Лица под масками

«У нее что, еще брат с сестрой есть? – задумался Макото. – Почему она о них не говорила? Где они сейчас?»

– Ты где застрял? – послышалось с кухни.

– Иду, – коротко ответил Макото, не двигаясь с места.

В его голове потихоньку начала складываться картинка. Похоже, с детьми на фото или со всей семьей Акиры что-то случилось, и из-за этого девушка стала такой отстраненной и холодной. Но спрашивать об этом явно было рано – текущие взаимоотношения с соседкой оставляли желать лучшего. Если Макото прав – Акира вряд ли расскажет хоть что-то о том, что произошло.

Парень перевел взгляд на другие фотографии. Он рассмотрел высокого мужчину, не менее высокого парня с вьющимися каштановыми волосами, девушку лет тридцати, лицо которой обрамляли ярко-красные локоны, парня-альбиноса и того, чье фото он уже видел в коридоре. Было похоже, что в жизни Акиры есть всего семь человек, которые ей действительно дороги. С другой стороны, не будет же она ставить в спальне фотографии людей, которые для нее не имеют такой ценности, как эти?

Закончив с созерцанием снимков, Макото осмотрел комнату. Спальня Акиры была темной. Стены выкрашены в темно-серый, и лишь стена напротив кровати – та, у которой стоял комод, – была белого цвета. Черные шторы. Постельное белье было серым, на пару тонов темнее, чем стены.

«Удручающая обстановка», – отметил Макото и вышел из комнаты.

Оказавшись на кухне, он обратил внимание, что она оформлена в том же стиле, что и коридор.

– Нравится сканди? В Норвегии насмотрелась? – спросил парень, вспомнив, где было сделано фото, которое он видел у входной двери.

Акира закончила разливать чай по кружкам и посмотрела на Макото.

– Нравится.

– Тогда почему спальня такая мрачная?

Задумавшись на секунду, соседка вышла из кухни, но быстро вернулась обратно.

– Хоть что-то в квартире должно намекать на то, кто тут живет, – ответила девушка, протягивая Макото большое полотенце.

Парень поблагодарил Акиру и вытер воду с головы и лица.

– Считаешь себя мрачной? – продолжил он, отложив полотенце в сторону.

– Нет.

«Да как с ней разговаривать?» – подумал Макото, но тут его взгляд упал на стоящий рядом с ним ноутбук. На экране отображался список вакансий.

– Ты что, хочешь уволиться из больницы?

– Нет, – ответила Акира. – Ищу вторую работу.

– Зачем?

Девушка молчала. Макото искренне не понимал ее, и вопросов становилось все больше. Судя по квартире и одежде, деньги у Акиры имелись, так что дело было не в них. Так зачем ей еще одна работа?

Он опять посмотрел на вакансии и понял, какую работу ищет девушка.

– Лектор?

– Я уже договорилась об одном собеседовании. Там нужен человек, который будет читать лекции о японских мифах и легендах.

Макото рассмеялся, но заметил, что соседка смотрит на него с удивлением.

– Ты что, серьезно? Кому это вообще надо?

Акира пожала плечами.

– Не знаю, но в лектории мне сказали, что у них такое часто просят. В основном туристы, но и японцы тоже. Так что мне будет, чем заняться. Если, конечно, меня возьмут.

Макото заметил, что Акира перестала скалиться и огрызаться. Сейчас она выглядела как обычный человек. Немного смущенная, словно поняла отношение Макото к теме лекций, которые она собралась вести, и в то же время воодушевленная. Похоже, ей правда это было интересно.

– Ладно, – сдался Макото. – Если ты так хочешь – я не буду говорить, что это полная чушь. Раз есть вакансия – кому-то это нужно.

– Вот именно. Поэтому заткнись и пей, наконец, свой чай.

«Да сколько можно?!»

– Иногда ты бываешь поразительно грубой, – заметил парень.

Акира взглянула на него с полным отсутствием каких-либо эмоций на лице.

– Тогда зачем ты все еще таскаешься за мной?

– Я не таскаюсь за тобой, а пытаюсь подружиться – это разные вещи. И я ведь уже говорил: ты интересная. Ты – загадка, и мне интересно, что за этим скрывается.

– И что ты видишь, глядя на меня? – внезапно спросила Акира.

Макото удивил вопрос, но он все же ответил на него:

– Сильного, но поломанного человека, который построил вокруг себя стены и спрятался за ними, не подпуская других ближе, чем эти стены могут позволить.

