Власть огня. Книга вторая. Возрождение Проклятого Бога

– Как же ты жалок, – произнесла Лорин. – Твоя эгоистичная сущность накрывает тебя всего с головой. От тебя исходят желчные волны, охватывающие всю сущность вокруг. Как бог с такой великой способностью творить жизнь может быть таким жалким существом как ты?

Ненависть Лорин еще больше подпитала Соргона. Он наполнялся силой. Никто этого не замечал кроме Герлины. Воительница всегда видела врага и знала, чем он живет и от чего погибает.

– Что ж, Соргон, – произнес Бривель, не давая ему ответить. – Раз уж ты возвысил себя столь высоко, то, наверное, наша помощь при создании мира тебе не понадобится.

– Я об этом и говорил, – прошипел Соргон, явно довольный результатом.

– Ты недослушал меня, – улыбнулся бог огня, внутри закипая от ненависти. Его собеседник это чувствовал. Чувствовал и вновь подпитывался. Одного он не знал точно – эта встреча была идеей Герлины, и все боги, кроме него, знали к чему она ведет. – По праву большинства мы изгоняем тебя, Соргон, в подземелье нашего мира. Отныне ты будешь жить там и творить свое подземное жилье сам, как того и желал. Теперь ты теряешь свое имя и зовешься Сор'ан. Опустись на колени!

Последние слова Бривель произнес громко и властно. Удивление накрыло бога жизни неожиданной волной и округлив глаза, Соргон сразу начал представлять развитие этого момента. А потом он рассмеялся в полный голос. Ситуация его забавляла. Но одновременно осознавая, что силы не равны, он еще больше понимал, на сколько жалко его окружение.

– Вы, ничтожества, даже не понимаете законов богов. И вы собрались строить мир? – он вновь засмеялся. Смех его лился по всей поляне прямиком в Олзу. – Чтобы применить права большинства, сначала нужно создать мир. – Соргон говорил и не переставал смеяться.

– Это не обязательно, – спокойно ответила Герлина. – Нам достаточно убить тебя сейчас.

Соргон еще громче рассмеялся, прикидывая к чему все идет. Прямо посреди смеха он схватил Бривеля за горло и в одночасье отдалился от богов на десятки шагов. Хватка была сильной, и бог огня, задыхаясь, понимал, что Соргон впитывает его жизнь в себя. Никто из присутствующих не успел бы ему помешать. Но тут послышался громкий свист, и Бривель закрыл глаза. Это был сигнал, о котором Соргон ничего не знал. Мгновенно солнечный свет стал в стократ ярче и с каждым мигом нарастал, выжигая все вокруг своим яростным светом. Только Соргон не успел сообразить, что происходит и ему моментально выжгло глаза. Он тут же ослеп и от наступившей боли ослабил хватку. Полуживой Бривель упал на землю, не открывая глаз. Свет больно жег кожу, но как появился, так же стремительно и исчез. Боги стояли перед кричащим от ужаса и боли Соргоном. За доли секунды поляна была выжжена, а ручей с рыбками пересох. Но дальше поляны свет не распространился и сад остался нетронутым.

Соргон кричал громко, и вскоре его крик перерос во что-то невнятное. Его враги не сразу услышали в нем смех. Глаза бога жизни быстро восстанавливались, кожа омолаживалась, и он становился сильнее и злее.

– Это все, на что вы способны? – взревел он, понимая, что теперь к свету у него иммунитет. Его рука взметнулась сначала к небу, а потом он резко опустил ее к земле. Богов сковало, они не могли пошевелиться. Соргон через землю высасывал жизни, впитывая их в себя.

– Огонь, – прошептал Бривель из последних сил. Слабое пламя ударило Соргона и тут же потухло. Бог жизни смеялся. Никогда ему еще на было столь хорошо. Сила богов переполняла его.

