Зазеркалье. Потерянное дитя

Быстро среагировав, та увела Фишер из кухни, в успокаивающем жесте поглаживая ее плечи.

− Все хорошо, это всего лишь нож для разделки рыбы, это не он. Это не тот ножик.

− Карла, прости пожалуйста. Я совсем забыла о твоей фобии. Извини меня, я сейчас все исправлю, − с взволнованным голосом, говорила Белла, убирая все маленькие ножи в столешницу.

Успокоить дрожащую Фишер получилось не сразу, но благо Маттсон знала, что нужно делать, когда наступали подобного рода флешбеки.

─ Посмотри на меня и делай медленные вдохи и выдохи, хорошо? ─ с каждым медленным вдохом и выдохом расфокусированный взгляд Карлы возвращался в нормальное состояние, ─ вот так, молодец. А теперь повторяй нашу фразу.

─ Меня никто не тронет, и не причинит мне вреда. Меня никто не тронет и не причинит мне вреда… ─ без колебаний и замедлений повторяла Фишер снова и снова, пока окончательно не успокоилась.

После вкусного ужина и всех изречений Карлы о том, как божественно бабушка Белла готовит рыбу, Мариса предложила проводить Карлу до дома, хваля богов за то, что они живут через два дома друг от друга. Попрощавшись и крепко обнявшись с подругой, юная особа вернулась домой, чтобы закончить помывку посуды и отдохнуть от событий прошедшего дня. Войдя в дом, она услышала голос бабушки в гостиной, разговаривающую по телефону.

− Джаред, ты не понимаешь. Она не готова узнать правду, если она найдет его, то ты прекрасно знаешь, что за этим последует, сейчас ей лучше не знать откуда она родом. Я обещала Николасу, что позабочусь об этом, − с волнением в голосе говорила женщина.

«Кто такой Николас? Что вообще от меня скрывают? Ничего не понимаю».

Мариса была обескуражена этим заявлением, поэтому чтобы не быть пойманной на подслушивании, решила второй раз хлопнуть дверью, чтобы на этот раз ее услышали.

− Бабушка, я дома. Ты в порядке? – старалась придать своему голосу больше естественности.

− Да, милая. Я в гостиной, − крикнула Изабелла и быстро что-то пробормотав в трубку, выключила телефон, − Мария, ты уже вернулась.

− Да, решила не задерживаться, очень устала сегодня.

− Правильно, молодому организму нужен отдых, иди ложись спать.

− Кто звонил?

− Джаред, спрашивал, как у меня дела, − бегая глазами из стороны в сторону, ответила она.

− Он давненько не объявлялся. Где он сейчас?

− Ты же знаешь он военный и его отправляют в разные города служить.

− Твой брат не объявлялся практически десять лет и решил только сейчас позвонить? Серьезно? – не веря своим ушам, с призрением спросила девушка.

− Мария…

− Хватит называть меня этим чертовым именем, я – Мариса, не Мария. Это мама была Марией, я же М.а.р.и.с.а., − не сдержавшись, крикнула Марисабель, − Почему ты никогда не говорила про моих родителей? Почему я даже не знаю, как зовут моего отца? Я лишь знаю о том, что он был моряком и пропал в очередной командировке вместе с мамой, но почему ты никогда не говорила его имя? Почему?

− Просто в этом не было надобности. Мне казалось, ты выросла из этих детских вопросов, − сделав суровое выражение лица, проговорила Белла, − все, что было в прошлом, остаётся в прошлом.

− Я просто хочу знать правду… − сорвавшийся голос осип, сил кричать больше нет. Навернувшиеся на глазах слезы вперемешку с тушью стекали по щекам бледной кожи, капая на вязанное платье белого цвета, окрашивая его темными пятнами. Черные глаза наполнялись болью и переживаниями.

Марисабель думала, что с выздоровлением бабушки в их жизни появиться хотя бы проблеск надежды на счастье, но розовые очки не вечны. В хрупкой душе девушки, вновь разрастаются трещины норовясь разбить остатки того светлого, что так оберегала и хранила у себя под ребрами.

− Мариса… − седые брови свелись у переносице, а мягкий голос с ноткой вины, дает понять, что она смягчилась, но этого недостаточно, совершенно недостаточно для того, чтобы соединить все осколки.

− Нет, не надо. Я пойду на верх отдыхать, ты тоже иди спать, тебе нельзя перенапрягаться, − медленно повернувшись, Марисабель зашагала на ватных ногах в свою комнату.

