Чужая жизнь. Книга I. Приговоренный жених

Александр Владыкин

Чужая жизнь. Книга I. Приговоренный жених

Глава 1. Свадьба. Сон или не сон?

Меня мягко, но настойчиво вели куда-то под руки. Куда, зачем? Кто те, кто меня ведет? Я начал непонимающе оглядываться по сторонам и с изрядным удивлением выяснил, что ведут по широкому коридору, вдоль которого на расстоянии в десять – пятнадцать метров друг от друга стоят вооруженные какими-то древними алебардами здоровенные солдаты в блестящих латах и высоких шлемах с высоченными плюмажами, от чего эти воины казались еще выше. Впрочем, я был не ниже их ростом, так как, проходя мимо, мог смотреть в их ничего не выражавшие лица не снизу вверх, а прямо.

Удовлетворив свое любопытство осмотром места действия, я заинтересовался личностями тех, кто так нежно держал меня под руки, направляя по неведомому мне маршруту. Покосившись сначала направо, а потом налево я увидел двух одетых сущими попугаями в какие-то в красную и желтую полоску куртки с неимоверно широкими рукавами и короткие, но надутые, как воздушные шарики, штанишки до колена в ту же клоунскую полоску. Все это сомнительное великолепие дополнялось уродскими туфлями с длиннющими узкими мысками, чулками (хоть не в сеточку, не удержался я от того, чтобы не пошутить про себя) и идиотскими беретами, сдвинутыми на одну сторону и увенчанными красными и белыми перьями.

Да, такого сна в моей жизни еще не было. Летал, падал откуда-то, выигрывал или проигрывал соревнования, терял деньги, даже с девушками время проводил, но последнее было совсем в юности, когда гормоны только начали играть, но такого еще не было. Что ж, подумал я, посмотрю, что будет дальше. По крайней мере, спать не скучно будет.

Тут нам на пути попалось довольно паршивого качества, но все-таки зеркало, и я с ужасом увидел, что по сравнению с двумя клоунами по бокам, я выгляжу как самый главный представитель этого циркового жанра.

Все, что было глупого надето на моих спутников, на мне было в еще более гротескной форме. Мыски у туфель еще длиннее, пузыри на коротких штанишках еще больше, на рукавах то ли длинной куртки, то ли короткого камзола тоже, только цвета полосок были не белые с красным, а почему-то фиолетовые с темно-зелеными. Странные цвета, подумал я. Какое-то не самое веселое сочетание. Может быть, я злобный клоун? Такие тоже бывают. И тут я поднял глаза и увидел свое лицо. Оно было не мое. То есть от слова совсем. Даже во сне я прекрасно помнил, что я шатен и что ношу коротки волосы. А как по-другому фехтовальную маску надевать и не потеть? А тут я был самым, что ни на есть, блондинистым блондином, да еще и с длинными и почему-то распущенными волосами. Но мало того, на этой чужой голове, которая, тем не менее, в этом странном сне принадлежала мне, была надета аккуратная, небольшая, но не оставляющая ни малейших сомнений относительно своего названия, корона.

В этот момент мои сопровождающие вместе со мной вошли через распахнутые на всю ширину высоченные двери в огромную, полную таких же клоунов залу и самый главный петух, или все-таки лучше сказать попугай, провозгласил:

– Герцог юмский Ричард!

Все головы сразу повернулись ко мне, а мои сопровождающие, продолжая держать меня под руки, сделали по полшага вперед и теперь не сзади подталкивали меня в нужную сторону, я тянули за собой, заодно освобождая для меня широкий проход к возвышению, на котором стояли три кресла.

Троны, подумал я, когда мы приблизились, и попробовал показать, что я в этом сне уже вполне освоился, постаравшись освободиться от своих опекунов и подойти к тому сидалищу, которое было расположено в центре.

Увы, видимо, погорячился. Похоже, ни один из этих тронов для меня не предназначался, так как меня по-прежнему мягко, но безапелляционно удержали на месте и даже заставили отступить от помоста на один шаг назад.

– Ха, – услышал я чей-то тихий голос сзади. – А дурачок не такой уж и дурачок. Вон как сразу на королевский трон взобраться захотел.

Ага, подумал я, значит в этом сне я герцог, а сейчас еще появится король. Посмотрим, что дальше будет. При этом я продолжал с нескрываемым любопытством рассматривать окружающих, пытаясь как-то понять, к какому историческому периоду относится мое сновидение.

