Узы Севера и Юга

На самом деле, иди на празднование белой ночи Грейс не хотелось, но королю Хрону она отказать не могла. Рядом с ним было так же спокойно, как с самим Эранором. Все же, с отцом они очень похожи, пусть и не во всем. Грейс даже забывала про кошмары, в которых видела то Карсейна, то Эрию, то огромную огненную птицу, то окровавленную Анору, твердящую проклятья. Все же, теперь она в подвешенном состоянии – принцесса без королевства, без отчего дома. В то время, когда все только бы стало налаживаться, к ней прислушивались, она попала в Совет, и тут же все пошло прахом. Говорят, хочешь насмешить богов, расскажи им о своих планах! Она потеряла и Эранора…впрочем, все еще ждала его назад.

Слухи о том, что засияло над замком Эритреей в ночь, когда горел тронный зал, дошёл до Мимура быстрее, чем виновник этих слухов. Эранора не было уже вот восемь дней, и с каждым днëм Хауфо становилась все мрачнее и почти не покидала покоев Эранора, в которые не пускала никого, даже слуг, чтобы просто стереть пыль. Она предпочла одиночество, пытаясь достучаться до принца. Все тщетно. Это сильно угнетало кошку.

***

И вот, в день Белой ночи, солнце уже склонилось к горизонту, начались сумерки, которые продлятся около недели. Солнце за горизонт не зайдет, призрачно белея пятном, оставляя небо светлым.

Замок был украшен еловыми ветками и шишками, зимними цветами и омелой. Белая и красная, она была повсюду, с её угловатыми лепестками. В этот день Хауфо вышла из покоев принца, даже привела себя в порядок, чтобы провести вечер на празднике со всеми, как велит обычай.

Удивительно было для Грейс то, как опустились сумерки. В Этрее это лишь краткий миг перед кромешной тьмой, а в Фирнене… сказочная неделя. Замок пропах еловой хвоей и каким-то волшебством. Пусть на душе Грейс и скребли кошки, она все же переоделась в приготовленную для праздника одежду. Белый цвет принцессе очень шел при её хрупкой комплекции, прекрасно оттенял смуглую кожу, а талию подчеркивал синий пояс. Длинные, волнистые волосы она просто распустила и украсила голову венком, который сплела сама по уроку от Ёрдис из сухих цветов, которые оставались бессмертниками с самого лета.

– Грейс, Хрон ждёт тебя во дворе, – Ëрдис собрала чёрные волосы в две короткие косы, которые украшали разноцветные ленты, на голове её был венок (было ясно, кому она его отдаст), и белая ряса, которая немного полнила её фигуру. На ногах были аккуратные коричневые сапожки.

– Ёр, ты просто восхитительно выглядишь! Как богиня плодородия! Как пышная булочка, так бы тебя и съела! – засмеялась Грейс, поддевая служанку под руку, – многие же позарятся на твой венок, но я, кажется, знаю его счастливого обладателя…

Ёрдис покраснела, слыша столь добрый и искренний комплимент от Грейс. Она впервые так смутилась перед подругой, и только сейчас показала ей, что может быть не уверена в своей привлекательности.

– Немного не мой стиль, – честно призналась Ёр, прогоняя смущение, – а вот ты, думаю, ты соберёшь возле себя большую толпу, чем любой при дворе. Ты безумно красива, теперь я окончательно понимаю, как ты завладели сердцем моего короля. – Понятное дело, что «мой король» она называет лишь одного человека. И то, если Грейс в тронном зале сказала это как на равных, Ёр явно имела под своими словами только верную службу Эранору.

В одном из дворов замка уже было выставлено множество столов буквой «П», которые ломились от еды и напитков. Не только алкоголя, но и множество морсов и компотов из ягод и фруктов. Прямо по центру двора был разведен огромный костер. Именно этот огонь будет освещать королевский двор всю ночь. А возле костра уже плясали девушки в белых рясах с широкими рукавами под чарующие звуки северной музыки. И народ из города все прибывал.

– Я не знаю, как у вас,

А у нас в Лугуртии

Тем скорей бананы зреют,

Чем морозы лютее!

Музыканты в пестрых нарядах рассредоточились по всему двору, играя то тут, то там забавные мотивы, идущие вразрез с танцевальной музыкой, под которую девушки танцевали у костра, но это, кажется, никого не смущало. – Дорогой по осени Сказал словечко тайное: Припасай, сударушка,

Колечко обручальное.

