Трио, квартет и более. Повести и рассказы о любви

Мне показалось, что она заснула. Да, точно заснула. Я аккуратно переложил ее с себя к стенке, а сам подмылся над тазиком из кувшина с водой, стоящих рядом на табуретках, оделся и вышел из хаты.

Недалеко продолжала гулять свадьба. Я пошел в ту сторону и скоро опять сидел за столом. Гостей поубавилось: кто-то лежал на столе «лицом в салате», чьи-то ноги выглядывали из-под кустов. Обнявшиеся парочки спали прямо на земле чуть в стороне от сидящих. Еще больше, как мне показалось, просто не было. Может разошлись, может быть, просто занялись другим делом. Было жалко, что за столом кроме молодых почти не осталось молодых женщин, – преимущественно бабушки и несколько детей. Не было и моего друга Сани…

– Слушай, приезжий, – я и не заметил, как ко мне из-за спины подошла невеста. – Ты танцевать умеешь?

– Умею, но не профессионально.

– Тогда приглашаю тебя на белый танец. Можно?

Я вскочил и шагнул через лавку, на которой сидел к белой фигуре. В слабом свете керосиновых ламп на столе лица почти не было видно, – только фата. Он протянула мне свои пальчики руки, и я зажал их в своей ладони.

– Ты откуда сам? – спросила она, удобно устроившись головой на моем плече в медленном танце.

– Издалека. Давай не будем об этом.

– Ты прав. Тогда и имени своего не называй никому. Пусть будет просто Гость.

– Пусть будет просто Гость, – улыбнулся я. – Устала? – сочувственно спросил теперь я ее. Она глубоко вздохнула.

– Да, и не только. Вон оглянись, – мотнула она головой в сторону стола. – Как я его теперь до дома оттащу?

– Ты своего мужа имеешь в виду? – и посмотрел за ее спину. Жених, или правильнее теперь молодой муж, грузно повис на спинке стула и склонил голову на грудь. Изо рта по подбородку стекала тонкая струйка слюны.

– Водка?

– А что же еще? Не героин же. Такого мы еще не видали, – грустно ответила Невеста.

– А что же раньше не увела?

– А его уведешь! – со злостью ответила она. – Он пока не увидит донышка или до смерти не напьется, его никуда не отведешь. Из всех за столом мне и попросить-то некого. Одна только дружка осталась на ногах, ты да я. Остальные если еще и сидят, то стоять всё равно не смогут. Тем более тащить его. Да и стыдно до усрачки.

– Зачем же такого выбрала?

– Так беременна я. Два месяца уже. И «выковыривать» не хочу ребенка, – хочу я его. Очень хочу. Вот и согласилась. Ну да ничего, вытерплю. Мать терпит всю жизнь, и я вытерплю. Он хороший, когда трезвый, работящий, добрый…

– Ладно, Невеста. Где твоя дружка? Давай мы втроем попробуем его оттащить домой. Зови ее. А там сама решай, как жить.

Невеста позвала Дружку. Ничего так, симпатичная деваха лет двадцати. Платье-разлетайка, где не подойди, – везде можно получить доступ к телу. Ну да ладно, сначала Муж Невесты.

Поднятый из-за стола, он даже не проснулся. Вытертый заранее подбородок от слюны болтался в разные стороны. Подхваченный с двух сторон, – я с одной стороны, а Невеста с Дружкой с другой стороны, – был нами транспортирован в сторону недалекой хаты. Затруднения вызвали только его бессознательно двигающиеся ноги на ступеньках крыльца, но мы справились. Заваленным на спину на неширокую кровать Мужем занялись Невеста и Дружка. (Вот не хочется Невесту называть Женой, – вот не хочется и всё!) Они его раздели до трусов, прикрыли простыней и пошли вон из комнаты под его храп. Дружка взяла меня за локоть и тоже подтолкнула в дверь, которую закрыла за нами. Меня расположили на широкой разложенной тахте в центральной комнате.

– Ты теперь мне поможешь снять все эти свадебные причиндалы? – обратилась Невеста к Дружке.

– Так давайте я выйду на улицу, – встрял я в их разговор.

– Не суетись, Сиди уж. Или приляг, устал поди с дороги? Ты не мешаешь, да и это не будет минутным занятием. Рекомендую насладиться зрелищем, если не женат, – улыбнулась она.

