Возраст гусеницы

Капец, как я покраснел. Меня такой волной жара залило, что казалось, вот-вот не только уши, а волосы на голове вспыхнут. Смущение я постарался замаскировать гневом.

– Нужны мне твои грязные шмотки! Вышвырнул их в первую же мусорку.

– Грязные шмотки, говоришь. – Девчонка демонстративно повела носом. – Да от тебя самого воняет. – Она перевела взгляд на «фольксваген» с запотевшими окнами, потом снова на меня. – Ты что, в машине спал?

Внезапно я остро почувствовал мерзкую влажность нечистой кожи под мятой одеждой – я залез в спальник, не раздеваясь. А когда я в последний раз принимал душ и чистил зубы? Ну да, ну да, два дня назад.

– С чего ты взяла? – огрызнулся я. – Просто вспотел немного. У меня вообще это… повышенное потоотделение.

Сказал и тут же мысленно пнул себя по яйцам. Ну все. Это надо записать, как фразу года для пикапа. «У меня повышенное потоотделение».

– Да мне пофиг, – неожиданно легко согласилась девчонка. – Покажешь, куда выкинул?

Я тут же сообразил: не рваные штаны она искала, а свой студенческий. Спохватилась, наверное, вчера, что нету. Вспомнила, что он в кармане был, да уже поздно. Мелькнула на миг мстительная, мелкая такая мыслишка: отвезти ее к мусорке на заправке и посмотреть, как она в ней роется, вся такая по-утреннему свежая и пастой с ментолом благоухающая. Но я тут же отмел свой порыв в сторону.

– Это необязательно, Мария. – Я сделал паузу, чтобы понаблюдать за реакцией.

Девчонка длинно и странно выругалась. Я разобрал из всего только syka blyat, известное мне по разговорам в КС ГО и ВоВ. Поэтому решил, что Мария – геймерша.

– Студенческий нашел? – ее вопрос прозвучал скорее как утверждение.

Я кивнул.

– Он в машине лежит. Я подумал, тебе будет нужен… – Внезапно на меня снова нахлынуло смущение, и я скомкал фразу. – В общем, поэтому сюда и приехал.

Она смерила меня удивленным взглядом с головы до ног, будто стрелка на оценочной шкале «дерьмо – шедевр» сдвинулась на миллиметр в сторону шедевра.

– Да иди ты, – проговорила она недоверчиво. – Только зря ты старался. Трахаться с тобой все равно не буду.

Я аж поперхнулся. Хотел возразить, да слова в горле застряли. Метнулся торопливо к машине, склонился над бардачком. А я-то еще раздумывал, заметила она мой стояк или не заметила, полы куртки на него натягивал. Ну что за непутевый такой организм!

– Вот, – я протянул ей студенческий. Конечно, выпустил его слишком рано, чтобы ненароком не коснуться ее пальцев, а то она еще подумает чего. Карточка упала на асфальт фотографией кверху. – Ой, прости!

Мы нагнулись одновременно и смачно треснулись лбами. Я вякнул, потому что ударился прямо вчерашней шишкой, и в глазах снова вспыхнули звезды. Ее реакцию я поэтому не увидел, но на всякий случай снова решил извиниться.

– Прости, Мария, пожалуйста, я…

– Да Маша я, Маша! – раздраженно перебила она, выплывая из оранжевых и лиловых пятен. – Хосспади ж, ну вот знала я, что все это добром не кончится. И на хрена я только в этот гроб на колесиках села?!

Я осторожно потер пульсирующий лоб. Шишка по ощущениям выросла за ночь до размеров хорошего рога.

– А Маша – это как в «Маше и Медведе» [17]? – осторожно спросил я, решив, что угадал происхождение прозвища Марии. Уж больно она напоминала эту мультяшную героиню – такая же маленькая, шустрая и агрессивная.

– Вот медведя, – тяжело вздохнула девчонка, – мне только и не хватало.

4

Я вонзил зубы в истекающий кетчупом и мясным соком бигмак и понял, что никогда еще не был так счастлив.

На самом деле я не собирался идти в «Макдоналдс». Туда направлялась Мария, в смысле Маша, чтобы позавтракать. Я сообразил, что в «Макдаке», как его называла Маша, есть туалет, и увязался следом. Мочевой пузырь уже просто разрывался. К тому же в туалете можно было бы умыться и даже зубы почистить… Если бы, конечно, я взял с собой зубную щетку и пасту. Но не лезть же было за ними в машину на глазах у девчонки? Я же, типа, не там ночевал. Я же человек цивилизованный, не бомж какой-то.

