Убийство на корпоративе

Но главное заключалось не в этом. Главное было в другом. За последние месяцы Луиза от любви привела свое тело в порядок, вернула себе изумительные формы, дарованные ей природой. Тело ее было настолько привлекательно, насколько может быть привлекательно самое совершенное женское тело. Лицо ее было обаятельно, светлые густые волосы искрились здоровьем. Нрав ее был легкий, радостный, натура страстной до самоотречения. И что, что на работе ее не уважали – разве мужчине это нужно в женщине?

Что еще нужно было Луиджи? Как он мог не только не любить, но и не обожать, не боготворить ее? Разве не была она подарком небес для него после хитроумной, расчетливой предательницы-жены? Так почему он отвергал ее? В этом не было смысла, в этом не было правды, этому не было объяснения. Оттого-то Луиза сходила с ума.

Муж застал ее за недвусмысленной перепиской, случился скандал, и Луиза, гордая от природы, собрала вещи и ушла из дома своих же родителей! К счастью, сострадательная Перкинс, сама давно выгнавшая своего мужа, приютила ее. Вместе они ездили на работу на общественном транспорте, именно поэтому и об этом повороте в судьбе Луизы вскоре знала вся компания.

Но когда Луиза, вопреки наставлениям подруги, продолжила бегать за Луиджи, пришел черед ей ссориться и с Перкинс. Тогда она вернулась в отчий дом, уже на правах соседки, а не жены своего мужа. Всепрощающий муж, однако, решил искать примирения с женой. Уж кто, как не он, знал, что итальянец просто использовал ее! Именно поэтому он взбесился, когда увидел, как Луиза нарядилась для рождественского корпоратива. Он сразу понял, что на корпоративе будет его соперник. И вот теперь, на утро после праздника, Луиза приехала на работу с огромным фингалом.

Наташа слушала душещипательный рассказ Джейн, широко распахнув глаза.

– Какой ужас! Выходит, правда, это убийство на почве ревности и мести за то, что он использовал ее!

– Самое подлое, что на следующее утро она идет и вся сияет, как будто не было ничего вчера. Как будто она не убивала человека!

– Психопатка! – Воскликнула Наташа.

– Она всегда была пофигисткой, но я не думала, что настолько…

– Может быть, она притворяется. – Заметила Наташа. – Знаешь, если бы она сейчас не надела эту маску, мы бы сразу все поняли, что это ее рук дело.

– Должно быть, так и есть. – Согласилась Джейн.

– Или же она просто безумно счастлива, что Луиджи мертв. Месть, как говорится, это блюдо, которое подают холодным.

– Страшная женщина!

– Роковая женщина!

И обе поглядели Луизе вслед. Даже со спины она казалась счастливой и совершенно невозмутимой, как будто на днях никто не убивал ее собственного любовника, как будто она не ссорилась с мужем и директором департамента. Казалось, ничто не могло испортить этой красивой блондинке настроение.

В это самое время Биттерфилд с видом явного неудовольствия просматривал отчет констебля. Тот стоял напротив его стола. Это был небольшой кабинет с многочисленными шкафами с отчетами и папками, закрытыми на ключ. На окне не висело занавесок, только рулонные шторы. Не стояло статуэток, фотографий и прочих вещей, которые могли бы свидетельствовать о наличии детей, семьи, девушки.

– Что же это получается: по вашему отчету никто из зала и кухни не мог подняться незаметно на палубу? Как такое возможно?

Подобный отчет, либо некачественно сделанный, либо скрывавший важные подробности для следствия из-за некачественных показаний свидетелей, мог значить лишь одно: дело становилось все сложнее и запутаннее. При таких исходных данных можно было месяцами допрашивать свидетелей, пока они окончательно не забудут, что произошло на самом деле.

– Но все сходится. – Ответил констебль. – На видео и фотографиях сотрудников нет расхождений.

– Я сам пересмотрю все видео.

– Может быть, они сговорились покрывать друг друга? Мало ли, кто в туалет в это время выходил, испугался, попросил не говорить об этом коллегу. Убийца этим воспользовался и тоже про туалет басню придумал. И потом, не стоит забывать, что почти все были пьяными.

– Нужно составить список тех, кого мы должны позвать на повторный допрос. Кто путался в показаниях больше всех?

– Будет сделано.

Не успела Наташа сесть за свой стол, как ее сотовый зазвонил. Это была Перкинс!

– Опять! – Воскликнула женщина и закатила глаза. – Ну что теперь?