Похоже, что позднее средневековье, сделал я вывод, увидев на перевязех у мужской части собравшейся публики уже не мечи, но еще и не тонкие шпаги. Что-то среднее. Эфес уже защищенный, но сам клинок пока еще широковат и тяжеловат. Впрочем, и таким можно многое что сделать. Не все финты, конечно, получатся, все-таки весят эти мечи значительно больше, но уже вполне подходящее оружие для высокого искусства фехтования. Это не те дуры, больше напоминавшие плохо заточенный лом, которым орудовали рыцари на заре средневековья.

Это я уже оценил как кандидат в сборную страны по фехтованию. Уже скоро десять лет как кандидат, взгрустнул я даже во сне, думая, что и на этот раз, который уж точно будет для меня последней попыткой попасть на чемпионат мира, пролечу мимо. Все-таки тридцать лет – это тридцать лет, из которых добрых десять я хожу в подающих, но не оправдывающих надежды. Ладно, об этом утром пожалею, когда проснусь. А пока можно глазеть дальше. Увы, но долго мне пялиться на собравшуюся толпу не дали.

– Король Турвальда Кондрад Третий, с супругой королевой Матильдой, сыном принцем-наследником Седриком и дочерью – принцессой Изабеллой, – еще громче чем в первый раз, когда называл мое имя, провозгласил горластый попугай, которого я для себя определил как герольда.

Впоследствии выяснилось, что я не ошибся.

Между тем, в залу, но не с той стороны, с которой завели меня, а с другой вошел здоровенный мужик в подбитом горностаем плаще и с куда большей, чем моя короной на голове. С ним под руку шествовала, гордо подняв голову и не глядя по сторонам, красивая дама лет сорока, следом вошел молодой человек в более коротком плаще, но тоже с горностаевой опушкой, при мече-шпаге, а сразу за ним девушка лет семнадцати – восемнадцати в белом платье с венком из каких-то ярких цветов на голове и со злым взглядом ярко-голубых глаз. При этом я обратил внимание, что злой взгляд, в первую очередь, предназначается мне.

Странно, что я успел ей сделать? Ведь в этом сне я пока только был доставлен в залу, и даже сказать еще ничего не успел.

Король, его жена и сын заняли места на своих тронах. Король по середине, королева по левую руку от него, принц – по правую.

Видимо, сейчас начнется главное действие, подумал я с предвкушением. Скорее бы, а то зазвенит будильник на моем смартфоне, и не успею досмотреть.

Но нет. Все хранили молчание. Как оказалось спустя пару минут, ждали еще одного участника предстоящего мероприятия – высокого пожилого священнослужителя в белых с золотом одеждах и в высокой, тоже изукрашенной золотым шитьем митре не голове. Войдя в зал из тех же дверей, что и королевская семья, этот персонаж встал на помосте чуть правее трех тронов, рядом с принцессой, которой почему-то трон не достался. Король, отреагировав недовольной гримасой на появление опоздавшего, встал со своего места и махнул рукой герольду.

– Принцесса Изабелла, герцог Ричард, – торжественно, насколько это возможно, когда орешь во все горло, воскликнул сразу тот. – Подойдите к помосту!

Принцесса недовольно передернула плечами, быстрым шагом спустилась вниз и встала напротив своего отца. А я замешкался.

Нет, я помнил, что герцог Ричард в этом сне – это я, но в этот мое внимание привлекла группа гостей, державшихся вместе и как-то отстраненно от других. Привлекло меня в них не только это, но и еще и то, что они были одеты в те же цвета, что и я, – фиолетовый с темно-зеленым, но при этом смотрели на меня с плохо скрываемым презрением, а пожилой высокий и сухопарый мужчина со шрамами на лице, явно полученными в каком-то сражении, просто прожигал меня взглядом, полным такой неприкрытой ненависти, что мне даже стало немного зябко. Странно, и этот тоже меня за что-то сильно недолюбливает, подумал я. А ведь, судя по всему, он должен быть из моих подданных. Не зря же на нем мои цвета?

Но и эту мысль мне додумать не дали мои сопровождающие, на этот раз довольно грубо подтолкнув меня к принцессе, которая, обернувшись ко мне, уже едва не шипела от злости.

