Королевской поступью

Ноэль Ламар

Королевской поступью

Глава 1

В комнате было темно из-за плотных штор. Рядом, разметавшись на простынях, сопел князь Соколинский, мой любовник и спаситель. Напротив кровати полыхал, обдавая жаром, огромный камин, который успели растопить отлично вышколенные слуги Григория Алексеевича.

Я накинула невесомый кружевной пеньюар янтарного цвета, так подходивший к моим пшеничным локонам, и подошла к окну, отдёрнув тяжёлые занавеси. Зажмурилась от яркого света, что заполнил комнату.

За стеклом, разрисованным генералом морозом, падали крупные хлопья снега, отражая солнечные лучики. Город накрыла пуховым белоснежным одеялом труженица-зима, не оставив и пяди голой земли. Дома будто стали ниже, окутанные бархатным пологом жемчужного цвета. Деревья в нарядных шубках сонно качали ветвями, в ожидании весны. Лишь красногрудые снегири и жёлтые синицы яркими звёздочками перепархивали с места на место. Спал зимний сад: неслышно в нём смеха, пустуют скамейки, замолчали говорливые фонтаны. Только дворник в толстом тулупе сонно махал длинной метлой, очищая тропинки, по которым любил гулять мой князь.

Сладко потянувшись, подошла к зеркалу, после бессонной ночи следует привести себя в порядок. Скоро проснётся Григорий. Я обернулась на спящего любовника. Даже в свои сорок три он был необычайно хорош: длинные светлые волосы, прямые, точно уложенные утюжком, спадали до лопаток. Синие глаза цвета весеннего неба. Кожа, ещё хранившая следы южного загара. Его можно было назвать субтильным, если бы не широкий разворот плеч, сильные руки, крепкий по-юношески торс. При дворе он считался вот уже лет двадцать одним из самых красивых мужчин. И не зря.

Впрочем, я ни в чём не уступала ему. Повернулась к большому зеркалу, занимавшему целую панель на стене, приспустила с плеч пеньюар. Алебастровая кожа, нежная, как лебединый пух, светло-русые волосы, цвета спелой пшеницы, насыщенно-зелёные глаза с едва заметными тёмными прожилками, князь называл их малахитовыми. Тонкие длинные пальцы с овальными ноготочками, стройные ноги, изящная фигура. Бёдра были чуть узковаты, но это легко скрывали пышные юбки и компенсировали глубокие вырезы на платье, в которых шикарно смотрелась высокая грудь. Личико напоминало кукольное: большие, наивно распахнутые глаза, круглые щёчки с лёгким румянцем, чуть вздёрнутый носик и пухлые губы сердечком. Посмотришь со стороны – сама невинность. Но это было далеко не так. По крайней мере, сейчас.

Я села возле небольшого туалетного столика, погрузившись в воспоминания. В это тело меня каким-то невероятным образом забросила судьба, привидение, боги. Не знаю кто и какие силы. Вот только на меня нападает в тёмной подворотне грязный мужлан с ножом и в следующий миг очнулась на руках у князя, избитая, с переломанными конечностями, глаза не открывались из-за кровоподтёков. Сначала боль, туманившая сознание, не дала выдать себя, потом осторожность, присущая мне с детства.

Спасибо нянюшке, которую Григорий забрал вместе со мной из дома мужа. Болтливая старушка, Евдокия Ильинична, пока ухаживала за мной, выложила всё обо мне, вернее, о той, чьё тело я заняла. Графиня Туманская Александра Николаевна, девятнадцати лет от роду. Её, бедняжку, выдали замуж за старого графа, выменяв на заливные луга как племенную кобылу. Видимо, пришлось девушке совсем несладко. Помню, как долго восстанавливалось это тело после побоев. Без малого месяц я не вставала с постели, даже по нужде. Спасибо князю, меня лечили лучшие медики и маги столицы. Да, да. Именно маги. Здесь волшебство было.

Я хмыкнула, глянув в глубину своих глаз, отражённых зеркалом. Чародеи. Это была особая каста. Нет, не так. Сословие. Богатые, родовитые и всемогущие. Как и Григорий, как и я сама. К моей досаде, волшебством пока овладеть не удалось. Или при переносе этот дар исчез. Трудно сказать, буду разбираться со всем постепенно. Пока же просто наслаждалась роскошной жизнью. Жалела ли я, что попала сюда? Ни единой секунды. И когда валялась, скукожившись и скрипя зубами от боли, и когда ходила под себя в услужливо подставленную утку. Невозможно и в полубессознательном состоянии не заметить шёлковые простыни, отменную еду, даже если это просто бульон из перепёлок, многочисленных слуг, прибегающих по первому зову. А теперь. Я смаковала жизнь, как вино из лучших погребов. Князь любил меня и баловал. Дорогие наряды, драгоценности, книги, до которых была охоча.

