Видар

– Надо отдать туземцам тело товарища. Думаю, они ждут от нас именно этого.

Пепел кивнул и связался с пилотом грузового шаттла.

– Старшина, заводите двигатели, начинаем погрузку.

Двигатели заработали, и среди туземцев начался ужасный переполох. В шаттл даже полетело несколько копий. Десантники приготовились отстреливаться.

– Глуши! – крикнула Робин. – Они не понимают, что мы хотим сделать! Они испугались!

– Не стрелять! – вторил ей старшина отряда.

Двигатели заглохли.

– И как же ты собираешься объяснять им? – осведомился Пепел, когда воцарилось подобие тишины.

– Через пантомиму, сэр.

– Предоставляю это тебе, старшина, – Пепел расправил плечи и сцепил руки за спиной.

«Разумеется, – с досадой подумала Робин, – я же здесь единственный клоун».

Она осторожно подошла к истребителю в том месте, где лежал труп. Туземцы насторожились, воцарилась полная тишина. Острые уши проводника поднялись, придав его лицу комичный вид.

– Кажется, я догадываюсь, что это за вмятины, сэр, – обратилась Робин к Пеплу, – они пытались самостоятельно убрать его.

Она навалилась на истребитель, словно намеревалась сдвинуть с места. Аборигены внимательно наблюдали за ней. Робин толкнула несколько раз и развела руками, показывая, что ничего не вышло. Проводник разочарованно опустил уши. Тогда Робин показала на грузовой шаттл и снова на истребитель, и обеими руками изобразила движение вверх, словно она поднимает что-то тяжёлое. Уши проводника снова поднялись, он закивал (совсем как человек, с удивлением подумала Робин), и начал что-то быстро тараторить, обращаясь к своим. Его речь восприняли бодрыми восклицаниями.

– Кажется они поняли, сэр.

– У тебя талант общаться с представителями иных цивилизаций, старшина, – усмехнулся Пепел.

Начинало смеркаться. Золотистые лучи местной звезды тонкими нитями пробивались сквозь переплетение густых ветвей. Туземцы с беспокойством поглядывали на закат.

Воин снова заговорил с Робин – теперь его речь звучала мягко, почти вкрадчиво. Он кивал головой в гущу леса, обводил отряд рукой и снова показывал в чащу. При этом он не переставал что-то тараторить. Потом он указал на солнце и изобразил медленное падение, скорчил дикую гримасу и зарычал, обнажив длинные жёлтые клыки.

– Они опасаются ночных хищников, – раздался голос со стороны шаттла, и оттуда вышел медик.

Это был мужчина лет пятидесяти, темноволосый, худой, длинноносый и бледный, с проницательными голубыми глазами.

Все взгляды обратились на него.

– Но погрузка истребителя требует времени, – заметил Пепел.

Воин принялся громко раздавать какие-то указания своим сородичам и отчаянно жестикулировал. Робин заметила шевеление среди аборигенов – как будто отряд перестраивался. Десантники снова приготовились стрелять.

Предводитель предостерегающе поднял руки и замотал головой. Он обвёл отряд круговым движением, стукнул себя в грудь кулаком и указал в чащу леса. Увидев, что его действия не произвели эффекта, он подошёл к кабине, указал на неё и махнул в сторону леса, потом снова стукнул себя в грудь кулаком.

– Похоже, Джеисони у них, – кивнул Пепел.

– И мне показалось, что он зовёт нас за собой, – добавил медик.

– Исключено, – отрезал старшина отряда, – это слишком опасно.

– Без защитного поля – да. Но они не смогут нам навредить, пока поле включено.

– Запас энергии поля без подзарядки – 26 часов, – напомнил старшина, – если вас задержат, оно отключится.

– Если нас задержат, мы будем стрелять, – Робин повысила голос. – Речь идёт о нашем товарище, сэр.

Туземец ждал, переводя взгляд с одного на другого, и нетерпеливо топтался на месте.

– Командир?

– Я должен запросить дополнительные инструкции.

– Нам надо действовать быстро.

Старшина отряда некоторое время размышлял.

Робин хитро прищурилась – старшина оказался в щекотливом положении. Хоть Союз и существовал уже более века, всё же разделенность цивилизаций оставалась. А в таких случаях пропагандировали подчёркнутое внимание со стороны одной расы к другой дабы избежать возможных конфликтов. Старшина был человеком, а Джеисони – маар. Его могли обвинить в том, что бросил на планете члена команды, принадлежавшего к другой цивилизации. Подобные мелочи распространялись как пожар.