День катился к закату. Сад Олзы плавно переходил к ночной жизни. Звери спешили по норам и ущельям в свои жилища, готовясь ко сну и высвобождая пространство для ночных обитателей сада. Ветер шевелил кроны волшебно красивых деревьев, скользя между веток и листьев, словно невидимый ручей реки. Все набирая ход, он ворвался на безжизненную поляну, посреди которой боги затеяли битву. Здесь разогнавшись, он врезался в Бривеля и тот раскрыл умирающие глаза. Искра блеснула в них, он что-то понял и вновь прошептал еле слышно:

– Огонь.

Пламя вспыхнуло небольшим хлопком, но ветер подхватил его и раздул до мощного огненного потока, обрушившегося на Соргона. Жаром и мерцающими огнями пламени обдало всю поляну. Бог жизни горел, как факел, облитый горючим, а ветер раздувал огонь все сильнее. Соргон кричал и, пытаясь перебороть пламя, отпустил наконец своих жертв. Огонь пожирал его, и запах горелой плоти наполнял поляну. Но Соргон, не тратя более силы на умерщвление богов, успевал восстанавливаться перед каждой вспышкой огня, сопровождаемой атакой ветра. Казалось, ничего не могло его остановить. Однако он не заметил сверкнувшего в вечернем сумраке меча. Герлина, быстро восстановив силы, впервые за всю свою жизнь применила свое оружие. Соргон еще несколько секунд сопротивлялся сжигающему его плоть огню, а потом повалился на колени. Пожираемая ярким пламенем голова покатилась по поляне и застряла в низине высохшего ручья. Тело Соргона упало на выжженную землю, медленно съедаемое жадными языками пламени. Смрад горелой плоти заполнял безжизненную поляну. Герлина обессиленно рухнула, но ветер вовремя подхватил ее на руки, материализуясь в Хогролда.

– Ты нас спас, – улыбнулась она, никогда в жизни не чувствуя себя столь беспомощной.

– Разве я мог поступить иначе? – спросил Хогролд, провожая воительницу в царство небытия.

Поздней ночью, глубоко в саду Олзы, восстановившись от безумного сражения, боги вновь собрались. Они ушли так далеко вглубь, как никто из богов еще не уходил, чтоб ни один взгляд не смог их увидеть, и ни одно ухо не могло подслушать разговор. Все были на взводе. Лишь Хогролд излучал спокойствие. Осознание того, что они натворили, что боги Олзы не простят их за попытку убийства Соргона, заставляло богов нервничать и искать выход из сложившейся ситуации. Но Хогролд будто этого не замечал. Словно это не он сжег тело бога жизни дотла. Будто это не его воительница срубила ему голову, на время забирая жизнь великого бога. Хогролд был холоден и рассудителен, каким бывал всегда и при любом обстоятельстве.

– Что нам делать теперь? – спросила беспокойно Лорин.

– Соргон очень скоро восстановится. Необходимо как можно скорее собрать архитекторов, – ответил бог ветра. – В кратчайшие сроки построить мир и запереть Соргона в его подземелье.

– Он больше не носит это имя, – горделиво произнесла Герлина, едва превозмогая дрожь в теле. – Отныне он Сор'ан, проклятый бог.

Хогролд немного смутился настойчивой ненависти богини к уже мертвому богу, понимая, что это всего лишь эмоции. Но она была воительница и ничего с собой поделать не могла. Горделивость была присуща ее натуре. Впервые за все время он осознал, что именно это качество может погубить воительницу. Именно горделивость заставила Герлину пойти на изгнание бога жизни и подговорить на это своих друзей. Но сейчас Хогролд не хотел зацикливать свои мысли на этом. Необходимо было решить белее важный вопрос.

– Значит мы должны смолчать, – указал Адердат на то, что было непрописанной истиной.

– К завтрашнему дню у нас должен быть полный состав, – Хогролд говорил холодно, но уверенно. Боги молчаливо согласились с ним, а Герлина, будто очнувшись ото сна, вдруг с приветливой улыбкой повернулась к нему.

