Чужая жизнь. Книга I. Приговоренный жених

А теперь, как же меня, в смысле Ричарда, занесло в королевство Турвальд. Да очень просто. Набожным был мой предшественник. И когда архиепископ Гилберт, приехав, чтобы утешить меня спустя полгода после гибели моих родителей и брата, заявил, что их души ждут моих молитв в главном имперском соборе, я тут же поехал вместе с ним. Только вот до империи мы не добрались. А доставил меня Гилберт прямиком ко двору короля Конрада Третьего, где меня уже поджидала его милая доченька.

Зачем было такой огород городить? А это большая политика. На нашей половине континента (есть и вторая, но о ней потом – там наши враги) есть пять королевств и империя. Королевства эти являются вассалами империи. То есть управляются внутри самостоятельно, но во внешней политике подчиняются. Ну, и налоги, конечно, платят в центр. А как же без этого? Так вот мое герцогство, а главное гномы были у империи всегда, как бельмо на глазу. Столько всего ценного в наших горах, а взять даром не получается.

А тут способ нашелся. Женить слабоумного меня на дочери короля Турвальда, и дело сделано! Юм начинает подчиняться королевству, королевство империи, а вместе они быстренько унасекомят гномов, которым ничего не останется, как вкалывать на их благо, получая взамен отеческое «спасибо» вместо золотых. А уж с оружием, выкованным гномами, да с их и юмским золотишком империя враз разнесет всех своих врагов, которые занимают вторую половину континента. О них, как и обещал, позже расскажу.

Думаю, император и свою бы дочь для такого не пожалел, но нет у него дочери подходящего возраста. Младшей уже за тридцать перевалило, да и замужем она давно. Так что мне досталась Изабелла. Или я ей, что, наверное, будет ближе к истине.

– А чем Сиверс так не доволен? – спросил я, вспомнив про наглого графа и своих каких-то не очень послушных подданных.

Рисковал, понимая, что любой мой вопрос может меня выдать, но решил прояснить для себя и эту тему. Кстати, получилось случайно, но правильно. Не назвал я Сиверса графом. Видимо, также поступил бы и Огюст, за которого меня пока еще принимал Родрик. И мой дядюшка опять зачастил, объясняя мне, что еще по-моему завещанию (моему – это в данном случае Огюста) герцогство должно неукоснительно блюсти свою независимость, а мой брак ставит этот постулат под большую угрозу отмены. Но главное другое. У этого старикана, как оказалось, есть совсем юная дочка пятнадцати лет. И он натурально планировал через годик, когда той стукнет шестнадцать, меня на ней женить. Ну, а самому при этом, естественно, дорваться до управления всем герцогством. Но в остальном, как уверял Родрик, граф Сиверс достойнейший аристократ, неоднократно доказавший свою верность моему отцу в различных войнах.

И на этом конфетно-букетная часть нашей беседы подошла к концу. Мне нужно было выяснить, кто такой этот Огюст и чего от него ждал дядюшка, пытаясь вселить его дух в своего племянника.

– А теперь расскажи-ка мне, дорогой дядюшка, кто такой этот Огюст? – спросил я и едва не пожалел об этом.

– Так ты не Огюст!? – вскричал он, сузив глаза, и с такой прытью кинулся на меня, что я даже на мгновения растерялся.

– Кто ты? – шипел мне в лицо мой родственничек, сжимая свои пальцы на моем горле.

Хорошо, что у него кинжала нет, подумал я, напрягая мышцы шеи, чтобы не последовать вслед за моим предшественником в этом теле. А еще удачно, что дядюшка не знает простой истины, что без ракушки переходить к драке на близкой дистанции не стоит. И эту истину я ему преподал хорошим ударом колена по очень болевому для любого мужчины месту.

– Кто я, тебе, дядюшка, знать пока не надо, – сказал я, поднимая своего собеседника за шиворот. – Скажи спасибо, что я тебя не прибью за убийство. Ты ведь меня убил? Не так ли? Так что отвечай, болезный, зачем ты это сделал? И кто такой этот Огюст?

Пришлось еще, конечно, поубеждать немного достопочтенного Родрика проявить необходимую откровенность. Каюсь, сломал ему мизинец на левой руке. Нечаянно. Не привык я еще к той силе, которой это тело обладает. Но сработало, и, злобно глядя на меня, дядя начал колоться.