– Какая проницательность, – усмехнулась девушка. – То, что ты видишь – не я. Это лишь оболочка. И она может быть такой, какой я решу ее показать. Настоящая я – то, что находится внутри этой оболочки, – может оказаться чем угодно. И раз уж ты намерен разгадать, кто я, могу сразу сказать одно: финал тебя разочарует.

– Это мы еще посмотрим, – заверил Акиру Макото. Он изо всех сил боролся с желанием спросить ее о фото с детьми в спальне, но решил подождать. Тот факт, что девушка хоть немного разговорилась, еще не означал, что она готова к открытому диалогу и рассказу о себе, что Макото хорошо понимал, поэтому задал другой вопрос:

– А каким ты видишь меня?

– Ты уверен, что хочешь услышать ответ? – ухмыльнулась Акира, намекая, что ничего приятного он не услышит.

– Я бы не спрашивал, если бы не хотел этого, – серьезно произнес Макото.

– Я вижу мальчишку, которому не хватало внимания. И который не наигрался в детстве. Мальчишка вырос и нашел то, чего ему недоставало, только в другой форме: теперь мальчишка развлекает себя бесконечной вереницей сменяющих друг друга девиц, которые от него без ума и дают столько внимания, сколько нужно, чтобы перекрыть его недостаток в прошлом. А я – пазл, который мальчишка хочешь сложить. И тот факт, что ему дается это с трудом, лишь умножает его интерес. Он знает, что когда разгадает загадку, интерес угаснет. Поэтому, если подытожить, я для него – просто очередная игрушка, с которой он готов играть, пока не наиграется.

– Какая проницательность, – передразнил девушку Макото. – Только с чего ты взяла, что я часто меняю женщин?

Акира закатила глаза.

– Только не строй из себя святого праведника. Там, в клубе, когда мы встретились в первый раз, я видела, как ты пялишься на девушек вокруг. Видела тех двоих, что подсели к вам с Нобу, и как они с тобой потом ушли в туалет. В моей картине мира это как-то не вяжется с целомудрием.

– Ты что, следила за мной? – изумленно спросил Макото.

На лице Акиры не дрогнул ни один мускул:

– Еще чего. Просто видела вас с братом. Близнецы привлекают внимание, знаешь ли.

Ответ показался Макото неубедительным, но он не стал уличать в этом девушку.

– Ты хороша в математике, – подметил он. – Удивительно быстро сложила два и два, раз по увиденному в клубе смогла сделать вывод, что я из себя представляю. На итоговых тестах в школе сто баллов набирала? И тебе не в лекторы надо идти, а в психологи, раз так хорошо читаешь людей.

– Я не училась в школе, – вдруг сказала Акира.

Парень удивленно уставился на девушку.

– В каком смысле?

– В прямом. Точнее, в первый класс я пошла, а потом… Потом перестала ходить. Училась дома.

– Почему?

– На то были причины.

Девушка не смотрела на Макото, но он хорошо видел ее лицо. И он был готов поклясться, что Акира на мгновение окончательно растеряла все признаки жизни. Ее стеклянный взгляд и привычное отсутствие эмоций опять заставили парня поежиться.

– Что случилось с твоим братом и сестрой? – сорвалось у него с языка. «Дурак», – тут же подумал про себя Макото, но было поздно.

Акира подняла взгляд и посмотрела на соседа. И без того бледное лицо девушки стало почти белым.

– С братом и сестрой? – словно робот, повторила она.

– Фото в твоей спальне, – добавил Макото. Он уже начал этот разговор, поэтому отступать смысла не было. – Два ребенка: мальчик и девочка. Это ведь твои брат и сестра?

Внезапно Акира рассмеялась. Но ей не было весело – в этом смехе Макото почувствовал боль. Смех был истерическим, пронзительным, громким. Макото окончательно убедился, что причина поведения Акиры в том, что произошло с ней и ее семьей в детстве. А еще он понимал, что с ними случилось что-то действительно ужасное: такую реакцию, как у девушки, не могла вызвать какая-то ерунда.

– Уходи, – тихо сказала Акира.

Макото на мгновение испугался. Девушка выглядела так, словно стоит ему переступить порог ее квартиры, и она вскроет себе вены.

– Акира, я не хотел… – начал парень, но она не дала договорить.

– Уходи, – повторила соседка. – Со мной все в порядке, но я хочу, чтобы ты ушел.