– Командуйте, лейтенант.

– Робин, покажи ему.

Она одарила Пепла убийственным взглядом, но промолчала. Она показала на себя, на отряд, на туземца, и обеими руками замахала в сторону леса. Воин оживился и громко заговорил со своими. Потом он обратился к Робин и повторил все те же действия по порядку и закивал головой.

– Вот и договорились, – заключил Пепел. – С аборигенами пойду я, медик, четверо десантников…

– Сэр, – перебила Пепла Робин, – позвольте пойти мне.

– Причина?

– Я нашла с ними общий язык.

Пепел долго молчал. Воин начал терять терпение.

– Отправляйтесь, старшина. Возьмите с собой нужное обмундирование. Постоянно оставайтесь на связи. Не переключайте пистолет в режим боевых патронов. Не объявляйте войну аборигенам. А мы погрузим истребитель и будем ждать от вас вестей.

⁕⁕⁕

Робин и медик шли в окружении четырёх десантников, которые, в свою очередь, были окружены целым отрядом аборигенов. Часть их осталась возле шаттлов, дожидаться, пока можно будет наконец забрать останки товарища, но и без них число сопровождавших было внушительно. Сколько их, никто толком не знал – туземцы разбрелись на большое расстояние. Время от времени слышалась их перекличка – резкие, отрывистые звуки, похожие на крик обезьян.

Лес окунался в вечерние сумерки.

– Странное название дали этим существам, – обратилась Робин к медику, чтобы заполнить гнетущее молчание.

– Унай? Да, немного странно. Мне сразу приходит на ум однокоренное латинское слово unus, то есть «один», или «единый», а разобщённые племена этих существ никак не подходят под такое определение.

– Я не интересовалась этими ребятами, пока была на Земле. В жизни бы не подумала, что мне придётся с ними общаться.

– Но у вас неплохо получается! Жаль, что нам пока не удаётся перевести их язык. Язык – это ключ к пониманию жизненной философии народа.

– Вы так увлечённо говорите об этом, – заметила Робин.

– Обычно я хожу в рейсы на исследовательских судах, – признался медик.

– В этот рейс вас тоже погнал дух исследований?

– Разумеется, – лучезарно улыбнулся тот. – Я с детства мечтал открывать новые миры, это моё призвание.

Шедшие поблизости унай опасливо попятились.

– Что я сделал?

– Вероятно, они реагируют на вашу улыбку. Вспомните, что у маар так улыбаться не принято – это символ агрессии. Возможно, у унай тоже?

Собеседник сдержанно усмехнулся, стараясь больше не показывать зубы.

– Поберегу свой оскал для людей, – сказал он, и некоторое время спустя добавил: – Зачем вы вызвались во второй раз?

– Для очищения совести. – Медик вопросительно посмотрел на неё, и Робин пояснила: – Хочу знать, что сделала для Джеисони всё, что могла.

– Я уже завидую этому пилоту, что у него такие преданные друзья.

По сравнению с унай люди и маар топотали как слоны. Большие уши провожатого постоянно дёргались, он часто оборачивался и обеспокоенно смотрел на членов отряда и оружие, которое десантники держали наготове. Вряд ли он был знаком с винтовками, но то, что это оружие, наверняка догадывался.

Лес наполнялся шорохами и звуками – ночные жители потихоньку просыпались. Среди ветвей мелькали огоньки, и Робин вспомнила блуждающие огни на выставке. Она попыталась представить, что находится в любимом музее, на Земле, а не в опасном лесу далёкой и чужой планеты, но воображение не справилось.

Она пригляделась внимательнее.

– Мистер, эээ… я постоянно забываю вашу фамилию, – окликнула она медика.

– Ионеску. Стас Ионеску.

– Мистер Ионеску, вы видите эти огоньки?

– Да, я уже давно их заметил. Похоже на насекомых.

– Великовато для насекомых, – поёжилась Робин, – таких и в Австралии не сыщешь.

– В каменноугольный период, или карбон, жили стрекозы меганевры с размахом крыльев до семидесяти пяти сантиметров.

– Хорошо, что я не жила в карбон.

