Утёс одинокого волка

– Да, конечно. – Рассеянно ответил Александр Иванович. – Так вы думаете, что такой вот человек-зверь вполне реально мог быть моим родственником?

– Дорогой Александр Иванович! – Сакатов прижал руку к сердцу. – Вы даже себе не представляете, сколько роковых тайн ушло в могилу вместе с нашими далёкими предками! А ещё больше разных глупых суеверий и страхов! Это сейчас мы с вами по любому вопросу открываем интернет и узнаём всё, что только хотим знать. И наука нам в помощь! А ещё каких-то сто или двести лет назад наши прапрабабушки думали, что в небе грохочет не разряд электричества, а Илья-пророк в колеснице. И то же самое с различными болезнями. Сейчас современный человек по-другому воспринимает окружающую действительность, сейчас мы с детства учим физические законы, нам открыты многие тайны, которые раньше считались чудесами. И теперь никто не считает, что если у женщины кончик носа покраснел, или что у неё глаза косят, то её надо сжигать на костре, так как она ведьма. Мне кажется, что ваши предки не зря выбрали себе такое отдалённое место для жизни, не просто так в такой глуши жили все эти годы! Вполне возможно, для этого была у них веская причина. Пусть Вас это не пугает, объяснение этому может оказаться не таким зловещим, как представляли себе ваша баба Дуся с Настей. Но и не исключено, что мы столкнулись на самом деле со случаем обращения. С другой стороны, даже если это так, Виссарион уже давно сгинул в лесах, унеся с собой последнюю тайну вашей семьи. Если, конечно, всё-таки не случилось чего похуже.

– А что может быть хуже того, что Вы тут перечислили? – Вздохнул Александр Иванович.

– Он за эти годы мог наследниками обрасти, волчатами. – вставил Илья.

– Да нет же! – Сакатов осуждающе посмотрел на Илью. – Слишком много лет прошло, и за это время никаких эксцессов больше не возникало. Вы уже сами здесь два года живёте, а до этого здесь жила ваша бабушка, и, наверняка, ещё соседи были. Кроме упоминания Виссариона, ни о каких волчатах ваша бабушка Насте не писала, иначе Настя в своих письмах обязательно бы об этом упомянула.

– Спасибо, Вы меня немного успокоили – С облегчением отозвался Александр Иванович. – Я ведь что только не передумал! Алексей Александрович, Вы рассказали о древних упоминаниях зверей-людей, а в наше время о таких случаях Вы слышали?

– Если у современного человека развивается душевная болезнь, её просто лечат, без использования магических артефактов. Я не утверждаю, что различных случаев за гранью реальности у нас не происходит. Происходит, и ещё как происходит, но это происходит при целенаправленном контакте человека с потусторонними силами, которые обычно не участвуют в нашей повседневной жизни. И такие случаи не особо афишируются непосредственными участниками. И участников, желающих контактировать с нечистью, не так и много. И если в вашем случае есть что-то подобное, мы с этим разберёмся. Почему я и говорю, что неплохо бы найти место, где жил отшельником Виссарион. Дом может очень много сказать о человеке. У Ольги Ивановны чутьё на колдовские вещи, и у неё бывают видения, когда она сталкивается с магией. Может, мы там и получили бы ответы. Кстати, Оля, ты что-нибудь почувствовала, когда держала браслет в руках?

– Да, он определённо необычный, кто-то его зарядил. И так надолго зарядил, что до сих пор колдовство в нём присутствует. – уверенно ответила я. – Если Вы мне его дадите на время, может, что-то мне и откроется.

– Да, конечно. – Пообещал Александр Иванович. – А насчёт дома Виссариона, я даже не знаю, с какой стороны начать искать. У нас, сами видели, кругом леса, во все стороны на десятки километров, а к северу и на все сотни, причём такие дремучие, что в некоторых, наверное, даже ещё не ступала нога человека. Вполне возможно, что и стоит в каких-нибудь дебрях избушка Виссариона. Но разве возможно её отыскать на таких просторах! Как иголка в стоге сена. Если нам обходить все окрестности, то жизни не хватит. Рядом тут нет ни пещер, ни провалов никаких, по крайней мере, мне ничего об этом неизвестно.