Какой-то не очень правильный сон. Надеюсь, король не отправит меня сейчас на плаху. Как-то не хочется просыпаться от того, что мне отрубили голову. Так что, решив не рисковать таким пробуждением, я покорно занял место рядом с принцессой и уставился на короля, которого, казалось, моя непонятливость и некоторая заторможенность совсем не раздражали и не удивляли.

– Герцог Ричард, – прокричал почти мне в ухо герольд. – Берешь ли ты в законные жены присутствующую здесь принцессу Изабеллу и клянешься ли всегда хранить ее, как самую большую драгоценность, заботиться о ней, любить ее?

Я покосился на девушку, поймал еще один гневный взгляд, и, решив, что во сне можно и согласиться, ответил «Да!».

Совсем по-другому повела себя моя неожиданная невеста. Мне даже показалось, что на вопрос герольда, хотя и заданный в куда более мягкой форме, чем мне, она ответит «Нет!». Там не было клятвы любить и хранить меня, как драгоценность, или хотя бы быть верной. Только один скупой вопрос, согласна ли принцесса выйти замуж за присутствующего здесь герцога юмского Ричарда. Даже обидно слегка стало. Почему нет? Не так уж я плох, а по-дурацки здесь все одеты. Однако, выдержав небольшую паузу, во время которой король буквально буравил свою дочь взглядом, та ответила «Да».

– Обменяйтесь кольцами! – с явно слышимом в голосе облегчением вновь провозгласил герольд, который, судя по интонации, был не меньше меня и принцессы рад, что церемония подходит к концу и что ни один из нас не выкинул чего-нибудь такого, что эту церемонию могло бы сорвать.

Тут передо мной и моей уже почти женой появился еще один очевидный священнослужитель, но уже в простой, темной сутане и раскрыл маленький ларчик, в котором лежали два золотых кольца. Одно очень изящное и почти незаметное, а второе значительно больше и какое-то, на мой взгляд, грубоватое.

Ага, сообразил я, все также воспринимая действия и слова других с некоторым запаздыванием, изящное мне надо надеть на палец девушке. Вон, уже и безымянный пальчик презрительно вытянула в мою сторону. Неловко выковыряв колечко из ларца, я едва его не уронил, наклонившись в этот момент к священнослужителю.

– Мессир Огюст, как Вы себя чувствуете? – не шевеля губами, прошептал тот.

От этого обращения я опять чуть было не упустил кольцо и с удивлением посмотрел на этого то ли священника, то ли монаха. Но он уже успел низко склонить голову, и я увидел только гладко выбритую макушку в обрамления густых волос такого же неестественно белого цвета, как и мои.

Так я Ричард или Огюст, начал было я опять впадать в некое подобие ступора, и все-таки едва не испортил так гладко шедшую церемонию, но на этот раз ситуацию спасла невеста.

– Надевай уже мне это кольцо, болван, – услышал я голос девушки и, вернувшись к более насущным делам, чем попытки понять, как же меня все-таки зовут, довольно ловко нацепил колечко на подставленный палец.

– Свой дай! – опять скомандовала невеста и быстро, правда, почти содрав кожу на моем пальце, надела мне мое кольцо.

По залу прокатился вздох облегчения, а я уловил какой-то удивленный и полный сомнений взгляд, пятящегося в сторону от нас священника, назвавшего меня почему-то Огюстом.

– Своей королевской властью и в качестве главы церкви королевства Турвальд, – начал король. – Объявляю, что с этого момента герцог Ричард и моя дочь – принцесса Изабелла являются законными супругами!

– Необходимо еще провести церковное таинство, Ваше Величество, – не слишком громко, так, чтобы его не услышали многочисленные гости, но твердо произнес пожилой мужчина в богатом церковном облачении.

– Архиепископ Гилберт, – поворачиваясь к нему, ответил король. – Вы здесь только представляете великого понтифика, а нашу церковь возглавляю я. И мне решать, с какого момента жених и невеста становятся мужем и женой. А что касается церковного таинства, на котором вы настаиваете, то оно будет проведено. Но не сейчас и не здесь. По традициям герцогства Юм, оно может состояться только в главном кафедральном соборе столицы герцогства – Юмиле. А я слишком уважаю подданных мой дочери и зятя, – тут король усмехнулся. – Чтобы не пойти им навстречу. В ближайшее время Ричард и Изабелла выезжают в свои владения, где эта церемония и будет незамедлительно проведена. Если хотите, можете поехать вместе с ними и сами ее провести.

