– Барин, прости меня бога ради. Возьми моих девушек, что со мной остались, в баню с собой. Знаю, что у тебя там очищение проходят твои девушки, так пусть и мои очищение пройдут с тобой, – сказал он быстрым речитативом и хитро улыбнулся.

Я посмотрел на него и махнул рукой, разрешая.

– Ты не волнуйся, они девушки взрослые, чистые. А в следующую неделю другие приедут вместо этих. Или тебе женщины постарше больше нравятся? Мне рассказали, что в твоих селах все женщины твои, хоть молодые, хоть замужние, проходят очищение. И не по разу-два, а сколько надо тебе.

– До весны время будет разобраться, – рассмеялся я. – Идея, конечно, интересная, и с цыганками мне приходилось несколько раз дело иметь, ну давай и твоих уважу, чтобы барона не обидеть. Сам-то пойдешь в баню?

Но он отказался сам идти.

На прошлой неделе мастеровые выкопали в банном зале мне что-то типа бассейна. Пока на пробу сделали небольшой, на длину моего тела и на высоту моего роста. Ну а поперечная сторона была на размах моих рук. Обложили камнем, чтобы земля не попадала, обмазали смолой, чтобы вода не утекала в землю, а на дне ключ из земли подвели, а еще чтобы вода сама отводилась и не текла через край по бане, сток сделали под полом. Получился проточный бассейн. Теперь за водой для бани не надо к реке бегать стало. И на реку бегать не надо после парной прыгать в воду.

Сегодня и опробуем.

Когда я вошел в баню, то обнаружил в числе «персонала» несколько тоненьких молоденьких девушек-цыганок. Они уже разделись, помылись и были готовы к употреблению, как мне шепнули «штатные» банщицы.

Помылся и я, попарился всласть первый раз, прыгнул в новый бассейн со зверским криком от холодной воды.

На бортике стояла на локтях и коленях одна из цыганок. Она предлагала мне принять какой-то кусочек из уст уста. Но мне было не до еды. Я сграбастал девку и ее тоже окунул с головой в воду рядом с собой. Та завизжала, но вырываться из моих рук не стала. Только схватилась с перепугу за бортик. Вот в такой согнутой раком позе я и вошел в нее. Не знаю уж, почему в ней было так туго входить: девственность мешала или сжавшиеся от холода мышцы влагалища, но я вошел с превеликим сопротивлением. Продырявил ошалевшим от холода членом, и хорошо, что насквозь не проткнул. Она, трясущаяся, с выпученными глазами и текущей с головы водой, таращилась по сторонам, продолжая буквально сидеть на члене, а я ее в ее же внутренней тесноте наяривал членом быстро-быстро, чтобы не замерзнуть от этой холодной ключевой воды. Хоть член согревал. Кончил быстро, чуть ли не сразу, и вытолкнул ее на бортик, и сам вылез.

– Тащите ее в парилку, – крикнул со смехом банщицам и сам туда же побежал.

Цыганку уложили рядом со мной на верхнюю полку, пока у нее ягодицы не закипели от жара, и только тогда выгнали в банный зал.

Вторая цыганка отказалась подходить к борту бассейна. Тогда ее обязали меня парить в парной. Она некоторое время охаживала веничком по спине, но я кричал: «Сильнее-сильнее», – но она не понимала меня. Я приказал ей лечь на полку на сложенное полотенце, сел верхом и начал охаживать веником по спине, да так, что она вцепилась зубами в полотенце и стонала. Я уже пригляделся к тому, что между тоненькими бедрами была хорошо видна ее пока еще девичья щель. Я не стал оттягивать время и с размаху протаранил эту щель членом в момент одного из сильных хлопков веником по спине. Цыганка взвыла и аж попыталась приподнять меня тазом, что у нее, конечно же не получилось с моим-то весом. При втором введении в нее уже на всю длину, она выгнула вверх верхнюю часть туловища и с полотенцем в зубах снова завыла.

– Тебе так больно, девочка, что ты так воешь? – спросила банщица.

– Нет, почти не больно. Просто мне страшно, что меня тоже окунут в холодную воду, – ответила та и со слезами уткнулась в полотенце.

Тогда, раз ей не больно, я, не обращая внимание на ее слезы, стал протаптывать и расширять дорогу к ее сердцу с началом в ее промежности. Но когда кончил от ее стенаний и сжиманий члена, то понял, что сегодня ни у нее, ни у ее соплеменницы до сердца я не достану.

