Узы Севера и Юга

– Ваше Высочество, такие вопросы мужчинам обычно не задают. Чем еще могут заниматься мужчина и женщина, испытывающие влечение друг к другу? Особенно если они открыто показали свой интерес. Они проводят ночь вместе. – Бишон говорила не мягко. Казалось, она была недовольна непросвещенностью Грейс в этом вопросе. – Но вы не переживайте, у вас с Эранором ничего не будет. У вас, эритрейцев, это запрещено.

– Бишон, зачем ты так говоришь? – встрял Хрон быстрее, чем Грейс успела переварить сказанное, – их постель – только их дело.

– Ваше Величество, я сказала только правду. Или вы хотите сказать, что после всего случившегося, их брак все еще возможен? – слова женщины сочились ядом и ненавистью. А еще, страшной ревностью. Кажется, она замужняя женщина, в прошлом невеста Эранора, которая ушла от него, и стоит отойти в сторону, но ей не нравилось, что принц может быть с кем-то, кроме нее. Но и с ней ему не быть. Она заметила это сразу ведь всегда по возвращению, он находил сначала ее, а сейчас – даже не взглянул. При этом Бишон понимала, что все ей сказанное неправильно, что этой ревности быть не должно, но ничего поделать с собой не могла. Она любит своего мужа, любит своих детей, но еще ей небезразличен Эранор. И сейчас осознание того, что она его потеряла, накрыло с головой. По этой причине она пыталась сорваться на Грейс. Низко и подло, недостойно женщины Севера, но она поступает именно так.

– Бишон, – голос короля стал суровым, – пусть сами выбирают, что делать. Как со свадьбой, так и с сегодняшней ночью. Я не желаю больше ничего слышать.

– Прошу прощения, – Бишон замолчала и уткнулась в свою тарелку.

– Не запрещено, – робко возразила Грейс, – а скорее, не принято. В Эритрее очень много косных обычаев и правил, которые, по моему скромному разумению, пора менять. Речь, конечно же, не о переменах, во имя того, чтобы разрешить возлежание до брака, точнее, это не самоцель. Но любящие друг друга люди, которые заявили о своем искреннем интересе во всеуслышание, имеют право узнать, насколько они совместимы во всех отношениях. Это ведь не делает людей второсортными…

Она поняла давно уже, кто эта холодная красавица, беременная уже не впервые от брата принца Эранора. Понимала так же, что задеть её стараются намеренно, а не случайно. Прежняя Грейс бы стушевалась, но теперешняя постепенно менялась и становилась совершенно другим человеком, более уверенным в себе. Кроме того, Грейс была уверена и в Эраноре.

– Не сердитесь на мое невежество, леди Бишон. Я мало что понимаю в близости между мужчиной и женщиной – это правда. Но спросила я не потому, что желала поставить кого-то в неловкое положение. Просто, мне кажется, не все сводится лишь к проведению ночи вместе. Да и ночь можно провести вместе по-разному. За долгими разговорами и приятным алкоголем, едой. Танцами или пением. Игрой на гитаре, – Грейс смотрела на короля, улыбаясь. Она уже рассказывала ему о том, как они были с Эранором на берегу моря. Без интимных подробностей, конечно. А сейчас просто хотела переключить старика на позитивные мысли.

– Как я поняла, отдать венок в культуре Севера, означает подарить свое сердце. Эдакая маленькая свадьба пред богами и людьми. Моё сердце Эранор взял, дело осталось только за телом. Однако разве нужно куда-то спешить?

Девочек в Эритрее учили не смущаться интимной близости, не робеть и искусно доставлять наслаждение тому мужчине, которому им будет суждено отдаться. Конечно, все объяснялось на пальцах и настоящего обнаженного мужского тела ни одной эритрийке не показывали. Грейс казалось все равно, даже вопреки этим нюансам, что она готова. Потому она и подарила Эранору тот глубокий, пламенный поцелуй на берегу моря. Но дело было еще и вот в чем. Стоило ей помыслить об Эраноре, как о мужчине, как перед внутренним взором представала Хауфо с горящими глазами и взлохмаченной шерстью, угрожающе выпускающая когти, и шипящая.

Осмотревшись вокруг, Грейс вспомнила, что ни принц. Ни кошка еще не вернулись. Должно быть, Хауфо сердится на хозяина за то, что так рисковал собой. Принцесса понимала эти чувства, разделала их, однако, понимала и то, как глупо выглядит со своей обидой на фоне той, с которой принц связан куда теснее.