– Ну а по тем местам, где вы ходили с бабушкой своей, если по ним пройтись? Как я понял, ваша бабушка и Настя этому Виссариону периодически продуктовые наборы собирали. Они Вас с собой в такие прогулки не брали? Они ведь могли и совмещать их, например, со сбором грибов. Водили Вас с собой? – спросил Сакатов.

– Да, водили. Но не помню ничего странного. Лес, как лес. Да у нас тут и волков-то отродясь не видывали. Но это вы правильно подсказали, и карта у меня есть, где я отметил места, куда мы в лес за ягодами и грибами ходили. Я туда и сам хожу. Но не факт, что там избушка где-то рядом. Они могли ему оставлять продукты в оговорённом месте, и это место могло быть далеко от его жилья.

– Но ведь он встречался с вашей бабушкой, угрожал ей, сказал про проклятие. – напомнил Сакатов.

– Не знаю ничего. Может, он в деревню приходил, она ведь одна тут последнее время жила, я в город тогда уже переехал.

– И она ни разу не проговорилась, что её тут что-то беспокоит? – поинтересовалась я.

– Как-то Вере сказала, что спит плохо, сны видит странные, просила таблеток привезти.

– Александр Иванович, а Вам самому сны странные какие-нибудь не снились? – спросила я. – Иногда нам через сны многое рассказывают те, кто хочет нам помочь. Бабушка Дуся Вам не снилась?

– Да как не снилась! Снилась, конечно. Был один сон, но он не связан с браслетом. Как только мы снесли её старый дом, мне приснилось, что она мне говорит: « Поторопился ты, Саша, где теперь я жить-то буду? Надо было дождаться, когда я умру». Причём, во сне я очень удивился, что она мне так говорит, потому что знал, что она умерла, поэтому ей сказал: « Баб Дуся, так мы же тебя уже похоронили!» А она мне и говорит: « Так ведь я ещё не ушла отсюда, платок свой найду, тогда и уйду». Вот такой странный сон. И я его так явственно помню, и вспоминаю о нём часто.

– Платок она ищет? – уточнила я. – Наверное, подарок чей-нибудь?

– Я так же подумал. Поэтому красный платок её, который ей дед подарил, когда сватался, я не сжёг. Не зря же он в самом нижнем сундуке у неё был запрятан. Он сейчас лежит у нас в сенцах. Думал, вдруг она за ним придёт.

– Так может его надо было к ней в могилку подкопать? – спросил Илья. – Она, случайно, вам не говорила, чтобы в нём её похоронить?

– У неё узелок был приготовлен, в чём её похоронить, мы так всё и сделали. Поэтому и на кладбище не отнесли его, а дома оставили.

– А дети деда Фёдора? Может, они что-то знают о Виссарионе? Может, Настя была разговорчивее вашей бабушки? – спросила я.

– Нет, я первым делом у них спросил о Виссарионе, когда письма нашёл. Ничего они не знают, ничего Настя им не говорила.

– А новая семья вашего дедушки Ефима, Вы с ними общаетесь?

– Нет, я с ними не общался и никогда их не видел. Но знаю адрес, где жил дед. Он в письмах написан. А у Ванюшки, по-моему, есть телефон Риты Топаловой, это внучка деда Ефима.

– Я думаю, что нам надо с ней познакомиться. – Я повернулась к Сакатову. – Будем надеяться, что хоть дед Ефим рассказал своим отпрыскам о своём пропавшем брате!