Звучал женский голосок.

– Кто сердитый на меня, Прошу не сердиться: Я мальчишка молодой,

Могу посмутиться.

В другом углу брынчал мужчина в черном плаще, заросщий короткой, но густой черной бородой. Играл он просто отвратительно, пел не лучше.

Так и хочется украсть!– Не хватает у нас места, Негде яблоку упасть! Хороша, свежа невеста,

Этот голос принадлежал прекрасному северянину, который пел подстать своей внешности.

Рука об руку девушки вышли во двор и только там разделились. Грейс увидела короля и, приблизившись к нему, сперва склонила голову, улыбаясь, а после покружилась, будто красуясь и засмеялась.

Хрон во дворе встретил Грейс теплой улыбкой, осмотрев ее с ног до голову, щуря глаза, присматриваясь. Он смотрел, как юная принцесса кружится в своем белом одеянии, как поднимаются ее волосы и как гармонично смотрится на ней венок.

– Я не похожа на северянку, верно? Но волноваться не о чем, мой венок никому не понадобится.

– Совсем не похожа. Поверь мне, в этом своя красота. Жаль, мой сын тебя не видит, он бы нашел слова, чтобы описать всю твою привлекательность.

– Я буду рядом весь вечер, Ваше Величество! Как здесь красиво! Я обожаю костры. Как-то раз, – она приблизилась к Хрону и взяла его под руку, сопровождая к столу, дабы король мог присесть, – мы разводили костер на берегу с Эранором.

Грейс чувствовала своим долгом говорить о принце, отвлекать отца от плохих мыслей и тревоги о сыне до тех пор, пока он не вернется. Так и самой Грейс было легче, пусть и сердце её обливалось кровью.

Хрон впитывал, как губка, любую информацию, которую давала ему Грейс. Рядом с невестой сына он, как будто, становился на пару десятков лет моложе и себя и чувствовал лучше, мог гулять часами, ходил быстрее и, как будто, видел лучше. Наверное, причиной этому было то, что король, наконец, осуществил свою самую заветную мечту – увидеть невесту сына. Он бы хотел сделать их обоих счастливыми, но, увы, это уже не в его силах. Он глубоко стар, и дай Боги, проживет еще лет 10 от силы. Но, рядом с таким солнцем, как Грейс, кажется, он проживет и до ста.

Вот что удивительно, за столами не было стульев, которые бы обозначали собой места для короля и его семьи. Они все одинаковы, так же король, как и все придворные Фирнена были одеты довольно просто, почти отсутствовали украшения. У Хрона было лишь обручальное кольцо на пальце. Второе такое, которое он снял с холодной ручкий своей жены, висело на кожаном шнурке на его шеи. Это то, с чем он не расстается никогда. Именно из-за одинаковости стульев, было не важно, куда сесть, поэтому Хрон, будто вспомнив молодость, поухаживал за Грейс, усаживая ее на один и присаживаясь на соседний. Сегодня здесь нет слуг, которые бы ухаживали за королем и остальными, были только такие же люди, которые отдыхали на празднике, поэтому еду в свои тарелки все вынуждены накладывать самостоятельно. Однако это могло смутить только гостей с Эритреи.

Музыка чаровала слух, создавала некую особую атмосферу, располагающую к веселью. Пляшущие силуэты у костра казались такими заманчивыми… Грейс думала, что все северянки очень хороши собой. И, только она это подумала, как увидела свою старшую сестру. Эсфея, робко стояла у противоположного края стола, надеясь, что её никто не узнает. И, какого же было изумление Грейс, когда к столу, облаченные в торжественные одежды вышли, все-таки, король и королева Эритреи. Неужели спали их шоры с глаз или они просто решили оказать уважение и благодарность Северу? Впрочем, при любом раскладе, Грейс была рада, что они передумали и пришли, даже взяли с собой Тэс. Она была в торжественной одежде, но не обрядовой. Мала еще.

Отец Эранора был так добр к южанке, по-отечески нежен и внимателен. За минувшие дни принцесса ощутила себя, скорее его дочерью, нежели даже своего родного отца. Элеманх не мог не заметить, как тянется его средняя к Хрону, как проводит с ним время, поет ему, рукодельничает… Не даром говорят, если у тебя родится сын, то ты будешь жить с гордо поднятой головой, а если дочь, то будешь обласкан в старости. Элеманх приревновал, рассмотрев впервые в средней дочери не только товар или некое недоразумение. Может быть, именно поэтому он и явился на торжество с Терпсионой, которая уже почти перестала оплакивать каждый день свою монаршую жизнь в Эритрее, потихоньку мирилась с тем, как складывалась её жизнь.