– А на счет свадьбы… – тут Грейс задумалась, покусывая губу, по её коже прошла волна мурашек. Она более не принцесса, в свадьбе нет никакого смысла, Бишон совершенно права. Грейс помнила о портрете с кинжалами в спальне принца. В голос же девушка лишь рассмеялась, резко сменив тему, – в конце концов, мы не в Эритрее! Но приятно, что вы осведомлены о некоторых аспектах жизни на Юге…Прошу меня простить!

Более Грейс было нечего добавить. Она поставила бокал с вином на стол и поспешно отошла, чтобы не ляпнуть лишнего и не выставить себя в дурном свете. Принцесса не знала, как теперь быть. Даже посторонние люди в курсе тех волнений, которыми делилась лишь раз с Ёрдис до восстания в Аспере. О том, что не знает, что испытывает, что не знает, нравится ли Эранору. Где заканчивается их игра во влюбленную пару и начинается правда? Он просто помогает бедной принцессе или есть в его словах неподдельное тепло, а в ласковых прикосновениях – нежность?

Сердце подсказывало Грейс, что есть. Но поверить в это было слишком страшно, вдруг обманулась. Тем более, когда Бишон, такая красивая и злая, говорила с ней с нескрываемым раздражением. Грейс чувствовала эту желчь, когда красавица открывала рот и из него лились такие речи. Удивительно, но все красавицы будто сами не знают, чего хотят.

Грейс прошлась вдоль столов, оставляя в покое старого короля и его беременную невестку. Хотелось очень найти Ёрдис и спросить её совета. Все равно Уил ушел с принцем, унося с собой венок служанки. Но Ёр нигде не было. Пришлось принцессе додумывать её слова самой.

– Кажется, она сказала, нужно бороться с обстоятельствами и быть с тем, кого любишь, – пробормотала Грейс, – если я люблю Эранора, я должна бороться за то, чтобы быть с ним. Мне нужно поговорить и прямо спросить его, что он думает о нашем браке. Без игр и шуток. И, каким бы ни был ответ, я приму его с честью. Он не помешает нам остаться друзьями и мне не помешает… любить его. Все равно.

Глава IV

Эранор очень хорошо знал, где искать Хауфо. Он целенаправленно пошел в свои покои.

– Подожди тут немного, – попросил принц Уильяма у дверей, а после постучался. Тишина. Постучал еще раз.

– Уходи! – послышался из покоев довольно агрессивный голос кошки. Лишь после этого принц открыл не запертую дверь и вошел в темную комнату. Конечно, свечей никто не зажигал, а окно не давало столько света, сколько требовалось, несмотря на Белую ночь. Но этого и не нужно, благодаря зрению кошки принц видел все прекрасно. Хауфо лежала на кровати, свернувшись белым комком, спиной к двери.

– Куда уходить? Я только вернулся, – принц прошел к кровати, но сел на пол, оперившись на нее спиной.

– Ты меня бросил одну. Закрылся. Как ты мог? – кошка прятала морду в лапах. Она очень хотела кинуться на Эранора, либо облизать, либо расцарапать – сама еще не определилась.

– Я знаю. Прости меня за это, – Эрн поднял руку и коснулся спины кошки. Та дрогнула, но не стала ворчать или убегать, – не хотел, чтобы ты это чувствовала.

– Ты про боль? – кошка, наконец, сдалась и развернулась, подползла к голове принца и потерлась об него своей огромной мордой. Эранор погладил ее под шеей пальцами.

– Да. Раны от магии Эрии я залечил, как только пересек границу, а вот ожоги от зверя не заживают до сих пор. Не знаю, что для этого нужно.

– Как только восстановишь всю ману, они пройдут. Дня два и сойдут, – кошка замурлыкала, и потерлась о принца еще раз. Они просидели так минут двадцать, о чем-то еще говоря, но уже без слов, пока их идиллию не разрушил Уильям. Он постучал в дверь и напомнил, что их ждут. А это значит, что пора приводить принца в подобающий вид.

Спустя час отсутствия, когда праздник был в полном разгаре, Эранор наконец вышел во двор. На нем были привычные черные штаны, и рубаха с короткими рукавами, которые не скрывали бинты на руках. Уильям обработал ожоги, ему не впервой такая забота о господине. А вот с переломами костей Хауфо помогла, исцелив его магией.