– Я знала, что ты не отпустишь меня одну, – проговорила негромко она, теряя ту горделивую стойкость, и ринулась в объятья Хогролда.

– Разве я мог поступить иначе? – вновь повторил свой вопрос он, теперь уже осознавая, какую ошибку допускал сам. Двум правителям в одной команде не ужиться, а ходить в подчинении он не желал. Соглашаясь идти с Герлиной, он терял сад, терял спокойствие и комфорт. Но самое главное, он терял любимую. И осознание этого пришло только сейчас. Может именно по этой причине он так любил свободу Олзы.

ШТУРМ РОДОНА

ГЕРЛИНА И БРИВЕЛЬ (давно)

– Все готово, запускай! – бог огня был

явно встревожен.

– Это крайне волнительно, – призналась

Герлина. – Наша первая частица мира.

– Назовем ее Край! – посоветовал Бривель,

не отрывая глаз от небольшого клочка земли,

только что созданного ими.

– Отличное название, – согласилась Герлина.

Ее вовсе не тревожил тот факт, что название

придумал бог огня и мир мог окунуться

именно в эту стихию. В суеверия богов

она не верила. По крайней мере раньше.

– Дерга, ты слышал звук? – в ночном мраке Дерга пытался что-то рассмотреть, но так ничего и не увидел.

– Тебе показалось, Фьолин, – ответил он, всматриваясь в темноту. – Идем отсюда, это место наводит на меня… голод. – Дерга был старым бывалым моряком и не хотел показывать перед молодым, что черный ночной трюм его пугает. Было что-то жуткое в этом месте. Что-то, что заставляло вздыматься на теле волосы, а голос дрожать.

Фьолин внимательно осмотрел черный проем трюма, убедился, что Дерга прав и начал вскарабкиваться по трапу к нижней палубе, но в этот момент шум повторился. На этот раз Дерга тоже его услышал. Юноша медленно спустился и протянул в темноту игриво пылающий факел, пытаясь увидеть откуда исходит звук. Трюм был заполнен ящиками, мешками и бочками. Весь этот груз только недавно закончили вносить на корабль. Задачи Дерги и Фьолина были простыми – проследить за его сохранностью и никого не впускать. Все было хорошо, до того момента, как Фьолин не услышал этот странный скрежещущий звук.

– Может доложим капитану? – предложил Фьолин, так и не обнаружив источник звука.

– О чем? – возмутился Дерга. Наигранно показывая бесстрашие, он шагнул внутрь трюма. – Хочешь потревожить его из-за возни крыс? Не смеши меня…

Его речь вновь перебил звук и Дерга передернулся от неожиданности. Но Фьолин этого не заметил, резко начав искать глазами то, что могло издать этот звук. Скрежет был громкий и явно издавался не крысой. Словно кто-то скреб по полу когтями. И этот кто-то был явно не маленьких размеров. Дерга сделал несколько осторожных шагов в глубь трюма, Фьолин направился вслед за ним. Скреб повторился, и теперь они по звуку определили, из какого ящика он шел. Окружив его, моряки нагнулись, пытаясь понять, что там. Сначала их встретила тишина. Они все сильнее насторожили уши, сосредоточив слух и внимание на большом полутораметровом ящике. Тишина была столь звенящей, что моряки слышали, как стучат их взволнованные сердца. Лишь факел изредка потрескивал огнем. Потом громкий звук повторился, а следом за ним злобное гулкое рычание. Дерга и Фьолин уставились друг на друга, округлив обезумевшие от страха глаза. Они пожалели, что вошли сюда и теперь уже оба не скрывали своего страха. В ящике сидела какая-то тварь, и судя по рычанию она была совершенно не маленького размера. Дерга, прислонив палец ко рту, указал Фьолину на цыпочках уходить. Но не успели они сделать и двух шагов, ящик с грохотом раскрылся и из него пулей выскочил огромный лохматый волк. Он прыгнул прямо на Фьолина. Парень закричал. Волк моментально вцепился клыками ему в шею и рванул со всей силы, вырывая горло, язык и клочки мяса. Кровь заливала все вокруг. Фьолин умер мгновенно. Дерга в ужасе застыл на месте, а когда волк отступил от своей жертвы и направил свой взор на него, он рванул к трапу. Но у самой лестницы путь ему преградил человек с изогнутой саблей в руке. Широкое лезвие катласса, повторяя движение за рукой человека, легко вспороло живот Дерги, и он рухнул на пол. Волк, обнюхав его, подошел к хозяину. Коэн с улыбкой погладил мохнатую голову волка, похвалив его за хорошую работу. Потом он забрал факел из руки Фьолина и, заперев люк трюма, издал три коротких соловьиных свиста. Сигнал был услышан. Ящики один за другим заскрипели, и из них начали высовываться пираты. Первым показался Джимми. Он устроился удобнее всех, и все это время пролежал на шелках, передаваемых Коном триумвирату высших. Тем не менее рана в плече его все еще беспокоила, и он едва вытерпел это путешествие в чересчур маленьком для него ящике.