– Старшина Шерман, приём, – услышала она голос Пепла.

– Лейтенант.

– Всё спокойно?

– Мы ещё идём, сэр, чёрт знает куда, и конца пути… Ох ты ж!

– Старшина? У вас всё в порядке?

– Кажется, мы наконец пришли.

– Уверены?

– Так точно.

Они вышли к одному из деревьев-колоссов, которых Робин видела из шаттла во время первой высадки. Охватить этого гиганта взглядом было невозможно. По его раскидистым мощным вервям ловко сновали унай – они как обезьяны цеплялись за свисавшие тросы руками, ногами и спинными отростками. Дерево светилось как рождественская ёлка – повсюду висели большие шары, мерцавшие призрачным голубоватым светом.

Робин спохватилась и сделала несколько снимков камерой-блик.

– Я уже включил запись, – подмигнул Ионеску, – это же бесценный материал!

– Старшина, тело отдали туземцам, они ушли. Мы связались с кораблём, запросили дополнительные инструкции. Продолжайте. Готовы вылететь за вами в любой момент. Будьте осторожны.

Их подвели к тощим перепончатокрылым животным. Этих чёрных лысых существ было сложно разглядеть в темноте, но Робин они отдалённо напомнили лопоухих летучих мышей, только с длинной шеей и гибким крысиным хвостом. И значительно крупнее – на одного из них взобрался проводник, на других сели члены его отряда и пригласили гостей сесть им за спину.

– Ну уж нет, – запротестовала Робин, в то время как медик с воодушевлением пристроился за одним из аборигенов, – на такое я точно не подписывалась!

– Вы, кажется, хотели сделать для вашего друга всё возможное?

– Ему не станет легче, если я заберусь на летающую крысу-переростка!

Её окликнули. Предводитель отряда указал на место у него за спиной. Остальные уже взлетели, и Робин не оставалось ничего другого, как последовать за ними.

На спине животного крепилось длинное жёсткое седло. Она неловко взгромоздилась на него. Унай показал ей на подножки и похлопал по икрам. Робин предположила, что это был совет держаться ногами.

Крылатое существо потопталось на месте, унай издал резкий звук, хлопнул её ладонью по шее, и животное взмыло в воздух. Робин завизжала от страха и вцепилась в провожатого – тот издал череду отрывистых звуков, похожих на смех.

Они поднимались плавно, описывая широкие круги вокруг дерева. Сидеть верхом было неудобно, стопы упирались в бесперебойно работающие крылья, ноги скользили по гладкому седлу. Робин заметила, что её спутник привстал на подножках, но сама так сделать не решилась, и при каждом взмахе крыльев её нещадно подбрасывало.

Она не боялась высоты, но сейчас не хотела смотреть вниз, поэтому разглядывала дерево. Это была целая деревня, с проложенными тропками и мостами, прорубленными дуплами-пещерами и множеством шаров-хижин – из их круглых входов то и дело выскакивали жители. Шары висели на ветвях или крепились к ним, иногда по несколько штук сразу. И всё это заливал голубоватый свет невероятных светильников.

Наконец они добрались до нужного яруса и приземлились на площадке в переплетении узловатых ветвей. Там уже поджидал отряд.

– Порядок? – засмеялся Ионеску.

Робин отрицательно замотала головой.

– Я не приспособлена для всего этого!

– Вспомните, что мы произошли от обезьян, и вам сразу станет легче!

– Придётся забыть, что мы давно эволюционировали!

Наконец она смогла как следует оглядеться – с небольшой площадки, на которой они стояли, были видны кроны деревьев и чистое сумеречное небо, на котором начали появляться первые звёзды.

Проводник окликнул их – пора было идти дальше.

Робин, не переставая, озиралась по сторонам. Жители в изумлении таращились на отряд. Любопытные дети подбегали к пришельцам, но взрослые поспешно уводили их и с гневными криками заталкивали в круглые хижины-гнёзда.

Когда их вели мимо больших светящихся шаров, Робин на мгновение остановилась и вгляделась внимательнее – внутри трепыхалось что-то живое, но что именно, она различить не могла. Сам шар был похож на огромный кокон из множества сваляных белых нитей.

– Куку люку, – обратился к ней маленький туземец и указал на шар, – куку люку.

Мать быстро оттащила ребёнка и, не глядя на Робин, бросилась прочь.