– Я могу тебе чем-то помочь? – осторожно спросил Макото.

– Да. Просто уйди.

Макото поднялся и вышел из кухни, а потом и из квартиры. На душе осталось гнетущее чувство, будто он забрал часть боли Акиры с собой. Он спустился на свой этаж, достал телефон и позвонил.

– Рио, ты нашел что-то на Акиру?

– Привет, Мако. Еще ищу, но пока – ничего.

– Ищи лучше, – сказал Макото и отключился.

• • • • • • • • • • •

– Итак, мы собрались, чтобы обсудить произошедший инцидент. Вчера из нашего порта в Нагою8 должны были отправить оружие. Но этого не произошло, поскольку поставку накрыла полиция. Рио отследил передачу информации и выяснил, что информацию слил Накамура. Он заключил с ними сделку, в рамках которой он передает данные о корабле, а полицейские отпускают его без привлечения к ответственности. Знаете, сколько денег мы потеряли? Несколько миллионов йен. Миллионов! Арнел, что скажешь? – повернувшись к парню, который сегодня вел себя необычайно спокойно, спросил Шин. – Накамура ведь твой подчиненный.

– Я не проследил, – тихо ответил Арнел.

– Что значит «не проследил»? – рявкнул Шин. – Я тебя на кой хер поставил руководителем? Чтобы потом слышать «я не проследил»?

– Похоже, кто-то скоро перестанет быть любимчиком босса, – прошептал брату Нобу.

– Заткнулись все! – рассвирепел Огава. – Сейчас говорю я! И пока не услышу внятного ответа – никто отсюда не уйдет.

Отдышавшись, он снова обратился к Арнелу.

– Ты знал, что Накамура давно под наблюдением?

– Я думал, раз он так рвался к нам в Теру, значит, хочет работать именно здесь. И в его интересах быть полезным, пока у него испытательный срок.

– В его интересах было снять полицию с хвоста, – немного успокоившись, сказал Шин. – Они предложили ему свободу взамен на информацию. Он им ее и дал. А те дали Накамуре то, что обещали. Все в плюсе. Кроме нас, – последнюю фразу мужчина произнес, снова начиная злиться.

– Что прикажешь делать, босс? – подал голос Оттер.

– Араи, разберитесь, – сухо приказал Шин, делая большой глоток виски из своего стакана.

– Какого результата ты ждешь? – спросил Макото.

– Я хочу, чтобы вы забрали у Накамуры то, что он получил за предательство Теры.

– Есть, – в один голос ответили братья, а затем Нобу кому-то позвонил.

– Джун, нужно найти человека и привезти в наше место. Срочно. Как все будет готово – дай знать.

Нобу повесил трубку и отправил данные о Накамуре, полученные от Рио, Джуну, а затем взглянул на своего близнеца. После того, как тот вернулся от соседки, в нем словно что-то сломалось: Макото был чернее тучи. Нобу пытался выяснить, что произошло, но брат молчал.

– Эй, работать сможешь? – спросил он у Макото.

– Да. Более чем. Подождём, когда Джун отзвонится, а потом поедем.

Нобу коротко кивнул. Состояние брата беспокоило его, но если Макото решил молчать – пусть молчит. Ругаться с ним перед заданием было лишним.

Спустя три часа позвонил подчиненный Нобу.

– Все готово, – сказал Джун.

Нобу с Макото попрощались с Шином и другими руководителями Теры, вышли из клуба и направились к машине. Через час они подъехали к старому полуразваленному дому далеко за пределами города. У входа их ждал Джун и еще несколько парней.

– Все готово, босс, – повторил парень. – Помощь нужна?

– Нет, – ответил Нобу. – Мы и вдвоем справимся. Подождите здесь.

Джун отвесил низкий поклон и отошел вместе с остальными.

– Что ж, да начнется веселье, – скалясь произнес Макото и, на ходу закатывая рукава рубашки, зашагал в дом. Нобу проследовал за ним.

Дождь не переставал идти, а место, куда приехали близнецы, и без того вызывало чувство угнетения и выглядело мрачно. Входная дверь старого дома жутко скрипела даже при легком прикосновении, крыша прохудилась, а стены были покрыты мхом и лишайником. Окна заколотили досками, и лишь одно осталось открытым, пропуская внутрь тусклый свет луны.