Хрон тоже заметил Элеманха и Терпсиону, и так же, как и Грейс, невольно удивился этому. Ему казалось, что Элеманх не выйдет, и уже успел смириться с этой мыслью. И тут, такой сюрприз, как королю, ему был приятен этот жест.

За игру веселую.– Ох, довольно мы напелись, Дайте смену новую. Ой, спасибо менестрелям

Звучало где-то за спинами Грейс и Хрона. Опять тот бездарный бард в черной накидке, у которого хотелось вырвать лютню из рук, спасти инструмент, проявив милосердие. Даже своим старческим слухом Хрон услышал это и немного сморщился в отвращении.

– Кто пригласил эту бездарность? – вопрос был чисто риторическим и больше даже шуточным. Бездарность не нуждалась в приглашении, здесь жалуют даже таких бардов, без слуха и голоса, они играли роли местных шутов.

Несмотря на то, что за столом не было слуг, она ухаживала за Хроном, подавая ему то, что было от него в отдалении, дабы старый король не утруждался лишний раз. В свою очередь, она позволяла ему ухаживать за собой, подливать вино в бокал, угощать ягодами, каких Грейс ранее не видела. Она с удовольствием выпила пол бокала северного, крепкого вина, тут же почувствовав себя счастливее и, когда раздалось пение неумелого барда в шутовском костюме, пусть и сморщила носик, но улыбнулась. Ах, как он ужасно пел и как скверно попадал пальцами по струнам. Словно его руки были созданы не для музыки, а для меча.

– Эранор как-то пробовал играть на моей гитаре, – вспомнила Грейс, улыбаясь королю, – шутки ради, но было так плохо, что даже хорошо! Он пел тогда…

Она замолчала. Замерев на полу мысли, не желая сейчас бередить эту рану ни себе, ни королю. Алкоголь стремительно хмелевшую принцессу делал сентиментальной, так что она сделала вид, что забыла то, о чем хотела сказать. Благо, такта Хрону хватало, чтобы не наседать с расспросами.

Северяне пили и танцевали, угощались деликатесами и славили богов. Это своего рода бал, подумала Грейс, пока не заметила, как к женщинам стали подходить мужчины. Одни красавицы снимали с головы свои венки и надевали их на головы мужчин, иные отрицательно качали головами и, смеясь, убегали. Руперта не было на торжестве, иначе бы он видела, как к его супруге подходят незнакомцы и, усмехаясь, просят венок, однако, для Эсфеи все это, будто игра и она, усмехаясь, лишь качает головой отрицательно.

– Ваше Величество, а может ли девушка сама предлагать свой венок? – спросила Грейс, опасаясь за сестру.

– Нет, дитя мое. Венок можно отдать только тому, кто проявил к женщине интерес, попросив его. Выбирать можно хоть до утра, кому отдать его, но к утру свободных уже не останется. Правда, мужчина может украсть венок с твоей головы. Ты ничем ему обязана не будешь, но не сможешь отдать венок кому-то другому, если, конечно, не сумеешь свой вернуть, так что…

– …будь осторожна! А то некоторые волки с радостью стащат его у тебя, а ты и не заметишь, – прямо над ухом Грейс прозвучал голос, который пробрал её до костей. Венок с головы принцессы был сорван в ту же секунду.

Глава III

Принцесса слушала разъяснения по празднованию Белой ночи, встала, чтобы достать из деревянной миски горсть голубики, как вдруг, ощутила, что позади нее кто-то стоит. Знакомый голос прозвучал над ухом. Нет, это не Уил и не кто-то из прислуги, хоть голос и знакомый до боли. Грейс не успела ничего осознать, как венок сняли с её головы!

Она машинально развернулась, нахмурившись, точно небо перед дождем, уже сжав маленькую ручку в кулачок, готовая разразиться возмущением, точно буря. Потребовать венок назад! Пригрозить, укорить, но вернуть любой ценой! Как смеет наглец красть то, что принадлежит другому! Да так и обмерла.