Снова послышался уже знакомый окрик проводника, и она зашагала дальше. Они шли прямо по ветви дерева, двигаясь к центру – «тропа» становилась всё шире, небо и окрестности скрыла от глаз густая крона.

В самом центре, окружённые густой лиловой листвой и залитые светом нескольких десятков светильников, стояли шесть больших полусфер. Подойдя к ним, проводник что-то громко крикнул и замер, гордо расправив плечи. Остальные опустились на четвереньки.

Из самой большой хижины вышли две женщины, старая и молодая. Старуха казалась древней, как мумия – на костях почти не осталось мяса, грудь, частично прикрытая чрезмерным количеством всевозможных ожерелий, обвисла, белые волосы спутались, а огромные глаза на худом морщинистом лице затянула мутная поволока. Её спутница, наоборот, была пышущей здоровьем крепкой особой со смольно-чёрной кожей и такими же чёрными волосами, шелковистым каскадом спадавшими до пят. На ней было всего несколько бус и браслетов, а наготу прикрывал кусок лёгкой бурой ткани, перевязанный украшенным камнями поясом. Её движения были порывисты и агрессивны. Она что-то сказала старухе – громко, командным тоном, но та медленно подняла ладонь, и девушка покорно опустила голову. Старческая рука, похожая на птичью лапу, поднялась и указала на Робин.

– Опять я?

– Таруби нару? – спросила женщина.

Робин закатила глаза.

Птичья лапка поманила её к себе. Она неуверенно подошла, предварительно убедившись, что десантники не зевают. Старуха обратилась к проводнику, тот показал на своё предплечье. Женщина снова перевела взгляд мутных глаз на гостью, повторила его движение и потянулась к Робин, но та предупредительным жестом остановила её.

– Сейчас как долбанёт!

Она сама закатала рукав. Молодая девушка громко затараторила, а старуха удовлетворённо прикрыла глаза.

– Таруби нару, – кивнула она.

– Вы записываете? – обратилась Робин к медику.

– Естественно, это же…

– Бесценный материал, да-да.

Старуха направилась к остальным членам команды и принялась внимательно их осматривать.

– Вы понимаете, что происходит? – спросила Робин у Ионеску.

– Это явно почитаемая женщина, – ответил тот, – возможно, в этом племени матриархат, или это жена отсутствующего вождя. Но определённо, это «большая шишка». А девушка рядом с ней, скорее всего, приближённая или даже родственница. Не исключено, что это её дочь.

– С чего вы взяли?

– Она разговаривает дерзко и держится очень уверенно. Вряд ли такое позволит себе простая служанка. Тем более я заметил на обеих украшения, но не увидел их у остальных жителей деревни. Я думаю, это подчёркивает статус. И само место, в котором мы сейчас находимся – большая площадка у разветвления в центре. Самое удобное и безопасное место в деревне.

– Исчерпывающий ответ, – признала Робин.

Один из десантников принадлежал к расе маар, и старуха протянула к нему руку. Он предупреждающе выставил ладонь вперёд и продемонстрировал удар на своём товарище – сработало защитное поле, на мгновение вспыхнув зеленоватым светом. Собравшиеся вокруг аборигены с криками отпрянули, послышался ропот, волной прокатившийся по ветвям. Это был суеверный страх диких существ, впервые столкнувшихся с необъяснимым явлением.

«Мы должны представляться им сверх-существами», – подумала Робин, озираясь по сторонам.

Старуха, впрочем, лишь слегка вздрогнула. Она мерно покачала головой и что-то заговорила. Голос у неё был скрипучим, речь медленной. Она указала на десантника, что-то сказала воину-проводнику и удалилась обратно в хижину. Девушка терпеливо ждала, пока она войдёт, и всё это время враждебно смотрела на пришельцев, но наконец удалилась и она.

– Вот и поговорили, – заключила Робин.

Проводник снова окликнул их и позвал за собой. Отряд повиновался.

– Я не привыкла столько ходить, у меня скоро ноги отвалятся, док, – пожаловалась Робин. – Чего они хотят?

– Да, отсутствие понимания между нашими расами доставляет некоторый дискомфорт, – досадливо отозвался Ионеску.

– Некоторый дискомфорт? Я вообще не понимаю, что происходит!