– Алло. Да, я на месте. Куда? В Скотланд-Ярд? Ну хорошо.

Джейн внимательно слушала, чем закончится разговор, и лишь только та положила трубку, как она подскочила к ее столу.

– Что такое?

– Джейн, меня вызывают на повторный допрос.

– Вот и хорошо. Расскажешь там все про… – Вдруг поняв, что вокруг коллеги, Джейн умолкла. – Ну, ты поняла про что.

– Расскажу, куда я денусь. Одного не пойму: почему именно меня вызывают? Почему не…?

И они обе посмотрели в конец кабинета, где потягивала кофе из трубочки Луиза с огромным фингалом. Лицо ее выражало странное блаженство. Наташа почувствовала, как по коже забегали мурашки: сидеть в одном кабинете с убийцей и делать вид, что не знаешь об этом – вот так страсти!

– Знаешь, Джейн. Я тут подумала. Ведь она и меня должна ненавидеть тоже. Ведь это мне отдали ее любимый бренд. Если бы не я, их отношения могли бы сложиться.

Джейн чуть не вскрикнула от этой страшной догадки, но вовремя прикрыла рот рукой.

В комнате для допросов Наташе впервые стало страшно. Биттерфилд так смотрел на нее в этот раз, словно она была не одна из десятков подозреваемых, а одна единственная. Он сверлил ее взглядом, на лице не было ни тени улыбки или хотя бы доброжелательности. Она даже пожалела, что надела сегодня самую будничную кофту и брюки. Будь на ней красивый костюм или деловое платье, она бы чувствовала себя уверенной в своей неотразимости и привлекательности. А сейчас она ощущала себя посредственностью, с которой можно сделать все, что угодно.

– Итак, Наташа. Расскажите мне, что именно вы делали на палубе вместе с Гораном?

– Я же рассказывала: мы общались, говорили на разные темы.

– На какие темы?

– В основном про наши биографии. Я не знаю… Горан рассказывал, как строил карьеру, как отец его воспитывал… Вам правда это интересно? Я рассказывала, что приехала из маленького городка и сама поступила в университет, получила грант. Он выразил восхищение. Вот и все. Потом, как я и говорила, речь зашла о том, чтобы я поехала на завод…

– Я это все слышал! – Перебил ее резко Биттерфилд. – Лучше мне расскажите, куда и когда отлучался Горан.

– Он никуда не отлучался.

– Что, и в уборную не ходил? – Усмехнулся инспектор.

– Нет, не было такого. – Наташа пожала плечами. Вопросы переходили в область абсурдного. Вероятно, это был такой метод: давить на всех, пока кто-то не проколется. Однако от этого не было легче.

– А вы? Вы куда отлучались? И когда?

– Я? Тоже никуда не ходила.

– И весь час вы были на палубе? И не замерзли?

– Может, и замерзла чуть-чуть, но вы же сами понимаете…

– Не понимаю…

– На свидании и не такое стерпишь, а у меня было именно такое настроение.

– Все ясно! – Вдруг воскликнул Биттерфилд и хлопнул папкой по столу.

Наташа вздрогнула, внутри все загорелось от страха. Может быть, это не метод такой? Может быть, инспектор просто хочет найти козла отпущения и повесить на него все, подтасовать факты и улики?

– Значит, правду вы говорить не хотите! Тем хуже для вас и вашего приятеля.

– Какую правду? – Голос ее предательски задрожал. – Я все сказала.

– Вы не сказали того, как вы с Гораном убили Луиджи, как вы придумали план про романтические отношения, чтобы устранить его.

– Что? Да это ложь! Чудовищная ложь! Сами подумайте: зачем нам это?

– Это вы мне скажите, какой у вас мотив?

– Да нет никакого мотива, мы ничего такого не делали!

Наташа старалась повышать голос, чтобы Биттерфилд не перекрикивал ее, но от волнения голос ее становился тише и слабее, она даже стала хрипеть. Обвинения были настолько неожиданными и беспочвенными, что все поплыло перед глазами от шока.

– Тогда кто это сделал, я вас спрашиваю? Мы проанализировали протоколы допросов всех сотрудников, у всех алиби – все были внизу и не покидали общее помещение. Даже работники ресторана все были на своем месте. Алиби нет только у вас двоих.

– Безумие! Да ведь мы мгновенно побежали за капитаном, лишь только заподозрили, что кого-то скинули в воду! И потом, мы даже не знали, что Луиджи погиб. Мы надеялись до последнего, что человек за бортом просто переохладился.