По совокупности двух снятых проб, надо попробовать и остальных женских представителей из цыганок на предмет вкусные/невкусные. А потом уже делать выводы.

Шаман

Воин смотрел со скалы на тропу и ждал. И думал.

Старый воин помнил рассказы дедов своих дедов о тех временах, когда они охотились и воевали просто голыми руками. И погибали почти в полом составе на охоте и на войне. И если посмотреть прямо и честно себе в глаза, то чем охота часто отличается от войны? Клыки, зубы, рога, когти, – такого у них не было, а у зверей было в избытке. А у них были только камни, да и то, если найдешь рядом с собой. Конечно, и воины их врагов тоже не имели ничего кроме камней, но если подкрасться к чужому поселению со своим камнем, то можно наделать много беды, пока их воины бьются без камня или ищут на земле себе тоже камень.

А потом появился в их пещере еще один человек. Он появился ночью, когда все спали, и тоже заснул в углу пещеры в темноте. Они обнаружили его утром, когда почуяли от него запах каких-то незнакомых цветов. Приятный запах, – не то, что запахи от них самих. Человек был, как и они все, весь сильно заросший, но на нем были новые чистые шкуры зверей, как-будто он и не изнашивал их или менял часто. И в его руках были неизвестные острые палки и тонкие ветки.

Давно это было, но деды помнили его, и не помнили времени, – потому считали, что давно. Они не считали тогда зим, которые пережили. И они не хотели верить тому человеку, – он назвал себя странным именем «ШАМАН», – что чужого воина или страшного зверя можно убить или победить издалека. С помощью камней, привязанных к палкам, с помощью острых палок и тонких веток. НЕ ПО-ВЕ-РИ-ЛИ.

Тогда Шаман убил одного из них. Тот стоял около входа в пещеру, а Шаман воткнул в него тонкую ветку из глубины пещеры, даже не приближаясь к нему. И взрослый воин умер на глазах своих сородичей, на руках своей жены и дочери. Это было непонятно и страшно.

Он также потребовал себе жену и дочь убитого им воина, – и это тоже было справедливо.

– – – – – – – – – – – – – – -

– Блин! Достали! «Убьем тебя и съедим! Что ты сделаешь один против нас? Выходи на свет, чтобы нам легче было тебя убивать всем вместе.» Нате вот, получите! Кто там самый резвый? – и я наблюдал в замедленном времени, как медленно и неотвратимо шла по воздуху тонкая острая стрела прямо в грудь самому противному воину племени, наглому и невыносимому.

После этого веером пачку стрел в толпу по ногам, – мне совсем не надо полную пещеру трупов. Надо только запугать. А особо непонятливым индивидам пачку «молний» – типа электро-шокером долбанул. Вон, лежат теперь тоже, корчатся. Аж воздух в пещере озоном запах. Ну да и хорошо, хоть чуть-чуть вонь выжжет.

Теперь сижу около общего костра и грею руки. Но защиту не снимаю, – на всякий случай. Вдруг кто-то за спиной затаился да камень мне на голову готовит. Но пока тихо, и сканеры пространства вокруг не дают никакой информации… Да и прицельно кидать камни они еще не научились.

Ко мне подполз на коленях Вождь. Хоть и не пострадал вообще, – я специально в него не целился, – стал просить за людей своего племени, чтобы не убивал, не калечил. Всё сделают, что ни попрошу, – только оставить всех в живых.

Я сам же и помог удалить несколько стрел из ног, замотал мхом и кусками шкур. Принял от них в дар куски каких-то плодов и кусок мяса, – большой, однако. Решил всё съесть, – со вчера ничего не ел, как-никак. Вот сижу и думаю, с чего бы начать.

– Соберите все чистые шкуры и завесьте вон тот угол пещеры. Я там жить буду, – сказал я Вождю, когда поел. Угол пещеры я выбрал самый темный. Если надо будет, то с помощью «колдовского» огня могу и подсветить. А вот в случае нападения на меня все нападающие будут хорошо мне видны на фоне общего костра и выхода из пещеры. Стрел и шокера хватит на всех.

Вождь первым побежал выбирать шкуры почище и самые целые. За ним потянулись и члены банды… Ой, простите, члены племени… Ну, типа, соплеменники, – а не только члены. Да, кое-как разъяснил, как повесить шкуры так, чтобы мне было уютно. Кстати, в пещере было два родника, – поближе к выходу и подальше. Так вот я отгородил себе тот, что подальше, – и чище, и вода для питья и купания всегда рядом.