Застыла, вглядываясь в высокую фигуру того самого музыканта, что напевал дурацкие куплеты и мучал струны! А он уже стащил со своей головы шутовской колпак и нацепил венок принцессы на густые, темные волосы, примятые и спадающие на лицо. В пестрых лохмотьях, с недельной щетиной, он производил мощное впечатление.

– Ну что, принцесса, потанцуешь со мной? – сам смеется, откидывая челку с глаз, открывая лицо, украшенное шрамом.

Уже занесенная для удара было ручка принцессы, медленно разжалась, опустилась. Она едва смогла выдохнуть:

– Эранор…

В следующий миг, принцесса бросилась на грудь горе-исполнителя, распахнув объятия и, обхватив его руками под руки так крепко, что затрещали ребра, повалила на землю. Словно удержать хотела, не давая встать на ноги, навалилась всем весом и прижалась холодным носиком к его теплой шее, потираясь ласково, шепча одно и то же – его имя. И вот уже не хочет принцесса отнимать венок у этого наглого волка, кажется, и вовсе про него забыла, счастливая до беспамятства.

Вот чего Эранор не ожидал, так это то, что Грейс так кинется на него. Он даже удивился, что в такой маленькой девушке столько силы. Несколько переломов в ребрах дали о себе знать. Наверное, из-за стрельнувшей в груди боли Эранор повалился, и лютня трунькнула, слетая с плеча принца. Хорошо, что венок удержался. Хрон уже поднялся на ноги, опираясь рукой на спинку стула, но не посмел влезть сейчас. Он просто наблюдал и не скрывал своей радости, которая наполнила его сейчас.

– Хауфо! Где она? – Грейс приподняла голову, осматриваясь, – знаешь, как она тебя ждала?! Ёр! Уил! И Его Величество!.. А ты не ранен? – тут же руки выскользнули из-под спины принца и ощупали его грудь, живот, вернулись к шее, а потом и к щекам, поросшим жестким волосом. Дрожащие от волнения пальчики коснулись приоткрытых губ принца, чуть потрескавшихся от холода.

– Грейс, не тро… – Эранор не договорил, замер на полуслове, чувствуя, как тонкие пальчики коснулись губ. Вдыхал принц не полной грудью, и это было видно.

– Ты вернулся, как и обещал…

Грейс замерла. Глубоко дыша, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами, а потом, шлепнула принца по плечу.

– Эй! За что? – ещё одно неожиданное действие со стороны Грейс. Шлепок по плечу, совершенно безболезненный, но такой колкий. Будто таким образом, девушка пыталась наказать принца похлеще удара мечом.

– Почему ты ничего не сказал мне? – шлепнула еще раз.

– Ауч! – наигранно сжался принц, улыбаясь. Свирепость Грейс его забавила.

– Раз ты все знал заранее! Раз была вероятность нападения, почему молчал и нес этот крест в одиночку? Если бы что-то случилось с тобой, чтобы я тогда делала?!

– Наверное, не била бы меня сейчас, – он чуть наклонил голову, извиняясь взглядом за все сразу, включая и эти слова, – а если серьезно, милая, не сказал, чтобы не тревожить лишний раз, ведь это была всего лишь моя догадка.

Он не сказал, потому что знал, что иначе бы Грейс ни за что не бежала, зная все заранее. Не сказал, потому что беспокоился о ней больше, чем о себе.

– Дурак!

Конечно же, она не могла и помыслить о гибели Эранора. Лишь надежда, что он жив, спасала принцессу от острых зубов вины. В глубине души она, конечно же, все понимала. Что Эранор пошел на все это ради нее, что рисковал осознанно, что не мог поступить иначе. Уж такой он человек, но девушка злилась за это безрассудство, ведь в один миг он мог лишить её столь важного, ставшего дорогим и неотъемлемым – себя самого.

– Прости. Заставил поволноваться, – Эранор наконец поднял руки и обнял Грейс, крепко прижимая к себе.

– И ты прости! Я это случайно, – она то ли извиняется за ту боль, что принесла своими неосторожными движениями, то ли за то, что сказала и в чем обвинила сейчас.

Она смягчилась, надула губы. Она осторожно, с трепетом спрятала лицо на пыльном плече, едва касаясь поясницы принца ладонями. Теперь, кажется, будто зарыдать готова.

– Спасибо, что ждала, как и обещала. Прихватив твой венок, я уж пожалел, что связался с такой яростной принцессой! Ха!

– Я никому не могла отдать свой венок…

Эранор тронул пальцами длинные волосы, приподнял голову Грейс, чтобы коснуться губами её лба.