Этот Огюст был не просто родоначальником герцогов Юма и его создателем. Он был самым сильным магом своего времени и не отличался ни добротой, ни милосердием. Сказать, что соседи его не любили и боялись, думаю, ничего не сказать. И герцогство наше он основал силой огненных валов, водных смерчей, воздушных ударов, локальных землетрясений и прочими аргументами, которыми убеждал сопротивлявшихся счастью стать его подданными. И преуспел. Дикие и всегда независимые горцы приняли его власть. И, кстати, действительно, потом об этом не пожалели. Потому что, если до этого они едва умудрялись прятаться в своих горах от различных жадных до чужого добра гостей, то после установления правления Огюста никто больше к ним сунуться не смел.

И еще немного об Огюсте. Уже как о маге. Когда-то, настолько давно, что никто уже и сказать не мог, насколько, на континенте жили и всем заправляли маги. Очень сильные. Горы двигали, моря осушали или наоборот создавали, в общем, творили все, что хотели. Но потом что-то одна их группа не поделила со второй. А может быть, этих групп и больше было. Но закончилось это все эпической бойней, в которой не только сами маги сгинули, но и их знания почти полностью исчезли.

Следующие поколения магов были уже гораздо слабее, и среди них выделился Огюст. То есть вначале он был самым обычным, так сказать, среднестатистическим магом, но, как я думаю, весьма амбициозным и не побоялся уйти на добрые десять лет в проклятые земли, которые такими стали в результате магической бойни. Там он сумел не только выжить, но и каким-то образом обрести силы и знания, делавшие его почти равным магам древности. Вернувшись, он решил, что служить империи ему теперь не по чину, и начал искать для себя место под солнцем. Нашел здесь в горах. И отлично устроился. По крайней мере, в созданном им герцогстве за последующие после его смерти пятьсот лет не было ни одного восстания, и ни разу не сменилась правящая династия. В отличие от королевств и империи, где подобное случалось неоднократно.

И вот тут на арене появился слабак Ричард, который был готов все это бездарно «профукать». В общем, дядюшка был абсолютно уверен, что он не убийца, а самый что ни на есть патриот Юма. Ну, траванул собственного племянника, так ведь из любви к родине! А Огюст, как будто предвидя, что его потомки когда-нибудь окажутся недостойны своего родоначальника, оставил в своем завещании еще описание ритуала, которым можно будет призвать его дух назад в этот мир. Единственное условие – его можно было призвать только в тело его кровного родственника, и только отправив самого родственника предварительно в мир иной. Вот именно это Родрик и сделал.

И тут мне в очередной раз повезло. Когда в нашей милой беседе мы подошли к самому для меня неприятному месту, а именно к вопросу, кто же я такой, а на это я еще не придумал, что мне отвечать и стоит ли вообще отвечать, меня позвали.

– Ваша светлость герцог Ричард! – услышал я заполошные крики. – Где вы!?

– Завтра продолжим, – буркнул я дяде Родрику, встряхивая его напоследок. – Найди меня завтра сам, когда увидишь, что я один.

К моему удивлению, тот кивнул и впервые за все это время посмотрел на меня и без страха перед Огюстом, и без злости на меня. Что ж, подумал я, это хорошо. Хоть один союзник в этом гадюшнике мне нужен.

Положение было не ахти, откровенно говоря.

Моя любимая женушка, как я сам думал и как подтвердил мне Родрик, сразу после рождения сына постарается от меня избавиться самым радикальным способом. Убить, чтобы не мешался.

Если кто-то заметит, что я вдруг начал умнеть, то это сделают еще раньше. Сразу. А ребенка красавице Изабелле, в конце концов, и кто-то другой сделать сможет. Правда, тут была одна заковыка. Те самые неестественно белые волосы, которые меня так смущали на моей голове. Оказывается, все представители нашего рода были такими. И никакими другими. И никто, кроме нас. Вроде бы, это как раз Огюст вернулся с таким цветов волос из своего похода по проклятым землям. Так что, если у Изабеллы родится ребенок не от меня, то это станет для всех очевидно. Ну, хоть какая-то страховка, порадовался я, поправляя изрядно мешавшую мне белую шевелюру. Но даже если не прибьют, то свободу ограничат, пока не исполню то, для чего и предназначен бык-производитель. В общем, не более чем отсрочка.