Сам Вождь привел мне двух женщин: жена убитого мной в грудь воина и его дочь на выданье, лет девятнадцати. Предложил выбрать себе еще, но я сказал, что сначала попробую его подарок, – точнее свежую добычу в бою, – а потом уже перепробую всех остальных. В толпе соплеменников заулыбались мужчины и захихикали женщины. Когда я строго взглянул на них, то все испуганно примолкли.

– Заткнитесь, грязные свиньи. Если Великий Шаман (надо приучать их меня так называть!) говорит с Сильнейшим Вождем (это чтобы приподнять самого Вождя ближе к своему уровню и «примазаться» к нему), то чернь должна молчать!

Пригласил Вождя к себе в каморку и показал ему выгоды такой загородки. Сказать, что ему понравилось, – это ничего не сказать. Он сразу помчался и себе делать такую же «комнату». И запретить остальным делать себе так, как у нас.

Своих первых в этом мире женщин сразу же погнал в озерцо сразу за родником, чтобы отмыть их от копоти и грязи. Теперь они стояли передо мной и не знали ни куда смотреть, ни куда деть руки. Обошел вокруг, приказал повертеться по оси, – чтобы осмотреть все поверхности на предмет отсутствия болячек. Потом поставил их «раком»… Интересный обзор, я вам скажу. Две бабенки, – мама и дочка, – стоят передо мной «раком» и не понимают, что это может быть для кого-то предметом стеснения.

Подошел, пощупал снаружи, залез пальцем внутрь… Ничего особенного… Просто от полового голода и скуки засадил дочке в мокрую от купания письку уже стоящий член. «Поболтал» им внутри нее… Потом вынул и засадил мамке… И там «поболтал»… Вот в тех мирах и обществах, где это вызывает стеснение, такая ситуация возбуждает и вызывает желание даже больше, чем где всё так просто и почти безразлично. Прислушиваюсь к своему организму и понимаю, что во мне еще «играют» отголоски собственно воспитавшей меня ЦИВИЛИЗАЦИИ, раз я так реагирую и так возбуждаюсь от этой ситуации. А если в этом обществе эти две женщины уже не только не являются близкими родственницами по убеждению, но и даже уже стали конкурентками в битве за выживание и место под солнцем (и под мужчиной тоже), то они и в половом плане будут конкурентками. Вот «болтаю» свой член в каждой по очереди, а они отвечают ответными покачиваниями в угоду новому хозяину. В угоду его желанию и удовольствию. Вот и всё.

Ладно, продолжим… Наклонил дочку, всадил снова ей, взялся за ее таз руками и стал разгоняться для получения удовольствия. Кончил. Ничего особенного. Щелка – как щелка.

За ширмой стоял Вождь.

– Наш Шаман доволен? Ему понравились эти женщины? – он уже, как я заметил, отгородил себе тоже угол около входа. И теперь пришел или лебезить передо мной, или подсмотреть что-то новое и интересное для собственного устройства.

– Не очень. Они простые бабы, годятся, наверно для того, чтобы я их использовал повседневно в хозяйстве и постели, но для получения высшего удовольствия надо будет подобрать себе что-то повеселее. Ну, Вождь меня понимает, наверно?

– Понимаю, понимаю, уважаемый Шаман, – ух, ты! Он такие манеры имеет или это так автоматический переводчик переводит его речь? – Мы подумаем с Вами вместе, попробуете других женщин. Что выберете, – всё для вас. Только помогите нашему племени направить Ваши летающие веточки в наших врагов в бою и в зверей во время охоты.

– Я подумаю, как можно это сделать, и мне надо побеседовать в своем жилище с веточками и молниями. Так что, если я никого не зову, пусть ко мне никто не входит. И вечерами, и днем тоже.

– Хорошо, Шаман, Хорошо. Я скажу племени… А женщин других Вы когда начнете пробовать?

Так началась новая эпопея в моих путешествиях во времени. И это только в этом племени столько женщин, что работать и работать. Но я не остановлюсь, пока не доберусь и до других племен. Как это сделать? – подумаю…

Подруга Киры

– У меня есть предложение к тебе, – сказала мне Кира на утренней заре. – У меня есть несколько таких не проверенных подруг, и я буду их к тебе время от времени приводить. Можешь потом бросить или использовать их как хочешь, со мной или без меня, но я останусь у тебя постоянной и всегда. Согласен?