Открыв ближайшую дверь, что находиться около лестницы Маттсон прошла вовнутрь и проскользнула в ванную комнату. Пустой взгляд в зеркале стал похож на взгляд куклы, живущей по правилам кукловода. Убрав следы размазанного макияжа, она кинула испачканное платье в стирку и забралась в душевую кабину, чтобы смыть остатки минувшего счастливого дня и горького вечера.

«Я никогда не буду достойной узнать правду. Никогда…»

Закончив все водные процедуры, Мариса ели как натянула на мокрою кожу любимую шелковую пижаму бордового оттенка, продолжая делать все действия на автомате, не задумываясь о порядке их выполнения.

Причесывая запутавшиеся между собой струи черных локонов, взгляд зацепился за отражение своей собственной фигуры.

«Из красивого тела, мои округлости превратилась в груду костей»

Большое количество работ, что она пыталась выполнить за этот год сказался на ней не самым приятным образом. Все объемы ушли оставив лишь грудь второго размера и подобие ягодиц. Тазовые косточки стали видны невооруженным глазом даже через одежду, а ключицы выпирали настолько, что походило на анорексию.

Выходя из ванной, Мариса оглянулась на самую дальнюю дверь в коридоре. В комнате Беллы стояла тишина, как и во всем дом. Усталость настолько одолела Маттсон, что появилось желание уснуть прямо по среди коридора, не доходя до своей кровати. Собрав последние крупицы сил, ноги донесли обессиленное тело до комнаты, что находилась напротив санузла. В два шага преодолев расстояние до кровати, Марисабель свалилась в мягкие объятия подушки и одеяла, уносящие с собой в океане сновидений.

***

Мерцающий свет луны бросал свои блики на поверхность окон, пробираясь во внутрь и освещая дряхлый чердак. Среди старых виниловых пластинок, детских игрушек, старой пошарпанной мебели, в углу на резных деревянных ножка стояло большое во весь рост зеркало, прикрытое обычной грязной тряпкой. Небольшое свечение проскальзывает под ткань в отражение запыленного стекла, давая понять, что скоро придет его час.

Глава 3: «Тайна на поверхности воды»

А может сердце мне подскажет,

Что нужно делать в тот момент?

Когда дыхание останавливается,

И смысла ждать уже и нет.

Вокруг темнота. Слишком темно. Убегая от неизвестности, ты не сможешь скрыться. Тьма повсюду, и она смеется над твои страхом.

− Здесь кто-нибудь есть? – кричал девичий голос, в темную пустоту. – Пожалуйста, помогите мне.

Ноги будто залил свинец, не давая сделать шаг. Хочется бежать, кричать, плакать, но что делать, если тебя сковал страх? Та бездна, что смотрит своими очерненными глазами готова поглотить тебя в любую минуту. Стоит лишь сделать шаг, и она заберется тебе под кожу, пытаясь отравить твою душу и сердце своим ядом.

Истерика подступила быстро, паника заполонила глаза. Девушка боялась перед ней – хозяйкой ночи.

− Она не причинит тебе вреда, пока ты сама ей этого не позволишь, − приятный женский голос прошелся рябью по всему телу, − она чует твой страх, но ничего не сделает, пока ты не начнешь отступать.

− Кто вы? – заикаясь спросила девушка у таинственного голоса.

− Это пока не важно. Важно лишь то, что ты должна сделать.

− Что я должна сделать?

− Сломай стены страха, переступи через него и тогда ты сможешь открыть свой разум, − женский голос становился настойчивей с каждым произнесенным словом. Он был везде, словно со всех сторон стояла аудио аппаратура, четко передавая речь.

− Но как мне это сделать? Мне так страшно, я не хочу это ощущать. Отпустите меня, пожалуйста, − голосовые связки отказывались работать, вместо четких слов у нее получалось выдавить лишь всхлипывающие звуки, губы предательски дрожали, не поддаваясь контролю.

− Успокойся и закрой глаза.

─ Я не могу, мне страшно.

─ Перестань боятся того, чего нет. Ты не видишь опасность, но все равно боишься.

─ Потому что мне, черт возьми, пугает это место, эта темнота и то, что я не могу ничего сделать…

─ Неизвестность часто пугает, но ведь в этом и есть ее шарм. Неизвестное хочется познать, изучить? ─ в произнесённых словах можно было ощутить легкую улыбку. Ее голос, как волны, которые уносят разум далеко от берега в трущобы самых глубин.