Мы не могли показываться на публике, Григорий был женат, но это скорее обрадовало меня. Следует изучить получше то место, где я оказалась. Как поняла, страна та же самая, только забросило меня на несколько веков назад. Спасибо нянюшке, что подробно рассказала всю судьбу ушедшей Александры, остальное узнала из учебников по истории, благо богатая библиотека любовника изобиловала ими. Григорий мой внезапный интерес к чтению списал на женскую прихоть и скуку. Сильный от природы маг, он обладал даром эмпатии, считывая настроение окружающих в два счёта. Врать ему было нельзя. Я научилась недоговаривать и ссылаться на амнезию после побоев, что учинил мой престарелый муженёк.

Дотянувшись до щётки для волос, принялась медленно расчёсывать локон за локоном, пшеничный водопад струился по плечам, переливаясь золотом. Почувствовала, как меня поднимает в воздух, и улыбнулась: любимое развлечение моего князя. Пролетев над толстым ковром, мягко опустилась на перину, где уже поджидал Григорий, смотря на меня, как кот на сметану. Его руки скользнули по плечам, освобождая от лёгких кружев:

– Любимая, ты чем-то расстроена? – Князь заглянул в глаза.

– Вспомнила, как очнулась на твоих руках. – я обняла его за шею, притянув для поцелуя.

Мужчина осторожно коснулся губ:

– Ну, душа моя. Не грусти. Всё обошлось.

– Да. Только я совершенно не помню тот момент, и меня это почему-то гнетёт. Расскажи, ну, пожалуйста.

Григорий нахмурился, он не любил вспоминать о том дне и до сих пор отказывался рассказать о происшедшем.

– Сашенька, я бы не хотел… Он всё-таки был твоим мужем.

– Ненавистным стариком, которому папаша продал меня, ни на секунду не задумавшись о том, как сложится моя судьба. Брось. Муки совести мне не грозят.

Князь откинул волосы с моего лба, наклонившись почти вплотную:

– Сашка, мне иногда кажется, твой муж сломал тебя тогда. Лишил части нежной души. Ты стала жестокой, по-настоящему… И меня это тревожит. Я полюбил трепетную деву, а теперь, кажется, в моих руках гордая соколица, которая, не задумываясь, выклюет глаза всякому, кто покусится на неё.

– Может, и так, – отодвинулась от его пронизывающего взора, – я ничего не помню. Прошу, расскажи.

Григорий откинулся на подушки:

– Ты не болтлива, я давно знаю это… Хорошо же. Слушай.

В тот день ты блистала на балу. В своём алом платье, похожая на прекрасный огонёк. Признаюсь, твоя красота заставила меня потерять голову. Я занял почти все танцы, и старый граф догадался, что происходит между нами. Вы рано уехали из дворца, а меня не отпускало ощущение опасности. Бросив всё, я примчался в ваше поместье. Слуги не могли мне перечить, хоть и задержали у ворот, отговариваясь тем, что вы легли почивать. Потеряв терпение, просто разметал их по двору, ворвавшись в дом, когда граф пинал тебя по лицу, а старая нянька пыталась оттащить это бешеное животное.

Ты знаешь, маг всегда должен контролировать свои эмоции. Но тогда. Страх за тебя и ярость затуманили голову. Я просто вскипятил мозги графа. Смотрел, как вздуваются и чернеют вены на его лице, наливаются кровью глаза, синеет язык, вывалившийся от удушья. Не раз я дрался на дуэли, был на войне, однако никогда не испытывал радости оттого, что приходится убить человека. Кроме этого дня.

Князь замолчал, погрузившись в думы, а я прижалась к его груди, боясь перебить даже своим дыханием.

– После бросился к тебе, – продолжил он, – ты была мертва. Или я так думал. Не знаю. Боялся прикоснуться, ведь это было не тело, а кусок окровавленного мяса. Твоё алое платье странно смотрелось в потёках крови. И я не сводил с тебя глаз, упав на колени перед тобой. Даже дышать было трудно от страха. В чувство меня привела твоя нянька, отхлестав по щекам точно мальчишку. Тогда обнаружил, что ты дышишь, слабо, почти незаметно, но дышишь. Я влил в тебя немного силы, боясь переборщить. И на руках донёс до самого дома. Впрочем, тогда бы мне позавидовала скаковая лошадь, – усмехнулся князь, – так быстро и осторожно мне ещё не доводилось бегать. А потом ты очнулась…

– Я не жалею о происшедшем, – поцеловала ключицу, чуть пониже бьющейся жилки на шее, – мне нужно благодарить тебя, что избавил от старого изувера.