Внутри дома царил затхлый запах. Повсюду на полу были разбросан мусор и битая посуда, а стены украшали пожелтевшие фотографии. Когда-то этот дом принадлежал родственникам одного из членов Теры, но в доме несколько десятков лет никто не жил, а на его восстановление ушло бы больше денег, чем на покупку нового жилища, поэтому, по приказу Шина, дом стал собственностью Теры. Заплатив местным службам, каким-то чудом здесь удалось провести для удобства электричество и воду, после чего здание стало использоваться для внутренних разборок банды.

Близнецы аккуратно, боясь, что провалится пол, прошли по темному коридору и оказались на кухне. Первым, что они увидели, был Накамура. Подчиненные Нобу и Макото во главе с Джуном крепко привязали парня к стулу, и тот не мог пошевелиться. К тому же, его неплохо отделали: все лицо и тело, виднеющееся через грязную, порванную в нескольких местах, одежду, были в кровоподтеках и ссадинах, словно его тащили по земле. Нос был неестественно искривлен – видимо, в результате сильного удара, а кожу на нескольких пальцах правой руки прорвали сломанные фаланги. То ли из-за появления Араи, то ли из-за убывания кислорода в организме из-за потери крови парень был белым, как мел. С его лба капал пот.

– Ну, привет, Накамура, – радостно поприветствовал парня Макото. – Как дела? Что нового? Слышал, ты наконец-то отделался от полицейских, которые держали тебя на мушке несколько месяцев? Расскажешь, как ты это сделал?

– Меня бы посадили, – заикаясь и всхлипывая, быстро заговорил Накамура. – Они угрожали мне. Моей семье. У меня не было выбора. Если бы не это, я бы так не поступил. Поймите, у меня дочь, а еще я болен…

– Да нам как-то похер, что там у тебя, – с презрением протянул Нобу, наливая воду и включая стоящий на столе чайник. – Предать Теру в любом случае было плохой затеей. Выбрал бы организацию поменьше – может, и прокатило бы. Или ты подумал, что Тера – это сборище бесполезных шавок, которых можно использовать в своих целях?

– Нет, ни в коем случае, – заверил Накамура. – Но полиции были нужны именно вы…

– На что ты рассчитывал? – перебил Макото. – Что сольешь информацию, получишь от легавых чистый билет в новую жизнь и слиняешь?

– Да, – тихо ответил парень. – Я хотел сбежать.

– Но не успел, – заключил Макото и со всего размаха ударил Накамуру в челюсть молотком, подобранным у входа.

Брызги крови изо рта полетели в разные стороны, запачкав рубашку Макото. Накамура покачнулся вместе со стулом, но не упал. Макото подошел ближе и навис над ним. Недобро ухмыляясь, он сказал:

– У меня сегодня крайне дерьмовое настроение. Я бы рад повеселиться, как я обычно это делаю, но не до этого. Поэтому ты просто умрешь. Быстро. Это мой тебе подарок. Хочешь сказать что-то на прощание?

Парень захлебывался кровью и промычал что-то нечленораздельное.

Чайник подал сигнал, что вода закипела. Макото, словно озлобленный пес, желающий рвать и метать, толкнул Накамуру ногой в грудь, из-за чего тот отлетел назад и упал на спину вместе со стулом. Макото снова подошел, замахнулся и ударил парня сначала по лицу, а потом – по голове. Послышался хруст – Макото проломил Накамуре череп, а на месте удара образовалась рваная из-за размозженных осколков кости рана. Изо рта парня снова полилась кровь. Он пытался откашляться, попутно выплевывая зубы, но кровь все продолжала идти.

– Что же ты замолчал? – сев сверху на Накамуру, спросил Макото. – Я передумал – хочу поболтать, так что прости, но быстро убить тебя не выйдет. Ты же в начале был разговорчивее. Тебе с нами скучно?

Накамура не мог ответить. Челюсть, очевидно, была сломана, глаз со стороны, куда пришелся удар, заплыл. Он почти ничего не видел и медленно терял сознание.

Макото поднялся, схватил чайник и облил парня кипятком, из-за чего тот принялся истошно кричать, тратя последние силы.

– Ответь мне хоть что-нибудь! – потребовал близнец.

Ответа ожидаемо не последовало. Макото поднял парня за футболку и потряс, но голова Накамуры болталась на плечах, словно он тряпичная кукла.

– Ну, давай же, поговори со мной! Проси пощадить, отпустить, простить – хоть что-нибудь!