Эранору явно было тепло. Его покои единственная комната в замке, где есть кровать, и нет камина. Он на своей земле, маг льда, чтобы замерзнуть, ему надо крайне сильно постараться. Здесь принц во всем своем могуществе, как и Хауфо, поэтому он рассчитывал на то, что у новых “правителей” Эритреи хватит мозгов не тащить в Фирнен огненного феникса и мага. Здесь Эранора не победить уж точно.

На черных волосах, которые совсем не уложены, был венок, который он украл у принцессы, лицо гладко выбрито, и теперь принц был похож на себя привычного. Хауфо шла рядом, весело виляя хвостом, будто она собака, а не кошка. Эранор не торопился к Грейс и отцу. Он нашел взглядом Элеманха и Терпсиону, что присели отдохнуть от танца.

– Элеманх, Терпсиона, – впервые Эранор назвал королеву по имени и не ошибся. Надеялся на то, что не ошибся. Сегодня, на этом празднике все равны, да и не король и королева они больше. Эранор этим не тыкал, просто был дружелюбен.

– Приятно видеть вас в полном здравии. На пути в Фирнен я повстречал много людей, которые поддерживают вас и знают, кто их истинные король и королева. Даю слово, мы вернем то, что по праву принадлежит вам. Пока этого не произошло, чувствуйте себя как дома. У вас здесь нет врагов.

Эранор в почтении склонил голову. Это не все. Он подошел не только за этим.

– Однако я пришел не просто так. Прежде, чем сделать то, что мною задумано, я хочу стать королем. Вы, должно быть, заметили, что мой отец стар и уже не правит королевством, как это подобает. Мне пора официально принять бразды правления, но, сделать я это могу только с женщиной подле. Дело в вашей второй дочери, которая уже и не принцесса, да и наш мирный договор треснул по швам.

Иными словами, теперь это просто семья Хокк, которая гостит у короля Фирнена. А, следовательно, правила игры немного поменялись. Более никто не может настаивать на браке Эранора и Грейс, и северянин может спокойно отказаться от нежеланной невесты. Момента лучше для подобного и быть не может.

У Эранора был вагон времени взвесить все за и против. Это еще одна причина, пусть и не первостепенная, из-за которой он не выходил с Хауфо на связь. Желал все решить сам, лично.

– Однако я бы хотел снова попросить вашу дочь выйти за меня, и прежде, чем получу ее ответ, я хочу знать, что своим поступком не оскорблю вас. Для меня будет честь получить ваше благословение у родителей женщины, в которую я влюблен.

***

Принцесса подняла глаза и глянула туда, где только что оказались её родители, подошедшие к столу отдохнуть от танца. Веселые, раскрасневшиеся, опьяненные вином и жаром костра. К ним подошла высокая темная фигура, в которой принцесса, теперь безошибочно, узнала Эранора. В отблесках костра Грейс заметила. Как улыбки исчезают с лиц её родителей. Они оба внимательно смотрят на принца, слушают. Видимо, он говорит им что-то серьезное.

– Неужели…

Грейс побледнела, догадываясь, что Эранор пришел отказаться от брака с ней. Ноги девушки подкосились и она, дабы не упасть, оперлась о стол ладонью.

– Нет, он ведь вышел в венке… в моем венке! Я намерена бороться.

С твердым намерением принцесса двинулась в направлении короля и королевы. А пока Грейс лихорадочно соображала, как именно она будет бороться, её родители с изумлением слушали Эранора. Конечно же, их напряжение на лицах объяснялось тем, сколь непривычно им было простое обращение, однако, никакой предосудительности к принцу они не имели. Напротив, благодарность за то. Что спас их жизни.

– Прожитая в Фирнене неделя многому нас научила, – как ни странно, первая заговорила королева, – мы ошибались, считая Север варварской страной. На фоне Мимура Аспер выглядит весьма неприглядно. Грейс была права, нам нужно меняться. Спасибо, что не только спасли наши жизни, жизни наших детей, но и дали шанс взглянуть на мир под другим углом.

– Вы, Ваше Высочество, – без обиняков заговорил Элеманх, – даете нам надежду, хоть и вовсе не обязаны этого делать. Но если бы боги смилостивились, и дали нам шанс править Эритреей снова, я бы пересмотрел многое.