– И чуть опозорил на весь город, – нахмурился Григорий, – спасибо императору, замявшему это дело.

– Пусть так. Даже если бы пошли слухи, всё равно. Спасибо. Ты дал мне второй шанс на жизнь.

Князь обнял меня, поглаживая по спине:

– Девочка моя. Отбрось все тяжёлые думы и переживания. Я никогда не дам тебя в обиду. Никому.

В дверь робко постучали, ожидая ответа. Григорий поднялся, накинул халат:

– Войдите.

– Ваше сиятельство, – показалась голова старого мажордома Игната, – изволите накрыть в столовой, или в опочивальне откушаете?

– Вели подавать здесь.

Голова коротко кивнула и скрылась за дверью.

– Хочу сегодня провести день с тобой. Вот так. Валяясь на кровати, ничего не делая.

– А как же заседание в Сенате и приём в Коллегии иностранных дел? К вам, кажется, сегодня австрийцы приезжают?

Григорий был главой консулов Его Величества. По-нашему начальник дипломатической службы.

– А, – отмахнулся рукой князь, – их примет Сохновский. Пусть сам расшаркивается перед этими напыщенными индюками.

Мужчина поднял меня на руки, бережно усадив на мягкий диван перед небольшим столом, где нам накрывали завтрак:

– Давай лучше сегодня поедем на ярмарку, на площади будут гуляния.

– Точно, я и забыла про Масленицу. С удовольствием! Покатаемся на коньках?

Григорий рассмеялся, запрокинув голову:

– Сашка, какая ты ещё девчонка! И на коньках прокатимся, и леденец тебе куплю. Всё для моей жемчужины!

Дверь отворилась, и показалась горничная, толкавшая небольшой сервировочный столик, на котором исходила паром супница с горячим бульоном. Под блестящими серебряными крышками ожидали вторые блюда, дымился кофейник, наполняя комнату умопомрачительным ароматом, а с краю стеснительно жалась менажница с воздушными пирожными.

Я набросилась на еду. После выздоровления у меня был просто зверский аппетит, Григорий говорил, что это магия требует восполнить силы. Хорошо, что ни единого лишнего грамма не откладывалось на теле.

Князь задумчиво помешивал кофе серебряной ложечкой:

– Мне придётся оставить тебя ненадолго. Семья прибывает в Петербург послезавтра. Надо провести несколько дней с Татьяной и дочерьми, подготовить выезд.

Он приспустил краешек пеньюара и бретельку ночной сорочки, целуя моё плечо и пробуждая аппетит совершенно иного рода. Я оторвалась от тарелки, обняв князя за шею, подставила губы для поцелуя, чувствуя, как меня подхватили сильные руки. Под нами скрипнула кровать, принимая в свои нежные объятья, а за окном, чуждый к людским страстям, тихо кружился снег.

Глава 2

Мы ехали в санях, звенели бубенчики, ледяной ветер морозил щёки, лишь тёплые шкуры, которые укрывали нас от холода, не давали продрогнуть. Тройка мчала нас вдоль речки к центру небольшого городка, на окраине которого и находилась резиденция князя.

Он специально поселил меня здесь, подальше от столичных сплетен. Я и сама боялась ещё выездов в Питер. Ведь даже круг аристократов, где вращалась княжна Туманская, был мне не знаком. Каково будет, когда кто-нибудь из друзей Александры подойдёт поздороваться, а если кто из родственников? Конфуза не избежать. Нет уж, пока отсижусь в поместье.

Городок мне нравился, он занимал один из берегов небольшой реки. Старинный, застроенный деревянными теремами, словно перенесёнными из сказки. На въезде в город стояла каменная крепость, суровая и неприступная. По легенде она построена одним из первых русских князей. Стоит только посмотреть на массивные камни кладки, со временем они покрылись зеленоватым налётом, сказывалась близость к воде, однако твердыня впечатляла своей хмурой красотой, в которой чувствовалась неимоверная мощь.