Слова прощения, благодарности наполняли сердце девушки нежностью. Она доверчиво подняла голову, чувствуя поцелуй, закрыла глаза, робко улыбнувшись.

Сейчас Грейс позабыла обо всем на свете! О том, что на них смотрят. О Хроне, об отце, о сестрах и Ёрдис с Уилом. Ладошка девушки прижалась к щеке Эранора, большой палец коснулся уголка рта. Он был мил ей даже таким потрепанным, принц мог это видеть в карих глазах, кажущихся в сумерках черными бусинками.

– Грейс, я так счастлив, что ты цела, – Эранор хотел бы сказать что-то ещё.

Грейс тоже могла сказать сейчас так много, испытывала она даже еще больше, чем имела сказать и не знала, как упорядочить смешавшиеся мысли. И как только принцесса набрала в легкие воздуха, их неожиданно прервали.

В отличие от Хрона, окружающие не слышали, о чем говорят принц и принцесса, поэтому дня них картина весьма колоритна со стороны – больной бард срывает с головы принцессы венок и та бросается на обидчика, дабы отнять свою вещь, даже бьет его. Это видели люди, которые был ближе всех прочих к королю и его спутнице. Они-то и подняли тревогу. Принца Фирнена в такой одёжке никто не признал.

Первым прибежал Манкар. Он был достаточно силен, чтобы поднять Грейс с барда за предплечье, словно куклу, и поставить на ноги, осматривая как сокровище, на которое только что покусилась чернь.

– Вы в порядке, Ваше Высочество? – обеспокоенно спросил он.

– Ах?.. – принцесса захлопала глазами, смущенно озираясь по сторонам, – я… все хорошо, Манкар, просто…

Вокруг собиралась толпа, уже послали за стражей, что несла дозор на стене. Тут же, заметив суматоху, прибежали супруги-менестрели: светловолосая Дариа, одетая в такие же разноцветные тряпки, как Эранор, а следом выскочил с лютней в руках, и высокий, худощавый парень Зак с очень аккуратными, даже аристократичными чертами лица и тёмными глазами. Это с ними принц прибыл во дворец. Их Эрн встретил четыре дня назад, узнал, что менестрели идут на праздник в Мимур и навязался с ними. Он сразу рассказал им правду о том, кем является и зачем держит путь в столицу. Но его приняли за идиота.

– Ваше Величество, Ваше Высочество! – Дариа поклонилась Хрону и Грейс, смотря на них испуганно.

– Прошу, простите великодушно! Он дурачок. С ума сошел на войне, ещё и ребра сломаны! Пожалуйста, не бейте! Дурачок же! – парень упал в ноги Грейс, которая едва удержала равновесие.

– Считает себя принцем, вот и пристал к Её Высочеству. Прошу, простите его! Умоляю, не казните! Мы сейчас же его уведём с глаз долой!

Менестрели чувствовали вину за то, что привела этого безумца во дворец. Дурачок ещё и венок у принцессы отнял! Ну не идиот ли? Пока Дариа старалась, извинялась и раскланивалась, Зак помог Эранору подняться на ноги.

Хрон, до которого происходящее дошло быстрее, чем до остальных засмеялся в голос, и все тут же обратили на это внимание.

– Эри, обещай, что больше никогда не возьмешь в руки лютню и не запоёшь, – старик подошёл к сыну и тут же барды отступили. Король обнял Эранора, но не столь страстно, как Грейс ранее, он то теперь знал про ребра.

И лишь когда король Хрон засмеялся, у Грейс отлегло от души. Нет, дурачок он и есть… до чего же её испугал!

– Хорошо, отец, обещаю, – Эранор улыбнулся и обнял своего старика.

Пока король объяснялся с принцем, пока они обнимались, принцесса украдкой вытерла глаза, тронувшиеся пеленой слез. Манкар, до которого дошло только сейчас, наконец, подал голос.

– Я пойду, позову Хауфо.

– Нет, – остановил его Эранор, – она уже знает, что я здесь и ждёт. Я сам к ней приду.

Как же хорошо было, что Эранор вернулся. Теперь ему необходимо отдохнуть с дороги. Встретить Хауфо, так его ждавшую. Грейс не хотела отпускать принца и на миг, но нужно значит нужно.

Принц отпустил короля и поправил венок на голове, который весьма странно на нем смотрелся.

