Наказаны любовью

– Да. Просто много дел.

– Ты хотел со мной поговорить.

Роберто посмотрел на дочь. Она уже взрослая девушка. Красивая, интересная.

– Да, в очередной раз, хочу тебя попросить – держать голову на плечах. Я обратил внимание на твой интерес к Даниэлю. Он у нас будет работать, и мне не хотелось бы, чтобы ты попалась в расставленные сети.

– Папа, опять ты за свое, – Виктория расстроилась. – Ну сколько можно. Я думала, что ты хочешь провести со мной время. Пообедать. А ты? – она с упреком смотрела на отца.

– Любви нет, ее просто не существует, – Роберто пропустил мимо ушей слова дочери. – Я не раз тебе это говорил. И буду повторять снова. Есть просто увлечение. Соблазн. Не более.

Виктории хотелось крикнуть ему в лицо, да и секс тоже есть, но не могла себе этого позволить. Отец вел своеобразный образ жизни, но винить его, она не могла. Была еще мама, которая не смогла удержать отца дома, которая стала пить, которая забросила и мужа, и дочь. Но и мать она винить тоже не могла, потому что какая женщина выдержит такое поведение мужа. Благо бабушка была рядом.

– Я понимаю, почему ты это говоришь. Но вы с мамой – это не показатель.

– Очень хороший пример того, что любви нет. И поддаваться на это саморазрушительное чувство не рекомендую. Я тебе говорю это не только как отец, но и как человек, имеющий за плечами опыт прожитых лет.

– Ах, папа, извини, – Виктория встала, – есть мне не особо хочется, а беседы у нас с тобой не получается, – она всегда хваталась за любую возможность побыть с отцом, но сегодня, не хотелось слушать снова одни и те же нравоучения. – Я пойду. Извини.

Роберто не стал ее задерживать. Смотрел в след дочери. Она не хочет слушать. А раньше такого не было. Значит надо постарается побыстрее отправить Даниэля на проект, а Викторию завалить делами фирмы. Не даст он им общаться. Вот Карлос для нее подходящая партия. И бизнес объединят, и не наломают дров, они друг друга знают давно. Карлос увереннее держится рядом с Викторией. Они привыкли друг к другу. Хороший у них союз получится. Общаться могут, понимают друг друга. Значит и жизнь вдвоем удастся.

Сабрина и Даниэль вышли на улицу. Они решили пройтись немного, да и не очень далеко было до гостиницы, где остановился Даниэль. Виктория издалека увидела Даниэля с молодой девушкой. То, как он на нее смотрел, та нежность, любовь и забота, болью отозвалась в ее сердце. Ну да, ну виделись они пару раз. Он очень интересный молодой человек, привлекательный. Было в нем еще что-то такое едва знакомое, едва уловимое. Может быть просто это ее заинтересованность им. День сегодня и так не складывался, разговор с отцом не удался. Карлос еще занят. Он обещал подъехать к ней. Сначала Виктория хотела свернуть и не подходить к ним, но зачем гадать, лучше сейчас все выяснить. Даже если это его девушка, то почему бы ей с ней не познакомиться.

– Даниэль, – Виктория окрикнула его, подойдя по ближе.

Даниэль повернулся. Улыбнулся, так искренне, с такой радостью, что Виктории захотелось плакать. Ну почему в их семье все настолько сдержанны и холодны. Каждый живет сам по себе.

– Виктория, – Даниэль, не выпуская руку Сабрины, поцеловал Викторию в щеку, – Как я рад тебя видеть.

Виктория робко улыбнулась.

– Привет, – поздоровалась первая с незнакомой девушкой.

– Привет, – весело отозвалась та.

Ну почему ей так неприятно, что эта девушка находится так близко с Даниэлем. И видно, что они давно знакомы и очень близки. Странно. А ведь он совсем недавно приехал в город.

– Виктория, познакомься с моей сестрой. Это Сабрина. Они сегодня приехали вместе с мамой.

Так это сестра, Виктория почувствовала огромное облегчение. Они и сама еще не понимала своей реакции на этого молодого человека.

– Мы сегодня приехали. И мне очень нравится этот город. Он просто восхитил меня, – с такой радостью говорила Сабрина.