Здесь свято чтили традиции, и Масленицу гуляли долго и со вкусом. На городской площади полыхали костры, столы ломились от разнообразной снеди, были тут и блины с икрой и грибами, целые рыбины неимоверной величины, копчённые и запечённые, мясо на вертеле, пироги и ромовые бабы, пряники и леденцы.

По берегам реки был каток, где с визгом и хохотом развлекались влюблённые парочки и многочисленная ребятня. Даже степенные матроны, матери семейств, в этот день забыли про свои годы и вместе с детьми веселились, катаясь на коньках. Последние представляли собой деревянные бруски, обитые по бокам железными полосками, привязывалась такая конструкция к обуви простыми верёвками. Не очень удобно, но покататься можно.

Отовсюду слышались звуки гармошек и балалаек, звонкие девичьи голоса. Сегодня все забыли об условностях, и дворяне веселились наравне с простолюдинами. Городишко, хоть и маленький, любили столичные жители, у многих здесь были свои резиденции, где аристократы проводили всё лето, а иногда и новогодние праздники. К тому же добираться до Питера отсюда недолго, пару часов быстрым ходом на карете или санях.

Мы с князем попали на площадь уже к обеду, прошлись по торговым рядам, где я выбрала себе простые рябиновые бусы и несколько деревянных гребешков для волос. Вдоволь накатались на коньках. Григорий, разгорячённый обжигающим сбитнем, носился не хуже десятилетних мальчишек. Юношеское озорство светилось в глазах. Потом мы долго плясали вместе с девушками и парнями, только в их молодёжные игры нас уже не звали, не по статусу, но мы просто наслаждались этим зрелищем, жуя горячие пироги и блины.

Потом, утомлённые долгим днём, тихо посапывали в санях, пока дворник, бывший по совместительству и кучером, вёз нас назад в поместье.

– Душа моя, – Григорий скинул короткий камзол и кюлоты (прим. автора – мужские штаны длиной до колена, их носили с чулками), облачившись в просторный халат, – давно я так не веселился.

– Это волшебный день, – села на диван, откинувшись на подушки, сил не было даже на то, чтобы снять платье. К слову, это не так-то просто: жёсткий корсет, застёгивающийся непременно сзади, фижма (прим. автора – каркас из ивовых, стальных прутьев или из пластин китового уса для придания пышности юбке), платье на шнуровке, жутко неудобные чулки. Одной надеть такой наряд просто не под силу.

В дверь робко постучалась горничная, и я отправилась с ней в свою спальню. Там девушка быстро меня разоблачила.

– Наконец-то, – проворчала, почёсывая кожу, затёкшую под корсетом, – орудие пыток какое-то.

Молодая служанка улыбнулась, понятливо кивнув. Где мои любимые джинсы? Полцарства за футболку и свитер. Вот приспичит тебе выйти на пять минут из дома, так будешь полчаса пялить на себя эти жуткие юбки и платья. С негодованием пнула широкий подол. Девушка подала мне свободный халат, глубокого синего цвета, расшитый серебром, и я с удовольствием закуталась в него. Всё, хватит на сегодня экзекуций. И хотя дома полагалось носить платье, я зачастую пренебрегала этим правилом. Впрочем, князь не протестовал.

– Сашенька, завтра уеду рано, не буду тебя будить, – Григорий прижал меня к себе.

Мы лежали на широкой кровати, любуясь всполохами огня в камине, утомлённые суматошным днём и жаркой ночью.

– Ты надолго? – У меня были свои планы на эти дни.

– Сложно сказать, – задумался князь, – девочек надо вывести в свет, да и Татьяна засиделась в поместье. Придётся нанести визиты знакомым, съездить в театр. Ты заскучала по балам?

– Нет, – не кривя душой, ответила я. Откуда мне знать, как там, ни на одном бале мне побывать пока не пришлось. Девчонке из спального района такие развлечения могут только сниться, – я боюсь ехать в Питер, – нехотя призналась Григорию.

– Когда-то вернуться придётся, – погладил меня мужчина по щеке, – ты не можешь всю жизнь провести здесь.

– Понимаю, но пока не хочу.

– До весны набирайся сил, а потом помогу тебе перебраться в твой городской дом.

– Я тебе надоела? -Извернувшись в кровати, лукаво улыбнулась князю, чуть прикусив нижнюю губу.

– Сашка, – шикнул Григорий, – ты же знаешь, это не так. Только тебе необходимо выйти в свет, дабы избежать лишних кривотолков.

– Выйду, куда я денусь, – прижалась к широкой груди любовника и замерла, слушая его сердце.