– Присмотрите за моей невестой, пока я приведу себя в порядок, – попросил принц короля. Он с трудом нагнулся, чтобы поднять лютню, а после всучил её менестрелю по имени Зак.

– Ты знаешь, я резко понял, что музыка – это не моё. Заки, Дариа, как и обещал, я щедро отплачу вам за помощь. Уил, – заметил принц среди толпы своего оруженосца, – чего замер? Пошли, мне помощь твоя нужна.

– Да, мой принц!

Парнишка, улыбаясь, подбежал к Эранору, который, в свою очередь, рукой потрепал его волосы рукой. Месте они направились в замок.

– Мне ведь это не снится? – Дариа ткнула локтем Зака в бок, тихо спрашивая.

– Надеюсь, что нет, дорогая. Мы, кажется, разбогатели. Теперь будем подбирать всех путников!

– Ну, уж нет! Слишком много едят! – засмеялась Дариа, – Пошли, у нас работы по горло. – Под шумок девушка увела своего мужа, куда подальше от королевской семьи. Пока от них отвлеклись, решили скрыться. Они ведь прямо называли принца дураком! И не раз. Хотя, скрыться вышло у них плохо, ведь они снова запели свои песни, за которые их щедро одаривали пирующие.

– Какой прекрасный и радостный момент, – сказала принцесса, провожая взглядом спину Эранора в направлении замка, – всегда поражаюсь, как получается у Эранора притягивать к себе хороших людей. Эти менестрели ведь не бросили своего «дурачка», а стали так рьяно его защищать пред самим королем. Видимо, таков принц, умеет расположить.

В ожидании возвращения северянина, Грейс уже наполнила для него бокал крепкого вина и выбирала самые лучшие угощения на большое блюдо. Завидев сестру, к ней подошла Тэса.

– А где же твой венок, сестрица? Не уж то уже отдала его кому-то? А я и не заметила, кому.

– Бродячему музыканту, – засмеялась Грейс, а младшая не оценила шутку и лишь наклонила голову в бок, как делали собаки, когда не понимали команды, – да я шучу! Он сам забрал. Похитил, но я и не против. Никому бы другому и не отдала, – щелкнув сестру по носу, Грейс засмеялась. В её голосе слышалась взволнованная дрожь, а самой ей казалось, что это от прохлады и хорошо бы погреться у огня.

А там, в отдалении, король и королева Эритреи, смотрели, как их старшая дочь снимает с головы венок и отдает его какому-то крепкому, мускулистому кузнецу. Он берет её за руку и ведет к костру, танцевать. Эти двое становятся вмиг парой темных силуэтом на фоне теплого света, словно вливаются в вечность, в сотни других проведенных здесь ранее обрядов. И впору бы родителям замужней возмутиться, однако, Руперта здесь нет. Элеманх и Терпсиона решили, что все, что происходит в Фирнене, останется в Фирнене навсегда. Кроме того, ни к чему поднимать шум во время празднования, это было бы черной неблагодарностью.

Постепенно танцы становились все задорнее и веселее. Пар же, кружащихся у огня, все больше и больше. Грейс, Хрон и Тэса хлопали в ладоши, раззадоренные бойкими ритмами и хлесткими песнями.

Младшая принцесса все поворачивала голову в сторону молодых людей, что стояли у противоположной стороны стола. Немногим её старше, без венков, а все улыбались. И один из них чаще. Чем прочие поглядывал на юную южанку, никуда не спешил. Был бы на её голове венок, думал он, уже бы сорвал.

– А что же после того, как женщина отдает венок? – спросила Грейс Хрона, подавая ему бокал вина.

Краем глаза она приметила, что Элеманх, будто не выдержав, встал и подал руку жене. Они тоже присоединились к танцующим. А ведь не делали этого уже много лет даже на балах в Эритрее. Впрочем, как и спали часто порознь, почти не виделись и не говорили. Грейс отрадно было видеть, что родители сблизились, невзирая, а может и вопреки тому, что потеряли королевство и трон.

Впервые за время общения Хрона и Грейс, девушка смутила короля своим вопросом. Королю казалось, это понятно и без объяснений, но, видимо, не для Грейс. Как это рассказать юной невинной девушке он не знал, от того и стушевался. На помощь ему пришел тот, с кем Грейс до этого ни разу не удавалось побеседовать. Рядом с принцессой присела беременная прекрасная женина, одетая в теплое платье мягкого голубого цвета.