Узы Севера и Юга

По возвращению в покои Эрн задержался у двери Уильяма, и пригвоздил к ней листок ножом. Написано было немного: «Принеси одежду Грейс ко мне в комнату». На обратном пути Эранор заскочил еще и в гардероб, чтобы взять одну из своих теплых рубашек для Грейс.

– Эрни? – Грейс обернулась на вошедшего в комнату принца с полотенцем в руках, – я хочу сказать, что ты… мы были не совсем осторожны и вышло так, что… – ну, конечно, принц видел и знал, как вышло. Грейс даже не нужно заканчивать мысль, чтобы стало ясно, что она имеет в виду, – кхм. Даже если это случайность, ни о чем не волнуйся. Я, скорее всего, бесплодна, как Эсфея. Я помню, что ты не хотел бы иметь детей.

Он рассказывал ей о Бишон. Грейс это помнила и, улыбнувшись, приблизилась к принцу, желая вытереть руки.

Эранор, не ожидавший такого разговора, смотрел сначала на запачканную руку Грейс, потом на ее лицо, на руку, и снова на лицо. Он хлопал ресницами, даже губы немного приоткрыл. На лице принца читалось сейчас все. Он думал о том, что было бы с Грейс, заяви она южному мужчине, что, скорее всего, бесплодна. Он не мог понять, в чем причина – либо он дебил, который не до конца понимает устройство женского тела, либо Грейс чего-то не объяснили. А потом он вспомнил, что в Эритрее женским образованием и просвещением не занимаются. Учат соблазнять мужчин и рожать детей. А дальше что?

– Грейс… – Эрн взял ладонь принцессы в полотенце, чтобы осторожно вытереть, а после повел Грейс к постели. Сел и притянуть девушку к себе, располагая ее меж своих ног. В такой позе гораздо легче говорить на такие непростые темы. Он положил одежду рядом и принялся ухаживать.

– С чего ты взяла, что у тебя те же проблемы, что и у сестры?

Пауза при замешательстве Эранора смутила маленькую принцессу. Она почувствовала себя глупо, ведь взаправду немногое знала о таких вещах. Лишь то, что знать положено для благого дела и только. У принцессы в Эритрее не было доступа ко всем просторам библиотеки. И даже к самым поверхностным приходилось слать Анору. Смотритель не выдавал книги необразованной служанке, так что ей приходилось воровать, выбирая на глаз, полагаясь на свой эстетический вкус. Проще говоря, она судила по обложке. Подворачивались исторические труды, лунные календари и пособия по практической ботанике. А вот книг по медицине и анатомии человеческого тела прознавший, зачем девке книги, смотритель ни за чтобы не дал, чтоб не искушать скудный женский умишко принцессы Грейс, что не спит по ночам, а читает. Он их прятал.

– Я не взяла, я просто предположила.

– Если хочешь, завтра сходим к помощнице лекаря. Она в этом разбирается лучше меня. Она тебе и скажет, бесплодна ты или нет. Она вроде еще как ворожея…

Эранор старше, мудрее. Грейс доверчиво слушала его тихие слова. Почему-то сейчас она не стеснялась прикосновений, но задерживала дыхания, когда рука Эрна опускалась слишком низко или же, наоборот, высоко. Чувствительная эта южанка, до неприличия.

– Думаю, да. Стоит сходить к ней. Я бы хотела знать… хоть и страшно немного, – принцесса вздохнула, – а! Так может, я могу привести и Эсфею с собой?

В голосе средней принцессы слышалась надежда.

– Вдруг ей помогут…

– Зачем ты спрашиваешь? Ты можешь делать в этом замке, что захочешь. Хотя, я не уверен, что Эсфея согласится.

Причина сомнений принца крылась в поведении первой дочери Элеманха. Женщина говорила, что дело в ее муже, на деле же могло быть что угодно. Возможно, принцесса отрицала наличие проблем у нее, и, если это так, то есть вероятность, что она не пойдет к помощнице лекаря. Но, это проблема Грейс. Хочет отвести Эсфеи, пусть ведет.

– Я просто советуюсь, – пояснила принцесса. Она тоже не была уверена, что Эсфея согласится. Со старшей сестрой никогда не было особой близости по ряду очевидных причин, первой из которых был сам характер надменной красавицы. Однако младшая желала старшей только добра. Хотя бы так она могла приобрести душевный покой, но, как и подумал принц, это не его проблемы. Грейс стоит разбираться самой.