И Терпсиона и Элеманх знали, что в союзе с их семейством для Фирнена нет более никакого прока. Они обсуждали это не раз и пришли к выводу, что то, что должно случиться, случится неминуемо. И как же изумились король и королева, когда Эранор прямо сказал о своих намерениях в отношении Грейс.

– Ах, вы… – Терпсиона прижала руку к груди и изумленно открыла рот, глядя то на Эранора, то на супруга.

Элеманх же сел на стул не в силах удержаться на ногах. Во рту от волнения у него пересохло. Он взял свой бокал, вино в котором еще не допил, перед тем, как отойти танцевать, и промочил горло.

– Для нас это… – проговорил старик и, вдруг, обмер. Глаза его округлились и едва ли не вылезли из орбит. Судорожно он схватился за горло, чувствуя, как по глотке поступает вверх белая пена. Реакция организма не заставила себя ждать и, под истошный вопль Терпсионы, Элеманх повалился на землю.

– Папа?! – Грейс, увидевшая, как упал Элеманх, бросилась к нему со всех ног. Истошный вопль Терпсионы холодил кровь. Бедный старик корчился на земле, испытывая адскую боль, лицо его синело на глазах. Это действие яда! Впервые видя подобное, принцесса упала на колени рядом с отцом, беспомощно вглядываясь с его лицо.

– Что же делать? Он умирает!..

Беспомощность и страх охватили склонившуюся над бьющимся в конвульсиях королем принцессу. Она не знала что делать, не знала, как помочь. Неужели сейчас она лишится отца? Потеряет его навсегда! В том, что это отравление, не было и сомнения. Должно быть, мятежники и без чудесного знамения в воздухе над Аспером поняли, что семейство Хокк нашло приют на Севере. Прошло достаточно дней, чтобы весточка из Эритреи достигла городских стен Мимура и отравитель, жадный до наживы, во время празднования Белой ночи, проник на торжество. Он мог оказаться кем угодно – и местным, и пришедшим. Но думать об этом было не время. По крайней мере, не сейчас, пока король дышит и за его жизнь нужно бороться.

– Не кричите! – Эранор приказал Терпсионе замолкнуть, как только собрался и тут же присел перед упавшим королем на одно колено.

Воющая над ухом Терпсиона взаправду мешала очень сильно и мысли путались. Дрожащими руками Грейс вцепилась в плечо Элеманха, силясь перевернуть его, как тут же на помощь пришел Эранор. Собранный и спокойный, как всегда, он отдавал приказы и, будто не смея ослушаться, Терпсиона умолкла, закрывая свой рот руками, глядя ошалелыми глазами на то, что творится с её мужем. Если бы не Эранор, этот вечер стал бы для Элеманха последним на земле.

Хауфо в долю секунды оказалась рядом, обнюхивая Элеманха, будто могла что-то определить. Эранор, после того, как перевернул короля набок, открыл ему рот, чтобы тот не захлебнулся. Пена может быть рвотой, в принципе, так оно и было.

– Папа…– выдохнула Грейс, поднимая на принца умоляющий взгляд. Так короля она не называла уже очень много лет, и сейчас Эранор видел, как сильно боялась Грейс, как надеялась на его помощь. Не слишком ли это? Все же, принц не всесилен, хоть и излучал уверенность. Должно быть, так же он вселял в души своих солдат на поле боя веру в лучшее, что все будет хорошо, пусть даже сам в это не верил.

– Хауфо, найди тетю Урд, – приказал Эранор, и Хауфо в миг убежала исполнять приказ.

– Ты думаешь, это она?

– Нет, но она в этом разбирается!

Удр столько раз травила Эранора, что стала в этом вопросе профессионалом. Она ударилась в изучение различных растений, грибов и животных, и знала множество ядов и противоядий. А еще, она всегда носила что-то этакое с собой. И крупно повезло, что Урд была недалеко, Хауфо привела ворчащую бабку очень быстро. Та без вопросов склонилась над королем и, грубо схватив его за щеки пальцами, влила что-то в его глотку и заставила проглотить. Буквально через секунду король перевернулся на живот и его обильно вырвало.

– Расступитесь! Дайте ему воздуха, а то задохнется! Смешная смерть, когда тебя травят ядом.