Большого чувства к Григорию у меня не было, но он был необычайно нежен, предупреждал все мои желания. С ним было интересно и уютно. Мы часами могли просиживать над книгами, играли в шахматы, до которых князь был охоч, гуляли в заснеженном парке. Мне нравилась такая жизнь, только надо идти дальше. Отсутствие князя мне даже на руку. Необходимо отыскать книги по магии, не признаваться же Григорию, что я абсолютный профан в колдовстве. Как князь это воспримет? Своим волшебством он владел, как дыханием, легко и непринуждённо. Мановением руки перемещал предметы, читал эмоции и желания людей. Всех его способностей я пока не знала, но нянюшка сказывала, что Григорий один из сильнейших магов столицы. Что и говорить, вспомнить только моего бесславно погибшего муженька, вернее, супруга почившей Александры. Интересно, где сейчас её душа и почему мне пришлось занять её место?

Утомлённая долгим днём, я уснула в объятиях князя, а когда открыла глаза, его уже не было в опочивальне. Так, настало время действовать. Григорий не запрещал мне посещать библиотеку, однако была в глубине комнаты потайная дверца, и князь не говорил, что за ней. А книг по магии на остальных полках не было. Надо полагать, они заперты именно там.

Позавтракав, направилась прямиком туда. Библиотека занимала внушительную по размерам комнату. Князья Соколинские владели поместьем без малого лет двести, за эти года здесь были собраны редчайшие фолианты на русском, латыни, греческом. Учебники, поэмы, проза: чего тут только не было. Меня всегда охватывал трепет, когда я касалась богатых переплётов книг. В детстве мама читала мне каждый день перед сном и не только сказки, даже учебник по астрономии, жадная до знаний, она заразила этим и меня. Потом у меня не было денег, чтобы покупать чтиво для себя, спасибо интернету, где можно легко найти книги на любой вкус. Я вдохнула непередаваемый запах старинных томов, прошлась вдоль полок. Вот она, та самая дверка. Вопрос. Как её открыть?

Вдруг из тайной комнатки послышалось неясная возня. Там кто-то был. Я отступила за ближайший стеллаж затаившись. Через пару минут дверца приоткрылась и оттуда, почему-то выбираясь вперёд спиной, вылез молодой лакей князя с необычным именем Веся. Субтильный подросток, с криво остриженными волосами и торчащим чубом, служил мальчиком на посылках, Григорий рассказывал, что Игнат нашёл его замерзающего от холода под оградой поместья. Старик пожалел мальчугана и, упросив князя, пристроил его к хозяйству. Расторопный паренёк выполнял разную работу по дому, мажордом был им доволен. И вот теперь, этот самый Веся, внаглую обворовывал своего благодетеля.

Я приподняла полы длинного халата, бесшумно скинула мягкие домашние туфли и подкралась к воришке:

– Красть удумал? – Протянула руку к уху паренька.

Тот подскочил точно ужаленный, пихнув от неожиданности меня локтем в грудь, я, не удержавшись, плюхнулась на пятую точку. Веся, кубарем покатился в другую сторону, книги рассыпались по полу.

– У-у-у-у, ворюга, – проворчала я, потирая свой филей, – чего дерёшься?

– Я, я, я, – Веся выпучил глаза заикаясь.

– Ты мне тут не помри от страха, – поднялась на ноги, встав над сжавшимся в комочек пареньком, – вот так значит? Его обогрели, работу дали. А ты? Воруешь?

– Не-е-ет! – проблеял мальчишка, – я на время. Только почитать.

– Ты грамотный, что ли? – Редкость для беспризорника. Подняла первую попавшуюся книгу. «Азы науки чародейской» гласила обложка. Вот тебе раз, – тебе они зачем?

Веся примолк, хлопая большими испуганными глазами.

– Говори, не то скажу Игнату, мигом вылетишь отсюда.

– Н-не надо, – губы мальчишки тряслись, вот-вот разревётся, – поучиться хотел.

– Ты маг?!

– Д-да, только меня не учили почти.

Вот так находка. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Я споро подобрала все книги:

– Вот что, ворюга. Тут такое дело. Мне тоже надо магии поучиться. Поможешь? А я тебя за это не выдам.

– Вы же давно инициированная волшебница, – чуть слышно ответил паренёк.

– Да? Откуда знаешь? – Уселась прямо на пол рядом с Весей.

– Вижу. Я немного умею различать, какой силой обладает маг, но на этом всё. А мне учиться надо, – хлюпнул носом Веся.