В общем-то, на этом сну пора бы было уже прекращаться, но произошло совсем другое. Гости отошли ближе к стенам зала, заиграла довольно заунывная музыка, и мне пришлось открывать бал в паре с моей теперь уже женой.

Если бы это была дискотека в ночном клубе, то я бы с удовольствием зажег. Профессиональные занятия спортом научили меня в совершенстве владеть своим телом, так что не опозорился бы. Но в данном случае все обстояло гораздо хуже.

Девушка взяла меня за руку и, держа на расстоянии двух вытянутых рук, повела по залу, то отпуская меня и то делая какой-нибудь поворот, то приседая напротив меня, то делая два быстрых шага вперед, то останавливаясь. Первые несколько ее выкрутасов я просто шел по своей стороне зала, с любопытством впервые в жизни наблюдая, как танцевали в средние века. Но потом понял, что и от меня тоже все ждут каких-нибудь телодвижений. Каких именно, я не знал, и постарался в меру своего воображения представить, что может делать кавалер, когда его партнерша приседает перед ним. Подумав, я решил, что мне как мужчине приличней будет в этих случая кланяться. Хуже было, когда девушка делала разворот на триста шестьдесят градусов. Тут я попробовал несколько вариантов. Сначала тоже выполнил это несложное па, но, услышав тихий смех других гостей, понял, что это не то. Потом попробовал поддержать свою партнершу за руку, помогая ей сделать оборот вокруг своей оси, но она с раздражением вырвала у меня свою руку. На этот раз до моих ушей долетело осуждающее шушуканье. Тогда я решил, что просто продолжу кланяться. Этот мой маневр, по крайней мере, никого не смешил и не вызывал осуждения. Уверен, что это тоже было что-то не то, но тут мы, к счастью, достигли конца зала, и моя пытка прекратилась.

– Ричард, черти бы тебя взяли, – изображая на лице милую улыбку, тихо произнесла принцесса (или теперь уже только герцогиня?), когда мы, взявшись за руки, возвращались к королевскому помосту. – Ты, оказывается, не только умом слаб, но даже танцевать не смог выучиться? Батюшка ведь посылал к тебе учителя! Мог бы хотя бы танец новобрачных освоить!

Я в ответ лишь пожал плечами. Последние события сна мне не понравились, и я начал делать усилия, чтобы проснуться. В конце концов, хватит! Корону на голове потаскал, на принцессе женился, какой-то дурацкий танец исполнил. Пора просыпаться, принимать душ, завтракать и чесать на тренировку!

Но проснуться не удалось. Внезапно зала со всеми гостями, королевский помост, моя новоявленная жена закрутились у меня перед глазами, и я грохнулся на каменные плиты пола.

– Смотрите, юмскому дурачку стало плохо, – услышал перед тем, как окончательно отключиться от окружавшей меня действительности. – Наверное, от радости…

Глава 2. Вспомнить все.

В чем-то они, безусловно, были правы. Плохо мне стало. Но отнюдь не от радости. Вспышка страшной боли в голове, действительно, на какие-то мгновения лишила меня сознания, а также возможности пошевелиться, но зато принесла мне четкие и яркие воспоминания, что со мной случилось, и такое же понимание, что все, что происходило в последние полтора часа, сном, к моему ужасу, не было.

Меня убили, вспомнил я. Убили охранники мужа дамы, с которой я великолепно проводил время в их загородном доме. Как же она могла так ошибиться? Она же уверяла, что тот вернется только через два дня! А он вернулся раньше. И очень спокойно, не повышая голоса, приказал одному из своих мордоворотов меня пристрелить. Что тот, нисколько не сомневаясь, и сделал.

Вот говорил же мне мой тренер, что женщины до добра не доведут. Как в воду глядел. Вообще, я с юности метался между фехтованием и прекрасным полом. И к тому, и к другому у меня был талант. Но, видимо, нужно было выбрать все-таки что-то одно. Потому как и в фехтовании я всегда был одним из лучших в стране, но ни разу не стал лучшим, и на амурном фронте, несмотря на неоспоримые успехи, заключавшиеся в таком списке побед, о котором и Казанова мог только мечтать, так и не нашел ту единственную, с которой хотел бы связать свою жизнь навсегда.