А уж если заподозрят, что я уже не я. В смысле, что Ричард уже не Ричард, а я. То дело совсем труба. Такая магия считается здесь темной (с этим я, кстати, полностью согласен), и ее носителей без лишних церемоний сжигают на костре. Перспектива довольно печальная.

Так что надо оставаться дураком. И напряженно думать, как из всего этого выпутаться.

Искали меня, чтобы позвать на ужин. Естественно, подали его опять в моих покоях. Но зато опять весьма обильный. И все-таки надо хотя бы вилки тут усовершенствовать. Ну как этими вилами есть можно? А нельзя. Даже такая мелочь может вызвать подозрения. Так что суй, дорогой ты мой, это орудие убийства себе в рот. И не петюкай!

Насытившись, я подождал, пока слуга унесет поднос с тарелками, и развалился на постели, чтобы в этом удобном положении заняться очень важным делом. А именно – постараться разобраться, что та тень, которая очевидно принадлежала легендарному Огюсту, вложила в это тело. Помню, что видел три темных сгустка, которые основатель рода герцогов Юма вкладывал в покойного Ричарда. Что они могли содержать? Очень хочется надеяться, что ту самую магию, на мощь которой и надеялся Родрик, затевая всю эту комбинацию по возвращению духа предка. Ведь язык-то я местный понимаю. И говорю. А от прежнего Ричарда мне ничего не досталось. Никаких знаний или воспоминаний. И Огюст не стал бы вкладывать в тело знание языка. Зачем ему это нужно? Он и так его прекрасно знает. То есть, можно сделать вывод, что языком я овладел благодаря магии. И где она во мне? И как она должна выглядеть? Я пытался погрузиться куда-то в себя, найти какое-нибудь ядро или еще что-нибудь. Ничего. Вот ведь проблема! Не входила магия ни в школьный курс, ни в программу тренировок в спортивном интернате. Такая вот недоработка.

От изучения самого себя меня оторвала служанка Изабеллы, которую я помнил по прошлой ночи.

– Госпожа герцогиня требует вас к себе, ваша светлость, – произнесла она, без стука входя в мои покои.

Во как! Требует! Ну, упираться не буду. Я же помню, что должен всегда безропотно делать то, что мне говорят. Покладистый я такой весь. Ага…

Встал, пошел за служанкой. Благо недалеко. Только коридор пересечь. Опаньки, а тут уже кровать разложена. У нас опять что-то намечается? Ну, почему бы и нет. Интересно, моей женушке так вчера все понравилось или просто торопится побыстрее стать вдовой герцогиней-матерью и регентшей Юма? Приятно было бы думать, что первое, но боюсь, что второе ближе к правде.

Что? Раздеваться? Это я без проблем. Это я уже и сам могу. Не надо звать тех вчерашних слуг. У них руки грубые. Сам справлюсь. Да, вот эту вот рубашечку подайте. Да, с этим вот разрезиком. Спасибо. Все я готов!

Всего этого я, естественно, вслух не произносил, а просто выполнял то, что мне жестами указывала делать служанка. Даже разделся при ней без возражений. Я дурачок, мне стесняться не пристало.

Так, а где же моя ненаглядная? А вот она. Вышла из-за ширмы. И уже в такой же, как и вчера, антисексуальной ночнушке.

– Пошла вон! – приказала между тем Изабелла служанке и, когда та выпорхнула из спальни, в точности повторила свои вчерашние движения. Легла на кровать, сжала ноги, и уставилась на меня.

Видимо, у нас намечается полный повтор вчерашнего. Нет, так не пойдет. Вчера было вчера, а сегодня нужно прогрессировать и искать новые пути и решения. Развитие и самосовершенствование – наше все, как известно.

Впрочем, начало было традиционным. Я сначала избавился от своей рубашки, а потом начал разоблачать девушку. Однако та на этот раз решила оказать более серьезное сопротивление. Стоп! Да ты же, дорогая, хочешь просто поиграть в слабую девушку. Почувствовать, что тобой владеет сильный мужчина? Знакомо мне это. Была у меня одна большая начальница в прежней жизни, так она просто млела, когда я над ней доминировал. Надо же! А ничто человеческое, оказывается, и этой ледышке не чуждо.

И я принял правила этой игры. И это было, не буду скрывать, совсем даже неплохо. Эх, если бы госпожа герцогиня не планировала меня отправить к праотцам, я бы даже начал испытывать к ней по-настоящему нежные чувства.