– Срака богов, – выругался в полголоса он. – Что так долго, Коэн? Я отлежал себе уже всю нижнюю половину себя.

– Ты хотя бы был один, – ответил ему Иори, разминая тело и попутно вылезая из ящика, в котором его соседом оказался Амаро. Капитан оценил обстановку и, увидев два трупа, произнес:

– Хорошая работа, Коэн. Курт, Грай, прячьте трупы в наш ящик.

Из дальнего темного угла вышли два громилы, на ходу разминая отлежавшие конечности, и незамедлительно принялись выполнять поручение. Амаро пребывал в отличном настроении. Все шло по плану, и это не могло не радовать. Благодаря старым связям в порту Хабуна и обещанием его начальнику приличной суммы денег, они оказались в ящиках с данью Кона. Погрузка прошла успешно, и теперь они были на Ведьме. Следующим шагом была зачистка судна.

Вдруг все услышали полуистерический смех. Уджер сидел в ящике, перебирая что-то руками. Звук лязгающего металла привлек внимание остальных. Направив на него факел, Коэн завороженно глядел на содержимое сундука, не в силах оторвать взгляд. Уджер по-прежнему дико хохотал.

– Чтоб я сдох, – изумленно и восторженно произнес Джимми. – Амаро, ты был прав, мы богаты!

Уджер сидел в ящике набитом золотом, и его глаза в свете факела отблескивали огнями радости. Никогда в своей жизни ни он, ни кто-либо из присутствующих сейчас в трюме не видел такого количества золотых контов. Амаро тоже озарила улыбка. После стольких лет скитаний он наконец обрел свое счастье. Дело оставалось за малым.

– Последний шаг и это все наше, – произнес он, придавая голосу пафоса. – Вперед, заберем золото себе. Он указал саблей в сторону трапа.

На нижней палубе располагались спальные места моряков. Уставшие и пьяные от гостеприимства Зоргана элианцы перебивали друг друга канонадами храпа, будто соревнуясь в громкости хрюкающего звука. «Корседос» намеревался отплывать от берегов Хабуна по утру, и теперь, поздней ночью, моряки спали как убитые, совершенно не слыша, что по палубе ходят враги. Завидев пришлых, ночные крысы разбежались по щелям. Гамаки тихонько покачивались на волнах. Несколько человек, из-за нехватки мест, в пьяном угаре спали прямо на полу. Многие из них должны были сейчас быть на службе, но Зорган отлично справился со своей работой. Ничего не подозревающие элианцы спали крепким непробудным сном, даже когда им перерезали глотки. Во сне они не успевали произнести и звука, когда лезвия пиратов моментально лишали их жизни. Липкая кровь заливала нижнюю палубу, наполняя спертый грязный воздух запахом металла. Команде Амаро хватило пяти минут, чтоб никого из присутствующих здесь элианцев не осталось в живых. В камбузе, обняв большой котел, спал местный кок, которому Джимми с превеликим удовольствием свернул шею. Его дикие глаза переполнялись радостью. После этого действия он кинул свой безумный взгляд на Уджера, явно о чем-то намекая. Но мясник ответил лишь презренным отвращением и вышел с кухни.