─ Нет, неизвестность вызывает у меня лишь панику, ─ выдавив правду, Марисабель будто признавалась, но не пустоте, не таинственной незнакомке, а лишь себе. Она исповедовалась самой себе, пока была такая возможность. В реальном мире ей вряд ли бы хватило сил признать в себе трусость и уязвимость.

─ Доверься самой себе, слушай внутренний голос и тогда он подскажет, где искать корень твои страхов.

Произнесенное, помогало избавляться от нахлынувших эмоций, сменяясь на спокойствие. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, Маттсон прислушивалась к внутреннему «Я».

− Хорошо, а теперь открой свою дверь.

− Какую дверь? – оставаясь с сомкнутыми веками, спросила та.

− Открой свою дверь, − повторил женщина, повышая свой голос.

− Как это сделать? Скажите мне.

− Нет, ты должна сама, открой ее.

− Я не могу.

− Можешь, открой ее!

− Я говорю, что не могу! ─ секунда за секундой текли слишком медленно, уши томились в ожидании хоть какого-то ответа. Нутро Марисы говорило, что это далеко не все и следует немного подождать, но чего ей ждать? Что может произойти? И снова цепкие ладони неизвестности сковали запястья за спиной, как у заключенного в тюрьме собственных страхов.

− Но, ты уже перед дверью, − последнее, что сказал голос перед тем, как исчезнуть.

− Что… − горячие слезы катятся по щекам, обжигая кожу. Медленно открыв глаза, тьма, словно черный дым начала отступать, растворяясь в белом сиянии. Теперь вокруг было светло, мерцание обволакивало каждый закоулок этой неизвестности. Оглядевшись, увидела перед собой дверь, сделанную из красного дерева, единственным украшением являлась серебренная, гравированная, круглая ручка. Подойдя к ней, рука с тонким, аккуратными пальцами сама потянулась к дереву.

− Марисабель… − раздался хриплый мужской голос.

Повернув голову к источнику звука, взор уловил большое зеркало во весь рост, стоявшее недалеко от нее. В отражение стекла на ободранном полу сидел мужчина, повернутый спиной к зеркалу. На нем находились черные ободранные штаны, и только. Весь позвоночник изувечен кровавыми непонятными словами и буквами, а на шее вытатуированный черными аккуратными линиями круг с противоположными половинками в виде пересекающихся параллелей.

− Марисабель…

− Кто ты? – подала сдавленное тихое бормотание. В этот момент голова мужчины медленно поднялась вверх, открывая взору серебристого цвета волосы, испачканные в чем-то вязком и красном. Он посмотрел на нее своим стальным серым, колющим взглядом и произнес:

− Я сожжен, помоги мне.

После слов пламя вспыхивает моментально, тело мученика начинает гореть огнем. Его крик оглушает Марису, заставляя задохнуться от ужаса и отшатнуться назад. Он был самым настоящим исписанным полотном, как лист бумаги измазанный красными чернилами. Единственное, что она смогла разглядеть перед своим пробуждением, как вдоль позвоночника вырезанными буквами написано «Изгнанный».

Маттсон просыпается в поту. Все ее тело трясла настолько сильная дрожь, что кровать уехал от своего положенного места на целых пять метров. Скинув одеяло с ног и сев на край кровати, Мариса судорожно бегала глазами по всему помещению в поисках зеркала.

«Никогда не видела таких снов, не думала, что мозг способен выдавать такие страшные картинки…»

− Кто он? Почему вообще требовал моей помощи? – размышляя в слух, девушка включила свою настольную лампу в виде раскрывшегося лотоса, чтобы небольшое свечение хотя немного согрело ее душу.

Помолчав еще пару минут, девушка решила отвлечься.

«Стоит взбодриться, раз проснулась»

Свалив все на события последних дней, Марисабель встала с кровати и прошла в ванную, чтобы смыть остатки того кошмара, освежив разум.

Часы показывали пол шестого утра. Ложиться обратно нет смысла, поэтому Маттсон все-таки решила спустится на кухню, чтобы заварить себе ягодный чай.

На столешнице рядом с сахарницей стояла недопитая кружка эспрессо, наводящая на мысль, что из нее пили совсем недавно.

