В погоне за дивноглазыми

В погоне за дивноглазыми

Александр Валериевич Лихолетов

Корректор Галина Васильевна Горгонова

Иллюстратор Елизавета Эдуардовна Гукай

Иллюстратор Александр Валериевич Лихолетов

© Александр Валериевич Лихолетов, 2025

© Елизавета Эдуардовна Гукай, иллюстрации, 2025

© Александр Валериевич Лихолетов, иллюстрации, 2025

ISBN 978-5-0064-9134-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В погоне за дивноглазыми

Ингольф

Сумерки сгущались. Луна заглянула в чердачное окно и тут же скрылась за тучами, не желая боле видеть происходящее. Ветер прошёлся по черепице, спрыгнул с крыши и, обратившись котом, уселся на перекладине напротив окна. Он был куда любопытнее, и даже надвигающийся дождь не страшил его. Я бросил на него мимолётный взгляд и вновь уткнулся в книгу. Таинственные знаки со страниц древнего тома спешно перемещались на деревянный пол. Я спешил, но в то же время старался исключить малейшую неточность, способную погубить всё.

Мной овладела единственная мечта, и я не мог допускать ошибок. Последние несколько недель я был буквально одержим ею. Я прочитал десятки фолиантов, испробовал сотню заклинаний, но ничто не приносило желаемого эффекта. Я уже готов был отказаться от всего, но пару дней назад я нашёл, как мне казалось, именно то, что нужно. Все последующие дни я потратил на приготовления. И вот настал момент истины.

Постепенно знаки сплелись в единую картину. Предо мной предстал сплетённый из невообразимых узоров человек, плавно превращающийся в столь же чудовищного филина. Казалось, что линии непостижимым образом пульсируют и мерцают. Было в этом нечто завораживающее, волшебное. Я удовлетворённо кивнул и, встав на знак, забормотал:

Тучи сгущаются, тени плетут,Меркнет на небе луна,Ветры шальные посланья несутТем, кто не ведает сна.Перья, бесшумно срывая с ветвей,Птичьи терзая крыла,Все они тянутся к сути моей,Жаждут коснуться чела.Жаждут коснуться, прильнуть и обвить,Вихрем шальным закружив,Перьями жаждут скорее укрыть,Птицей меня обратив.Филином гордым, чья мудрость в глазахРвётся сквозь вечную тьму,Я воспарю на туманных крылах,Буду под стать я ему.Тени во мраке крыла мне сплетут,Вихрем шальным закружат,Ветры шальные меня унесутВдаль на кровавый закат!

Стоило мне сказать последнюю фразу, как раздался небывалый рёв. Ветер, прежде едва качавший деревья, превратился в настоящий ураган. Тучи, скрывшие луну, почернели и сделали ночь совершенно непроглядной. Кот вцепился в перекладину и зашипел. В следующее мгновение ураган сорвал кусок крыши, и в поднявшейся пыли я уже не мог различить ничего. На секунду я как будто исчез. Я не чувствовал ни рук, ни ног. Не было даже боли. Мир погас…

Прошёл всего миг, но мне показалось, что прошла вечность. Я открыл глаза. Тучи неслись мимо меня, изредка задевая своими невесомыми телами. Я летел. Распахнув широкие крылья и поджав под себя лапы, я летел. Это чувство нельзя было сравнить ни с чем. Земля была далеко внизу, звёзды были далеко вверху, а я был между ними. Я будто стал квинтэссенцией земного и небесного. Ветер захлестнул меня подобно мощному течению и увлёк за собой.

Внизу проносился город, укрытый ночью. Тёмные силуэты домов устремлялись в небо, но даже они были бессильны достать меня. Я уносился всё выше и выше. Я был уже выше облаков. Казалось ещё чуть-чуть, и я коснусь звёзд, но внезапно всё прервалось. Вдали полыхнул закат, и я понял, что уже пронзил ночь. Настала кульминация моего полёта. Ветры несли меня до тех пор, пока солнце полностью не встало на западе. Это и было моей мечтой. Именно это я пытался претворить в жизнь последний месяц. Я хотел узреть солнце, встающее на западе.