Здесь же, на нижней палубе, располагались огромные орудия, которыми Амаро намеревался разбить стены Родона. Возле каждой бомбарды лежали в ящиках ядра и стояли бочки с порохом, а в самом конце палубы был целый склад боеприпасов. Увидев его количество Амаро с удовольствием заметил, что этого хватит не только на штурм крепости, но еще и на многие свершения после.

– Что дальше, капитан? – спросил Уджер, вытирая свой мясничий нож об одежу убитого элианца. – Наверху арбалетчики. Если нас заметят, нам несдобровать.

Амаро оценил ситуацию, выглянув в грузовой люк. На верхней палубе он насчитал четверых арбалетчиков, так же шатающихся от угощений Зоргана. Еще двое были на юте, охраняя капитанскую каюту. Осмотревшись вокруг, он нашел сломанную мебельную ножку. Улыбка на миг озарила его лицо. Он схватил обломанный огрызок, когда-то принадлежавший табурету, и вновь приоткрыл люк. Ближайший элианец стоял к нему спиной опорожняясь в море и что-то тихонько насвистывая. Прицелившись, Амаро запустил в него деревянным обломком. Ножка попала элианцу в сапог, едва задев его. Но стражник заметил ее. Окончив свое дело, он с удивлением поднял прилетевший к нему предмет и начал внимательно изучать его. В глазах его все расплывалось, и он едва стоял на ногах, но все же ему удалось увидеть приоткрытый люк и зазывающего оттуда моряка. На безлунном небе лишь едва заметно сияли звезды, а после того, как боги закрылись, в мире стало темнее и ночи теперь были жутко черными. Все это в совокупности с выпитым ромом, принесенном друзьями с земли, не давало элианцу ясной картины, кто был в там в черном проеме. Он, совершенно не задумываясь о последствиях, направился к грузовому люку.

– Вееенс. Это тыыыы? – произнес он протяжным пьяным голосом на элианском.

– Да, – ответил как можно грубее Амаро, зная лишь одно единственное слово на элианском.

– Неееет, – протянул моряк, пытаясь стоять ровно. Однако ноги его не слушались и все время норовили его уронить. – Ты не Венс, – тихо засмеялся он. – А кто ты? – удивленный элианец облокотился на свой весьма массивный арбалет, с помощью которого наконец обрел более устойчивую позицию. Но в этот момент люк раскрылся, и несколько пар рук живо втащили его на нижнюю палубу. Справиться с пьяным арбалетчиком было не трудно и уже через минуту он был связан. Увидев, что вся палуба залита кровью, элианец от страха вдруг резко начал трезветь. Он что-то бубнил в кляп, мешающий ему позвать на помощь, пытался вырваться, дергаясь на балке, к которой его привязали. Джимми достал небольшой ножичек и подошел к нему с улыбкой безумца.

– Оставь его, – скомандовал Амаро. – Выжившие нам нужны, помнишь?