– Грейс, я разве говорил, что не хочу детей?

Эранор задумался на секунду. У него из памяти стерся тот разговор о Бишон, но тут же опять всплыл. Он точно так говорил, кажется, Грейс тогда спросила, не представлял ли он детей Бишон как своих.

– А, точно, – он быстро собрал те воспоминания в кучу, правда дословно уже и не вспомнить, – не путай. Мы говорили о детях Бишон, которых она не могла подарить мне чисто физически. Очень сложно забеременеть от мага, но еще сложнее найти женщину, у которой это получится. Мана пронизывает все мое тело, и так уж сложилось, твое тело должно принять эту ману. Бишон ее отвергала, поэтому мы не смогли бы иметь детей.

Вот если бы Грейс была магом, то она бы понесла уже сегодня. У мага с магом все происходит крайне быстро, а вот принять ману обычному человеку,более того, тело должно к ней приспособиться, крайне сложно, и далеко не у всех это получается. У Бишон бы не получилось, но она об этом даже не знает. Принц говорил ей, что не хочет детей, потому что знал правду.

– Как думаешь, что бы ранило ее сильнее – неспособность родить от мужчины, которого она любит, или его отказ от детей? Обсудив все с Хауфо мы решили, что второе менее болезненно. Она бы ушла при любом раскладе, так пусть лучше думает, что в этом виноват я, нежили с ней что-то не так.

Принц тяжело выдохнул. Его грудь мягко толкнула Грейс в спину. Принцесса поняла, что эта тема для него до сих пор непростая, однако Эранор нашел в себе силы, чтобы, наконец-то, открыться. Это дорогого стоит.

– И да, я не хочу детей, но лишь пока что. Сейчас неподходящее время. Последствия войны, упадок, да еще и мятеж в Эритрее до кучи. Но через лет пять, шесть, я бы хотел обзавестись миленькой дочкой, похожей на тебя. А потом и сыном.

Глава VII

Слова Эранора повергли Грейс в шок. Она бросила на северянина через плечо такой взгляд, в котором читалось изумление, ступор, прозрение. Ей стало ясно, что Эранор пожертвовал своими чувствами ради счастья любой женщины. И это было с его стороны благородно. Трудно представить, какую боль ему причиняла злость и презрение Бишон, но он сносил все, лишь бы она могла обрести счастье и семью с другим мужчиной. Но не все так просто в этой жизни.

Грейс смотрела недолго, отвернулась, опустила плечи. Она поняла, почему Бишон была так груба с ней за столом. В ней еще жива любовь к Эранору. Видимо, сердце чувствует подвох, но не может распознать его, даже когда причины так четко обозначены. А скажи принц правду, как бы тогда сложилась судьба Бишон? Грейс мыслила в силу своей не испорченности и искренне сожалела, что все именно так, как есть сейчас. Эти двое были бы прекрасной парой. Она красавица, и он такой мужественный и сильный. Однако пора бы уже и южанке повзрослеть и понять, что если бы были счастливы вместе те двое, то Грейс бы осталась не удел. Сейчас бы не было её и Эранора, не было бы этой прекрасной ночи. Не было бы ничего, чем Грейс сейчас так дорожила.

Принц быстро вытер девушку и отшвырнул полотенце куда-то в сторону, как только закончил, а после показал рубашку.

– Ты замерзнешь спать без одежды. Сорочки у меня нет, но думаю, и это сгодится.

– Ты очень добрый, Эранор, – только и сказала Грейс, решив умолчать о разговоре с Бишон при короле во время праздника. Она откинулась голой спинкой назад, не давя, едва касаясь груди принца.

– Я? Добрый? – он поднял удивленно бровь. Он не понял, почему вдруг девушке сделала такой вывод? Интересно, что бы сказала Грейс, узнав, что тогда, отвешивая тумаки пьяному моряку в Аспере, Эранор чувствовал упоение, и с каким удовольствием он пытал Анору. Едва ли такое поведение присуще добрым людям. Впрочем, ему и не хотелось, чтобы она об этом знала. Какая-то часть принца боялась потерять это представление принцессы о нем.

– Мне просто не безразличны те люди, которых я люблю.