На несколько минут всё утратило смысл, и я просто любовался предвечным светилом, совершавшим нечто совершенно немыслимое. Но лишь оно поднялось достаточно высоко, как ветра отпустили меня. Таков был уговор. И хотя я всё ещё оставался птицей, заклинание начало постепенно терять силу. Всё замерло, и я внезапно понял, что лечу вниз. На секунду мне показалось, что я упаду и разобьюсь, но, отринув эти мысли, я взмахнул крыльями и опять набрал высоту.

Я летел уже гораздо ниже облаков. Внизу я видел огромный лес. Он простирался на многие мили и упирался в горы. Исполинские деревья устремлялись в небо подобно колоннам огромнейшего храма. Через весь лес тянулась сизая лента реки. Она петляла между стволами и исчезала где-то вдали. Глядя с высоты птичьего полёта, я был буквально пленён этим зрелищем. Но, прислушавшись, я почувствовал неладное. Над лесом царила нерушимая тишина. Не было слышно абсолютно ничего. Ни пения птиц, ни шелеста листьев, ни журчания воды. Тишина. Такого не может быть, особенно в лесу.

Любопытство зашевелилось в моей душе. Я понял, что должен узнать тайну этого леса. Спланировав вниз, я сел на ветку раскидистого тиса. Хлопанье крыльев утонуло в молчании. Тишину не мог нарушить даже я. Ощущение собственной незначительности в этом величественном месте захлестнуло меня с головой. Тишина угнетала. Взмахнув крыльями, я обратил их плащом и спрыгнул на землю. Пепельно-серая пернатая накидка еле слышно зашуршала. Я пригладил волосы, привыкая к человеческому обличью. По рукам всё ещё струились дивные узоры. Сила пульсировала в них. Небо печально манило меня обратно, но я велел ему подождать.

Мягко ступая по траве, я двинулся в сторону реки. Предчувствие вело меня именно туда. Там было некое средоточие тишины. Возможно, именно оттуда исходило это небывалое молчание. Но не успел я пройти и десяти шагов, как ощутил беспокойство. Меня не покидало ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Даже в тишине присутствие было невозможно скрыть. Звук – не единственное, что может нас выдать. Было ещё что-то. Гонимый странными подозрениями, я обогнул рощу и оказался на берегу реки. Она неспешно текла, и воды её не издавали никаких звуков. Даже рыбы не плескались в ней. Спиной я отчётливо ощущал чей-то взгляд. Следящий за мной подошёл гораздо ближе.

– Кто здесь? – тихо спросил я.

Ответом мне было молчание. Я обернулся. Она стояла возле огромного вяза и смотрела на меня. Зелёные глаза её были холодны, узкое лицо не выражало никаких эмоций. Золотистые волосы, обрамлявшие его, спадали на узкие плечи, укрытые невообразимым одеянием, сплетённым из листвы и трав. Одну руку она положила на ствол дерева, и я видел тонкие длинные пальцы с острыми, слегка изогнутыми когтями. В другой у неё был изогнутый клинок. Последние лучи солнца играли на дивном металле, покрытом невообразимыми узорами.

– Кто ты? – спросил я, глядя ей прямо в глаза.

Она сделала пару шагов ко мне, держа клинок наготове. Девушка явно не доверяла мне. Как, впрочем, и я ей. С каждым её шагом знаки на моих руках мерцали ярче, а вокруг пальцев начинали плясать искры.

– Я та, кто ищет ответы в тишине.

– Ты хранитель этого леса?

– Нет. Хранитель этого леса мёртв.