Я устроился с бутылкой холодной воды на тахте, а они принялись отстегивать с головы, шеи, туловища и бедер разные приспособления, тряпки, защелки, вытаскивать шпильки. В какой-то момент в волосах застряла какая-то шпилька и Невеста хотела просто отрезать целый локон, но я подошел и спустя некоторое время распутал волосы. Шпилька лежала у меня на ладони. Дальше мы продолжили раздевать невесту вместе.

Когда Дружка относила в другую комнату в шкаф платье, Невеста мне шепнула:

– Ты на Дружку обрати внимание. Она хорошая девка, вот только с мужиками ей не везет. Забери ее к себе «издалека». Не пожалеешь. И не стесняйся. Она на самом деле ОЧЕНЬ хорошая.

Дружка вернулась, и мы продолжили раздевание. Собственно, после платья и прически на ней не много и осталось. Пояс, нижнее белье, туфельки…

Когда Невеста сначала уселась на тахту, а потом с облегчением откинулась на спину, я повернулся к Дружке и медленно развязал на ней узелок на плечиках. После этого половина верха платья просто склонилась, открыв взгляду прочти прозрачный кружевной лифчик. Дружка промолчала и не двигалась.

Я развязал вторую сторону платья, и оно повисло на ремешке вокруг пояса.

– Погоди, – сказала Дружка и нагнулась снять босоножки. Когда она выпрямилась, то протянула мне в руке кусочек ткани. – Подержи.

Я взял в руки и понял, что это ее трусики. Положил в карман и продолжил ее раздевать. Сначала зашел со спину, расстегнул и снял с нее лифчик. Для этого ей прошлось поднять руки вверх, а потом я зашел опять спереди и медленно поцеловал ее в оба соска. С затяжкой, с обсасыванием, теребя языком и облизывая ореолы. Дружка задышала тяжело.

Потом я расстегнул поясок, откинул его и снял через голову платье. Оно полетело в угол вслед за пояском. Передо мной стояла голая девушка, белела своим телом в уже очень густых сумерках. Невеста вдруг за моей спиной зажгла тусклую лампу на маленьком столике около тахты, я взял на руки Дружку и … Невеста похлопала ладонью по тахте, и я понес туда Дружку. Дружка протянула руку и погасила лампу. Лежащая на спине Дружка выделялась на темном покрывале светлым пятном. Я быстро скинул с себя одежду и лег на Женщину. Она была не против.

А сзади меня обняла Невеста.

– В нее сегодня кончать нельзя. Кончишь в меня, я всё равно беременная уже, – прошептала на ухо.

У меня была с самого начала участия в застолье мысль переспать с Невестой, если бы Платочек меня не увела. А теперь эта идея вернулась сама по себе. Предложенный сценарий действий многократно усилил мое возбуждение, и я с почти затуманенной головой воткнулся в Дружку. Мокрая до невозможности киска женщины приняла член внутрь, как родной. С «чваканьем» понеслись по возрастающей наши движения. Через некоторое время я почувствовал, как Невеста приняла радом с нами позу «собаки». Я понял для чего и ускорил движения в Дружке. Та дрожала всем телом, но я не потерял от этого голову. Когда понял, что приближаюсь к важному моменту, выдернул член из одной женщины и воткнулся на всю глубину в другую женщину рядом. Несколько быстрых длинных глубоких фрикций и я излился в Невесту!

И отвалился рядом на спину.

Я представил себе на миг, что если бы не было Платочка, то однозначно не смог бы так управлять процессом и излился бы в Дружку. Спасибо тебе, Платочек!

Спустя некоторое время Дамы стали медленно двигаться. Сначала они с двух сторон обняли меня рукой, потом Дружка нащупала член и взяла его в кулак.

– Жаль, что ты не из нашего села, – сказала Невеста.

– Почему?

– Не пьющий, активный с женщинами, возможно работящий. Тебе бы проходу у нас не было.

– Мне и дома проходу нет, – подумал я, но не стал их дразнить. А вслух сказал: – Но ты же за мужем теперь. У тебя есть муж. Что же ты обо мне жалеешь?

– А долго ли он еще мужиком останется? Насмотрелись мы. Думаешь, у нас в селе можно скрыть что-то? У нас и мужиков-то в селе раз-два и обчелся. И почти все алкоголики и импотенты. Да и Дружка у нас пока одинокая…

– Ну, бывают же командировочные, как мы, строители, студенческие отряды…

– Да проходили мы это всем селом. Полевая жена – только на лето или проездом. Ты правильно сказа: «Как вы». Ты с другом утром уедете, и будем несколько человек вспоминать тепло ваших членов внутри нас.