– С чего-то надо начинать. – согласился он. – Оля, мне кажется, что этот браслет всё-таки надо оставить Александру Ивановичу, пока мы выясняем, что к чему. Хочу вам кое-что рассказать. У меня в семье тоже была история, связанная с оборотнем. Но прошу не принимать её совсем на веру. Сейчас поймёте, почему. Давно это было, в те времена, когда вся наша страна начала строить БАМ. Это были семидесятые годы. Мой дядя Игорь, младший брат отца, сразу после окончания УПИ, по комсомольской путёвке отправился на эту стройку. Нечего и говорить, что тяжёлые условия жизни оказались для него неожиданностью, после благоустроенной городской-то жизни! Труд тяжёлый, условия дикие, край необжитый, да и мошкара там их очень сильно донимала. Тогда не было разных брызгалок от гнуса, только полынь помогала, они её целыми охапками приносили в вагончики, растирали её и мазались. Так вот эта самая полынь один раз ему спасла жизнь. Городок их временный стоял недалеко от деревни бурятов, и несколько молодых бурятов работали в его бригаде. С одним парнем он подружился, если мне не изменяет память, его Баяром звали. Баяр частенько брал моего дядю с собой в тайгу на охоту. У Баяра были две собаки, настоящие, охотничьи, он говорил, что и на медведя его отец с ними не раз ходил. У дяди Игоря ружья не было, но Баяр давал ему сделать несколько выстрелов, ну и делился с ним подстреленной добычей. Но что больше всего ценил мой дядя, так то, что Баяр много рассказывал ему о повадках зверей, учил считывать следы их, распознавать затаившегося хищника. И вот какая случилась там с ними история. В тот раз на охоту они пошли втроём – Баяр, его младший брат и мой дядя. Так вот, вышли они на рассвете, и прошли километров десять, пока сделали первый привал. Перед охотой они костёр не разжигали, чтобы не вспугнуть зверьё, поэтому перекусили на скорую руку, и только собрались дальше идти, как брат Баяра затрясся весь, покраснел и повалился на землю. Парни к нему подскочили, ничего понять не могут, а он только дёргается и глазами водит, ничего сказать не может. Потом вроде пришёл понемногу в себя, но всего его колотит, встать не может. Баяр скинул с себя куртку и накинул на него, лежанку из веток ему сделали, пришлось костёр разжечь. Брат Баяра уснул, а Баяр говорит дяде Игорю, чтобы тот оставался возле костра, поддерживал его, а он по лесу пройдёт, может и подстрелит кого, а к вечеру вернётся. Ушёл он с собаками, а дядя остался возле его брата. А мошкара к нему слетелась со всей тайги, даже дым их не отпугивает! Он нашёл полынь, в костёр целую охапку бросил, несколько веток растёр, намазался сам и намазал брату Баяра лицо и руку одну, которая лежала открытой на куртке. Сидит возле костра, греется, даже дремать начал. Только собрался прилечь, как заметил, что дым над костром серебриться стал. Сначала дым змейками поднимался вверх, а потом скрутились змейки один плотный столб, и столб этот замер, и даже под ветром не колыхался, казалось, что по нему можно было забраться вверх, как по дереву. Дядя смотрит на него, удивляется, думает, что полынь таким чудесным образом структуру дыма изменила. Он пододвинулся к нему поближе, только руку к нему протянул, как на его поверхности, как в зеркале, увидел он своё проступающие отражение, только цвета серые, тусклые. Он прямо замер перед ним, такого он ещё никогда не видел. И деревья позади него тоже отражаются, но как будто зимние, снегом подёрнутые. И тут он замечает в отражении, что позади него волк лежит. Он, от неожиданности, как отпрыгнет в сторону! Но тут видит, что никакого волка рядом нет, только брат Баяра лежит. Он отполз подальше, но тут же сам над собой посмеялся, что испугался дыма. Это всё равно, как испугаться облака в виде головы дракона, которое он в детстве видел. Он тогда тоже здорово испугался, так ведь он тогда ребёнком был! Он на корточках обратно дополз до своего места, сел, взглянул на отражение, там, рядом с ним всё также лежит волк. Но он уже убедил себя, что это всё искажение виновато, всё-таки не настоящее же перед ним зеркало, а дым. Он спокойно начал разглядывать волка в отражении, и замечает одну странность. У волка человеческое лицо проступает сквозь волчью морду, и одна рука у него человеческая, та, которую дядя ему полынью намазал. Тут ему по-настоящему страшно стало, и никакие уговоры, про облако в виде дракона, уже на него не действуют. Вспомнил он слова Баяра, что покажешь зверю