В голосе её не было скорби. Тналы1 не знают чувств. Чувства вносили бы хаос в души бессмертных, делая их слабыми. Девушка явно не хотела казаться слабой. Остановившись на расстоянии выпада, она внимательно посмотрела на мерцающие знаки. В её взгляде мелькнуло презрение.

– Твоя магия бессильна, человек, – прошептала она.

– С ней мне спокойней.

– Как угодно, – тналла бесстрастно спрятала клинок в ножны, демонстрируя, что не опасается меня.

Знаки потускнели, но не потухли. Я не доверял тналам, как, впрочем, и другим бессмертным. Они не умели ценить жизнь, особенно когда речь шла о смертных. Но как только умирали бессмертные, моментально появлялся тот, кто ищет ответы или, говоря проще, выясняет причину смерти. Возможно, тишина была как-то связана именно со смертью хранителя.

– Что здесь произошло? – спросил я.

Она пожала узкими плечами. Так же равнодушно, как и всегда.

– Не знаю. Я бы спросила об этом деревья, но они молчат.

С этими словами она прикрыла глаза и нежно провела рукой по стволу дерева. На секунду мне показалось, что на лице её появилась печаль.

– Они опечалены. Я ничего не могу сделать.

Я хмуро посмотрел на неподвижные кроны. Постепенно взгляд перешёл на речку. На мгновение мне почудилось движение, отразившееся в прозрачной воде. Я резко обернулся. Тналла последовала моему примеру. Наши взгляды жадно впились в пейзаж, пытаясь найти хоть что-то.

Внезапно между стволов вековых деревьев возник силуэт. Это длилось всего мгновение, но мне удалось рассмотреть тонкий женственный стан, облачённый в длинное синее платье. Прежде чем я успел что-то произнести, тналла растворилась в воздухе и выскочила из-за ствола дерева совсем рядом с силуэтом. К сожалению, призрак уже исчез. Тналла опустила клинок и вновь посмотрела на меня.

– Что это было? – спросила она своим бесстрастным голосом.

Я пожал плечами. Будучи магом, я несколько раз сталкивался с призраками, но настолько реального встретил впервые. Казалось, к ней можно было прикоснуться. Впрочем, она не дала нам такого шанса. Тналла обходила дерево за деревом, но все попытки отыскать призрака были тщетны.

– Я думаю, – начал я, и она буквально впилась в меня взглядом, – нам стоит пойти за ней.

– Пойти за ней?

– Да, в том направлении.

Я указал пальцем на восток. Именно туда двигалась призрачная девушка. Тналла смерила меня испытующим взглядом, но, похоже, решив, что в моих словах есть смысл, кивнула. Я двинулся к месту, где растворился призрак, и, прикинув направление, пошёл в глубь леса. Тналла пошла за мной.

Откровенно говоря, это странное ощущение – вести тнала через их лес, но силуэт явно принадлежал человеку, а потому у меня было преимущество. Какое-то время было. Через полчаса я понял, что понятия не имею, куда идти. Остановившись возле дерева, я внимательно осмотрелся. Силуэта в синем видно не было.

– Что-то изменилось, – сказала девушка.

– Что? – с нескрываемым облегчением уточнил я.

– Здесь лес… другой. Я что-то чувствую. Пойдём.

Она побежала вперёд. Я поспешил за ней, зная, что, если потеряю её из виду, могу уже никогда не найти. Пробравшись сквозь густые заросли, я выбежал на поляну. Тналла стояла возле векового дуба, устремив взгляд в землю, и молчала. Было в этом молчании нечто такое, что я не решался его прервать, пока она сама не заговорила. Её бесстрастный голос внезапно начал подводить и срываться.

– Это случилось здесь, – проговорила она.

– Что?

– Здесь прервалась его жизнь.

– Как?

Она только подняла на меня печальные глаза. Сейчас в них не было того холода, что пронзал меня раньше. Казалось, это место действует на неё так. Обычное спокойствие бессмертной тотчас спало.

– Он… он нарушил закон, – прошептала она, – один из законов. Нарушил его и лишился бессмертия.