Речь идет не только о романтической любви. Эранор заботится о Ёр, эта девчонка запала в его душу. Об Уильяме, тут даже объяснения не требуется. Об отце, о Манкаре и о Бишон, и не важно, что отношения у них весьма напряженные. А с последней они и вовсе готовы перегрызть друг другу глотки каждый раз, когда остаются рядом больше, чем на десять минут. Они разошлись мирно, но между ними осталось много недосказанного. При каждой встрече из всех трещин их взаимоотношений начинал сочиться яд, и они бессовестно изливали его друг на друга, загоняя самих себя в еще больший тупик. А самое обидное то, что их проблему можно решить простым разговором. Банальным, но искренним «прости». Однако, никто не собирается делать первых шагов в правильном направлении.

– Это и есть доброта. Уж поверь, бывают люди, которые даже к небезразличным проявляют холодность, а порой и жестокость…

Кого именно имела в виду, Грейс говорить не стала. Это тоже было неважно.

– Но тобой я всегда восхищалась. Доброта – не единственная твоя черта, которая мне нравится. Она в сплаве с суровостью, ответственностью, решительностью. Все в разумных пропорциях, как и полагается королю, – принцесса снова признавалась в своих чувствах, даже сама того не замечая, – есть у тебя и плохие черты, но доброта над ними преобладает. Даже ужасы войны, которые ты пережил, не умаляют этого достоинства. Я вижу.

– Мне остается только сказать тебе «спасибо» за то, что веришь в лучшее во мне.

Интересно, чтобы сказали Ёрдис и Уил на счет доброты принца Эранора? Интересно было бы провести опрос среди прислуги. Хотя, насколько Грейс успела их узнать, те ответили бы, что принц – сущий дьявол воплоти. Они тоже видят его изъяны, однако за этими словами будет совершенно противоположный смысл и, Грейс уверена, что говорить люди будут с улыбками.

– Знаешь, я тоже, пока еще не хочу иметь детей. Поэтому и замуж не хотела выходить, понимаешь? – короткий взгляд в сторону проткнутого ножами портрета, – но не хотеть их иметь сейчас и не суметь их иметь никогда – это разные вещи. Так что, я буду стараться принять тебя полностью и сделать счастливым изо всех сил. И у нас будет дочка и сын, однажды.

– Я тебе верю, – Эранор поднял руку и погладил принцессу по голове. Он хотел верить в тот сценарий их жизни, где у них когда-то будут дети. Где они будут семьей. Пускай сейчас это казалось недостижимым, слишком много проблем и препятствий, чтобы смело называться благополучными, но сейчас они счастливы вместе, а это уже что-то.

Маленькие ладошки легли на колени принца. С участием погладила в благодарность за заботу. Процедура омовения была закончена и теперь девушка свела ножки вместе, чувствуя, пусть и прохладную, но приятную чистоту.

– Вообще-то, это я должна была за тобой ухаживать. Ты ведь ранен!

– Поверь, мне это в радость! – ответил принц, – но твое желание я учту в следующий раз! Позволю тебе вдоволь поиграться.

Но силенок у измотанной девушки сейчас ни на грош. Она приняла рубашку, которую принц показал ей, предлагая в качестве сорочки. Обняла её обеими руками и, прижимая к лицу, прошептала:

– Она пахнет тобой! – в голосе слышна улыбка.

– Не может быть! – воскликнул принц, – она чистая!

Эрн тоже прижался носом к ткани своей рубашку, которую Грейс держала в руках. Он вдохнул запах, и… ничего не почувствовал. Видимо, Грейс ощущала совсем иное, примерно то, как принц, когда ощущает, вдыхая запах волос Грейс, южное море и сочные персики.

– Конечно, чистая! – смеется принцесса, когда Эранор нюхает свою рубашку, – для тебя этот запах родной, но я его ни с каким другим не спутаю.

Пока Грейс надевала рубашку, в которой тут же утонула. В небе танцевали все еще разноцветные огни, отбрасывающие на стены причудливые блики. Эранор закрыл шторы, оставляя одну половину открытой, чтобы сияние проникало в комнату, не касаясь кровати.

Как только принцесса влезла в свою сорочку, развернулась и забралась на постель, усаживаясь на мягкую, пушистую подстилку из шкуры барса, с наслаждением водя по ней ладошками и наблюдая, как принц раздевается.

– Даже не верится, что ты вернулся и все это реальность.

– Вы все зря переживали, меня так легко не прихлопнуть.

– Конечно, нет! Но я даже не знаю, что завтра мы скажем Ёр, Уилу, Хауфо. Должно быть, они не ожидали. А вот что скажет Хауфо? Надеюсь, не будет против.

