек, но он не увидел ни одного. Может, они спрятались в темноте, за витринами. Красавица в славянском костюме задержалась всего на миг, услышав голоса, но не обернулась и пошла дальше.

– Вы идете прямо в тупик, – Максим догнал ее и преградил ей путь, чтобы она не наткнулась на стенку.

– И что с того, добрый молодец?

Наверное, она пошутила. Максим хотел натянуто рассмеяться, потому что не знал, как еще поддержать разговор, но вдруг заметил, что в глазах Светорады затаились гнев и злоба. Она назвала его добрым, а сама за что-то разозлилась.

Он вспомнил, что обращение «добрый молодец» на старой Руси было просто формальным. Слово «добрый» не стоило воспринимать буквально. Как и в обращении «красная девица» прилагательное «красная» буквальным не было. Не имелось в виду, что девица покраснела от стыда или злоупотребила румянами. Ведь слово «красная» в стародавние времена означало еще и красивая. Поэтому Красную площадь можно было перевести со стародавнего языка, как красивую. Так сложилось из-за того, что красные красители были дорогими, а цвет считался привлекательным, его название у жителей Древней Руси ассоциировалось с красотой. Сейчас мало, кто об этом помнит, и еще меньше тех, кто употребит такие выражения в быту, ведь малограмотных людей можно ими и обидеть. Например, девочки-подростки, если кто-то вдруг назовет их красными девицами, испугаются, что-то кто-то заметил у них прыщи. Не все прилежно учатся на уроках истории. Сам Максим полюбил историю с тех пор, как в школу перешла работать бывшая экскурсовод из Исторического музея. Дело в том, что музей закрылся на долгую реставрацию, а вакансии для его сотрудницы нашлись только в средней школе. Преподавательницей она стала великолепной, потому что умела подать свой предмет так, будто приглашала учеников на экскурсию в прошедшие эпохи. У нее даже двоечники и троечники выучили предмет на отлично, ведь она сумела их заинтересовать. А учится легче всего тому, что тебе интересно.

После нее Максим попал в класс к учительнице, которая превратила историю в сухой предмет, состоящий из дат, имен и каких-то чертежей, перерисованных из учебного пособия, купленного где-то по знакомству. Весь урок состоял из того, что ленивая учительница доставала это пособие из сумки, чертила на доске схему и командовала: «копируйте в тетрадь». Пока дети этим занимались, она занималась своими делами. На экзамене отличником становился тот, кто вызубрил даты, хоть и не мог описать никаких исторических событий. Вот тогда от истории Максиму захотелось завыть. Выходит, предмет зависит от учителя. Как преподаватель его подаст, настолько и захочется его изучить.

А элегантность платья зависит от той женщины, которая его носит. На Светораде, к примеру, широкий не приталенный сарафан сидел так изысканно, что ни одна супермодель мира в платьях от кутюр не смогла бы сейчас с ней сравниться.

Вот только речь Светорады была архаичной. Вероятно, девушка разучила роль для какого-то спектакля про Древнюю Русь и теперь ее репетирует. Только вот к чему проверять свой талант на случайных встречных?

– Неужели ты с каждым прохожим так разговариваешь?

Красавица удивленно вздернула густую бровь. Жест почему-то вышел надменным.

– Ты первый, кто мне повстречался.

– В музее?

– В этом новом месте.

– Почему оно новое?

Вроде здание, теперь ставшее музеем, стоит тут со времен Древней Руси. Может, она, называя его новым, пыталась сделать своеобразный комплимент реставраторам. Такой комплимент Максим мог отнести и на свой счет, поэтому радушно улыбнулся. Светорада не улыбнулась в ответ. Ее губки были надуты, как у капризной куклы. Очелье кокошника переливалось разноцветными бликами. Несколько крупных бусин ложились ей на брови. Максим заметил, что брови у нее изгибаются колесом. В произведениях о стародавней Руси такие брови было принято считать эталоном красоты.

– Ты, наверное, приехала издалека на гастроли в одном из столичных театров, – догадался Максим. Ему даже предполагать не хотелось, что Светорада относится к числу тех ряженых, которые фотографируются за деньги с туристами в Александровском саду. Уж не похожа она была на дешевую статистку. От девушки веяло каким-то царским величием. Видимо, актриса она очень талантливая, раз надела костюм древнерусской царевны, то и ведет себя, как царевна. Вот только почему она такая бледная. На щеках ни следа румян, на губах ни тени улыбки. Как будто ей предстоит играть мертвую царевну, а не живую.

– А кто впустил тебя в музей после отбоя? Или ты здесь заблудилась?

Светорада загадочно улыбнулась.

– Кто? – эхом повторила она и вдруг положила тонкую, унизанную перстнями, ладонь на грудь Максима. Ее рука обожгла холодом даже сквозь пиджак.

– Как ты думаешь, кто меня впустил?

Наверное, это была какая-то загадка. Максим не успел подумать над ней, как его окликнули. Охранник, вступивший на ночную вахту, как раз совершал обход.