– Почему здесь? Что здесь случилось? – я даже не замечал, что повышаю голос.

Тналла молчала. Её била мелкая дрожь.

– Не знаю! – внезапно крикнула она и закрыла лицо ладонями.

Сейчас она совсем не походила на грозных тналов, бессмертных хранителей лесов. Она казалась простой девушкой, и, хотя это впечатление было обманчивым, я рискнул приблизиться. Я ощущал, что должен сделать хоть что-то. Когда я уже протянул руку, она внезапно отскочила. Клинок рванулся из ножен. Зелёные глаза вспыхнули. По щекам всё ещё текли слёзы, но взгляд стал совсем другим.

Сначала я подумал, что напугал её, но спустя мгновение заметил, что смотрит она совсем в другую сторону. Я медленно обернулся. Из-за густой листвы неспешно выходил тот самый призрак. Это действительно была девушка. На ней было синее платье, подчеркивающее глубину её сапфировых глаз. Чёрные как смоль волосы струились по плечам.

– Ты… – прошептала тналла, – это ты… я чувствую…

Она шагнула вперёд, но я жестом остановил её.

– Кто ты? – тихо спросил я, глядя в синие глаза призрака.

– Беатрис… – прошелестела она.

Именно прошелестела. Казалось, что это листья нашёптывают её имя. Я посмотрел на тналлу. Она убрала меч в ножны и взмахнула рукой, предоставляя мне право говорить.

– Беатрис, – так же тихо продолжил я, – что здесь произошло?

Девушка опустила голову и запела. У неё был прекрасный голос. Песня будто рассказывала её историю.

Любимый мой на землю пал,Металл его пронзил,Всему виной жестокий тнал,Что прежде лес хранил.И я пришла, и смерть нашла,Но страсть его легка,Я за собой его велаНа острие клинка.Я за собой его влекла,Как песен череда,А после в воду я вошла,Исчезнув навсегда…

Внезапно налетел мощный порыв ветра. Лес впервые зашумел, и шум этот был оглушительным. Беатрис поблекла и исчезла. Я закрылся рукой, но ветер продолжал усиливаться. Обернувшись, я увидел, что тналла стоит как вкопанная. Ветер развевал её плащ, трепал ей волосы, но она продолжала смотреть прямо перед собой. Я рванулся к ней.

– Ищущая! – прокричал я, хватая её за тонкие плечи. – Ищущая! Очнись! Лес… повелевай лесом, тналла!

Она не реагировала. Похоже, осознание того, что смертная убила бессмертного, выбило её из колеи. Я понял, что сейчас добиться от неё мне ничего не удастся. Знаки на моих руках вспыхнули. Глубоко вдохнув, я развернулся лицом к ветру и заорал:

Горным утёсам на ветер плевать,Камень стоит нерушим,Птицы без ветра способны летатьИ потешаться над ним.Древа колышут своею листвой,Только ветвям не трещать,Ветер опять обретает покой,Время всему замолчать!

Всё стихло. Лес опять погрузился в нерушимое молчание. Даже листва не шуршала. Единственное, что я сейчас ощущал, была холодная сталь, нежно касавшаяся моего горла. Тналла пришла в себя. Я не видел её глаз, но чувствовал холод её взгляда.

– Что это было? – процедила она.

– Магия, – осторожно сказал я.

– Никогда прежде не видела такой… магии. Что ты за маг?

– Слышала о властителях слова?

Тналла замолчала, похоже, ожидая объяснения.

– Есть несколько школ магии, помимо чистой, – заговорил я. – Если чистые маги используют только энергию, то другие используют слова, звуки, жесты, краски – всё, что способно быть проводником воли. Я использую слова, иногда жесты.

– Предположим, я тебе верю… – проговорила она, – но это тнальский лес. Здесь средоточие нашей силы. Как ты смог заставить его замолчать?