Появление Урд давало Грейс надежду. Она уже слышала от Ёр несколько историй о том, как та пыталась отравить Эранора, а значит, разбирается в ядах. Пока старуха проделывала все манипуляции, Грейс отошла, давая ей простор, подальше и взяла мать участливо за руку, призывая крепиться. Пусть и неприглядная сия картина, но теперь Элеманх хоть может дышать. На его лбу выступила испарина, он весь бледный, зато желудок очистился.

Их уже окружили люди и четверо стражей прибежали на зва Урд. Точно безжизненную куклу короля уложили на носилки и скрылись в направлении замка. Все и правда произошло слишком стремительно. Подозрительно: вот король и королева пьют вино у стола, вот отходят, возвращаются и тут… Грейс тоже глянула на кубок с подозрением.

Урд тем временем, будучи смекалистой женщиной, уже держала в руках кубок, из которого пил король по ее предположению. Она не ошиблась. Женщина протянула кубок Эранору.

– Пей.

Эранор взял бокал.

– Нет! Ты что, спятил?! – всполошилась Грейс, но принц уже сделал маленький глоток вина, морщась от непривычного вкуса.

– Не надо… – Терпсиона одернула дочь, скосила на нее глаза и помотала головой, мол, молчи, без тебя разберутся лучше. Грейс ничего не осталось, кроме как сникнуть. Видать, у Эранора к ядам выработался иммунитет. Короля юга же никто никогда не травил, так что даже королевский дегустатор – профессия давно при дворе Эритреи забытая. А зря!

– Сладко, горько, остро или кисло?

– Горько. Очень горько.

– Хорошо, значит, жить будет. Вот как это, сколько раз тебя убить пыталась, ни разу не получилось, а тут так все легко и просто. Где справедливость в этом мире? О Боги. —

– Что она сказала? – Терпсиона глянула на дочь.

– Что он будет жить, – пояснила Грейс. Сердце её трепетало, точно пичужка. Но она и чувствовала напряжение принца.

Урд ворчала, причитала, возмущалась, но уже бежала, как могла, в замок, куда только что унесли короля, за которым следовала Терпсиона.

– Пошли, Грейс, – позвал Эранора, удаляясь за теткой. Короля занесли в башню лекаря, куда не пустили ни его дочь, ни его жену. Но, Урд сама позвала к себе Эранора, не упустив момента проклясть его. Она так и сказала: “Проклятый мальчишка, а ну сюда”. В этот момент к ним присоединился Хрон, который успокоил двор, но праздник не распустил. Смысла не было, отравитель уже точно скрылся. Хотя, ему не верилось, что это кто-то из северян. Быть такого не может. Эранор сказал, что врагов здесь для южан нет, и это была правда. Значит, предатель среди тех, кто прибыл из Эритреи. Под подозрением были Руперт, советник и, как ни странно, Терпсиона.

– Грейс, Терпсиона, все будет хорошо. Идемте отсюда, нам все скажут позже. Я отведу вас в гостиную, – это не обсуждалось.

Только Урд, Эранор, Хауфо и придворный лекарь знают, что происходило с королем этот час, который они отсутствовали. Эрн выступал в роли добра с кулаками – он сдерживал короля, пока ему промывали желудок, вымывая яд цикуты. Он буквально заставлял его глотать отвары, которые Удр варила с каким-то диким удовольствием и бешеной скоростью. Этой старой ведьме очень нравилось ее маленькое хобби, а Эрн поблагодарил небеса за то, что она так часто его травила. У него не только иммунитет ко всему этому, так на нем еще и руку набили, и это очень сильно сейчас пригодилось. В итоге, они прибегли даже к магии, выводя яд не только из желудка, но и из всего организма в целом.

В башню лекаря никого не пустят. Так что, Хрон повел королеву и принцессу в одну из самых уютных залов, которые были в замке. Это был тот самый зал, куда собрали всех эритрейцев после того, как они прибыли в Фирнен через портал. Король приказал подать чай с молоком. Он поможет сбить алкогольное опьянение. Сам король удалился, нельзя было оставлять двор без присмотра, ведь Маркар и Бишон уже отошли ко сну и умудрились пропустить все самое интересное.

Грейс пришлось смириться и увести мать туда, куда их пригласил Хрон. Уютная гостиная с камином стала их залом ожидания. Терпсиона села на пуфик. Она как-то в раз постарела и её холеная южная красота померкла. Грейс набросила на плечи матери плед и подала чай, что принесла служанка, сама.