Рука Дружки уже возродила работоспособность члена, и Невеста это заметил.

– Да-ка я на нем посижу первая, – и побежала подмываться. А когда вернулась, то застала лихую наездницу в «пути» к достижению цели. Невеста стала гладить меня во грудной клетке, а потом впилась губами в мои губы, проникла языком глубоко в рот…

Дрожащая Дружка вдруг с ревом повалилась на тахту рядом со мной, а Невеста перенесла свои поцелуи на головку члена. Она стала пропихивать его на максимальную глубину, от чего я стал чувствовать, словно проникаю ей в горло. На память прошло стародавнее понятие «глубокая глотка» и «страдания» мужчин, что такую найти практически невозможно. И вот такая «ГГ» в настоящее время массажировала член.

От неожиданного воспоминания я кончил. Прямо в «ГГ». Она не поперхнулась, не затошнила, а только сделала после этого несколько глотаний и глубоких вдохов.

Если честно, то я после этого просто ничего не помню. Вырубился и пришел в себя только утром. Подскочил.

– Твой муж не проснулся еще? – спросил я поднявшую голову Невесту.

– Не беспокойся. Он проснется только ближе к обеду. Завтракать хочешь?

– Если ты имеешь в виду еду, то очень-очень. Если занятия сексом, то мне надо восстановиться.

– Понятно, – улыбнулась Невеста и пошла на кухню. Я с сожалением посмотрел на спящую рядом Дружку: вот совал бы ей, и совал, и совал… Представил себе разные картины этого совал и разные позы… Но мой боевой друг не вставал ни от такой картины, ни от таких мыслей.

После завтрака я пошел к машине, а вскоре подошел и Санек. Мы сели на переднее сиденье и поехали.

– Ты как? – спросил я.

– Нормально отдохнул. Две девахи полночи спать не давали…

В этот момент мы услышали шуршание за нашими спинами и Санек резко ударил по тормозам. Из-за наших спин появилась небольшая женщина.

– Ты чего тут за пассажир? – взревел Саня и осекся.

Женщина протянула нам по яблоку.

– Не, мы пассажиров не берем. У нас своя дорога, – уже более добрым голосом произнес он.

– Мне не надо пассажиром. Просто поимейте меня вдвоем, и я сама пойду домой. Тут пара километров по прямой, сама дойду.

Мы переглянулись с другом.

– Да не переглядывайтесь вы. Я просто ростом маленькая, но я мамка дружки невесты.

Вот не знаю как и почему, но в этот момент я почувствовал шевеление в штанах.

– Саня, спрячь нас всех с машиной в кустах подальше. Давай с женщиной поговорим, – попросил я.

– Знаешь, я тоже почему-то так же подумал. Надо помочь человеку.

Мы заехали неглубоко в лесопосадку, вышли из машины. Вместе с нами вылезла с заднего сиденья небольшая женщина в халатике с пледом в руках.

Я не стал долго себя и их обоих уговаривать, просто стал расстегивать Мамке халатик, а когда снял и увидел голое тело, то поставил буквой «Г» и вошел окрепшим членом в ее пока суховатую киску. Сама по себе мысль, что ночью я несколько раз поимел Дружку и Невесту, а теперь имею мать Дружки придала мне хорошего адреналина в крови. Саня пристроился спереди и аккуратно ввел свой член ей в рот. И мы начали старинную игру в «тяни-толкая».

Вот стоим на природе, птички чирикают, муравьи иногда по ногам перелазают, а мы время от времени меняемся местами и продолжаем долбить ее в два ствола. Конечно, ночью уже «отжатые до сухого состояния», разогнаться и быстренько кончить не можем, а бросить подвернувшееся «счастье» ни у одного из нас даже мысль не возникла. И танцуем по полянке: то он спиной к машине прислонится, то я. Был даже момент, когда Саня прилег на заднее сиденье, а дама нависла над ним и сосала-сосала-сосала… А я ее толкал при этом.

После нескольких «перемен» всё же кончили оба. Сначала он в рот, а потом и я в письку.

– Да, хорошо вас обоих выдоили наши девки, – сказала Мамка и, не оборачиваясь, пошла по тропе. Ни тебе «здрасьте», ни тебе «до свидания», ни «спасибочки». Хамка какая-то…

И только на заправке я обнаружил в кармане трусики Дружки!