– У леса больше нет хранителя, – спокойно сказал я, чувствуя, как клинок медленно отдаляется. – Я сделал то, что должна была сделать ты. Но ты впала в транс.

– Неправда, – пробормотала она, – я просто… задумалась.

– Пусть так. Клинок, думаю, можно убрать.

Она нехотя вернула меч в ножны. Я обернулся. На её щеках всё ещё были видны следы слёз. В остальном её облик вернулся в первоначальное состояние, холодное и надменное. Я вопросительно посмотрел на неё. Она несколько секунд молчала, но потом сдалась.

– Спасибо.

– За что? – наигранно удивленно спросил я.

– За твою… магию. Лес и правда взбесился после смерти хранителя. А я…

– Ничего, со всеми бывает.

– Нет! – неожиданно громко сказала она. – Тналы совершенны, мы не допускаем подобного никогда.

Я пожал плечами. Спорить с ней мне не хотелось. Особенно сейчас, когда она была в таком состоянии. Даже бессмертные иногда теряют самообладание, особенно когда встречаются со смертью. Я решил сменить тему разговора.

– Ингольф, – спокойно произнёс я.

– Что?

– Меня зовут Ингольф. А тебя?

– Хакли, – помедлив, ответила она.

– Хакли, мы должны вернуться к реке.

– Зачем?

– Потому что её песня оборвалась именно на этом. Поверь властелину слова, слова никогда не бывают бессмысленными.

Не найдя, что возразить, она кивнула, и мы пошли обратно. Назад, уже по проторённой дороге, идти было быстрее. Существенно облегчало путь ещё и то, что Хакли больше не пронзала меня недоверчивыми взглядами. Не то чтобы она считала меня другом, просто больше не считала врагом. Впрочем, в глазах тналов и это дорогого стоило.

Мы вышли к реке. Она была уже здесь. Её тонкий силуэт колыхался над водой. Когда мы приблизились, она вскинула голову и опять запела:

Вода меня тянула вниз,Туда, где бродит мгла,Любимый, там меня дождись,Как я тебя ждала.Но нет, брожу я средь ветвей,И держит меня лес,Молю, скорее прах развейДорогой в синь небес.Молю, позволь мне обрестиЗаслуженный покой,Прости, любимый мой, прости,Я жажду быть с тобой.

В её взгляде была мольба. Опять начал подниматься ветер, но я вскинул руку со светящимися знаками, и он утих. Хакли сделала вид, что не обратила на это внимания.

– Что теперь? – холодно осведомилась она.

– Нужно её отпустить.

– Нет.

Я удивлённо посмотрел на тналлу.

– Почему?

– Она убила тнала. За это нет прощения.

– Я убила его… – раздался далёкий, похожий на шелест голос, – потому, что он убил мою любовь. Он убил Джозефа.

– Тналы не убивают без причин, – упрямо заявила Хакли.

– Он сказал, что так Джозеф обретёт покой, – произнесла Беатрис, будто не слыша слов тналлы.

– Это ложь… – начала было Хакли, но я вскинул руку, останавливая её.

– Кто сказал?

– Мужчина с фиолетовыми глазами. Он дал мне кинжал и сказал, что тналы, убивая, выпивают жизнь, и пока тнал жив, душа Джозефа мучится.

– Глупость, – процедила Хакли, – тналы не убивают без причин, а тем более не крадут души.

Сапфировые глаза впились в Хакли. Вода в реке начала бурлить, будто что-то поднималось со дна. Тналла будто этого не замечала. Она продолжала надменно смотреть на девушку.

– Ты такая же, как он, – прошелестела Беатрис, – я убью тебя.

Она вздрогнула и растаяла. Вода в реке будто вскипела. Струя ударила в небо – и из неё вылетела девушка. Это был уже не призрак. Остекленевшие глаза Беатрис бессмысленно смотрели на Хакли. Посиневшие губы шевелились, но уже не издавали звуков. Я с ужасом заметил у неё в руке кинжал. Тналла застыла. Её взгляд впился в кинжал. Мгновение спустя она попятилась.