– Да, город мне тоже нравится, – Виктория уже немного расслабилась. – Вы гуляете?

– Нет, – Даниэль по-братски обнял сестру, – идем в гостиницу забирать мои вещи и поедем домой, где нас ждет мама.

– Это так приятно, когда ждут, – тихо, почти себе проговорила Виктория. – У вас есть дом?

– Да, я просто ничего не говорил родителям, поэтому и остановился в гостинице. А сейчас, когда, уже все решилось, я им сообщил, и мама сегодня открыла дом, отправив нас за вещами. Как всегда, оберегая и создавая уют. Мы придем на все готовое.

Даниэль решил не говорить Виктории, что для него самого это явилось полной неожиданностью.

– Может вас подвезти? – Предложила Виктория. Ей так не хотелось идти домой. Может пока она будет занята с Даниэлем и Сабриной, Карлос освободится.

Даниэль с Сабриной переглянулись.

– А это не затруднит тебя?

– Нет, мне будет очень приятно. Может и познакомлюсь заодно с вашей мамой, – Виктория посмотрела на Сабрину, – Даниэль мне столько о вас рассказывал.

– Ну что ж тогда пойдемте, – Даниэль посмотрел на часы. – Мы уже немного опаздываем. Мама будет волноваться.

Он взял под руки девушек, и они, о чем-то переговариваясь и смеясь, направились к гостинице за вещами.

Херардо опирался на трость, старость подобралась уже совсем близко, делая этого когда-то сильного человека дряхлым старцем. Алехандро смотрел на отца. Видел, как трудно тому даются шаги, но он не вышел ему на встречу, чтобы помочь. Не открыл дверь, не придержал ее. Что сегодня отец сможет ему сказать? Что еще такого он ему не говорил? Уже столько лет он не переступал порог своего дома, так зачем же пришел сюда сегодня? Порой он видел Херардо в офисе, когда тот заходил к Николасу, своему пасынку, а своего сына – не замечал. Алехандро отошел от окна. Сел в кресло. Раньше он всегда встречал отца стоя. Через некоторое время дверь кабинета открылась. Херардо вошел. Он посмотрел на портрет своей жены. Алехандро его так и не снял.

– Я хочу забрать портрет, – Херардо сел в кресло. – Он принадлежит мне и Николасу.

– Если хочешь наслаждаться присутствием этой женщины на стене, то тебе придется переехать в этот дом.

– За что ты так цепляешься, Алехандро? Ты ее всегда ненавидел, ненавидел так, что готов был на все.

– Я и сейчас готов на все, но не позволю ей торжествовать. Пусть она смотрит на меня. Пусть видит, что ей не удалось занять место в этом доме, ни ей, ни ее сыночку, которого ты так обожаешь, что ради него оставил свой родной дом и своего сына.

– Дом там, где ты можешь дышать, – Херардо хотел потереть грудь. Сердце болело, но делать этого при сыне не хотел.

– Дышать, – Алехандро встал и вышел из-за стола. – Так что же здесь тебе мешает дышать?

– Я не буду с тобой спорить, мне нужен всего лишь портрет.

– Ты постарел отец, – Алехандро смотрел на старика, его отец уже не тот, кого он так боялся и слушался.

– Я уже давно сдался, – Херардо тоже встал. Их взгляды встретились. Давно уже отец не смотрел сыну в глаза. И сейчас он все еще пытался увидеть там раскаяние, прощение. Но в них лишь был вызов.

– Если ты хочешь жить и видеть эту, – Алехандро махнул на портрет, – тебе придется сюда переехать. Но Николас пусть даже не смеет перешагивать порог моего дома.

– Дом, – Херардо шагнул к сыну, не опираясь на трость. Его голос, который минуту назад был слабым, старческим, сейчас имел стальные нотки. – Это что угодно, только не дом. Даже твой сын бежит из него при любой возможности.

– Да. Твой внук, которого ты так жаждал, и что? Ты даже не видел, как он растет.

– Не обязательно присутствие, чтобы иметь представление. Но мне жаль тебя, Алехандро. Жаль, что ты так ничего не понял.

