Расколотый надвое

Парень пожал плечами и затушил бычок о подоконник, вместе с ним гася и сегодняшний день.

– Хорошо, буду вести себя с ними вежливо,

Гермиона обречённо закатила глаза.

– Тогда подозрения у них точно возникнут.

Глава 35

Трибуны ревели. Гермионе казалось, что она никогда не была на таких шумных квиддичных матчах. Возможно, она просто отвыкла, давно их не посещала. Или, может, болельщики и правда вопили громче обычного, чтобы снять накопившееся напряжение.

Посмотреть на матч между Гриффиндором и Слизерином пришла, кажется, вся школа. На трибунах не было свободных мест. Гермиона, на правах главной старосты, заняла им с Джинни скамью в самом верхнем ряду. И, естественно, она выбрала трибуны Гриффиндора.

Специально, ещё в своей комнате, закуталась в красно-жёлтый шарф, чтобы демонстративно прошествовать в нём мимо фыркнувшего Малфоя, который, к слову, почему-то совсем не торопился в слизеринскую раздевалку.

Обеспокоенная девушка уже хотела его поторопить, хотя зачем бы? Если ловец слизеринской команды опоздает, его могут экстренно заменить или вовсе оставить команду без ключевого игрока.

Но это был матч не ради победы.

Он нёс в себе гораздо более серьёзную функцию. Объединяющую.

Поэтому она хотела, чтобы всё прошло идеально, и никто ничего не испортил. Никто. Ничего.

Куривший на подоконнике Малфой, в этот раз он, слава Мерлину, открыл окно, завидев её, тут же соскользнул со своего насеста и неспешной тенью двинулся следом.

– Ты ждал меня, что ли? – вырвалось у девушки удивлённо.

– Грейнджер, Мерлин, заткнись и не преувеличивай свою значимость. Ты знаешь, что бывает такая вещь, как совпадение.

Ну да, ну да, совпадение.

Гермиона не стала спорить.

…

Девушка выдохнула облачко пара, натянула шарф на нос и предложила Джинни термос с горячим какао. Рыжая не очень любила кофе, особенно с разными добавками, поэтому ради неё Гермиона героически решила сегодня согреваться обычным какао, а не любимым бодрящим кофе с сиропом.

Она упросила подругу не брать с собой Джейдена. Ей всё ещё было неловко смотреть на него, да и воспоминания о том, как к ней приставал его друг, вызывали дрожь и раздражение. Но, похоже, Джинни и сама была не в большом восторге от нового кавалера и, кажется, созрела для того, чтобы заменить его на кого-то другого.

– Пошла в разнос? – поддразнила её Грейнджер и, не сдержавшись, добавила. Немного яда надо бы выпустить. Безобидно. Никому не больно. – Не дают покоя лавры Паркинсон?

– Мы ничего друг другу не обещали, просто свидание, – не обратив внимания на колкость, отмахнулась Джинни. – А меня тут ещё пригласил один парень из Гриффиндора. Он на год младше, но, по крайней мере, не приходит в восторг при виде Поттера.

– Да, это тяжело, когда твоего бывшего сложно переплюнуть, – рассеянно отозвалась Гермиона, блуждая взглядом по полю, где постепенно собирались игроки.

Пока они виделись ей мелкими разноцветными фигурками, но белобрысую макушку она вычислила сразу.

– Да, местным парням сложно с ним сравниться, – протянула Джинни, заставив Гермиону беспокойно дёрнуться.

– Но ничего, – продолжила подруга, – скоро мы выпустимся из школы. А там нас ждёт целая жизнь, другие страны и горячие волшебники-иностранцы. Я вот, например, не думаю сразу идти на стажировку в министерство, а хочу поехать путешествовать. Начну, пожалуй, с Испании… А ты наверняка сразу после школы кинешься защищать права каких-нибудь магических меньшинств. И скорее всего, станешь прожжённой карьеристкой. Не удивлюсь, если займёшь должность следующего министра магии, – хмыкнула Джинни.

«Ага, если доживу», – мрачно подумала Гермиона.

Девушка чувствовала себя уставшей. Ей пришлось рассадить шумных первокурсников, которые так и норовили хаотично рассыпаться по полю, как свободные электроны. Слишком свободные. И совершенно беззаботные.

Почему-то у неё было плохое предчувствие, оно давило и высасывало силы.

Что может случиться на открытом поле, где куча народу?

На самом деле многое.

Она уже проходила через подобное.