– Хватит! – прервала она меня, когда мы завершили второй раунд нашей игры и я начал готовиться к третьему. – Можешь идти к себе!

Она дернула за шнурок звонка, в спальню влетела служанка, на этот раз с чем-то похожим на халат в руках, быстро накинула его на меня, всучила мои вещи и, взяв за руку, вернула меня в мои покои. Мда, никогда еще не чувствовал себя таким униженным и оплеванным, подумал я, вытягиваясь на своей постели. Впрочем, пока это даже к лучшему, что меня продолжают принимать за безобидного и безответного.

Глава 6. Эльфы и новая беда.

Проснулся я, несмотря на то, что засыпал в плохом настроении, бодрым и готовым к новым свершениям. В смысле – к тому, чтобы постараться пережить и этот день. Вспомнив, что Ричард любил тяжелую физическую работу, посчитал, что если сделаю зарядку, не вызову ни у кого подозрений. Сделал. В заключение десять раз поднял за одну ножку весьма увесистый столик, за которым меня кормили, и в последнем подходе уронил его. Однако, ну и сила в моих кистях! С такой физподготовкой мой выпад, если и когда представится возможность кого-нибудь как следует местной шпагой-мечом пырнуть, отбить будет очень сложно.

На поднятый мною шум тут же примчались двое слуг. Принесли воду для умывания, а потом и завтрак. Опять попробовал потребовать нормальные штаны. На этот раз не знаками (теперь знаю, что могу себе позволить вполне нормально разговаривать). Но желаемого не получил.

– Сегодня у ее светлости герцогини и у вас прием купцов и представителей гильдий, – сообщил мне один из слуг и подал уже опостылевший мне наряд мрачного попугая – фиолетово-темно-зеленый с короткими штанишками пузырями и таким же несуразным куцым камзолом.

И опять тот же зал для приемов, два кресла-трона. Только доставили меня сегодня сюда первым. Женушки, она же ее светлость герцогиня, еще нет. Уселся на свое вчерашнее место, принялся ждать. Спустя минут десять (часов здесь не водится, так что время определил по ощущениям) явилась Изабелла. Красивая и холодная. И с герцогской короной на голове. Кстати, а моя где? После церемонии что-то я этого обруча с разными камешками в нем не видел. А.. Это и есть моя. Видимо, уже бывшая моя. Узнаю здоровенный рубин, на который обратил внимание еще в первый раз. Похоже, что мой атрибут власти слегка уменьшили для девушки. Все-таки у меня голова побольше будет. Могли бы и изготовить для нее свою, а не мою уродовать. Или в этом обруче есть какой-то сакральный смысл? И новодел тут не проходит? Впрочем, не очень и хотелось таскать эту штуку на голове, так что не жалко. Хотя и обидно. Не буду скрывать.

Жена между тем прошествовала через зал и, поднявшись на наш помост, о чудо!, слегка кивнула мне. Расту. Этак она мне когда-нибудь и улыбнется. Наверное, когда будет мне бокал с отравленным вином предлагать выпить.

Герольда на этот раз не было. Не по чину разным купчишкам и мастеришкам, чтобы их во весь голос представляли. Их вообще не представляли. Сами, по двое-трое, согнувшись в поклоне, свои имена и профессии называли.

И, конечно, подношения…Что я могу сказать? Вчерашние аристократы то ли нищеброды, то ли скупердяи. То, что натащили нам (жене, конечно, жене) местные представители бизнес-элиты, и по количеству, и, судя по всему, по стоимости в десятки раз превышало наш вчерашний улов. Одними только шитыми золотом тканями можно, наверное, все полы во дворце устлать. Жена, надо сказать, выглядела довольной. Нравится ей быть властительницей богатейшего герцогства, которой такие подарки (подозреваю, что взятки) преподносят.

Когда поток дарителей иссяк, в зале образовались две группы – по левую сторону представители купечества, по правую – гильдий. И тут я понял, что угадал. Подарки были таки своего рода взяткой. А вот как удоволить обе эти группы, я представлял туго. Так как просьбы у них оказались прямо противоположные.