Правда, когда я поймал свое отражение в зеркале над раковиной, моя уверенность в собственном статусе заметно поколебалась. Жирные черные патлы стояли торчком над продолговатой шишкой, конкурирующей лиловостью с синяками под опухшими со сна глазами. Одежда мятая, будто только что вытащил ее из мусорки и нацепил. На подбородке и верхней губе начала пробиваться светлая щетина, дико сочетавшаяся с крашеными волосами. Самое время вставать у ближайшего супермаркета со стопкой благотворительных журналов «Мимо дома» [18]. За полчаса смог бы на сытный завтрак заработать.

Вдруг меня повело, в глазах потемнело, и не ухватись я за стену, вписался бы носом прямо в раковину. К счастью, в такую рань в туалете я был один, и никто моего позора не видел. Вот почему на последние деньги я накупил себе еды. Как я продвинусь в своих поисках, если завалюсь в голодный обморок и башку себе расшибу? К тому же в «Макдоналдсе» так зазывно пахло жарящимися котлетами и горячим сыром!

– Зовут-то тебя как, медведь? – спросила Маша, сидевшая напротив и деликатно посасывавшая молочный коктейль через трубочку.

– Мно-мна, – невнятно прочавкал я, выуживая из пакетика на подносе самые длинные и сочные палочки картошки фри. Медведь мне польстил – ровно на секунду, пока я не сообразил, что девчонка имеет в виду злосчастный мультик.

– Ты хавчик в себя так быстро не запихивай, – посоветовала Маша, макнув свою картошку в трюфельный майонез. – Пузо потом болеть будет. Так как там тебя?..

Я с усилием проглотил огромный кусок уже второго бигмака, помог ему на пути в желудок глотком колы и просипел:

– Ноа. Ты извини, я…

Она подтолкнула ко мне пачку чистых салфеток.

– Кетчуп вытри с бороды. И кончай уже извиняться, задолбал. Скажи лучше, что там у тебя стряслось.

Я так и замер с салфеткой у рта. Мария эта что, экстрасенс? Или у меня прямо на лбу написано? Хотя да, наверное, написано. Фиолетовым маркером.

– Ты про это? – Я ткнул пальцем в направлении шишки. – Это фигня. Просто тормознул резко и о руль приложился.

– Ага, – покивала Маша, качая дредами. – И в машине ты не ночевал. И гамбургер этот несчастный в себя запихиваешь не с голодухи, просто ты их очень любишь. А воняет от тебя из-за усиленного этого… – она повертела маленькой кистью, будто пыталась выудить из воздуха нужное слово, – потоотделения, так?

– Ты к чему клонишь? – набычился я.

Маша взяла с моего подноса наггетс, который в меня уже точно бы не влез, и макнула сначала в свой майонез, а потом в мой кетчуп.

– К тому, – она задумчиво откусила от наггетса, разглядывая меня так, что я снова почувствовал себя музейным экспонатом, – что не стоит отрицать очевидного. Ты домашний мальчик, на улице новичок, да и в городе тоже. Вероятно, с западного побережья, судя по выговору. Такие, как ты, не уходят из дома, чтобы приключений на жопу поискать. На торчка вроде не похож – кожа слишком чистая. Так что у тебя там случилось? Отчим абьюзит или одноклассники чморят? Поэтому ноги сделал?

Я бросил на стол скомканную салфетку, вскочил со стула и рванул по проходу между столиками. Зря это она про одноклассников сказала. И вообще…

– Ноа! – донеслось до меня сзади. – Постой! Да подожди ты!

Я торпедой влетел в кучку заходивших в «Макдоналдс» мужиков в рабочих комбинезонах. Наверное, вид у меня был такой дикий, что даже они шарахнулись в стороны. Зашагал широко обратно к «фольксвагену» на парковке.

– Ноа! – за спиной послышался торопливый стук каблучков.

«А вчера на ней кеды были», – какой-то частью сознания отметил я. Как она, интересно, вообще узнала, что я буду у бассейна сегодня утром? У нее что, правда какие-то способности?

– Да погоди же ты, черт! Вот никогда за парнями не бегала, не унижалась.

– А меня унижать, значит, можно, да?! – Я развернулся к ней лицом, и Маша налетела на меня, ткнувшись носом в грудь.

Я ошибся. Даже на каблуках ее макушка не доходила мне до подбородка.

– Да блин! – Она отскочила от меня, как теннисный мячик. – Я же не думала, что ты такой нежный! А что, угадала, да?

Я только зубами скрипнул. Снова повернулся к ней спиной, но она, как по волшебству, уже прыгала передо мной на своих каблуках, состроив мордочку кота из «Шрека».

– Ноа, ну стой! Я же помочь хотела. Вместо спасибо. Просто иногда у меня получается… – она откинула упавший на лицо пучок дредов, – типа через жопу.