– Фу, что там у тебя? – Джинни скривилась, глотнув из предложенного Гермионой термоса.

– Какао, – девушка растерянно вскинула брови. – Я думала, ты любишь, взяла специально для тебя.

– Гермиона-Гермиона, – Джинни покачала головой. – Ты совершенно не понимаешь намёков. Как хорошо, что у тебя есть такая предусмотрительная я.

Она достала термос с гриффиндорским гербом, окрашенный в красно-золотистые полоски, и предложила подруге:

– Вот, глотни моего.

Гермиона открутила крышку и, не задумываясь, сделала огромный глоток, тут же закашлявшись, смаргивая набежавшие слезы. Несколько коричневых капель горячей жидкости упали ей на колени.

– Господи, Джинни, что это?! – выдохнула Гермиона.

– Какао, – невинно ответила рыжая. – Ну, может быть, с капелькой огневиски.

– С капелькой?! – Гермиона разразилась новой порцией кашля.

– Ладно, там много огневиски и – капелька какао. Это рецепт моего папы. На самом деле, любой многодетный отец в магической Британии знает рецепт этого напитка. В нашем случае, это и согреться поможет, и расслабиться, и настроение поднять.

– У меня оно не настолько нуждается в поднятии, – буркнула Гермиона.

– Ага, оно стабильно где-то очень-очень глубоко в…

– Всё, мне, пожалуй, достаточно, – Гермиона сунула термос в руки Джинни, и та с наслаждением глотнула. Но после этого снова вернула его подруге.

– Давай-давай, расслабься немного, ничего страшного. Я потом помогу тебе пасти первокурсников. Они после матча всё равно расползутся по гостиным, обсуждать увиденное. Сегодня никакой лишней суеты, если только главным старостам не подкинули кучу бессмысленных дел, которые тебе придётся разгребать одной, так как Малфой – редкостная задница и наверняка эксплуатирует тебя по полной.

Гермиона снова кашлянула.

Боже, только не вздумай поддержать разговор о нём!

– Нет, мне совершенно не нравится, что он пользуется тобой, – продолжала возмущаться Джинни.

А Гермиона, ощущая, что краснеет от подкинутого собственным сознанием двойного смысла, машинально снова глотнула из термоса.

Ну и ладно.

В конце концов она человек. Ей тоже нужно расслабляться. Слишком много напряжения, и однажды эта пружина рванёт.

Ничего не будет после нескольких глотков. Вряд ли она напьётся настолько, что вывалится с трибуны.

Ох, ну это был бы грандиозный позор. Главная староста, золотая девочка, до чертиков напилась на квиддичном матче и разбилась насмерть. Ничего позорнее и глупее не придумаешь.

Команды выстроились друг напротив друга, раздался свисток, и все они дёрнулись вверх, заставив дёрнуться и Гермиону. Она снова сделала большой глоток из термоса под одобрительным взглядом Джинни. Ей правда нужно почистить мозги. Вынести оттуда всё лишнее.

Разговор с аврорами оказался не таким уж тяжёлым, но, в то же время, наводящим на размышления.

Они аккуратно расспрашивали её о конфликтах с Флинтом и Блечли, но она пожимала плечами, говоря, что за рамки обычного противостояния факультетов их ссоры никогда не выходили.

Гермионе всё же удалось осторожно выяснить, что во время своего пребывания в Мунго они несколько раз упоминали её имя. Но в этом не было ничего удивительного. Скорее всего, раз они видели её, где-то на краю сознания это отпечаталось, поэтому потом могли упоминать её имя.

– И… мистер Малфой.

Когда аврор произнёс его имя, Гермиона напряглась по-настоящему.

– У вас случаются конфликты с мистером Малфоем?

– Мы главные старосты, у нас случаются… – Гермиона старалась тщательно подбирать слова, чтобы не дать аврорам зацепиться за что-то. – Случаются разногласия, но это абсолютно нормально в нашей работе. Все моменты давней вражды забыты. Да, мы не стали друзьями, но вполне успешно сотрудничаем. Между нами больше нет той пропасти, что была во времена Волан-де-Морта, – Гермиона удовлетворённо отметила, как вздрогнули оба аврора при звуке этого имени. – Так вот, при Волан-де-Морте, – снова повторила она, нажимая на его имя. – Мы действительно были по разные стороны, но, как вы знаете, мы с Гарри выступили на суде в защиту Малфоя, поэтому у меня нет причин считать, что он может желать мне зла.