Принцесса прилегла на бок, притягивая Эранора за руку лечь рядом, чтобы согреваться.

– Первое время здесь я очень переживала, что она будет злиться на меня за то, что ты подвергся смертельной опасности. Знаю, глупо звучит, и все же. Она так ждала тебя, почти не выходила из этой комнаты…

Грейс помнила, как кошка рассердилась тогда, на пляже. И пусть Эрн сказал, что такая реакция из-за алкоголя, переживания нельзя было выключить по щелчку пальцев, ведь Грейс знала, как божественный зверь и принц связаны.

– Хауфо ничего не скажет, а на остальных все равно. Если что-то и скажут, у нас есть ответ, – притянутый за руку Эранор, улыбаясь, лег рядом с Грейс. Прижал её к себе поближе за талию, на ней и оставил одну руку, а другую убрал за голову, располагаясь на подушках. Их вообще было семь, Эрну нравилось спать в окружении множества подушек.

– Знаешь, какой? – хитро прищурившись, спросил принц.

– Нет, – улыбаясь, ответила Грейс.

– Мы скоро поженимся! Поэтому нет никаких поводов для волнения.

– Ах, вот оно что! Умно! – засмеялась принцесса, – вашей находчивости можно позавидовать…

Эранор прикрыл глаза. Грейс продолжала говорить, а на него рухнула чудовищная усталость. Он на секунду выпустил принцессу из объятий, чтобы поднять шкуру у края кровати и вытянуть оттуда сложенное Уильямом одеяло. Он укрыл им Грейс, и себя, а после вновь прижал девушку к себе, так же закрыл глаза.

– А еще, знаешь, я не пробовала оленя. Сказала, что пока ты не вернешься, не возьму и кусочка в рот. Воздержаться, знаешь ли, было непросто! За минувшие дни, ты должен мне уже три ужина!

Она снова болтала. Щебетала радостно так, беззаботно. Как же она соскучилась – в этом щебете было слышно. В этих ладошках, поглаживающих предплечье Эранора. В то и дело ласково касающихся его плеча губах. Вскоре принцесса стала тепленькой, как маленький уголек, согревающей Эранора в его прохладной комнате своим теплом.

– Как так вышло, что я тебе должен ужин? – вопрос риторический, принц не против, он знает в городе множество мест, куда можно было бы сводить и побаловать свою невесту. Но сейчас его не особо это волновало, Эранор явно засыпал. Его дыхание стало совсем ровным, он окончательно расслабился, немного согнулся в спине, и, прижав Грейс плотно к себе, уткнулся в ее макушку носом, поцеловал.

– Ты устал, верно? Прости, я никак не могу замолкнуть!

– Не, ты можешь говорить. Звук твоего голоса… как музыка… – рука ласково огладила плечико Грейс и вновь вернулась на её талию, – пой мне… ещё…

– Нет, я не стану! Ты отдыхай… – Грейс слышала в интонации Эранора сонные нотки, и это было до ломоты в груди умилительно. Она не видела ранее, как засыпает принц. Не видела, по сути, и сейчас, ведь он ровно дышал в её макушку, прижимая принцессу к своей груди, как драгоценное сокровище. Она не двигалась, чтобы не потревожить его покой. Маленькие теплые ножки прижались под одеялом к крепким мужским ногам, согревая принца. В этой комнате без камина он явно не страдал от холода и так, а Грейс же, наоборот, будто излучала тепло.

После этой фразы Эранор что-то мямлил про оленей, совсем сонный, а спустя немного времени и вовсе замолк, проваливаясь пока только в дрему, а не глубокий сон, но на окружающее он уже не реагировал. Впервые принц засыпал так легко и даже без алкоголя, ведь призраки прошлого не терзали разум.

Маленькая идиллия возникла в комнате принца Эранора. Грейс, прижатая крепко к груди засыпающего принца, чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Она отдалась по любви, тому, кого избрала сама. Он был нежен и осторожен, кроме того, страсть и наслаждение, которое Грейс ощутила, было поистине упоительным. Рядом верные друзья в лице Уила и Ёр. Хауфо не станет осуждать за то, что принц и принцесса так сблизились. Хрон был добр к Грейс, будто он её родной отец. Даже после посягательства на жизнь Элеманха, король остался жив и, как сказала Урд, скоро поправится. Но даже так, глядя на пляшущие на стене, сквозь щель меж шторами огни, Грейс понимала, что это счастье очень хрупкое.