– Не хнычь. У меня такая история. Муженёк чуть до смерти не прибил. Память отшибло. Про колдовство ничегошеньки не помню.

– А князь? – Резонно спросил лакей.

– Не хочу я ему об этом говорить, – поморщилась я.

– Я пока и не умею ничего толком, – развёл руками лакейчик.

– Не беда. Вдвоём сообразим. Так что? Договорились?

Веся расплылся в улыбке:

– Я только рад буду. Может, вы потом всё вспомните, и мне расскажете.

– Может быть, – поднялась и подала руку своему подельнику, вернее, соученику, – идём со мной, воришка.

Глава 3

В центре библиотеки под большим окном был столик для чаепитий в окружении мягких кресел, где так удобно читать. Туда я и отвела паренька:

– Распорядись принести чай и захвати вторую чашку и да, скажи, пусть меня не беспокоят. Любопытные глаза нам ни к чему.

– Но меня могут хватиться, – почесал Веся затылок.

– Скажи, я приказала тебе разобрать книги на верхних полках. Пока сойдёт.

Парнишка убежал. Подперев щёку рукой, задумалась. Выйдет ли что-нибудь путное с этих занятий? Впрочем, какой у меня выбор? Только идти признаваться князю. Не знаю почему, но всё моё существо бунтовало против этого. Мысли вернулись к Весе. Что за странный паренёк? Я не могу похвастаться обширными знакомствами в этом мире, однако он был не такой, как другие слуги. Работа у дворни тяжёлая, с детских лет их руки огрубевшие, красные, а у Веси длинные музыкальные пальцы, только что ногти обгрызены. Да и кожа светлая, не опалённая солнцем. Ещё и акцент, похож на прибалтийский. Странный он.

Предмет моих размышлений ворвался в комнату, таща поднос с небольшим чайником, чашками и пирожками.

– Садись, – кивнула я на кресло рядом.

Мальчишка послушно опустился, расставив посуду и налив.

– Скажи, с чего ты хочешь начать занятия?

Веся как-то сразу подобрался:

– С самых азов. Я ничегошеньки не знаю. Магия прорывается во мне, а справиться не могу.

Я выдержала поистине МХАТовскую паузу:

– Ведь ты не обычный лакей? Может, стоит довериться друг другу?

Решилась на самый откровенный разговор. В этом мире мне нужен подельник или помощник, неважно, как называть. Только одна я не сдюжу. Круг аристократов закрытый, все знают обо всех, единственная оплошность и меня могут раскусить. Долго отсиживаться в поместье не получится, тут Григорий прав. Опять же внезапно пропавшая магия может побудить к расспросам, которые мне совсем ни к чему.

Паренёк снова скуксился, застыв с пирожком в руке.

– Говори, не бойся. Я не выдам тебя, обещаю. Только и ты сохрани мой секрет.

– У вас странная магия, – начал робко мальчишка, – столько намешано, и всё нестабильное. Не знаю, как правильно объяснить.

– Как ты её видишь?

– У каждого дара свой цвет. У целителей – зелёная, у менталистов – тёмно-синяя, те кто владеет перемещением предметов красноватого оттенка или пурпурного, ритуальные маги от белого до фиолетового, пока не разобрался, кажется, это зависит тёмный или светлый колдун. Это как свечение от человека. А у вас намешано всего, – парень закрутил в воздухе руками.

– Веся, а если не про магию. Ты откуда? Кто твои родители? И не ври, что крестьянский сын.

Мальчишка испуганно захлопал глазами:

– Эм-м-м…

– Говори, – нахмурила я брови, – я уже сказала, не выдам. А начнёшь врать, велю Игнату выпороть тебя.

Глаза Веси наполнились слезами, подбородок задрожал:

– Я всё скажу, – всхлипнул он, – мой отец – барон. Король был недоволен им, и наша семья попала в опалу. Родителей лишили земель, оставив лишь небольшую деревушку, запретили появляться при дворе. Меня должны были сослать в монастырь, чтобы род зачах. Я единственное дитя. Тогда мама и уговорила меня на побег. Приготовила снеди в дорогу и отдала последние деньги, что у них остались. Добраться сюда было несложно. Приехал в Питер, хотел устроиться там кому-нибудь в помощники, но не удалось. Потом меня всё-таки взял один старик, писарем. На лето мы приехали сюда, в его имение. Ему казалось, что его дочь ко мне неравнодушна. Хозяин велел выгнать меня без расчёта. Какое-то время перебивался, но к зиме стало совсем худо.