– Возможно, возможно… – тут взгляд аврора стал острым. – Вероятно, это просто бред повреждённого сознания, но… мистер Флинт несколько раз повторил, что Малфой обязательно доберётся до вас. Что ему нужна только эта грязная кровь.

Гермиона вздрогнула. Ей стоило больших усилий взять себя в руки.

– Да, возможно, это действительно вызвано его душевным расстройством, – пробормотала она. Затем её голос всё-таки сел. – Если у вас больше нет вопросов, то мне нужно идти. У нас близится первый квиддичный матч за долгое время, и старостам нужно помочь преподавателям в организации.

– Конечно, мисс Грейнджер. Мы вызовем вас, если нам что-то понадобится, – тон аврора снова стал официальным, а охотничий огонёк в глазах потух.

Малфоя, как и ожидалось, продержали гораздо дольше. Он вышел злой и раздражённый, и от выскочившей ему навстречу девушки только отмахнулся.

Ну конечно, Малфой. Зачем держать меня в курсе? Лучше просто использовать вслепую для своего расследования в надежде, что я сама во всём разберусь, не вникая ни в какие подробности.

…

– Драко, я желаю тебе удачи.

Горячие, липкие от густого слоя блеска губы впечатались в его сжатые, всё же преодолевая лёгкое сопротивление и запуская внутрь горячий язык.

Паркинсон, о существовании которой он, казалось, уже успел забыть, обвила его шею руками.

Всё-таки она могла, когда надо, исчезнуть и не отсвечивать, как хорошая девочка.

Так что сподвигло её выползти из-под камня сейчас? Неужели настолько соскучилась?

– Так значит, ты пробралась в слизеринскую раздевалку, чтобы пожелать мне удачи? – Драко усмехнулся, позволяя ей слегка огладить свой затылок. Паркинсон знала – немножко можно. Иногда он позволял касаться себя.

– Да, – кокетливо усмехнулась Пэнси. – Помнишь, как мы славно проводили здесь время? Наверное, тут не осталось ни одной скамейки, где бы мы не…

– Пэнс, что ты хочешь? – вкрадчиво спросил слизеринец, взяв девушку за плечи и мягко отстраняя от себя, заглядывая в зелёные глаза, полные обожания.

– Ну на самом деле я хотела пожелать тебе удачи… По-настоящему пожелать удачи, – она с намёком хихикнула.

Остальные члены команды посматривали на них, но не осмеливались отпускать пошлые шуточки. Особенно тяжело, наверное, приходилось Нотту.

– Я не собираюсь напрягаться сейчас и тратить силы, трахая тебя где-нибудь у стены.

– Ну-у, на самом деле я думала… – она обиженно запнулась. – Есть другие способы, при которых тебе совсем не придётся напрягаться. – Она заискивающе заулыбалась, облизывая пухлые губы. – Я надела твои любимые шпильки, – продолжала жарко шептать Паркинсон.

Действительно надела, он заметил – просто машинально отметил. Привычка. Они очень подчёркивали её стройные ноги. И ему это когда-то нравилось.

– Знаешь, я могла бы…

– Может быть, после игры. Поздравишь с победой.

На выходе из замка столкнулся с Грейнджер, которая как укушенная наседка пыталась собрать в одну кучку галдящих первокурсников. Вот её-то как раз в его жизни стало много.

Взгляд гриффиндорки скользнул по его лицу, опустился на губы, и её карие глазищи сперва распахнулись, а затем злобно сузились. Малфой машинально провёл кончиками пальцев по губам, увязнув в сладкой липкости. Он ведь так и не вытер губы после натиска Пэнс в раздевалке, а липучая хрень так на них и осталась.

– А тебе идёт этот цвет, – проходящий мимо Нотт хлопнул его ладонью по плечу. – Можешь так на каждый матч малеваться. Соберёшь на себя всё внимание. Сладкие котики из Гриффиндора точно оценят, – хохотнул однокурсник.

Драко раздражённо провёл костяшками пальцев по губам, а затем снова, и ещё раз, и ещё, будто хотел содрать их с лица.

Долбанная Паркинсон, до чего ж не вовремя.

…

Игроки носились по полю со зловещим свистом, а Гермиона, размышляя о Малфое, всё больше злилась.

А ещё она не понимала, почему Люциус не помогает Драко. На что он надеется? На то, что проклятие выйдет из-под контроля, его сын превратится в убийцу и тоже сядет в Азкабан?

Какой родитель хочет этого для своего ребёнка?