Усталый принц очень быстро уснул, а вот к Грейс сон не шел. Она лежала, слушая его дыхание, и думала обо всем, что случилось. О падении короны отца в Эритрее, об отравлении, о трупе Аноры. В кошмарах он являлся Грейс посиневшим, одеревенелым, все еще лежащим там, в галерее. Пусть и звучит, будто бред, но… страхи есть страхи. Грейс беспокоило то, что её руки в крови, а иногда казалось, что она слышит пронзительный визг, проклинающий её.

Эти мысли стали нормой за прожитые в Фирнене дни. Но теперь к ним прибавились мысли об отравлении отца. Думать о нем не хотелось, так что Грейс насильно переключила себя на пережитые мгновения встречи с Эранором и любви. И поэтому тоже не хотелось отпускать день и засыпать.

Было смутное чувство, будто с рассветом все вернется на круги своя. За этими думами Грейс и не заметила, как заснула. Но сон был, на удивление, спокойным. Обычно Ёрдис приходилось перестилать постель Грейс по утрам, ведь она так крутилась, что стягивала под себя простынь и одеяло. Сегодня же она не шелохнулась за ночь, будто приклеенная. И снилось Грейс ровным счетом ничего. Так что, поутру, она проснулась, как обычно полагается жаворонку, первой и, первое, что она увидела – мерно вздымающаяся грудь принца.

Как будто ничего не изменилось. Как будто только прикрыла глаза и открыла снова. Она любовалась лицом спящего северянина. Какой он, все-таки, красивый. Умиротворенный, спокойный и беззащитный.

Тихонько двинувшись, принцесса высунула ноги из-под одеяла – дубак! Тут же засунув её назад, снова закрыла глаза. Она наслаждалась этим моментом тихого счастья и уюта. Под мерное дыхание Эранора Грейс ещё подрезала немного, но заснуть глубоко и надолго не выйдет, полностью отдохнувшее тело требовало бодрствования.

Грейс осторожно выбралась из-под руки Эранора, села, осматривая комнату. Первым делом ей хотелось позаботиться о принце, как он вчера заботился о ней. К тому же, он ранен и так напрягался, даже на руках её носил. Все бы ничего, но решительность девчонки охладило отсутствие какой-либо одежды. Её платье осталось лежать в гостиной с камином, а расхаживать в рубашке принца по замку – плохая идея, тем более, довольно прохладно. Так что Грейс, чтобы убить время, согреться и развеяться, решила заняться йогой – привычной утренней практикой. Вот она соскользнула на ковер. Раскинула руки. В просвете сквозь ткань рубашки угадывается её стройный силуэт. Она чувствует, что ноги болят от напряжения, мышцы бедер сводит, низ живота тянет, но есть способы расслабить тело и Грейс начала с дыхательной гимнастики, а уже потом растяжка и все прочее. Она не знала, что Эранор оставил Уилу послание, но решила ждать, пока принц не проснется сам от того, что полностью отдохнул и восстановился.

Сквозь щель между занавесками пробивался луч холодного света. Размявшись, принцесса набросила плед и пошла посмотреть в окно. С высоты башни Эранора открывался прекрасный вид на сонные горы, укатанные сизой дымкой тумана. Томная зелень изумрудных лесов манила взгляд. Казалось, что день будет довольно тёплым по меркам Севера. Было бы здорово сходить прогуляться вместе.

Эранор ведь сказал Грейс, что она может делать в Мимуре что угодно. В каменном гиганте теперь …ее дом? Если отбросить все мысли о многострадальной Эритрее, о семье Хокк, лишившейся трона и мятеже , но её жизнь ведь теперь наладилась?

А прогулка – сущая мелочь. Ещё Грейс хотелось упражняться в обращении с оружием, посещать библиотеку, разбить сад в оранжерее и просто быть с Эранором каждый день. Засыпать вместе и просыпаться, пожениться, наконец, стать семьёй!

Но это стало недостижимой мечтой. Кронпринц не может жениться на девушке без титула. Это уже слишком. Брак и так был мезольянсом, а теперь что скажут люди?

Придется бороться с захватчиками, освобождать Юг и возвращать трон Элеманху Хокк. Будет новая война, Грейс понимала. Примирить Ровену с Севером нет никакой реальной возможности. Эранор, наверняка, настроен будет решительно, а сама Грейс… Не знала, как будет поступать правильно.