– Наши враги нас везде достанут… никому не будет мирной жизни, – причитала королева, пуская в горячий чай с молоком пузыри, будто захлебываясь и всхлипывая.

– Нет, матушка, – Грейс массировала её плечи, стоя позади, – не говорите так. Все будет хорошо…

– Все просто ужасно! Твое отложенное замужество, переворот, теперь это! Если умрет твой отец, все пропало! Принц ведь сказал, что поможет нам вернуть все утраченное и…

– Он так сказал? – Грейс вскинула брови. Терпсиона поняла, что сказала лишнего, сжала губы плотно. Говорить о том, что сказал Эранор, она не имела права и поспешила сменить тему.

– Знаешь, он хороший человек. Я и не думала, что северянин может быть таким.

– Я знаю. Он добрый и надежный. Щедрый, сильный. Мне очень хорошо с ним и весело. И, знаешь, он не должен брать на себя так много наших проблем.

– Ты любишь его? – напрямую спросила Терпсиона, поднимая голову, глядя в лицо дочери. Грейс кивнула молча.

– Тогда я благословляю вас.

– Мама, постой, ты ведь не так поняла. Это только я…

Дверь распахнулась и Урд вплыла в комнату, как красный лебедь, исполненная достоинства. Грейс смущенно умолкла. Она все еще думала, что её чувства не могут быть взаимными. Исподлобья она глянула на пересекшего комнату Эранора, все еще чувствуя его напряжение и усталость, проводила его взглядом и перешла на Урд.

– Все с вашим королем будет хорошо. Поспит два дня, но жить будет.

– Правда, теперь нам предстоит выяснить, кто его отравил. Есть предположения? – Урд прошла в центр зала, вытирая мокрые руки полотенцем. Одета она была в яркое красное платье с рукавами, которые расширялись к низу. Она была невысокой, но статной, спину держала ровно, голову гордо. Вела себя так, будто она мать короля. Ей было пятьдесят пять, но выглядела она моложе своих лет. Эранор же завалился в кресло у огня. Хауфо осталась следить за Элеманхом, чтобы ничего не произошло. Эти два дня она согласилась оставаться с ним. Лучше охраны и не найти. Эранор устало потер переносицу и, стянув сапог, подтянул одну ногу на кресло, глядя в огонь. Он снял с головы венок, вспомнив о нем только сейчас, и повесил на колено опущенной ноги. Мужчина как будто постарел на лет десять. Думать было буквально боль. Он вдохнул, чувствуя, как в ушах поднимается гул.

– Оставьте это на завтра, – попросил принц тихо.

Терпсиона приложила руку к груди, улыбнувшись, пусть и грустно, шепотом воздала хвалу богам и провиденью. Поспит король два дня, да хоть все три, лишь бы встал на ноги! Королева собралась быстренько и засуетилась, желая поскорее разыскать внизу дочерей и рассказать им обо всем. Не может же Хрон вечно их сдерживать, как тут случилось неожиданное.

Глава V

– На завтра? У нас тут людей травят. А ты просишь оставить это на завтра? – Урд вскинула голову и с вызовом глянула на племянника. Ох, лучше бы она этого не делала!

– А что вы предлагаете, тетя? – тихий голос Эранора стал зловещим.

Урд промолчала. Это молчание тянулось достаточно долго, чтобы внутри Эранора что-то лопнуло. Раз – и его разумом завладел гнев.

– Ну, я слушаю!? Что вы предлагаете, герцогиня!? Ничего?! Вот и я не знаю, что делать! Довольны?!

Эранор резко повысил, чувствуя себя абсолютно бессильным. Поднялся со своего места, и венок упал на пол, но он этого не заметил. Так же, как и того, что был в одном сапоге.

– Да, черт возьми! – Эранор не знал, куда девать силу и ненависть, переполнявшие его. В висках пульсировала, стучала кровь. Урд раздражала, Элеманх раздражал. Не могли они подождать до завтра? Отравитель не мог подождать до завтра? Как закончилась эта война, принц практически не мог расслабиться, особенно последние две недели, насыщенные событиями. Принц резко развернулся и с диким рыком смел рукой все, что стояло на каминной полке. Канделябры, картины, зеркало и ваза – всё полетело с грохотом на пол, разбиваясь вдребезги. Удр дрогнула в этот миг. Принц больше не двигался, но тяжело дышал, будто закипая. И, несмотря на магию кошки, болело у него все: и тело, и душа.