– И вы, конечно же, не знали, чем его убили? – Ехидно воскликнул Биттерфилд.

– Да разве он не просто утонул?

Биттерфилд молчал, не отвечал, сверлил Наташу взглядом, она же от напряжения заерзала на стуле.

– Нет. – Наконец сказал Биттерфилд. – Он не просто утонул. Его зарезали.

– Ах! – Вскрикнула Наташа.

– Тем более странно, что вы не слышали звуков борьбы или крики.

– Но я же говорю… влюбленные ничего не слышат.

– А вы влюбленные? – Усмехнулся Биттерфилд.

– Я… не знаю. – Наташа колебалась: Горан не звонил ей больше. Вдруг он вовсе не позвонит? Вдруг он одумался после вчерашнего вечера? – Но мне так казалось вчера. Послушайте! Я должна вам кое-что рассказать.

Биттерфилд даже подался вперед, ожидая услышать на сей раз что-то очень ценное. Но подробный рассказ Наташи об обманутых чувствах Луизы не впечатлил его. Наоборот, лицо его выражало еще больше недоверие.

– Я же сказал, что Луиза не могла убить его.

– Почему? Потому что она женщина? Так ведь вы сами говорите, что его на самом деле зарезали. Женщине такое под силу.

– Вот именно! – Инспектор вновь поглядел на Наташу с осуждением, как будто он не сомневался, что именно она убийца. – Но, как я говорил, Луиза была в момент убийства в зале. Ее видели другие сотрудники. Это точно не она.

Биттерфилд сверлил Наташу взглядом, не моргая, ужас все больше охватывал ее. Тогда она решилась сказать то, что мучило ее больше всего.

– Вы что, предъявляете мне обвинение?

– Мне нечего пока предъявить вам. Нет мотива. Нет орудия убийства. Передайте своему Вуковичу, чтобы перестал звонить и скандалить. Никто не отменит подписку о невыезде, пока мы не найдем убийцу.

– Он не мой Вукович. Вы можете сказать ему все сами. И что вы хотите от меня?

– Правды.

– Вы ее уже получили. Я все сказала.

– Подумайте, кто еще ненавидел Луиджи.

– Да мало ли кто? – Возмутилась Наташа, теряя контроль. – Может, весь его итальянский офис? Он хам, истерик. Его пальцем ткни – орет как баба! Точнее сказать, орал…

– Мы проверим данные о перемещениях его коллег. Если они прибыли в Англию, это невозможно скрыть. Всего хорошего!

Наташе допрос доставил массу неприятных эмоций, а упоминание Горана в таком дурном свете окончательно добило ее. Выходя из кабинета, она хотела провалиться сквозь землю, сбежать на край земли, больше никогда не появляться на людях. Она замерла на несколько минут в коридоре, переваривая все то, что вывалил на нее инспектор.

Вдруг следом из кабинета вышел сам Биттерфилд, они столкнулись лицом к лицу, и что-то было в его взгляде: совсем другое! Наташа замерла на мгновение, дух перехватило. Что, что это было? О чем он вдруг подумал, так пристально глядя на нее? Что-то властное и сильное было в этом взгляде, как будто он уже держал ее в своем кулаке, и она была беззащитна перед ним. Наташа хотела было что-то сказать, но он отвернулся и ушел, и тогда ей вдруг стало немного легче.

И все-таки полная тревоги, озадаченная, несчастная, Наташа приехала в офис. Выслушав ее подробный рассказ во время прогулки под окнами офиса, Джейн воскликнула:

– Да! Как это все неприятно и тревожно! Неужели они хотят тебя упечь за решетку?

– Что? Типун тебе на язык!

– Так ведь ты сама понимаешь: Горана не упечешь, слишком важная шишка, его семья дружит с руководством Хорватии. Древний род, богатейший клан. А все остальные сотрудники были в зале, их тоже не привлечь к ответственности.

– Ну а ты? Ты мне веришь?

– Конечно верю! Слушай, Наташа, пока тебя не было, я тут с Кэтти посплетничала. Она мне такое про Луизу рассказала!

– То есть мы опять к Луизе возвращаемся? – Наташа закатила глаза.

– Не совсем. Но Кэтти видела, как та входила на кухню и там ругалась с работником. Он схватил ее за плечи и затряс со всей силы.

– Муж? – Ахнула Наташа.

– Возможно!

– Но как он проник на теплоход?