– Твоя сентиментальность меня просто убивает, вот что делает старость с людьми.

Херардо посмотрел на сына.

– Старость не так страшна, как одиночество в этот момент. А ты очень одинок, ты еще даже не представляешь на сколько. Ни твой сын, ни твоя жена, не будут рядом с тобой, когда ты начнешь стареть. Все покинут тебя. Ты останешься один. И, может быть, ты тогда сможешь признаться, но будет поздно.

– Признаться, – Алехандро нахмурил бровь. – Мне не в чем оправдываться. Мне не о чем сожалеть, – вслух произнес Алехандро, а про себя подумал, кроме одного – потери второго сына. Сына, который наверняка представлял бы из себя что-то стоящее, не то, что Карлос.

– Каждому есть о чем сожалеть.

– А ты сожалеешь?

– Да, я сожалею. И дня не проходит без этого.

– И о чем же? Хотя нет, постой. Я тебе скажу сам – твоего решения жениться на этой…

– О нет. Я сожалею лишь о том, что видел, лучше бы я этого не видел.

– О чем ты? – Алехандро нахмурился.

– Все равно ничего не изменить. Жаль, что из памяти нельзя стереть отдельные моменты.

– И можно узнать какие?

Херардо смотрел на сына. Нет еще слишком рано.

– Так портрет, я его заберу?

– Нет.

– Дедушка, – Карлос вошел в кабинет. – Ты пришел к нам. Я очень рад тебя видеть, – Карлос подошел к Херардо.

– Я уже ухожу, – Херардо оперся на руку внука.

– Жаль, я не знал, что ты у нас, я провожу тебя. Мне уже тоже надо ехать.

Алехандро не стал их задерживать. Пусть идут. Николас ничего не получит из этого дома. Пусть довольствуется тем, что имеет.

Дом Рафаэля.

Сабрина, Даниэль и Виктория стояли у порога. Даниэль уже нажал звонок. Виктория не знала, как ей быть. С одной стороны, очень хотелось познакомиться с их матерью. С другой стороны, было не очень удобно мешать встрече сына и матери, но ей безумно хотелось увидеть, как это произойдет. Да и Карлос еще не освободился. Дверь открыла очень красивая женщина. С каким чувством облегчения, что с сыном все в порядке, с какой радостью и любовью она его обняла. И Даниэль, сколько нежности было в его взгляде. Неужели так бывает? Неужели возможны такие отношения в семье.

– Даниэль, сынок, слава богу, – Кристина обняла сына. Казалось, что гора упала с ее плеч. – С тобой все в порядке. Я так волновалась. Сабрина, девочка моя, заходите, – Кристина пригласила всех в дом.

– Мама, – Даниэль поставил сумки в холле. – Познакомься, это Виктория, мы вместе работаем и подружились. Ты надеюсь, не будешь против, что она с нами выпьет кофе.

– Ну что ты, конечно, я сейчас всем сделаю кофе. Твоим друзьям я всегда рада. Проходите в гостиную, – Кристина понимала, что у детей к ней полно вопросов, но при гостье они их задавать не будут. Она проводила всех в гостиную, понимая, что сами они здесь в первый раз. – Дом небольшой, но очень уютный.

Сабрина, Даниэль и Виктория с интересом рассматривали комнату.

– Мне здесь нравится, – Виктория улыбнулась, – и ваша мама тоже. В ней столько нежности к вам.

– Да, мама ходит за нами, как квочка, – ласково сказала Сабрина, садясь на диван, ей хотелось посмотреть дом, но они еще это успеют.

Кристина вздохнула с облегчением, расспросы на время отложены. Может оно и к лучшему, что дети пришли не одни. Она принесла кофе. Всем подала.

– Это просто восхитительный кофе. Даниэль был прав. Вы его готовите превосходно, – Виктория расслабилась. – У вас так уютно.

– Спасибо, Виктория, – Кристина поставила чашку на столик. – Мы здесь правда очень давно не были, дом стоял закрытым. Может, конечно, обстановка уже устарела.