Их подвели к небольшой хижине. Круглое отверстие-вход было зашторено, по обеим сторонам от него стояли вооружённые копьями охранники. Робин пригляделась к оружию и поняла, что длинные наконечники сделаны не из металла, а из серого камня с чёрными прожилками. Но заточены они были остро.

Проводник бросил пару слов стражникам и откинул тяжёлый полог, приглашая гостей войти.

– А это не опасно? – с сомнением произнёс один из десантников.

– Думаешь, они тащили нам сюда на заклание? – хмыкнула Робин. – Я войду в сопровождении одного из вас, остальные будут ожидать снаружи.

– А если всё-таки возникнут проблемы?

– Я заору по связи.

– Что-то конкретное?

– Просто заору.

– Может, лучше я? – предложил Ионеску.

– У вас будет такая возможность, док, если что-то пойдёт не так.

Десантники переглянулись, маар вышел вперёд.

Чтобы войти внутрь, пришлось пригнуться. Помещение было пустым, его заливал всё тот же голубоватый свет. На полу кто-то лежал. Единственный светильник не давал достаточно света, и Робин пришлось подойти ближе.

– Сони!

Она бросилась к нему и опустилась на колени. Хотела потормошить, но замешкалась.

– Сони, очнись! Ты меня слышишь? Сони!

– Он вас не слышит, старшина, – окликнул десантник.

– Почему? Он мёртв?!

– Вы в шлеме, а у него наверняка выключена связь.

– А, точно.

Робин аккуратно похлопала его по плечу.

– Защитное поле, судя по всему, тоже выключено.

Маар не отозвался.

– Док, нужна ваша помощь.

Медик вломился в хижину как бык, головой вперёд, вызвав переполох снаружи и чуть не сбив с ног стоявшего у входа десантника.

– Что случилось?

Ионеску подслеповато огляделся.

– Тут Джеисони, он, кажется, без сознания.

Врач опустился на колени рядом с ними. Он настроил мобильное оборудование и принялся осматривать Джеисони.

– Эти приборы не так точны, – бормотал он.

– Они могут определить, жив он или мёртв?

– Это я могу определить и без оборудования. Он жив.

Робин хотелось бы вздохнуть с облегчением, но её встревожил обеспокоенный тон медика.

Джеисони был в маске. Ионеску проверил заряд его кислородного баллона – он был на нуле.

– Кажется, я понял, в чём дело.

Он взял один из запасных баллонов и заменил использованный. Глаза Робин уже привыкли к полутьме, и она заметила, что дыхание Джеисони становится ровнее и глубже.

– Повреждения для такого падения несущественны. По крайней мере не смертельны. Ран, внутренних кровотечений нет. Я думаю, у него было включено защитное поле.

– Тогда что с ним?

– Анабиоз.

– Как вы сказали?

– Старшина, вы проходили инструктаж. Вы должны знать, что если в маске заканчивается кислород, и её нельзя снимать, – он многозначительно посмотрел на Робин, – а её нельзя снимать на любой незнакомой нам планете, тело вводится в анабиоз.

Робин пристыженно закусила губу. На инструктаже действительно говорили об этом, но эта информация, как и любая другая, которую она по какой-то причине посчитала несущественной, была отложена в папку «Архив».

– В любом случае необходимо полное обследование на корабле, – продолжал медик, – и нам как можно скорее надо возвращаться.

Джеисони открыл глаза и мутным взглядом посмотрел на них.

Теперь Робин позволила себе облегчённо вздохнуть.

– Я вызываю шаттл.

– Не спешите, старшина, – предупредил десантник.

– Предлагаете шагать пешком по ночному лесу? – Робин смотрела, как Ионеску возится с Джеисони, помогая ему прийти в себя. – Местные явно боятся ходить в темноте, и вряд ли это суеверия. К тому же у нас даже носилок нет. Потащите пилота на себе, рядовой?

– Это территория поселения аборигенов. Мы не можем знать, как жители отреагируют на появление здесь шаттла.

– Он и не сможет приземлиться вблизи деревни, – вмешался в их разговор медик, не отрываясь от своего занятия, – я заметил, что здесь густой лес. Если только они не собираются бомбить эту деревню…

– Значит, они приземлятся чуть дальше, где аборигены их не увидят, – настаивала Робин.

– Откуда нам знать, как далеко у них расставлены дозоры?