– И что взамен?

– Ну, я хотела бы участвовать в качестве ассистента или при возможности даже участника, а потом ты будешь исполнять мои сексуальные фантазии.

– Например?

– Например, сегодня ночью ты меня свяжешь и…

– …И?…

Она поиграла глазами и степенно ушла за дверь.

– – – – – – – – – – – – -

– У меня для тебя сюрприз, – шепотом сказала Кира. – Там за дверью моя подруга. Она очень нежная девочка…

– Девочка? – многозначительно уточнил я.

– Ну, это предстоит уточнить тебе. По возрасту женщина. Я ревновать не буду, а могу даже и поучаствовать в столь увлекательном процессе. Хочешь?

Блин! Да какой-же мужик моих лет не мечтал выстроить шеренгу девственниц и «открывать» их с помощью собственного «консервного ножа»? Да и не только моих лет! От юнцов безусых до убеленных сединой старцев будут благодарны судьбе за такой подарок.

– Ярослава, зайди, – спокойно сказала она в дверь.

Вошла весьма «громоздкая» девушка. Знаете, есть такие дамы-груши. Их верх редко бывает миниатюрным, но при этом таз и ягодицы становятся откровенной достопримечательностью. Даже если убрать достопримечательной таз, то на груди Ярославы выделялись весьма даже выразительные шары для боулинга. Даже под слоем одежды они колыхались и дрожали при каждом движении. И при этом было абсолютно точно видно, что на низ был надет лифчик с утягивающе-удерживающим эффектов. Не хочу никого обидеть, но при быстром повороте вокруг своей вертикальной оси Ярослава вполне могла бы такими «булавами» оглушить того, кто окажется стоящим сзади.

Грудная клетка была уже суммарного размера грудей и при их отсутствии могла бы казаться даже и обычной. Но она потом переходила в талию, особенно подчеркнутой тазом.

Ну а собственно таз в совокупности с ягодицами нужно назвать тазовым комплексом. При стоянии около нее хотелось положить на этот таз руки, а при лежании и голени, – как на подставку. Уверен, что они не соскальзывали бы.

Они сели напротив меня через стол. Я удивленно взглянул на Киру. Она мило мне улыбнулась.

– Я всё время уверяю Славу в том, что совершенству в ее жизни и фигуре могут дать развитие только постоянные физкультурные и сексуальные упражнения. Физкультурными мы уже начинаем заниматься, а вот с сексуальными у нас проблема.

– Не понял, в чем проблема. И вообще, Кира, пусть она сама расскажет свою проблему.

– Я… – Ярослава словно смутилась. – Я… Я не знаю, как мне быть. Этот груз, – она огладила таз и ягодицы, – создает мне массу моральных неудобств. Я вижу, слышу и чувствую, как проходящие мимо меня люди оглядываются, разглядывают меня, часто что-то шепотом или вполголоса обсуждают и даже хихикают. И мужчины как-то странно на меня смотрят…

– И что в этом такого?

– Я не знаю почему, но мне кажется, что мужчины меня не захотят как женщину. И я на всю жизнь останусь старой девой?

– Вот уж об этом я бы не беспокоился. Ты знаешь, я родился и вырос среди таких народов, которые именно в таких формах фигур просто души не чают. Они считают, что женщины должно быть много. Точнее, что женщины много быть не может.

– Но вот такое, – и она пустила слезу, не договорив.

– Слава, – можно я буду тебя так называть?

– Можно, конечно.

– Ты находишься у врача в кабинете, потому ты можешь здесь позволить себе плакать или удивляться, но ты от меня услышишь только правду. В любом случае мне надо тебя осмотреть и сделать свой вывод. И мы отработаем с тобой новый взгляд на тебя и на твою будущую жизнь. Лады?

– Мне раздеваться? – как-то застенчиво спросила она. И начала медленно раздеваться. Кира посмотрела на меня невинно и … начала ей помогать. Нет, не ускорять или подгонять, а именно столь же медленно помогать снимать с нее вещь за вещью. Учитывая, что сезон не был уже слишком теплым, то вещей на ней было больше, чем в пляжный сезон.