– Не знаю. – Джейн пожала плечами. – Это самый больной вопрос! И как мы докажем, что он был там?

– А почему мы должны что-то доказывать? – Возмутилась Наташа. – Это работа инспектора. Если он такой умный, пусть сам опрашивает работников ресторана, пусть узнает, как так случилось. Джейн, неужели ты не понимаешь, что он и убил Луиджи? Ведь это убийство из ревности! Луиза клялась ему, что у нее с ним все кончено, а сама нарядилась – и на рождественский корпоратив. А там шагу не давала Луиджи ступить.

– Ты так уверена в этом?

– Ну а что еще нам думать? – Простонала Наташа. – Ты же сама слышала: все имеют алиби…

– Все кроме человека, – задумчиво произнесла Джейн, – которого как будто не было на теплоходе.

– Именно! Мне нужно снова попасть к этому инспектору.

– Может не стоит? Зачем самой напрашиваться?

– Но я ведь помочь хочу! – Наташа задумалась: так ли нужно было лезть лишний раз в полицию? – Ну хорошо, ты права. Сама не знаю, почему так хочу снова увидеться с инспектором. – Сказав последние слова, она засмеялась.

И действительно, отчего-то при одной мысли о встрече с Биттерфилдом, Наташе стало вдруг приятно. Но она тряхнула головой: еще недавно он пытался упечь ее за решетку, лишь бы скорее закрыть дело! Нет, она обязана презирать и ненавидеть его за некомпетентность и безразличие к судьбам невинных людей! Только так! А если все-таки он ее подставит? Что тогда?

А на следующее утро Горан наконец написал ей сообщение. Наташа забыла об экране монитора с сотней непрочитанных писем, о звенящем телефоне. Что ему написать? Что сказать? Нужно ли писать сразу? Нельзя сразу! Ведь он больше суток не вспоминал про нее: нельзя дать ему понять, что она только и делала, что сидела за столом и ждала его сообщения.

– Наташа! Наташа! Очнитесь! Я, конечно, понимаю, что у всех Рождество на уме, и не до работы, но осталось еще много времени до праздника. Пока нужно работать!

Змеиный голос Лиз Перкинс вывел Наташу из оцепенения. Она встрепенулась. Начальница стояла перед ней собственной персоной. Джейн за спиной делала ей озадаченные знаки, как будто вопрошая, что с ней, что она не заметила приближение Перкинс.

– Я вам звоню, пишу, ни ответа – ни привета. Что у вас с брендом «Lecker»?

– А что с ним? – Удивилась Наташа.

– Вы дела приняли?

– От… кого? Грег ведь не появлялся.

– От Виргинса, разумеется. Он, конечно, не особо в курсе, что там и как, но знает поболее остальных. Быстро к нему в кабинет.

Наташа встала, схватила блокнот с ручкой и пошла, забыв на время о Горане. Перкинс последовала за ней, выглядело это так, как будто воспитатель ведет ребенка на прогулку или в уборную, и Наташа покраснела от смеси смущения и возмущения.

Однако лишь только они вышли, как выяснилось, что причина была в другом: Перкинс хотела сказать ей что-то наедине.

– Там творится что-то странное с этими немцами. У нас по ним самые большие продажи.

– Да, я знаю.

– Так в последние дни департамент продаж жалуется, что идут отмены заказов. Мы возвращаем предоплату одну за другой на основную позицию.

– Так это их задача – выяснить у дилеров, в чем дело.

– Я-то знаю! Но вы же понимаете, это отдел продаж. Пока их не надоумишь, сами не догадаются. Принимайте дела и идите в департамент продаж, собирайте аналитику по отменам. Требуйте, чтоб обзванивали дилеров. Кто-то должен расколоться, в чем причина.

– Как будто кто-то пустил слух о неисправности оборудования.

Перкинс усмехнулась.

– Возможно. Или будет новая линейка брендов, и дилеры не хотят заказывать старье. В любом случае, нам неликвид на стоках потом не нужен.

– Я проверю заодно, не было ли скачков, не перетекли ли заказы в итальянский бренд. Мало ли, а вдруг?

Перкинс вновь усмехнулась, казалось, она была довольна сообразительностью Наташи.

– Проверьте! Мне отчитайтесь.

– Хорошо!