– Мама, здесь очень красиво, мне тоже нравится. Наш дом. Жаль, что мы здесь не бывали. По дороге сюда, я увидела больницу. Хочу туда сходить. Может у них будет место. Я думаю, остаться здесь вместе с Даниэлем. Ему будет не скучно.

Кристина побледнела.

– Сабрина, а как же твоя практика? Думаю, что Рафаэль будет против.

– Мама, а почему папа должен быть против. Моя практика уже закончилась. Диплом я получила. Все дороги передо мной открыты. Да и потом, в больнице я научусь большему.

– Это правильно, но думаю, что прежде, чем принимать какое-либо решение, тебе обязательно надо поговорить с отцом.

– Мам, – Даниэль налил себе еще кофе. – Пусть попробует. Нам проще будет здесь вдвоем. Может и вы тогда с папой сюда переедете. Вы же без нас не сможете, – Даниэль улыбнулся, – да и как мы тут без вас будем?

Виктория была поражена теплой беседой, заботой друг о друге. Казалось, что она попала в другой мир. Ей совсем не хотелось уходить, но Карлос уже звонил.

– Мне пора, Карлос уже освободился, он заходил в больницу, ту самую, что мы видели. Так что, если ты, Сабрина, действительно надумаешь туда устроиться, думаю, что тебе стоит попросить Карлоса. Он поможет. Так уж сложилось, что ему часто приходится там бывать, и он знает много врачей и руководство больницы. Он может посодействовать.

– Виктория, а может Карлос к нам зайти? – Сабрина решила действовать. – Ты познакомишь нас.

Кристина лишь качала головой, дети окончательно рушили ее планы скорейшего возращения.

– Кристина, а вы не будете против, – Виктория посмотрела на эту удивительную женщину.

– Разве я могу быть против, когда дети меня просят? Они моя жизнь, я все для них сделаю.

Виктория с радостью поблагодарила Кристину и позвонила Карлосу.

– Карлос, это кто? – тихо спросила Кристина у Даниэля, она видела его интерес к этой девушке.

– Друг Виктории.

– Даниэль, сынок, ты…, – Кристина не договорила, Даниэль перебил ее.

– Мам, все в порядке, они просто друзья, – потом осекся, – Мама, что ты придумала, мы же только познакомились.

– Даниэль, сынок. Сердце матери сложно обмануть, – раздался звонок, – я встречу вашего друга и провожу к вам.

Кристина улыбалась. Какие все-таки дети наивные – думают, что взрослые не видят и ничего не замечают. Ее дети выросли. Они уже хотят любви, хотят свою жизнь. Она открыла дверь. На пороге стоял молодой человек.

– Добрый день, вы, наверное, Карлос, – Кристина улыбнулась.

Карлос просто онемел, его сердце забилось так сильно, что перехватило дыхание. Ее улыбка поразила его. Ее голос, этой незнакомой женщины проникал в самую душу. Кто она? Мама Даниэля. Но что в ней такого особенного? Ее глаза, в них можно просто утонуть.

– Добрый день, сеньора. Здесь Виктория, она попросила меня зайти, – его робкий голос показался ей таким знакомым.

Кристина прислонилась к двери.

– Вам плохо, сеньора, – Карлос дотронулся до ее руки. И оба от этого прикосновения вздрогнули. Кристина не понимала, что такого в этом молодом человеке. Почему так тревожно забилось ее сердце.

– Наверное просто от перемены мест, – Кристина уже взяла себя в руки. – Пройдем в гостиную, – Кристина не отняла от него своей руки, она чувствовала что-то такое родное.

Карлос шел, как завороженный. Спокойствие, уют, доброта, нежность. Столько всего и сразу, незнакомого, но столь желанного.

– Карлос, – Виктория встала, – ты уже познакомился с мамой Даниэля, а я тебя познакомлю с его сестрой Сабриной.

Карлос был под впечатлением от всего, а тут еще и такая красивая девушка, веселая, живая.

– Очень приятно, – Сабрина с интересом и улыбкой наблюдала за Карлосом. – Карлос, не волнуйся. Мы тебя не съедим. Присаживайся рядом со мной, я налью тебе кофе.