Первыми слово взяли купцы. Один из них, самый представительный, начал распинаться о том, как открытие границ с Юмом всколыхнет всю торговлю и Турвальда, и империи и принесет небывалую пользу в виде налогов. В общем, даешь общий рынок без барьеров и протекционизма! А мои предки хорошо соображали, надо сказать. Не пускали к себе чужих купцов. Всеми нашими ценными ресурсами и товарами (гномьими в том числе) только наши торговали. Хочешь купить? Покупай через такого-то купца из Юма. Монополька. Боюсь, что теперь эта лафа для юмских толстосумов подходит к концу.

Впрочем, не факт. Когда слово взял представитель гильдий, я узнал, что открытие границ с моим герцогством нанесет непоправимый ущерб всем ремесленникам опять же и Турвальда, и империи. Товары из Юма и от гномов потекут на рынок полноводной рекой, а из-за открытия границ станут дешевле. Ремесленники конкуренции не выдержат и разорятся. Мрак, ужас, смерть. И налоги в казну короля и императора упадут.

Кажется, ситуация слегка озадачила и женушку. Что, дорогая, править герцогством, это тебе не просто мою корону на голову нацепить. Думай, дорогая, а я помолчу. Мне можно. Да и не ждет от меня никто никаких мудрых решений. Вообще никаких не ждет. Но Изабелла опять смогла меня удивить.

– Мы подумаем над вашими словами, – сказала она, умудрившись одновременно слегка улыбнуться обеим группам (как у нее это получилось? Ведь они с разных сторон зала стоят?). – И примем решение, которое пойдет на пользу и гильдиям, и купечеству, – завершила она свой спич.

Молодец, девчонка. Не знаешь, что ответить, неси пургу, которая понравится всем. А потом подключатся советники и как-то все разрулят.

И на этом прием был завершен. Кажется, и купцы, и гильдейские хотели что-то еще уточнить, но в зал вошел тот самый голосистый герольд и объявил, что герцогиню и герцога юмских ожидают в большом зале приемов. Интересно, он вообще умеет нормально говорить? Или также кричит, даже когда к собственной жене в спальне обращается? Хотя, она, наверное, уже глухая от его воплей. Если не сбежала.

В главном зале я увидел опять скопище придворных, аристократов и прочих «лиц, особо приближенных» к королю, которые выстроившись, как по линеечке, вдоль прохода, чего-то ждали. Мы с Изабеллой заняли свои места поближе к тронам, на которых восседали мой медведеподобный тесть, симпатичная теща и их сынок, вновь увешанный оружием, будто на войну собрался. У него пунктик что ли?

– Ее высочество принцесса эльфов Элениэль со свитой! – прокричал герольд, и в зал вошла она…

Читал, что эльфийки красивые. Чушь! Они немыслимо, неописуемо.. Нет, не красивы. То есть очень красивы. Но не это главное. Главное, что при виде такой девушки хочется выпрыгнуть из штанов и на четвереньках нестись за ней, высунув язык и капая слюной. А если что-нибудь кинет и скомандует «апорт», то даже тени сомнений не возникнет – помчишься и в зубах принесешь. Как-то так. По крайней мере, эта была такой.

Даже король не выдержал. Хотя, может быть, это просто правило этикета при встрече принцессы. Но только тестюшка буквально подскочил со своего трона и поскакал на встречу эльфийке, а потом первым поклонился. Очевидно, что хотел сделать это изящно, но при его габаритах получилось скорее забавно. Принцесса в ответ благосклонно склонила голову и слегка присела. Как-то такое приседания в моем покинутом мире называлось. Не то реверанс, не то книксен. А может быть, это было одно и то же.

Король вежливо провел принцессу к своему возвышению, а его воинственный недоросль сынок, так и не закрыв рот, который он разинул, как только Элениэль вошла в зал, вскочил со своего трона, уступая ей место.

Принцесса кивнула и ему, и грациозно, как какая-нибудь представительница породы кошачьих (только у них бывает такая природная пластика), села.

– Что привело вас, принцесса, в наше королевство? – поинтересовался король, опускаясь на свое место.

– Я по приказу своего отца, короля светлых эльфов, следую в империю, чтобы обсудить возможность организовать общее обучение наших и ваших юношей и девушек с магическими способностями, – серебристым колокольчиком прозвенел ответ эльфийки. – И я осмелилась, – тут она улыбнулась. – Попросить на день – два приюта в вашем прекрасном дворце, чтобы отдохнуть перед дальнейшей дорогой.