Или он ждёт, что высвободится сила настолько огромная, что он не сможет ей сопротивляться, тёмная магия поглотит его и, в конечном итоге, он станет чем-то вроде второго Тёмного Лорда и, возможно, освободит Люциуса?

Нет, это бред.

Нельзя было доверять такого рода проклятиям.

Люциус всё-таки не был полным идиотом.

Такие вещи нельзя контролировать.

Или, может быть, его это устраивало?

…

Как назло, пошёл мокрый снег. Это сделало древко метлы скользким, и Малфой сильнее сжал на нём замёрзшие пальцы в обрезанных зелёных перчатках.

Звук трибун стал для Драко фоном. И слух обострился, сосредотачиваясь на других коротких и совсем тихих: щелчок замочков ящика с мячами, свист огромных бладжеров, которые разлетелись в разные стороны, разгоняющий кровь и заставляющий сорваться с места свист.

Малфой сразу вырвался из толпы, постаравшись взлететь как можно выше, чтобы улучшить обзор. Поттер рассуждал так же и держался недалеко.

А ещё Крам.

Его присутствие вызывало в Малфое волны глухого раздражения. Ещё и Грейнджер вилась вокруг него как бездомная кошка. Она приветливо болтала с этим ублюдком, желала удачи, касалась его предплечья. Кокетка херова. А этот баклан довольно щурился. Салазар, Драко надеялся, что кто-нибудь засветит ему бладжером прямо в рожу.

Встретившись с командой, Крам тут же начал устанавливать свои порядки. И никто ему не перечил. Драко с лёгкой ревностью наблюдал, как однокурсники смотрят болгарину в рот.

Это бесило.

Бесило то, что он бесится из-за Крама.

Было ли дело только в переделе сфер влияния или в чём-то ещё? В ком-то ещё?

Крам тут же предложил стать ловцом, бросив на Драко косой взгляд.

– Попробуй только развить эту тему, – прошипел Малфой из своего угла.

Он сидел на дальней скамье, постаравшись максимально отодвинуться от Крама, в то время как остальные, словно приворожённые бараны, кучковались вокруг «приглашённой звезды квидича».

Болгарин лишь раздражённо хмыкнул, дёрнул плечом, не став развивать тему.

– Что ж, ты уже встречался с Поттером на поле и, очевидно, знаешь его уловки лучше, чем я, – всё же произнёс он со значением.

И все обратили на это внимание. Разумеется, блядь, обратили.

Теперь это будет означать, что ответственности на Драко стало в два раза больше.

Ты ведь сам отказался отдать место ловца Краму.

Считаешь себя лучше, считаешь, что сможешь обыграть Поттера.

И ты, блин, просто обязан это сделать.

Вот ведь ёбаный Крам.

Что ж, Драко и так собирался обыграть гриффиндорцев. Так что Крамом больше, Крамом меньше.

Ещё и авроры довели его до точки кипения. Драко почти был готов к тому, что они заметят – просто посмотрят ему в глаза – и заметят, что что-то не то.

Но сидящая в нём тварь оказалась умной и хитрой, не стала так глупо подставляться.

– Какие отношения у вас с мисс Грейнджер? Какие чувства вы испытываете при упоминании мисс Грейнджер?

Это были настолько блядски предательские и провокационные вопросы, что он был готов бросить аврору Аваду в лицо.

Какие чувства он испытывал к мисс Грейнджер?

Если бы он сам знал.

В большей части – раздражение. Иногда – буквально ядерную злость и желание сомкнуть руки на её цыплячьей шее. А иногда… особенно слушая какую-нибудь её раздражающую трескотню о работе старосты, хотелось просто повалить её на пол и загнать в неё член, чтобы снова послушать её стоны. Такие жаркие, будоражащие, делающие его будто кем-то другим. И будто бы даже ненадолго освобождающие от той дряни, что сидела в нём.

Подселенец больше не проявлялся во время близости с Грейнджер. Для Драко так и оставалось загадкой, почему. Охранная система от грязнокровок не реагировала на самую главную из них.

Всё-таки Поттер сегодня раздражающе прилипчив. Видимо, он решил не выпускать Драко из виду и максимально бесить его, постоянно находясь в поле зрения. Малфой нехотя признал, что эта стратегия довольно выигрышная. Он уже чувствовал глухое бешенство, а матч продолжался всего минуты три.