– Вы можете встать? – обратился Ионеску к Джеисони.

Маар неуверенно кивнул и попытался подняться – его сильно шатало.

– Это нормально, – успокоил медик Робин, заметив её встревоженный взгляд. – Ему надо прийти в себя. Обычно на это даётся пару часов, иногда вводится адреналин.

– У нас нет ни того ни другого, – резко отозвалась Робин.

Джеисони поднял голову и уже осмысленно посмотрел на неё.

– А ты здесь откуда?

– Помогите ему встать, док, – распорядилась Робин и в сопровождении десантника решительно вышла наружу. Она отмахнулась от тараторящего что-то проводника и связалась с Пеплом.

– Мы нашли Джеисони, сэр. Он жив и выходит из анабиоза. Подлететь к нам у вас не получится – деревня располагается на гигантском дереве, но по крайней мере, вы нас не пропустите – оно тут единственное.

Из хижины показались Ионеску с Джеисони. Медик почти тащил его на себе. При виде их стража и проводник всполошились и стали что-то громко выкрикивать отряду.

– Старшина? – встревоженно окликнул Пепел.

Проводник говорил быстро и отрывисто. Он показывал на Джеисони, затем на верхушку дерева.

– Местные всполошились, сэр, – прокомментировала Робин, – я могу ошибаться, но мне кажется, им не по нраву, что Джеисони возвращается с нами.

Глава 20

Робин начинала злиться ‒ не хватало ещё застрять на этой чёртовой планете, среди дикарей.

Пока стражники и проводник наперебой тараторили, проворный гонец привёл ту самую старуху с птичьими лапками и её юную сопровождающую.

«Уж не телохранительница ли она», – подумала Робин, глядя на крепко сложенную девушку.

Молодая туземка была на взводе – она кричала и размахивала руками. Прибыли воины, а мирного населения стало заметно меньше.

У Робин начинало звенеть в голове от этого шума. Отчаянно хотелось курить.

Чернокожая девушка распалялась всё больше, она отдавала приказы воинам, и теперь даже старуха не могла угомонить её. И Робин не выдержала – она выхватила пистолет и наставила его на скандалистку.

– Если ты не заткнёшься, я тебя вырублю, – прорычала она.

Туземка замерла, с ненавистью глядя то в лицо Робин, то на оружие. Воины и десантники переполошились: взметнулись копья, защёлкали курки винтовок.

– Старшина, опустите оружие, – осторожно заговорил Ионеску. – Мы все устали, но необходимо держать себя в руках.

Робин не шелохнулась.

– Не забывайте, что пилот не защищён полем. Если вы выстрелите, его наверняка убьют. Опустите оружие.

Робин сжала зубы, сделала глубокий вдох и нехотя повиновалась. Ионеску был прав: они не смогут сражаться, не поставив Джеисони под удар.

– Что вы предлагаете, док?

За него ответила старуха. Она осторожно подошла и невзначай заслонила собой девицу, которой явно не нравилось стоять за чьей-то спиной, но на сей раз она не посмела возразить. Женщина говорила спокойно и размеренно, выставив ладони вперёд, но Робин смогла разобрать из всей этой тарабарщины только обращённое к ней «Таруби нару», которое уже откровенно начинало её бесить.

Старуха приложила костлявую руку к увешанной украшениями груди и произнесла:

– Шишаар, – она подождала немного и повторила: – Шишаар.

– Старшина, – раздался голос Пепла по связи, – что у вас происходит?

– Все на взводе, лейтенант, и никто ничего не понимает.

– Кажется, она представляется, – с волнением произнёс Ионеску.

Робин раздражённо посмотрела на него. Её сейчас не беспокоило, кого как зовут – она просто хотела вернуться домой, на борт «Видара», в полном составе группы. Она усмехнулась про себя – наверняка Руперт был бы счастлив узнать, что она назвала корабль домом, но здесь, в этой деревне, залитой тревожным голубым светом, посреди дикого леса, полного хищных тварей и дикарей с копьями, «Видар» в самом деле казался тихой, безопасной гаванью.

– Тарра, – продолжала старуха и указала на девушку у себя за спиной.

– У вас есть возможность к отступлению, старшина?

Робин посмотрела на Джеисони. Он до сих пор нетвёрдо стоял на ногах, и медик поддерживал его.