«Опять она пьет кофе. Даже сквозь годы терапии ее любовь к этому напитку не иссякла»

Запах крепкой арабики возвращал в те дни, когда девяти летняя Мариса сидела на диване вместе с бабушкой и ела карамельный попкорн, а по телевизору шли юмористические передачи. В такие моменты Белла обожала заваривать чашку крепкого кофе без молока и сахара, дабы насладится всем спектром вкусов свежезаваренного кофе. Аромат тех времен до сих хранится в маленькой коробочке воспоминаний, которая лежала на видном месте в девичьем разуме.

«Это были те самые года, когда все проблемы были чужды»

Подойдя к окну в гостиной и раздвинув пальцами жалюзи, эбонитовые глаза увидели лишь туман с восходящим рассветом. Небо окрашивали багровые цвета, напоминая ей о плохой стороне времен своего маленького возраста.

Мариса всю жизнь боялась трех вещей – крови, темноты и неизвестности. Это были табу, которые она боялась переступать. Страх крови появился в школе, после случая с Карлой, а страх темноты возник намного раньше.

Восьмилетняя Марисабель играла на улице со своим истертым до дыр самодельным воздушным змеем. Бегая по лужайке на заднем дворе дома, детское внимание зацепила открытая дверца старой дряхлой кладовой для садовых инструментов. Решив утолить свое любопытство, Маттсон зашла в ту злосчастную комнатушку.

Дальше было по классике жанра. Невнимательность малышки стало для нее наказанием за необдуманный поступок. Не заметив, как старое скрипучее древо захлопнулось за спиной, девочка с большим интересом разглядывала все принадлежности для сада своей бабушки. Шагнув к большой грабли для скошенной травы, миниатюрная ладошка тронула рукоять большой палки, от чего та начала покачиваться в разные стороны.

Испуганная Мариса стала отступать, пока не оказалась вплотную к стенке. Коснувшись белого выключателя за своей спиной, комната погрузилась во мрак. Детское воображение рисовало страшных монстров и чудовищ, что стояли и наблюдали за ней в этой темноте. К тому моменту, когда прибежала Изабелла, Марисабель сидела на полу сарая, держась за ноги, и тихонько плача.

Вот так страх темноты стал тяжелым бременем, который преследовал из года в год. Чтобы девушка не делала, как бы она не пыталась бороться с этим, в конечном итоге все возвращалось к самому началу. Каждый раз, когда она оказывалась в комнате без света, ее трясло от панических атак. Каждый раз, когда она говорила себе, что ей ничего не угрожает, она видела, как из черноты на нее смотрят белые глаза, неотрывно следящие за ней. После нескольких попыток борьбы, ей пришлось бросить все старания, приняв, как часть себя.

Сейчас глядя на окно, Маттсон не испытывала никакой тревожности, лишь уединение со своей душой и разумом. Тот сон, что-то пошатнул и открыл в ней. Она чувствовала силу, необузданную силу, которая развивалась с каждой минутой все больше…

− Мария, это ты? – раздалось со стороны лестницы.

На секунду прикрывая глаза и делая глубокий вдох, та пробубнила себе под нос:

− Бабушка.

− Я просила так меня не называть, ─ пожилая женщина не спешно шла к девушке, с виноватым выражением лица.

− Дорогая, я… Прости меня, я так виновата перед тобой. Я не знаю, что на меня нашло, − тихо говорила, Белла, − просто, ты так похожа на свою маму, что я не могу тебя по-другому называть. Ты такая же красивая, умная и целеустремленная, как и она. Когда смотрю тебе в глаза я вижу ее.

− Почему ты мне раньше не рассказывала?

− Потому что прошлое твоих родителей – это не то, что тебе стоит знать. Мой сын он… Он сказал сохранить это все в секрете, чтобы ты прожила нормальную жизнь, без всего того, что пришлось им пережить, − прикрыв глаза и потерев переносицу начала Изабелла, заходя на кухню и осторожно присаживаясь за кухонный стол.

− Да кто они были? Преступниками? Их искала полиция или они сидели в тюрьме? Расскажи мне, − спросила внучка, повторяя действия бабушки.

− Нет, твои родители были хорошими людьми и никогда не нарушали закон. Они хотели быть с тобой, но задача, которая возлегла на их плечи не позволяла осуществить это.

«Эти увиливания от ответов и мутные рассказы уже поперек горла»

─ Я тебя не понимаю. В чем трудность рассказать об этом сейчас? Я не собираюсь бежать и искать о них информацию, если узнаю. Мне просто хочется правды.