Отойдя от окна, принцесса двинулась по комнате принца, осматриваясь в ней, будто впервые. Задержалась у стола, изучая вкусы Эранора и Хауфо. Пошелестела бумагами, рассмотрела карты. Таких она не видела раньше! Здесь и бескрайние просторы тундры, и густые леса, и побережье, вылизанное холодным океаном. И все новое, интересное, манящее.

За минувшие дни в Каменном гиганте Ёрдис немало рассказала своей госпоже о Мимуре и его окрестностях. Но за стены замка принцесса не выходила, ждала своего принца назад!

Окончательно замерзнув, Грейс закончила путешествие по личному пространству Эранора. Был бы здесь камин, было бы не так холодно, конечно. Она вернулась к кровати и осторожно забралась под одеяло, поджимая ножки, чтобы согреться.

Глава VIII

– Эй… эй, Грейси, – шепот принца над ушком вернул принцессу в реальность. Кажется, она пригрелась и снова задремала, вопреки своему южному обычаю ранних подъемов.

– Доброе утро, милая, – Эранор, умиленный заспанным личиком Грейс, обнял её одной рукой и поцеловал в носик, – вставать пора.

– Умм… – Грейс потянулась, зевнула и почесала теплую щечку, медленно открывая глаза, – доброе утро…

– Элеманх пришел в себя. Отец зовет нас на завтрак, – принц озвучил информацию, которую только что получил от Хауфо. Через которую к Эранору обратился Хрон. Запутанная цепочка, но королю было легче дойти до кошки, чем подняться в его башню самому или ждать, пока поднимется лакей.

– Отец уже очнулся? – переспросила Грейс, бросив взволнованный взгляд на Эранора, – тьо Урд же говорила, что проспит два дня. Слава богам! Значит, он оказался сильнее яда.

– Тьо? – Эранор вскинул бровь.

– Тьо-тушка… – пояснила Грейс, улыбаясь.

Какая она к черту тетушка? Это злобная старуха, ведьма, гадина, змея и так далее. У Эранора был достаточно богатый словарный запас, чтобы описать Урд. И «тетушки» там точно нет. Единственная положительная черта Урд – верность. Самой себе, конечно же, но у нее достаточно твердые принципы и убеждения, которые ни в кое разе не идут вразрез с интересами Фирнена. Она никогда не предаст свое королевство и всегда будет действовать  его интересах. Поэтому она помогала Элеманху без вопросов и обсуждений. Так же она спасет Хрона, если что-то произойдет, и как только Эранор станет королем, Урд будет первая, кто поклянется ему в верности. Это пока Эранор  принц, старуха пытается убрать его с дороги, а когда его коронуют, Урд, словно собака, посаженная на цепь, ни за что не предаст собственные убеждения, даже если сильно ненавидит Эрна. А что касается улучшения самочувствие короля Эритреи, так это только слова женщины, которая ставила на свое противоядие, Эрн же больше ставил на магию Хауфо. В прямом смысле ставил – Урд проспорила ему тысячу золотых.

– Забавно! – принц усмехнулся, придавив лицо Урд, если вдруг южанка назовет её так в лицо, – ты её балуешь.

Пусть Эранор и не жаловал тетку, для Грейс она не сделала ничего плохо, принцесса едва её знала и относилась в равной степени почтительно, как и ко всем членам семьи жениха. В минувшие дни никто не проводил принцессе экскурс по фамильному древу Фирнен. Эранора не было рядом, Хрон ничего плохого о семье говорить не стал бы, а Хауфо была очень занята своими переживаниями. К слову, Грейс никто не обижал, и она ориентировалась лишь по своим впечатлениям.

– Так значит, пора вставать?

– У тебя разве ничего не болит, а, крошка? – Эранор крепче сжал принцессу в объятиях, – поваляемся еще! И пусть весь мир подождет!

– Ну, нет! Так нехорошо! Мы не можем заставлять короля ждать. Тем более, отец пришел в себя! – извернувшись, как уж, принцесса выскользнула из-под одеяла, поёживаясь от холода. И в этот самый миг дверь покоев принца отворилась.

– Аах?!

Уильям покраснел до коников ушей, когда увидел принцессу в покоях господина так рано утром, да еще и в его рубашке. Он открыл рот, желая что-то сказать, закрыл его и тут же захлопнул за собой дверь, выбегая прочь.