свой страх – и ты умрёшь. Дядя бросил остатки полыни в костёр, пошёл в лес, ещё целую охапку полыни нарвал, и стал её в костёр кидать, и сам отчаянно мазаться ей. А отойти от костра не решается, внутренний голос ему говорит, что именно дым от полыни как-то сдерживает волка. Так до вечера и подкидывал полынь в костёр. Потом слышит, собаки лают, Баяр возвращается. А мой дядя уже и не знает, радоваться этому или тика́ть со всех ног домой. Баяр радостный пришёл, трёх зайцев подстрелил, говорит, что одного, пожирнее, дяде отдаст, пусть ему на кухне рагу приготовят. Собаки подбежали к его лежащему брату, настороженно стали его обнюхивать, шерсть на загривках у них поднялась, потом они заскулили, и отбежали от него. И это, заметьте, те собаки, которых и медведем не испугаешь! Смотрит Баяр, что дядя мой вроде как не в себе, а потом и сам увидел волчье отражение на дыме. Сел он к костру, сжал свою голову руками, и сидел так долго. Потом Баяр рассказал, что когда его брат родился, шаман пришёл к ним в дом, и сказал их отцу, чтобы отнёс он своего новорожденного сына подальше в лес и оставил там его. Но мать их выгнала шамана, а отцу сказала, что если он попытается отобрать у неё ребёнка, то она вместе с ним в лес уйдёт. Отец сколько её не увещевал, она ничего об этом и слышать не желала. Брат рос крепким, сильным, и таким же, как и все ребятишки в их деревне, ничем не отличался от них. Так и успокоились родители, и шаман больше никогда об этом не напоминал. У Баяра ещё появились после этого брат и сестра, и всё шло нормально, пока, в один из дней, их младший брат ушёл с ребятами в лес, и не вернулся оттуда. Искали его долго, всей деревней, и нашли его очень далеко от дома, разорванного на куски. Видно было, что зверь его потрепал. Принесли останки его в деревню, чтобы похоронить. Мать убивается, отец сидит весь белый, себя винит, что не уберёг. Заходит в их дом шаман и говорит отцу: «Вот и первая трагедия. Не послушали меня, теперь ждите, будет ещё одна». Но мать снова накинулась на него, закричала, что неправда всё это, что шаман мстит им за то, что перестали люди приносить ему дары. Шаман повернулся и вышел из дома. Понемногу отошла его семья от трагедии, жизнь вошла в привычное русло. И вот теперь Баяр увидел, что шаман оказался прав. И в это время заворочался брат его и начал потягиваться, издавая звуки, больше похожие на рычание зверя, а не человека. Собаки заскулили и легли на землю. Баяр подхватил свой рюкзак и сказал, что надо быстрее им идти в деревню, к шаману. Дядя мой увидел, что необычный серебристый дым почти рассеялся, и кинул в костёр остатки веток полыни. Брат Баяра опять затих. Они заспешили в деревню. Шли быстро, но всю дорогу дядю не покидало чувство тревоги. Так как он шёл вторым, ему постоянно казалось, что позади него раздаются шаги, что ветки хрустят. Баяр его торопил, видно было, что и он нервничает. И тут дядя отчётливо услышал позади себя тяжёлое дыхание, он обернулся, и в тот же момент на него прыгнул огромный волк, с проступающими сквозь лютую морду человеческими чертами, рыча и подминая его под собой. Дядя заслонился руками, но волк уже отпрыгнул от него, зафырчал, и несколько раз тряхнул головой. Потом волк перепрыгнул через упавшего дядю и повалил Баяра, который уже вскинул ружьё, чтобы выстрелить в него, но не успел. Волк вцепился ему в горло и откинул Баяра к корням сосны, и тут же раскидал собак, которые кинулись на него. Потом волк вернулся к Баяру, на мгновение застыл над ним, поднял голову и завыл. Свою человеческую руку он прижал к сердцу. Дядя сжался весь в комок и закрыл глаза. Вдалеке послышался ответный вой волков, и волк скрылся за деревьями. Баяр был мёртв, собаки тоже. Дядя только утром дошёл до посёлка, ребята из его бригады сели на вездеход и поехали к месту трагедии. Они привезли тело Баяра в деревню к бурятам, и там к дяде Игорю подошёл их шаман. Он выслушал то, что рассказал ему дядя, а потом говорит ему, что полынь спасла его, не переносят волчьи люди её запаха. Так и сказал – «волчьи люди». Баяр попробовал его расспросить, что за волчьи люди такие, и почему брат Баяра оказался одним из них. Но шаман ничего не ответил ему, просто повернулся и ушёл. Дядю долго допрашивала милиция, что да как, и после этой беседы его увезли в психиатрическое отделение Новосибирска, а потом перевели в Свердловск. Дядя мой так и не оправился после того случая. Вот такая вот история.