Кристина села напротив Карлоса. Она была очень удивлена свей реакцией. Может просто она немного разволновалась из-за своего похода в парк, который выбил ее из колеи. Здесь дети, рядом с ней, их друзья. Все здоровы. Значит все должно быть хорошо. Смех раздавался в гостиной. Кристина заразилась общим весельем, непринужденным разговором. В ходе беседы узнали, что Карлос увлекается живописью и сейчас рисует в детском отделении в больнице. Сабрина этому очень обрадовалась. Она тоже очень любили детей. Как и ее отец, решила посвятить этому свою жизнь, выбрав специальность акушера-гинеколога. Даниэль о чем-то беседовал с Викторией. Кристина же просто радовалась возможности быть со своими детьми рядом. Карлос изредка посматривал на Кристину. И всегда его взгляд был встречен ее улыбкой. Он никогда еще не встречал в своей жизни таких людей. Его родители постоянно от него что-то требовали, вернее отец, а мать жила в своем собственном мире, придуманной ею самой. Порой не замечая его, порой спрашивая – кто он. Карлос был очень удивлен и обрадован, услышав, что Кристина увлекается дизайном. Он попросил ее научить его. И Кристина согласилась при условии, если они здесь останутся, то она с радостью покажет ему несколько способов сотворить чудо из подручных материалов во дворе. Проводив гостей через несколько часов, когда уже совсем стемнело, Кристина поняла, что от вопросов детей не отвертеться.

– Вы здесь родились, мои дорогие, – Кристина с грустью вспомнила тот день, когда открыла здесь глаза, увидела Рафаэля, когда впервые приложила к груди Сабрину.

– Почему же тогда вы уехали и никогда нам ничего об этом не рассказывали? – Даниэль хотел знать.

– Отцу предложили другую работу в другом городе, мы все обдумали и согласились.

– Вы нам ничего не говорили, даже когда Даниэль уехал, – с укоризной заметила Сабрина.

– Мы не знали, что Даниэль здесь, – Кристина была спокойна. Любое ее неверное слово, может обернуться против нее. – Мы не скрывали, просто не было повода об этом говорить. Раз переехали, устроились в другом городе, все наладилось. К чему вспоминать былое?

– В твоих словах есть логика, мама, – Даниэль встал, прошелся по комнате, – но почему мне кажется, что в этой истории не все так просто.

– Даниэль, не ищи того, чего нет, – Кристина встала, – давайте я покажу вам комнаты, и вы выберете себе те, что захотите. Уже поздно. Завтра новый день. Пойдемте.

Сабрина и Даниэль не стали больше спорить с матерью, да и она казалась спокойной. Вроде бы ничего не скрывала. Ее объяснения были разумными, но все равно что-то тревожило их. Но действительно, уже слишком поздно, завтра рано вставать, много дел.

Виктория стояла у входа. Ей не хотелось заходить. Она еще была полна эмоциями от знакомства с матерью Даниэля. Там столько жизни, радости. А здесь. Холод, пустота. Услышав шаги, она обернулась. Отец шел по тропинке. Его голова была опущена. Весь его вид говорил об усталости, одиночестве.

– Пап, почему вы не разведетесь, – Виктория решилась задать этот вопрос.

– Вики, что ты тут делаешь? – Роберто удивился. – Почему не заходишь в дом?

– Потому же, что и ты.

– О чем это ты? – Роберто насторожился. Его взгляд стал холодным, пронизывающим. Еще минуту назад, Виктория могла поклясться, она видела другого человека, но сейчас ее отец стал таким, каким был всегда. – Я не понимаю, о чем ты? Заходи в дом, – он открыл дверь, пропуская ее вперед.

Виктория поняла, что момент был упущен, отец уже не пойдет на разговор. В гостиной сидели Рамона и Палома. Роберто посмотрел на жену.

– Надеюсь, что ты завтра не подведешь меня, – он налил себе виски. Палома с жадностью смотрела, как ее муж пьет. – Всего один вечер, и ты будешь предоставлена самой себе, большего я от тебя ничего не потребую.

– Папа. Я не понимаю, зачем вы так мучаете себя, – на глазах Виктории выступили слезы, – если вы не можете видеть друг друга, разведитесь, живите в разных местах.