Перкинс была довольна, Горан объявился, казалось, все было не так уж и плохо, думала про себя Наташа. Единственное, что еще беспокоило ее, так это то, что она не по собственной воле скрыла от Биттерфилда важнейшие из обстоятельств. Обстоятельства, которые могли спасти ее. Но время уходило, утекало, и, быть может, эта информация будет бесполезна уже через несколько дней. Как знать, муж Луизы мог замести следы еще вчера! А она бездействовала, бездействовала, подставляя себя.

Горан назначил встречу в ресторане недалеко от офиса «Первого решения». Это было довольно пафосное заведение со странными декорациями, огромными вазами, висящими на стенах, старомодными винными шкафами, полками с оливковыми и другими маслами. Кухня располагалась в самом центре зала и была открытой. Было слышно и видно поваров, можно было подойти ближе и подглядеть за их кропотливой работой, за ловким накручиванием роллом, за переворачиванием теста для пиццы в воздухе, за быстрой нарезкой каких-бы то ни было овощей или грибов. Из печей при открытии дверей выходил пар, в дровяной печи для пиццы пылал уютный огонь.

Горан был мил и приветлив, как и всегда. Казалось, ни тени неловкости после произошедшего убийства не пролегло между ними.

– Заказывай все, что хочешь, обед на мне. Я намеренно выбрал место подороже, чтобы было меньше людей. Не хочу лишних глаз.

Наташа потупила взгляд. Последние слова неприятно кольнули ее.

– Послушай, как ты? Все ли в порядке? – Спросил наконец он, когда им принесли вино.

– Да как сказать. Знаешь, меня вызывали на второй допрос.

– Так-так. И меня тоже. Что ты им сказала?

Наташа пожала плечами. Неужели он пригласил ее только ради этих выяснений? Романтические чувства в ней все больше затухали. Горан казался милым, но каким-то скользким, непонятным. Она еще не понимала, почему. Казалось, в кармане у него была припасена фига для нее. Неужели она влюбилась в Луиджи номер два? Как же так?! Ведь он был так не похож на итальянца. Он был всегда внимателен, учтив, добр, глаза его искрились честностью и благородством. Ей прежде даже казалось, что он предъявляет высочайшие требования к самому себе, и ей будет трудно соответствовать ему. А теперь выходило, что все могло быть наоборот…

Усилием воли Наташа попыталась возмутить в себе все те же чувства, что воспламенял в ней взгляд Горана на корпоративе. Хотелось того же огня, того же безумия внутри себя. Хотелось поверить в него, поверить в искренность его намерений.

– Все то же, что и в прошлый раз. Что нового я могу рассказать?

– Отлично. Ты ведь не говорила им, что я покидал тебя, уходил по своим делам и так далее?

– Что? Да зачем? Ведь ты никуда не уходил. Не понимаю.

– Мало ли. Ты просто не представляешь. Я очень дорожу своей репутацией. Если где-то всплывет, что меня подозревают… а это безумие, ты лучше других знаешь это! Словом, дела мои пойдут очень плохо. Наша компания торгует с разными странами, разными фирмами. Мне бы не хотелось быть ни в чем замешанным. Да, это безумие! Как они могут подозревать меня? У меня есть все, что нужно для жизни, моя цель сохранить это, сохранить свою репутацию, а не наоборот…

– Горан, извини, если я обижу тебя. Но я тоже дорожу своей репутацией. – Наташа красноречиво и одновременно насмешливо подняла брови. – Представь себе. Хоть я и не такая большая шишка. Зачем мне лгать инспектору? Это даже смешно! Мы ни в чем не виноваты. Нужно настаивать на правде. Инспектор давил на меня, но я не поддалась, и ты не поддавайся. Пусть работает. Хочет закрыть поскорее дело? Пусть обломится!

– Да, да, и я не поддавался. Он сильно давил на меня. Это их методы. Надеются, что так преступников расколоть могут. А если человек невиновен, то не поддастся. Поэтому очень правильно, что ты стояла на своем.

Весь обед они говорили только об этом деле, Наташа даже рассказала о том, на кого пали их подозрения с Джейн. Но Горан, казалось, не верил их с подругой домыслам или тому, что он полагал за домыслы. Он считал, что все это сплетни, приплетенные за уши. Убийца, как он полагал, должен быть не столь очевидным.

А Наташа с грустью вздыхала про себя. Не было намеков на чувства, не было той искры, что вспыхнула между ними на корпоративе. Как это было печально, как горько! А ведь в мечтах Наташа уже была где-то хозяйкой богатого особняка в Хорватии, знакомилась с первыми леди этой красивой приморской страны… Верно говорят: чем выше взлетаешь, тем больнее падать!