Джимми, облизнув губы, все с тем же диким взглядом спрятал нож. Но его раздирало изнутри что-то сделать с брыкающимся элианцем, и он со всего размаха дал ему пинка. Элианец протяжно взвыл, но перестал дергаться. Амаро держал в руке арбалет, рассматривая его устройство. Будучи много лет моряком, он много раз видел это серьезное оружие, но в руках его держал впервые. Массивное и тяжелое орудие впечатляло и удивляло его одновременно. Болты к арбалету висели у элианца сбоку в небольшой кожаной сумочке, и капитан решил сразу же опробовать свой новый трофей. Много раз видя, как люди стреляют и заряжают его, он без труда смог справиться с этим делом сам. Направив ствол арбалета в балку прямо над связанным элианцем, капитан произвел выстрел. Арбалет громко щелкнул, больно ударив Амаро в плечо прикладом. Болт с огромной скоростью воткнулся в балку над головой испуганного пленника, прошив ее насквозь. У капитана от восхищения загорелись глаза.

– Не плохо, – присвистнул Уджер.

– Не помешало бы и нам такие заиметь, – заметил Коэн, тоже впечатленный выстрелом.

И тут, словно прочитав его мысли, сверху кто-то раскрыл люк. Пираты мигом попрятались по углам, тут же затушив факел. Стражники, услышав выстрел арбалета, втроем направились на звук. Они тоже были пьяны, но в меньшей степени, чем их незадачливый сослуживец. Оглядев черноту проема и не увидев абсолютно ничего, они начали потихоньку, один за другим, спускаться. Как только все трое оказались внизу, их тут же окружили, а у горла каждого холодилась сталь лезвия пиратской сабли. Ошарашенные элианцы были разоружены без какого-либо сопротивления. Их так же привязали к балкам, заткнув крепко кляпами рты. До полного захвата корабля оставалось совсем немного. Предстояло пробраться в капитанскую каюту. Вооружившись арбалетами, команда Амаро неспешно, озираясь по сторонам, взобралась на верхнюю палубу, рассредоточившись по всей ее площади.

Тихая и спокойная ночь непривычной чернотой въедалась в глаза. Но даже в этой непроглядной темноте Амаро смог оценить мощь и размах «Корседоса». Громадная посудина будто намекала на то, что ждет вызова. Словно «Ведьма» ждала, когда ее захватят.

На юте двое элианцев заметили движение. В отличие от большинства моряков, они были абсолютно трезвы. Нацелив арбалеты в черноту палубы один из них что-то прокричал. Спустя мгновение к ним присоединились еще пятеро арбалетчиков с зажженными факелами. Амаро мысленно выругался, не рассчитывая на то, что их окажется так много. Но отступать было поздно. К тому же в подсвеченные мишени было легче попасть. Он зарядил арбалет и прицелился в ближайшего элианца. Коэн, Уджер и Натон сделали то же самое, подражая действиям капитана. Остальные застыли наготове с саблями наперевес. Время ненадолго застыло, превращаясь в густую смесь. Первым выстрелил Амаро. Выстрел оказался не точным и болт врезался в мачту, в миллиметре от лысой головы элианца. Следом последовали еще три выстрела и лишь один из них нашел свою цель, ранив одного из моряков. Тот с криком упал, а остальные тут же попрятались, туша факелы и заряжая арбалеты. Амаро воспользовался этой заминкой и, отбросив в сторону столь понравившееся ему оружие, рванул вместе с командой на них, оголяя на ходу саблю. Все произошло очень быстро и за несколько секунд они уже были на юте. Элианцы тут же побросали арбалеты и тоже схватились за сабли. Завязался бой. Волк Коэна, непонятно откуда взявшийся, взлетел на одного из моряков «Ведьмы» и повалил его на землю. Амаро сражался с высоким массивным бойцом, принимая на себя все его мощные выпады и понимая, что сам он точно его не одолеет. Уджер бился бок о бок с Джимми. Но Грязный Язык быстро разделался со своим противником. В черноте ночи, окропленное кровью лицо разбойника наполнилось яростной и дикой улыбкой. Тяжело дыша после скоростной атаки, он смотрел прямо на мясника, поглаживая лезвие косой сабли левой рукой. В пылу сражения и черноте ночи Уджер этого конечно же не видел. Джимми, обезумев, бросился на кока, припоминая ему нож в плече. Теперь Уджеру пришлось отбивать еще и его атаки. Но он ожидал чего-то подобного от Грязного Языка сразу приметив нездоровые взгляды, которыми тот одаривал его. Джимми явно таил на него злобу, а сейчас нашел самый удачный момент, чтоб ее выместить.