– Виктория, – Рамона встала с дивана, – что ты себе позволяешь.

– Что, бабушка? Я говорю неправду? Они же ненавидят друг друга.

Роберто налил себе еще бокал. Казалось, он дразнил жену, но нет, сегодня он просто хотел забыть свое утро. Хотел вычеркнуть из памяти те события, но не получалось.

– Роберто, почему ты молчишь? – Рамона требовала вмешательства сына. – Не пей на глазах жены, ты же ее провоцируешь.

– Пусть делает, что хочет, – Палома встала, – тем более, что мы… – она не договорила, Роберто мигом оказался около нее и сжал ее руку.

– Ты правильно сказала, я волен в своих поступках. И сейчас, пожалуйста, будь добра, поднимись наверх и ложись. Завтра вечером ты сможешь выпить пару бокалов шампанского. Виктория, помоги матери. А потом спустись, мы продолжим наш разговор.

Девушка готова была расплакаться, но противоречить отцу боялась. Рамона поднялась вместе с ними.

– Он одинок, бабушка. Он очень одинок. Они просто губят свои жизни. Жизнь мамы уже загублена, – слезы катились из ее глаз. – Но отец, он же еще может все изменить.

– Уже слишком поздно, девочка, – Рамона обняла внучку. – Слишком поздно.

Роберто налил себе третий бокал. Но сегодня он не чувствовал ни обжигающего глотка, ни легкого похмелья. Его чувства были оголены. В любой момент он мог сорваться.

– Пап, не пей пожалуйста, я прошу тебя, – Виктория подошла к отцу, он стоял к ней спиной. В этот раз она не решилась до него дотронуться.

Роберто развернулся, его глаза были полны боли и отчаяния, но всего лишь одно мгновение, которое тут же скрыло все его чувства за маской равнодушия.

– Я не пью, не переживай. В нашей семье достаточно одного алкоголика.

– Почему ты так жесток к ней? Ну да, у вас нет любви…

– Ее вообще нет. Не существует, – Роберто с грохотом поставил бокал на каминную полку. – Неужели ты не понимаешь. Оглянись. Что ты видишь? Это всего лишь иллюзия.

– Нет не все. Есть семьи, где любят, заботятся друг о друге.

– А я что, не забочусь? Не обеспечиваю вас всем?

– Ты обеспечиваешь, я не спорю, но разве в деньгах счастье?

– В их количестве, – усмехнулся Роберто.

– Неправда, можно зарабатывать не очень много, но жить и радоваться.

– И чему же ты будешь радоваться, когда тебе негде будет жить, нечего есть? Все обман, Виктория, пойми. Этот Даниэль, – Роберто покачал головой, – Ты знакома с ним всего пару дней, а он уже вскружил тебе голову.

– Мы просто общаемся, между нами, ничего нет, – Виктория пыталась возражать, – И ты знаешь, я ему завидую, у него такая семья. Ты даже не можешь себе представить.

– Обычные люди. С обычными потребностями. А он зарвался, решив, вскружить тебе голову. Я его поставлю на место.

– Не трогай Даниэля, он здесь совершенно ни при чем.

– Тогда почему ты его защищаешь? – Роберто пытался понять. – Я не понимаю. Поверь, – он взял дочь за плечи, – послушай меня, девочка. Ты еще очень молода. Ты много не знаешь. Ты не знаешь жизни. Я просто хочу тебя защитить.

– Но нельзя уберечь ребенка, не позволив ему ошибиться. У меня тоже есть право выбора, право на свою жизнь.

– И что же ты хочешь? – Роберто развел в руки в стороны. – Чего тебе не хватает?

Виктория смотрела на отца. Или он действительно не понимал, или просто не хотел видеть и признавать.

– У меня есть все, отец, – Виктория сдалась, – ты меня обеспечил всем. Ты дал мне образование, работу. Прекрасное воспитание. Грех жаловаться. Извини, – Виктория пошла по лестнице, хотя внутри нее все кричало, нет единственного – семьи, но все же она обернулась к нему. – Как же мне жаль тебя, папа. Ты губишь себя. И я не могу понять – что ты хочешь от жизни? От чего бежишь? – Виктория не дождалась ответа, лишь его суровый взгляд, пронизывающий, холодный. Она повернулась и убежала к себе. Закрыв дверь своей комнаты, она расплакалась, вспоминая Кристину. Как бы ей хотелось оказаться сейчас у Даниэля дома. В кругу его семьи. Там было так уютно, спокойно.