Малфой не смог сдержать удовлетворённого хмыканья, когда Крам, выбравший себе позицию загонщика, забросил очередной квофл в гриффиндорские ворота. А простофиля Уизли только глазами на это похлопал. И лицо шрамоголового, который смотрел на рыжего с тааааким сочувствием – мол, не переживай, в следующий раз обязательно получится поймать.

Нет, не получится. Крам нашпигует гриффиндорские ворота мячами, и необходимость в ловце отпадёт. Правда, тогда все лавры достанутся ему.

Малфой резко рванул вверх, уходя от бладжера. Бронебойный мячик всё-таки задел оперение метлы, вынудив его крутнуться.

Вспышка колдографа заставила на секунду сильно зажмуриться. Драко подлетел слишком близко к трибунам, и репортеры этим воспользовались, запечатлев его эффектный вынужденный пируэт.

Похоже, из этого матча решили сделать событие национального масштаба. И Снейп вряд ли мог этому препятствовать. Здесь точно были репортёры не только из «Пророка», наверняка ещё из «Спеллы» и из кучи мелких изданий. Возможно, даже «Придиры» или как там называется журнал сумасшедшего папаши Лавгуд. Как-то Драко ради интереса заглянул в лежавший на столике в гостиной экземпляр, забытый Грейнджер. Пары предложений хватило, чтобы понять, что вместо мозгов у автора в голове копошились слизни.

Авроры, разумеется, тоже были здесь. Сновали вокруг под дезилляционными чарами. Невидимые для неопытного взгляда. Хотя в такой толпе им, вероятно, трудно было оставаться незамеченными. Может быть, сидели под трибунами или кто-то из преподавательского состава любезно подвинулся.

Были и какие-то непонятные министерские галстуки. Драко никого из них не знал, но был удивлён, что такое событие посетил минимум министр магии.

Навряд ли.

Кингсли Брустверу наверняка совсем не хотелось тут появляться. Никаких подвижек в расследовании не было. И красоваться здесь для министра – неизбежно вызывать вопросы об эффективности работы аврората.

Поттер завис в паре метров от него и злобно сощурился, наблюдая. Всё-таки у него никогда не получалось выглядеть достаточно грозно в этих круглых очках.

Драко не удержал ползущей по губам улыбки, и шрамоголовый, догадавшись, резко замотал головой, в ту же секунду ныряя вниз.

Едва успевая увернуться от сразу двух летящих в него с разных сторон бладжеров, так мастерски отбитых опытными руками загонщиков.

Кто бы что ни говорил об умственных способностях Крэба и Гойла, но они отлично сработались и определённо были на своём месте.

Чёрт. Драко довольно прищурился, представив на какую-то долю секунды смятого тяжелыми мячами Поттера, который был бы идеальным украшением этого матча. Прямо под носом у преподавателей, директора и снующих повсюду авроров. Надежду магического мира, которого не смог победить сам тёмный лорд, расхреначили взбесившиеся шарики.

Шрамированный снова нырнул вниз, и Малфой догадался, что это могло значить. Бля, не стоило предаваться фантазиям. Это могло стоить ему…

Драко быстро сориентировался, догнав соперника и найдя глазами сверкнувший в воздухе шар. Благо, снегопад прекратился, и стало посветлее.

Ну вот и началась настоящая игра.

Их взгляды пересекались, сталкивались на снитче. А мячик дразнил, то зависал в воздухе, то устремлялся вперёд, а затем резко нырял вниз.

Трибуны орали, свистели и бесновались, но ветер в ушах свистел громче.

Нужно было быть ещё быстрее.

Всего лишь чуть быстрее Поттера.

Ещё больше упасть на метлу, буквально слиться с ней, чтобы максимально уменьшить сопротивление воздуха.

Сейчас на него ничего не давит. Нет наблюдающего за ним с трибун отца с поджатыми губами. Нет груза ожиданий его семьи. Теперь он не обязан никому ничего доказывать. И если они проиграют, по сути, ничего страшного не случится. Никто из команды не посмеет его упрекнуть. В принципе, и раньше не смел. Но сейчас его мотивация будто изменилась. Она была не для кого-то. Победа нужна была ему самому.

Из-за бешенной скорости их обоих занесло. Поттер успел вырулить, а Малфоя впечатало боком в край трибун, выбив воздух из легких. Заставив визжащую и вопящую публику отхлынуть в сторону. Кажется, внутри что-то треснуло. Плевать. Не сейчас. Он не должен упустить шанс. Маневр заставил шрамоголового сосредоточиться на маневре и выпустить снитч из вида, а вот Драко оказался ближе. Он резко выкинул вперед руку, едва не заорав от боли.