Я был ошарашен. Она готова была сразиться с властителем слова, но робела перед мёртвой девушкой. Нет, то, что она мертва, было ни при чём. Всё дело, похоже, было в кинжале. Стараясь не сводить глаз с Беатрис, я медленно отступил к Хакли.

– В чём дело? – шёпотом спросил я, глядя, как покойница ступает на берег и медленно идёт к нам.

– Кинжал… – дрожащими губами пролепетала тналла, – оружие, однажды вкусившее кровь бессмертного, и впредь жизни их обрывает…

Теперь я всё понял. Она боялась потому, что знала, что может умереть. Если сейчас Беатрис пронзит её этим кинжалом, сила тнала ей не поможет. Впервые Хакли выходила на бой как смертная, и это приводило её в ужас. Я мрачно указал ей отступить. В другой ситуации она сочла бы это глупостью – подчиниться приказу смертного, но сейчас у неё не было выбора.

Я выступил вперёд.

– Беатрис, нет! – твёрдо проговорил я.

Она даже не посмотрела на меня. Остекленевшие глаза всё ещё впивались в Хакли. Я вздохнул и вскинул руку. Знаки замерцали. Впервые покойница посмотрела на меня. Я глубоко вдохнул и заговорил:

Я призываю пламя,Пусть же горит земля,Пламя встаёт меж нами,Так заклинаю я.Пламя змеёю вьётся,Пламя птицей летит,Ту, чьё сердце не бьётся,Ныне огонь поглотит!

Между нами вспыхнула стена пламени. Она рвалась из-под земли и взмывала в небо. Сейчас она уже была выше человеческого роста, но даже сквозь неё я видел Беатрис. Она шагнула сквозь огонь. Непостижимая сила заставляла его отступать. Я взмахнул рукой, и пламя обвило её спиралью. Это действительно очень походило на огромную змею. На мгновение она исчезла в нём. Я вскинул руку. Пламя взлетело, распахнуло огромные крылья и обрушилось на неё сверху. Я тяжело выдохнул, и пламя опало. Беатрис, вся чёрная от копоти, в тлеющем платье, неподвижно стояла на выгоревшей траве. Огонь сжёг её до кости, но сила, приводящая это тело в движение, ещё не покинула её. Пустые глазницы всё ещё смотрели на меня.

Я приблизился. Она попыталась пошевелиться, но не смогла. Резким движением я вырвал кинжал у неё из руки. В следующее мгновение она рассыпалась пеплом. Магия действительно была в кинжале. Даже сейчас, прошедший сквозь огонь, он всё ещё блестел. Я сжимал его в руке и ощущал непреодолимую силу этой вещи.

Внезапно сзади послышался всхлип. Я обернулся. Хакли стояла, вжавшись в ствол дерева. Дрожащими руками она сжимала бесполезный меч. Взгляд её всё ещё был прикован к кинжалу. Я приблизился. Хакли содрогнулась и ещё сильнее вжалась в кору дерева.

– Хакли… – неуверенно сказал я, – всё в порядке. Её нет.

Внезапно тналла вскинула глаза, и я резко обернулся. За моей спиной стоял призрак Беатрис. Она смотрела на меня сапфировыми глазами. Было в этом взгляде что-то нехорошее.

– Убей её! – проговорила Беатрис. – Убей!

– Нет, – холодно произнёс я.

– Она бы убила тебя! Любого человека! Она бы убила не задумываясь!

– Я знаю. Но я знаю ещё кое-что.

Сапфировые глаза пронзили меня удивлённым взглядом.

– Это не лес держит тебя. Это ты. Даже после смерти ты не можешь простить.

– Нет… это деревья…

– Это ты! – выкрикнул я, и призрачная фигура дрогнула, начиная растворяться.