Когда Наташа возвращалась в офис, прямо на улице к ней подлетела Джейн. Она выглядела взволнованной, но при этом радостной.

– Наташа, ты не представляешь, что произошло! Я допыталась у Кэтти, она опознала мужа Луизы.

– Что? Не поняла. Что ты имеешь в виду?

Джейн откинула рыжие кудри, упавшие на лицо из-за спешки, и скорчила недовольную гримасу: как можно было не понимать столь простые вещи?

– Я нашла их фото в социальных сетях, показала их Кэтти, и она подтвердила, что это именно муж Луизы был на теплоходе. Это он пробрался на кухню и выдал себя за работника ресторана. Это он тряс Луизу и чуть не побил ее прямо на кухне.

– Тогда Кэтти срочно нужно отправиться в Скотланд Ярд. Пойдем скорее к ней! Нужно уговорить ее.

Глава третья

Однако Кэтти, как оказалось, была не так проста. Некрасивое лицо ее под большими слоями косметики просияло, в глазах заплясали мстительные огоньки, когда Джейн явилась к ним в их маленький уютный кабинет вместе с Наташей.

– Я никуда не собираюсь идти. – Сказала Кэтти резко. На лице ее растянулась чарующая улыбка, так странно не согласующаяся с ее словами. – Ни в какие полицейские отделения вы меня не затащите. Еще чего!

– Но Кэтти, это ведь нужно для благого дела! – Воскликнула Джейн.

– У меня времени нет на эти ваши хождения. Работы завались, и так не могу в шесть часов уйти. Дома ждет молодой человек. Он еще тот ревнивец. Вы здесь работаете за высокие должности и большую зарплату, а я работаю за копейки и за обязанности чуть ли не ассистента годами. Не всем так везет, как вам. Мне нужно думать только о себе, иначе всю жизнь пыль буду глотать из-под ваших ног.

– Кэтти, но ведь убийца гуляет на свободе. – Вступилась Наташа. – Неужели ты не понимаешь, что мы все под подозрением, пока он не пойман?

– Нет, мы… не все под подозрением. Далеко не все. – Возразила Кэтти. – В полиции сопоставили наши видео с нашими показаниями. Все сходится. Никто из нас не виноват. Только вы с Гораном остались без алиби. И поделом тебе, будешь знать, как шашни водить на работе!

Кэтти засмеялась, Наташа и Джейн переглянулись. Но Наташа почти не знала Кэтти, не знала, что от нее ждать, а вот Джейн давно работала в компании, потому она не готова была так просто отступить. Кэтти была стервой, вне всякого сомнения, но она была честной стервой, и честность ее порой отдавала твердолобостью. Оттого-то на нее можно было давить, нужно было лишь знать, на какие именно клавиши в ее душе давить.

– Кэтти, я знаю тебя сто лет, ты не допустишь несправедливости. Если вдруг что-то пойдет не так, ты сама же и пойдешь в участок. – Сказала Джейн.

– Нет. – Кэтти расширила глаза для пущей убедительности. В голосе ее слышался смех.

– Тогда… – Сказала Джейн. – Я вынуждена буду все сама рассказать инспектору, и он придет к тебе с допросом.

Лицо Кэтти перекосилось от злости.

– Только попробуй! Ты мне тогда не подруга!

– А ты мне подруга? – Не уступала Джейн. Она нависала над столом Кэтти, под которым пряталось одиннадцать пар туфлей.

В этот момент в кабинет вошел Виргенс. На добром полном лице его блестела благодушная улыбка.

– Представляете, – сказал он. – Жена ни дня не работала в своей жизни. Теща тоже уже давно не работает. Вроде как нам помогает с детьми. Только дети уже выросли, им восемь и шесть лет. Так она у нас целыми днями сидит и при этом еще про меня гадости говорит.

– Какие гадости? – Удивился Алекс.

– Говорит, что я не работаю, что где-то шляюсь.

– Как ты это определил? – Спросил Алекс.

– Я вчера вечером вернулся домой, а сын младший спрашивает: папа, где ты все шляешься? Я так обалдел немного. Пришел в себя, спрашиваю: сынок, ты откуда таких фраз набрался. А он мне: так ведь бабушка так все время говорит!

– Ужас! – Сказал Алекс. – Вот и женись после этого!

– Да уж, – сказала Наташа, на секунду забыв о своей проблеме. – Не делай добра, не получишь зла. Или как-то так.