– Я о помощи не просил, – процедил я сквозь зубы, хотя получилось не так жестко, как хотелось бы. – И благодарить меня не надо. Особенно… через то самое место.

Попытался обойти ее, но она оказалась шустрее. Вцепилась в рукав куртки.

– Поняла, поняла, ты гордый. Ну прости. Я дура, да? – И снова эти бровки белые домиком и глазищи, в которых синяя скорбь плещется. – Ты меня два раза, получается, выручил. Не могу же я сволочью быть. Не по совести это как-то.

У меня просто сил не хватило больше на нее злиться. Да и за что? В целом она все верно сказала. Я устало покачал головой.

– Да чем ты можешь помочь, Маша? У тебя, наверное, своих проблем…

Она сверкнула улыбкой и стукнула меня острым кулачком в грудь, на этот раз – совсем не больно.

– Мои проблемы я потом сосчитаю. Давай пока займемся твоими, Медведь.

Медведь? Это, по крайней мере, лучше, чем корова. Только я улыбнулся этой мысли, как у меня чудовищно и беспощадно скрутило живот.

5

– Закрой глаза и открой рот.

Мы сидели в сквере неподалеку от «Макдоналдса», у самого фьорда. Я сложился почти пополам, баюкая живот обеими руками. Маша курила странную толстую такую, коричневую сигарету. От ее терпкой вони меня мутило, но попросить ее затушить у меня не хватало ни сил, ни совести. Все-таки человек меня буквально на себе до скамейки дотащил. И даже не сказал ни разу: «Я же тебе говорила!»

– Это ведь не обычная сигарета, да? – выдавил я все-таки, покосившись на короткую сижку, которую Маша прятала в согнутой ковшиком ладони.

– Какой догадливый, – усмехнулась она и прибавила приказным тоном: – Эй, что я сказала? Сядь прямо.

– Да зачем? – прокряхтел я, настигнутый очередным спазмом.

– Надо.

Меня чуть отпустило. Я перевел дыхание и сел прямее, по-прежнему держась за живот.

– Хороший мальчик, – улыбнулась Маша почти ласково. – Теперь закрой глазки и открой рот.

Я уже собирался снова спросить: «Зачем?» – но передумал. Неужели я девчонки боюсь? Да еще девчонки, которая младше меня и может поместиться в багажник, не сгибая ног? Я зажмурился от стыда. Да что я за извращенец такой? Сижу рядом с Машей и представляю ее в своем багажнике, даже в своем спальнике…

От неожиданного прикосновения к подбородку я вздрогнул.

– Не дергайся, – мягко сказала она, осторожно оттягивая мою челюсть книзу. – Сейчас тебе станет хорошо.

А потом она меня поцеловала. То есть я раньше думал, что целуются с закрытым ртом. А Маша накрыла мои открытые губы своими – всего на мгновение наверное, но я будто растворился в нем, завис в оранжевом пузыре вне времени и пространства.

Пузырь резко лопнул, заполнив рот сухим смолистым дымом с привкусом цитруса. Инстинктивно я вытаращил глаза и попытался выкашлять дым, но Маша ловко зажала мне рот. Дыхательные пути царапнуло, будто туда сунули туалетный ершик, но дым уже оказался в легких и пошел обратно носом.

Внезапно меня отпустили, и я зашелся в кашле, фыркая и плюясь. Даже про больной живот забыл.

– Ты что, не курил никогда? – посмеиваясь, спросила моя мучительница.

– Кху, кхе… Кх-нет! И не собирался! – удалось наконец выдавить мне. Я зло уставился на Машу слезящимися глазами. – Особенно такую дрянь!

Маша засмеялась, откинув голову назад, а потом посмотрела на меня с озорными искорками в глазах.

– Эта дрянь, – она продемонстрировала мне ладонь с прячущейся в ней сигаретой, – отлично расслабляет и обезболивает. Так что я тут, считай, лечу тебя за свой счет.

Я прислушался к ощущениям в животе.

– Что-то твое лечение не очень действует. И вообще, никто не просил…

– Так мы еще только начали, – улыбнулась Маша как-то хищно.

Я хотел запротестовать, но тут вспомнил, каким образом мерзкий дым попал мне в рот, и торопливо зажмурился.

– На этот раз закрывать глаза не обязательно, – промурлыкала Маша.

Я увидел, как она затягивается, а потом ее синие глазищи оказались прямо напротив моих. Через них плыли облака, как-то наискосок, и летели чайки. На этот раз мои губы раскрылись сами собой, и я вдохнул ее дыхание.