Накамура уже перестал кричать. Он слышал голос Макото, но отвечать было попросту бесполезно – как только братья Араи зашли в этот дом, он уже мог считать себя трупом. Места, обожженные кипятком, сильно болели и пульсировали. Накамура чувствовал, как его кожа покрывается волдырями. Истекая кровью, он ощущал, как проваливается куда-то в темноту. Сознание покидало его, и никакие слова этого бы не исправили.

– Что ж, тогда умри молча, – произнес Макото.

Он опустил Накамуру на пол, развернул его голову так, чтобы тот мог видеть его, и со всей силы опустил руку, держащую молоток, Накамуре на лицо. Снова раздался звонкий хруст. Макото повторил движение. А потом еще раз. И еще. И еще. И еще. Кровь залила его рубашку, брюки, лицо и волосы. Нанести новый удар он не смог – его за руку остановил Нобу.

– Достаточно, – сказал близнец. – Он сдох.

Макото даже не заметил этого, поскольку, пока он бил Накамуру, его глаза словно застилала пелена. Он думал об Акире. Он злился, что она постоянно молчит, словно специально игнорируя все его попытки сблизиться. Злился, что она не открывается ему. Злился, что у него не получается пробить стены, которыми она отгородилась от него. Посмотрев на Накамуру, он понял, что размозжил ему голову. Еще с первого, может, второго, удара. Отбросив молоток в сторону, Макото поднялся на ноги и повернулся к брату.

– Мне нужен свежий воздух, – сказал он и вышел из дома.

• • • • • • • • • • •

– Ты в порядке? – спросил Нобу, найдя своего близнеца у машины.

Макото курил, облокотившись на капот их Porsche.

– Да.

– Херовый у тебя какой-то порядок, – заметил Нобу.

Макото усмехнулся.

– Я правда в норме. Просто немного не в настроении.

– Может, все-таки расскажешь, что произошло там, на четвертом этаже? Ты пошел убивать паука, а вернулся, будто убили тебя. Ты, конечно, то еще дерьмо, но ты – мой брат. Мне не нравится твой настрой.

Макото тяжело вздохнул.

– Не могу объяснить. Это надо было видеть. Видеть ее лицо. Я не знаю, что произошло в ее жизни, но она переживает это до сих пор. И, по-моему, не очень справляется.

– С каких пор тебя настолько трогают душещипательные истории твоих случайных знакомых?

– Она толком ничего и не рассказывала. Но я точно знаю, что прав.

– Повторюсь: с каких пор тебя это волнует? – напирал Нобу.

– Не знаю.

– Зато, похоже, я знаю. Тебя впервые отшивают, и ты бесишься. Она не напоминает тебе нашу мать, которая била нас по рукам, когда мы тянулись к ней? Ты злишься, потому что снова ощущаешь себя ненужным, нелюбимым, как в детстве. Только если в детстве ты в итоге от этого сбежал, – я не могу понять, почему сейчас ты продолжаешь ломиться в закрытую дверь. Дверь, которую Акира не собирается открывать.

Макото молчал. И его пугало, насколько прав его брат. Неожиданно ему в голову пришла мысль, что желая, чтобы Акира подпустила его к себе, он не заметил, что боится сделать то же самое. Он прекрасно осознавал, что стоит ему открыть кому-то душу, и сразу станет понятно, что он не такой, каким кажется. Без своих сладких речей и денег, которыми он, не жалея, сорил, он был никем. За самоуверенной, порой нахальной маской скрывался мальчик, который просто хотел быть нужным.

Все, как сказала Акира.

Ввязываясь в знакомства на одну ночь, он получал внимание и ласку, которых ему не хватало. Так он чувствовал себя живым, но лишь на одну ночь. Утром или еще раньше он отправлял девушек домой и прощался с ними навсегда. Любые более долгие отношения подразумевали сближение, к которому он не был готов. Как Акира. Макото задумался: у них есть что-то общее. Может, она смогла бы понять его?

– Ладно, поехали домой, – Нобу нарушил затянувшуюся паузу. – Я уже приказал парням, чтобы они тут прибрали. И спасибо, что не дал мне выпить чай – я вообще-то воду кипятил для этого.

Макото, не проронив ни слова, сел в машину.

– Как думаешь, человек не из нашего окружения смог бы принять нас? Такими, какие мы есть? – спросил Макото, пока они возвращались в Иокогаму.