Окно общаги

Если в наши студенческие общаги – мужские и женские – вход и выход мне был всегда открыт в любое время суток, как другу нескольких комсомольских лидеров женского пола, то в общаги других институтов приходилось проникать обычным для женских общежитий путем: таком и незаконно мимо вахтеров. И в этом было что-то романтическое и будоражащее кровь и воображение.

С Лёней мы решили попасть в одну женскую общагу ткацкого предприятия. А что вы думаете, могут ли быть мужские общаги на ткацком предприятии? Правильно, только семейные! Где «хранят» от посягательство «отбитое» у других чудо мужской плоти в кругу подруг и соседок, которые с одной стороны выказывают свое одобрение выбором, а с другой стороны и тайно стараются попользоваться или перетянуть к себе это «мужество». Иногда даже пользуются мужчинкой совместно, – тайно друг от друга или по договоренности.

Потому новые члены привлекаются и проводятся всеми правдами и не правдами. Вот как нас. Сначала привлекли своим зазывным смехом на скамейке в парке, потом пригласили попить чайку в их комнате. Потом провели чинно мимо вахтерши, у которой потом украли наши оставленные документы и принесли нам.

И сидим мы теперь, почему-то в компании уже не двух, а пяти особ, которые друг другу подмигивают на дверь, но сами не трогаются с места. Леня попросил одну из них отвести его в соседнюю комнату, чтобы сравнить убранство и планировку комнат (она выдавал себя за студента-архитектора) и пошел. Я попросил одну из девушек подержать мои вещи в душе, чтобы их не взяли в залог, чем сильно рассмешил всю компанию. Но пошли держать вещи сразу две. Они что-то шептались в «предбаннике», а потом не дали одеться и потащили в какую-то комнату, где никого посторонних не было.

– Ты не волнуйся, мы даму твоего друга предупредили, где тебя потом искать.

Они не зажигали свет в комнате, и сразу заперли входную дверь на ключ.

– Чтобы никто не заподозрил, что мы здесь, – пояснила одна из них.

Дамочки были разного роста и полноты. Одна высокая и худенькая, вторая полненькая и пониже. Им бы еще щели свои иметь одной вдоль, а второй поперек, тогда вообще такому комплекту уже ничего не надо в довесок. Потому я, не помня их имен, всё время думал, как к ним обращаться. Так и не придумал, пока не разделись. В темноте кроме как на ощупь их прелести всё равно не разглядеть, потому одну назвал Мягенькой (полненькая и пониже), а другую Чудненькой (высокая и худенькая). Они согласились поиграть в такой итальянский карнавал. Вот и ладненько.

Обе они стали в темноте вести меня в сторону кровати, как я потом позднее понял. Для этого обняли с двух сторон и начал гладить по всей поверхности тела обеими руками. Сначала все ласки были по спине и грудной клетке, потом по пояснице и животу. Я ждал, когда они приступят к ласкам моей промежности и члена, но не заметил, как они привели и положили меня на спину на кровать.

Было немного зябко, и они это заметили, потому что с двух сторон попросили не волноваться и подождать. Типа щас станет жарко.

Я не ожидал и не понял сначала кто, когда почувствовал, что кто-то из них взяла член сначала в руку, и тут же засунула себе в рот сразу всю головку. Вторая дама, – теперь я понял, что это была Чудненькая, – оседлала меня и уселась на моем животе, но спиной к голове, как я понял при ощупывании. Значит, член сосет Мягенькая. В принципе, я не против очередности и надеюсь, что они обе поучаствуют во всех вариантах «дойки». Хочется и ротики попробовать у обеих, и киски.

Пока я так рассуждал, дамы делали свое дело. Член уже вырос вверх и вширь и перестал помещаться во рту Мягенькой. Она словно бы передала бразды правления Чудненькой, которая сдвинулась с моего живота и уселась на мою промежность своей промежностью.

– Ты не против, что тобой сегодня покомандуем мы? – на ухо спросила меня шепотом Мягенькая, т. к. прилегла рядом и стала массировать мне грудную клетку.

– Не против. «Только в песку не ставьте!» – припомнил я старую поговорку, но они явно не поняли о чем речь или не хотели отвлекаться и вдумываться.

– а взамен ты утром скажешь, кто из нас тебе больше понравился. Мы просто поспорили с подругой…

Чтобы не проговаривать даже про себя их названия и тем не отвлекаться от процесса, я решил сократить клички до минимума, – до одной буквы. Таким образом Мягенькая стала «М», а Чудненькая стала «Ч».

Ч раскачивалась на члене и немного водила бедрами еще и из стороны в сторону. Это было приятно, а я за последнюю неудачную неделю сильно проголодался, и потому начал изливаться в нее без предупреждения. Да я сам себя не успел предупредить, если честно.