Рассказ нас всех очень впечатлил. Александр Иванович поскрёб свой лоб и проговорил:

– Да, сложно поверить нормальному человеку в эту невероятную историю! Проще в психушку сдать.

– Так что, никто по-настоящему не заинтересовался его рассказом? – спросил Илья.

– Да кто поверит в историю, рассказанную душевнобольным человеком! – Сакатов махнул рукой. – Тогда ещё мой отец работал в институте физики металлов, и взял дядю к себе сторожем, после того, как из больницы того выписали. Дядя так и проработал в институте до своей пенсии. Отец тоже как-то неоднозначно относился к этой истории, и когда мне рассказал её, я так и не понял, верил он ему, или нет.

– У нас в доме всегда полынь была развешена, по всем углам. И у деда Фёдора тоже. – Александр Иванович посмотрел на Сакатова. – Я правильно сделал, что позвал вас, теперь я точно знаю, что у нас в родне тоже в шкафу скелет запрятан. Скелет волка.

Глава 2. Беглянка

Он сделал большой крюк, чтобы зайти с подветренной стороны. От холода и от голода по краям зрения у него плыли серые пятна, но инстинкт вёл его упорно вперёд, не позволяя сбиться с пути. В воздухе уже разлился слабый покров тьмы, и сильный ветер пытался задуть звёзды, зажёгшиеся на темнеющем небе. Впереди показался одинокий утёс под капюшоном белого савана, словно чёрный великан, раздвинувший вековые сосны. Он увидел тёмный вход в пещеру, напоминавший чёрную глотку, разинутую для того, чтобы безвозвратно поглотить того, кто осмелится нарушить покой обитателей этого страшного убежища. Камень рядом со входом был помечен рисунком, оставленным когтями. Он лёг на снег и стал принюхиваться. Он никогда не был здесь, но он знал, кто здесь обитает. Здесь обитали осколки воспоминаний из прошлого, и их острые шипы терзали тех, у кого теперь не было тел, и которых можно было увидеть только на самом пределе восприятия. Они озлоблены и ожесточены, и вряд ли, после того, как он зайдёт в пещеру, на снегу появятся его следы, ведущие обратно из неё.

* * *

Александр Иванович разложил на столе карту своего района, испещренную красными крестиками и синими кружочками.

– Красными крестиками отмечены места, докуда я доходил. Может и не особо точно, но направление правильное. А синими кружочками я отметил места, куда я когда-то ходил с бабкой Дусей или Настей. Они тоже ориентировочные, так как, сами понимаете, по памяти делал. Я предлагаю по синим кружочкам пройтись. Вот с этого места начнём. Туда мы несколько раз ходили втроём – баба Дуся, Настя и я. Сейчас я припоминаю, что там Настя что-то оставляла. Так как, когда туда мы шли, я ей помогал тяжёлую корзину тащить, а обратно – она сама уже её несла, наполненную грибами, а куда всё из корзины девалось, я не помню, как-то незаметно она от этого избавлялась. До этого места километров пять, но больше половины из них мы сможем проехать на машине, у меня Нива с усиленной подвеской, так что максимально близко подъедем.