Что поделать? Тяжелое детство. Впрочем, вру.

Да, родителей я своих никогда не знал. Дом малютки, детский дом (правда, хороший), а потом спортивный интернат. Кстати, за пребывание в нем нужно было платить. И немало. Но кто-то за меня регулярно вносил деньги, а также присылал и карманные деньги, и дорогую одежду, и лучшую спортивную экипировку. Так что детство и юность у меня были, пусть и не как у какого-нибудь мажора, но достаточно беззаботные и материально обеспеченные. Квартиру мне, как сироте, тоже не зажали, а выделили вполне приличную однокомнатную, так что не бедствовал и после того, как содержание от неведомого благодетеля (кто это был? папаша, мамаша или какой-нибудь богатый дедушка?) перестало поступать. Кроме того, фехтование внезапно стало престижным видом спорта наравне с конным, и я вполне успешно работал в элитном фитнес клубе тренером, давая еще и индивидуальные уроки деткам богатых родителей, которые мечтали вырастить из своих чад благородных аристократов. Ну, и, конечно, именно там я находил большую часть своих пассий, которым мимолетный роман с тренером казался хорошим способом развлечься. А я и не возражал.

И доигрался. И еще вспомнил, как попал сюда, в это тело, в этот мир. А в том, что это был другой мир, я теперь не сомневался.

Когда меня пристрелили (как ни странно, но жгучую боль от попадания пули точно в сердце я успел почувствовать), то, что от меня осталось (то ли душа, то ли сознание), со страшной скоростью устремилось куда-то в непроглядную темноту. Сколько продолжался этот полет, сказать не могу. Мне показалось, что буквально несколько секунд, но утверждать не возьмусь. Может быть, он длился веками. Может быть, я был в состоянии безвременья? Не столь важно. Важно, что в какой-то момент мимо меня проскользнула какая-то тень, еще более темная, чем та тьма, которая меня окружала, и меня затянуло вслед за ней. А потом мы вместе попали в богато обставленную спальню, где на кровати, раскинув руки, мирно спал юноша.

Вот именно тот самый юноша, чьим телом я теперь и распоряжаюсь. Разбудил его тихий стук в дверь. Юноша встал, потянулся и, даже не спросив, кто там, открыл, впустив свою спальню… Точно! Того самого блондинистого священнослужителя, который меня на церемонии назвал Огюстом.

– Дядя Родрик, что привело тебя ко мне ночью, – с наивной улыбкой спросил он.

– Выпей это, Ричард, выпей, дорогой мой племянник, – ответил этот клятый Родрик, вынимая откуда-то из рукава и протягивая юноше пузырек. – Это поможет тебе завтра держаться так, как подобает герцогу Юма.

Юноша, нисколько не сомневаясь (а стоило бы), послушно выпил содержимое, покачнулся и медленно опустился на кровать. И тут дядюшка удивил. Он воровато огляделся, метнулся к двери и запер ее, а потом, развязав завязки на длинной рубахе парня, начал чем-то вроде золотого карандаша чертить у него на груди непонятные знаки.

Справился он довольно быстро и, воздев руки к потолку, произнес:

– Здесь ли Вы, мессир Огюст? Готовы ли Вы возродиться в вашем потомке? Роду нужна Ваша сила!

Тень, за которой я невольно последовал, при этих словах начала отрывать от себя какие-то сгустки и вкладывать их в круг, отмеченный на груди у парня.

Э, да они его сейчас убьют, подумал я тот момент, и, даже не задавшись вопросом, получится ли у меня что-то, обхватил своими руками (руками? не уверен, что это были руки, а не просто какие-то вытянувшиеся от моего силуэта тени, ну, пусть будут руки) этого Огюста и постарался откинуть его от намечающейся жертвы этого странного ритуала. И у меня получилось. Тень Огюста отлетела в сторону и даже на какое-то мгновение исчезла в стене. Но тут же со злобным рычанием вернулась и схватила меня за то место, где должно было быть горло. В ответ я уперся ему руками в грудь и с силой оттолкнул. Вот только получилось совсем обратное. Огюст на этот раз никуда не отлетел, но меня отпустил. А я, оттолкнувшись от него, влетел в распростертое подо мной тело Ричарда.