Когда она оголила грудную клетку и живот, я оценил высказывание, что на одну грудь можно лечь, а другой укрыться. Ну, я тоже не маленький, укрыться – не укрыться, а верхнюю часть тела между ними я мог достаточно хорошо замаскировать. Большие круглые груди на неширокой ножке свисали не низко, но выглядели внушительно, – как орудие соблазнения или оружие разрушения…

Освобожденная от одежды нижняя часть тела тоже была примечательна именно военными сравнениями. За такой бы прятаться при атаке на укрепления врага всем отрядом. Ну, или хотя бы отделением. Не тумба, конечно, очень даже округлой формы, – и тем примечательна и волнующая. Если брать в расчет всю ее фигуру, то получалась груша – своей широкой частью книзу.

Я обошел ее со всех сторон, потом попросил нагнуться и еще несколько раз обошел вокруг. Груди большими шарами висели на своих ножках. Несколько расставленные для равновесия ноги давали обзор глубоко в щель между ними, и там была видна темная полоса. Девушка была еще достаточно молода и не нарастила безобразных складок по всему телу, потому и бедра были не смыкающимися окороками, а внешне тугими образцами атлетической фигуры.

– Ты занималась спортом? – спросил я.

– Я и теперь занимаюсь. Бросаю ядро и молот. Кстати, отсюда и до выхода из парка вполне доброшу, – улыбнулась она.

– Хорошо, сядь напротив и поговорим.

Она нисколько не стесняясь своей наготы присела на край кровати, широко раздвинув ноги для упора. Видимо, просто привычка, а не жаление продемонстрировать мне свои половые органы.

– Цель твоего прихода сегодня можешь объяснить?

– Мне Кира сказала, что Вы сможете, … ну… там…

– Не стесняйся, говори прямо.

– Я не смогу найти себе мужчину, если не стану девушкой и хотя бы не попробую, как это жить половой жизнью. Вы сможете мне помочь?

– А почему именно я?

– Ну, во-первых, потому, что я Вас не знаю, а вы меня. А во-вторых, потому что Кира сказала, что Вы это умеете делать очень хорошо.

Кира подавала мне какие-то знаки за ее спиной, но суть ее знаков я не понял. Я положил пациентку поперек письменного стола так, что груди ее свисали с одной стороны, а ноги с другой. Проверил досягаемость ее входов, погладил мимолетно половые губы всей ладонью и почувствовал, как ее ноги дрогнули. Мою руку от ее лона буквально выдернула Кира и положила туда свою ладонь. Начала медленный массаж, двигая вперед-назад, из стороны в сторону, потом снова вперед-назад, из стороны в сторону. В увидел, как она согнула свой средний палец и стала медленно углублять его между губ подруги и погрозил ей кулаком. Но Кира успокаивающе помахала мне свободной рукой.

Удостоверившись, что процесс запущен и идет в нужном направлении, я снял штаны и подошел к ее голове. Приподняв ее голову стал водить своим членом по ее губам. Не смотря на закрытые глаза, Ярослава поняла, что от нее надо, и приоткрыла рот. Медленно стал вводить ей в рот свой орган, а на меня во все глаза смотрела улыбающаяся и довольная Кира. Я приспособился вводить-выводить член так, чтобы он не касался зубов, и начал делать это медленно, постепенно углубляясь с каждым разом. Я почувствовал сначала невольное препятствие языка, потом он отодвинулся вниз и пропустил меня дальше. Теперь я терся по его шершавой поверхности и постепенно добирался до глотки. Но я не хотел ее испугать глубоким проникновением и оттолкнуть в первый же раз, потому не забивал свой ствол глубоко в глотку.

Как раз в этот момент Кира подала мне сигнал, чтобы я переместился к другому входу, что я и поспешил сделать. На члене еще оставались капельки слюны, что никогда не будет лишним для смазки. Но Слава была вся мокрая. Я приставил к ее щели свой крепко стоящий член и начал его медленными миллиметровыми толчками проталкиваться вглубь. Сначала это было довольно трудно, т. к. на его пути встретилась преграда, и потом просто провалился и почувствовал свободу передвижения. Стенки влагалища мягко касались и уже не препятствовали продвижению внутрь. Мне было очень приятно, и член, некоторое время разбухал-разбухал, а потом выстрелил глубоко внутрь девушки своим содержимым. Елозившая по столу Слава вздрогнула в момент «выстрела» и поддалась тазом мне навстречу.