– Это какими такими? Гребаными монстрами? – усмехнулся Нобу. – Может быть. А может, и нет. Такие, как мы, пугаем людей. Мы опасны. А опасностей люди сторонятся. Мы – не Шин, Рио или Оттер с Арнелом. Они умеют договариваться, сглаживать углы и расходиться, не пролив ни капли крови. Мы – другие. Нам проще нажать на курок, не тратя время на размышления о чужих переживаниях и о последствиях наших действий. Не думаю, что мы можем быть кому-то интересны как люди. Ведь как люди мы ничего из себя не представляем. Если убрать Шина, Теру, деньги, власть – что от нас останется? Да ни хера не останется. Принимать, соответственно, тоже нечего. Мы значим хоть что-то только в пределах того, чем занимаемся. Без этого мы – никто.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Макото. Но ему по-прежнему не давала покоя мысль: «Может, она все-таки смогла бы?»

• • • • • • • • • • •

14 лет назад

Сегодня наконец-то возвращается папа.

Весь этот год он звонил очень редко, всего один или два раза за месяц. Мама говорила, что у папы все хорошо, что он любит нас и хочет поскорее увидеться снова. А вчера он сказал, что едет домой.

Мне так много нужно ему рассказать! Я уже пошла в школу, завела новых друзей, научилась лучше готовить. Я начала рисовать, и за мои рисунки меня очень хвалят в школе. А еще я прочитала все книги, которые нашлись в домашней библиотеке, и теперь могу говорить со взрослыми на разные темы.

Когда я вернулась из школы, папа уже был дома. Я бросилась к нему и обняла, но он никак на меня не отреагировал. Я что-то сделала не так?

Папа говорит, что устал. Он больше не улыбается. А где его борода? Весь вечер я наблюдаю за ним и понимаю, что еще ни разу не услышала, чтобы он сказал маме, что любит ее. Но он ведь всегда это говорил! Что-то не так.

Я спрашиваю у мамы, что случилось. Мама улыбается, но… Что с ее улыбкой? Она другая. Маме не весело. Она что, не рада, что папа вернулся? Может, они поссорились? Но из-за чего? Я снова и снова задаю ей вопросы, но мама только улыбается своей ненастоящей улыбкой и говорит, что все хорошо, а папа просто устал, и она тоже. Мне не нравится ее новая улыбка.

Могут ли мама и папа врать? Они говорили, что врать – плохо.

Но мне кажется, что они меня обманывают.

Я иду к брату. Он наверху, на втором этаже, сидит в своей комнате и играет с машинками. Я спрашиваю у него, что случилось. Вик весь день был дома и точно знает, из-за чего поругались мама с папой. Но он говорит, что они не ругались. Говорит, что папа нас больше не любит. Я пытаюсь убедить его, что это не так, но Вик плачет и убегает.

Когда папы не было уже несколько месяцев, я попросила маму объяснить, что происходит, где папа и что он сейчас делает. Она сказала, что папа отправился защищать нас. Что есть люди, среди которых находиться небезопасно, что они начали войну, а папа делает все, чтобы мы могли жить как раньше. Тогда я спросила, что это за люди. Мама долго думала и ответила, что эти люди – как демоны из книг, что я читала, только они пришли не из другого мира, а существуют прямо рядом с нами.

Я долго думала над этим, пытаясь уснуть. Из книг я знала, что демоны могут выглядеть как люди, и все равно никого похожего на демона я не встречала. Да и не было ни одной ситуации, при которой я ощущала бы себя в опасности. Тогда что это за люди? Может, все это – одна большая ошибка? Может, им всем нужно было просто поговорить, и тогда конфликта бы не было?

Сейчас я снова вспомнила тот разговор с мамой. Что произошло на той войне с папой? Почему он изменился? Что с ним сделали другие люди? В моей голове перемешалось множество вопросов, на которые у меня не было ответов. Оставалось надеяться, что у папы все получилось. Что он скоро станет прежним. Что он сделал все, что мог, чтобы мы могли жить как раньше.

Глава 5

– Привет! Прости, немного опоздала.

Макото закрыл переписку с другой девушкой в телефоне и поднял голову. Перед ним стояла Хаяси Шизука – они познакомились на заправке пару дней назад. При первой встрече она сразу приглянулась Макото: высокая, с длинными черными волосами, аккуратными чертами лица и хорошей фигурой. Им не удалось толком поговорить, поскольку Хаяси торопилась, но Араи был не готов отпустить ее просто так.