Роберто смотрел вслед дочери. Даниэль очень плохо влияет на его дочь. Надо ограничить их общение. Загрузить обоих работой, чтобы не было времени на глупости. Терять Даниэля он хотел, это было бы просто глупо, тем более, когда он представил замечательный проект. Роберто решил выпить еще один бокал.

«Так что ты хочешь от жизни, папа?» – слова дочери звучали в его голове. Роберто допил виски. Пустой бокал, как и его жизнь пуста, бессмысленна. Роб поставил бокал на каминную полку. Выключил свет. Поднялся по лестнице. Прошел мимо комнаты своей жены в свою спальню. Снял пиджак, расстегнул рукава рубашки, снял галстук, несколько пуговиц – на вороте, и вот, казалось бы, сейчас можно сделать полный глоток воздуха. Подошел к окну, открыл его. Ветерок ворвался в комнату, тревожа его волосы. Ночная прохлада окутала его. Он закрыл глаза. Воспоминания… Только сегодня утром. Всего лишь на мгновение он почувствовал себя живым. Что он хотел? Хотел вернуть на мгновение те дни. Когда был молод, когда верил, когда жил. Хотел увидеть Кристину живую, родную, любимую. Но это невозможно. Ведь она его не любила, так зачем же так себя мучить? Зачем желать невозможного? Может потому, что осталось много невысказанного, непонятого. Как объяснить девочке, что любовь может превратиться в яд, который будет травить медленно, жестоко. Там в кабинете, в его сейфе лежит конверт с фотографиями, он не выкинул их, не сжег. Там же лежит кольцо, которое он так и не надел на палец Кристины. Почему же он не избавился от всего? Роберто не знал. Он не знал, что принесет новый день. Но убежден в одном, он ничего не поменяет в его жизни.

Кристина смотрела в окно. Правда она ничего не видела, так как наступила темная ночь. Она боялась темноты, боялась призраков прошлого. Один день прошел в этом городе. Пока все обошлось. Может и завтра все пройдет хорошо. Она позвонила Рафаэлю и рассказала о событиях этого дня. О новых друзьях детей. О желании Сабрины пойти работать в больницу. Рафаэлю стало нехорошо, когда он понял в какую больницу собралась его дочь. Кристина пыталась его успокоить, она понимала, что не сказать ему об этом тоже не могла. Дети выросли, они уже сами принимают решения. Рафаэль попросил Кристину не волноваться, что как только он сможет, он тут же вылетит к ним. Кристина пыталась успокоить мужа, предполагая, что ее прибытие здесь будет недолгим. Положив трубку, она усомнилась в своих словах, она понимала, что они не смогут жить вдали от детей. Да и как их можно тут оставить одних, где прошлое их родителей может их настигнуть. Сейчас она была очень уязвима. Эти годы прошли относительно спокойно. Хотя не раз она просыпалась в поту от ночных кошмаров, не раз просыпалась в слезах, видя во сне Роберто. Он как тень следовал за ней по пятам, не могла она избавиться от воспоминаний о нем. Что могло бы быть с ними и их жизнью, если бы события того дня не разрушили их будущее. Да и возможно ли оно было бы. Если он так быстро устроил свою жизнь, завел семью. Кристина отошла от окна. Задернула шторы. Так спокойнее. Она легла в постель. Слезы покатились из ее глаз. Будучи замужем, она оставалась одинокой. Рафаэль был ей лучшим другом, братом, как и она для него. После всех событий в их жизнях, они приспособились жить друг с другом, оберегая, заботясь. Дети принимали их раздельные комнаты как должное. Да и сможет ли она принять мужчину, после всего, что с ней случилось? В ней сидел страх, горечь. Нет, как женщина она умерла. Алехандро убил в ней желание любить, желание дарить любовь…