– Я так рада, – прошептала она. – И мне было так приятно.

Я тоже был рад, что всё прошло так спокойно, – практически в штатной последовательности и никаких проблем. Кира вытерла промежность клиентки и помогла ей подняться и пересесть на кровать.

– А можно я еще пососу Ваш член? Мне это тоже очень понравилось.

Учитывая, что мне сегодня еще хотелось связать и наказать Киру, пришлось сказать:

– Давай на сегодня прекратим все варианты возбуждения твоего тела, дадим ему отдохнуть. У тебя еще в жизни будет много таких соблазнов, не старайся зациклиться на отдельных случаях.

– Я поняла, мне пока надо отдохнуть. Когда мне прийти к Вам на контроль, чтобы Вы осмотрели меня опять и дали соответствующие рекомендации? – Кира просто сворачивалась в клубок за ее спиной, стараясь не расхохотаться в голос. – Мне важно Ваше мнение и советы.

– Давай сделаем так, что ты придешь в безопасный день, когда нельзя забеременеть, – как сегодня. Придешь или с Кирой, или она сама свяжется со мной и оговорит этот день. Хорошо?

– Спасибо, учитель, – с улыбкой произнесла Слава. Она собралась и… достала деньги. – Это Вам. Мне бы никогда не избавиться от своих комплексов по этому вопросу. Потому не отказывайтесь и примите.

И ушла.

– Я тебя прибью, Кира, – шепотом ругался я. – Ты специально привела этого бегемота?

– А что? Разве тебе не понравилось внутри ее? Мне показалось, что понравилось. Тебе не всё равно, какая оболочка у девственной п…ды? Главное, что она чистая и нетронутая, разве не так? А наказать ты сможешь меня сегодня вечером, после отбоя. Я так изнываю от предвкушения того, что ты меня свяжешь!… Вот тогда и прибьёшь. Но, надеюсь, не до смерти? А то у меня еще много подруг разных размеров, которых я могу с тобой познакомить…

Веселые девчонки. День второй

– Да, понятно кто был у меня вечером под окном, – раздался голос над моей головой.

Я подскочил с кровати и понял, что так и спал с членом в руке. А надо мной склонилась Ан. Склонилась и улыбалась во всю ширину, – от уха до уха.

Я мгновенно постарался прятать член и руку под простыней, которой накрывался, но запутался в ней. Ан хохотала, глядя на меня.

– Да ты не бойся. Я тете Кате ничего не скажу. А чтобы ты мне поверил, хочешь, покажу тебе свои груди? Ну, если ты вчера не всё разглядел в окно.

Я закивал с бешеной энергии под новый хохот Ан. Она встала перед кроватью и стала грациозно снимать, но одному плечику сарафана, придерживая его другой рукой, чтобы он просто не упал раньше срока на пол, потом медленно спускать его ниже и ниже, пока не обнажились обе груди, потом спустила сарафан до пояса и замерла в таком положении. Я уже давно сидел на кровати, и обе груди были прямо на уровне моего лица.

– У тебя так горят глаза, – усмехнулась она. – Хочешь потрогать?

Я опять бешено закивал головой и придвинулся к ним еще больше. В каждой руке оказалось по большому округлому мягкому счастью! Я просто захлебывался от возбуждения, что стало видно сквозь простыню и Ан. Она покачала грудями из стороны в сторону, толкнула меня спиной на кровать и присела на край кровати положила одну руку на член.

– Ого, готов! – и откинула простынь. – Молодец, правильная реакция на женщину. Надеюсь, ты не мальчиками интересуешься?

– М-ммм, нее-е-ет, я-я-я-яяя… – промычал я что-то невразумительное.

Помассировав немного член сжатой ладошкой вверх-вниз, Ан нагнулась и захватила головку губами. Я вообще замер на спине, боясь, что это какой-то предутренний сон. Она стала делать головой «кивательные» движения, то вводя член поглубже, то почти выпуская его на свободу. После нескольких таких движений я не выдержал, выгнулся тазом навстречу ее ротику и, схватив ее за затылок, буквально насадил ее голову га член. И начал бурно кончать-кончать-кончать… Потом рухнул на постель и обмяк.

Ан снова села вертикально, сглотнула, вытерла губы и улыбнулась.

– Первый раз? – спросила она, кивнув на мой пах.

– Так – да, – сообразил я сказать правду.

– А как было ранее? Только онанизм?

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

2 из 5