Вообще, вся эта беседа выглядела довольно странно. Сидят двое на возвышении боком друг к другу и громко обмениваются фразами, а чуть ниже их в зале полторы сотни людей слушают, как завороженные, их разговор. Или у венценосных особ так положено?

Додумать не получилось. Острый кулачок Изабеллы довольно чувствительно ткнулся мне в ребра, и я осознал, что стою, открыв рот не лучше ее брата – принца-наследника, да и большинства присутствующих в зале мужчин. Я повернулся к Изабелле и изобразил на лице самую глупую улыбку, на которую только был способен. И видимо, этим ее вполне удовлетворил – раздраженное выражение с ее лица исчезло. А ты еще и ревнива, подумал я. Впрочем, к такой, как эта принцесса, все будут ревновать. Но оказалось, что я ошибся.

– Ричард, – неожиданно по имени обратилась ко мне жена. – На тебя смотрят эльфы из свиты принцессы. Вызовет кто-то на дуэль, не смей соглашаться! Понял? – и я получил новый удар в бок.

– Понял, – покорно ответил я, обратив внимание, что и действительно вызвал повышенный и совсем не добрый интерес у сопровождавших Элениэль эльфов.

И чем мои предки могли так насолить эльфам, что они хотят меня убить, задал я себе вопрос, ответа на который, естественно, не знал. Я точно им ничего плохого сделать не мог. Во-первых, Ричард всегда был блаженным, а во-вторых, – просто не смог бы ничем их оскорбить, так как, как мне рассказал вчера Родрик, никогда не то что Юм не покидал, но даже из замка выезжал крайне редко.

Пока я пытался придумать причину, по которой эльфы мечтают меня прибить, пропустил момент, когда король, королева, принцесса эльфов и принц-наследник встали и направились к дверям в обеденный зал. Изабелла, которой в отсутствии слуг пришлось взять управление мной на себя, подтолкнула меня вслед за ними.

Нет, теперь я рад, что меня кормят отдельно. Присуди мне народным судом участвовать в торжественных королевских обедах! Мало того, что кушанья, пока их торжественно, на показ, обносят вокруг длиннющего стола, успевают подостыть, так еще надо не пропустить очередной тост Конрада Третьего, поднимающего свой кубок то за несравненную принцессу Элениэль, то за ее отца – мудрого короля светлых эльфов, то за дружбу между их королевствами и, конечно, за здоровье императора и процветание империи.

Но и это еще не все. В промежутках между его сольными выступлениями от еды отвлекают жуткие мелодии местных музыкантов, которых, кажется, отбирали по принципу полного отсутствия слуха, а также карлики, которые разыгрывали разные сценки, казавшиеся, к моему удивлению, всем гостям очень смешными. Заключались они в основном в том, что один из них бил другого по голове или другой части тела, и пострадавший валился на пол, дрыгая ногами и издавая довольно противные крики. Апофеозом представления стала попытка наиболее мерзкого из них вовлечь в веселую игру и меня. Он незаметно проскользнул под стол и вцепился зубами мне в лодыжку. Думая, что это собака, я от всей души наподдал ему другой ногой, и карл кубарем вылетел в зал, вереща, как какой-нибудь поросенок.

Эта реприза вызвала бурный восторг всех гостей, а король, утерев с лица выступившие от смеха слезы, даже наградил мелкого серебряной монетой.

Мне же это окончательно испортило аппетит, и я начал украдкой следить за сидевшими за столом напротив (столы стояли в форме буквы «П») эльфами. Надо сказать, что их реакция на выступления местных артистов оригинального жанра и музыкантов внушала мне уважение. Они едва улыбались, делая это явно из одной только вежливости. А вот на меня они посматривали с нескрываемой неприязнью.

– Ваше величество, – вдруг громко обратилась к Конраду Третьему эльфийская принцесса. – За этим столом находится представитель рода, к которому у светлых эльфов есть старые счеты. Не будете ли вы возражать, если я окажу ему честь и лично вызову на поединок до смерти?

С этими словами Элениэль повернулась ко мне (надо же, а мне показалось, что до этого она даже ни разу в мою сторону и не взглянула) и, вытянув в мою сторону руку, произнесла.

– Герцог Юма, я не знаю тебя лично, но уверена, что ты такой же подлый мерзавец, как и твой предок, ты принимаешь мой вызов?