─ Скоро все изменится, ты сама все узнаешь, ─ смотря на уставший вид бабушки, Мариса решила прервать бессмысленный разговор.

«Хватит с нее переживаний. Она заслужила спокойную и безмятежную жизнь»

− Хорошо, я поняла тебя.

− Мариса, я тебя люблю и надеюсь, ты сможешь, когда-нибудь меня понять, − Изабелла накрыла своей ладонью ладонь внучки. Это был настолько теплый и уютный жест, который побудил Маттсон быстро преодолеть расстояние между ними и крепко обнять, произнеся в ответ:

− Я тоже тебя люблю.

Наступил полдень, Миссис Маттсон ушла на прогулку с Карлой, как и посоветовал доктор. Марисабель хотела сама погулять с ней, но внезапное появление Карлы с утра стало сюрпризом для всех.

─ Хватит спорить, ты очень долго не отдыхала, так что пользуйся моментом, пока можешь.

─ Вы точно справитесь сами? ─ стоя на входе, девушка обеспокоено трясла руку подруги.

─ Милая, мы справимся. Хватит беспокоится обо мне, ─ проговорила женщина, нацепив на голову яркую шляпу синего цвета, ─ нас не будет часа два, поэтому расслабляйся.

Когда они скрылись за дверью, Маттсон долго думала, чем ей можно позаниматься, чтобы скоротать свое свободное время. На ум пришло самое банальное, что только можно было придумать.

─ Ну что ж, тогда займемся уборкой.

Надев на себя старые потертые шорты, растянутую майку и сделав высокий хвост, Мариса решила начать со своей комнаты. Выгрести весь ненужный хлам было сложнее всего.

– Давненько я не убиралась у себя, – отдирая очередной засохший леденец от поверхности, говорила девушка. Карамельные конфеты «Wather’s Original» были неотъемлемой часть любой работы. Перед тем, как делать чей-то заказ, Мариса покупала пачку этих прекрасных конфет и рассасывала, пока не начнет сводить скулы. А когда надоедало, вынимала карамель из-за рта и оставляла совершенно в разных частях рабочего стола, забывая потом убрать.

В мусорное ведро летели все возможные предметы: фантики, испачканная каплями кофе бумага, сломанные кисти, засохшая краска, маленькие сломанные ножницы, все, что лежало на столе было утилизировано.

– Ну вот, совершенно другое дело, – довольная чистотой на рабочем столе, добавила она, последний раз протирая мокрой тряпкой стеклянную поверхность, – так, а теперь нужно разобрать шкаф.

Прошерстив вещи, Мариса наткнулась на свои детские фотографии, старые коллекционные фишки с принцессами и диски с мультиками, что так любила смотреть в детстве. Ностальгия нахлынула молниеносно в голове всплыл образ чердака, куда обычно бабушка складывала все старые и ненужные вещи.

– Там наверняка сохранилось много старых вещей, ─ нахмурив брови, вспоминала она, ─ придется искать стремянку.

Вспомнив, что лестница находится в гараже, Марисабель поспешила на поиски. Поднявшись наверх, на пути предстало препятствие в виде старого заржавевшего засова.

─ Ну конечно, как же иначе, ─ приложив все усилия, Мариса потянула его на себя.

После некоторых мучений и подергиваний в разные стороны, замок с трудом поддался напору, открывая проход. Пыль и грязь полетели в глаза, нос и рот, заставляя прокашляться. Помахав руками перед лицом, чтобы отогнать пыль, Маттсон начала вглядываться в обстановку вокруг. Множество коробок набитыми различными безделушками, старая мебель, накрытая покрывалами была повсюду.

В дальнем углу виднелась большая коробка с подписью «Марисабель», которая как раз и была нужна девушке. Пройдя небольшое количество шагов в даль чердака, Мариса села на корточки рядом с картоном, в которым хранилось все ее оставшееся детство. Одежда юной особы лежала в аккуратно сложенную стопку с рядом лежащими погремушками.

Просматривая чепчики, ползунки, пеленки и много другого, она заметила, что-то напоминающее конверт.

─ Что это? ─ девушка начала осматривать пыльное полотно, пытаясь отправителя.

«Может случайно сюда попало», ─ чтобы не терзать в догадках, Маттсон приняла решение взглянуть на содержимое.

Внутри лежало письмо, написанное очень тусклыми выцветшими чернилами. Рассмотреть буквы получалось плохо из-за плохого освещения на чердаке.