Сапфировые глаза потускнели. Она последний раз печально взглянула на речку и, еле заметно улыбнувшись, исчезла. Возможно, теперь она найдёт в себе силы простить его и избавить себя от этой ненависти. Я искренне надеялся, что силуэт в синем платье уже никогда не появится в этом лесу.

Я обернулся и наткнулся на бешеный взгляд Хакли. Она всё ещё сжимала клинок, но я ощущал, что в её руках нет прежних сил, а в глазах – прежней уверенности.

– Хакли, – проговорил я, – опусти клинок.

Она неуверенно покачала головой.

– Хакли, успокойся. Это я – Ингольф.

– Смертный, которому дарована сила убивать бессмертных.

– Неужели единственный? – немного шутливо спросил я.

– Единственный из ныне живущих, – серьёзно сказала девушка. – Долг велит мне убить тебя.

В глазах её читалась мука.

– Ты не хочешь этого делать.

– Не хочу, но если не сделаю – разделю судьбу хранителя этого леса. Прости, Ингольф.

Она перехватила клинок и рванулась ко мне. Я не спешил поднимать оружие. Мне не хотелось сражаться с ней. Я ощущал, что это неправильно. Даже лес это ощущал. После ухода Беатрис он будто вновь ожил, появились звуки, запахи, даже краски стали другими, более насыщенными. Я чувствовал, что он мне благодарен, именно мне. Хакли была уже на расстоянии удара.

Взвейся ветрами,Встань между нами.

Поднялся ветер, и тналлу отбросило назад. Она удивлённо уставилась на меня.

– Прости, Хакли! – крикнул я. – Я обещаю использовать эту силу с умом.

Она рванулась ко мне, но ветер вновь встал у неё на пути. Размахивая мечом, она отлетела назад.

– Прощай! – крикнул я и взлетел.

Плащ вновь обратился крыльями филина. Ветер подхватил меня, и я рванулся в небо, оставляя недоумевающую девушку внизу. Она смотрела в ночное небо, озаряемое первыми лучами рассвета. Птичий силуэт был уже едва заметен вдали, а она всё смотрела и улыбалась.

– Лети… – прошептала она.

Бросив клинок на землю, она села на мягкую изумрудную траву и прислушалась к голосу леса.

– Расскажите, – прошептала она, обращаясь к деревьям, – расскажите мне всё, о чём вы молчали…

То, о чём молчали деревья

Там, во мраке лесном, в нерушимом молчанье,

Призван тнал неустанно порядок хранить,

И стрела его будет немое посланье

От того, кто, увы, не способен любить…

Поднялся ветер, и деревья зашуршали, бормоча на своём непонятном языке. Лишь избранные могли их слышать, и лишь избранные могли им отвечать. Но сейчас избранный молчал. Сидя на ветке огромного дуба, он молчал, но тишина была более чем красноречива. От него веяло могуществом. Его взгляд взрезал воздух и впивался в душу. Так мог смотреть только тот, кто прожил на земле более сотни лет и был ещё молод.

Келлерн действительно был молод. Сотня прошедших лет – ничто по сравнению с предстоящей вечностью. А тналы жили именно вечность. Эти непостижимые для людей существа могли впитывать жизнь отовсюду. Они питались жизнью деревьев и трав, зверей и птиц, а иногда даже людей. Именно поэтому они вызывали столь мистический, непреодолимый ужас.

Приподнявшись, Келлерн легко соскочил с дерева. Плащ его зашуршал, вторя листве исполинского дуба. Любой человек, прыгнув с такой высоты, сломал бы себе ноги, да и то в лучшем случае. Тнал же легко приземлился и неспешно двинулся вдоль реки, на берегу которой и располагалось его временное пристанище. Шёл он бесшумно, но и не таился. Здесь он был полноправным хозяином. И дело было не в его силе или ловкости, не в длинном луке, висевшем у него за плечом, а в самой его сущности, излучавшей нечто загадочное, сверхъестественное.