Минут пять спустя, когда косяк был докурен, я лежал на скамейке, согнув ноги в коленях и используя Машины бедра вместо подушки. Надо мной змеились по небу ее белые дреды, похожие на конденсационные следы от самолетов. Боль в животе ушла и сменилась состоянием, близким к эйфории. Делать ничего не хотелось. Хотелось просто… быть. Тело стало пустым и легким, как вата. Я держался руками за скамейку, потому что боялся, что ветер подхватит меня и я улечу. Хотя – какая разница, если Маша улетит вместе со мной.

– Маша, а можно вопрос?

– Валяй.

– А как ты узнала, что я утром буду ждать тебя у бассейна? Может, ты дунула и тебя просветлило?

Маша объяснила мне, что то, чем мы занимались, называется «дуть косяк». Я жадно впитывал новую лексику.

Она погладила меня по волосам, перебирая прядки, и я зажмурился от удовольствия.

– Давай я на этот вопрос потом отвечу. Мы же договорились, что сейчас ты рассказываешь о своих проблемах.

– А у меня уже нет проблем, – хихикнул я и пошевелил пальцами на ногах – просто чтобы убедиться, что они все еще у меня есть.

Маша вздохнула.

– Походу, переборщили чутка по первости. Ладно, тогда расскажи, как тебя занесло в Ольборг.

И я рассказал. Про маму, пинетки и фотографию. Про говорящего медведя. Про сестру и брата, которые антихристы. Про отца, который вроде бы умер, но не совсем. Про тролля в приходской администрации и редкую фамилию. Про Бернадоттир, вселившуюся в квартиру Эрика Планицера.

– Погоди, так это тебе исландка та, что ли, по лбу вчера заехала? – Маша осторожно обвела подушечкой пальца мой рог.

– Не. – Я лежал неподвижно: то, что она делала, было очень приятно. – Это я сам. Я мазохист со склонностью к самобичеванию и селфхарму. Не давай мне ничего острого, пожалуйста.

– Даже та-ак, – задумчиво протянула Маша. Помолчала немного и спросила: – Слышь, а можно твой телефон глянуть?

– Да пожалуйста.

В воздухе передо мной возникла трехмерная проекция моего тела, сотканная из светящихся зеленых линий. Местонахождение кармана с телефоном было отмечено красным значком, как на «Гугл Картах». Я отпустил скамейку одной рукой. Синяя стрелочка на проекции указала ей маршрут. Рука послушно поползла по поле куртки к карману и вынырнула оттуда с черной «Нокией 105».

– Фигасе! – выдохнула Маша восхищенно, будто это был последний айфон. – И ты с этим артефактом добрался до Брёнеслева, а потом до Ольборга? Без всякого джипиэс?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Анжеликау (англ. Angelicow) – название модели крылатой коровы из «Парада коров», образованное от слов angel («ангел») и cow («корова»). – Здесь и далее примечания автора.

2

Фанё – небольшой остров в Северном море у юго-западного побережья Дании, имеет паромное сообщение с городом Эсбьерг.

3

«Оливия» (дат. Olivia) – популярная песня датского музыканта и продюсера Расмуса Зеебаха.

4

КПА – контролируемая пациентом анальгезия.

5

Даннеброг – датский флаг, красное прямоугольное полотнище с изображением белого скандинавского креста.

6

Коммуна – орган местного самоуправления в Дании.

7

Номофобия – страх остаться без мобильного телефона.

8

В Дании младенцев обоего пола крестят в крестильных платьях, которые различаются цветом ленты: голубая у мальчиков и розовая у девочек.

9

Цитата из книги Карлоса Кастанеды «Колесо времени». Приводится в переводе И. Старых.

10

То же, что Иванов день.

11

E-boks – сервис защищенной электронной почты, используемый для переписки с официальными инстанциями.

12

Krager – ворон (дат.).

13

По традиции в датских гимназиях раз в месяц открывается пятничный бар, где студенты разных курсов могут познакомиться, пообщаться и хорошо провести время.

14

«Ты нужен ей. Это от Матильды» (англ.). Слова из песни «Матильда» (англ. Matilda) британской альтернативной инди-группы alt-J.

15

В Дании вместо номера квартиры указывается номер этажа и сокращенно местоположение квартиры на этаже: справа, слева или посередине.

16

В Дании хозяева часто дают своим домам названия, например «Приют», «Эмма», «Рай», «Гнездо» и т. п.

17

В Дании не используются уменьшительно-ласкательные формы имен собственных, поэтому Маша и Мария воспринимаются как два разных имени.

18

«Мимо дома» (дат. Hus forbi) – благотворительный датский журнал, который продают бездомные. Деньги от продажи журнала уличные продавцы оставляют себе.