Иори вместе с Коэном сражались с очень искусным бойцом. Его меч отбивал все атаки и умудрялся наносить ответные. Такой скорости они явно не ожидали. Казалось, этот элианец мог бы спокойно биться с десятком противников, не прилагая к этому особого усилия.

Натон, Курт, Грай и Берт окружили двоих элианцев, стоящих спина к спине и пытающихся отбиться от натиска врага. Нужно было отдать им должное, сражаться эти моряки умели на славу. Вдвоем они не только отбивали атаки четверых, но и пытались сами делать выпады. Правда давалось им это с невероятным трудом. Лязг металла разрывал ночную тишину. В ее черноте, соприкасаясь, мечи сверкали яростными искрами. Бой давался тяжело.

Здоровяк оттеснял Амаро с юта, все дальше от остальных. Капитан понимал, что он это делает осознанно, чтоб к нему на помощь никто не успел прийти, но ничего с этим поделать не мог. Воин был слишком мощным, и его выпады были все сильнее, словно с каждым ударом он лишь набирался силы. Быстрота его действий поражала, но Амаро не сдавался, пытаясь нащупать слабое место. Однако пока ему это не удавалось, и он отступал все дальше от основного сражения в глубь палубы.

Уджер выдыхался. Он чувствовал, что был уже не в той форме, что раньше, а тут еще и приходилось биться сразу с двумя. Элианец хорошо владел саблей, вдохновленный неожиданной помощью со стороны. Джимми же все еще чувствовал боль от раны, нанесенной мясником в его лавке, и двигался менее проворно. К тому же он сам уже был на исходе сил. Однако жажда мести правила им. И Уджер едва справлялся. Его силы иссякали, он мог лишь парировать удары, не отвечая тем же.

Коэн и Иори выматывали своего врага. Они видели, что его силы на исходе. Сколь искусным бы он не был, но всю энергию он истратил с самого начала и теперь пираты начинали доставать его. Удар за ударом они все ближе и опасней проносили от него мечи. И вот лезвие Коэна наконец задело его, нанося первую рану. Порез на руке элианец даже не заметил, но это воодушевило обоих его соперников, и они еще яростнее двинулись на него. С каждым новым ударом они все резче и быстрее наступали. Пот выступал на их лицах, тела горели огнем от быстрого танца смерти и вот Коэну вновь удается достать элианца. На сей раз сабля попала в бок, и воин потерял концентрацию. В этот момент клинок Иори нашел свою цель и легко прошил живот элианца, пронзая его насмерть. Коэн, тут же убежал на подмогу к Уджеру. Юноша от радости победы, глупо улыбаясь, рассматривал труп воина. Это был первый человек, которого он убил. Странные чувства смешивались в его голове, приводя его к чему-то на подобии эйфории. Теперь он понимал, что не зря с раннего детства занимался фехтованием. Отец бы им точно гордился. В этот момент воздух прорезал пронзительный свист. Резкий удар повалил Иори на палубу. Он не сразу сообразил, что это было. Стрела арбалета пронзила его грудь насквозь, и Иори лежал на полу неподвижно, понимая, что это конец. Стрелял в него элианец, которого получилось ранить перед боем. Все это время, забытый остальными, он искал себе хорошее укрытие для выстрела. И вот, когда ему удалось отползти на безопасное расстояние, лежа на полу, он метко выстрелил. Перезарядить оружие для нового выстрела ему не удалось, мохнатый волк с диким рыком прыгнул на него, врезаясь клыками в его лицо. Элианец громко закричал от бешеной боли. Разъяренный зверь разрывал его лицо на ошметки, упиваясь хлынувшей потоками кровью.