Мы поддержали его план, стали собираться в путь. Он вывел из деревянного сарая Ниву, похожую на американский военный джип, всю обваренную толстыми трубами. Краска с кузова во многих местах слезла, а ржавые пятна были закрашены кисточкой. Вид она имела очень живописный, как раз, чтобы по лесным дорогам ездить.

Александр Иванович с сомнением посмотрел на нашу обувь:

– По нашим лесам ваша обувка не годится.

– У меня сапоги в багажнике есть, Алексею подойдут. – предложил Илья.

– А ты в чём пойдёшь? – спросила я.

– Я с вами не пойду, у меня мозоль, мне врачи сказали в тепле лежать.

– Оставим тебя в машине, на всякий случай. – сказал Александр Иванович. – Лес там густой, сплошные дебри, не ровен час, заплутаем! Сигналить нам будешь, чтобы мимо машины не промахнулись.

– Хорошо.

– А Ольге Ивановне мы тоже что-нибудь подберем. У Веры, как у сороконожки, полно всякой обуви.

Вышла Вера с блестящими красными резиновыми сапожками и мне они оказались впору. Александр Иванович, прежде чем сесть на свой вездеход, повернулся к ней и сказал:

– Вера, помнишь, мы с тобой говорили о Топаловых? Ну, о второй семье моего деда? Позвони Ивану, у него, вроде, был телефон внучки деда Ефима, Риты Топаловой. Наверное, пора познакомиться с моей роднёй.

– Хорошо. Тогда я сама и позвоню ей, поболтаем, приглашу к нам. Не против?

– Да, пусть приезжают. Родня всё-таки. Какая-никакая.

– Вот и хорошо, познакомимся, тем более повод есть.

Александр Иванович поставил в багажник канистру с водой, положил топор, рюкзак, мы сели в салон, Нива мягко заурчала и понесла нас по грунтовой дороге мимо густых зарослей деревенской улицы. На выезде из деревни перед нами предстала аккуратно выкошенная большая поляна, на границе которой были поставлены две лавочки, выкрашенные в красный и серый цвет, а посреди поляны возвышались новые качели, поблескивая свежей краской.

– Это наша новая инфраструктура! – Весело кивнул в сторону поляны Александр Иванович. – Так как я в этом населенном пункте представляю и власть, и народ, я, как представитель власти, решил сразу запустить свою социальную программу. Чтобы народ меня поддерживал.

Дальше дорога проходила полем, часть его была выкошена, и сено скидано в небольшие круглые копёнки. Куда только хватало взгляда, раскинулись цветистые просторы, залитые ярким июльским солнцем. Даже еловый лес, синевший вдалеке за полем, выглядел нарядным и весёлым, словно вышитый геометрическими узорами устремившихся в небо острых макушек величавых елей.

Мы заехали в берёзовую рощу, и Нива начала нас подкидывать на кочках, будто пыталась избавиться от нас, выкинув на колючие низкие кусты шиповника. Потом мы проехали ещё одно поле, потом въехали в сосновый бор, и машина запетляла между коричневыми стволами. Доехав до крутого оврага, Александр Иванович развернул машину, и мы вышли в полумрак густого леса. Кругом лежали сгнившие деревья, крест-накрест наваленные друг на друга, под толстыми шубами нетронутого мха. Я сразу увидела большой гриб, не удержалась и сорвала его. Илья тоже увидел гриб, и мы положили наш улов на сиденье машины, а Александр Иванович нам пообещал, что мы обязательно ещё наберём грибов на хорошую жарёнку. Он достал небольшую фляжку, налил в неё воды из канистры, и прицепил её к поясу. Я заметила, что к поясу у него были прикреплены ножны, с торчащей резной кожаной рукояткой охотничьего длинного ножа. Сразу видно, что человек не новичок в лесу. Александр Иванович достал баллончик с противокомариной отравой, и мы обработали свою одежду и руки. Вокруг нас загудели недовольные комары. Я не удержалась и радостно спросила их вслух: «Что, съели?» На что Илья сразу отреагировал, кивнув на грибы, лежащие на заднем сиденье: « С грибами попрощаешься перед дорогой?» Он разложил переднее сиденье, разлёгся там, наглухо закрыв все окна.