– Подождите, кроме меня тут осталась… – Максим обернулся на девушку, но ее будто след простыл.

Тихие места

На улице моросил дождь. Фонари роняли неровный свет на мокрый асфальт. В такую погоду лучше всего сидеть дома, а не ждать зеленого света на перекрестке по дороге к ближайшему метро. Светофор очень долго оставался красным. Максим измотался в ожидании. Зонта с собой у него не было. Вероятно, стоит зайти в уютное кафе и выпить горячего чаю, чтобы не простудиться. Кафе тоже находилось на другой стороне дороги. Пришлось ждать, пока ленивый светофор сменит цвет.

Пока ждал, Максим заметил какой-то странный бугорок на шоссе прямо под колесами проезжавших машин. По форме похоже на голову мужчины. Только вот не может же отрезанная голова лежать прямо на проезжей дороге в центре города и не привлечь внимание полиции. Наверное, показалось.

Автомобили медленно проползали мимо него по зебре. Светофор так и оставался красным, но поток машин редел. Максим смахнул капли дождя с ресниц. Вид дороги показался ему размытым, но голова на дороге вдруг прорисовалась четко. Она лежала прямо на асфальте и, судя по всему, была живой. Глаза раскрылись в ужасе, а рот в крике. Максим вдруг понял, что это не отрубленная голова, а человек, зарытый по горло в землю. Наверное, какой-то рабочий застрял в отверстии канализации и теперь не может выбраться. А колеса автомобилей вот-вот проедутся по нему. Наверное, из-за шума машин не слышно его крика.

Максим готов был уже сам вызвать службу спасения, но светофор вдруг окрасился зеленым светом, а голова с дороги исчезла, будто ее и не было. Наверняка, плохое зрение опять сыграло с ним шутку. Нужно пойти к окулисту, чтобы он прописал очки, но на это никак не хватало времени.

В небольшом кафе было уютно, тепло и почти пусто. На столиках стояли вазочки с бумажными цветами и изящные салфетницы. Максим едва успел заказать чай, а девушка в славянском костюме уже сидела прямо напротив него за маленьким столиком. В ее руках тоже была чашечка с чаем, в которую капнуло что-то красное.

Она подняла на него подведенные красной тушью глаза. Максим поморщился. Хоть она и красива, а такие яркие красные веки плохо сочетаются с традиционным русским костюмом. К тому же с костюмом золотистого цвета. Такой грим больше подошел бы азиатскому призраку. Из-за грима кажется, что славянская красавица плачет кровью.

– Рад тебя снова видеть, – улыбнулся ей Максим.

Ответом ему была тишина, которую разорвал цокот каблучков. Официантка, наконец, принесла поднос с чаем. Она глянула на пустое место рядом с Максимом удивленно.

Неужели он и впрямь разговаривал с пустым местом? Но ему показалось, что в кафе сидит Светорада. Наверное, так вышло из-за желания снова ее увидеть. Недавно проходя от музея по Красной площади, он искал ее взглядом среди ряженых фигур, охотно фотографировавшихся с туристами. В Александровском саду вечно болтались актеры, одетые в костюмы времен Петра Первого или Екатерины Второй, но вот актрис в костюмах Древней Руси Максим там не видел никогда, а ведь гулял там почти каждый вечер. Светорада во всем уникальна. Вот только не приснилась ли она ему?

Нагрудный карман странно вибрировал. Наверное, это от учащенного сердцебиения. Вряд ли матрешка, положенная в него, могла двигаться сама. Старинные вещи не снабжены батарейками и хитрыми механизмами, как современные игрушки. Они не могут двигаться сами.

У Максима осталось много вопросов, которые было некому задать так, как заказчик лично с реставратором общаться не хотел. Даже с начальством музея он, разумеется, общался лишь через посредников. Если матрешки такие старые, как он предполагал, то каким образом они сохранились в таком хорошем состоянии? Дерево не могло сохраниться такой срок.

Кафе совсем опустело перед закрытием. Естественно, никакая девушка в славянском костюме в него не пришла, хотя Максим ждал и надеялся. Место напротив него было пустым и холодным. Он допил чай и пошел к метро. Хорошо хотя бы, что от центра до окраин Москвы ему добираться по прямой ветке. Почему-то когда спускался на эскалаторе вглубь метро, у него было такое чувство, будто его погребают заживо. Такое странное пугающее ощущение! Вероятно, оно связано с ассоциацией того, что линии метро находятся глубоко под землей. Тем не менее, он спускался в метро почти каждый день, а такое чувство у него возникло впервые.

На станциях метро и в вагонах поездов почти никого не было. А вот возле его дома в тихом сквере одержимо спорила какая-то парочка. Их крики разрывали округу, но никто не выходил из подъездов посмотреть в чем дело и, как это ни странно, не слышалось сирен полицейских машин Значит, никто из соседей и не подумал вызвать полицию. А ведь тут и до убийства недалеко. Мужчина с женщиной чуть ли не дрались.

– Если она лучше меня, то к ней и уходи, – можно было расслышать в одержимых криках женщины. – И не возвращайся!