В окне внезапно стало светлее.

– Что это? – спросил я, рванувшись к окну. Но приподняться мне не дали, прижав к кровати.

– Прожектор на стройке зажегся, – сказала М. – Вечно не к месту.

После небольшого отдыха Ч стала сосать мой член, а М села мне на живот. Когда пришло время ввести член в М, она пересела ко мне лицом и погрузила скакуна в стойло. В принципе, ощущения от обоих дам на члене не сильно различались, потому процесс скачек несколько затянулся. Да и не супермен же я!… В момент, когда я начал кончать с М, Ч села не просто ко мне на грудь, а своими половыми губами мне прямо на рот. Практически перекрыв доступ воздуха. Я выгнулся вперед тазом так сильно, что приподнял в воздух М, – весьма не легенькую, кстати, – кончил не менее бурно, чем в первый раз в Ч.

Именно сразу после этого в дверь комнаты интенсивно застучали. Но не просто стучали, а выбивали какой-то незамысловатый ритм. Видимо, у них было оговорено так.

В комнату влетел Леня вместе со своей избранницей.

– Гусар! Там комендант устроила повсеместный обход. Нам сообщили, что даже пустующие комнаты, как эта, открывают запасным ключом и осматривают. По ходу, мы не одни сегодня здесь вознамерились заночевать, вот и озверела старая дура, – на одном дыхании произнесли они вдвоем, пока я был выпущен из-под двух тем, чему влетевшие в комнату не удивились.

Я быстро оделся, и мы с Леней спрашивали, как выскочить незаметно мимо вахтера, когда за дверью делко по коридору стали слышны звуки ночного обхода.

– Мальчики, мы спалились, – завыли все трое. – Нас выгонят из общаги, а жить нам больше негде. Придумайте, как нам быть всем…

В что придумаешь? Я выглянул в окно. Внизу стройка. Чуть-чуть на полшага от окна комнаты вперед и в сторону высыпано что-то типа горы цемента (потом на самом деле так и оказалось).

– Значит, надо прыгать, – сказал я Лене.

– Ты с ума сошел? – огрызнулся он. – Тут третий этаж.

– Ничего страшного. Я в школе прыгал в третьего этажа на асфальт, а тут на гору цемента.

– Придумал, в школе. На то ты и Гусар. А я на пойду в окно.

В этот момент на стройке почему-то выключили прожектор. За окном стало просто невыносимо темно и ничего не видно. Еще лучше. Направление прыжка я засек, толчок от подоконника приблизительно рассчитал, – остается только решиться. Стоя на подоконнике опять стал увещевать Леню, но это было бесполезно. И я шагнул в темную пустоту.

Полет с третьего этажа казался вечностью. Уже в полете я подумал, что кучу цемента могли временно высыпать на гору кирпичей или арматуры. Много еще что подумал за время полета.

Но Бог миловал. Я приземлился на кучу чистейшего цемента (только не спрашивайте его марку!), не удержался на ногах и скатился к основанию кучи. Лежал и чуть не обратился к Богу с благодарностью, когда услышал с высоты чей-то горячий громкий шепот: «Берегись!»

Вставать на ноги времени уже не было. Потому я откатился дальше и практически прижался к стене здания. В тот же момент на кучу упало тело, взвыло и начало материться.

– Бежим лучше, потом будешь выть, – я нашел в темноте руку Лени и потянул его на выход со стройки. Он бежал и сильно выл, – и хромал на одну ногу. – Что с тобой?

– Эти суки просто выкинули меня из окна. Ну, выкинули, или вытолкали… И я, кажется, ногу поломал. Лодыжку.

– Раз бежишь, – значит не поломал и не вывихнул. Раз хромаешь, – значит, или растянул

– Диагност, чертов, – опять стал материться Леня. – Мне от твоих слов не менее больно.

– А ты вернись в здание и попроси тебя приласкать. Может быть комендант тебя приласкает…

За углом мы как смогли отряхнулись от цемента, хотя до чистоты можно очиститься только дома. Так и шли через город серо-белые – одежда, волосы, руки, обувь… Но довольные.

– Ты как, развлекся хоть? – спросил я.

– Было маленько, – улыбнулся на ходу хромой товарищ.

– И я маленько тоже… – протянул я.

– Видел я, как маленько, – уже хохочет сквозь стоны Леня. – Тебя еле-еле из под двух телок вытащили. Ты до сих пор какой-то плоский!…

– Да ладно тебе. Ты тоже не сильно круглый.