Александр Иванович ещё раз оглядел нас с Сакатовым, одобрительно кивнул и повёл нас в дебри. Мы не стали спускаться в овраг, взяли левее, и я подумала, что если отстану от Александра Ивановича, то никогда не найду направление, по которому надо возвращаться. Даже солнце еле угадывалось между плотными шапками сосен. Дорога шла в горку, и стали попадаться большие валуны, покрытые седым мхом и изъеденные известковым налётом. Камни были тёплые и мокрые.

– Сейчас выйдем на ровное место, а там, глядишь, уже почти и дошли. – Александр Иванович шёл бодрым шагом, перешагивая валежник, и отгибая ветки. – У меня баба Дуся была любительницей по лесам ходить. Она почти каждое утро за грибами бегала, как только им время подходило. Или сюда, или в ельник. Груздей солила по большой бочке на зиму. Всем хватало – и нам и соседям. У меня Вера не особо любит в лес ходить, так, если только рядом с деревней пробежится.

Впереди замаячило светлое место, деревья раздвинулись, валежника стало меньше, и идти стало легче. Мы отказались от привала, когда Александр Иванович нас спросил, не хотим ли мы передохнуть. Пройдя ещё с километр, мы увидели небольшой ручеёк, который весело журчал в глинистом русле, спускаясь с небольшого пригорка. Он впадал в глубокую лужу, такую прозрачную, что видны было все камушки на её дне. Александр Иванович нагнулся над ручьём, зачерпнул ладонью воду и попил, крякнув от удовольствия. Мы тоже попили студёной воды, чистой, словно бежала она из высокогорного ледника.

Дальше, за белоствольными тонкими березками виднелась сплошная стена разлапистых густых ёлок, опустивших свои тяжёлые ветки до самой земли. Мы шагнули сквозь них в сумрачный лес, и я почувствовала, как ноги мои уходят чуть ли не по колено в высокий и мягкий светлый мох, сплошным ковром раскинувшийся между коричневыми стволами. Мы растянулись в длинную цепочку, максимально держа дистанцию, чтобы упругие ветви не хлестали по лицу.

Место, куда нас привёл Александр Иванович, словно сошло с какой-то дивной сказочной картины. Просто классический образчик того, что здесь обязательно должны водиться сказочные персонажи, только не такие, как оборотни, а наши, русские, баба Яга, леший, кикиморы. Ёлки на этом месте образовали длинный и достаточно просторный коридор, может даже это были и искусственные посадки, и все они, как на подбор, были с нарядными шишками, словно уже наступил Новый год. В этот коридор заглядывало солнце, осветив множественные узоры из паутины, с висевшими на них капельками росы, похожими на искрящиеся бриллианты. В глубокой и густой траве рассыпались мелкие белые цветочки-звёздочки, а на высоких стеблях покачивались крупные ромашки, кивая нам своими головами, приглашая в свой таинственный лесной мир. Коридор заканчивался небольшой овальной поляной, которую пересекал полусгнивший поваленный толстый ствол огромной ели, на котором уже начала проступать другая жизнь – новые кустики с мелкими нежными листочками. Посреди поляны был огромнейший муравейник, буквально метр высотой. Там, куда упала макушка ели, среди травы возвышался горбатый валун, тоже, как и все его братья, покрытый седыми разводами мха. Формой он напоминал сидящего кролика, или зайца, только ушей длинных не хватало.