Чуть-чуть совсем…

Мокрый, холодный, маленький. В его руке.

…

Слизерин ожидаемо орал громче всех. Это была их победа, победа каждого, их триумф. Поттер хотел победить, чтобы в очередной раз доказать превосходство красно-золотых, показать, что он был победителем по жизни. Какую-то свою очередную сраную прогнившую догму о том, что добро всегда побеждает зло. Потому что их слизеринцев кто-то и зачем-то этим злом назначил, и теперь приходилось держать марку.

Что ж, это всё-таки было немного странно. Обыграть Гриффиндор.

Эпичной победы добра над злом не случилось.

Чёрт побери, возможно, ему показалось, но даже Снейп удостоил его одобрительным кивком. А получить одобрение от этого старого змея… Ну, это не могло не вызывать удовлетворения.

Снитч трепетал в его руке. Это лёгкое, щекотное дрожание наполняло его триумфом. Обладания. Победы. Такой пьянящей. Почти сравнимой с тем, что он испытал, когда получил её.

Дурацкая ассоциация. Малфой разогнал туманные мысли и образы, но все же против воли нашел её взглядом.

Грейнджер спускалась с трибун. Высота – преимущество для обзора, но когда несешься к команде на поле, то рискуешь застрять в толпе. Показалось – или её пошатывает?

Игроки опустились на землю вместе. Крэб с Гойлом тут же затянули «Уизли – наш король». Его старая поделка. Что-то родившееся на чистом злом вдохновении. Что-то из прошлой жизни.

Придурок Уизли, тряся мокрой рыжей гривой, был готов бросится в атаку, но веселящихся слизеринцев остановил Крам, занудив что-то об уважении к соперникам. Мудак.

Она уже была близко.

Щеки какие-то лихорадочно розовые. Слишком раскраснелась. Неужели не использовала согревающие чары? В каких-то обрезанных вязанных перчатках. С распущенными волосами, с которых на бегу свалился капюшон.

Она всё ближе.

– Я предложил Гермионе переехать в Дурмстранг, – неожиданно произнёс Крам. Когда он успел подойти? Болгарин смотрел на него твёрдо и холодно, словно делал что-то максимально неприятное для себя, но считал, что сделать это необходимо.

Замешательство на долю секунды.

– Что? Переехать в Дурмстранг? – Малфой скривился. – О чём ты вообще говоришь? И какого ты до сих пор учишься там? Ты уже несколько лет назад должен был закончить школу! Или тебя несколько раз оставляли на второй год из-за тупости?

– Нет, – холодно отозвался Крам. – Магистратура. К тому же, я подрабатываю помощником преподавателя.

– Головокружительная карьера. Можно уже поздравить тебя? – фыркнул Драко. – А как же спорт? Ты ведь уже звезда квиддича.

– Спорт я бросать не планирую, но это не единственное, что мне интересно, – он сказал это с нажимом, будто в его словах был двойной смысл. – Ты сам знаешь, что Гермионе там будет безопаснее сейчас. И если ты…, – болгарин помялся и продолжил. – Если она тебе небезразлична, ты это понимаешь.

Драко порадовался, что этот разговор он завёл после матча. В противном случае Малфой бы точно заехал ему по роже и сорвал блестящую кампанию Снейпа по отвлечению студентов от творящегося вокруг пиздеца.

Она здесь.

Огромная медвежья лапа обвилась вокруг талии Грейнджер, останавливая на бегу, притягивая девушку к себе.

И тут же, словно коршуны, слетелись папарацци, запечатлевая этот момент.

Высекая лезвием у него на сетчатке.

Чтобы видел и помнил, как болгарин наклоняется, решительно и резко целует её, как несмело и будто с сомнением приоткрываются в ответ её губы. А затем она слабо и немного виновато улыбается, оглядывая окружившую их толпу и встречаясь с ним взглядом. Обреченность, отразившаяся в её глазах, – бальзам для его сердца.

Ты ведь знала, что я рядом, Грейнджер.

Ты не могла не понимать, что я увижу это, маленькая сука. Чего ты хотела добиться?

…

Драко слепо нёсся вперёд, и остальные студенты, на их же счастье, успевали отскакивать. Он чувствовал себя как сплошной оголённый нерв.

Нужно было поскорее снять промокшую насквозь одежду, смыть с себя все остатки этой игры.