Так мы дошли пешком до моей квартиры, – сегодня хозяйка была на смене, – и полезли по очереди в душ. Одежду перед этим хорошо вытрясли на улице и решили завтра спросить у строителей на любой стройке, как правильно отстирать ее от цемента. Попадали на диваны и заснули…

Выпускной бал

Каждый год в институте организуется выпускной бал. Силами комсомольского, партийного и преподавательского состава. Организаторский ассортимент развлечений мизерный, скучный. Те, кто хочет настоящего удовольствия и способен за это платить свои деньги, арендовали зал в ресторане или собирались в чьем-то особняке. А безденежные и не пристроенные студенты и студентки скучали в стенах актового зала под музыку магнитофона. И придумывали, как бы что-то добавить в свои развлечения на сегодня.

За мной было, как всегда, наблюдение за порядком, организация удержания разбушевавшихся выпивших и перепивших молодых нарушителей.

В холле, бывшем общим для актового и парадного спортивного залов, я заметил двух студенток, сидящих на диванчике и о чем-то вяло щебетавших. В руках одной из них было надкусанное мороженое. Когда я вошел, они обе подняли на меня глаза и замолчали.

– Привет, девушки, – я подошел в упор. – А покажите-ка мне Ваши студенческие билеты.

– А зачем? Мы старшекурсницы.

– Это как раз чтобы понимать, с какого вы курса. Этот бал для старшекурсников, потому присутствие представителей на этом празднике не рекомендуется.

Они протянули мне свои удостоверения, в которых был указан вообще другой институт.

– Простите, девушки, но мне придется сопроводить вас до выхода. Это праздник нашего института. Пошли?

Девушки не встали. Они молча смотрели на меня.

– Понимаете, нам просто некуда сегодня деться, – грустно сказала одна из них. – К тому же очень хочется посмотреть на такой праздник. В нашем вузе такого не бывает. А ехать в свою общагу уже поздно, – не пустят опоздавших.

– И куда вы потом пойдете после бала?

– Пока не решили, – вступила в разговор вторая, с мороженым. – Да нам не привыкать гулять ночами по городу, если опоздали в общежитие.

Чушь какая-то. Впрочем, почему же чушь? Я тоже гулял по городу ночами, хотя исключительно потому, что сам этого хотел. А девчонки в ночном городе… Это же опасно и жестоко.

– Значит, так. Если вы обещаете не встревать в неприятности, если даете клятву, что от меня не отходите до того времени, как я сам разрешу выйти из помещения… – начал говорить я.

– Обещаем, клянемся, – затараторили они. – И что тогда?

– Я приглашаю вас обеих на выпускной бал вместе со мной на весь вечер.

Они захлопали в ладоши и бросились мне на шею целоваться. Вот и хорошо.

Мы сидели в зале на хороших местах, слушали концерт, по времени я танцевал с ними по очереди. Девчонки прижимались ко мне всем телом и смотрели глаза в глаза.

– А ты кто? – спросила Первая во время танца.

– Я студент этого вуза. Показать студенческий?

– А почему тогда ты распоряжаешься таким количеством людей, и они тебе отчитываются?

– Ну, так поучилось. Задание партийной и комсомольской организаций.

– А как к тебе обращаться? – наконец-то спросила вторая тоже во время танца. – И почему к тебе все обращаются Гусар?

– Так я и есть Гусар. Просто меня все знают именно под этим именем. Тоже так уж получилось.

Я угостил девушек сладкими напитками. На алкоголь мы, комитет комсомола, сознательно не дали разрешение на этот вечер. Да и так желающие набрать внутренний градус регулярно бегали в коридор и туалет, где быстро поглощали припасенные по карманам запасы.

Когда вечер приближался к концу, девушки так грустно пожаловались, что им грустно и далеко ехать. Да и «комендантский час» в их общежитии уже начался. Я решил пригласить их к себе на съемную квартиру. Когда мы пришли туда, – благо консьержка даже не обратила внимание, кто со мной идет, – дамы первым делом избавились от обуви. Со стонами блаженства. Тихо включенный магнитофон их устроил. А когда на просьбу не дать умереть от жажды, я налил им по ОГРОМНОМУ стакану вина, то аплодисменты длились достаточно долго. Ну прямо любо-дорого было смотреть, как они выхлестали сразу по полному стакану (приблизительно по двести пятьдесят миллилитров) почти залпом.