А начал приходить в себя я, значит, только сегодня, когда меня вели на собственную свадьбу. До этого, выходит, я был совсем овощем? И это никого не удивило? Видимо, мой предшественник и правда был, если и не полным дурачком, то явно слабоумным, от которого никаких осмысленных действий никто не ожидал. И как же мне повезло, что я сегодня тоже выглядел полным болваном! Только молчал, да глупо пялился по сторонам. А то бы все могло закончиться печально! Раскусили бы меня. И все! Плаха. А то и чего похуже. Читал я про изощренность средневековых палачей.

А этот Огюст, стало быть, какой-то предок моего несчастного предшественника. И теперь уже мой дядюшка решился убить своего слабоумного и никому не нужного племянника, чтобы Огюст мог возродиться. Вот это детектив получается!

О!. И еще. Ведь этот Родрик какой-то магический ритуал проводил, чтобы вселить Огюста в это тело. Значит, можно предположить, что в этом мире и магия есть. Ох. Сколько же всего, о чем нужно будет подумать.

И главное не забывать, что теперь я Ричард, герцог Юма, муж презирающей меня принцессы Турвальда Изабеллы и, похоже, общепризнанный дурачок, которого ненавидят подданные и стремится убить собственный дядя.

Весело, ничего не скажешь. И как мне быть дальше? А вот дальше все пошло совсем не по тому острожному плану, которому я собирался следовать. И моя маска дурачка подверглась испытанию, в ходе которого едва не рассыпалась в прах.

Глава 3. Первая брачная ночь.

На этом, уже вполне осмысленном вопросе, я очнулся и принялся ворочаться, пытаясь распрямить затекшую ногу.

– Он пришел в себя, принцесса, – услышал я тут же женский голос. – Не уверена, что он сможет выполнить свой супружеский долг. Может быть, перенесете на завтра?

– Нет! – послышался резкий ответ принцессы. – Пусть эта гадость произойдет сегодня. Чем быстрее я выполню указание отца и подарю ему внука, законного наследника герцогства Юм, тем быстрее он освободит меня от этого недоразумения, лишь по ошибке природы имеющее право на герцогскую корону.

Однако, подумал я. Кажется, жить в этом мире мне осталось не так долго. Если, конечно, девушка, на мое счастье, не окажется бесплодной. Ну, или если я сам этим недугом не страдаю. Впрочем, в последнем случае найдут выход из положения. Я усмехнулся, вспоминая, про какое количество королей и королев в нашем мире историки писали, что они были рождены совсем не от своих официальных отцов.

– Позови его слугу. Пусть подготовит своего господина к первой брачной ночи! – отдала распоряжение моя милая жена. – А сама помоги мне.

Изабелла прошла за ширму, а ее служанка, выразившая сомнение, что я на что-то способен, открыла дверь в спальню, сделала приглашающий жест и последовала за своей стервозной госпожой.

Вошедшие слуги точно не были моими. Потому что то, как они принялись меня освобождать от многочисленной одежды, разных чулок, подвязанных к чему-то напоминающее трусы, камзола, штанов-пуфиков и двух рубашек, скорее говорило об их принадлежности к славной когорте грабителей, которым только мертвых раздевать. Правда, справились они быстро, и я, оставшись, в чем мать бывшего владельца этого тела родила, смог в опять таки довольно мутное зеркало разглядеть, что же за оболочка мне досталась.

А вполне ничего, с удовлетворением не мог не отметить я. Этого Ричарда, что, заставляли тяжести таскать или дрова рубить, что он такими мышцами обзавелся? Или тут тоже, как и у нас в средневековье, бытовало мнение, что дурачков надо заставлять развивать тело, а тогда и ум подтянется?

Тут мое самолюбование прервали, довольно грубо начав натягивать мне через голову еще какую-то то ли рубаху, то ли женскую ночную сорочку. Длинной почти до колен и с одним не вызывавшим никакого сомнения относительно своего предназначения разрезом на том месте, где в штанах располагается ширинка.

Здесь вот так полагается? Ну, это уже перебор, подумал я с раздражением, по-прежнему не оказывая никакого сопротивления и продолжая стараться придать своей физиономии как можно более тупое выражение.

От созерцания отверстия в рубашке, что очень веселило двух моих помощников, нас троих оторвал очередной резкий приказ девушки.