«Надо спуститься в комнату, там будет лучше видно»

Убрав все на свои места, Мариса побежала вниз. По дороге она думала обо всем на свете, предполагая, о чем может быть письмо. В сердце зародилась надежда, которая говорила, что это от родителей.

Усевшись за свой рабочий стол, включив настольную лампу, девушка начала читать:

Мама, это Николас. Пишу тебе, скорее всего, в последний раз. Он снова здесь, его жажда найти свое слишком велико. Мы будем сражаться до последнего, но я прошу лишь об одном, береги ее. Мы с Марией доверяем тебе Марисабель. Пожалуйста, воспитай ее в дали от нашего мира, она не должна так жить. Я хочу, чтобы моя малютка была счастлива, и я знаю, мам, что ты сможешь это сделать. Я тебя люблю и люблю свою принцессу Мари. Прощай.

Николас Перон Адаландес

Слезы душили. Девушке хотелось, чтобы все это оказалось сном. Столько лет прошло с этого момента, а Мариса только сейчас узнала о Николасе, но и с тем у нее появилось много вопросов.

«Что, черт возьми, все это значит?»

Входная дверь хлопнула, оповещая о том, что пора возвращаться в реальный мир. Положив письмо под подушку, Маттсон наспех побежала убирать улики.

Остальное время она провела рядом с бабушкой и Карлой, играя в настольные игры, одновременно смотря очередной сопливый сериал и поедая вкусную еду. Вечером Карла удалилась домой, тепло обняв на прощание обитательниц дома.

До принятия таблеток и тихого часа бабушки оставалось еще минимум два часа, поэтому не придумав ничего лучше обоюдно решив занять оставшееся время фильмом. Выбор Изабеллы пал на «Титаник», сама Мариса не очень любила этот фильм из-за плохой и неуместной концовки, но делать было нечего. Если бабушка захотела, то значит так и будет.

− А теперь расскажи ка старой, как у тебя на личном фронте? ─ повернув голову к внучке, спросила Миссис Маттсон, когда на экране телевизора стали показывать титры.

− Ну ба! Не начинай.

− Что ба? Тебе уже двадцать пять, а еще никого нет, я в твои годы имела около трех кавалеров, что ухаживали за мной.

─ А дедушка?

─ У тебя никогда не было дедушки, милая. Я забеременела твоим отцом в юные годы и родила его от незнакомца, ─ рассказывая про свои похождения, Белла менялась в лице, будто стараясь скрыть некоторые моменты.

«Что-то я ей не верю»

─ Ясно, ─ пытаясь закончить эту тему, отрезала она.

─ Я жду правнуков, моя милая. У тебя нет никого на примете?

− У меня не было времени «обзаводиться ухажерами». Последние два года были трудными. Личная жизнь − это самое последнее, что мне сейчас нужно, − опустив глаза на свой бежевый кашемировый свитер, Мариса грустно выдохнула.

В мыслях всплыли те самые ртутно-серые глаза, пробирающие до костей. Образ незнакомца совсем не выходил из головы, заставляя прочувствовать все по второму кругу.

− Сейчас у меня будет побольше времени, поэтому может, кого-нибудь и найду.

Миссис Маттсон тактично покачала головой, решив не мучать внучку. Объявив о том, что ей пора пить очередную дозу препаратов, удалилась в санузел, попутно желая хороших сновидений. Немного помедлив, Марисабель тоже отправилась в комнату, чтобы приготовить все ко сну.

«Отсрочка кончилась, пора отправится в мир Морфея», ─ зевая, девушка прокручивала, завтрашний план действий. Очередного заказа лежал на полке ожидания, который нужно выполнить в кратчайшие сроки.

Последняя ступенька лестницы была позади, как шея непроизвольно повернула свое направление в сторону того самого чердака.

«Вдруг там, что-то еще есть от папы…»

Резкая мысль осенила ее, нашептывая на ухо, что она должна обязательно об это разузнать. Говорить о нашедшем письме Мариса не хотела, зная, как женщина может отреагировать на подобную находку.

«Сначала я сама все выясню, а потом поговорю об этом с бабушкой»

Прислушиваясь к копошению в ванной, Маттсон быстрым шагом прошла в свою комнату, чтобы дождаться, когда Изабелла уйдет к себе в спальню. Прислонившись к приоткрытой двери, Мариса выжидала. Ей было жизненно необходимо узнать все о своим родителях. Готовая хвататься за любую информацию, которую сможет найти.